Любовь и риск

Глава 2

С этой профессоршей хлопот не оберешься. Мэтт почувствовал это с первой же минуты, как только вошел в дверь и бросил взгляд на темпераментную женщину в красном платье.

Похоже, она решила не разочаровывать его.

– Лили, – сказал тот, кто время от времени «шантажирует» ее сестру, – в отеле «Дрейк» нет бассейна, на пляже слишком холодно.

– Это Чикаго, – ответила Лили, пожав плечами. По блеску в ее глазах Мэтт понял, что никакие доводы не убедят ее. – Я уверена, что здесь есть отделение Ассоциации молодых христиан.

Такого его клиенты еще не просили. Случайную проститутку – да, но АМХ!

– Я права, мистер Хокинс? – Лили посмотрела на телохранителя взглядом, в котором было все – вызов, злость и подозрительность.

Мэтт, встревоженный, вскочил на ноги.

– Если вы член этого союза, в таком случае можете воспользоваться его услугами, – сказал он равнодушным тоном.

Его клиентка была одета в вызывающее платье, а в остром взгляде ее голубых глаз светился ум. Такая женщина вряд ли будет состоять в Ассоциации молодых христиан. Эта скептическая мысль, по всей вероятности, отразилась на лице Хокинса, так как Лили вдруг сказала:

– Я ненавижу снобов и всегда предпочитала ходить в более доступные места, чем в дорогие фитнес-клубы. Кроме того, в союзе есть классы по обучению танцу живота.

Покачивая бедрами, она направилась в спальню.

– Не думаю, что поплавать в общественном бассейне – хорошая идея, учитывая все происшедшее, – с раздражением сказал Джаред ей вслед. – Уверен, что мистер Хокинс согласится со мной.

Мэтт, с трудом оторвав взгляд от стройных ног Лили, возразил:

– Если она хочет поплавать, то может поехать поплавать.

– Вы уверены? А что, если…

– Я бы предпочел, чтобы моя клиентка оставалась пока в номере, но если она не снимет сейчас нервное напряжение, то может заболеть. Мне приходилось видеть такое прежде. Ваша семья платит мне за ее безопасность, и вы вправе ожидать, что я добросовестно отработаю эти деньги.

– Мистер Хокинс.

Мэтт оглянулся. Лили стояла у деревянной перегородки, отделявшей спальню от гостиной, оперев о нее одну руку, а вторую положив на бедро – в этой позе красное платье еще больше обтянуло ее груди.

– Если вы не будете говорить обо мне, словно меня здесь нет, то я могу вас заверить, что следующая неделя пройдет для нас в более приятной обстановке. Кстати, я не захватила с собой купальник, поэтому нам придется сначала заехать в магазин. – Она улыбнулась. – «Блуминдейл» расположен всего в квартале отсюда.

Мэтт открыл уже было рот, чтобы ответить, но Лили развернулась и ушла, не дав ему такой возможности. В замешательстве Хокинс повернулся к Сейерсу.

– Вам не надо никуда возить ее, – проговорил тот. – Разрабатывайте свой план отражения нападения, а я попробую отговорить Лили от поездки.

– Не стоит беспокоиться. Мне думается, что она не принадлежит к женщинам, которые позволяют управлять собой.

Сейерс снисходительно пожал плечами, но по выражению его лица было заметно, что он недоволен, но вынужден уступить.

– Лили Кавано действительно профессор? – спросил Мэтт отчасти для того, чтобы разрядить обстановку, но и для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Из-за перегородки раздавались звуки сердито передвигаемых чемоданов и громкий лязг замков.

Сейерс бросил на Мэтта обиженный взгляд:

– Лили – магистр изящных искусств университета Нью-Йорка.

На Мэтта этот факт произвел впечатление, и он удовлетворительно кивнул. Он тоже мог бы окончить среднюю школу, если бы у него были такие учителя, как Лили Кавано.

– Значит, у нее довольно сильный характер? – спросил Мэтт и тут же пожалел об этом, заметив, как нахмурился Сейерс.

– По большей части, – ответил он сердито.

Это замечание Мэтт расценил как важное для лучшего понимания его клиентки, но прежде чем он успел продолжить свои расспросы, раздались короткий стук в дверь и приглушенный голос Мэнни Мендосы:

– Мне надо поговорить с вами.

Бросив последний взгляд на Сейерса, Мэтт подошел к двери, открыл ее и впустил в комнату Мэнни и Дала.

– В чем дело?

– У нас проблемы, – ответил Мэнни. – На этом этаже не будет ни одного свободного номера до понедельника. Здесь ожидается свадьба и какой-то съезд.

– Я не уверен, что останусь здесь еще на один день, – сказал Сейерс из-за спины Мэтта, – а мой номер заказан до понедельника. Я пока еще не отказался от него. Ваши люди могут поселиться там. Номер расположен через две двери от лифта. Но вам придется спать здесь, Хокинс.

Мэтт обернулся и встретился взглядом с Сейерсом.

– Вы же сами сказали, – с вызовом продолжил тот, – что мы платим вам приличную сумму и вы должны оправдать наши деньги. Поэтому располагайтесь в этом номере вместе с Лили. За свои деньги она имеет право на неусыпную охрану.

Мэтт чуть не лишился дара речи. Он вдруг вспомнил Лили, стоявшую у перегородки: длинные ноги, высокие каблуки, красное платье, черные волосы и полные груди.

– Принимая во внимание, что моя команда будет жить на этом этаже, в этом нет необходимости, – холодно заметил Мэтт. – Оставаться в комнате наедине с клиентом не входит в обязанности сотрудника нашего агентства.

– А мне плевать на ваше агентство, Хокинс. Безопасность Лили не может служить предметом сделки! – рявкнул Сейерс, а затем, понизив голос, добавил: – Она не показывает виду, но будет нервничать, оставшись в номере одна, поэтому я настаиваю, чтобы вы были здесь вместе с ней.

В этот момент Лили вышла из спальни с перекинутым через руку махровым халатом и прошла мимо них в дальний конец номера, где была ванная комната.

– Вы хотите, чтобы я остался в номере вместе с вами? – спросил Мэтт, глядя ей вслед, потому что для него важнее было желание клиентки, а не Сейерса.

Остановившись в дверях ванной комнаты, Лили обернулась:

– Полагаю, что буду чувствовать себя в большей безопасности, если вы останетесь.

Быстро оглядев номер, Мэтт сказал:

– Тогда у вас не будет возможности для личной жизни.

– Кто-то приставил пистолет к моей шее, сейчас личная жизнь не выдвигается на передний план. – Лили слабо улыбнулась. – И если вы до сих пор не поняли, то хочу заметить, что я не принадлежу к числу застенчивых людей.

Войдя в ванную, она защелкнула замок, и вскоре находившиеся в номере мужчины услышали шум бегущей воды и тихое пение.

Мэтт посмотрел на Мэнни и Дала, которые стояли с безучастным видом. Умные мальчики. Нахмурившись, Мэтт снова оглядел гостиную. Кресло, вмещающее двоих, выглядело достаточно удобным, а гостиная вполне просторной, так что он и его клиентка могли свободно перемещаться по ней, не задевая друг друга, а перегородка, отделявшая спальню от гостиной, обеспечивала Лили возможность побыть одной, и так как нужды клиентки стояли на первом месте, а ее просьба не была неблагоразумной, а только излишней, Мэтт решил больше не спорить.

– Хорошо. Я останусь здесь. В какое время в воскресенье улетает в Нью-Йорк мисс Кавано?

– Она летит в Нью-Йорк трехчасовым рейсом, – ответил Сейерс.

Повернувшись к Далу, Мэтт приказал:

– Зарезервируйте за собой номер мистера Сейерса до следующего воскресенья и скажите в регистратуре, чтобы мне принесли сюда одеяло и подушку. Закажите машины и перенесите мои вещи в ваш номер. – Мэтт бросил быстрый взгляд на Сейерса. – Я буду принимать душ и переодеваться в их номере, а не в этом.

Часом позже, просмотрев расписание своей клиентки и сделав несколько звонков под жужжание фена – очевидно, Лили хотела выглядеть обворожительной, отправляясь за покупками, – Мэтт был готов сопровождать свою клиентку в «Блуминдейл», а затем в бассейн.

Когда Дал подогнал к отелю бронированный четырехдверный седан с пуленепробиваемыми стеклами, Мэтт уже стоял в богато украшенном холле отеля: черное дерево с отделкой бронзой, драпировки темно-бордового цвета с золотыми узорами, на потолке массивная хрустальная люстра. Путь был свободен.

– Идемте, мисс Кавано, – тихо сказал Мэтт, взяв Лили за локоть. – Держитесь ближе ко мне.

– Я все еще не могу поверить, что вы не даете мне возможности самостоятельно пройти всего один квартал… Я чувствую себя идиоткой, когда вы вот так опекаете меня, – недовольно проворчала Лили. – К тому же я просила вас звать меня Лили.

Мэтт молча провел свою клиентку через холл, мимо огромного букета в высокой восточной вазе. Острым взглядом он быстро оглядел конторку регистрации, расположенную слева, и отгороженное пальмами место для отдыха с фонтаном в виде дельфина.

От внимания Мэтта не ускользнула ни одна деталь обстановки. Он едва заметно кивнул. Похоже, его клиентке ничего не угрожало, а вот самому Мэтту… Его чуть не свело с ума вязаное платье цвета электрик, надетое на Лили. Казалось, оно было нарисовано прямо на теле. Высокий ворот, длинные рукава и короткая юбка подчеркивали все изгибы ее стройного тела и привлекали к себе всеобщее внимание.

Ее волосы на какое-то мгновение коснулись его лица, и Мэтт почувствовал запах цитрусового шампуня. Даже при тусклом свете холла ее волосы отливали ярким блеском. Мэтт полагал, что настоящий цвет волос его клиентки не должен быть таким черным, принимая во внимание ее светлую кожу и голубые глаза, но он определенно привлекал к себе внимание. Лили собрала волосы в конский хвост, прикрыв голову огромным беретом, из украшений на ней были серебряные часы и большие квадратные серебряные серьги.

Когда она прошла вперед, Мэтт осмотрел ее с головы до ног: черные туфли с открытым задником и тонкими ремешками, завязывающимися крест-накрест на лодыжках, и с большими горными хрусталями в месте пересечения. Эти сверкающие хрусталины и открытые пятки привлекали его внимание.

Раздраженный этим – он никогда прежде не разглядывал ноги своих клиенток, – Мэтт оглянулся и снова быстро обежал глазами холл.

Мэнни прошел в дверь первым, за ним проследовали Лили и Мэтт. По его сигналу Дал подогнал к двери отеля машину, и швейцар вместе с другими служащими отеля расступились, пропуская их. Мэтт, прикрывая Лили сзади, вплотную подвел ее к машине, и Мэнни открыл заднюю дверцу. Действуя проворно, Мэтт помог клиентке сесть на заднее сиденье и плюхнулся рядом. Юбка на Лили задралась, открыв ноги почти до бедер.

Едва сдержав злость, она отодвинулась как можно дальше от Мэтта.

Он не принял это на свой счет – типичное поведение жертвы. Она не могла продемонстрировать свою злость человеку, который напал на нее и перевернул всю ее жизнь, а Мэтт был удобной мишенью, особенно сейчас, когда вызывал огонь на себя и ограничивал ее пространство.

Он даже понимал ее требование пойти поплавать, расценивая это как попытку самоутверждения, и позволял Лили думать, что она преуспела в этом, так как в данный момент ей было необходимо в это верить. Через день-два она успокоится и будет настроена менее враждебно.

Если бы магазин или бассейн были опасными для его клиентки местами, Мэтт отказался бы везти ее туда.

Но и то и другое хорошо охранялось, а Мэтт, когда это было возможно, поощрял своих клиентов вести нормальный, привычный для них образ жизни. Они и без того находились под большим стрессом, и он не хотел усугублять его, запрещая им делать то, что хочется.

Мэнни плюхнулся на переднее пассажирское сиденье, и Дал, сидевший за рулем в темных очках, обернувшись, спросил:

– Готовы?

– Да, – ответил Мэтт, подавив тяжелый вздох. – Едем в «Блуминдейл» за покупками.

Потратив сорок минут на покупку купальника и незапланированное путешествие на шестой этаж за коробкой шоколада «Годива», Лили сидела сейчас, глядя в тонированное окно машины на мелькавшие мимо здания Клубурн-авеню. Она была слегка испугана, находясь в этой ужасной черной машине в окружении вооруженных мужчин и следуя туда, куда ей в действительности ехать не хотелось.

Находясь в гостиничном номере, она была уверена, что ей необходимо поплавать, чтобы снять стресс. Сейчас же ей больше всего хотелось вернуться обратно в свой номер, но она не могла придумать, под каким предлогом это можно сделать. Лили казалось, что она покинула свое бренное тело и с завораживающим ужасом наблюдала со стороны, как с грохотом летит в преисподнюю.

А всего-то надо было сказать своему сопровождению в черных костюмах, что она изменила решение и хочет вернуться. Но Лили не могла заставить себя это сделать.

Она бросила украдкой взгляд на Хокинса, который сидел с бесстрастным выражением лица, глядя прямо перед собой. Казалось, что он дремал с открытыми глазами, прикрывшись солнцезащитными очками. А Лили в это время сидела с ним рядом, лезла вон из кожи, не зная, как отказаться от поездки.

Парень, подобный этому Хокинсу, никогда не поймет ее страха. Он наверняка подумает, что она ведет себя как избалованный ребенок, который не может отличить плохого от хорошего.

В большом седане царила тишина, которую нарушала только ретроджазовая песня, в которой сладкоголосая женщина сообщала о неком мужчине, заставившем ее страдать.

А разве мужчины не заставляют женщин страдать?

Со вздохом Лили откинулась на спинку сиденья и отвернулась к окну. Большей частью упрямство имело свои преимущества. Гордость и решительность подстегивали ее волю, когда родные воспротивились ее мечте стать дизайнером, расценив это как легкомыслие и как «период жизни, который минует». Это помогло Лили оставаться здравомыслящей и удержаться в жестоком мире моды, сосредоточиться на позитивном во время работы и утомительных поездок.

Но в такие моменты, как этот, свойственное ей упрямство оборачивалось болью.

Лили снова бросила взгляд на своего телохранителя и, немного поколебавшись, кашлянула, чтобы привлечь его внимание. Хокинс повернулся к ней.

– Ведь у вас не будет проблем? – спросила она, посмотрев на свое отражение в его солнцезащитных очках. – Я имею в виду посещение бассейна.

– Я позвонил туда. Администрация ждет нас.

– О! – только и смогла произнести Лили. Великолепно! Посещение бассейна в сопровождении мужчин в костюмах может обернуться маленьким спектаклем. Об этом она даже прежде не могла и мечтать!

– Приехали, – сообщил Мендоса, когда Фаррелл подкатил к Ассоциации молодых христиан Нью-Сити на Норт-Хопстед. Это была не самая лучшая часть города, но здесь располагался ближайший к отелю бассейн.

Возможно, ей следовало настоять, чтобы они поехали в «Хайатт» или «Шератон». Лили вздохнула. Да ладно, всегда надо стараться извлекать лучшее из самой плохой ситуации: возможно, плавание окажет на нее терапевтическое воздействие и поможет забыть хотя бы на время, что где-то в этом городе человек терпеливо ждет своего шанса захватить ее.

– Управляющий сказал, что мы можем припарковаться в любом месте, – сказал Хокинс шоферу, открывая дверцу машины. – Я сообщу, когда мы будем готовы.

В ответ Фаррелл кивнул и стал пристально смотреть в зеркало заднего обзора за потоками машин и пешеходов. Мендоса направился к передней двери здания, внимательно оглядывая пространство, словно ожидая, что из-под асфальта появится пусковая установка и выпустит по ним снаряд. Через несколько минут он жестом показал, что путь свободен.

Лили про себя подумала, что ее телохранители выходят за рамки разумного, но тем не менее и сама невольно скользнула взглядом по запруженной народом улице, пытаясь разглядеть в толпе потенциальных террористов, убийц и похитителей. Интересно, а как их можно узнать, ведь они не расхаживают по улицам с плакатами «Привет, меня зовут Билл, и я буду преследовать тебя все то время, когда ты будешь в Чикаго».

Лили аж подпрыгнула, когда Хокинс дотронулся до ее спины и легонько подтолкнул к двери. Она не успела даже выразить недовольство, как оказалась уже внутри помещения. Бросив взгляд через плечо, она заметила, что машина с Фарреллом все еще стоит у обочины тротуара. Похоже, он ждал, когда они войдут в здание.

– Мне бы хотелось, чтобы вы больше этого не делали, – проворчала Лили, уставившись взглядом в обтянутую черным пиджаком спину Мэнни Мендосы, идущего впереди.

– Вы должны привыкнуть к тому, что являетесь охраняемой.

– Охраняемой?! – с возмущением повторила Лили и вся напряглась. – Не думаю, что мне это нравится!

Хокинс убрал руку с ее спины, но продолжал двигаться рядом, раздражая Лили такой тесной опекой.

– Если хотите бывать на публике, вам надо следовать нескольким правилам. Всему есть придел, мисс Кавано, – назидательно произнес Мэтт.

– В самом деле? И в чем точно заключается этот предел?

Их глаза встретились, и внезапно взгляд Хокинса потеплел, в нем промелькнуло даже едва заметное удивление.

– Я бы вам сказал, но вы привыкли все делать по-своему, поэтому давайте не будем говорить об этом.

Удивленная и немного раздосадованная тем, что он видит ее насквозь, Лили окинула Мэтта быстрым взглядом. Широкий разворот плеч, красивые глаза, а еще… сексуальный голос. К тому же ее телохранитель был и умен. Это нарушало все биологические законы.

– Вы считаете себя слишком умным, – сухо заметила она.

Хокинс улыбнулся, и Лили поразилась тому, насколько изменилось его лицо, став по-мальчишески задорным… и открытым. И почему она решила считать его таким ординарным?

– Здесь не надо быть слишком умным. Просто я знаю людей и умею читать их мысли. Это часть моей работы.

– И где же вы этому научились?

Его взгляд стал пристальнее, и хотя улыбка на лице осталась, тепло во взгляде исчезло. Лили посмотрела на его подбородок с едва заметной щетиной и с трудом удержалась, чтобы не провести по нему рукой, желая почувствовать, насколько она колючая.

– В школе телохранителей, – наконец ответил Мэтт.

– В школе телохранителей, – повторила Лили, глядя ему в глаза. – Ну конечно же. И наверное, именно там вас научили одеваться так, чтобы выглядеть на миллион баксов?

– Да, мэм, и какой вилкой пользоваться во время еды, поэтому и за столом у меня отличные манеры.

На этот раз, несмотря на шутливый тон, Лили почувствовала в его голосе угрозу.

Они подошли к входу в бассейн. Лили собралась было войти, но Хокинс удержал ее, положив руку на плечо, тепло которой она ощутила даже через платье. Лили обернулась.

– Погодите.

Ощутив запах его одеколона, она вдруг почувствовала сильное волнение внутри. Да, определенно присутствие рядом этого мужчины выводило ее из равновесия. Какой-то молодой человек быстрым шагом подошел к двери, где стояла Лили, и Мэтт мгновенно загородил ее своим телом, заставив мужчину поспешно отступить.

– Воспользуйтесь другой дверью, пожалуйста, – вежливо попросил Мэтт. Его тон явно не вязался с агрессивным видом.

– Прошу прощения, – пробормотал мужчина с испуганным видом и направился к другой двери.

И хотя Лили была немного смущена такой защитой, какая-то часть ее находила весьма приятным тот факт, что все эти мускулы находятся в ее полном распоряжении.

Как только Мендоса убедился, что женская раздевалка свободна от маньяков, размахивающих оружием и динамитными шашками, Лили пошла переодеваться, игнорируя удивленные взгляды плавающих в бассейне людей.

Выйдя из раздевалки и заметив, что взгляды Хокинса и Мендосы устремились на нее, она пожалела, что не купила закрытый купальник. И причиной ее смущения была не скромность – она привыкла к вниманию с того момента, когда начала ходить, – просто ей не хотелось быть в центре внимания.

Лили подошла к краю бассейна и нырнула в воду. Она плавала, изредка поглядывая на своих телохранителей. Хокинс снова стал хладнокровным, как рептилия. Он стоял неподвижно, но был явно настороже. Плавающие в бассейне наблюдали за ним и Мендосой с тревогой, потому что даже ребенку было ясно, что они вооружены, а на Лили бросали осторожные любопытные взгляды.

Вынырнув, Лили снова украдкой взглянула на Хокинса. Ему, должно быть, было жарко, но он не подавал виду. Он выглядел смешным в костюме на фоне полуобнаженных отдыхающих, но его присутствие здесь заставляло людей держаться настороже.

Вскоре его невозмутимое спокойствие стало раздражать Лили. Желая каким-то способом разрядиться, Лили присоединилась к группе пловцов, игравших в волейбол. Но и это не успокоило ее. Дважды она намеренно сильным ударом запустила в Хокинса мячом, обрызгав его с головы до ног, но он даже не вздрогнул, а только смотрел на Лили как на надоедливое насекомое.

Наконец, потерпев поражение в этой странной молчаливой борьбе, смысл которой Лили и сама не понимала, она вылезла из бассейна и подошла к Хокинсу. Его взгляд упал на находившуюся в ложбинке между грудями татуировку в виде губ и высунутого языка. В его глазах появилось что-то живое, но прежде чем она успела прочитать, что это было, он опустил веки.

Возможно, ей все же удалось взбесить его.

– Почему бы вам не поплавать? – спросила Лили. – Представляю, как вам жарко.

Это был вызов, но по выражению глаз Хокинса Лили поняла, что он не принял его всерьез. Он даже не потрудился ответить, но Лили была мастером расправляться с людьми, которые игнорировали ее.

Она медленно оглядела его сверху вниз, начиная от очаровательной ямочки на подбородке и могучих плечей до итальянских ботинок прекрасной кожи, слегка потемневших от попавшей на них воды.

– Вы не можете пойти плавать, потому что вам некуда спрятать оружие, – произнесла Лили, глядя Мэтту в глаза.

Он нахмурился, его взгляд сделался колючим.

С невозмутимым видом Лили опустила взгляд на низ его живота.

– Конечно, вы можете спрятать его там, где все предполагают нахождение большого бугра. И эта дополнительная огневая мощь действительно произведет большое впечатление на девушек.

Мэтт перехватил ее взгляд, затем ответил:

– Нет.

Хотя и с меньшей решимостью – она ни на минуту не сомневалась, что сразила его наповал, – Лили продолжала:

– Что может вывести вас из себя, мистер Хокинс?

– Не думаю, что вам хочется, чтобы я ответил на этот вопрос.

– Не будьте так в этом уверены.

Подойдя вплотную, Лили всем телом прижалась к Мэтту, положив руки ему на плечи и глядя прямо в глаза. Они оказались так близко, что она могла видеть ободок вокруг радужной оболочки его глаз. Тепло его тела передавалось ей, только ткань его костюма щекотала ей кожу, а лесной запах одеколона перебивал тяжелый запах хлорки.

Он не был таким хладнокровным, каким казался. Тело его обмякло, ресницы опустились, а на верхней губе и лбу выступили капельки пота. Он снова посмотрел на татуировку на ее груди, и когда его плечи напряглись под ее руками, она поняла, что сумела обольстить его.

Ах этот сладкий вкус успеха! Сейчас она не была для него обычной «подопечной». Она была человеком. Надоедливым, беспокойным, но человеком, с которым он был вынужден иметь дело на личном, то есть лицом к лицу, уровне.

– Я продолжаю думать, что смогу найти что-то, что выведет вас из равновесия, – проговорила Лили с выражением чрезмерной задумчивости. – Просто надо кое-что «включить».

Она скользнула рукой вниз по груди Мэтта, но уже в следующее мгновение он перехватил ее руку, пока она не достигла цели.

На самом деле Лили блефовала. Она никогда бы не дотронулась до «этого», если бы не была так твердо уверена, что Мэтт остановит ее.

И снова их взгляды встретились. Глаза Мэтта пылали гневом, и Лили улыбнулась:

– Попался, агент.

Удовлетворенная достигнутым, она решила снова искупаться, но Мэтт не отпустил ее, держа за запястье, причем достаточно больно.

– Если вы хотели обратить на себя мое внимание, то этого добились. А сейчас, когда я завладел вами, хочу повторить, что все имеет свои границы, и переступать их я вам не советую.

Еще недавно полная гордости за себя, сейчас Лили вдруг сникла, но она всем своим видом старалась не выдать этого. Она чувствовала, как постепенно немеет кисть, перехваченная Мэттом в запястье, но предпочла не просить его отпустить руку.

– Вы напуганы, потеряли контроль над собой, и вам это не нравится. Я вас понимаю. – Хокинс наконец отпустил руку Лили и, немного поколебавшись, взял ее за плечи кончиками пальцев, словно ему было противно дотрагиваться до нее, и отодвинул от себя. – Вы пришли сюда, чтобы что-то доказать себе. Так как риск невелик, я позволил вам это сделать. Я согласился работать на вас, но вы должны не мешать мне выполнять мою работу. Иначе я не отвечаю за вашу безопасность. Если я слишком многого требую, вы можете нанять себе другого телохранителя, мисс Кавано.

Покраснев от унижения, Лили посмотрела на мокрые пятна, которые остались на костюме Хокинса.

– Почему вы не хотите называть меня Лили?

– У нас не принято фамильярничать с клиентами.

Лили отвернулась и заметила, что за ними с интересом наблюдают все присутствующие в бассейне. Только Мендоса смотрел куда-то в противоположную сторону.

Просто великолепно! Она сумела вывести из себя Хокинса, но и себя выставила на посмешище. Лили вздохнула. Ей надо научиться думать, прежде чем что-то делать. Что правда, то правда.

Лили повернулась, подошла к краю бассейна и спрыгнула в него. Холодная вода поглотила все звуки. Сквозь толщу воды Хокинс виделся каким-то расплывчатым пятном.

Хлорка щипала глаза, и, вынырнув на поверхность, Лили смахнула с глаз воду, смешанную со слезами. Самое неподходящее время для слез, но, плавая, по крайней мере можно сделать вид, что глаза стали красными от хлорки, а не потому, что она плакала.

Лили продолжала плавать, часто ныряя в воду, чтобы никто не смог заметить, что ей плохо. Выплакавшись, она постепенно успокоилась, ее страхи исчезли, уступив место здравому смыслу. Хокинс прав. Ей грозит опасность, и она нуждается в его помощи, а потому у нее нет выбора, кроме как следовать его правилам. Она была и его «клиенткой», и его «жертвой».

Вынырнув на поверхность, Лили увидела сквозь застилавшие глаза слезы склонившегося к ней Хокинса. Его лицо было бесстрастным, но что-то в его поведении изменилось, и он не был уже таким холодным и отдаленным.

– Вы готовы вылезти? – спросил он таким тоном, как если бы хотел узнать, будет ли Лили хорошо себя вести.

Когда она кивнула, он протянул ей руку – загорелую, сильную и большую. Лили смотрела на нее до тех пор, пока Мэтт не сказал:

– Лили, пожалуйста, позвольте мне помочь вам.

Возможно, из-за застилающих глаза слез или внезапной слабости она увидела в его глазах нечто похожее на симпатию и, как это ни странно, почувствовала себя в безопасности.

Это было именно то, что ей надо, – знать, что он проявляет к ней личную заботу.

Лили взяла Мэтта за руку и позволила ему вытащить себя из воды. Они стояли, смущенно глядя друг на друга, затем она повернулась и пошла к раздевалке, стараясь прямо держать спину.