Любовь через запятую

Глава 18

Дорога домой, минуя улицы, где обычно дежурили патрульные машины, не то чтобы боялась, просто мне и так сложностей хватает в жизни. Остановилась лишь у небольшого магазинчика в спальном районе, чтобы купить сигареты. Курить хотелось с утра до ужаса, и, как назло, пачка была пуста. Выйдя из магазина, закурила, очередной раз, мысленно матеря мудака, Ковалева, ибо снова увидела баланс своей банковской карты.

– Какие люди и без охраны, – внезапно раздалось справа, и я, повернув голову, увидела потрепанную и явно нетрезвую женщину, подходящую ко мне.

– Вы обознались, – ответила спокойно, делая последнюю затяжку и щелчком отправив окурок в урну, потянулась к шлему.

– Тебя сучку я везде узнаю, патлы твои рыжие с удовольствием бы повыдирала. Я то думаю, чего это Франц приполз с бумажками своими, а это ты падла меня дочери лишить захотела, – меня передернуло, ибо я только сейчас начала понимать, кто стоит передо мной, именно понимать, потому что узнать Ленку в этом пропитом насквозь существе было для меня невозможно.

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Ни о каких бумагах, ни о ваших с ним делах я не знаю. Извини, но мне пора.– И надев шлем, запрыгнула на мотоцикл. Она что-то кричала и ругалась, но я ее уже не слышала, выжав газ, выехала на дорогу. Эта внезапная встреча смешала все мои мысли. Я искренне считала, что Ромка с Ленкой если и не живут вместе сейчас, то пытались это сделать, ибо есть совместный ребенок, и сейчас проживая отдельно, совместно воспитывают Варвару. Но весь образ Лены кричал о том, что это далеко не так. Франц никогда не подпустит свою дочь к такой женщине, даже если это ее мать. Я отчего-то была в этом искренне уверена. Что вообще с ней произошло? Смирнова всегда была яркой, красивой. Высокая, стройная с длинными до пояса темно-русыми волосами. Она нравилась мужчинам. Только в какой-то момент ее переклинило на Ромке, который не обращал на нее внимания. Никак не ожидала ее увидеть в таком состоянии. Если бы она не стала говорить про дочь и Франца я бы даже не поверила, что это она. Запарковав мотоцикл на подземной парковке, поднялась в квартиру.

Надо было сегодня еще набрать Кравцовой, меня заинтересовало предложение ее мужика, надо бы разузнать поподробней.

Но сначала душ. Сняв одежду, увидела в отражении зеркала еле видное раздражение на шее от Ромкиной щетины. Губы скривились в усмешке, горькой, болезненной и насмешливой над самой собой. Какая же ты идиотка Сонь. Снова на одни и те же грабли, на такие знакомые, привычные, родные. Встала под горячие струи воды надеясь смыть с себя его запах, и воспоминая о его руках на своем теле, но это было тщетно. Кадры вчерашней ночи будто отпечатались в мозгу, травя теперь собой мое сознание. И дрожь снова горячей волной прошла через все тело. Выругалась, уперевшись лбом в холодный кафель, надеясь, что отпустит, сойдет.

После душа набросив халат и, вооружившись чашкой свежесваренного кофе, написала Ульянке.

«Привет! Мне надо с твоим вчерашним мужиком потрещать. Можешь устроить?»

«Привет! Решила участвовать?»

«Пока интересны пара моментов. Если меня удовлетворят его ответы, то впишусь».

«Я его вечером увижу, поговорю».

«Ок» отправила и, отхлебнув кофе, потянулась к пачке сигарет.

Прошерстив снова список вакансий на сайтах, поехала к родителям. Уже у ворот, слыша, как отец отчитывает Егора.

– Что за шум на весь поселок? – подошла к террасе, на которой за столом сидели злой отец и молчаливый и угрюмый Егор.

– Привет, моя хорошая! – папа поднялся и обнял, целуя в макушку. – Это недоразумение выдал мне, что завод мой ему не впёрся, он, видите ли, свой стартап запускает. Стартапер херов. – Слова «стартап» и «стартапер» папа выделил особо унизительно. – Я его с пятнадцати лет с собой таскал, с производством знакомил, во все нюансы посвящал, в голову его тупую важное закладывал. А он мне в момент, когда я уже готов уйти на заслуженный отдых выдает, что не его это, что он свое дело хочет. А раньше ты это высрать не мог?

– Я тебе намекал.

– Ты телка, что ли, намеками разговаривать или яйца потерял?

– Пап, не злись, пожалуйста, – сжала руку отца, усаживая его в кресло и садясь рядом.

– Да, как тут не злится. Вот возьму и тебя вместо него поставлю, – и переведя взгляд на Егора. – Как тебе такой расклад, оболтус?

– Когда я предлагал хорошую управляющую нанять, ты сказал, что баб на твоем заводе не будет.

– Это не баба, а моя дочь. Разницу улови, недоразумение. И вообще помолчи, пока окончательно себя не закопал. Вырастил же на свою голову.

– Я могу ехать? Или дальше орать будешь? – мрачно произнес Егор, допивая глотком, остывший чай и отставляя пустую чашку.

– Пиздуй, – в сердцах выдал папа, недовольно поджав губы.

Егор коротко попрощался и, щелкнув иммобилайзером от машины, направился к калитке.

– Даже с матерью не попрощался, обалдуй.

– Ты на него сильно давишь, пап.

– Я давлю? Он столько лет молчал, ни слова мне не сказал, что ему неинтересно, что не нравится, что связывать свою жизнь с производством не хочет. Я надеялся, что передам ему управление, а сам, наконец, отдохну, по миру поездим с матерью. А хер тебе Денис Анатольевич, паши до гробовой доски. Вот чего он не мог мне раньше сказать? Я бы нашел кого поставить. Мы с матерью в отпуск хотели съездить, теперь вообще не знаю получиться или нет.

– Ну, хочешь, я попробую. Но только под твоим руководством. По крайней мере, попробую присмотреть, пока вы где-нибудь свои косточки будете на пляже греть. Я все равно пока без работы.

– Уволили?

– Нет, сама ушла. Хотела поменять сферу деятельности, да что-то пока плохо выходит. Маме только не говори ничего. А то она расстроится. Я ей сказала, что в отпуске.

– Хорошо. Ты серьезно попробовать хочешь или так, чтоб меня успокоить.

– Ну, а почему бы и нет?

– Соф, там производство и производство тяжелое. Кирпичный завод как –никак. Мы там не фиалки выращиваем.

– Ну, и я не девочка-ромашка. Дашь мне какого-нибудь мужика проверенного, кто вес в коллективе имеет, чтоб он, если что углы сглаживал да мне где надо подсказывал.

– Там Вадим всегда рядом будет, да Степаныча попрошу, если что в коллективе порядок держать. Завтра тогда в восемь жду тебя.

– Хорошо, пап.

– Хоть кто-то из детей меня радует.

– Не все же мне вас огорчать.

– Где ж ты огорчаешь, вон со своим недоноском развелась, я от радости аж коньяк открыл который пять лет хранил. Только какого черта ты вообще за него замуж вышла, я не понимаю?

– Сам знаешь, – губы невольно сложились в горькой усмешке.

– Знаю. Только все равно глупость это была.

– У каждого свои ошибки.

– Ты с Варварой, зачем беседы водила, куклы ей дарила? Что опять завертелось или просто душу бередишь?

– Это же всего лишь ребенок. Что мне злую тетку изображать? Нечего там бередить ,пап, все прошло и забыто давно.

– Хоть ты мне не рассказывай тут сказки. Прошло у нее. У вас тут огнем все полыхало, костры горели и искры в разные стороны летели, так что земля содрогалась. Такое не проходит вот так просто и тем более не забывается.

– Пап? – я посмотрела на него, испытывая щемящую нежность, за его поддержку и вообще что он у меня такой, открытый, прямой и принимающий меня такой, какая я есть.

– Что?

– Пошли обедать. Я проголодась жуть.

– Красиво съехала с темы, – он улыбнулся, прижимая мою голову к своей груди. – Пошли, а то мама там одна на кухне крутится, а мы тут расселись с тобой.