Любовь и долг

Глава седьмая

Планы Армана нарушил король, оставивший его на дежурство в тот вечер. Он написал записку Дезирэ, в которой приносил свои извинения и объяснял, что освободится к десяти часам, после чего заедет за ней, если она позволит.

Прочитав записку, Дезирэ передала через посыльного, что предложение майора ее устраивает.

Она задумалась над тем, что же ей делать целых два часа. Готовясь к встрече с Арманом, она уже была полностью одета.

Она попыталась читать, но у нее ничего не вышло. Девушка поднялась в спальню, где Росита убирала разбросанные повсюду предметы туалета.

— Ах, сеньорита, вы меня напугали! Вы решили все же взять веер из слоновой кости?

— Нет. Майор Эврард прислал записку, что будет позже, и я решила, что в такой душный вечер лучше выйти на часок прогуляться.

— Да, сеньорита. — Росита поняла, что ей предстоит сопровождать хозяйку.

— Мне хочется взглянуть на Мост Сеговия, — заявила Дезирэ.

— В такую погоду на мосту очень пыльно, сеньорита. Вам лучше надеть другое платье.

— Если понадобится, я переоденусь, когда мы вернемся. Может, там не так уж и много пыли.

Росита обреченно вздохнула.

— Тебе же нравится гулять по вечерам, — засмеялась Дезирэ. — Беги и спроси сеньора Гонсалеса, есть ли у него подходящий экипаж.

У сеньора Гонсалеса оказался свободным один из его лучших экипажей, и Дезирэ, устроившись в нем поудобнее, приготовилась насладиться прогулкой.

Река Мансанарес значительно обмелела, но вечерний ветерок приятно холодил щеки Дезирэ.

— Пойду пройдусь немного пешком! А ты можешь остаться в карете, — сказала она Росите. Девушка удивленно посмотрела на госпожу. Она привыкла к тому, что знатные испанки прогуливались лишь по модным бульварам и то только для того, чтобы продемонстрировать свои туалеты. Любовь Дезирэ к пешим прогулкам была ей непонятна.

Росита приняла разрешение с благодарностью, однако, памятуя о своем долге, предупредила, чтобы Дезирэ не уходила слишком далеко.

— Я должна все время вас видеть, сеньорита. В противном случае мне придется идти с вами.

— Хорошо. Я только хочу поближе рассмотреть мост.

Мост был необыкновенно красив, и Дезирэ решила, что надо будет приехать сюда еще раз, хотя она не могла не признать, что здесь действительно было очень пыльно.

Она спустилась к реке, поскольку Росита рассказывала ей, что в самый разгар лета вдоль почти пересохшего русла пролегала модная прогулочная дорога.

Возвращаясь обратно, Дезирэ старательно обходила всевозможные препятствия в виде камней, кустиков и лужиц, чтобы не испачкать или не разорвать платье, или, того хуже, не поскользнуться и не упасть. Она была настолько поглощена дорогой, что чуть было не столкнулась с двумя мужчинами, которые шли впереди. Один из них резко обернулся, и Дезирэ оказалась лицом к лицу с Рафаэлем де Веласко.

— Вы не едите, дорогая. Вам не нравится мясо?

— Очень вкусно, Арман, — рассеянно ответила Дезирэ. Жареный поросенок был восхитителен, но она никак не могла сосредоточиться на еде.

Почему Рафаэль так рассердился? Он едва ответил на ее приветствие и не представил своего спутника, скромно одетого господина, смотревшего на нее с явной враждебностью.

Дезирэ почувствовала себя неловко. К счастью, к ней на помощь пришла Росита, и это положило конец неожиданной встрече.

Всю дорогу до дома она кипела от негодования.

— Не хотите ли клубнику?

— Спасибо. Но если не возражаете, мне бы хотелось поехать домой.

— Мне кажется, вам здесь не нравится, — вздохнул Арман.

— Вовсе нет, — возразила Дезирэ. Она не хотела испортить Арману вечер, но как ни старалась, не могла выкинуть из головы Рафаэля. — Просто вам нужен более внимательный собеседник.

Арман подозвал официанта и расплатился. Пока они поджидали нанятую им на вечер карету, он занимал Дезирэ светской болтовней. Но, когда они сели и кучер захлопнул дверцу, Арман озабоченно поинтересовался, не случилось ли чего.

Дезирэ опустила голову.

— О, можете не отвечать, — сказал он, увидев, что она колеблется. — Мне не надо было спрашивать.

— Нет, вы правы. У меня был сегодня неудачный день, и поэтому я в плохом настроении.

— Вы скучаете по брату.

— Да, как бы мне хотелось, чтобы он сейчас был рядом. Мне о стольком надо было бы ему сказать!

С Этьеном она смогла бы поговорить о своих чувствах к Рафаэлю. Возможно, он бы ее и не одобрил, но попытался бы понять.

— Простите меня. Я слишком сентиментальна.

— Нисколько, — возразил Арман. — Ведь прошло всего шесть недель, как вы узнали о смерти полковника. — Он откашлялся. — Я буду рад вас выслушать. Это, конечно, не то же самое, но я был другом Этьена, и, если вы мне доверитесь, я, возможно, помогу вам решить ваши проблемы.

— Вы очень добры, Арман. — Дезирэ чуть было не расплакалась.

— Доброта здесь ни при чем. Я рад, что вы приехали в Мадрид. — Он вдруг схватил ее руку и начал с жаром целовать. От неожиданности она отпрянула, и он тут же отпустил руку. — Однако, признаться, я был крайне удивлен, узнав о вашем приезде.

Дезирэ облегченно вздохнула. Слава богу, кажется, он не собирается приставать к ней со своими романтическими ухаживаниями.

— Позвольте спросить, почему?

— Этьен говорил мне, что написал вам, предостерегая от поездки в Испанию… Он понимал, что в стране растет недовольство.

— Я не получала никакого письма.

Если бы до нее дошло это письмо, она бы знала, что ситуация в Испании ухудшилась, и никогда бы не решилась на эту поездку. И никогда бы не встретила Рафаэля де Веласко.

А он никогда бы не разбил ее сердце!

Входная дверь дома на улице Нуэва была нараспашку, а вместо угрюмого привратника гостей встречала шеренга слуг в напудренных париках. Все окна были освещены, и из них доносилась музыка.

Поправив складки серебристого шарфа, Дезирэ вошла в зал.

Голоса и смех многочисленных гостей оглушили ее, и она остановилась в нерешительности.

— Дезирэ.

Она увидела хозяйку дома, принимавшую гостей у громадного камина.

В голосе Элены было столько теплоты, что робость Дезирэ сразу же пропала. Она направилась к Элене, но дорогу ей преградил Рафаэль, до этого момента разговаривавший с каким-то военным.

— Добрый вечер. — Он поклонился и протянул ей руку.

Дезирэ вдруг охватило безумное желание дать ему пощечину. Но она справилась с собой и лишь молча оперлась на его руку, позволив провести себя через зал.

— Сейчас мне надо заняться гостями, — тихо сказал он, когда они подошли к камину, — но могу я просить вас позже уделить мне несколько минут?

— Для чего?

— Давайте поговорим, и вы все узнаете. Встретимся за ужином, — сказал он и отпустил ее руку.

Впоследствии Дезирэ не могла вспомнить, о чем она говорила с Эленой и ее друзьями. Скорее всего, она кивала головой и улыбалась в нужные моменты (она все же получила хорошее воспитание!), но голова ее была как в тумане.

Она немного пришла в себя после нескольких глотков отличного шампанского и начала кружить по залу, переходя от одной группы гостей к другой. Среди гостей-испанцев было несколько французских офицеров с женами, и все вели себя по отношению к ним довольно приветливо.

Дезирэ поймала себя на том, что ей даже весело… до тех пор, пока она не увидела Рафаэля, непринужденно беседовавшего с роскошной дамой в ярко-красном декольтированном платье. Брюнетка, кто бы она ни была, привлекала внимание своей зрелой красотой и вызывающим чувственным смехом.

Дезирэ тут же показалось, что ее собственное платье из лилового шелка выглядит безвкусным. Росита убрала ее локоны в элегантный пучок, перевитый лиловыми и серебряными лентами. На шее у Дезирэ было жемчужное ожерелье, но по сравнению с брюнеткой, увешанной рубинами величиной с куриное яйцо, она казалась бледной тенью.

— Могу я предложить вам бокал шампанского? Обернувшись, Дезирэ увидела перед собой представительного пожилого господина, одетого в темно-вишневый бархат.

— Благодарю вас.

Мужчина, не представившись, лениво усмехнулся.

— Я вижу, вы наблюдаете за тем, как дон Рафаэль флиртует с моей женой. Они кажутся подходящей парой, но вам не о чем беспокоиться.

— Вы очень откровенны, сеньор.

— Это привилегия моего возраста, мадемуазель Фонтэн. Одна из немногих, которую стоит иметь. — Его тонкие губы тронула слабая улыбка.

— У вас передо мной преимущество, сеньор: вы знате, кто я. И уверяю вас, что меня совершенно не волнует, флиртует ваша жена с нашим хозяином или нет.

— Так же, как и меня. Но разрешите представиться. Я маркиз де Аранда. Моя жена и дон Рафаэль давние друзья. — В ответ на удивленный взгляд Дезирэ маркиз добавил: — Инее знает, что я жду от нее соблюдения приличий. Она никогда не переступит черту на людях, а вот наедине… но это совсем другое.

— Поведение маркизы касается вас, а не меня, сеньор. А что до поведения дона Рафаэля, мне нет дела до того, с кем он флиртует.

По выражению лица маркиза было видно, что он не верит Дезирэ. Когда она снова взглянула на Рафаэля, то увидела, что он наклонился к маркизе и что-то ей говорит, а она в ответ заливается смехом.

— Наводит на размышления, не правда ли? — сказал маркиз, внимательно изучая выразительное лицо Дезирэ. — Но, повторяю, все это ничего не значит, мадемуазель. Вам ничто не угрожает. Более того, вы скоро поймете, что романтические устремления дона Рафаэля направлены совсем в другую сторону.

Дезирэ снова повернулась к маркизу и встретилась с его понимающим взглядом.

— Вы верите сплетням, сеньор.

— Я нахожу их полезными.

Дезирэ сжала губы и сделала книксен.

— Прошу меня извинить. Я только что заметила человека, с которым мне хотелось бы поговорить.

Он склонил седую голову, а Дезирэ поспешила скрыться в толпе.

Судьбе было угодно, чтобы она тут же столкнулась с Арманом.

— Чудесный прием, вы не находите? — улыбаясь, сказал он. — Донью Элену можно поздравить.

— Да, все замечательно.

Голова Дезирэ была занята другим. Она могла бы поспорить, что старый маркиз своими циничными замечаниями намеренно вызвал у нее беспокойство. Но он невольно оказал ей услугу: недвусмысленно дал ей понять, что ее дружба с Рафаэлем уже стала предметом сплетен.

— Ваш бокал пуст! Разрешите принести вам еще шампанского.

— Нет, спасибо. Мне уже достаточно.

— Нет? — удивился Арман, а потом, оглядев ее с головы до ног, неожиданно заявил: — Какое на вас красивое платье. Этот цвет вам к лицу. Вы — королева бала.

Дезирэ не поверила ему, но с благодарностью приняла комплимент.

— Этьен говорил, что его младшая сестричка — красавица. А теперь она еще и богатая наследница.

Решив, что Арман немного пьян, Дезирэ сделала вид, что не заметила его бестактности. Положение спас появившийся рядом с ними месье Дюбек.

— Майор, мне надо поговорить с мадемуазель Фонтэн. Вы нас извините?

Арман хотел было возмутиться, но до него дошло, что неразумно ссориться с приближенным короля, и, буркнув что-то себе под нос, он отошел.

— Наш галантный майор мною недоволен, — насмешливо улыбнувшись, сказал месье Дюбек. — Но я прощаю ему его дурные манеры.

— Боюсь, на него подействовало шампанское.

— Если быть честным, мадемуазель, он вообще слишком много пьет.

— Я это заметила, — сухо сказала Дезирэ.

По ее тону Дюбек понял, что ей неприятен этот разговор. Он не знал, стоит ли предупредить ее, что Арман весь в долгах и нацелился на то, чтобы жениться на богатой невесте. Если же она осталась равнодушной к ухаживаниям Армана, в этом не было необходимости, тем более что ему надо было поговорить с ней о более серьезных вещах.

— Боюсь, мне придется омрачить ваше хорошее настроение, мадемуазель. У меня плохие новости.

Дезирэ настороженно посмотрела на Дюбека.

— Не стану ходить вокруг да около, а перейду прямо к делу. Владельцы дома на улице Клавель — очень влиятельные сторонники французов, и к ним благоволит сам король. В свое время они предложили вашему брату поселиться в доме бесплатно, но теперь они передумали и хотят получить его обратно.

Дезирэ побледнела, но сумела сохранить спокойствие.

— И когда я должна его освободить?

— Как можно скорее. — Желая, видимо, смягчить удар, он добавил: — Я уверен, что можно уговорить их дать вам время.

— Если бы они разрешили мне остаться, я могла бы платить за аренду.

— Вряд ли они на это пойдут. Эти люди не нуждаются в деньгах.

— И король согласился с их требованием?

— Пока нет. Но, если он хочет сохранить их благосклонность, ему придется.

Дезирэ отлично понимала, что Жозеф не захочет ссориться с теми испанцами, которые его поддерживают.

— Я никоим образом не хочу причинять неудобства Его Величеству. Передайте ему, что я выполню требование владельцев дома.

Дюбек был явно доволен таким ответом.

— Я слышал, что супруга полковника Тьерри уже однажды предлагала вам поселиться в их доме?

— Я и сейчас благодарна ей за приглашение, но я бы предпочла снять дом.

— Примите мой совет, мадемуазель. Либо воспользуйтесь предложенным вам гостеприимством, либо возвращайтесь во Францию. В этой стране не принято, чтобы женщина жила одна, без защиты и покровительства мужчины.

— Я не могу вернуться домой. Пока.

— Надеюсь, вы об этом не пожалеете. — Она смела, но безрассудна, подумал он.

— Не пожалею, — сказала Дезирэ с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.

На таких приемах обычно играли в карты, и поэтому в прилегающих к залу комнатах были расставлены ломберные столы. Дезирэ, обрадовавшись тому, что может на время забыть свой разговор с Дюбеком, согласилась на предложение одного из друзей Элены сыграть партию в вист.

Они выиграли две партии подряд, и ее партнер предложил увеличить ставки в третьей.

— Мы с вами разбогатеем, мадемуазель, — сказал он.

Дезирэ любила играть в карты, но азартной не была. Она отказалась продолжать игру, как ее ни уговаривали.

— Нет, нет. — заявила она, — донья Элена уже зовет ужинать.

— Да, вы правы. — Партнер Дезирэ вынул из кармана жилета массивные золотые часы. — Уже двенадцатый час. А вон идет дон Рафаэль.

Поздоровавшись со всеми, Рафаэль обратился к Дезирэ:

— Я пришел, чтобы повести вас в столовую, мадемуазель Фонтэн. Вы ведь согласитесь оказать мне эту честь, не так ли?

Он, видимо, рассчитал, что она слишком хорошо воспитана, чтобы устраивать скандал на публике.

— Да, сеньор, — ответила она, гордо подняв голову.

Они шли по длинному коридору, когда он спросил ее:

— Вы очень голодны?

— Не особенно.

— Отлично, тогда мы немного опоздаем к ужину.

Рафаэль завел ее в библиотеку. Канделябр с зажженными свечами стоял посередине большого стола для чтения. Полки вдоль стен были уставлены сотнями томов в кожаных переплетах.

Дезирэ взяла наугад одну из книг. Это было редкое издание «Естественной истории»[6] Плиния.

— У вас отличная коллекция, — пробормотала девушка, ставя книгу на место.

— Библиотеку собирал мой отец. Хотите взглянуть на его самое любимое приобретение?

Дезирэ молча кивнула, и Рафаэль достал еще один объемистый том и положил его на стол.

— Взгляните. Здесь замечательные иллюстрации.

Дезирэ склонилась над книгой и тут же обо всем забыла, захваченная красотой средневекового издания Часослова.

— Спасибо, что показали мне эту книгу.

— Я знал, что вы оцените ее по достоинству. Наступило минутное молчание.

— Дезирэ… — Он взял ее руку и, подняв к губам, поцеловал в запястье. — Вчера вечером… Клянусь, я не хотел вас обидеть. Может, это выглядело именно так, но…

— … вы обсуждали свои дела, и я оказалась некстати, — сухо закончила она за него.

— Вы оскорблены?

— Была.

— Простите меня. Вы застали меня врасплох, но мне следовало бы вести себя прилично. Почему-то в вашем присутствии в моей голове все путается.

— Со мной происходит то же самое, — вырвалось у Дезирэ.

— Жемчужина моя! Мы оба знаем, что хотели заняться любовью, — после минутной паузы проговорил он. — Я все еще хочу. — Он наклонился и, нежно поцеловав се, отступил. — Но это невозможно. Это было бы неправильно. Мы оба в оковах чести. Если мы их разорвем, мы рискуем разрушить все то, что делает нас теми, кто мы есть.

Он извинился, и ей надо было бы радоваться, но она не могла избавиться от ощущения, что все-таки что-то не так, что-то его гложет.

Какие у него секреты? Она могла бы помочь, но как спросить, что его тревожит?

— Я видел, что вы разговаривали с секретарем короля месье Дюбеком, — переменил тему Рафаэль. По выражению его лица она поняла, что он знает, о чем шел разговор.

— Вы уже знаете о доме?

— Я услышал об этом в тот день, когда вы навещали Элену. Именно об этом я и хотел с вами поговорить.

— А я не пожелала слушать, — вздохнула Дезирэ. — Вы и сейчас хотите поговорить именно об этом?

— Я полагаю, вы должны знать, что происходит, чтобы сделать соответствующие выводы.

— Дюбек хочет, чтобы я воспользовалась приглашением мадам Тьерри.

— А вы этого хотите?

— Нет. Я думаю снять дом.

— У меня к вам другое предложение. Если только вы не намерены уехать домой, вам потребуется…

— Я не уеду из Испании!

— Я этого и не предлагал. Но вам надо покинуть Мадрид.

— Не понимаю.

— Приезжайте в Каса-дель-Агила и будьте нашим гостем.

— Но Элена собирается стать монахиней.

— Это произойдет не скоро. Приготовления займут несколько недель.

— Людям покажется странным, если я неожиданно уеду из Мадрида. Всем известно, что я хочу отомстить за Этьена.

— Возможно. Но им известно и то, что вам пришлось многое пережить. А что может быть лучше, чем поехать навестить старых друзей, чтобы отдохнуть и отвлечься?

Пожалуй, он прав, промелькнуло в голове у Дезирэ.

— Подумайте об этом, — продолжал убеждать ее Рафаэль. — Дом такой большой, что мы редко будем сталкиваться, если это вас беспокоит. Никто не станет нарушать ваше одиночество.

— А с Эленой вы посоветовались?

— Нет еще. Я хотел сначала поговорить с вами, но уверен, что сестра не будет возражать. Она очень набожна и проводит много времени в молитвах, однако она не отшельница. Она будет вам рада.

Дезирэ стала разглаживать складки на юбке, медля с ответом. Предложение было заманчивым: сразу решится проблема с домом, и у нее появится возможность лучше познакомиться с этой прекрасной страной. Но жизнь вдали от столицы имела и свои недостатки.

— Мне будет трудно держать связь с майором Эврардом.

— С этим расчетливым выскочкой, который к тому же слишком много пьет? — нахмурился Рафаэль.

— Он был добр ко мне, к тому же он — французский офицер.

— Вы всегда сможете ему написать.

— Пожалуй.

— Что еще мешает вам принять мое предложение, моя жемчужина? — осведомился Рафаэль.

Как ей признаться, что главной проблемой было то, сможет ли она держать в узде свои эмоции?

Какими бы ни были чувства Рафаэля в настоящее время, он ясно дал понять, что ни о какой близости между ними не может быть и речи. Так разумно ли подвергать испытанию свою волю? Изо дня в день жить с ним под одной крышей — это ли не мука?

— Вам нужно время, чтобы подумать? — спросил Рафаэль.

— Обещаю, что не задержу с ответом, — с благодарностью кивнула она.

— Хорошо. А теперь нам лучше присоединиться к гостям, пока не закончился ужин и нас не хватились.

Неделя пролетела, а Дезирэ все еще не приняла окончательного решения. Как только она приходила к выводу, что надо согласиться с предложением Рафаэля, тут же возникала какая-нибудь причина для отказа.

Между тем она уже получила уведомление от владельцев дома о том, что должна выехать не позже конца следующей недели. К окончательному решению ее подтолкнула мадам Тьерри, которая снова стала ее уговаривать переехать к ним.

— Искренне благодарю вас, мадам, за любезное приглашение, — как можно более вежливо сказала Дезирэ, — но у меня другие планы. — Однако когда жена полковника принялась настаивать, Дезирэ пришлось ей открыться. — Я уезжаю из Мадрида. Донья Элена де лос Долорес де Леон и ее брат пригласили меня пожить с ними.

Дезирэ была уверена, что слух разнесется по городу быстрее, чем до Рафаэля дойдет письмо, в котором она подтвердила свое согласие.

Утром Дезирэ позвала слуг и сообщила, что со следующей недели увольняет их. Слуги были удивлены, и она поспешила их уверить, что у нее нет жалоб, что она даст им отличные рекомендации и заплатит сверх положенного за то, что не могла предупредить заранее.

Росита задержалась после ухода двух других слуг и попросила разрешения поговорить.

— Я с удовольствием работала у вас, сеньорита, и хотела бы остаться вашей горничной.

— Мне жаль с тобой расставаться, Росита, но я уезжаю из Мадрида погостить у доньи Элены.

— Я тоже могу уехать из города.

— Разве у тебя нет здесь семьи?

— Никого из близких, кто бы пожалел о моем отъезде.

— Они возражают против того, что ты работаешь у француженки?

— Мы уже давно не разговариваем.

— Но, может, когда я уеду, вы помиритесь?

— Уже ничего не поправишь. Не вы в этом виноваты, сеньорита. — Росита вдруг покраснела и стала теребить передник. — Они знают, что мы с полковником были любовниками.

— Что ты сказала? — Дезирэ решила, что ослышалась.

— Я была подругой вашего брата. — Щеки Роситы пылали, но она смело смотрела в глаза Дезирэ.

— Я и не подозревала, что вы вообще были знакомы.

— Однажды вечером, как раз перед Рождеством, я возвращалась из швейной мастерской, где работала, на меня напали двое пьяных солдат и потащили в темный переулок. — Роситу передернуло. — Мимо случайно проходил Этьен. Он услышал крики и спас меня. На следующий день он зашел в мастерскую, справиться, как я себя чувствую… и… ну, в общем, я в него влюбилась.

Я знала, что с его стороны не было ничего серьезного. Просто он был одинок, ему нужна была женщина, вот и все. Ему было все равно, что я испанка и всего лишь работница. Он обращался со мной, как с принцессой.

— Мой брат был добрым человеком, — тихо сказала Дезирэ.

— Вы на меня не сердитесь, сеньорита?

— За что? Этьен имел право на личную жизнь.

— Я тоскую без него, — прошептала Росита. Дезирэ понимающе кивнула.

— Когда я услышала, что месье Дюбек набирает слуг для работы в этом доме, я решила к нему обратиться. Этьен часто рассказывал мне о вас, и я подумала, что сумею отплатить ему за доброту, если окружу вас заботой. Месье Дюбеку очень нужны были слуги, и он нанял меня, хотя у меня не было ни рекомендаций, ни опыта.

— А почему ты рассказала мне обо всем только сейчас, Росита?

— Я не хотела вас беспокоить, сеньорита, у вас и своих бед хватает. А о моей связи с Этьеном не знает никто. Я сама его об этом просила. Не потому, что мне было стыдно, просто хотела пощадить чувства моих родных.

— Спасибо, что открылась мне, Росита, но давай больше никогда не будем об этом говорить. Я тебе доверяю и была бы рада взять тебя с собой в Каса-дель-Агила, если ты этого хочешь.

Глаза Роситы засияли.

— Спасибо.

— Но предупреждаю, что я не могу ничего обещать тебе на будущее. Мне скоро придется вернуться во Францию.

— Не стану я сейчас думать о будущем, — весело откликнулась девушка. — Зачем беспокоиться раньше времени?

— И то правда!