Любовь в викторианском стиле

ГЛАВА ПЯТАЯ

Они подъехали к загородному дому Эллен Дэвис в начале шестого. Ник свернул во двор, и не успели они даже выключить мотор, как входная дверь открылась. На пороге появилась пожилая женщина. Милая, с седыми, немного растрепанными волосами и широкой улыбкой на лице. Даже у скептически настроенного Ника не возникло сомнений в том, что радость ее была искренней. По телефону Эллен сообщила ему, что она вдова. Ее муж умер около пяти лет назад. Всю свою жизнь вместе с собственными детьми они воспитывали и приемных. Сейчас же, сказала Эллен по телефону, она берет детей только в особых случаях.

Картер был как раз таким ребенком.

Ник и Сили вышли из машины и пошли к дому по выложенной камнем дорожке между двумя аккуратными газонами. Ник подошел первым и протянул руку, но миссис Дэвис, казалось, даже не заметила этого. Спускаясь по ступенькам навстречу гостям, она широко раскинула руки, смеясь и плача от радости. Эмоции переполняли ее. Она радушно обняла Ника прежде, чем тот смог вымолвить хотя бы слово.

Ник оставил попытку что-нибудь сказать. Он похлопал Эллен по спине в ответ на ее объятия.

— Мальчик уже проснулся? — спросил Ник. Он совсем забыл о том, что несколько минут назад опасался, что эта женщина может быть хитрой мошенницей, а его предполагаемый племянник может не иметь к нему никакого отношения. Ник почувствовал себя не совсем удобно в своем дорогом темно-сером костюме. Он был чужим в этой обстановке.

— Он сидит на своем стульчике, — ответила миссис Дэвис. — Проходите в дом. Это миссис Делани? — Лучезарно улыбаясь, старушка посмотрела на Сили.

— Мой личный секретарь, Сесилия Рэнкин, — объяснил Ник.

Эллен почему-то нисколько не расстроилась.

— Рада познакомиться с вами, дорогая, — приветливо сказала она Сесилии. Пожилая женщина потрепала Сили по руке. Сесилия улыбнулась в ответ и поцеловала Эллен в щеку. Но тут же почувствовала себя неудобно за то, что дала волю эмоциям.

— Ах, простите, — сказала Сесилия. — Мне почему-то кажется, что мы с вами давно знаем друг друга. Это, наверное… Мы немного поговорили с вами по телефону сегодня днем, прежде чем я переключила вас на Ника.

Миссис Дэвис повела их вверх по ступенькам. Ник обратил внимание на кусты азалии у самого крыльца. Они вот-вот должны были зацвести. Рядом рос недавно посаженный кустик гвинеи. Ее большие темные листья служили хорошим дополнением к нежным цветам азалии.

Внутри дома все было так же аккуратно и ухожено. Полы из твердой древесины были чисто вымыты. Деревянная лестница вела наверх. Они прошли через жилую часть дома и вошли в просторную кухню. Там стоял высокий детский стульчик. В нем пристегнутый ремнем сидел малыш. Все личико у него было измазано яблочным пюре. В руке малыш держал маленькую ложечку. Шалун с удовольствием колотил ею по пластиковой тарелочке с остатками яблочного пюре.

— Картер, это твой дядя. Дядя Ник, — сказала Эллен Дэвис, обращаясь к ребенку. Она говорила доброжелательно и нежно, но в голосе у нее не было тех слащавых ноток, которыми так любят пользоваться некоторые женщины, обращаясь к детям. Эллен повернулась к Нику. — Дядя Ник, ведь так мы должны называть вас? Надеюсь, вы не против?

— Да, конечно. Такое обращение меня вполне устраивает, — ответил Ник гораздо более эмоционально, чем собирался.

Но где же Сили? Ник огляделся и увидел ее в дверном проеме. Она явно не хотела мешать ему знакомиться с племянником.

Скорее всего, она была права.

Ник подошел ближе к стульчику. Картер швырнул ложку. Ложка упала на пол, но ребенок не замечал этого. Он смотрел на незнакомого дядю.

— Привет! Как живешь, дружище, — поприветствовал малыша Ник.

Малыш расплылся в довольной улыбке. Мягкие розовые губки, беззубый младенческий рот. Смеющиеся карие глазки. Малыш замахал маленькой ручкой и подался вперед всем своим крошечным тельцем, но ремешки, которыми он был накрепко пристегнут к стульчику, не пускали его.

— Славный парень, — негромко произнес Ник.

Эта фраза прозвучала неестественно, хотя полностью соответствовала действительности. У малыша были мягкие золотистые волосики, щечки как спелые персики, маленький курносый носик. Не ребенок, а настоящий ангелочек!

Ник хотел сказать что-нибудь большее, чем просто комплимент.

— Он так всем улыбается? — спросил он Эллен.

— Сейчас — да. Он отдохнул и хорошо себя чувствует. Пока он находится в том счастливом возрасте, когда его сердце принадлежит всем. Пройдет немного времени, полгода или что-то вроде того, и ситуация изменится. Тогда он уже привяжется к тому, кто рядом с ним.

— Ну, конечно, — вежливо ответил Ник.

Он не знал, что имела в виду миссис Дэвис, когда говорила о привязанности маленького ребенка к тому, кто находится с ним рядом. Сказала ли она это просто для того, чтобы поддержать беседу, или с прицелом на будущее? Уж не намекала ли она на то, что Нику следует задуматься над этим?

— Некоторые малыши, когда начинают ходить, так привязаны к тем, кто за ними ухаживает, что не дают отойти от них ни на шаг. Тебе нужно душ принять, а они начинают плакать.

— Да, воспитывать малышей совсем не просто, — философски заметил Ник.

— Картер уже поел. Вы не хотите поиграть с ним? — поинтересовалась миссис Дэвис.

Ник не был уверен в том, что знает, как правильно брать ребенка на руки. А этот малыш, без сомнения, был непоседой. Ник, конечно, боялся не того, что яблочное пюре испачкает его костюм. Но не слишком ли груба шерстяная материя его пиджака для нежной кожи ребенка?

Ник неуверенно смотрел на Картера, не зная, как поступить. В это мгновение к нему подошла Сили.

— Можно я? — попросила она.

Ник был очень благодарен ей за эту просьбу. Сили снова оказалась рядом в самый нужный момент. Конечно, эта ситуация не имела никакого отношения к их работе, но сейчас это было совсем неважно.

— Ну, конечно же, можно, — поспешила ответить миссис Дэвис.

Она быстро вытерла влажной салфеткой остатки яблочного пюре с лица Картера и расстегнула ремни, которыми ребенок был прикреплен к стульчику. Эллен взяла его на руки. Малыш, почувствовав свободу, довольно замахал ручками.

— Ох, какой красавчик! — сказала Сесилия. Глаза ее наполнились слезами. Она откашлялась, пытаясь справиться с волнением, и спросила:

— Сколько ему было, когда умерла его мама?

— Около трех месяцев, — ответила Эллен.

— Значит, она успела увидеть, как он улыбается?

— Да, конечно, — подтвердила Эллен. — Его мама была уже серьезно больна и принимала много лекарств. Но тогда Картер был еще очень мал и много спал, так что большую часть времени они проводили вместе, лежа рядом в постели. Врачи настояли на кесаревом сечении на шесть недель раньше нормального срока, так слаба была его мама. Они хотели сделать это еще раньше, но она не позволила им. Несмотря ни на что, Картер с самого начала рос очень здоровым ребенком и вел себя просто замечательно. Иногда мне казалось, что он понимает, как это нужно его несчастной маме.

— Бывает же такое, — кивая, головой, сказала Сили.

Ника так поразило услышанное, что он не мог проронить ни слова.

— Это было очень важно для Джейн, — продолжала свой рассказ Эллен. — Еще она очень надеялась на то, что сможет найти своих единоутробных братьев, о которых ей рассказывала ее мать. Вы не знали, что у вас есть сестра. Ник? — неожиданно спросила Эллен.

— Нет. Но в памяти, кажется, что-то осталось, — хриплым от волнения голосом сказал Ник. — По-моему, мы навещали ее в больнице, когда она родилась. Что-то в этом роде.

— Джейн была очень слабой, когда родилась. Когда ее выписали из больницы, я забрала ее к себе. Она поправилась только через три месяца после своего рождения. Ее мама отпраздновала это событие. Постаралась отпраздновать, как смогла. Она купила большой торт-мороженое, украшенный…

— О, мой бог! — прошептал Ник. — Торт-мороженое? Это я помню. Так вот откуда это воспоминание.

Сили посмотрела на Ника своими большими красивыми глазами. Она не забыла о том, что Ник рассказал ей.

— Ну вот, — сказала она. — Теперь твоя очередь.

Не успел Ник опомниться, как Картер оказался у него на руках. Он держал его так же, как только что держала Сили, прижимая к боку и поддерживая рукой.

— Привет, — взволнованно сказал он. — Привет, дружище.

Ник попробовал прикоснуться к щеке Картера так же, как это делала Сили, и попытался улыбнуться. В ответ на это малыш заерзал и начал вырываться.

— Сегодня днем он хорошо выспался, — сказала Эллен. — Он спал четыре часа и сейчас полон энергии. Вы не хотите немного поиграть с ним во дворе? Там есть качели, в том числе и для самых маленьких. Если вы как следует закрепите его на сиденье и будете качать не слишком сильно. Картер получит огромное удовольствие.

— Пойдем, Ник, — сказала Сили. Каким счастливым было ее лицо в эту минуту!

— Хорошо, — сказал он. — Пойдем.

Он осторожно вынес Картера на террасу, залитую лучами послеполуденного солнца, и они спустились с террасы во двор. Качели были вкопаны в землю между двумя деревьями.

Ник усадил Картера в закрытое пластиковое сиденье качелей. Картер вел себя спокойно, улыбался и совершенно не обращал внимания на напряжение Ника, которому казалось, что он все делает не так.

— Можно, я покачаю его? — попросила Сили.

— Только осторожно, — напомнил ей Ник, как будто всю жизнь качал маленьких детей и абсолютно точно знал, как нужно качать Картера, чтобы тот получил удовольствие.

Ник и Сили качали малыша по очереди. К тому времени, когда Картеру наскучило это занятие. Ник обнаружил, что губы у него почти болят от того, что с них не сходила улыбка.

Когда они вернулись в дом, Эллен пригласила их за стол. Она приготовила кофе, бутерброды, поставила на стол печенье и пирожные.

Ник изучал документы, которые дала ему Эллен, и не прислушивался к тому, о чем говорили женщины.

— Нашу настоящую мать звали Луиза Тэйлор, — промямлил он. — Она не вписала имя отца Джейн в свидетельство о ее рождении, а имя нашего с Сэмом отца вписала. Его звали Эндрю Грэй.

— Распространенные имена, — сказала Эллен. — Это затруднит поиски.

— Мне это неинтересно, — ответил Ник твердо.

Он слишком любил своих приемных родителей и не хотел копаться в своем далеком прошлом. Их с Сэмом усыновили, когда им обоим было по три года.

— Ваша мать никогда много не говорила об этом, — сказала Эллен. — Она умерла, когда Джейн шел шестнадцатый год, но они и раньше расставались на некоторое время.

Ник снова внимательно проверил все документы. Не было ни малейшего сомнения в том, что они подлинные. В поведении Эллен Дэвис также не было ничего подозрительного. Она внушала Нику доверие. Все, что она сказала ему, было правдой. Картер действительно являлся для них с Сэмом ближайшим и единственным в мире родственником.

— Мне нужно время, — сказал Ник, обращаясь к хозяйке дома, — чтобы изучить все эти документы.

— Разумеется, — ответила Эллен.

— Я должен также обсудить все это с Сэмом. Нам нужно принять правильное решение, подумать, что каждый из нас сможет сделать для Картера.

— Никакой спешки нет, — заверила его Эллен, но в голосе ее послышалось едва уловимое напряжение. Даже не напряжение, осторожность. А может быть… разочарование. Предполагала ли она, что Ник может отказаться от ребенка? — Вам нужно принять серьезное решение.

— И здесь может быть несколько решений, — напомнил ей Ник. — Мы с Сэмом будем счастливы возместить расходы, связанные с пребыванием Картера в вашем доме, включая расходы на услуги постоянно проживающей няни, которая будет помогать вам. Мы также должны учитывать тот факт, что в нашей стране есть множество семейных пар, которые будут счастливы усыновить Картера, если мы с Сэмом не сможем сделать этого немедленно.

Эллен кивнула.

— Все это слишком неожиданно свалилось на вас, — сказала Эллен так, будто Нику нужно было только привыкнуть к мысли о том, что у него теперь есть племянник.

— Очень скоро я свяжусь с вами, — по-деловому сказал Ник. — И если у вас есть такая возможность, сделайте для меня фотокопии этих документов. Я буду вам очень благодарен.

На обратном пути в Коламбус Ник настоял на том, что сам поведет машину. Сили не стала спорить. Эмоции утомили ее больше, чем долгая дорога.

Мысль о том, что Ник может не усыновить ребенка, делала Сили несчастной. Слишком несчастной. Она не хотела анализировать свои чувства. В конце концов, это была не ее жизнь. Все это касалось только ее босса.

Он сам должен принять решение.

Это его прошлое.

Его ребенок.

Она будет разочарована и никогда не сможет простить его, если он не усыновит мальчика.

Но, может быть. Ник просто не в состоянии сделать этого сам, так как ему мешают психологические травмы, полученные в раннем детстве.

Разве не это пыталась сказать мне женщина, которую я видела во сне? — подумала Сили.

Она так старательно притворялась спящей, что примерно через полчаса, когда начало темнеть, действительно задремала и потеряла счет времени. Проснулась она, когда почувствовала, что машина замедлила ход.

Открыв глаза, Сесилия сразу поняла, что они почти приехали. До дома Ника — рукой подать.

Было около девяти часов вечера.

— Ты не подбросишь меня домой. Ник? — спросила Сесилия.

— Это ведь твой автомобиль, — напомнил он ей. — Но пока я не отпускаю тебя домой. И приглашаю тебя зайти ко мне и поужинать. Тебе необходимо немного взбодриться и поесть.

Ник свернул во двор. Раньше Сили никогда не заходила в дом Ника. Не было такой необходимости. Их отношения в последнее время становились все более сложными и более личными одновременно.

Сесилия понимала, что Картер тронул сердце Ника, хотя тот и не хотел этого признавать. Она также понимала, что добрых чувств недостаточно для усыновления малыша.

— Я хочу отпраздновать встречу с Картером… И с Джейн. Несмотря на то что ребенок может серьезно осложнить нашу с Сэмом жизнь, здесь есть чему радоваться и что праздновать. Ты выпьешь со мной? — обратился Ник к Сили, открывая бутылку французского шампанского.

— Да, конечно. Я рада, что ты так отнесся к Картеру. И разделяю твои чувства.

Ник загадочно посмотрел на Сесилию.

— Только не говори мне, что я сентиментальна, — с вызовом добавила Сили.

Ник пожал плечами и улыбнулся.

— Отлично, — сказал он и принялся разливать шампанское по фужерам. — За Картера!

Ник снова загадочно улыбнулся. У него были усталые глаза. На подбородке появилась щетина.

Сили, не спеша, потягивала из бокала игристый напиток.

— Сэм до сих пор ничего не знает о Картере, — сказала она.

— Я не хочу сообщать ему об этом до тех пор, пока он не вернется из отпуска в воскресенье, — объяснил Ник.

— Ты считаешь, что это испортит его отпуск? — спросила Сили.

Ник помолчал, затем неохотно признался:

— Я не хочу говорить ничего плохого о своей невестке, но, если Мариса узнает о Картере, она точно испортит Сэму остаток отпуска. И я здесь ничем не смогу ему помочь. Она не захочет иметь ничего общего с ребенком, у которого не совсем ясное прошлое. Боюсь, она будет даже против того, чтобы мы оказывали ему финансовую поддержку. Если их брак можно еще спасти, то лучше подождать с этим сообщением.

— Что ж, пожалуй, ты прав. В этом есть смысл, — вынуждена была согласиться Сили.

— Ты хочешь есть? — спросил Ник.

— Признаться, не отказалась бы.

Ник открыл большую морозильную установку, стоявшую рядом с холодильником.

— Моя домработница замораживает для меня еду, — сказал он. — Много еды. Сегодня в нашем меню утка с апельсинами и картофельные крокеты, овощи, морская капуста, канадский рис под соусом из сливок и белого вина и еще что-то, что называется каким-то странным французским словом.

— У меня уже слюнки потекли. Давай, съедим все, — пошутила Сили, но потом добавила: — А если серьезно, утка с апельсинами… — она подняла свой бокал, — будет прекрасным дополнением к шампанскому.

— Ага, так значит, утка. Хорошо. Что там она пишет? — пробубнил себе под нос Ник. — Ага, положить в микроволновку на средний…

— Ты уверен, что она домработница? Уж не ангел ли? — снова пошутила Сили.

— Вполне возможно, что ты права, — отозвался Ник. — Я видел ее всего один раз. Мне прислали ее через агентство. С тех пор мы пишем друг другу теплые, полные взаимного уважения письма. — Ник посмотрел на Сили. — Ты наверняка считаешь такие отношения странными, не так ли? Холодными или что-то в этом роде.

— Я никогда не считала тебя холодным человеком, Ник, — беспомощно сказала Сесилия.

— Но ты тем не менее считаешь это странным, — настаивал на своем Ник.

— Я думаю, что ты слишком разграничиваешь свою жизнь и отношения с людьми, — сказала Сили.

— Но ты сама любишь держать людей на расстоянии, — возразил ей Ник.

— Возможно, до какого-то времени так и было, но сейчас уже нет, — проговорилась Сили. — Я вообще не уверена в том, что между людьми должны быть какие-то границы.

Сесилия имела в виду Картера, но, когда она посмотрела на Ника и их глаза встретились, оба они подумали о чем-то другом.

Они подумали о том, что произошло между ними во вторник вечером.

Не отрывая взгляда от Сили, Ник сделал еще один глоток шампанского. Его губы были влажными от вина. Сили почувствовала, как учащается ее дыхание. Она попыталась улыбнуться ему, будто его молчание было случайным и ничего не значило, хотя они оба знали, что это не так. Сесилия не умела притворяться.

— Нам нужно накрыть на стол? — спросила она, наконец-то справившись с напряжением.

— Домработница оставляет стол накрытым. На две персоны. Это определенно намек, не так ли?

Ник и Сесилия прошли в просторную столовую.

— У нее есть имя? — спросила вдруг Сили.

— Да, у нее есть имя, — сказал Ник, подходя на шаг ближе. Он выглядел взволнованным. — Я даже знаю его. Пег. Я купил ей подарок на Рождество. Я сделал это сам, не стал посылать тебя в магазин. Так что не могли бы мы покончить с этим, Сили?

— Покончить с чем?

— С обвинениями. — Ник положил руку на дверной косяк на уровне головы. Эта поза давала ему возможность возвышаться над Сесилией. — Ты хочешь сказать, если я не могу наладить дружеские отношения со своей домработницей, то мне нельзя доверять судьбу ребенка. Вот что ты хотела сказать, не правда ли?

— Да никогда…

— Я хорошо знаю тебя, Сили. — Ник наклонился к ней и, нахмурившись, посмотрел на нее. — В последнее время я узнал о тебе еще больше. Но ты не можешь вмешиваться в мои дела только потому, что тебе снятся какие-то жуткие сны.

— Сны здесь ни при чем, — возразила Сесилия.

— В таком случае не спеши высказывать свое мнение. Оно тебе еще пригодится в будущем. И не стоит пугать меня тем, что ты уволишься из-за этого. Я тебя все равно не отпущу. Ты нужна мне.

— И даже больше, чем ты думаешь, — сказала ему Сесилия, вспомнив о том, что говорила ей женщина из ее снов.

— Да, хорошо, больше, чем я думаю, — повторил за ней Ник. Его взгляд был прикован к ее губам. — Больше, чем я хочу думать.

Ник приблизился к Сили и нежно прикоснулся к ее лицу. Если бы она отпрянула в эту минуту, он, может быть, и не поцеловал бы ее. Но она не отпрянула. Желание оказалось сильнее ее.

Губы Ника были теплыми, упругими, восхитительно приятными на вкус. Сесилия совсем забыла о том, что у нее в руке бокал с шампанским. Бокал наклонился, чуть не выскользнув из ее слабых рук, и вино пролилось ей на руку.

Сесилия вскрикнула. Этот крик привел Ника в чувство. Он забрал у нее бокал, поставил его на скамью, взял Сили за руку и поднес ее к своим губам.

— Сладко, — сказал Ник.

Он провел языком по каждому пальчику от кончика до того самого чувствительного места, где палец переходит в ладонь. Сили безвольно протянула ему свою руку. Когда на ней не осталось ни капли шампанского. Ник скрестил свои пальцы с ее пальцами, сжал ладонь и опустил руку вниз, привлекая Сесилию к себе, чтобы снова поцеловать ее.

Они целовались до тех пор, пока не услышали сигнал микроволновки. Кухня заполнилась ароматом апельсина.

— Боже, что ты делаешь со мной! — прошептал Ник, дрожа всем телом.

— Да, — прошептала Сили в ответ и снова поцеловала его. — Откровенно говоря, я довольна собой.

Эти слова были признанием Сили себе самой, хотя она и не хотела этого. Они прозвучали как приглашение, сладко и обольстительно.

— По-моему, ты должна быть довольна и мной. Разве не так? — отозвался Ник с улыбкой.

— Я очень довольна тобой, — прошептала Сили.

Ее губы касались его губ.

— Но в этом нет ничего неожиданного… Ну, ладно, есть… но совсем чуть-чуть.

— Что ты говоришь, Сили? — Ник положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. — Ты не знала, что нравишься мне? Не знала, что я нравлюсь тебе?

— Я… Не совсем… — Сили утратила уверенность. — То есть я хочу сказать, что знала. Я мечтала об этом. Просто между нами такого еще не было. У меня нет… мне не хватает опыта в таких делах.

— Как же так? — удивился Ник.

— На это было много причин.

Руки Ника стали двигаться медленнее, потом остановились.

— Мне важно знать, действительно ли мы этого оба хотим, — произнес он.

— Сегодня для меня многое изменилось, — сказала Сили. — Когда я везла тебя в Кливленд… чтобы увидеть Картера…

Она замолчала. Звонок Эллен Дэвис действительно все осложнил. Если раньше Ник не мог причинить ей боль, то теперь он получил такую возможность.

— Мне не следовало втягивать тебя в эту историю с ребенком, — покачал головой Ник.

— Что ты хочешь этим сказать? Что значит, ты не должен был меня втягивать? — гневно спросила Сили.

— Я должен был ехать туда один. Тебе не следовало встречаться с ним.

— Я уже была вовлечена в эту историю. Ник, с того самого момента, когда впервые услышала плач Картера во сне. Ты можешь продолжать утверждать, что все это только совпадение, но я-то знаю, что плачь Картера был посланием. И все оказалось правдой.

— Я не могу объяснить этого и не хочу думать об этом, — упрямо ответил Ник. Он говорил медленно и осторожно. — Но несмотря на всю сверхъестественность этих снов, у тебя нет никакого права вторгаться в мою жизнь.

— Боюсь, что ты не прав, — с вызовом ответила Сили, но внутренне она уже сдалась.

— Ты очень важный для меня человек, — продолжал Ник. — Я не собираюсь терять тебя. Сейчас мы убедились в том, что испытываем друг к другу сильное влечение. Это осложняет наши профессиональные отношения. Мы оба, я не сомневаюсь, не хотим этого.

— Согласна, — ответила Сесилия и в ту же секунду подумала: когда со мной мое благоразумие. А оно очень быстро испаряется.

— Может быть, мы не испытали бы такого влечения, если бы не были так взволнованы перед этим. Итак, Сили, я хочу, чтобы ты поняла: если мне понадобится посоветоваться с тобой по поводу Картера, я сам скажу тебе об этом.

Сили кивнула, но слезы уже подступили к горлу и начали душить ее.

— Мне все понятно, — едва сумела произнести она.

— И, пожалуйста, не вздумай увольняться, — повторил Ник.

— Ты уже говорил об этом, — напомнила Сили.

— Я не был уверен, что добился своего. А теперь давай поедим.

— Можешь есть. Я поеду домой. — Сили повернулась к двери.

— Никуда ты не пойдешь, — жестко сказал Ник.

— Я лучше поеду домой.

— Сесилия Рэнкин, я твой босс и приказываю тебе остаться и съесть утку с апельсинами, картофельные крокеты и овощи. У нас был трудный день в конце трудной недели. Мы сядем по разные стороны стола, если хочешь.

Стол был большой, на двенадцать персон. Сесилия украдкой вздохнула.

— По разные стороны — это хорошо, — сказала она.

— Ты не уволишься? — спросил Ник напрямик.

— Нет, — так же прямо ответила Сесилия.

— Я рад. Ты мне очень нужна.

— Ты уже говорил об этом.

— Когда ты захочешь, чтобы я снова сказал об этом, дай мне знать.

Ну, уж этого-то ты от меня никогда не дождешься! — подумала Сили.

Каждый раз, когда он напоминал ей о том, что она нужна ему, Сесилия понимала, как сильно сама нуждается в нем.