Любовь всепроникающая

26. Владимир Владимирович

В Новом году по-прежнему начались лекции, семинарские занятия, подготовка курсовых и дипломных работ. Для Тани это был последний год учебы в институте. Студентам пединститутов на госэкзаменах предстояло право выбора — либо сдавать экзамены по всем предметам, либо по одному из предметов писать дипломную работу, что освобождало только от сдачи этого предмета. Таня решила писать дипломную работу по литературе, на что Лена со Светой недоуменно переглянулись. Видя решительный настрой Татьяны, Лена сказала:

— Таня, зачем тебе это нужно? Разве ты не знаешь, что пишущий дипломную работу, освобождается только от экзамена по тому предмету, по которому пишется работа?

— Почему не знаю? Конечно, знаю. Но мне хочется писать дипломную работу, я давно хотела написать что-нибудь серьезное, — возразила она.

— Эх, если бы мы учились в университете! Там студенты, пишущие дипломную работу, освобождаются от всех экзаменов, кроме научного коммунизма. А у нас в институте надо корпеть, сидеть с утра до ночи в библиотеке, в конце концов поставить личную жизнь в угол, а в награду — освобождение только от одного предмета. Нет, так несправедливо. Я дипломную работу писать не буду, — по привычке недовольно ворчала Лена.

— Но в университете студентам филфака нужно на целый год дольше учиться, кажется ты про это забыла, — напомнила Таня подруге.

— Да если честно, у меня мурашки по коже, когда я думаю о том, что нам предстоит делать после института. В школе работать тяжело, там нужно иметь крепкие нервы. А куда еще можно пойти с нашим дипломом? — продолжала ныть Лена.

— А мне в школе нравится, я уже договорилась с директором нашей школы, что буду преподавать у них, — сияя от радости, призналась подругам Света.

Девушки вели беседу, стоя у стенда расписаний предметов на новый семестр. Танин взгляд скользнул по расписанию и ее лицо нахмурилось: семинарские занятия по научному коммунизму вел у них Марук. Ей почему-то не очень хотелось снова встречаться с ним, но делать было нечего. Таня списала себе новое расписание в блокнот и отправилась с подругами на очередную лекцию. По пути им повстречался комсорг института Босых, из-за его чуть ли не двухметрового роста трудно было не заметить его среди других преподавателей и студентов. Увидев Таню, он остановился и официальным тоном сказал:

— Иванова, зайди, пожалуйста, после лекции в комитет комсомола.

— Хорошо, — ответила Татьяна, так как полагала, что ей, как комсоргу группы, нужно будет решить какие-либо организационные вопросы.

— Почему Босых разговаривал с тобой в таком тоне? — удивленно спросила Лена, когда комсорг скрылся из виду.

— Понятия не имею, наверное опять будет ругать за комсомольские взносы. Кое-кто из студентов, не получающих стипендию, до сих пор не сдал денег, — предположила Таня.

Как бы там ни было через пять минут Таня забыла строгий голос Босых и увлеченно слушала лекцию по советской литературе. По окончании лекции она спустилась в комитет комсомола. Босых сидел в своем кабинете и беседовал с завсектором учета. Его обычно доброе и приветливое, рябое, как после оспы, лицо при виде Татьяны сильно помрачнело, он попросил коллегу оставить их одних. Сухо предложив Тане сесть, комсорг строгим тоном сказал:

— Иванова, я пригласил тебя на серьезную беседу. Дело в том, что заместитель декана Марук во время вашей поездки с агитбригадой на Целину был очень недоволен тобой, — начал, опустив глаза и непрерывно вертя в руках авторучку, Босых.

— И чем же он был недоволен? — спокойно спросила Таня.

— Не прикидывайся дурочкой, Иванова. Ты с Алимджановой Замирой несколько раз без разрешения руководителя уходила по вечерам гулять. И чем вы там занимались, неизвестно, — сделав упор на слово "занимались" в том же духе продолжал Босых.

Танюшка конечно же поняла на что намекал комсорг, но совесть ее была чиста, поэтому она уверенно и спокойно ответила:

— Во-первых, ничем плохим мы не занимались. А то, что мы уходили без спроса гулять, это верно, хотя и всего лишь два раза. И на это у меня есть объяснение. Дело в том, что Марук и Замира с самых первых дней повздорили. И с каждым днем их ссоры становились все сильнее и сильнее. Замира даже грозилась покончить жизнь самоубийством, выбросившись из окна. Поэтому я решила, чтобы в нашей поездке не дошло до очередного ЧП, ходить вместе с ней на ее вечерние прогулки. Если бы я поставила в известность Марука, он бы нам все равно гулять не разрешил, что вряд ли остановило бы Замиру. Более того, все могло бы закончиться трагически. Поймите меня правильно, Геннадий Иванович, я вовсе не пытаюсь выгородить себя. Можете сделать мне выговор с занесением в личную карточку, мне все равно, но прошу вас не трогать Замиру. Дело в том, что она очень ранимый человек. Ее в детстве изнасиловали какие-то пьяные мужчины, поэтому Замира такая агрессивная. Я думаю, что Марук вместо того, чтобы обвинять меня во всевозможных и невозможных грехах, должен быть мне благодарным. Я старалась уберечь Замиру от бездумных поступков, — на одном дыхании выпалила возмущенная доносом Марука Татьяна.

— Почему же вы ему этого сами не объяснили? — спросил Босых уже более любезным тоном.

Его рябое лицо снова просветлело и Тане даже показалось, что она заметила некоторое участие в бесцветных глазах комсорга.

— А Марук меня ни о чем не спрашивал и не требовал никаких объяснений. Я надеюсь, что Замирина тайна останется между нами, Геннадий Иванович, ведь это очень личное, — попросила Таня, — И еще, не трогайте, пожалуйста, Замиру. По сути своей она неплохой человек, ей просто нелегко общаться с мужчинами, которые от нее постоянно чего-то требуют.

— Таня, я рад, что не ошибся в вас, — переменив тон, признался ей комсорг, — Честно говоря, обвинения в ваш адрес со стороны Марука показались мне очень странными. Я знаю вас только с положительной стороны и обязательно поговорю с ним. Обещаю, Замиру ни он и ни я ругать не будем. Я еще не забыл чрезвычайное происшествие прошлого года. Что ж вы, девчонки, такие ранимые? — протянув Татьяне руку, заулыбался Босых.

Таня облегченно вздохнула и побежала на следующую лекцию. Лена уже поджидала ее в дверях, сгорая от любопытства:

— Ну что хотел от тебя Босых?

— Потом расскажу, — увидев приближающегося к аудитории лектора, отмахнулась от нее Таня. Она не могла рассказать Лене чужую тайну.

После занятий все, кто собирался писать дипломные работы по литературе, собрались в аудитории, смежной с кафедрой русской литературы. Один из доцентов огласил список преподавателей, которые будут руководить дипломниками. Были названы писатели и поэты, чье творчество должно было лечь в основу их работ. Танюшка конечно же выбрала В.В. Маяковского. Это был один из ее любимых поэтов. Любовь к Маяковскому привила ей учительница по русскому языку и литературе, директор школы Романова Галина Муратовна. Она всегда с необычайным воодушевлением читала им на уроках стихи Маяковского. Тане очень нравилась поэзия Маяковского, она как-то по-особенному зажигала ее. У нее дома был небольшой томик стихов поэта, который Татьяна перечитывала в трудные для нее минуты. Это всегда придавало ей силы, потому что творчество Маяковского было наполнено невероятно огромной энергией.

Преподаватель, который предложил темы работ по творчеству Маяковского, доцент Щетинин был сам ненасытным маяковедом. Он уже защитил кандидатскую диссертацию но основе творчества поэта и теперь писал докторскую работу. Это был очень живой энергичный старичок. Торчавшие ежиком волосы Алексея Ильича как нельзя лучше подходили к его немного смешной фамилии. Когда Щетинин говорил о Маяковском, его глаза загорались, лицо воодушевлялось и он готов был вывернуться наизнанку, лишь бы убедить присутствующих в красоте и правоте творчества Маяковского.

После первого занятия со Щетининым, на которое пришло всего три человека, Таня не шла, а летела в библиотеку. Она была так воодушевлена лекцией Щетинина, что готова была свернуть горы книг, чтобы добыть нужную информацию. Татьяна радовалась своему правильному выбору. Никакие Ленины доводы не могли больше повлиять на ее решение. Кроме того она ни на минуту не забывала о разговоре с "Акимычем". Он так запал ей в душу, Татьяна почему-то безоговорочно поверила ему. Вячеслав Акимович, словно добрый волшебник, освободил ее из огромного лабиринта сомнений и переживаний по поводу ее первой несчастной любви. Таня теперь знала, как ей жить, не видя Андрея, она поняла свои ошибки и старалась действовать в заданном направлении. В первую очередь Татьяна сблизилась с мамой Андрея, старалась помогать ей по хозяйству и частенько заводила разговоры о ее сыне. Встретив тетю Зину у подъезда, Танюшка всегда спрашивала о ее здоровье, о том, что пишет Андрей. И вот однажды тетя Зина сама позвала Таню. Случайно встретившись на лестничной площадке, Зейнеп Абдуловна сказала:

— Танечка, зайди ко мне, пожалуйста, через полчасика. Я хочу тебе кое-что показать.

У Тани от волнения зачесались ладошки, она с трудом сдерживала себя, чтобы не пойти к тете Зине раньше назначенного срока.

— Вот, смотри, — сказала тетя Зина, показывая Тане на фотографии, лежавшие на столе, — Андрюшка прислал письмо, а в нем фотографии. Это мой внук, Славик, — гордо сказала она, показывая на фотографию маленького мальчика в полосатых ползунках и с синей соской во рту.

"От Андрея ему достались только темные кудрявые волосы", — подумала Таня, разглядывая симпатичного малыша.

— Хорошенький, не правда ли? А вот Андрей, он купил себе новый мотоцикл. Смотри, — и она протянула Тане фотографию Андрея, который сидел на новом красном мотоцикле, весело улыбаясь в кадр.

У Тани от счастья и неожиданности замерло сердце, она уже однажды видела Андрея в одном из своих снов на этом мотоцикле.

— Тетя Зина, а как давно Андрей купил себе мотоцикл? — спросила Таня.

— Не знаю, наверное недавно, о мотоцикле он пишет в первый раз. Андрей сейчас работает на ламповом заводе, у него хорошая зарплата, вот и накопил на мотоцикл, — гордилась сыном тетя Зина.

Затем Зейнеп Абдуловна попросила Таню еще раз перечитать вслух письмо сына, ссылаясь на то, что стала хуже видеть. Танюшкиной радости не было конца, она держала в руках письмо Андрея, разглядывала его фотографию. В конце письма Андрюшка передавал привет всем, кто его знает и помнит. Это было для Тани маленькой ниточкой к нему. Еще несколько месяцев тому назад она бы ни за что в это не поверила. Но теперь Татьяна чувствовала, что теория "Акимыча" подтверждается. Надо было просто с самого начала настроиться на волну Андрея и действовать, а не сидеть и переживать по поводу того, что он ее не любит. Но, к сожалению, упущенного не вернуть. Теперь потребуется очень много времени и терпения, чтобы быть вместе с любимым. Но Таня была готова ждать его всю свою жизнь.

Вскоре, просматривая в библиотеке подшивки газет в ожидании заказанной для дипломной работы литературы, Таня случайно наткнулась на одну очень интересную заметку. В одной из Ленинградских газет на страницах, отведенных спортивным событиям, была напечатана статья о гонщиках на спортивных мотоциклах. Татьяна никогда не читала и не интересовалась спортивной хроникой, но яркая фотография двух мотоциклистов невольно привлекла ее внимание. В статье говорилось о советской команде мотоциклистов, одержавших на гонках в Испании первое место. Много хороших слов было написано о тренере команды, который в новом сезоне вновь набирал желающих попробовать себя в этом нелегком виде спорта. Танюшка вдруг вспомнила об Андрее, о его мечте работать в цирке. Она попросила библиотекаршу скопировать ей статью. "Нужно было только как-то передать ее Андрею", — подумала она и решила попросить тетю Зину, отправить статью Андрею со следующим письмом. Вернувшись домой, Танюшку начали вновь одолевать сомнения, а нужна ли Андрею теперь эта статья. Но вспомнив наставления "Акимыча", Татьяна в тот же вечер пошла к матери Андрея и попросила ее вложить стаью в письмо к сыну.

На следующий день Таня, проспав из-за капризного будильника, который иногда звенел не в положенное время, опоздала на первую лекцию по советской литературе. Войдя в аудиторию, она увидела, что лектора еще нет и поэтому без угрызений совести села на свое место. На что Лена не преминула ехидно заметить:

— Везучая же ты, Татьяна. В первый раз в жизни опоздала на лекцию, и лектор тоже задержался.

Но доцент по советской литературе, невысокого роста средних лет мужчина с необычайно густыми черными бровями, Петров Степан Егорович уже стоял у кафедры. По его сияющему виду можно было понять, что у него сегодня праздник. Одет он был в красивый светло-серый костюм, белую рубашку и такого же цвета как и костюм галстук. Он извинился за свое опоздание и, подтвердив Танины догадки, сообщил, что недавно защитил кандидатскую диссертацию. Студенты стали его поздравлять и он, польщенный всеобщим вниманием, вдруг предложил:

— Вы знаете, мне давно хотелось провести в качестве эксперимента лекцию, которую будут читать сами студенты. Давайте сегодня попробуем поменяться ролями. Я сяду в зал. А вы по очереди будете рассказывать, кто, что знает, то бишь, читать за меня лекцию. Сегодня у нас по плану творчество Владимира Владимировича Маяковского. Ну, есть желающие начать? — предложил доцент Петров и освободил кафедру.

— Фу, Маяковский, — раздались разочарованные голоса с галерки.

У Тани разгорелись глаза, ей захотелось всем доказать, что Маяковский вовсе не скучный и нудный поэт. Поэтому она решительно подошла к кафедре и начала читать строки из стихотворения Маяковского, посвященного своей возлюбленной Татьяне Яковлевой:

"В поцелуе губ ли, рук ли,

В дрожи тела, близких мне,

Красный цвет моих республик

Тоже должен пламенеть…"

Закончив читать, она спросила у студентов:

— Как вы думаете, кому принадлежат эти строки?

— Неужели Маяковскому? — приятно удивились некоторые из ее однокурсников.

И Татьяна рассказала присутствующим о любовной лирике поэта, о его несчастной любви, о том, как он, никем не понятый, расстался с жизнью:

"Как говорится, инцидент исчерпан,

любовная лодка разбилась о быт.

Я с жизнью в расчете

и не к чему перечень

душевных болей, бед и обид…", — декламировала она его предсмертные строчки.

После Таниного рассказа выступила еще одна студентка, которая вместе с Таней посещала занятия Щетинина. В конце лекции доцент Петров похвалил девочек и сказал:

— Мне кажется, мой эксперимент удался на славу. Откровенно говоря, я и сам ранее не очень тепло относился к Владимиру Владимировичу, но вы меня переубедили, девочки. Особенно мне понравилось выступление первой студентки. Многого, что Иванова рассказала нам о любовной лирике Маяковского, я не знал, — честно признался доцент.

Лена потихоньку шепнула Тане на ухо: "Пятерка на экзамене тебе уже обеспечена. Это наверное тема твоей дипломной работы"? "Нет, я пишу об антивоенной лирике Маяковского. О любовной лирике поэта нам рассказывал на лекциях Щетинин". На удивление подруг Света попросила Татьяну, дать ей списать конспекты лекций Щетинина.