Часть IV Австрия и Германия

Глава 9 Писатели и поэты

Из дневника Кафки

Ах, танцевать и вальс и польку

Здесь не умели до меня,

Вот я, Луизхен из народа,

Я всех мужчин свожу с ума…

Т. Манн. Луизхен

Франц Кафка утверждал, что для него единственным условием, благодаря которому он смог бы вынести брак, был бы максимально возможный аскетизм, «более аскетичный, чем у холостяка». Что до остального, то проститутки прекрасно справлялись со своими обязанностями: «Я прошел мимо борделя, как если бы это был дом любимого существа», — написал он в своем дневнике.

Находясь под давлением желаний, накопленных в течение дня, скиталец пытается при помощи контакта с ними обрести власть над своими разгулявшимися чувствами. «Я намеренно выбираю улицы, где есть шлюхи, — рассказывает Кафка в своем дневнике. — Когда я прохожу мимо них, меня это возбуждает, словно отдаленная, но на самом деле не существующая возможность пойти с одной из них. Может быть, это низко? Но я не знаю ничего более прекрасного, и в глубине реализация этого желания кажется мне невинной и не вызывает у меня практически никаких угрызений совести. Я желаю лишь толстых, немного перезревших женщин в вышедшей из моды одежде, которым всевозможные финтифлюшки придают своего рода шик. Там есть одна, которая, несомненно, меня уже знает. Я встретил ее сегодня после полудня, она еще была одета обыкновенно, в белую рабочую блузу, ее волосы были собраны, шляпы на ней не было, и держала в руках пакет, который она, возможно, несла к прачке. Никто, кроме меня, не нашел бы в ней ничего соблазнительного. Мы обменялись быстрыми взглядами. А этим вечером (стало уже холодать) я заметил ее на противоположной стороне узенькой улочки, которая выходит на Цельтнергассе. Там она поджидает клиентов. Она была одета в желтоватое облегающее пальто. Я дважды обернулся, чтобы посмотреть на нее, она поймала мой взгляд…»

Обычный порядок вещей нарушается простой добродетелью сумерек.

Проституция многим обязана этой ночной составляющей, которая подпитывает мечту, облегчает сближение и в то же время маскирует участников ночной сцены. Однако сумерки пугают тех, кого они скрывают. Кафка, Тильи, Ретиф де ля Бретон, Джойс и Жюльен Грин, хотя и в разной степени, но все же испытали это колдовство и ужас ночи. Ибо в это время по улицам бродит смерть, скрывающая под полой своего пальто ужасный сифилис.

Многоточие у Гейне

Не были праведниками герои немецких средневековых фаблио, и Вольтер, путешествуя по Англии, скажет:

«…Бедная бедность! Как мучителен должен быть твой голод там, где другие утопают в роскоши, смеющейся над тобой! Если тебе и бросят равнодушной рукой корку хлеба, как горьки должны быть те слезы, которыми ты ее размачиваешь! Твои собственные слезы отравляют тебя. И ты права, когда вступаешь в союз с пороком и преступлением. В сердце отверженных преступников часто больше человечности, чем у этих холодных безупречных граждан государства добродетели, в чьих бледных сердцах угасла сила зла, как и сила добра. И даже порок твой тоже не всегда порок. Я видел женщин, на щеках у которых красной краской намалеван был порок, а в сердцах обитала небесная чистота. Я видел женщин… хотелось бы мне опять увидеть их!»

И это многозначительное многоточие говорит нам куда больше целого романа…

На склоне своих дней Гейне вспомнит первую любовь:

«Мне не хочется подробнее говорить о моей любви к Йозефе. Сознаюсь только в одном, в том, что эта любовь была все же прелюдией, предшествовавшей великим трагедиям более позднего времени зрелого моего возраста. Я, как Ромео, бредил Розалиндой до тех пор, пока не встретил свою Юлию.

…Какая ужасная болезнь — любовь и женщине! Тут, как мы, к сожалению, видели, не помогает никакая прививка. Очень разумные и опытные врачи рекомендуют перемену места и полагают, что с удалением от чародейки рассеиваются и чары…»

Место, предназначенное для любовной битвы, очень скоро занимает другая. Тристан в трагической невозможности быть рядом с Изольдой Золотоволосой, довольствовался лаской и теплом Изольды Белорукой. И даже верный супружескому дому и стойкий в любви Одиссей уступил однажды прекрасной волшебнице, нимфе Калипсо…

Загрузка...