Любовь и дружба в 6 "Ю"

Стакан компота

Я шел в столовую и жалел себя. Что я буду делать, когда настанет день нашего с Митькой похода? Может, стоило простить Митьке слабость и проявить великодушие? Я не знал.

В столовой все чинно ели сосиски и картофельное пюре. Моя тарелка сиротливо стояла рядом с тарелкой Бочкина. Сам Бочкин сидел над тарелкой и жевал, как корова, откусывая сосиску, наколотую на вилку. Видок у него был тот еще.

– Грустный? – с надеждой спросила девочка. – Он плакал?

– Вряд ли, – сказала женщина с собакой, – я еще не видала мальчика, который плачет, когда ест сосиски, а я давно живу на свете.

– Именно! – вскричал я, подскакивая на лавке. – Он вовсе не плакал! Он улыбался! Самой глупой на свете улыбкой, какую только можно представить! Напротив него сидела Ленка Долгорукая и пила компот, заедая его булочкой! Она тоже улыбалась. И их не трогала моя тарелка, и что меня нет. Подумаешь! Нет какого-то Пустелькова! Ерунда какая.

– Жаль, – сказала девочка, – я надеялась, что все повернется иначе.

– Все и повернулось, – ответил я.

Повернулось, да еще как. Пока я пробирался к своему месту, Митька переложил одну сосиску на мою тарелку, допил компот и протянул руку за моим. У нас с ним был взаимовыгодный дружеский обмен – он мне сосиску, я ему компот. Всем хорошо, но в этот раз меня словно ударило. Потому что он не стал пить мой компот, а подвинул его Ленке!

– А ну не трожь! – закричал я и схватил стакан. Я так резко его дернул, что компот выплеснулся и залил стол. Ленка отшатнулась, а Бочкин покраснел, как рак, и полез драться.

И мы бы подрались, но тут, словно из ниокуда, появилась дежурная учительница и схватила нас за шкирки, как котят.

– Это еще что?! – завопила она. – Драка?!

Пришлось нам прекратить размахивать кулаками. И хорошо, что дежурная вмешалась – кулаки у Митьки оказались внушительные, я и не замечал раньше.

– А что делала эта девочка с маленьким носом? – перебил мужчина с коляской. – Понимаете, у меня девочка, дочка. Меня теперь очень интересуют девочки. Я целыми днями читаю научную педагогическую литературу о воспитании девочек и совершенно запутался. Так как вела себя девочка?

– Да разве я смотрел?! – возмутился я. – Наверное, пила мой компот! Что еще она могла делать!

– Да, печально, – сказал мужчина, – могла бы что-то сказать. Вмешаться. Прекратить это безобразие.

– Вечно в ваши мужские дела должны вмешиваться женщины! – воскликнула женщина с собакой.