Любовь феминистки

Глава 6

Порыв холодного ветра странным образом вернул ей способность рассуждать здраво. Когда-то они снимали на видео курс самозащиты для женщин. Там как раз была подобная ситуация. Что же советовал тренер?

Только без паники. Зои не всегда хорошо запоминала то, что ей говорили, но зрительная память у нее была безотказная. В голове возник зал, заполненный женщинами. Да, вот оно!

Изо всех сил отклонившись назад, она ткнула большими пальцами ему в глаза и одновременно ударила коленом в пах.

Взвыв от боли, он выпустил ее грудь.

— Больно же, сука!

— Слезай с меня! — закричала Зои, молотя его кулаками по лицу и пиная ногами изо всех сил.

Злобно ругаясь, мужчина попробовал придавить ее к полу всей своей тяжестью. И вдруг Зои узнала голос человека, который напал на нее.

— Ларри!

Он перестал ругаться и несколько секунд лежал тихо, затем хрипло застонал.

— Ублюдок! — злобно выдохнула Зои. — Пусти меня! — Она никогда не боялась Ларри, просто ей была противна его озабоченность. Сейчас он весь обмяк, и она оттолкнула его.

— Зои… послушай… я не сделал бы тебе ничего плохого… я только хотел… приласкать… Я люблю тебя, ты сама знаешь это.

— Если это, по-твоему, любовь, то извини! — Зои поднялась и включила свет. Ларри зажмурился. Лицо у него было в синяках, нос разбит. — Как ты мог? Что ты хотел сделать со мной? Изнасиловать? Убить?

— Нет, конечно, нет, — бормотал Ларри. — Что ты… Как я мог? Я ведь люблю тебя. Я не сделал бы тебе больно.

— Любишь? Именно поэтому ты сбил меня с ног и напугал до смерти? У тебя интересные представления о любви! — Ее кошачьи зеленые глаза сверкали гневом и презрением.

— Я звонил, но ты не хотела говорить со мной! Не хотела видеть меня. Я был в отчаянии.

— И поэтому ты напал на меня! Ты действительно думаешь, что тебе сойдет это с рук? Да одних твоих телефонных домогательств с угрозами хватило бы, чтобы упечь тебя за решетку!

— Ты заставила меня влюбиться в себя, а потом бросила!

— Я ничего не заставляла тебя делать! Никто не может заставить другого человека полюбить, и, если бы ты хоть немного думал обо мне, тебя бы сейчас здесь не было!

— Мне так больно!

— Конечно, я ведь задела твое самолюбие! Но ты никогда никого не любил, кроме себя. Тебе ни до кого не было дела.

— Как ты можешь быть такой жестокой? Если я напал на тебя, ты это заслужила. Ты знаешь, что я люблю тебя, но обращаешься со мной, как с дворнягой. — Ларри покраснел, как помидор, и, тяжело дыша, кинулся на Зои и схватил за горло.

Женщина попыталась освободиться, но бешенство придало Ларри сил. У Зои темнело в глазах, она чувствовала, что теряет сознание…

Вдруг руки Ларри резко разжались.

Зои пошатнулась и упала..

Она смутно понимала, что в комнате появился кто-то еще. Должно быть, это он и оторвал от нее Ларри. Но кто это? И как ему удалось появиться так вовремя?

Она выглянула через открытую дверь в сад. Там стоял еще один автомобиль. Она узнала машину. Дрожа с головы до ног, она убрала с лица волосы и посмотрела на своего спасителя.

— Ты в порядке? — Глубокий голос Коннела вывел ее из оцепенения, и она истерически рассмеялась:

— О да, я выживу!

— Тебе повезло, что я оказался здесь вовремя! Я позвоню в полицию.

— Подожди… — Зои дотронулась до его руки, и он хмуро обернулся. — Где Ларри? Он ушел? Темные глаза Коннела сузились.

— Ты знаешь его?

Она кивнула, и его губы сжались.

Помолчав, он махнул рукой куда-то в сторону. Ларри навзничь лежал на полу. Его глаза были закрыты, из открытого рта стекала струйка крови.

— Что с ним?

— Я его нокаутировал, — отрывисто бросил Коннел.

— А он не умер?

— Нет.

— Ты уверен? — с беспокойством спросила Зои.

— Если ты замолчишь, то услышишь, что он дышит.

Зои не понравился его агрессивный тон и то, как он смотрит на нее.

В наступившей тишине действительно стало слышно, как тяжело Ларри пыхтит, со свистом вдыхая и выдыхая воздух открытым ртом.

— Он дышит, но странно, — заметила Зои. Все еще хмурясь, Коннел холодно сказал:

— Когда я увидел, что он пытается задушить тебя, я не очень старался соблюсти светскую вежливость. Теперь, если ты кончила свой допрос, я пойду звонить в полицию.

Он направился к гостиной.

— Нет! — крикнула Зои. Коннел резко повернулся.

— Что значит «нет»? Он пытался убить тебя. Он опасен. Если мы не вызовем полицию, он явится снова, и в следующий раз тебе может повезти меньше. Если бы я не подоспел вовремя, то тебя, возможно, уже не было бы в живых.

Ларри застонал и сел, держась за разбитую челюсть.

— Что случилось? — Он огляделся и заметил их. — Это ты так приложил меня? — обратился он к Коннелу.

— Да, и сделаю это снова, если ты попробуешь рыпнуться, — сквозь зубы процедил Коннел, и ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в том, что он выполнит свою угрозу.

Ларри осторожно потер челюсть.

— Будто на грузовик налетел. Я подам на вас в суд, мистер! Вы могли убить меня…

— Вот и расскажите это полицейским, когда они приедут, — моментально огрызнулся Коннел. Ларри забеспокоился:

— Полицейским? — Он поднялся на ноги. — Вы… вы позвонили в полицию? — Он с упреком посмотрел на Зои. — Как ты могла, Зои? Ты же знаешь, что я люблю тебя. Я никогда бы не причинил тебе вреда. Не то, что ты мне! Ты меня бросила, даже говорить со мной по телефону не хотела! Свела меня с ума, а теперь еще и вызвала полицию, чтобы окончательно разрушить мою жизнь! Ты не успокоишься, пока я не окажусь в тюрьме!

Зои устало сказала:

— Уходи, Ларри. Он не звонил в полицию. Но если ты еще раз здесь появишься, я непременно сделаю это. И больше никаких звонков и писем!

Никогда, слышишь, никогда не появляйся на моем пути, иначе ты пожалеешь об этом.

— Зои… не будь такой бессердечной! — Он двинулся к ней, протягивая руки. — Мне очень жаль… прости меня… я так люблю тебя…

Она презрительно отшатнулась:

— Ты любишь только себя, Ларри. Не меня.

— Я не могу перестать думать о тебе, не могу спать! Дай мне еще один шанс, Зои, один маленький шанс! Я прошу не так уж много!

Коннел резко остановил его:

— Ну, хватит. Вы слышали: она не хочет вас видеть. Убирайтесь, или вы будете иметь дело со мной.

Ларри затравленно переводил взгляд с него на нее и обратно.

— Так вот почему ты бросила меня! Из-за него, да? Я так и знал! Ничего, — повернулся он к Коннелу, — скоро ты поймешь, чего она стоит. Она сведет тебя с ума и бросит, как бросила меня, как бросала всех остальных. Она холодна, как лед, и жестока, как кошка, когда та играет с полудохлой мышью. Вот будешь на моем месте, посмотрим, как это тебе понравится!

Но это все не правда! Зои была просто в бешенстве. Она не холодна! И совсем не жестока!

Темные глаза Коннела скользнули по ее лицу, потом остановились на Ларри.

— Вы сказали все, что хотели. Теперь уезжайте. — Коннел схватил Ларри за воротник и вытолкнул за дверь.

Разговор продолжился уже в кухне, пока Коннел готовил чай, а Зои изо всех сил старалась не упасть в обморок.

— Знаешь, я уже начал думать, что Хэл ошибся и ты на самом деле не такая, какой он тебя считает. Но теперь вижу, что он попал в десятку. Ты погубила этого глупца. Мне его даже жалко.

— Уходи! — закричала Зои, борясь с подступившими рыданиями. — Уходи из моего дома. Немедленно! И не приходи больше!

— В чем дело, Зои? Неприятно услышать правду? — Его резкий тон как ножом резал ей сердце. Боль и гнев раздирали ее.

— Это не правда! Что мне, по-твоему, делать, если я начинаю встречаться с парнем, а потом понимаю, что мне с ним неинтересно? Выходить за него замуж, даже если нам не о чем говорить? А с тобой такого не случалось? Ведь ты не женат! Что-то не верится, что у тебя никогда никого не было. Значит, и ты расставался с женщинами! Так почему не могу я? Разве я не имею права передумать? Его глаза враждебно наблюдали за ней. Это привело ее в еще большее раздражение, и она хрипло продолжила:

— Ларри сначала очень мне нравился. Но потом он начал рассказывать бесконечные истории о своих бывших подругах. Он хотел, чтобы я ревновала, и очень обижался, что я этого не делала.

Коннел усмехнулся.

— Думаю, в чем-то он был прав. Ревность означала бы, что он тебе небезразличен.

— Верно, но я не была влюблена в него и поэтому прекратила наши встречи. Ты понимаешь? Его попытки заставить меня ревновать действовали мне на нервы. И еще хуже: он хотел, чтобы я рассказала ему все о тех парнях, которые у меня были до него. Я не люблю таких разговоров. Несправедливо болтать о людях у них за спиной.

— Несправедливо, — согласился он. — Большинство мужчин это просто ненавидят. И я тоже. Она резко рассмеялась.

— Ну вот видишь! — Хоть в этом они сошлись. Зои посмотрела на Коннела с невольной симпатией. — Я бы тоже не хотела, чтобы мужчины сплетничали обо мне с другими женщинами, поэтому не стала рассказывать Ларри, сколько у меня было мужчин до него. Но он меня не понял. Тогда я попросила его больше не звонить. Он писал письма, присылал открытки, звонил каждый день. Но что он способен напасть на меня — мне и в голову не приходило!

Коннел поставил перед Зои чашку чая.

— Хорошо, что я вовремя вернулся. Бог знает, что могло бы случиться. Ты ела?

Она посмотрела на него безучастно, пытаясь что-то вспомнить. Коннел сердито набросился на нее:

— Не ела? Чего ты добиваешься? Заболеть хочешь? Ты просто несносна. Когда Санча позвонила мне и сказала, что ты оделась и ушла, пока она возилась с детьми, я хотел было отправиться на твои съемки и привезти тебя обратно, но не знал, куда ехать. И сестра твоя тоже. У нее нет даже телефона вашей компании.

— Вот и хорошо! — довольно улыбнулась Зои. — Я была бы не в восторге от подобного вторжения в мою жизнь, тем более на глазах у всей съемочной группы! Кем ты себя вообразил?

— Ты не должна была возвращаться на работу сразу после аварии.

— Я не хотела, чтобы мой фильм передали другому! Ты не понимаешь…

Он наклонился к ней и яростно зашипел в самое ухо:

— Это ты не понимаешь! Шок может убить! Это будет твой последний фильм, если ты хоть чуточку не поумнеешь.

— Со мной все в порядке, — упрямо повторила она, отодвигаясь. Ей совсем не понравилась его близость. — И вообще, не подходи так близко!

Его глаза замерцали совсем по-новому.

— А разве я близко, Зои? — прошептал Коннел, и у нее сразу перехватило дыхание.

— Прекрати! Сначала Ларри, теперь ты! Что происходит с мужчинами в последнее время? Почему они такие агрессивные? Почему они думают, что знают все лучше других? Почему они постоянно вмешиваются в мою жизнь?

— Не знаю, что там у вас с Ларри, а я только пытаюсь заставить тебя прислушаться к голосу разума! — Он нежно погладил ее по взъерошенным волосам. — Ты совсем глупенькая, Зои! Сама себе злейший враг.

Боже! Он прав! А она настоящая дура. Звук его голоса, ласковое прикосновение пальцев сделали ее слабой и податливой. Еще немного, и она потеряет сознание.

Он был слишком близко. Зои с трудом отвела глаза от его губ, но по-прежнему видела каждую линию этого красивого, волевого рта. Она не помнила, чтобы когда-нибудь жаждала поцелуя с такой глубокой, затаенной болью, и эта настойчивая потребность ужасала ее. Что с ней случилось? Может, Коннел прав и она все еще в шоке, если только не сошла с ума! Это было бы единственным объяснением того, что она чувствовала.

— Ты замерзла, — сказал он, касаясь ее щеки. — Пей чай, а я пока приготовлю что-нибудь поесть. Я тоже еще не ел. Что у нас тут есть в холодильнике?

— Ничего особенного, — сказала Зои, беря дрожащими руками чашку.

— Ну да! Здесь всего полно!

— Это, должно быть, Санча. Очень мило с ее стороны.

— Особенно после того, как ты обошлась с ней, — сухо отозвался Коннел. — Она, между прочим, очень расстроилась, когда вернулась и не нашла тебя.

Да, конечно, надо позвонить Санче и извиниться, но только не сегодня. Сейчас она не в состоянии. Она сделает это завтра.

— Как насчет бифштекса? Здесь хватит на двоих. Через минуту-другую будет готово. О, есть еще грибы и помидоры… Можно пожарить картошку, если ты не хочешь чипсов.

— Лучше картошку. Я редко ем чипсы, они слишком калорийные. Я помогу.

Она поставила чашку и начала подниматься… Коннел обернулся и положил руки ей на плечи.

— Сиди. Я все сделаю сам. Тебе нужно согреться.

— Ты молодец! — вздохнула она, и дрожь снова охватила ее. Он опять был слишком близко, такой большой, сильный… Ее охватило нелепое желание обнять его, прижаться к нему всем телом. Господи, что же происходит?

Коннел отошел, но вскоре вернулся со стаканом апельсинового сока.

— Выпей, пока я буду греть суп. Я помню, ты говорила, что любишь апельсиновый сок. Ты какой суп будешь — с помидорами или со спаржей?

— С помидорами.

Потягивая сок, Зои рассеянно наблюдала за мужчиной. Он двигался по ее кухне уверенно и непринужденно. Похоже, Зои начинало нравиться, что он заботится о ней… И это вызывало у нее беспокойство. Такие отношения таили в себе опасность. Если она не будет осторожна, то привыкнет к нему и уже не сможет жить, как прежде, независимо и самостоятельно. Ей будет недоставать его.

Несколько минут спустя перед Зои оказалась тарелка с горячим супом. Коннел подал ей ложку и булочку с маслом.

— Пахнет просто чудесно! А ты не будешь?

— Нет, я буду только бифштекс. Он скоро разогреется. Ты ешь пока.

«Это начинает напоминать супружескую жизнь», — подумала Зои, пробуя суп. Коннел распоряжался ею, как будто имел на это право. С этим надо что-то делать, но только не сейчас. Она слишком устала. В следующий раз обязательно поставит его на место. Если только будет чувствовать себя нормально.

— Ну как? — спросил Коннел.

— Вкусно.

Когда они поели, Коннел решительно заявил:

— Никакого кофе. Тебе надо сейчас же лечь.

— Я не могу сразу после еды!

— Но ты же засыпаешь прямо на стуле! — улыбнулся он, и Зои тоже ответила ему улыбкой. Коннел опять оказался прав: она едва не падала от усталости.

— Хорошо, но сначала я помогу тебе убрать кухню.

— Это займет у меня не больше пяти минут. Проводить тебя наверх, Зои? А хочешь, я отнесу тебя и помогу раздеться?

Кровь бросилась ей в лицо.

— Ну, разумеется, нет!

Зои поспешно встала, неловко зацепилась за край стола и больно ударилась коленом. От неожиданности она вскрикнула.

Руки Коннела немедленно подхватили ее.

— Что случилось?

Ее горло сдавил спазм.

— Ничего, все в порядке. — Зои поспешно оттолкнула его.

Коннел, посмеиваясь, смотрел на нее. Его темные глаза лукаво блестели.

— Почему ты так паникуешь, Зои? Кого ты боишься? Меня? Или, может быть, себя?

— Никого я не боюсь, — солгала она, чувствуя, что все ее тело охватывает жар. Если бы ее кто-нибудь спросил месяц назад, что она за человек, она бы ответила: я спокойная, здравомыслящая женщина, чрезвычайно увлеченная своей работой. Уравновешенная и рациональная. Не склонная к резким переменам настроения. Теперь она внезапно оказалась во власти самых разнообразных и противоречивых чувств, и это сбивало ее с толку.

— Уверена? — Коннел наклонился, его теплые губы коснулись ее шеи, и Зои, потрясенная, затаила дыхание.

— Прекрати!

Она резко откинулась назад, упираясь руками ему в грудь, но без особого успеха: у нее только закружилась голова, а он касался ее шеи губами и языком, прижимая ее к себе еще крепче.

— Я не хочу, чтобы ты целовал меня!

— Правда, Зои? — Его губы дюйм за дюймом двигались вверх… Зои знала, что сейчас он поцелует ее, и знала, что должна остановить его, но ей не хватило сил.

Их губы наконец встретились, она ногтями вцепилась в его рубашку, прикрыла глаза и ответила на его поцелуй с такой страстью, которой никогда не подозревала в себе. Непреодолимое желание затопило ее. Колени подогнулись… она падала и никак не могла остановиться.

Когда Зои открыла глаза, она увидела над собой лицо Коннела. Они были на пороге спальни, и он держал ее на руках.

— Ты очнулась! — хрипло проговорил Коннел.

— Что случилось?

— Ты упала в обморок.

— Но со мной никогда в жизни такого не было! — Что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз.

Он положил ее на кровать и наклонился, чтобы включить ночник.

— Что ты наденешь на ночь?

— Не беспокойся! Я сама. И оставь грязную посуду, я вымою ее утром. И вообще… спасибо за ужин. Все было чудесно. Но сейчас тебе лучше уйти.

Он насмешливо посмотрел на нее.

— Боишься, что я заберусь к тебе в постель?

— Нет! Я… нет… — Зои запнулась, зная, что он прав. Именно этого она и боялась.

— Не волнуйся. Мы с тобой займемся любовью, когда ты будешь чувствовать себя лучше. Мне будет приятнее, если ты будешь в полной мере чувствовать, что я делаю.

— Мы никогда не будем заниматься друг с другом любовью! Ни теперь, ни потом!

Коннел улыбнулся, и ее сердце тяжело подскочило в груди.

— Будем, Зои, будем!

— Уходи!

Только бы он не заметил, в каком она состоянии!

— Ты действительно не хочешь, чтобы я раздел тебя? Я уже неплохо справляюсь. Поднаторел за последнее время.

— Уйдешь ты, наконец? — Зои готова была сорваться на крик.

— Что ж, если захочешь чего-нибудь… неважно, чего… я буду внизу еще около получаса. Так что позови меня.

Она подождала, пока дверь спальни не закрылась за ним, потом поспешно заперла ее и только тогда разделась, приняла ванну и, надев пижаму, улеглась. Зои завела будильник, как обычно, на пять часов. О своей странной реакции на ласки Коннела она подумать не успела, так как уснула, едва положив голову на подушку.

Ей показалось, что не прошло и полминуты, как зазвонил будильник. Выключив его, Зои была готова снова рухнуть в постель, но вспомнила о фильме, вскочила и бросилась в ванную, чтобы принять холодный душ.

Надев джинсы и футболку, она спустилась вниз, держа в руках зеленый свитер, чтобы надеть его перед самым выходом. В доме было тихо. Неужели он ушел? Ей не верилось в это. Но тут ее ноздрей коснулся соблазнительный аромат.

Кофе! Бекон!

Зои почти бегом бросилась в кухню и в дверях остановилась, как вкопанная. Коннел пил кофе, сидя за столом. Он медленно оглядел ее и удивленно поднял брови.

— Куда это ты собралась? Если на работу, то не надейся.

— Не смей приказывать мне! Я должна идти. Не могу больше брать отгулы. И вообще я в полном порядке: спала всю ночь и чувствую себя прекрасно.

Коннел внимательно посмотрел ей в лицо.

— Ты действительно выглядишь получше, не могу это отрицать, но думаю, тебе незачем рисковать. К сожалению, я не могу удержать тебя сегодня, у меня важные дела, а твоя сестра не сможет приехать раньше десяти. Ладно, я позвоню ей и скажу, чтобы не приезжала. Но тебе надо хотя бы позавтракать. Садись, съешь яичницу с беконом.

— Нет, спасибо. Я буду только фрукты и кофе.

На Коннеле были элегантный темно-синий костюм в полоску, свежая рубашка и шелковый галстук. То ли он вчера вечером успел съездить домой, то ли привез с собой весь свой гардероб. Последнее было более вероятно и означало, что он вовсе не спешит уезжать из ее дома.

Коннел был гладко выбрит; волосы зачесаны назад. Вид у него был весьма сексуальный. Пожалуй, даже слишком. Ей вдруг стало трудно глотать.

Он поднялся, чтобы подать ей стакан ледяного апельсинового сока.

— Спасибо. О завтраке не беспокойся, у меня нет времени.

Не отвечая, Коннел повернулся к плите. Зои слышала, как он что-то готовит. Спустя минуту перед ней оказалась тарелка с тостами, яичницей и поджаренной ветчиной.

— Ешь, или ты отсюда не выйдешь! От тарелки поднимался соблазнительный аромат. С трудом борясь с голодом, Зои упрямо сказала:

— Я не завтракаю. Так легче работать.

— У тебя, кажется, мало времени. Так не трать его зря.

Было что-то такое в его голосе, что заставило Зои подчиниться. Не тратить же, в самом деле, время на препирательства! Время — деньги, мрачно напомнила она себе, беря в руку вилку.

— Расскажи мне о вашем фильме, — попросил Коннел. — Кто в нем занят?

Она назвала несколько имен.

— Да, и еще твой кузен. Он кого-то заменяет.

— Хэл? Если бы я знал, то позвонил бы ему вчера, чтобы узнать, где вы снимаете. — Он весело взглянул на нее. — Ты не принадлежишь к числу его поклонниц, не так ли?

— Нет. — Она кончила есть, допила кофе и встала. — Я побежала. Буду поздно. Сестре позвоню сама.

Коннел проводил ее до двери.

— Надень пальто. Сегодня обещали заморозки. Она пожала плечами и надела клетчатый шерстяной анорак. Взяв автомобильные перчатки, Зои подумала: прекратит он когда-нибудь распоряжаться ею?

— Пока.

— Еще увидимся, — многозначительно пообещал Коннел, пока она садилась в машину.

Стоя в дверях, он помахал ей, и она ответила тем же. Можно подумать, что они женаты. Зои никогда ни с кем не жила. Ее романы были не настолько продолжительны, чтобы успевал встать вопрос о совместной жизни.

И вдруг она поняла, что ей нравится это. Нравится, что он готовит для нее, заботится о ней, защищает ее, заставляет надевать теплое пальто и машет рукой на прощанье. Нравится, сколько бы она ни раздражалась.

О боже, он становится частью ее жизни.

Что же ей делать?