Любовь без выходных

14.

Мы со Святом переглядываемся, и я кричу Гарри вслед:

– А где вы вчера были?

Тот вновь появляется в дверях и охотно поясняет:

– Дочка у меня родилась! Повез вчера жену в роддом, вообще обо всем забыл!

– Гм… – мрачно говорю я.

– К вечеру спохватился, звоню водителю – а ваши, оказывается, так и не доехали! Так что все к лучшему сложилось, перенесем на сегодня.

– Поздравляю! – мне удается сказать это почти без сарказма.

Гарри такой радостный, так светится, что у меня язык не поворачивается его упрекнуть.

К тому же он прав – у нас есть еще два дня, мы вполне успеем провести корпоратив и даже дать людям отдохнуть перед рабочими буднями.

Афанасьев как-то ловко успевает за всей этой суетой натянуть брюки, поэтому встает, чтобы пожать новоиспеченному отцу руку.

– А я, как и обещал, булочки вам привез! – вспоминает тот. – Еще теплые. И сливки свежие, творожок, сыр… Давайте в качестве компенсации сварю вам кофе по своему фирменному рецепту!

– Так у нас плита не работает, – разводит руками Свят. – Да и все остальное…

– Точно! Холодрыга же, – Гарри подхватывает его под локоть и тащит в кухню. – Пойдем вниз, покажешь, с чем ты там не справился. Да и дров полный сарай, чего сложного, не пойму…

Под удаляющиеся голоса я вскакиваю, завернувшись в плед, быстро собираю раскиданную одежду и на цыпочках убегаю наверх. Не успеваю войти в спальню, а уже включается свет, раздается гудение приборов и даже кажется, что теплеет.

Спускаюсь на первый этаж уже прилично одетая и успев умыться едва теплой водой. Из кухни по дому разносится божественный запах кофе с кардамоном и корицей. Там все выглядит как в сказке: один веселый смуглый красавец пританцовывает у плиты, колдуя над большой медной джезвой, другой – стройный блондин с серо-голубыми глазами мажет булочки желтым маслом и раскладывает тонкие ломтики колбасы. Солнце сияет так, словно уже лето, а не едва начало марта.

– Мороз и солнце – день чудесный! – декламирует Гарри. – Еще ты дремлешь, друг прелестный? Пора, красавица, проснись! Скоро весна! Цветы расцветут!

– Там не так, – вношу я свою нотку вредности в идиллическую картину. – Как дочку назовете?

– Зоряна, в честь прабабки, – тут же откликается Гарри. Ему точно ничто не может испортить настроение. – Жена у меня из местных, ее семья родом из деревни, которая тут стояла. Ведьма!

Гарри говорит это с таким наслаждением, словно каждый мужчина только и мечтает, что о жене-ведьме. И теперь еще и дочери.

– Да вы ешьте-ешьте! – Он снимает джезву с огня и разливает волшебно пахнущий кофе по чашечкам. – Через часик уже клининг приедет, потом повара, официанты, суета начнется! Отдохнуть больше не успеете!

И почему-то подмигивает Святу.

Тот переводит взгляд на меня и поднимает бровь.

Пфффф, обойдется.Что было в колдовской деревне – остается в колдовской деревне.

Минутка слабости, не больше. Повторять я эту глупость не намерена.

И поэтому, допив кофе, гордо удаляюсь в уже прогревшуюся спальню и начинаю готовиться к корпоративу.

Горячий душ – наслаждение покруче любого секса!

Вскоре, как Гарри и обещал, за дверьми начинается топот, слышатся незнакомые голоса, гул пылесосов, шум воды. Раздражает это все так сильно, будто это в мой личный дом вломились незнакомцы.

Я успела привыкнуть к сонной снежной тишине этого места. И дурацким пикировкам со Святом. Реальный мир на одни сутки отдалился от нас, и мы были друг другу уже не коллеги-соперники и не бывшие жених и невеста, а кто-то ближе и теплее.

Но – пора возвращаться.

Хоть Гарри и включил интернет, я мстительно никому не звоню – пусть кое-кто другой разбирается с нашими мятежными подчиненными. А у меня и своих дел полно.

Прическа, макияж, смелое платье – чуть-чуть напоминающее знаменитое «голое» платье Мэрилин Монро, в котором она поздравляла Кеннеди с днем рождения.

Не настолько откровенное, но ассоциации совершенно однозначные.

Любуюсь собой в зеркало – и настроение повышается.

Обожаю наряжаться, сиять, ловить восхищенные взгляды!

И сегодня – один из таких дней, когда я могу показаться во всей красе. Пусть Афанасьев грызет локти, понимая, что потерял. Пять лет назад я была еще свежее и ярче, а уж свадебное платье идет любой девушке. Как мне в тот день хотелось увидеть в его глазах восторг и радость!

Но не суждено было сбыться.

Что ж, хотя бы сегодня отыграюсь.

Вторая волна топота и голосов накрывает второй этаж, когда я уже наношу последние штрихи к макияжу. На этот раз голоса знакомые. Добрались-таки мои потеряшки!

Вырвались с деревенской свадьбы, прислушались к голосу совести!

Все равно не выйду.

Хотел Свят почувствовать себя начальником, так пусть чувствует.

Лишь когда включают музыку и становится слышен звон бокалов, я решаю наконец покинуть свою башню из слоновой кости и появиться перед подданными во всем блеске.

Цокая тонкими каблуками по паркету, прохожу весь второй этаж насквозь, беру с подноса у официанта бокал шампанского и застываю в эффектной позе на верхней ступеньке, дожидаясь, пока меня заметят.

– Рената! – раздается чей-то голос, и внизу все начинают подтягиваться к подножию лестницы.

Разглядываю своих блудных подчиненных, ища на лицах следы возлияний, но все они на удивление румяны и бодры.

На заднем плане, в дверях, стоит Афанасьев в сияющей белой рубашке и отглаженных до безупречности черных брюках.

Щурит глаза, отражающие голубое мартовское небо, поднимает ладони и первым начинает аплодировать.

Вот! Тот самый момент, которого я ждала пять лет!

Теперь можно величественно спуститься и влиться в веселую толпу коллег.

Вот только…

Я замечаю, что Ленка пользуется моментом, пока Свят не отводит от меня глаз и подсыпает что-то в его бокал, стоящий рядом.

На одно мгновение я с ужасом думаю, что это приворотное зелье – тьфу, пропасть, заморочили меня эти здешние ведьмы!

А потом вспоминаю о наших коварных планах подкладывать новому начальнику кнопки на стулья. Что же она подсыпала? Слабительное?