Любовь обжигает

Робби взглянул на младшую сестру, которая рисовала по грязи палкой.

— У нас нет страховки, а моей сестре нужны лекарства. Иначе у нее будут припадки.

— Ох, как все сложно. — Она пыталась придумать, как бы помочь так, чтобы не давать деньги напрямую. — А хочешь поработать на полставки в городе?

Он покачал головой.

— Не могу. Я должен смотреть за детьми, пока мама на работе. — Его лицо засветилось. — Когда мне исполнится шестнадцать, я смогу бросить школу и устроиться на полный рабочий день, чтобы помогать маме.

«А это уже хреново», — подумала Оливия. Неужели это то, о чем он мечтает? По крайней мере, он не собирался грабить банки, как его отец и дядя.

— Если вам что-нибудь понадобится, помни, ты всегда можешь позвонить в мой офис, — сказала она. Затем отправилась в дом Колдера.

Колдер жил прямо на границе Южного и Северного Линдвейла. Для дракона-перевертыша дом у него считался маленьким. Разумеется, построен из кирпича (ни один дракон не станет жить в деревянном доме), с крутой скатной крышей, покрытой, похоже, асбестовой черепицей, и ступеньками, ведущими точно к передней двери с витражным стеклом, изображающим дракона, пышущего пламенем.

В собственности Колдера были несколько акров земли, усыпанной чередой небольших озер, укрывшихся меж сосен. Там, за озерами, пологий рельеф постепенно менялся и, в конце концов, переходил в холмистую, буйно поросшую лесом местность. Если судить по угловатым скалистым выступам да крутым склонам, эти холмы вполне можно было назвать горами. За домом девушка заметила небольшой отделанный камнем гостевой коттедж, напротив которого красовались розовые кусты.

Колдер вышел навстречу и когда он улыбнулся ей, она ощутила теплый прилив возбуждения. Заходящее солнце окутало его золотыми лучами, он выглядел таким огромным и широкоплечим, что, казалось, занимал весь дверной проем. Жестом он предложил ей войти.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель. Боюсь, я не из тех драконов, что чахнут над златом, — произнес он.

— Как и я, — ответила она. — Не быть мне твоей «сладкой мамочкой[1]».

Она взглянула на него.

— Но ведь остальная часть твоего клана живет в замке. Ты съехал, потому что намерен основать свой собственный клан? — спросила Оливия, следуя за ним в гостиную.

На полу были каменные плиты, а мебель хоть и была добротной, но явно видала времена и получше. Подлокотники на кожаном диване и подходящих к к нему креслах носили следы потертостей, а журнальный столик был завален документами — Колдер, похоже, брал работу на дом. Он указал Оливии на диван, а сам прислонился к каминной полке. Трудно было не заметить, что на ней не стояло ни одной семейной фотографии, лишь висящая на стене у него над головой картина маслом с изображением горного пейзажа.

Колдер покачал головой.

— Нет, я уехал, как только мне исполнилось восемнадцать, и никогда бы не взял у них денег. На протяжении многих поколений моя семья воровала ювелирные украшения, и я не мог принимать от них какую-либо финансовую помощь по моральным соображениям.

— А, ясно. Я видела твою маму. Она сказала, что ты был в ссоре с семьей.

— Подожди-ка. Давай отмотаем назад, — сказал Колдер. — Ты не просто виделась с моей мамой, но вы еще и успели поговорили обо мне? Когда это произошло?

— И даже не один раз. — Оливию позабавило, как эта новость взбудоражила обычно невозмутимого Колдера. — Она, по-видимому, решила, что ты женишься на мне, и полностью погрузилась в планирование нашей свадьбы.

— Она что? Как вы вообще познакомились?

— Она приходила, чтобы поговорить со мной. Что-то вроде проверки той женщины, с которой ее сын собирался связать жизнь. Твоя мать склонна к галлюцинациям?

Колдер фыркнул.

— Она склонна ко многим вещам, но только не к галлюцинациям. Хотел бы я знать, что она задумала.

— Может она просто пытается быть хорошей, правда, слегка навязчивой, матерью?

— Основываясь на прошлом опыте — это странно. — Он покачал головой. — Ладно, будь как дома. Все твои чемоданы в гостевой спальне. А я пойду пожарю нам стейки.

Приняв душ, Оливия пришла на кухню и обнаружила, что превосходный ужин, состоящий из стейков, красного картофеля и брокколи в сливочном масле, уже готов.

Они мирно ужинали на кухне, когда послышался звук останавливающейся у дома машины. Колдер подошел к окну и, выглянув наружу, нахмурился.

— Попрощайся со своим аппетитом, — сказал он и направился открывать дверь. Оливия пошла вслед за ним. Ее отец, ну конечно!

Тиг подошел к двери со злорадным выражением лица.

— Значит, это правда. Ты не просто встречаешься с ним, но и живешь вместе с ним, — констатировал он.

— Слухи быстро распространяются, — сухо произнесла она.

— Хорошо, хорошо. Теперь я могу уведомить Совет Ледяных драконов, что ты покидаешь пост мэра.

Она нахмурилась.

— Я бы не советовала врать им.

— Почитай Устав города. Мэр Северного Линдвейла должен фактически проживать в Северном Линдвейле, — триумфально заявил он, затем смущенно улыбнулся — Конечно, ты можешь вернуться в свой дом, где однажды на тебя уже нападали. Или ты могла бы, наконец, поумнеть и выйти замуж за любого из кандидатов, которые все еще заинтересованы в тебе. Икабода, разумеется, можно вычеркнуть…

— Пропади ты пропадом! — Оливия надула губки и скорчила рожицу. — Я ведь так мечтала научиться менять подгузники взрослым.

Затем перевела взгляд на Колдера.

— Хотя он прав насчет Устава города. Наверное, мне стоит рискнуть и вернуться в свой дом.

Ее отец сделал шаг в сторону, приглашая следовать к его машине.

— Прошу сюда. Тебе помочь с чемоданами?

— Вообще-то, — холодно начал Колдер, — если вы успели заметить, мой дом расположен прямо на границе Северного Линдвейла. И хотя большая часть дома находится в Южном Линдвейле, моя спальня, по сути, располагается в Северном.

— Но это… Не значит… — Лицо Квинтона потемнело от гнева.

— Именно это и значит. Твоя дочь по-прежнему живет в Северном Линдвейле.

— Я сообщу об этом в городской совет! — выпалил Квинтон.

— На здоровье, — холодно ответил Колдер. — Думаю, ты обнаружишь, что они на ее стороне, если вспомнить, что все единогласно проголосовали за нее.

Оливия еле сдержалась, чтобы не рассмеяться, пока ее отец пулей летел к машине и уезжал с диким скрипом шин.

— Ух ты. Если поискать в словаре значение слова «лузер», то там наверняка будет его фотография, — весело сказала она, пока они возвращались на кухню.

Но потом посмотрела на него и сказала:

— Но ведь я, конечно же, не буду спать в твоей комнате.

— Конечно же, будешь. В противном случае я солгал твоему отцу и всему Северному Линдвейлу.

Она сердито уставилась на него.

— Не думаю, что Северный Линдвейлу есть дело до того, где я сплю.

— Но я-то буду знать. — Он посмотрел на нее с невинным выражением лица. — И не смогу жить с этим.

— Значит, в твоей спальне две кровати?

— Нет. Зачем они мне? Но зато моя кровать огромная.

— Знаешь, рискнуть снова встретиться с огненным драконом уже не кажется мне плохой идеей, — обиженно сказала она.

— Или ты могла бы спать на своей стороне моей прекрасной и удобной кровати, а я пообещаю, что не трону тебя и пальцем.

— Почему нет? То есть… ладно. Но это только до тех пор, пока мы не найдем того кто пытается убить меня.

— Только до этих пор, — сказал Колдер, одарив ее невинным взглядом, который был совсем неубедительным.

————

[1] «Сладкая мамочка» — немолодая женщина, тратящая деньги на молодого человека, обычно взамен на сексуальные услуги.

Глава 10

Матрас оказался невероятно удобным, простыня мягкой, но Оливия никак не могла устроиться и продолжала ворочаться. Наконец, около полуночи она села и посмотрела на Колдера.

— Не могу уснуть, — произнесла она.

— Я заметил. — Он лежал на боку спиной к ней и читал книгу. Бросив книгу на тумбочку, Колдер сел.

Она скрестила руки на груди.

— Так, чисто из праздного любопытства, почему это ты и пальцем меня не тронешь?

— Причины очевидны.

Она бросила на него сердитый взгляд. Ну валяй, скажи это.

— Потому что я слишком толстая для тебя?

Он раздраженно вздохнул.

— Нет, потому что ты сказала, что тебе это не надо. И нет, ты не слишком толстая для меня. Я уже говорил тебе, что нахожу тебя очень привлекательной.

— А, — произнесла она тихим голосом. И после паузы добавила: — А что конкретно ты находишь привлекательным во мне?

Протянув руку, он коснулся ее лица и провел по щеке большим пальцем.

— Твои глаза, — ответил он. Затем его взгляд упал на ее рот, и он прошептал: — Твои губы.

И тут она поняла, что дыхание у нее стало прерывистым и быстрым, а сердце так громко застучало в груди, что он наверняка должен был услышать это.

— Твой нрав, — продолжал он. — Ты не потерпишь глупостей от кого бы то ни было. Ни от меня, ни от твоего отца, ни от других. И… — Он потянулся и подцепил пальцем ворот безразмерной футболки, которую ей пришлось одеть вместо ночнушки. — Она смотрится на тебе гораздо лучше, чем на мне.

Вот это вряд ли. Даже обыкновенная хлопковая футболка выглядела на Колдере настолько сексуально, что слюнки текли: ткань плотно облегала его грудь, словно демонстрируя твердые мускулы. А прямо сейчас на нем не было ничего, кроме боксеров. Она чувствовала кожей исходящий от его мощной обнаженной груди жар и неожиданно ощутила непреодолимое желание облизать его.

Она запретила себе думать эту мысль дальше и пролепетала: — Ой, да ладно — я совершенно не сексуальна посреди ночи.

Колдер придвинулся ближе.

— А здесь ты ошибаешься, — прошептал он, и Оливия вдруг потрясенно осознала, насколько близко к нему оказалась и как мало одежды разделяло их. От этой мысли ее трусики намокли.

— У тебя растрепались волосы, — продолжил он. — И на щеках румянец. Ты выглядишь так, словно у тебя только что был отличный секс… или вот-вот будет.

От таких слов ее киска сжалась и вырвался стон желания, совершенно смутив ее.

Колдер усмехнулся.

— Я могу видеть все твои изгибы, — произнес он и нахально провел кончиком пальца по ее груди, сжав сосок, который тут же затвердел под тканью футболки. Девушка с трудом вздохнула.

Он не остановился, проведя ладонью до талии и ниже, к бедрам, где поймал пальцами подол ее футболки, едва прикрывающей верхнюю часть ее ног.

— И это не оставляет много места для воображения.

— Ты… ты думал обо мне? — она извивалась под его руками, чувствуя возбуждение и нетерпение, пока его пальцы выписывали замысловатые узоры на внутренней стороне ее бедра.

— О да, — зарычал он, и, склонив голову, поцеловал ее.

Прикосновение его губ было горячим, голодным и требовательным. Острое желание пронеслось сквозь нее, и она открылась ему, пробежав руками по его широкой груди и плечам, держась за него, пока он исследовал ее рот.

Колдер начал медленно поднимать подол футболки, но девушка на мгновение заколебалась, постеснявшись мягких изгибов живота, тогда он ближе прижался к ней, настойчиво захватывая ее своим языком, и ей ничего не оставалось, как растаять в его объятьях.

Он отодвинулся лишь, для того, чтобы стянуть с нее футболку и отбросить на пол, затем медленно положил ее на подушки, с жадностью любуясь ею благоговейным взглядом.

— Красавица… — выдохнул он.

Колдер изучал ее тело руками и ртом, касаясь и пробуя на вкус. Обхватив губами ее сосок, он ласкал его языком, дразня тугой бутон. Словно электрический разряд побежал от его языка к ее скользкой нуждающейся плоти меж бедер, и с ее губ сорвался стон. Когда он отстранился, чтобы подуть на розовую вершинку, от прохладного воздуха девушка вздрогнула и выгнулась навстречу, вцепившись пальцами в его спину.

Он проложил дорожку из поцелуев вниз к ее животу, не переставая нежно гладить ее бедра. Когда Колдер начал медленно стаскивать с нее трусики, Оливия сжала ноги в приступе внезапного смущения, но он настойчиво раздвинул их и коснулся языком вершинки ее естества.

— О Боже, как же я хотел этого, — застонал он.

Раздвинув своими ловкими пальцами ее киску, он коснулся губами ее клитора, растягивая каждое движение языка и заставляя девушку извиваться и с трудом дышать от удовольствия. Он скользнул пальцем в нее, входя и выходя из ее скользкого от соков лона.

Оливия вздрагивала и стонала, бедра дрожали, пока Колдер доводил ее до оргазма, пока каждое его прикосновение и поглаживание не превратилось в острое, практически невыносимое наслаждение… и тогда он внезапно остановился.

Девушка беспомощно лежала на кровати, охваченная лихорадкой, сердце бешено колотилось, она была слишком возбуждена, чтобы умолять, жаждать его прикосновений.

Он быстро сорвал с себя боксеры и вернулся к ней, тогда Оливия жадно обняла его, обхватив его руками и ногами и призывая войти в нее, дабы закончить начатое.

И Колдер вошел в нее плавным движением, которого было вполне достаточно, чтобы довести ее до края, а его низкий стон удовольствия заставил ее влагалище с жадностью сжаться вокруг его эрекции.

Когда он начал двигаться, девушка совершенно потерялась в ощущениях. Она вскрикнула, когда он толкнулся в нее. Оргазм накатывал на нее мощной волной. Каждый раз, когда ей казалось, что ее тело больше не способно вместить в себя еще хоть каплю удовольствия, Колдер снова входил в нее, погружая ее тело в еще большее блаженство.

Застонав, Колдер стал двигаться быстрее. Кожа блестела от пота, лицо исказилось от болезненного удовольствия, и она понимала, что он близок к разрядке.

Скрестив лодыжки у него на спине и схватив за ягодицы, девушка побуждала его двигаться еще быстрее и глубже.

Его стон превратился в хриплый, бессильный крик удовольствия и он кончил, чувствуя охватившую их обоих дрожь, пока они медленно плыли по волнам экстаза.

Глава 11

Колдер заявил Оливии, что будет везде сопровождать ее, а если у него не будет возможности, то приставит к ней пару центуриев.

— Пока мы не выясним, кто и почему охотится за тобой, тебе не следует оставаться одной, — сказал он. — И что-то твой отец тоже не внушает мне доверия. Не хочу полагаться на него, когда дело касается твоей безопасности. Согласен, что у него нет причин желать твоей смерти, но есть в нем нечто такое, чему я не доверяю.

— Нечто? — произнесла Оливия. — Да я буквально ни в чем не доверяю этому человеку.

— Значит, договорились. Я оставлю Барнума дежурить в твоем офисе, и если тебе куда-то нужно будет пойти, он отправится с тобой.

Оливия фыркнула.

— Это для моей безопасности или чтобы он не досаждал тебе?

— А может, двух зайцев одним выстрелом? — Колдер хитро улыбнулся. — У него будет при себе еда и все остальное. Если… Точнее, когда он накинется на кого-нибудь, пожалуйста, позволь им треснуть его. Посильнее.

Барнум сидел, почитывая журнальчики и играя в игрушки на своем телефоне, и клеил всех лиц женского пола, которым не повезло пройти мимо него. К счастью, а может, к сожалению, Оливия едва замечала его присутствия, потому что все утро прошло как в тумане от постоянных встреч и звонков. Отрадно было слышать, что волна вандализма, поднявшаяся на фоне обострения отношений между огненными и ледяными, кажется, утихла хотя бы на время, и все по-прежнему были рады видеть Лайонела в парке. Впрочем, ее все же несколько вывело из себя электронное письмо от Табиты, которой понадобилось обсудить, что следует подать на ужин после репетиции свадьбы. И еще она с раздражением прослушала голосовое сообщение от своей тети: «Это ведь не правда, что ты встречаешься с Колдером Кингсли, не так ли? Я полагаю, это просто уловка, чтобы твой отец оставил тебя в покое? Перезвони мне как можно скорее, будь добра».

Сообщение от тети она проигнорировала, а Табите написала: «Так как это воображаемая свадьба, предлагаю подать рагу из рогатого зайца и стейк из единорога».

И почти сразу получила ответ: «Ха-ха. Как забавно. Единороги занесены в список исчезающих видов, так что нет. Колдер упоминал, что ты любишь стейки. Думаю, подадим филе-миньон».

Незадолго до ланча позвонил отец и наорал на нее, и, наконец, до Оливии дошло, что это, похоже, единственный его способ общения с ней.

— О чем ты думала, проводя расследование за моей спиной? — кричал он. — Ты что, не веришь, что я смогу найти нападавшего на тебя? У нас могут быть разногласия, но я твой отец, в конце концов. Ты меня оскорбляешь.

— Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, — заявила Оливия в недоумении.

— Только не надо делать вид, что ты и твой новый бойфренд не говорили за моей спиной с Хенриком. Пытаешься выставить меня некомпетентным, вот что ты делаешь.

Она повесила трубку и позвонила Колдеру, чтобы поинтересоваться, какого черта несет ее отец.

— Слухами земля полнится, — пренебрежительно бросил Колдер. — В общем так, сегодня я встречался с мамой и описал ей ту странную чешуйку дракона, что я нашел, и она сделала для меня ее эскиз. Она вообще-то очень хорошо рисует. Получив эскиз по электронке, я показал его Хенрику Вромму. Ах да, еще она пыталась выяснить у меня, какие блюда ты любишь. Думаю, она собирается пригласить тебя на ужин.

— Да нет, на самом деле, она планирует репетиционный ужин для нашей поддельной свадьбы, которая никогда не состоится.

— Ауч. Прямо в сердце. — Она практически услышала в трубку телефона, как он надул губы.

— Хммм. Для огненного дракона ты слишком чувствителен. Что сказал Хенрик?

— Что ж, он был очень зол на твоего отца, что тот не сообщил об этом Совету Старейшин. Так что это победа. — Колдер явно был очень доволен собой, даже слишком. — Еще он сказал, что если эскиз достаточно точный, то чешуйка, похоже, принадлежит Русскому дракону.

— Русскому?

— Да, существует группа Русских драконов, которые некогда были членами старинной тайной полиции, а теперь как-то связаны с мафией. Видимо, некоторые из них промышляют наемниками.

— Все это как-то странно. Кто станет нанимать русского убийцу? Это наверняка очень дорого, — сказала Оливия, все больше удивляясь.

— Хенрик обеспокоен, что, возможно, здесь замешана политика, — сказал Колдер. — Покушение на мэра ледяных драконов может дестабилизировать отношения между двумя видами. Он попросил Совет Старейшин начать проверку всех огненных и ледяных драконов из России, зарегистрированных в США. Так что это уже прогресс. Если бы нам удалось поймать хотя бы одного из этих засранцев, мы смогли бы выяснить, кто стоит за всем этим.

— Ура. Прогресс, — вяло отозвалась Оливия. — Держи меня в курсе. — Мысль о том, что кто-то ненавидит ее настолько, что желает ей смерти, пробирала до мурашек, заставляя все внутри похолодеть, а она ведь ледяной дракон. Не так-то просто заставить ее похолодеть.

— Как ведет себя Барнум?

— Ну, он клеился к Эрменгард, и к вахтерше, и к работнице городского совета, и к курьерше, которая вылила ему на голову холодный кофе.

— А, ну то есть как обычно.

Барнум поднял взгляд.

— Это Колдер? Передай ему привет. И благодарность за такое приятное задание, — весело произнес он. Его все еще влажные волосы пахли фраппучино.

— Передай ему, что я надеру ему зад, — раздраженно сказал Колдер.

— Нет, не надерет. У меня папа мэр. — Усмехнулся Барнум и вернулся к какой-то громко пищащей игре на своем телефоне.

Когда Оливия отложила телефон, загудел интерком.

— Альфреда Мортенсен хочет видеть тебя, — произнесла Эрменгард.

А, мой благодарный избиратель.

А может, и не очень благодарный.

Альфреда, нахмурившись, уверенным шагом прошествовала в кабинет, а Барнум, едва глянув в ее сторону, сразу же уткнулся обратно в телефон. Даже не попытался ухлестнуть за ней. Это ее свирепый взгляд так подействовал, что ли? Или все потому что она настолько изгой в обществе? Вообще-то, она довольно симпатичная, с волосами цвета меда и огромными, почти черными глазами, под которыми от усталости пролегли темные круги.

— Ты не имела права делать то, что сделала, — накинулась Альфреда на Оливию.

— Что, прости? Остановиться у твоего дома и сообщить твоим детям, что они могут вернуться играть в парк? — опешив, спросила Оливия.

— Нет! Оплачивать мои счета за электричество. Как будто мы нуждаемся в благотворительности. Все здесь считают нас кучкой голодранцев. — Слезы злости застлали глаза Альфреды. — Я зарабатываю на жизнь и способна позаботиться о своих детях. Я всего лишь слегка просрочила с оплатой, вот и все. — Женщина открыла сумку и швырнула на стол Оливии горсть мятых купюр. — Это за электричество, и держись от нас подальше.

Развернувшись и гордо подняв голову, она покинула офис.

Ого. Сначала русские убийцы, потом чокнутая женщина, планирующая ее свадьбу, хотя она даже не была помолвлена, а теперь еще и разъяренная горожанка, устраивающая ей настоящий разнос.

— Что ж, а день-то становится все лучше и лучше, — пробурчала Оливия, вздыхая и собирая раскиданные купюры. Позже она положит их в общегородской фонд.

После ланча она получила сообщение от тети. «Мне надо поговорить с тобой. Твой отец задумал нечто очень плохое, о чем я могу сообщить тебе только лично. Приходи в старый заброшенный город, как только сможешь. Пожалуйста, будь одна — мы должны быть осмотрительны».

Старый город-призрак — это заброшенный шахтерский городок в десяти милях от Северного Линдвейла. После того, как рудник иссяк, город постепенно загнил. Теперь он представлял из себя кучку разваливающихся хибар, торчащих вдоль разбитой, поросшей сорняками дороги.

Оливия пыталась дозвониться тете и сообщить, что не считает хорошей идеей ехать в такую глушь, пока ее преследователь где-то там на свободе, но ее вызов сразу же был переведен на голосовую почту, поэтому она позвонила Колдеру.

— Я могу поехать с тобой, если хочешь, — подал голос Барнум.

— Я услышал его. Передай ему спасибо в любом случае. Барнум, конечно, хочет, как лучше, но я не доверю ему твою жизнь, — сказал Колдер. — Я спрячусь в твоей машине, и до тех пор, пока все будет нормально, я не покажусь из укрытия.

Он поступил в точности так, как и говорил, когда она приехала забрать его — лег на заднее сиденье ее машины и натянул сверху одеяло, так они и поехали к руинам старого города.

— Я нигде не вижу машину моей тети, — сказала она Колдеру. Она открыла дверь и выбралась наружу. — Здесь вообще больше нет машин.

Этот город — шикарная декорация для ужастиков, подумала она. И именно сейчас это пугало ее до чертиков.

— Тетя Нора? Ауууууууууууу? — крикнула она.

Колдер тоже вылез из своего укрытия.

— Плевать, — заявил он ей. — Если она вздумает возмущаться, что я здесь, у меня есть для нее пара ласковых насчет твоих поездочек в такие места в то самое время, когда на тебя охотится наемник.

Оливия достала телефон и попыталась снова дозвониться тете, но никто не ответил.

Она в смятении взглянула на него.

— Колдер, что-то здесь не так. Когда я перезвонила ей, звонок сразу же перевелся на голосовую почту. Это странно. Она всегда отвечает на телефон. Если она прислала мне сообщение с просьбой встретиться с ней, то почему не держит телефон под рукой? Вдруг с ней что-то случилось?

— Осторожно! — с тревогой сказал Колдер, указывая в небо.

С холма поднялись три огненных дракона. Видимо, они сидели там в засаде.

Страх пронзил ее. Трое — слишком много для нее и Колдера, чтобы сражаться. Кто бы ни охотился за ней, он имел твердые намерения.

— В старый магазин, быстрее, — произнес Колдер, хватая ее за руку. — Там есть люк, который ведет в потайной тоннель.

Они побежали к магазину, доски пола тревожно заскрипели под их ногами. Дверь слетела с петель, когда она ворвались внутрь. Но не останавливаясь, пара поспешила мимо полок, окутанных паутиной, мимо стоящих друг на друге пустых ящиков в заднюю часть комнаты. Колдер откинул ободранный заплесневелый коврик, под которым оказалось металлическое кольцо на полу.

— Дамы вперед, — сказал он, распахивая люк.

Она поспешила вниз по шаткой лестнице в непроглядную тьму.

Колдер последовал за ней, и как только он захлопнул люк, магазин взорвался пламенем позади него.

Они почувствовали, как над ними задрожала земля. Колдер выдохнул немного огня, чтобы осветить им путь в тоннеле, и Оливия двинулась вслед за ним, откашливаясь от пыли и грязи. Они прошли пару сотен футов, и вдруг тоннель начал обрушиваться позади них. Тогда они бросились бежать.

К счастью, Колдер, похоже, точно знал, куда идти, и уверенно вел ее через многочисленные повороты и разветвления тоннелей. В итоге они оказались в пещере.

— Не имею не малейшего представления, где мы сейчас находимся, — произнесла она, щурясь в темноте. Колдер нашел старый деревянный факел и зажег его, затем вставил в песок, и факел тускло осветил немного пространства вокруг.

— Это старая пещерная цепь, — сказал Колдер. — Мы с братом часто играли здесь, когда были детьми.

Он обнял ее.

— Мы докопаемся до правды, — сказал он. — Тот, кто сделал это, переоценил свои силы. Три огненных дракона появились прямо посреди бела дня, чтобы напасть на тебя? Да все драконьи следователи в стране слетятся сюда.

Он огляделся вокруг.

— А пока нам надо переждать и убедиться, что они улетели. Будем надеяться, они решат, что мы погибли, но это не мешает им проторчать здесь какое-то время.

Они сели на холодный песок пещеры, и Колдер обнял ее за плечи, крепче прижимая к себе. Оливия оказалась окутана его теплом и наслаждалась ощущением его мускулистых рук на своих плечах.

— Я сильно беспокоюсь за тетю Нору, — заговорила она. — Что если огненные драконы схватили ее? Что если они охотятся за всей семьей?

— Прямо сейчас мы ничего не можем сделать, — заявил Колдер. — Здесь не ловит мобильная связь. Мы застряли тут на пару часов, но потом мы сможем вернуться в город.

Она вздохнула, осматривая пустую пещеру усеянную сталактитами и сталагмитами, которые поблескивали полезными ископаемыми.

— Здесь так красиво, — произнесла она.

Он коснулся ее волос и едва заметно погладил их.

— Когда я узнаю, кто стоит за этим, я зажарю их заживо. Медленно, — сказал он.

— Ахх, твои слова услада для моих ушей.

Он подмигнул ей.

— Все, что угодно, для моей девочки.

Она почувствовала, как сердце бешено забилось в груди. Его девочка. Она чуть развернулась в его руках, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Я твоя девочка? — спросила она.

Он поднял бровь.

— Хочешь сказать, ты чья-то еще девочка? — голос его вдруг зазвучал низко и опасно.

— Ха, — усмехнулась она. — Конечно, нет.

Он нежно погладил ее руку, посылая дрожь по телу.

— Это хорошо. Мне бы не хотелось больше никого убивать сегодня. А то ведь еще с наемниками-убийцами надо разобраться.

— Мы едва знакомы, — отметила она. — И наши виды испокон веков ненавидят друг друга. И…

Колдер оборвал ее поцелуем.

Это было так сладко и притягательно, что у нее сжались пальчики на ногах. Он запустил пальцы в ее волосы и наклонил ее голову так, чтобы еще глубже целовать. Своим языком он гладил ее в медленном, тщательном соблазнении, и все, что она хотела сказать, вылетело из ее головы. Она не могла думать ни о чем, кроме теплого прикосновения его губ к ее губам, и осязания его бицепсов под ее ладонями, когда она изо всех сил вцепилась в него.

Когда он отстранился, она с трудом могла дышать.

— Что это было? — спросила она.

— Каждый раз, когда ты решишь сказать какую-нибудь глупость, я буду затыкать тебя поцелуем.

— Но Колдер…

— Ну вот опять, — сказал он и поцеловал ее, и в этот раз не остановится.

Глава 12

Жутковато, должно быть, заниматься любовью в старой пещере, где на стенах поблескивали еще не добытые и необработанные драгоценные камни и слышно тихое журчание воды где-то вне поля зрения. Но единственное, что сейчас ощущала Оливия, это невыносимую потребность. И тот факт, что их жизням только что угрожала опасность, заставил ее чувствовать себя еще более живой; острее хотелось ощущать, как бьется сердце Колдера под ее ладонью, чувствовать, как он двигается внутри нее.

И судя по тому, как он, затаив дыхание, раздел ее, лег на землю и уложил ее на себя, он чувствовал то же самое.

Их стоны и шепоты странным эхом разносились в замкнутом пространстве. Воздух, холодный и влажный, щекотал кожу. Оливия дрожала, но не от холода, а от восхитительного трепета возбуждения.

Колдер под ней был такой горячий, такой твердый. Оливия оседлала его, опустила ладони ниже и обернула ими его возбужденный член. Он закрыл глаза, застонав, и начал двигаться навстречу ее рукам, а Оливию охватил восторг от того, что именно она причина его возбуждения, что сейчас он полностью в ее власти.

Она, дразня, провела пальцами по всей его длине, от этих прикосновений его член дрогнул. Затем она обхватила его более решительно и начала двигать рукой вверх и вниз. Колдер больше не мог сдерживать хриплые звуки удовольствия.

Его глаза, одурманенные страстью, вновь открылись. Он собственнически провел ладонями по ее плечам, вдоль изгибов ее фигуры, едва коснулся груди и легко пробежал пальцами по ее животу, спустившись к темным завиткам меж ее раздвинутых бедер.

Она всхлипнула, когда его пальцы нашли гиперчувствительный бугорок ее клитора и начали поглаживать его, дразня. Тогда она положила его ладони себе на бедра.

Устроившись над ним, Оливия направила головку члена к своему входу. Он держал ее за бедра, не сводя с нее глаз, зрачки расширились, губы слегка приоткрылись. Колдер застонал, когда она приподнялась, позволяя ему войти в нее буквально на долю дюйма.

Прикусив губу, Оливия дала наслаждению целиком поглотить ее, смакуя то, что ждало впереди. И только тогда она опустилась вниз, полностью принимая Колдера в себя.

Упершись руками ему в грудь для равновесия, она смотрела на него сверху вниз, неторопливо вращая бедрами. Этого едва заметного движения хватило, чтобы ни оба застонали от удовольствия, наполняя пустое пространство вздохами наслаждения. Колдер нетерпеливо ерзал по полу пещеры, и тогда она начала двигаться.

Глава 13

Немного позже — Оливия не могла точно сказать, сколько прошло времени — они услышали голоса в отдалении. Она тут же села, торопливо высвобождаясь из объятий Колдера.

— Кажется, это голос моей матери, — сказал Колдер, вскакивая на ноги. — И еще Барнума?

— Как они вообще нашли нас здесь?

Оливия, судорожно схватив платье, начала натягивать его через голову.

— Скорее всего, Барнум рассказал им, куда мы направились, — сказал Колдер, схватив трусы и быстро запрыгивая в них. — Моя семья знает об этой пещерной системе. Мы недалеко от одного из входов.

Едва они успели одеться, как появились Табита, Барнум, несколько огненных центуриев, и мужчина, который выглядел, как точная копия Колдера. Должно быть, это его брат-близнец, Габриэль.

— Босс! Слава Богу! Вы в порядке? — воскликнул Барнум с выпученными в панике глазами.

— О, полагаю, им тут лучше всех, — сказал Габриэль с озорным блеском в глазах, отчего Оливия, покраснев, отвернулась, и начала нервно расчесывать пальцами волосы.

— Чем вы двое здесь занимались? — с подозрением поинтересовалась Табита, не сводя с них взгляда. — Твои волосы в беспорядке и рубашка застегнута неправильно, — добавила она Колдеру.

— Ох, ну простите, пожалуйста, мы спасали наши жизни в этом темном, грязном тоннеле, — заявил Колдер. — И немного подрастрепались. Я так понимаю, три огненных дракона ушли?

— Какие еще три огненных дракона? Боже, босс, мы думали, вы погибли. Весь город-призрак сгорел дотла. Как и твоя машина, — добавил он, глянув на Оливию. Она издала возглас разочарования.

— Моя машина! Черт возьми! Похоже, моя премия вылетит в трубу. Хотя, стоп! Плевать на машину. Нужно срочно проверить тетю Нору.

— Ага, полиция уже поговорила с ней. Выяснилось, что ее телефон украли сегодня утром, — ответил Барнум.

— Ради бога, мы можем немедленно покинуть это место? Это пыль заставляет меня чихать и мой наряд испорчен, — пожаловалась Табита и, развернувшись, пошла в том направлении, откуда они только что пришли.

Оливия и Колдер последовали со всеми к выходу. Выйдя на свет, она сощурилась от его яркости.

— Я выгляжу ужасно? — прошептала она Колдеру.

— Это просто невозможно, — подмигнул он ей.

— Ооо, ты умеешь хорошо врать. Мне нравится это в мужчинах.

Они стояли у входа в пещеру, в нескольких сотнях ярдов от них вилась грунтовая дорога. С десяток машин было припарковано на обочине. Дальше по дороге Оливия увидела то, что осталось от города-призрака — лишь обугленные руины. Над ними летали огненные и ледяные центурии, некоторые из них осматривали обломки. Вероятно, в поисках улик и преступников.

Но огненные драконы, что пытались убить ее, давно исчезли.

* * *

Вечером Нора, Кеннет и Сейлор приехали в дом Колдера. Оливия уже приняла душ, переоделась и побывала в полицейском участке ледяных драконов, где рассказала все, что смогла вспомнить обо всех трех нападениях, пока голова не начала трещать. Там был и Хенрик, который глядел на нее скептически, словно она сама во всем виновата. Словно она скрывала что-то.

Она была рада вернуться к Колдеру домой. Барнум настоял, что переночует в комнате для гостей на случай, если кто-то вновь попытается напасть на нее. Колдер собирался отказать ему, но Барнум состряпал вид несчастного щеночка, и Колдеру все-таки пришлось уступить.

Колдер был в своей комнате и принимал душ, а Барнум «патрулировал» снаружи — точнее, просто наматывал круги взад-вперед — когда Нора и ее семья остановились возле дома.

Кеннет выглядел мрачным, а Нора была белее полотна, когда они вошли внутрь. Сейлор же имела обиженный и недовольный вид, собственно, как обычно. Скорее всего, ей пришлось пропустить ночь в клубе.

— Не могу поверить, что кто-то использовал мой телефон, чтобы заманить тебя в ловушку. Прости меня. Я звонила, чтобы сказать, что телефон украли, — сказала Нора. — Не могу припомнить, как давно он пропал.

— Тетя Нора, это может прозвучать безумно, но как ты думаешь, отец может стоять за всем этим? — спросила Оливия.

Нора и Кеннет ошарашено переглянулись.

— За попытками убить тебя? — спросила она. — Нет. Ты знаешь, я недолюбливаю твоего отца, но не могу даже представить, чтобы он хотел убить тебя. Ты для него куда ценнее живая. Он же хочет выдать тебя замуж. И у него нет причин желать твоей смерти.

— Я думала об этом. Но ты видела его вчера утром?

— Да, я ездила в участок по делам. А что?

— Это значит, что у него был доступ к твоему телефону. Тот, кто отправил мне сообщение, знал, как заманить меня в заброшенный город. Он знал, что надо сказать, знал, что сейчас происходит в нашей семье.

Нора явно расстроилась.

— Пожалуй, ты права. Но вчера у меня также был шопинг, и я посетила несколько разных магазинов. Так что кто угодно мог влезть ко мне в сумочку. И наш город весьма небольшой, здесь все про всех известно и слухи очень быстро распространяются. — Она огляделась вокруг. — Я просто хотела попросить прощения у тебя лично. Будь осторожна, ладно?

Она повернулась было к двери, собираясь выйти, но Сейлор потянула ее за руку.

— Маааам. Ты говорила, что хочешь поговорить с ней о Мортенсенах.

— Сейчас неподходящее время, милая, — с раздражением ответила Нора.

— А что с Мортенсенами? — спросила Оливия.

Нора устало посмотрела на нее.

— Просто ты проводишь с ними время.

— И все знают об этом, — добавила Сейлор с возмущенным видом. — Мои друзья сплетничают об этом. Ты ходила к Мортенсенам, в их хибару. Люди думают, что ты… дружишь с ними.

Оливия почувствовала вспышку гнева.

— И это как-то должно волновать меня?

Сейлор с отвращением посмотрела на нее.

— Ничего себе! Мило. Хорошо же ты поблагодарила нас за все, что мы сделали для тебя, — процедила она сквозь зубы.

— Мы просто беспокоимся о тебе вот и все, — поспешил вмешаться Кеннет. — Будь осторожна с ними. У них сомнительная репутация. Насилие, грабеж.

— Почему все винят Альфреду и ее детей за проступки ее отца и брата? — горячо высказалась Оливия.

— Яблочко от яблоньки недалеко падает, — внушительным тоном заявил Кеннет. — Ладно, идемте, она явно перенервничала и вообще в плохом настроении. Оставим ее в покое.

Они вышли из дома, и Оливия с грохотом захлопнула за ними дверь.

Глава 14

Следующие несколько дней тянулись невыносимо долго. Колдер отвозил Оливию на работу и забирал после, а если ей нужно было куда-то поехать, то либо он отправлялся вместе с ней, либо к ней приставлялся центурий.

А вот ночи наоборот, кажется, были слишком короткими. Колдер не обсуждал с Оливией, что их ждет впереди, зато каждую ночь в постели он заявлял на нее свои права, долго и уверенно, оставляя ее измученной, но улыбающейся, после чего она проваливалась в сон без сновидений.

Расследование о драконах-убийцах совершенно не сдвинулось с места, ну или ей не сообщали о каких-либо подвижках, однако город был наводнен центуриями. Хенрик вызвал следователей из Совета Старейшин, и в обоих Линдвейлах центуриям удвоили смены.

В субботу Оливия, Барнум и Колдер ехали на ланч в Северном Линдвейле, вдруг у Колдера зазвонил телефон. Он ответил, поговорил с минуту, а потом резко развернул машину и выжал газ на полную. Остаток пути он был хмурым.

— Билли снова за свое, — объяснил он Оливии. — Выжег граффити на стене ресторана «Фабрика сосулек». Хенрик уже едет туда. Будем надеяться, что мы опередим его.

Но им не повезло: когда они припарковывались у ресторана, Хенрик остановил свою машину точно позади них.

На парковке стоял владелец ресторана, Стюарт Дальман. Он с раздражением смотрел на Билли, окруженного тремя ледяными драконами. Это не центурии; возможно, клиенты или просто прохожие. Билли также озлобленно смотрел на них в ответ. Из ресторана поспешно выходили посетители, и вокруг них уже образовывалось приличная толпа.

Ну почему этот маленький идиот выбрал самый популярный ресторан в туристической зоне Северного Линдвейла? И к тому же, средь бела дня, с ужасом подумала Оливия.

Оливия, Колдер и Барнум бросились к Билли, который стоял, засунув руки в карманы и угрюмо уставившись в пол. Хенрик не отставал.

— И снова здравствуй, Билли, — произнес Колдер, одарив его холодным, негодующим взглядом.

— Что ж, арестуйте его, — нетерпеливо высказался Хенрик.

И тут Оливию осенило.

— Вообще-то Стюарт нанял Билли, чтобы украсить внешний фасад здания, — вклинилась Оливия. — Мы как раз пришли, чтобы посмотреть, как идут дела.

— Я… да? — Владелец ресторана оглянулся на Оливию, которая многозначительно подняла бровь. Никто не хотел, чтобы Хенрик начал арестовывать местных драконов. Этот, если войдет во вкус, уже не остановится.

— Да, так и есть, — повторил Стюарт, в этот раз более уверенно, энергично кивая Хенрику. — Видите, как аккуратно он вывел буквы? — добавил он, указывая на стену.

И это правда. Билли отлично владел каллиграфией, к тому же, он всегда украшал свои граффити художественными импровизациями вроде маленьких звездочек или восклицательных знаков с точками в форме огненных взрывов. К сожалению, это сыграло с ним злую шутку; его стиль был очень узнаваем, так что сразу же становилось понятно, что именно Билли разрисовал очередное здание.

Билли поначалу выглядел также ошарашено, как и все остальные, но быстро пришел в себя.

— Да, чувак, могу я вернуться к работе, пожалуйста? — спросил он Хенрика. — Я обещал закончить до того, как люди подтянутся на ужин.

Оливия одобрительно кивнула. Смекнул, малец.

— И какую же фразу, начинающееся с букв «Х» и «У», вы хотели выжечь на стене вашего ресторана? — поинтересовался Вромм, приподняв бровь.

Стюарт открыл рот, тщетно пытаясь сочинить что-нибудь ответ.

— «Худеть вредно для здоровья», — заявил Билли, и глазом не моргнув. — И еще изображение дракона, ну, чтоб жонглировал огненными шарами.

— Да, выжженные граффити сейчас это тренд, — на полном серьезе сказал Стюарт, кивая головой.

— Правда? Почем берешь за работу? — с интересом спросил Билли еще один предприниматель, протягивая ему визитку. — Когда закончишь здесь, позвони мне! То есть рисовать изображения ты тоже умеешь?

— Могу ли я рисовать изображения, — усмехнулся Билли. — Я принесу вам портфолио.

Так его карман быстренько наполнился визитками.

Хенрик оглядел толпу ледяных драконов.

— Это ваш шанс разобраться с вандалом, который уже много месяцев терроризирует ваш город! — громко высказался он. — А вы просто закроете глаза на его преступления?

Огненные и ледяные драконы стояли рядом, плечом к плечу, и молча смотрели на него, будто не понимая, о чем он говорит.

— Прекрасно! Надеюсь, вы будете рады, когда он сожжет весь город! — красный от гнева, Хенрик ушел прочь.

— Ого, не могу поверить. У меня появилась работа, — с возбуждением произнес Билли, когда Хенрик уехал. — Я же могу построить карьеру. Мама будет так счастлива.

— Живее, — сказал Стюарт. — Возвращайся к работе. Две сотни баксов. Если успеешь закончить до ужина.

И Билли продолжил выжигать буквы на стене, но в этот раз люди наблюдали за ним с интересом, а он практически светился от гордости.

— Нужно напечатать тебе визитки, — сказала ему Оливия, не отрывая от работы. — А еще можно делать такую фишку для вечеринок — выжигать картинки на деревянных дощечках, ну, в качестве сувенира гостям.

Билли ненадолго прервался, переводя дыхание, и оглянулся на нее.

— Спасибо. Это было здорово. А, и это… Если хотите, я сделаю новый знак «Добро пожаловать в Северный Линдвейл». За полцены, — добавил он с наглой ухмылкой, затем вернулся к работе.

— За полцены? Ох, уж этот маленький… предприниматель, — высказалась Оливия Колдеру, пока они шли к машине. Всеми силами она старалась не рассмеяться.

— Я когда-нибудь говорил тебе, насколько ты чертовски хороший мэр? — спросил Колдер.

Затем они чудесно и без приключений пообедали в стейкхаусе. Все прошло настолько мирно, что Оливия не сразу поняла, что что-то не так.

— Барнум, ты ведь сегодня ни к кому не приставал. Ни разу, — сказала Оливия, как только прикончила последний кусочек яблочного пирога. Она протянула руку и потрогала его лоб. — Вроде не болен. А еще на днях, когда Альфреда была в моем офисе, ты и за ней не приударил. Что случилось? Ты часом не собрался ли коньки отбросить?

— Боже мой, а ведь ты права, — восторженно присоединился Колдер. — Что бы с тобой ни случилось, надеюсь, ты никогда не вылечишься.

— Колдер! — негодуя, воскликнула Оливия.

— Что? — ни капли не пристыдившись, спросил Колдер. — Ты просто никогда не застревала с ним в патруле. Этот его бесконечный поток шуток все равно что слушать какое-нибудь дурацкое радио, на котором только и делают, что болтают ерунду, весь день, каждый день.

— Со мной все нормально, — мягко ответил Барнум.

Оливия с подозрением оглядела его, но он явно не собирался выкладывать, что у него там случилось, к тому же Колдер хотел заглянуть в ювелирный магазин своей семьи и поговорить с братом, поэтому она решила, что пока отложит этот разговор.

На подходе к магазину они увидели Хенрика, тот шел им навстречу.

— Он всегда появляется не вовремя и не в том месте. Как черт из табакерки, — пробубнила Оливия.

— Что это означает? Неужели он тебе не нравится? — поинтересовался Колдер, но прежде чем она успела ответить, Хенрик преградил им путь.

— Слушайте внимательно, — сказал он, угрожающе напирая на них. — Меня не обмануть этим вашим притворством, будто огненные и ледяные драконы теперь держатся за ручки, заплетают друг другу косички и вместе распевают «Кумбая» («Кум ба Ях» — это духовная песня 1930-х гг на афро-американского иврите (Yah). Она пользовалась популярностью во время народного возрождения 1960-х годов и стала стандартной традиционной песней у костра в движении скаутов и в подобных организациях. Песня была первоначально связана с человеческим и духовным единством, близостью и состраданием — прим. ред.). Я прекрасно вижу, что вы все тут вытворяете.

— А что мы все тут вытворяем? — фыркнул Колдер. — Я веду свою невесту выбирать кольца.

Оливия прыснула было со смеху, но вовремя прикинулась, что чихнула.

— В чем дело? — поинтересовался Хенрик с притворной обеспокоенностью. — У вас аллергия на ложь?

Раздраженная, она чихнула сильнее и как-то совершенно «случайно» обморозила Хенрику лицо. Он в ужасе отшатнулся.

— Ох, мне тааак жаль, — сказала Оливия с лицемерным раскаянием. — Но я надеюсь, что не заразна!

— Давай-ка уведем тебя с этой жары, дорогая, — произнес Колдер, обнимая ее за плечи. — Она губительна при твоей аллергии.

Он торопливо повел ее внутрь магазина «Драгоценности Кингсли» — Хенрик последовал за ними.

Внутри все сверкало, драгоценности были везде: на манекенах, на витринах и даже висели на чем-то, напоминающем рыбацкую сеть. Сегодня в салоне работал Габриэль, он подошел к ним, бросив озадаченный взгляд на Хенрика, тот как раз пытался согреться и растопить ледышки с волос.

— Что стряслось? — спросил у Колдера Габриэль.

— Я чихнула, — спокойно ответила Оливия, приняв самый невинный вид. — У меня аллергия.

— Что, правда что ли? — произнес Габриэль, вытащив платок из кармана своего пиджака и протягивая его Хенрику. Затем перевел взгляд на Колдера.

Хенрик зашагал прочь, вытирая платком мокрое от растаявшего льда лицо, а затем передал этот платок одной из помощниц в торговом зале.

— А я-то был уверен, что ты найдешь себе какую-нибудь пай-девочку, такую же зануду, как ты сам, — обратился Габриэль к Колдеру. — Она мне определенно нравится.

— Разве женщина может быть занудой? — удивилась Оливия.

— Наверное, нет, — пробурчал Колдер. — Я так рад, что ты одобряешь, братец. Я ведь ночами не спал из-за этого. Кстати, ты приглашен на свадьбу.

Оливия злобно зыркнула на Колдера.

— Какая еще свадьба? Чувствую, моя аллергия сейчас снова обострится — и симптомы будут горааааздо сильнее в этот раз, — сказала она негромким, но очень угрожающим тоном. — Не исключаю опасности полнейшего обморожения для кого-то из вас. Я поняла, у меня аллергия на фальшивые объявления о свадьбе.

— Это было бы весьма необычно, — весело отозвался Колдер. — Думаю, такое надо занести в медицинские справочники.

— Полагаю, вы пришли взглянуть на обручальные кольца? — спросил Габриэль.

Тут как раз вернулся Хенрик, явно заинтересованный их разговором.

— Конечно, — ровно ответил Колдер. — Сам я люблю традиционные вещи. Но вот Оливия, я бы сказал, любит индивидуальный подход. И конечно же, моя невеста получит именно то, что захочет.

Оливия позволила Габриэлю продемонстрировать ей все многообразие обручальных колец самых различных огранок, цветов и размеров, прежде чем она, наконец, остановила свой выбор на бриллиантовом кольце с огранкой «кушон» за двадцать тысяч долларов.

Ха. Она с вызовом посмотрела на Колдера.

— Твой ход, — пробурчала она.

— Итак, когда ты собираешься оплатить первый взнос? Сегодня? — полюбопытствовал Габриэль, веселье так и искрилось в его глазах.

— Разумеется, сегодня.

Хенрик все это время стоял рядом и наблюдал, как Колдер достал свою кредитку и внес первый взнос за кольцо.

— Хмм, — только и произнес он, когда платеж успешно прошел, и вышел из магазина, явно раздраженный.

— Ты знаешь, что мама аж слюной брызжет, настолько жаждет видеть тебя женатым, и конечно же, кольцо ты получишь бесплатно, — добавил Габриэль.

— А ты знаешь, что мне не нужны ваши деньги.

— Не могу поверить, что ты сделал это, — заявила Оливия, когда они вышли из магазина. — Ты хотя бы деньги-то вернуть сможешь?

Колдер посмотрел на нее, как на чокнутую.

— Зачем мне возвращать деньги? С тебя уже сняли мерки.

— Как-то дорого ты блефуешь, — с неохотным восхищением призналась Оливия.

Глава 15

Барнум все также пребывал в странном настроении, когда они вернулись к Колдеру домой, но Оливия решила не давить на него.

После ужина Барнум поднялся наверх, в гостевую комнату, где он ночевал, что само по себе было странно, потому что обычно он слонялся рядом и вечно приставал к Оливии и Колдеру с дурацкими вопросами, пока Колдер не придумывал для него какое-нибудь супер-важное поручение.

— Откуда огненные драконы берут пламя? — что-то в этом духе спрашивал он. Или, — Почему не существует хорьков-перевертышей?

Но не сегодня. Сегодня он витал где-то в облаках по какой-то неведомой причине, о которой он не собирался никому рассказывать.

Колдер сел на диван рядом с Оливией и взглянул на свой телефон.

— Мама прислала сообщение с просьбой сообщить точную дату.

— Дату чего? — Оливия пересела в кресло напротив, приподняв бровь в вежливом вопросе. Она сделала глоток горького виски, который он ей налил. Многое можно сказать о мужчине, который точно знает, какой женщина предпочитает напиток, и наливает ей его, не задавая лишних вопросов.

Колдер отложил телефон и нахмурился.

— Хочешь сказать, что не собираешься за меня замуж? — спросил он.

На минуту она задумалась, затем опрокинула полстакана одним глотком. Это случилось. Для него это было не просто развлечение, пока они притворялись, будто встречаются, чтобы позлить Хенрика.

— Я… Ну… технически, ты никогда не спрашивал!

Он кивнул.

— Верное утверждение. Если я решу спросить, хотела бы ты, чтобы я опустился вниз… — его глаза озорно блеснули. — на одно колено?

— Извращенец, я знаю, что ты собирался сказать, — усмехнулась Оливия. — Во-первых, я хотела бы, чтобы предложение стало для меня неожиданностью, и во-вторых, нам нужно обсудить жизненные цели и убедиться, что мы совместимы.

— Ладно. Через годик или два я хотел бы завести дракончиков. Я всегда хотел большую семью.

Она кивнула.

— Да, я определенно тоже хочу детей. Я не хочу бросать работать, но, возможно, найду должность на полставки, пока дети будут еще маленькими.

— Меня устраивает. Кроме того моя жена должна иметь взрывной нрав, великолепную полную фигуру, и должна быть умопомрачительна в постели. Знаешь подходящую?

— Мы что, действительно обсуждаем брак? Друг с другом? — с удивлением сказала Оливия.

До сих пор она не позволяла себе поверить в это. Но чем больше узнавала Колдера, тем сильнее проникалась его порядочностью, и будущее с ним уже не казалось таким невозможным. Он сексуален и умел быть милым, когда необходимо, или придурком, когда считал нужным, и он делал ее счастливой…

— Ну, нам осталось убедиться, что мы идеально подходим друг другу в плане секса. То есть я уверен на девяносто восемь процентов, и все-таки… — Колдер одарил ее непристойной усмешкой.

— Девяносто восемь процентов?! — возмутилась она.

Он резко притянул ее в объятия и страстно поцеловал. Губы девушки разомкнулись, а он, будто играя, чувственно провел языком вдоль ее языка, потом слегка прикусил ее нижнюю губу. Колдер положил ладонь ей на грудь и погладил подушечкой большого пальца сосок, заставив Оливию стонать.

— Ммм… — промурлыкал он где-то совсем рядом с ее губами. — Девяносто девять процентов… Но стоит проверить еще раз…

Она обняла его за шею и позволила прижать спиной к дивану, полностью отдавшись его поцелуям, забывая дышать и извиваясь под ним, пока оба они не превратились в нечестивый клубок рук и ног. Он втянул губами мочку ее уха, пальцами играя с пуговками ее рубашки и расстегивая их одну за другой…

И тут раздался дверной звонок.

Он застонал.

— Да ладно? — проклиная всех на свете, он поднялся, чтобы открыть. — Я быстро избавлюсь от них, — добавил он.

Как только распахнулась дверь, влетела Альфреда Мортенсен, а следом за ней и четверо ее детей. В руках она держала большую сковороду с лазаньей, накрытую фольгой.

— Я пришла извиниться, — произнесла Альфреда, торопливо входя в гостиную. — Мне так жаль, что я нагрубила вам. У меня был ужасный день, а какая-то женщина сказала, что я выгляжу словно попрошайка, и я просто…

— Это что, запах лазаньи? — откуда ни возьмись, объявился Барнум. Вид у него был значительно повеселевший.

— Ну что вы, не извиняйтесь, — быстро ответил Колдер, пока Барнум принимал лазанью из рук женщины. — Выглядит просто великолепно! Может быть, вы придете завтра и мы все вместе поужинаем.

— Но я голоден сейчас, — запротестовал Барнум, смотря на лазанию голодными глазами. — Давайте есть сейчас.

— Но ты только что поел, — понизив голос и почти оскалившись, сказал Колдер. Его глаза на мгновение залились красным.

— О, — сказала Альфреда, заметив их растрепанный вид, и тут же покраснела. — Конечно. Мы придём завтра.

— Когда? — спросил Барнум.

Альфреда проигнорировала его.

— Я лишь хотела сказать, как я благодарна, что вы оплатили тот счет за электричество, мне не следовало так вести себя с вами.

Она собрала детей и направилась было к двери. Но как только она ее открыла, в дом влетел Тиг, оттолкнув ее с пути и одарив недобрым взглядом, а затем посмотрел на Оливию со злорадным триумфом.

У Оливии екнуло сердце. Это не хорошо.

— О, и вам здрасьте. Не припоминаю, чтобы приглашал вас. Может, потому что я этого не делал? — Огрызнулся на него Колдер.

— Я нашел для тебя вариант получше, — победоносно заявил Оливии Тиг. — Очень хороший вариант. Он гораздо богаче Икабода. И не такой старый.

— Я уже выхожу замуж. Мы только что приехали из ювелирного магазина. Осталось определиться с датой, — поспешила вклиниться Оливия, заметив, как у Колдера пошел дым из ноздрей.

— Есть одна загвоздка. Я тут углубился в некоторые тонкости кодекса драконов. Ты дочь Доминуса. Ты можешь выйти замуж только за другого Доминуса — а Колдер таковым не является. И в принципе не может быть им. Знаешь, почему? Потому что у него нет клана.

— Вообще-то, вот наш клан, — сказала Оливия, указывая на Альфреду и ее детей.

Тиг фыркнул.

— Полукровки? Они ведь даже не настоящие драконы!

— Юридически, они драконы, — высказался Колдер. — Альфреда и ее дочь на сто процентов.

— Они ледяные драконы. А ты — огненный.

— И что? Мой брат женат на ледяном драконе. И это не мешает ему быть счастливым.

Тиг гневно выдохнул.

— Они здесь не живут. Значит, они не часть твоего клана.

— Вообще-то, они живут здесь. Они переезжают в гостевой домик на заднем дворе, — спокойно ответил Колдер. — Они как раз собираются поехать домой, чтобы собрать свои вещи.

Из носа Тига вырвались клубы ледяного пара, а кожа покрылась чешуйками, а сам он смотрел на Колдера убийственным взглядом.

— Это. Еще. Не конец, — выплюнул он и, повернувшись, также быстро покинул их. Он сел в машину и так торопливо уехал, что колеса завизжали на повороте.

— Но, что мы будем делать, когда он вернется, чтобы проверить? — спросила Альфреда.

— Конечно же, вы будете жить здесь, — уверенно заявил Колдер.

— Мам! Мы правда переезжаем сюда? И у нас будет собственный клан? И собственный Доминус? — Робби прыгал вокруг матери от счастья. — Держу пари, никто не будет задирать нас, когда у нас появится Доминус.

— Робби, ты же знаешь, что мы не можем принять такую благотворительность, — сказала Альфреда с горящим взглядом.

— Какая благотворительность? — усмехнулся Колдер. — Я надеялся, что вы бросите парочку своих работ и вместо этого будете заниматься хозяйством в моем доме. Не то чтобы моя любимая невеста не самая одаренная домохозяйка, но…

— В переводе на нормальный язык он хочет сказать, что уборка дома не самая сильная моя сторона, с чем я, собственно, согласна, — быстро вмешалась Оливия. Это единственный способ настроить Альфреду на позитивный лад. — Он ценит во мне то, что на самом деле у меня получается — я хороша в своей работе. — Сказав это, она осознала, что так оно и есть. Вот теперь она почувствовала себя просто по-настоящему важной.

Альфреда подозрительно посмотрела на нее.

— Вы действительно хотите, чтобы мы переехали сюда.

— Я хочу построить свой собственный клан, а вы одна из самых трудолюбивых женщин, которых я знаю, — сказал Колдер. — Я буду горд, если вы станете членами моего клана. Знаю, гостевой домик маленький, но я могу расширить его.

— Маленький? — усмехнулась Альфреда. — Он в два раза больше нашего нынешнего дома. Если вы серьезно, то… Что ж, мы поедем за вещами. Но предупреждаю — ваш дом будет безупречен!

— Считайте, что я предупрежден.

— Я помогу вам собраться, — вклинился Барнум, передавая лазанью Оливии.

— Ты не обязан этого делать, — запротестовала Альфреда.

— Я тут подумал, что вы могли бы отплатить мне за это лазаньей, — сказал Барнум, и они все покинули дом.

— Думаешь о том же, о чем и я? — спросил Колдер Оливию.

— Что для огненного дракона — нет, даже для любого дракона — ты слишком классный?

— Неа, я думаю о том, что у нас есть пара часов до того, как все они вернутся, и нам придется помогать им с вещами. А сейчас я в буквальном смысле собираюсь сорвать с тебя одежду.

Глава 16

И он сдержал слово. Ее блузка потерялась где-то на середине лестничного пролета, а трусики остались висеть на перилах. Когда пара все же добралась до верхнего этажа, Колдер окончательно потерял терпение и, перекинув свою спутницу через плечо, отнес ее в спальню. Там он бросил ее, абсолютно голую, на середину кровати так, что ее еще несколько раз подкинуло. А он изголодашимся взглядом наблюдал, как при этом колышутся ее груди.

Затем он сорвал с себя рубашку, открывая взору шикарный вид на мускулистую грудь и пресс кубиками. Она едва сдержала стон, когда взгляд ее, блуждая по телу, опустился ниже и проследовал вдоль манящей полоски волос, уходящей за пояс его джинсов, и уперся в значительных размеров выпуклость, обтянутую потертой джинсой.

Он скинул ботинки, штаны и боксеры, освободив эрегированный член. Пьянящая волна удовольствия накрыла девушку, когда она заметила на головке его члена выступившую каплю влаги. Он хотел ее также сильно, как и она его. От одной этой мысли ее киска сжалась в предвкушении.

C грацией хищника он направился к ней, ни на секунду не сводя жадных глаз с ее тела. Опустившись на край кровати, Колдер поднял ее ногу, оставив дразнящий поцелуй на лодыжке. Затем легко провел пальцами вверх по ноге, губами следуя вслед за ними.

Коснувшись чувствительного местечка под коленом, он поднял глаза, желая видеть ее реакцию, а затем слегка прикусил внутреннюю сторону бедра. Оливия раздвинула ноги. Должно быть, она ужасно похотливая, раз так легко выставляет напоказ его голодному взгляду свою истекающую соками киску. Она не чувствовала себя неловко. Больше нет. Не с Колдером. Она лишь хотела ощутить его ладони на своем теле и его член внутри себя.

Он накрыл ее клитор и, услышав в ответ чувственное мурлыкание, издал стон у ее плоти, снова и снова пробуя на вкус, смакуя языком ее возбуждение. От взгляда на его темную голову у себя между ног девушка встрепенулась, ее бедра дрогнули. Она выгнулась, еще сильнее прижимаясь к его рту, еще больше открываясь ему, а он одарил ее киску французским поцелуем. Языком проникая внутрь и затем снова выходя, он негласно обещал ей, что скоро в ее теле точно также будет двигаться его член. Застонав, Оливия потянула его за плечи, вынуждая устроиться меж ее бедер, скорее войти в нее и двигаться в ней до тех пор, пока оба не сойдут с ума от удовольствия.

Она так хотела его, что готова была умолять. Ее останавливало лишь то, что Колдер, она знала, тоже едва сдерживался.

Он опустился на нее сверху, волшебная, теплая тяжесть, и, нежно убрав с лица прядь волос, страстно поцеловал ее. Оливия почувствовала свой собственный вкус на его губах, на его языке, и от возбуждения начала нетерпеливо ерзать под Колдером, но тот, похоже, не был намерен торопить события.

Колдер обернул ее ногу вокруг своего бедра, словно раскрывая для себя, и тогда она почувствовала, как головка дразнит лоно, гладит ее складочки, но все еще не входит. С трудом сдержав стон нетерпения, Оливия отдалась этим волшебным ощущениям, наслаждаясь каждым мгновением. Его кожа напоминала горячий шелк на твердых мускулах. Его запах — чисто мужской, с древесными нотками, которые ассоциировались у нее с огненными драконами, и еще что-то, присущее только Колдеру. Его сердце билось быстро, но ровно, надежно, у нее же оно готово было выскочить из груди. В его потемневших, практически черных глазах светилась бесконечная нежность.

Оливия нежно прикусила его плечо, подталкивая, торопя войти, и он скользнул внутрь, проникая полностью, до самого конца, и наслаждаясь ее горячим, влажным лоном. Оба со стоном втянули воздух и на мгновение застыли, окунаясь в эти ощущения, прежде чем Колдер начал двигаться.

Неторопливый и нежный, он входил так глубоко, что у нее перехватывало дыхание. С каждым движением его бедер он подводил ее к кульминации, сладко, с каждым разом все ближе и ближе, и она уже предвкушала, как волна удовольствия накроет ее.

Он целовал ее, снова и снова дразня губами, снова и снова переплетая языки в такт собственным движениям. Всхлипнув, она перехватила инициативу и атаковала его язык, заставив его стонать от удовольствия прямо ей в рот, нетерпеливо взреветь от жажды.

Оливия согнула ноги и подтянула ближе, так что ее колени теперь упирались Колдеру в грудь, и он смог еще глубже проникать в нее. Каждый раз, когда Колдер выходил, девушка ощущала внутри ноющую пустоту, но каждый раз, когда он снова заполнял ее, Оливия окуналась в растущее удовольствие, которое закручивалось как спираль, все туже и туже, пока, наконец, не взорвалось. Она закричала от охватившего ее оргазма, неосознанно сжимаясь вокруг его твердого члена, и ощутила, как он теряет над собой контроль, движения стали отрывистыми и неритмичными, когда оргазм накрыл и его. Его удовлетворенный долгий стон — одного этого ей хватило, дабы ее тело окунулось в еще один ослепляющий экстаз, который оставил ее задыхающейся и неспособной не то, что говорить, даже мыслить более-менее здраво.

Он откатился на спину. Грудь быстро вздымалась и опускалась, затуманенным взором он смотрел в потолок, пытаясь выровнять дыхание. Оливия уютно пристроилась на его плече, положив ладонь ему на грудь, на самое сердце. Оно бешено стучало. Из-за нее.

— Девяносто девять процентов? — выдохнула она.

— Боже, женщина, не придирайся к словам, — еще не отдышавшись до конца, пробурчал он. — Будь этот секс еще хоть на каплю лучше, он бы меня убил.

Глава 17

Принцип Квинтон Тиг присел в рощице тощих осин возле маленькой охотничьей хижины, где должна была состояться встреча, и, кажется, уже в сотый раз взглянул на часы. И даже сильный ветер, отчаянно колыхавший верхушки деревьев, не мог охладить бурлящий у него внутри гнев.

По его телу пробежала волна нервной дрожи, пока он внимательно вглядывался в хижину. Причина его визита была такова, что ему пришлось приехать сюда одному, без какой-либо поддержки. И вот теперь он собирался встретиться с наемным убийцей. С убийцей драконов, который нефигово так напортачил.

Именно поэтому он притащился сюда на час раньше, увешавшись пистолетами и винтовкой, которые предварительно зарядил серебряными пулями, и спрятался в лесу неподалеку от хижины. Он приехал на своем личном автомобиле, одетый как гражданский, и пытался сохранить инкогнито настолько, насколько это вообще было возможно.

Последние полторы недели он выслеживал Сергея, этого сукиного сына. Он нанял его, чтобы напугать дочь, а не убить.

Обжечь ей руку — это можно. Тиг не считал зазорным нанести небольшое повреждение, если это поможет вернуть на праведный путь его взбалмошную дочь. Да и если честно, она это вполне заслужила. По многим причинам. Она заслужила это за отказ присоединиться к его клану, за то, что была на стороне своей матери, этой коварной сучки, и за то, что постоянно демонстрировала свое неуважение и неподчинение его идеально продуманным планам выдать ее за подходящего кандидата.

Но взорвать дом, а затем поднять ее машину в небо с очевидным намерением сбросить в ущелье — Сергей явно пытался убить ее. Конечно, Тиг был зол на дочь. Он хотел опозорить ее. Преподать урок. Заставить ее прислушаться к разумным доводам, заставить признать, что Тиг был прав. Выдать замуж за мужчину, который научил бы ее уважению.

Но он никак не хотел ее смерти.

После нападения на дом Оливии, Квинтон неоднократно пытался связаться с Сергеем и приказать ему сворачивать дело. Сергей не отвечал. И наконец, сегодня, Сергей отправил ему возмутительное сообщение с указаниями, чтобы тот прибыл в эту хижину… с дополнительной сотней тысяч долларов в золотых слитках. Если Квинтон не явится, Сергей все раскроет.

Поэтому Квинтон намеревался покончить с ним.

Он не был идиотом. Когда он нанимал Сергея, то предварительно убедился, что следы нападений не приведут к нему.

Или он заблуждался? Сергей опаздывал. Он вообще придет?

Он начал вышагивать взад-вперед по грязи, ругаясь себе под нос.

Порыв ветра усилился, принося с собой запах гнилого мяса. У Квинтона сердце замерло в груди. Гнилое мясо?

Прошло десять минут, по-прежнему не было никаких признаков приближения Сергея. Не было вообще никого вокруг. Никто не летал, никто не ехал по дороге.

Тогда он направился к хижине.

Чем ближе он подходил, тем сильнее становилась вонь.

Дойдя до двери, он остановился в сомнении. Ему хорошо известен запах смерти; в хижине находился разлагающийся труп. Он услышал щелчок.

Сердце бешено забилось в груди, он резко повернулся и бросился бежать, спасая собственную шкуру, и на ходу перекинулся в дракона, когда ноги начали застревать в грязи.

Хижина взорвалась, превращаясь в огромный огненный шар. Земля содрогнулась от громкого хлопка, и он ощутил прокатившуюся по нему волну жара. Не успей он обернуться в дракона, то насмерть сгорел бы прямо там, где стоял сейчас.

Он неуклюже развернулся к хижине, длинный хвост задел кусты на другой стороне дороги. Хижина полыхала словно дьявольский костер, а на дороге лежала обгоревшая человеческая рука.

Квинтон подошел ближе, чтобы рассмотреть ее. Рука оказалась покрыта чешуей, словно кого-то убили прямо в процессе превращения.

И этот запах разложения, смешавшийся теперь с запахом обуглившейся плоти…

Необычная расцветка чешуек указывала, что они принадлежали Русскому дракону-перевертышу.

Выходит, Сергей никак не мог отправить ему сообщение сегодня утром. Он уже несколько дней, как был мертв к этому моменту. Достаточно долго, чтобы начать разлагаться. Неделя, может, больше.

Значит, вовсе не он нападал на дочь Квинтона. Скорее всего, только первая атака, во время которой Оливия получила ожог, — его рук дело, а вот остальные нападения… Сергея уже не было в живых, когда все это творилось.

Сердце грозило выскочить из груди, пока он пытался справиться с дыханием. Кто атаковал Оливию? Тот, кто стоял за всем этим, также пытался покончить с Квинтоном. Они раздобыли телефон Сергея и послали фейковое сообщение. Так они заманили его в хижину, которую предварительно напичкали взрывчаткой, чтобы та взорвалась, как только он переступит ее порог.

Неужели все это затевалось ради Квинтона? Из-за его роскошной жизни, его престижной карьеры? Если когда-нибудь обнаружится, что он нанял дракона-убийцу, его наверняка обвинят в покушении на жизнь дочери, даже если это совершенно не входило в его намерения. Он споткнулся в грязи и, от отчаяния закинув голову вверх, выпустил в небо струю огня. Это несправедливо!

Наконец, он успокоился и стал обдумывать свои дальнейшие действия.

Нужно на время затаиться.

Он вернулся в человеческую форму и быстро переоделся в запасную одежду, которую всегда хранил в машине на всякий случай.

Трясущимися руками он набрал номер участка и оставил голосовое сообщение для лейтенанта Арнольда, который был, к тому же, его племянником.

— Я беру срочный отпуск на неделю. Семейные проблемы. Ты за главного, пока я не вернусь, — сказал он. — Ты знаешь, как связаться со мной, если произойдет нечто действительно серьезное. В противном случае не звони мне.

Сев в машину, он поспешил убраться.

Он поживет пока в одной известной ему пещере, далеко за городом, и будет слушать рацию на полицейской волне; возможно, будет выезжать поближе к городу, туда, где ловит интернет, чтобы быть в курсе, что там вообще происходит. Он подождет и посмотрит, что будет в ближайшие дни. И никому, кроме Арнольда, не скажет, где он, даже своей семье. Центурии могут прослушивать телефонные разговоры членов его семьи, а он не хотел, чтобы они смогли отследить его местоположение.

* * *

— Я что, невидимка? — возмущенно воскликнула Эрменгард, следуя за Норой, Кеннетом и Сэйлор в кабинет Оливии. — Никто не замечает, что я здесь? Я же сказала, вам нужно записаться, чтобы увидеться с ней.

— Мы семья, — высокомерно произнесла Нора.

— Будь добра, не груби моему секретарю, — сказала Оливия со стальными нотками в голосе. — Она права. А если бы у меня была важная встреча? Если тебе необходимо встретиться со мной во время рабочего дня, предварительно позвони или напише мне или Эрменгард.

Нора нетерпеливо отмахнулась.

— Я должна немедленно поговорить с тобой. Ты выходишь замуж и даже не удосужилась сообщать нам об этом? — сказала она тоном смертельно оскорбленного человека. — Мы же твоя семья.

Оливия потерла виски.

— Это должен был быть сюрприз, — ответила она. — И, честно говоря, я несколько колебалась, рассказывать вам или нет, потому что знаю, вы не одобряете Колдера.

— Ну, он Принцип, и это престижная должность…

Оливия услышала невысказанное «но» в голосе тети.

— Но он всего лишь полицейский и не богат? — с досадой закончила за нее Оливия.

— Оливия, если ты выйдешь за него, тебе придется работать всю жизнь, чтобы обеспечивать себя, — осторожно предупредила Нора.

— Да, я уже подумала об этом. Мне нравится работать. И я никогда не была светской львицей. — Оливия на мгновение позволила своим зрачкам превратиться в узкие вертикальные щели. Нора не только прервала рабочий день, но и оскорбила ее будущего мужа.

Молчание слишком затянулось, но, наконец, Нора вздохнула.

— Ты моя племянница, и я люблю тебя, несмотря ни на что. Я бы хотела устроить вечеринку в честь обручения для тебя и… твоего жениха.

— Ты даже не можешь произнести его имя, — подметила Оливия.

Голос Норы смягчился.

— Ты счастлива с ним?

— Да, я с ним очень счастлива, — не колеблясь, ответила Оливия.

— Полагаю, это уже что-то, — последовала пауза. — Хорошо. Если ты действительно счастлива, то я счастлива за тебя.

Сэйлор бросила на мать взгляд, полный шока и отвращения.

— Ты счастлива, что она выходит замуж за нищего? Ну а я нет. Это так… отвратительно! Вот как. — И вышла из комнаты.

— Она смирится, — сказала Нора Оливии и вместе с мужем поспешила за дочерью.

Эрменгард взглянула на Оливию и покачала головой.

— В такие моменты хотела бы я быть драконом-перевертышем, чтобы надрать задницу этой ледяной стерве, — высказалась она и вышла из кабинета.

Хотя сама Оливия не считала, что Эрменгард для этого нужно быть драконом; она была до чертиков пугающей сама по себе.

Глава 18

Оливия мирно работала, когда ее внезапно озарило. Она как раз потянулась к телефону, чтобы позвонить Колдеру и рассказать о своих догадках, когда распахнулась дверь и влетел он, собственной персоной, в сопровождении Табиты и Эрменгард, семенящими позади.

— Святые небеса, все сразу, — удивленно воскликнула она. — По какому поводу делегация?

— У него новости! — возбужденно вступила Эрменгард.

— У меня новости, — вторил ей Колдер.

— Как и у меня. У меня только что случилось прозрение, — гордо объявила Оливия. На самом деле, то, что она осознала минуту назад, было настолько очевидным, что по-хорошему ей бы хорошенько пнуть себя за то, что не догадалась раньше.

— Держу пари, мои новости круче твоего прозрения, — заявил Колдер, прислоняясь к краю ее стола.

— Принимаю пари. Проигравший должен будет… — Она взглянула на Эрменгард и Табиту. Такое нельзя озвучивать при них. Это касается дел любовных. — Ох, черт, потом что-нибудь придумаю. Какие у тебя новости?

— Арестовали драконов, которые на тебя покушаются. — Глаза Колдера сияли от счастья. — Три русских дракона-перевертыша; Интерпол приписывает им несколько преступлений и незаконное нахождение в стране. Их арестовали при попытке пересечь канадскую границу. Один из них принял яд, как только их схватили. Остальные двое находятся под стражей и еще не заговорили. Но Совет Старейшин уверен, что это именно те драконы, что охотились за тобой.

— Это потрясающе. — Оливия уставилась на Колдера, онемев от восторга. Неужели все, наконец, закончится?

С нее словно упал тяжкий груз. И тут она вспомнила о недостаюшем кусочке головоломки.

— Есть какие-нибудь новости о моем отце?

Он исчез два дня назад, оставив сомнительное сообщение своему лейтенанту о «чрезвычайной семейной проблеме». Это явно был лишь предлог; все члены его клана в порядке. Телефон, похоже, отключен, потому что его так и не смогли отследить. Не было его и ни в одном из поместий клана Тиг. Нора и другие члены семьи категорически отрицали наличие какой-либо информации о его местонахождении.

Колдер покачал головой.

— Нет, но мы считаем, что после последнего провала наемников, он уже понял: это лишь вопрос времени, когда его арестуют.

— Понятно. — Оливия покачала головой. — Надеюсь, они найдут его. Я лишь хочу знать, почему. Почему мой собственный отец хочет убить меня? Да, мы были не в ладах, но большинство родителей не пытаются убить свою плоть и кровь. Не пойму, какой в этом смысл.

— Я обещаю, что у нас с ним будет долгий разговор, когда его арестуют. — По тону Колдера несложно было догадаться, что это будет за разговор. Скорее всего, он будет не таким уж и долгим. — Ладно, что там у тебя за прозрение.

— Я разгадала тайну! В смысле, я про Барнума. До меня дошло, почему он такой странный. Он же влюбился в Альфреду! — триумфально воскликнула она.

— Барнум? Барнум Томпкинс? — Колдер скептически поднял бровь. — Мой Барнум, который, впрочем, лучше бы не был моим?

— Да, и это очевидно. — Оливия замотала головой от собственной глупости. — Я должна была догадаться еще в тот раз, когда он не стал клеиться к ней.

Колдер уставился на нее.

— Ерунда какая-то.

Оливия посмотрела на него с раздражением.

— Разве ты не понимаешь? Он в одно мгновение оказался очарован и от этого стал застенчив. Хватило лишь одной встречи. Вот почему не приударил за ней. И с тех пор перестал флиртовать с женщинами.

— Хм, — Колдер задумался. — Знаешь, а это имеет смысл. Либо ты права, либо у него опухоль мозга, потому что с парнем явно что-то не так в последние дни.

— Ты женишься на умной леди, — произнесла Табита, одобрительно кивнув. — Ах да, если ему понадобится помощь в организации свадьбы, я с удовольствием возьму это на себя. Я ведь настолько помешана на контроле, что у меня все до мелочей проходит идеально.

— Я тоже, я тоже хочу, — бодро подхватила Эрменгард. — Все эти свадебные приготовления! Все эти дегустации тортов!

— Я прямо сейчас пойду и расскажу все Альфреде, — сказала Оливия. — Она не считает, что может кому-то понравится, поэтому вряд ли заметит это сама, а Барнум слишком влюблен, чтобы сделать первый шаг. - Она встала. — И теперь мне не нужен полицейский эскорт!

— Тогда я поеду, — выступила Эрменгард. — Хочешь оставить меня без свежих новостей? Не тут-то было!

— У меня встреча со свадебными фотографами, — сказала Табита. — Дайте знать, как все прошло.

Оливия и Эрменгард направлялись к машине на парковке, когда неожиданно к ним подъехала Нора на своем огромном внедорожнике.

Нора опустила окно и высунула голову.

— Взгляните-ка на нее, якшается с простолюдинами, — пробурчала Эрменгард.

— Оливия, Сэйлор хочет извиниться, и мы хотели бы пригласить тебя на ланч, — крикнула Нора.

— Вообще-то, мне надо ехать по срочным делам, — ответила Оливия. Эрменгард взглянула на Оливию и закатила глаза.

— Тогда как насчет кофе? — выпрашивала Нора. — Совсем скоро твоя свадьба, и я очень хочу, чтобы мы снова стали семьей.

Оливия вздохнула. Она не могла отрицать, что Нора всегда заступалась за нее перед Квинтоном, и, нравится ей это или нет, Нора и ее семья единственный кровные родственники, которые у нее остались, если не считать Квинтона.

— Ну хорошо, только одна чашка, — сдалась Оливия. — А в другой раз устроим настоящий хороший обед.

Сэйлор сидела на переднем сидении, а Кеннет сзади. Оливия села в середину, с другого края Эрменгард, вид у нее был очень раздраженный.

Когда они тронулись, двери автоматически заблокировались, вот тогда Оливия и почувствовала что-то неладное. Пару минут они ехали в неуютном молчании, а потом Эрменгард не выдержала и, наконец, заговорила.

— В какую кофейню мы направляемся? Мы ведь явно уезжаем от центра.

— Это сюрприз, — угрюмым голосом ответила Сэйлор, тут же вступила Нора: — О, мы едем в одно очень милое местечко на окраине города.

— У меня правда нет на это времени, — сказала Оливия. — Я думала, мы собирались по-быстрому перехватить что-нибудь в центре. Поверни, пожалуйста, назад и отвези меня к моей машине. Я говорила, у меня есть неотложные дела.

Нора проигнорировала ее, а машина поехала быстрее.

— Оливия, нам действительно нужно поговорить, — сказал Кеннет.

— Что, простите? Разворачивай машину сейчас же, — Оливия начала вскипать от негодования. И еще слегка испугалась.

— У нас есть для тебя очень важная информация, — ответил Кеннет спокойным, рассудительным тоном.

— Останови машину! — закричала Оливия.

Нора по-прежнему игнорировала ее. Оливия попыталась открыть дверь; она была заблокирована.

Машина продолжала ехать.

— Какого черта здесь происходит? — Оливия колотила руками по сиденью Норы. Эрменгард рванулась вперед, но Сэйлор ловким движением вытащила из сумочки шприц и всадила ей в руку. Эрменгард мгновенно осела.

— Это для твоего же блага, — холодно произнесла Нора.

Оливия закричала от гнева, но вдруг почувствовала боль в руке, и в тот же миг ее накрыла невозможная усталость. Веки отяжелели и сомкнулись.

— Зачем лгать ей? — проворчал дядя Кеннет. — Это для нашего блага.

* * *

Оливия очнулась и поняла, что лежит лицом в грязи. Руки за спиной связаны веревкой с вплетеной медью; она чувствовала, как жжет кожу на запястьях. Это значит, ей не удастся перекинуться.

Она проморгалась и попыталась прочистить нос от грязи, и расслышала щебет птиц где-то над головой. Звуков автомагистрали не доносилось даже отдаленно. Выходит, они в гуще леса. Ее связали вместе с Эрменгард, та лежала рядом и не шевелилась.

Она начала извиваться, пытаясь избавиться от пут.

— Ну вот, она уже проснулась! — это была Сэйлор, демонстрирующая свой идеальный крик ябеды-корябеды. — Я думала, мы убьем ее во сне.

Оливия не без труда приняла сидячее положение и увидела, как Нора и Кеннет бок-о-бок копают яму. Ее накрыла паника. Их никто не найдет, пока не станет слишком поздно.

— Ой, ну прости, пожалуйста, что я не медик, — раздраженно отозвалась Нора, — и не в курсе, какая нужна доза. Не так-то просто накачать дракона. Не хочешь помочь нам копать?

— Ну уж нет. Я только что сделала маникюр, — напыщенным тоном сообщила Сэйлор.

Оливия украдкой посмотрела на внедорожник, припаркованный неподалеку. Если ее телефон внутри, то с помощью GPS…

Но Нора перехватила ее взгляд и усмехнулась.

— Мы выкинули твою сумку, как только выехали за город, — пробурчала она. — Вместе с телефоном. Никто не сможет найти тебя.

Эрменгард кое-как уселась, в смятении оглядываясь вокруг.

— Они копают могилы, — удивленно сказала она Оливии.

— Да, похоже на то.

Веревки на запястьях Оливии намокли от пота. Она подвинулась ближе к Эрменгард, чтобы никто не заметил ее телодвижений, пока она пыталась избавится от пут.

— Не понимаю, — Эрменгард уставилась на Нору и Кеннета, — зачем вам убивать собственную племянницу?

— Потому что она ею не является, — презрительно ответила Нора. Она посмотрела на Оливию. — Никогда не задумывалась, почему твоя мать согласилась выйти замуж за моего идиота братца?

Оливия фыркнула.

— Предположим.

— Потому что она уже была беременна. Только этот осел не догадывался, что ребенок не его. Она встречалась с Квинтоном, но у нее случилась интрижка со старшим братом Альфреды, прямо перед тем, как он ограбил банк и угодил в тюрьму. Так что она вышла замуж за Квинтона, чтобы обеспечить тебе будущее, а может, была еще какая-то дурацкая причина.

Оливия не шелохнулась, в ее голове постепенно рассеялся туман.

— Значит… Если Квинтон не мой отец, то ваша семья не имеет никакого права на серебряные шахты моей матери. Ваша семья даже не была богата до того, как вы украли все, что по праву принадлежало мне. Ни один из вас, пафосных прихлебателей, ни хрена не состоятелен.

— Но зачем убивать ее? — требовательно спросила Эрменгард. — Оливия-то не знала, кто ее настоящий отец. Какой в этом смысл, если она все равно не твоя родная племянница?

— Генетическая аномалия, которую наследуют все представители мужского пола семьи Мортенсен, — догадалась Оливия. — Если я рожу сына, у него будут глаза разного цвета. И тогда все узнают мою настоящую родословную. И тогда Мортенсены смогут заявить права на серебряные шахты и на все, чем владеет клан Тигов.

Гнев пронзил ее. Альфреде и ее детям больше не придется бедствовать. Они и не должны были бедствовать. Серебряные шахты по праву принадлежат им.

— Как ты выяснила, что Квинтон не мой отец? — холодно спросила она.

— Твоя мать доверилась мне, — ответила Нора. — Когда решила сбежать с тобой. Она потребовала у меня денег, чтобы залечь на дно и начать новую жизнь, и поклялась никогда не возвращаться в город и не рассказывать правду. Я должна была убить вас обеих еще тогда. С тех самых пор я сожалею о своей слабости.

— Пошла на хрен.

Оливия немного переместилась; ей практически удалось освободиться от пут. Она перекинется и выпустит в них пламя, затем заберет Эрменгард и улетит. Конечно, у нее одной против трех драконов шансов мало, но это лучше, чем ничего.

— Я пыталась предупредить тебя, — сказала Нора примирительным тоном. — Я говорила тебе не выходить замуж. Не рожать детей. Не потому, что я забочусь о тебе, заметь, а потому, что убить тебя и избавиться от тела — это большой риск для нас, началось бы расследование. — Ее голос звучал так, будто она даже думать не хотела об этом.

Кеннет бросил лопату и направился к Оливии. Она почти освободилась от медных веревок… почти…

Он опустился перед ней на колени.

— Хватит болтать, — зарычал он и пошарил в кармане пиджака в поисках шприца.

— И зачем тебе понадобилось возвращаться в Линдвейл? — заныла Сэйлор. — Никто не ждал тебя здесь. Никто не скучал по тебе. Тебе надо было прятаться и дальше.

— Мне очень жаль, что я доставила вам столько неудобств, — огрызнулась Оливия. Медные оковы скользнули с рук как раз в тот момент, когда Кеннет открыл шприц.

Глава 19

— Сукин сын, — яростно заявил Колдер Тигу, пока они мчались в патрульной машине Колдера, опережая его людей. Барнум перекинулся в дракона и летел впереди целого полка центуриев, состоящих и из ледяных, и из огненных драконов. По пути к ним присоединились также багровые и бело-голубые драконы. Оливию любили все. Колдер и Тиг оставались в человеческих обличиях, чтобы отслеживать телефон Сэйлор, в который Тиг поместил следящее устройство.

Тиг признался, что нанял дракона-убийцу, но клялся и божился, что намеревался лишь напугать Оливию, дабы она приняла, наконец, предложение выйти замуж. Ладно. Колдер разберется с этим позже.

А в данный момент Оливия исчезла, и чтобы найти ее, Колдер спалит весь штат Невада, если понадобится.

— Это не моя вина, — оправдывался Тиг. — Откуда мне было знать, что моя сестра похитит Оливию?

Табита позвонила Колдеру около часа назад и высказала предположение, что Оливию и Эрменгард похитили. Она видела, как те сели в машину Норы, что выглядело несколько странным, ведь они собирались ехать к Альфреде. Тогда Табита проследила за ними до того момента, как машина на бешеной скорости покинула город. Не колеблясь, она сообщила об этом сыну, затем попыталась догнать их, но другая машина вклинилась перед ней, отрезав ее от преследуемых. Табита потеряла их из виду и, даже обернувшись драконом, не смогла отыскать на дороге.

Колдер вместе с центуриями направился прямо в Северный Линдвейл. Он схватил Арнольда за горло и крепко сдавил его. Арнольду, окруженному взбешенными огненными драконами, ничего не оставалось, как согласиться, что будет хорошей идеей позвонить Квинтону и сообщить о похищении дочери.

Отследив телефоны девочек, они быстро обнаружили, что все их вещи выбросили в кусты на обочине западной дороги Северного Линдвейла.

Вскоре в полицейском участке Северного Линдвейла объявился Квинтон, грязный, потрепанный и абсолютно несчастный. Он сообщил, что установил устройства слежения в каждый телефон, принадлежащий членам его семьи. Он никому не доверял.

Они поверили телефоны Кеннета и Норы — те оставили их в поместье. Дальше телефон Сэйлор… и бинго. Сэйлор, эгоцентричный подросток, никогда не расставалась со своим телефоном.

Время играло против них, нужно было как можно скорее найти Оливию и Эрменгард… и еще его мать, которая перестала отвечать на звонки. Колдер подозревал, что она перекинулась в дракона и полетела в том направлении, куда теоретически увезли Оливию, пытаясь отыскать ее.

— Уверен, с ней все в порядке, — бубнил Квинтон. — Уверен, они просто хотят поговорить с ней… о чем-то.

Колдер взглянул на мужчину, который нервно грыз ноготь на пальце.

— Молись, — презрительно бросил Колдер, — молись, чтобы они не навредили ей. Потому что, если они хоть что-нибудь сделают с ней, тебя не спасет даже побег из города, я найду тебя и смерть твоя отнюдь не будет быстрой. Тебе некуда бежать, ибо я тебя из под земли достану.

* * *

Оливия неотрывно смотрела на шприц, Кеннет держал его на уровне глаз и аккуратно нажал на плунжер. На кончике иглы показалась кристальная капелька препарата. Пока он сосредоточенно всматривался в сверкающий шарик жидкости, она откинулась назад и со всей силы ударила его в лицо.

Раздался ласкающий слух хруст кости, из его носа струйкой потекла алая кровь, а сам он пошатнулся, хватаясь за лицо.

Нора взвизгнула и побежала к ним, замахиваясь лопатой над головой.

Оливия бросилась на землю, уклонившись от удара. Острый край лопаты резанул воздух в каких-то сантиметрах от ее головы. Девушка быстро поднялась на ноги, обернувшись в поисках Эрменгард и надеясь поскорее вытащить ее отсюда в какое-нибудь безопасное место.

Но Эрменгард вскочила на ноги, приняв воинственную позу, хотя руки у нее все еще были связаны за спиной, а в глазах читалось безумие. С криком чистой ярости она бросилась на Нору, плечом протаранив в ее живот и сбив с ног, в итоге обе свалились в свежевырытую могилу.

У Оливии не было времени спасать Эрменгард. Кеннет начал перекидываться. Глаза приобрели ледяной синий оттенок, зрачки превратились в вертикальные, как у рептилии, а из окровавленных ноздрей повалил ледяной пар. Раздался чудовищный треск — так он, извиваясь и ломаясь, превращался в гигантского монстра. Размахивая тяжелым хвостом, Кеннет вытянул змеевидную шею и издал оглушающий рев.

Оливия поспешила перекинуться, но Кеннет в своей драконьей форме был на несколько сотен килограмм тяжелее, чем она. Если Нора подоспеет к нему на помощь, они с легкостью прикончат ее. И все же она не собиралась сдаваться без боя.

Сэйлор наблюдала за ними из-за деревьев. Ручонки сжались в кулаки. Ее лицо приобрело какой-то ненатуральный оттенок. Оливия даже не могла определить, что оно выражало в этот момент: волнение или ужас.

Кеннет снова взревел, Оливия зашипела в ответ. Она выпустила залп ледяного дыхания, вместе с которым в него полетело смертельное облако ледяных осколков, но он выгнулся так, что осколки, отскочив от чешуи, не нанесли ему никакого вреда.

Оливия расправила крылья и оттолкнулась от земли, надеясь с высоты увидеть, как там Эрменгард, но Кеннет внезапно выпустил залп морозного пара. Холод коснулся ее крыльев, мгновенно замораживая подвижные мембраны, и с ревом боли она рухнула на землю.

Кеннет с триумфом направился к ней, от каждого его шага дрожала земля.

Оливия попыталась снова пошевелить крыльями, но те оказались сильно обмороженными, так что взлететь ей не удастся.

Значит, это конец. Она больше никогда не увидит Колдера. Никогда не услышит такой любимый дразнящий голос. Никогда больше не почувствует себя в безопасности в его объятиях.

Но внезапно над ней пронесся залп пламени, и Кеннет, заскуллив от боли, отшатнулся назад.

Над ними пронеслась массивная фигура огненного дракона-женщины, из пасти которой на Кеннета обрушился непрекращающийся поток пламени. Должно быть, это Табита.

Жар растопил ледяную корку, сковавшую крылья Оливии, но ныть и гореть они не перестали. Оливия быстро откатилась с поля боя, а затем бросилась к могиле, Эрменгард оказалась там одна. Нора перекинулась и уже запрокинула голову, готовясь заморозить Эрменгард в хладный труп.

Оливия набрала в легкие побольше воздуха и тут же выпустила вихрь льда, окутывая Нору морозным облаком. Пока Нора была обездвижена, Оливия быстро скользнула в могилу и вытащила Эрменгард, аккуратно сжав ее в пасти. Летать она все еще не могла, поэтому пришлось быстро бежать. Оливия почувствовала поток холода справа; временно ослепшая Нора наобум плевалась льдом, надеясь попасть в нее.

С Эрменгард в зубах она бежала так быстро, как только могла. Деревья росли слишком густо, а летать она все еще была не способна, поэтому опустила Эрменгард на землю и перекинулась обратно в человека.

Нора метнулась за ними, синие глаза горели яростью. Кеннет, чья опаленная и почерневшая чешуя все еще дымилась, с обезумевшими от боли и гнева глазами несся прямо за ней, неотвратимо приближаясь.

Оливия, сжав кулаки, встала перед Эрменгард, закрыв ее собой.

Табита зашла на вираж, ища подходящую возможность снова поджарить эту парочку, но не могла рисковать Эрменгард — хватит доли секунды, чтобы превратить ее в пепел.

Оливия заметила, как Нора со страхом посмотрела в небо, и проследила за ее взглядом. Приближались еще драконы. Колдер и… ее отец? Оливия схватила Эрменгард за руку и попятилась вглубь леса, надеясь хоть немного оторваться от преследования, пока внимание Норы переключилось на драконов.

Колдер, воплощение красоты в огненно-багряных тонах в своем облике дракона, приземлился между ними. Он расправил крылья и издал ужасающий рев.

Кеннет, поворачиваясь так, чтобы спрятать обожженную плоть на боку, в ярости зарычал в ответ.

Они начали кружить друг вокруг друга, обмениваясь залпами льда и пламени. Колдер увернулся от смертоносного морозного дыхания, которое все же оставило мерзкий след обморожения на багровом крыле, и выпустил огненную струю в Кеннета, сжигая нежную мембрану его крыльев, словно пластик. Дикий вопль раздался из пасти Кеннета.

Рухнув на землю, он принял человеческий облик. Рука оказалась обожжена до черноты и неестественно вывернута, а лицо исказила боль. Колдер тоже перекинулся, и направился к нему, пока Кеннет пытался доползти до могилы, где осталось их снаряжение. Его трясло от боли… но рука не дрогнула, когда он достал пистолет из сумки и выстрелил.

Пуля задела плечо Колдера, оставив обжигающий след. Он частично перекинулся, достаточно для того, чтобы выпустить когти и быстро срезать отравленную плоть.

— Колдер! — в отчаянии закричала Оливия.

Кеннет давился горьким смехом.

— Ах ты дрянь! Ты все испортила. Но тебе не выбраться отсюда живой. — И нацелил пистолет на Оливию.

Колдер мгновенно среагировал… но Квинтон Тиг был быстрее. Он, уже в человеческом облике, прыгнул вперед, загородив Оливию.

Как в замедленной съемке, серебряная пуля попала в него. Он схватился за грудь, едва удерживаясь на ногах. Голос его звучал слабо и едва слышно, кровь выступила на губах.

— Не смей называть мою дочь дрянью! — прохрипел он.

Кеннет с изумлением уставился на него.

— Она не твоя плоть и кровь. Ты всегда подозревал это. И был прав.

Квинтон лишь покачал головой.

— Это неважно. — Он сделал нетвердый шаг по направлению к Кеннету. — Она лучше тысячи таких, как ты.

Он издал полный мучительной боли стон и упал на колени. Серебро жгло изнутри. Он пошарил на поясе и трясущимися руками вытащил свой служебный револьвер.

Квинтон Тиг всегда был отличным стрелком. И, даже умирая, он не промахнулся.

* * *

За этот единственный поступок, который Тиг совершил при смерти, Колдер зауважал его куда сильнее, чем за все, что тот сделал при жизни.

Краем глаза он уловил движение и обернулся. Увидев, что отец лежит на земле мертвый, Сэйлор издала вопль и кинулась в лес. Далеко ей не убежать — только не в этих модных туфлях, к тому же, Барнум уже на подходе вместе со всеми центуриями Северного и Южного Линдвейлов — идти некуда. Ей предъявят обвинения в покушении на убийство, а наказание за это казнь.

Оливия высвободилась из объятий Колдера, отчаянно озираясь

— Эрменгард, — позвала она. — Эрменгард, ты в порядке?

Она облегченно вздохнула, когда, наконец, увидела женщину, грязную и растрепанную, но все же невредимую.

— Я в норме, — сказала Эрменгард, слабо шатаясь. — Эта сука удрала со всех ног.

Колдер выпустил коготь и срезал веревки с запястий Эрменгард. Оливия яростно обняла ее.

— Я так рада, что ты невредима.

Звуки сирены и равномерное хлопанье крыльев в небе над их головами звучали музыкой. Прибыл Барнум с кавалерией.

Глава 20

Эрменгард вошла в кабинет с мрачным выражением лица.

— Хенрик на проводе, и голос у него нерадостный.

— О, Господи. — Оливия хлопнула ладонью по лбу. А все только стало налаживаться. Совет Старейшин признал, что серебряные шахты принадлежат Альфреде и ее детям — и их клану. А значит, Барнуму, Колдеру и Оливии тоже. У всех членов клана Тиг в срочном принудительном порядке конфисковано имущество и передано только что образованному клану Кингсли. Сэйлор должны были казнить, но Оливия вмешалась и ей сохранили жизнь, только теперь девушка осталась бедна, как церковная мышь, и, разумеется, ее чванливые дружки больше не хотели с ней водиться.

Клан Кингсли уже переехал в бывший особняк Тигов, а у Оливии появилась новая машина взамен арендованной, на которой она ездила с тех пор, как ее прежний автомобиль несколько пострадал в огне.

И теперь это — чем бы «это» ни было.

Она подняла трубку.

— У меня ужасные новости, — сразу перешел к делу Хенрик. — Знак «Добро пожаловать в Северный Линдвейл» снова подвергся атаке вандалов. На этот раз дело обстоит гораздо хуже. Вокруг знака собирается толпа, люди настроены агрессивно. Думаю, такими темпами они там все скоро передерутся.

— И что же написано на знаке? — удрученно вздохнула Оливия.

— Мое воспитание не позволяет произносить такое при даме. Поезжайте туда и сами все увидите. — И повесил трубку.

Сердце екнуло.

— Ты поедешь со мной, — сказала она Эрменгард. — Похоже, нам придется начистить кому-то хвост.

— Всегда готова, — с энтузиазмом отозвалась Эрменгард.

— Но, разумеется, мы не будем лезть на рожон, пока те не начнут первыми, — предупредила Оливия, садясь в машину.

Опять Билли учудил? Зачем ему это? Все ведь устроилось так хорошо. Клиенты шли к нему косяком в этом его новом арт-бизнесе. Он даже получил лестные отзывы в местной газете.

В пути она отчаянно пыталась дозвониться до Колдера. Он не отвечал. Наверное, пытается предотвратить восстание.

Уже на подъезде к знаку она увидела сотни перевертышей из Северного и Южного Линдвейлов, толпящихся вокруг него.

Как ни странно, признаков агрессии не наблюдалось. Наоборот, люди улыбались и смеялись, указывая на знак.

Она заметила Колдера. Он стоял возле стеллы и вовсе не был занят подавлением бунта; какого черта он не отвечал на звонки? Рядом с ним Барнум и Альфреда, пара держалась за руки. Дети Альфреды сновали вокруг них, поедая мороженое.

— Не вижу признаков войны, — озадаченно сказала Оливия. — Больше похоже на вселенскую вечеринку. Что за повод?

И тут она увидела, как Эрменгард хихикает, прикрывая рот рукой.

— Я тебя одурачила! — радостно воскликнула она. — Я смогла!

Оливия злобно зыркнула на нее, припарковала машину и пошла посмотреть на знак, на который все тыкали пальцем. Эрменгард выбралась из автомобиля и поспешила за ней.

На знаке оказались выжжены слова: «Выходи за меня, Оливия!». Хенрик тоже был в толпе, на его лице читалось что-то вроде одобрения.

— Хенрик, какого черта? — взорвалась Оливия. — Вы чуть не довели меня до сердечного приступа.

Он поднял руки, жестом изображая «я сдаюсь!».

— Если не можешь победить кого-то, присоединяйся к ним. Последнее время все шло прекрасно, и я действительно верю, что вы с Колдером должны быть вместе. Так тому и быть. Два города смогли уладить все свои разногласия. — Он выглядел так, будто не мог решить: то ли надуть губы в обиде, то ли обрадоваться.

Оливия недоуменно покачала головой и воинственно направилась к Колдеру, который прислонился к одной из опор знака. В руке у него оказалась маленькая бархатная коробочка. Билли и его мама Сью стояли неподалеку. Женщина светилась от счастья, а мальчишка выглядел самодовольным.

Когда она подошла, Колдер опустился на одно колено и открыл коробочку, в ней сияло огромное бриллиантовое кольцо.

— Ты говорила, что хочешь необычное предложение, — сказал он.

— Ответ «да», — сказала она, плача и смеясь одновременно.

— Я ведь еще ни о чем не спросил! — с ухмылкой запротестовал он. — Я ведь могу попросить тебя вычистить кухню.

— О, ну в таком случае точно «нет».

— Но так как Альфреда готова взять на себя кухню, то… выйдешь ли ты за меня замуж, сделаешь ли самым счастливым огненным драконом на земле?

— А вот это с удовольствием, Колдер Кингсли.

Встав и притянув Оливию в свои объятья, он поцеловал ее так страстно, что она едва ли услышала восторженные крики подружившихся между собой огненных и ледяных драконов, которые с радостью готовы были праздновать их счастливый союз.