Люди талисмана

1. Дверь в бесконечность

Мэт Карс понял, что его преследуют, почти тотчас, как вышел от мадам Кан. Смех маленькой темной женщины все еще звучал в его ушах, а пары тила застилали его взор подобно горячему туману. Однако все это не помешало ему расслышать шаги обутых в сандалии ног, нарушающих тишину марсианской ночи.

Карс спокойно вытащил из кобуры протоновый пистолет, но не сделал никакой попытки оторваться от преследования. Он не замедлил и не убыстрил шагов, все так же спокойно продолжая идти по дороге.

В старом городе, подумал он, будет лучше всего. Здесь слишком людно.

Несмотря на поздний час, Дженкора не спала. Дома Лоу-канала никогда не спят, ибо находятся за чертой закона. Время для них ничего не значит. В Дженкоре и Балкиссе, да и в Баракеше, ночь — это всего лишь темный день.

Карс шел вдоль кромки тихой черной воды, текущей по древнему руслу, выдолбленному в дне мертвого моря. Он наблюдал за тем, как сухой ветер качал никогда не гаснущие фонари, и слушал надтреснутую мелодию никогда не умолкающих гор. По улицам сновали худые и гибкие фигуры мужчин и женщин. Они двигались бесшумно, как кошки, лишь тонкие пояса женщин легонько позвякивали, и звук этот был вкрадчивым, как шелест дождя, пропущенного через шелк. Хотя в марсианской одежде Карса и в нем самом легко можно было различить землянина и хотя жизнь землянина значила обычно меньше, чем свет фонарей, люди не обращали внимания, потому что он был одним из них. Люди Дженкоры, Балкисса и Баракеша — аристократы воровского мира, они восхищаются опытом и уважают знание, и могут распознать джентльмена, когда видят его.

Вот почему Мэтью Карс, бывший сотрудник Межпланетного общества археологов, бывший помощник председателя Марсианских древностей в Кахоре, проводящий на Марсе тридцать из своих тридцати пяти лет, был допущен в их более чем изысканное общество и принес нерушимую клятву в верной дружбе.

И все же теперь по улицам Дженкоры за Карсом крался один из его «друзей», крался со всей хитростью песчаного кота. На мгновение он полюбопытствовал, мог ли «Земной полицейский контроль» заслать сюда агента для слежки за ним, но тут же отверг подобную возможность. Ни один полицейский агент не будет жить в Дженкоре. Нет, это просто кто-то из обитателей Лоу-канала занимался своим долгом.

Карс свернул в сторону от канала. Теперь он находился спиной к каналу и лицом к тому, что было когда-то островом. Почва стремительно поднялась до уровня верхних склонов, источенных и побитых временем. Здесь витала тень старого города — древней цитадели морского королевства Дженкоры, чья слава исчезла вместе с высохшим морем.

Новый город Дженкор, кварталы которого расположены вдоль канала, был уже старым, когда Ур Шальдиз был еще небольшой деревушкой. Старый Дженкор со своими каменными и мраморными домами, спокойно стоящими в сухой, засыпанной песком гавани, был настолько стар, что для его старости не подходило ни одно понимание этого слова. Даже Карс, знавший о нем больше, чем любой из живущих людей, всегда испытывал благоговение перед его вечностью.

Сейчас он избрал этот путь потому, что он был совершенно безлюден и человек здесь мог без всяких помех поговорить с другим человеком.

Пустые дома впускали ночь в открытые двери и окна. Ветры и бесконечные бури съели их косяки и углы, приблизили их к пятнистой измученной земле. Маленькие низкие луны отбрасывали на них неровные угловатые тени. Безо всякого усилия высокий землянин нырнул в такую тень и исчез.

Прижавшись к стене, он прислушивался к звуку шагов преследовавшего его человека. Шаги становились все громче и торопливее, потом замедлились и снова ускорились. Преследователь прошел мимо, и Карс скользящей походкой устремился на улицу. Маленькое гибкое тело забилось в его сильных руках. Человек захныкал от страха, ощутив холод протонового пистолета, прижатого к его ребрам.

— Нет! — воскликнул он. — Нет! У меня нет оружия. Я не собирался причинить вам вреда. Я только хотел поговорить.

Однако Карс уловил хитрую нотку в его голосе.

Уверившись в том, что человек действительно безоружен, он отпустил его. Теперь Карс видел марсианина довольно ясно. Это был человек с маленькой крысиной мордочкой, незадачливый воришка, судя по убогой и лишенной орнамента одежде.

Дно Лоу-канала давало подобных субъектов, и они являлись братьями жалящих червей. Карс не стал убирать пистолет.

— У меня есть подарок, — сказал марсианин.

— Говори, — предложил ему Карс.

— Прежде всего, я — Пинкавр из Баракеша. Может быть, ты обо мне слышал? — при звуке своего голоса незнакомец напыжился, как бантовый петух.

— Нет, — ответил Карс, — не слышал.

— Неважно, — продолжил Пинкавр. — Зато я слышал о тебе. Как я уже сказал, у меня есть для тебя подарок.

— Подарок такой редкий и ценный, что ты решил преследовать меня в темноте, чтобы вручить его? — Карс хмуро смотрел на марсианина, пытаясь понять его намерения. — Так что же это?

— Идем, я тебе покажу его.

— Где он?

— Спрятан. Хорошо спрятан, неподалеку от дворцовой набережной.

Карс кивнул.

— Нечто такое редкое и ценное, что его нельзя показать, лишь воровски посмотреть? Ты меня заинтриговал. Пойдем и посмотрим на твой подарок.

Пинкавр оскалился, в свете луны мелькнули его острые зубы. Он пошел вперед, и Карс двинулся за ним. Он шел легко, избегая случайных жестов, пистолет держал наготове. Он гадал, какую цену хотел получить Пинкавр за свой подарок.

Пока они карабкались вверх ко дворцу, пробирались между изъеденными ветрами рифами, скользили вдоль стен хребтов, хранивших на себе отметины моря, Карс, как всегда, испытывал чувство, будто карабкается в прошлое по какой-то таинственной лестнице. Вид огромных домов с отметинами от исчезнувших якорей вызывал странную дрожь. В призрачном свете луны можно было почти ясно представить себе…

— Это здесь, — сказал Пинкавр.

Карс проследовал за ним под темный полуобвалившийся свод. Он вытащил из-за пояса маленький криптоновый фонарик и включил его. Пинкавр опустился на колени и стал шарить среди обломков, пока в руках его не очутился длинный и тонкий предмет, завернутый в обрывок ковра.

Со странным почтением, почти страхом, он начал разворачивать сверток. Карс осознал, что и сам сдерживает дыхание, следя за тем, как мелькают худые тонкие руки марсианина. Он тоже настраивался на торжественный лад.

В свете фонаря засверкали драгоценные камни, чистым светом заблестел металл. Карс подался вперед. Глаза марсианина, горящие, как топазы, метнулись на землянина и встретились с твердым взглядом его голубых глаз. Мгновение они смотрели друг на друга, потом марсианин отвел взгляд и сдернул остатки упаковки.

Карс не шевелился. Предмет лежал между ними и светился жарким светом. Глаза Карса были глазами человека, увидевшего чудо.

Прошло время, прежде чем он пошевелился, протянул руку и поднял предмет. Прекрасная и смертоносная тонкость, превосходная пропорциональность, черная рукоять, великолепно гармонирующая с его широкой ладонью, подернутые пленкой драгоценные камни, наблюдающие за ним взглядом мудреца, начертанный на эфесе самый редкий и древний символ. Карс заговорил, но горло его способно было лишь на шепот:

— Шпага Рианона!

Пинкавр глубоко вздохнул.

— Я нашел ее.

— Где?

— Это неважно! Я ее нашел, и она твоя за маленькую цену.

— За маленькую цену! — улыбнулся Карс. — Маленькая цена за большую шпагу!

— Дьявольского бога, — пробормотал марсианин. — Ибо более чем миллион лет назад Марс называл его проклятым.

— Я знаю, — согласился Карс. — Рианон один из восставших богов прошлого, проклятый, павший. Да, я знаю легенду о том, как старые боги захватили Рианона и запрятали его в неведомую могилу.

Пинкавр смотрел в сторону.

— Я не знаю ничего ни о какой могиле.

— Ты лжешь, — спокойно возразил Карс. — Ты нашел могилу Рианона, иначе ты не нашел бы его шпагу! Каким-то путем тебе удалось найти ключ к старой легенде Марса. Сами камни для тех людей, кто их понимает, имеют цену золота.

— Я не находил никакой могилы! — с яростным упорством настаивал Пинкавр. — Но сама шпага стоит целого состояния. Я не осмелился ее продавать. Эти дженкориане вырвали бы ее у меня, как волки, если бы увидели. Но ты можешь ее продать, Карс. — Воришка вздрогнул от обуревавшей его алчности. — Ты можешь переправить ее в Кахору и продать там какому-нибудь землянину за большие деньги.

— Я так и сделаю, — кивнул Карс. — Но вначале мы добудем из этой могилы кое-какие другие вещи.

Лицо Пинкавра перекосилось. Через некоторое время он прошептал:

— Остановись на шпаге, Карс. Этого достаточно!

Карс подумал, что чувством, изменившим лицо марсианина, была алчность, смешанная со страхом. И вовсе не страх перед дженкорианами или еще чем-то подобным подавлял алчность Пинкавра, а нечто такое, что вызывало в нем истинное благоговение.

Карс с презрением сказал:

— Ты боишься Проклятого? Боишься простой легенды, которой время окружило старого короля, обратившегося в прах миллионы лет назад? — он засмеялся и качнул шпагой, вспыхнувшей в свете фонаря. — Не бойся, малыш! Я отгоню духов. Подумай о деньгах! У тебя будет дворец с сотней очаровательных рабынь, которые сделают тебя счастливым!

Он видел, как на лице марсианина происходила борьба жадности со страхом.

— Я видел там еще кое-что, Карс, — сказал он наконец. — Видел что-то такое, что напугало меня, сам не знаю почему. Но, возможно, как ты говоришь, это всего лишь легенда. Там есть сокровища, и даже половина их могла бы мне дать такое богатство, о каком я и не мечтал.

— Половина? — переспросил Карс. — Ты ошибаешься, Пинкавр. Твоя доля составляет одну треть.

Лицо Пинкавра исказилось яростью. Он подался вперед.

— Но могилу нашел я! Это мое открытие!

Карс пожал плечами.

— Если такой дележ тебя не устраивает, держи свою тайну при себе. Держи до тех пор, пока твои братья из Дженкора не вырвут ее из тебя раскаленным железом после того, как я расскажу им о твоей находке.

— Ты сделаешь это? — выдавил Пинкавр. — Ты расскажешь им и позволишь убить меня?

Воришка в бессильном гневе смотрел на землянина. Тот стоял, выпрямившись во весь свой рост, со шпагой в руке и в свисающем с обнаженных плеч плаще. В Карсе не было никакой мягкости, никакого снисхождения. Пески и солнце Марса, его холод, голод и жара вытравили из него все это, сделав его непроницаемым, как металл.

Пинкавр вздохнул.

— Хорошо, Карс, я отведу тебя к могиле за одну треть добычи.

— Я так и думал, — сказал Карс, улыбаясь.

Двумя часами позже они скакали по темным холмам, громоздившимся за Дженкором и мертвым морем.

Было уже поздно. Карс любил это время за то, что Марс в эти часы был хорош как ни в какое другое время. Он напоминал о древних воинах, завернутых в черные плащи, со шпагами в руках, о таинственных временах, закрытых для настоящего, о звуках барабанов, смехе и силе.

Песок на древних холмах шелестел под вечным ветром Марса, а звезды казались холодными бриллиантами. Огни Дженкора и громадная чернота мертвого моря лежали теперь гораздо ниже их. Пинкавр поднимался все выше и выше по сужающимся расщелинам, чьи стены умели подстраивать ловушки и западни с удивительной ловкостью.

— Вот так я нашел это место, — сказал марсианин. — На уступе моя скотина сломала себе ногу в одной из таких дыр, а песок, хлынувший в эту дыру, расширил ее. Там оказалась могила, выдолбленная прямо в камне утеса. Однако вход в нее был забит. — Он обернулся и бросил на Карса злобный и подозрительный взгляд. — Я нашел ее и все еще не понимаю, почему я должен отдать тебе львиную долю.

— Потому что я лев, — весело ответил Карс.

Он взмахивал шпагой, глядя, как сверкает клинок в свете звезд. Сердце его учащенно билось от волнения, и это было волнение археолога, но в той же мере и грабителя. Он лучше Пинкавра сознавал важность находки. Марсианская история настолько обширна, что корни ее уходят в полный мрак, из которого до настоящего времени дошли только легенды о человеческой и получеловеческой расах, о забытых войнах и исчезнувших богах.

Самыми великими из этих богов были Куири — боги-герои. Они были людьми, но не простыми, а суперлюдьми, обладавшими всей мудростью и силой. Среди этих богов оказался повстанец — темный Рианон. Рианон проклятый, чья греховная гордость стала причиной нескольких таинственных катастроф.

Куири, как говорят легенды, решили за эти грехи поймать Рианона и запереть его в спрятанной могиле. Более миллиона лет люди искали эту могилу, ибо верили, что в ней спрятан секрет силы Рианона.

Карс слишком хорошо разбирался в археологии, чтобы всерьез принимать эти старые легенды. Но он верил, что действительно существовала какая-то невероятно древняя могила — источник всех этих легенд. И эта самая старая на Марсе реликвия, и то, что в ней находилось, должно было сделать Мэтью Карса самым богатым человеком трех миров, если он выживет.

— Сюда, — резко бросил марсианин. Он долго ехал молча, о чем-то размышляя.

Они находились на одном из самых высоких холмов Дженкора. Карс следовал за воришкой вдоль узкого крутого уступа вокруг холма. Пинкавр спешился и откатил большой камень, открыв отверстие, настолько широкое, что в него мог пролезть человек.

— Ты первый, — сказал Карс. — Бери лампу.

Пинкавр неохотно повиновался, и Карс последовал за ним. Вначале вокруг них не было ничего, кроме темноты за тем кругом света, который давала криптоновая лампа. Пинкавр дрожал и трясся, как испуганный шакал.

Карс отобрал у него лампу и поднял ее высоко над головой. По узкому проходу они выбрались в коридор, ведущий в глубину скалы. Стены коридора были гладкими, без всяких украшений, но прекрасно отполированы. Карс шел теперь впереди, а марсианин плелся следом.

Коридор заканчивался большой комнатой, очень хорошо отделанной, насколько Карс мог это видеть. В одном ее конце было возвышение с мраморным алтарем, над которым были выгравированы те же самые символы, что и на эфесе шпаги: уроборос в виде крылатой змеи. Однако кольцо было разомкнуто, и голова змеи поднималась и смотрела в бесконечность.

— Это здесь я нашел шпагу, — прошептал Пинкавр. — В комнате есть и другие вещи, но их я не трогал.

Карс и сам уже видел, что вдоль стен комнаты стоят какие-то предметы, тускло мерцая во мраке.

Карс прикрепил лампу к поясу и стал их рассматривать.

Да, это настоящее сокровище! Здесь были кольчуги прекрасной работы, изукрашенные неведомыми драгоценными камнями, были странной формы шлемы, изготовленные из незнакомого металла. Тяжелый, наподобие трона, золотой стул, инкрустированный темным металлом со множеством рыжевато-коричневых камней, блестящих на каждой ручке. Все эти вещи, как понял Карс, были невероятно древними. Они пришли сюда, должно быть, из самых древних времен Марса.

— Поторопимся же! — взмолился Пинкавр.

Карс перевел дыхание и усмехнулся собственной забывчивости. Ученый в нем возобладал над авантюристом.

— Мы возьмем из мелких вещей все, что сможем унести, — сказал он. — Даже один улов обогатит нас.

— Но ты будешь богаче меня вдвое, — кисло произнес Пинкавр. — Я мог бы нанять в Баракеше землянина, который продал бы для меня все эти вещи всего лишь за половину доли.

Карс рассмеялся.

— Так тебе и нужно было сделать. Когда просишь помощи у крупного специалиста, то и платить надо по-крупному.

Он обошел всю комнату и снова остановился у алтаря. Теперь он разглядел за ним дверь и вошел в нее. Пинкавр следовал за ним по пятам.

За дверью находился короткий коридор, заканчивающийся маленькой зарешеченной дверью. Засовы были подняты, а дверь приоткрыта на один-два дюйма. Над дверью виднелась надпись, сделанная древними марсианскими иероглифами, которые Карс, благодаря практике, легко читал.

«Приговор Рианону навсегда вынесли Куири — властители пространства и времени!»

Карс распахнул дверцу и вошел. Он сразу остановился, озираясь. Там открывался вид на огромную каменную комнату, такую же большую, как та, что осталась за его спиной. Но в этой комнате была всего одна вещь.

Это был темный пузырь, сфера, наполненная пульсирующей чернотой, сквозь которую просвечивали блестящие частицы наподобие падающих звезд, видимых из другого мира. Свет лампы съежился и исчез, будто напуганный этой таинственной темнотой.

Что-то благоговейное — суеверие или чисто физическая сила — холодной и мощной струей пронзило тело Карса. Он почувствовал, что волосы его встают дыбом, а плоть как будто отделилась от земли. Он попытался заговорить, но не смог. В горле его застрял ком от беспокойства и напряжения.

— Вот об этом я и говорил тебе, — шептал сзади Пинкавр. — Это я и видел.

Карс едва слышал его. Предположение было настолько невероятным, что он был потрясен до глубины души. Им овладел экстаз ученого, экстаз открытия — чувство сродни безумию.

Этот пузырь с пульсирующей чернотой — до чего же он был похож на те густо-черные пятна, находящиеся на краю Галактики, которые ученые считают дверьми в саму бесконечность, окнами в бесконечное «вне» нашей вселенной!

Невероятно, конечно, но эта загадочная надпись Куири, она может открыть правду.

Очарованный шаром, несмотря на излучаемую им опасность, Карс сделал два шага по направлению к нему. Он услышал шарканье сандалий по каменному полу позади себя — торопливые шаги Пинкавра — и понял, что поступил опрометчиво, подставив спину марсианину, и начал поворачиваться, подняв шпагу.

Но вытянутые руки Пинкавра толкнули его раньше, чем он успел закончить движение, и Карс почувствовал, что летит в движущуюся пустоту. Каждая клеточка его тела ощутила страшнейший шок, а потом мир начал отдаляться от него.

— Ступай и раздели судьбу Рианона, землянин, я же сказал, что смогу найти себе другого партнера!

Насмешливый крик марсианина долетел до Карса откуда-то издалека, пока он падал и падал в черную бездонную бесконечность.

2. Чужой мир

Карс летел в бездонную черную пропасть, овеваемый всеми пронзительными ветрами пространства. Бесконечное падение, сопровождаемое чувством вневременности и холодным ужасом кошмара.

Он изо всех сил боролся с паническим страхом животного, пойманного в капкан. Борьба эта была не физической, в этом слепом и кричащем «ничто» тело было бесполезно. Это была мысленная борьба, когда о себе заявляет сам мозг, борьба, вызванная страстным желанием прекратить кошмар падения в черноту. Но по мере того, как он продолжал падать, его потрясло еще более ужасное чувство — он не один в своем кошмарном падении в бесконечность, нечто сильное, темное и пульсирующее находится совсем рядом с ним и хватает, трогает радужными руками его мозг.

Карс сделал последнюю отчаянную попытку овладеть своим разумом — и чувство падения немного ослабело, а потом он почувствовал под руками и ногами твердую поверхность. Карс, как безумный, начал рваться вперед, и на этот раз его усилия были чисто физическими. Внезапно он обнаружил, что находится около темного пузыря внутри комнаты-гробницы.

— Девять чертей… — начал было он дрожащим голосом и тут же осекся, потому что богохульство не очень подходило к происшедшему.

Маленькая криптоновая лампа все еще излучала свет, шпага Рианона все так же сверкала в его руке, а темный пузырь по-прежнему громоздился, и внутри него что-то двигалось, поблескивая алмазными точками.

Карс понял, что весь кошмар падения сквозь пространство длился то мгновение, которое он находился внутри пузыря. Что это за дьявольский трюк древней науки? Какой-то старый вечный вихрь, давным-давно установленный Куири, решил он. Но тогда почему, находясь внутри этой штуки, он испытывал чувство падения в бесконечность? И откуда взялось это ужасное чувство проникновения чужих пальцев, вожделенно тянувшихся к его мозгу?

— Фокус старой куиритянской науки, — прошептал он, — а суеверный Пинкавр решил, что сможет убить меня.

Карс поднялся на ноги, и шпага блеснула в его руке. Марсианина рядом не было, но уйти далеко он не мог. Улыбка на лице Карса, когда он шел к дверце, была не из приятных. Очутившись в первой комнате, он остановился в изумлении. Там теперь находились совсем другие вещи: большие блестящие предметы, которых раньше не было. Откуда они взялись? Может, он пробыл в пузыре больше, чем думал? Пинкавр за это время разыскал эти вещи еще где-то и собрал здесь, чтобы потом продать? Любопытство Карса возрастало по мере того, как он осматривал эти предметы, неясно вырисовывающиеся среди кольчуг и всякой другой мелочи. Они не походили на обычные произведения искусства, они казались заботливо выполненными сложными инструментами непонятного назначения.

Самым большим из них был кристаллический круг, размером с маленький стол, горизонтально положенный на простую металлическую сферу: Ободок круга был усыпан драгоценными камнями, врезанными так, что они образовывали одинаковые многогранники. В комнате находились и другие более мелкие приборы: скрепленные металлические призмы, трубки, сооружения, состоящие из металлических колец, короткие свернутые трубки из толстого металла. Могли ли эти непонятные приборы быть изобретениями древней марсианской науки?

Подобное предположение казалось невероятным. Марс далекого прошлого, как было известно ученым, являлся лишь миром зачатков науки, миром, постоянно находившихся в битвах воинов-мореходов, чьи галеры и каравеллы сталкивались между собой в водах давно исчезнувших океанов. Но, возможно, на Марсе еще более далекого прошлого существовала наука, приборы которой были незнакомы и неузнаваемы теперь?

Но где же мог их найти этот проклятый марсианин? Почему он не стал брать с собой хотя бы самые легкие изделия? Мысль о Пинкавре напомнила Карсу о том, что воришка с каждой минутой удаляется от него все дальше. Он повернулся и поспешил по коридору к отверстию в стене.

Шагая, Карс обратил внимание, что воздух в коридоре по мере приближения к выходу становился все более сырым. Капли влаги блестели на стенах. Раньше он подобной сырости не замечал. Может, это испарение каких-то подземных источников?

Взгляд его упал на пол коридора. Песок лежал на нем плотным ковром, как и раньше, но теперь на нем не было других следов, кроме тех, что он оставлял сейчас.

Ужасное сомнение, чувство нереальности обрушилось на Карса. Немарсианская сырость, исчезновение следов, что же произошло с того момента, как он исчез внутри пузыря?

Он подошел к концу каменного коридора. Проход был закрыт каменной глыбой. Карс остановился, не веря своим глазам. «Видимо, была какая-то дверь, которой я не заметил, — подумал Карс, — и Пинкавр закрыл ее, чтобы я не смог выйти».

Карс попытался сдвинуть плиту, на которой не было никаких следов ручки или просто отверстия. После недолгих тщетных усилий он отступил назад и вытащил протоновый пистолет. Свистящая струя атомного пламени ударила в плиту, опаляя и расщепляя ее. Плита оказалась довольно толстой, куски камня сыпались ему под ноги.

Наконец он расправился с плитой, но за ней оказалось не свободное пространство, а масса темно-красной почвы. «Сама могила Рианона, то место, где он был погребен. Должно быть, Пинкавр проделал в ней дыру», — говорил сам себе Карс, не веря, однако, что это так. Не веря в это, Карс пугался невозможного.

В слепой ярости он направил луч пламени на массу почвы, преграждающую ему путь. Он нажимал на спуск до тех пор, пока не кончился заряд. Тогда он отбросил бесполезный пистолет и кинулся на противника со шпагой.

Он копал и копал, пока в проделанном отверстии не заблестел дневной свет. Раз на Марсе день, значит он пробыл в пузыре больше, чем предполагал.

Порыв ветра ударил ему в лицо. Ветер был теплым и сырым, какого не может быть в пустынях Марса.

Карс выбрался наружу и остановился, глядя широко раскрытыми глазами на открывшуюся перед ним картину.

Бывают времена, когда человек не способен ни на эмоции, ни на какую-то реакцию, когда глаза видят, уши слышат, а мозг бездействует, будто защищается от безумия. В таком состоянии и был сейчас Карс.

— Мираж, конечно, — пробормотал он. — Огромный, как Марс, мираж.

Теплый бриз взъерошил темные волосы Карса, пузырем вздул его плащ. Солнце скрылось за горизонтом, крикнула какая-то птица. Он не шелохнулся. Он смотрел на океан, простирающийся перед ним до самого горизонта, огромную массу воды молочно-белого цвета, флюоресцирующую даже при дневном свете.

— Мираж, — повторил он в отчаянии, цепляясь последними усилиями за возможность разумного объяснения. — Так не может быть. Ведь это все же Марс!

Все тот же Марс, та же планета, те же высокие холмы, по которым они шли ночью. Так или не так? Раньше дыра — вход в гробницу — была передней частью крутого уступа, сейчас же он стоял на покрытом травой склоне высокого холма. Повсюду вздымались зеленые холмы, а в самом низу, где была раньше пустыня, виднелся темный лес. Зеленые холмы, зеленый лес и река, бегущая к тому, что раньше было дном мертвого моря.

Карс обвел взглядом далекое побережье, на котором, весь залитый солнечным светом, сверкал город. Карс знал, что это был Дженкор. Теперь он лежал меж зеленых холмов.

Тогда Карс понял, что это не мираж. Он сел и задумался. Ногти его впились в ладони так глубоко, что показалась кровь. Теперь он понял, что случилось с ним в этом пузыре, и ему показалось, что холодный голос повторяет грозное предостережение:

«Куири, владыки пространства и времени… времени… ВРЕМЕНИ…»

— Я попал в прошлое Марса. Всю жизнь я изучал это прошлое и мечтал о нем, — шептал Карс. — Я, Мэтью Карс, ренегат, расхититель могил. Куири по каким-то своим причинам построили это место, а я прошел по их пути.

Карс глубоко изучил археологию. Необходимо знать полдюжины наук, чтобы быть хорошим археологом. Теперь он лихорадочно рылся в памяти в поисках объяснения случившемуся. Была ли правильной его первая догадка о пузыре? Был ли тот действительно отверстием в континуум Вселенной? Если это так, то он мог, хотя и смутно, понять, что с ним произошло.

Ведь продолжительность пространства-времени Вселенной была ограничена Эйнштейном и Риманом.

Он явно выпал из этого континуума, а потом снова туда вернулся, но в другую систему времени, а не в свою.

Как это однажды написал Кауфман?

«Прошлое — это настоящее, которое существует на расстоянии». И он вернулся в это отдаленное настоящее, вот и все. Нет никаких причин для страха. Однако остаток кошмарного ужаса все еще присутствовал. Судорожно сжимая украшенную драгоценностями шпагу, он встал и повернулся к выходу из гробницы Рианона. «Я могу вернуться тем же путем, которым попал сюда, через проклятый пузырь».

Внезапно он остановился, дрожь пробежала по телу. Он не мог заставить себя вновь остаться лицом к лицу с пузырем, наполненным сверкающим мраком. Он не смел этого сделать. Он не обладал мудростью Куири. Совершенное им путешествие во времени лишь волей случая забросило его в прошлое. Он не мог рассчитывать, что такой же случай вернет его в его собственное время.

Карс снова повернулся и посмотрел на расстилавшуюся перед ним картину. Он долго стоял не двигаясь, пролетела морская птица, подул ветерок.

Карс снова обратил внимание на белые башни Дженкора, гордо возвышающиеся над гаванью. Это был не тот Дженкор, который он знал — воровской город Лоу-канала, утопающий в песке, но все же он представлял собой какое-то знакомое звено, а Карс сейчас очень нуждался в подобном звене. Он пойдет в город и попытается ни о чем больше не думать, иначе разум не выдержит.

Карс покрепче стиснул эфес шпаги и направился вниз по поросшему травой склону.

3. Город прошлого

Путь до города оказался долгим. Карс двигался большими шагами. Он не пытался найти ближней дороги, уверенно шагал через все препятствия и не сворачивал с прямой линии, которая вела к городу. Плащ мешал ему, и он сорвал его. Лицо Карса было лишено всякого выражения, пот ручьями стекал по щекам, смешиваясь с соленой влагой слез.

Он шел между двумя мирами, шел по долине, утопающей в жаре летнего дня, и ветви странных деревьев касались его лица, а сок примятой им травы ложился пятнами на его сандалии. Жизнь крылатая, ползающая и бегающая была насыщена и интенсивна. И все же перед его глазами стояла огромная мертвая равнина, где песок горами вздымался среди сухих рифов. Реальность тридцатилетней жизни забыть нелегко.

Солнце медленно склонялось к горизонту. Преодолев последний уступ, Карс зашагал к городу. Море горело, отражая свет заходящего солнца. Карс с удивлением смотрел, как золотые, багровые и пурпурные сполохи отражались в воде.

Гавань теперь была отчетливо видна. Мраморные доки, так хорошо известные ему, изъеденные годами, полузасыпанные песком, были совершенно иными. Торговые корабли стояли на якорях, и во влажном воздухе до него доносились крики грузчиков. А вдали он увидел рыбацкие суда, возвращавшиеся в Дженкор. На фоне неба паруса их казались темными.

У дворцовой набережной, неподалеку от того места, откуда он отправился с Пинкавром за шпагой Рианона, стояла длинная военная галера, похожая на пантеру, изготовившуюся к прыжку. За ней виднелись и другие. И над всем этим возвышались величественные белые башни дворца.

Да, он действительно вернулся в прошлое Марса, ибо картина была именно такой, какой ее представляли современные археологи.

Планета ссорящихся цивилизаций, на которой еще так мало была развита наука, но которая хранила тайну о супернауке великих Куири, существовавших еще раньше, которую Бог не хотел показать никому из людей времени Карса.

Карс медленно углубился в улицы Дженкора, и в свете заходящего солнца ему показалось, что город запятнан кровью.

Стены города сомкнулись за ним. Перед его глазами стоял туман, в ушах у него шумело, но он осознавал присутствие людей. Худые и гибкие мужчины и женщины, встречавшиеся ему в узких переулках, вначале просто проходили мимо него, но потом оборачивались и смотрели вслед. Темные и подвижные, как кошки, люди Дженкора тех лет.

Он слышал музыку арф, ветер коснулся его лица, но это был теплый и влажный ветер, тяжелый от дыхания моря, и это было уже сверх того, что может вынести человек.

Карс продолжал идти, не имея понятия, куда идет и что собирается предпринять. Он шел лишь для того, чтобы не останавливаться. Шаг за шагом, бесстрастный и слепой ко всему, как заколдованный, он шел по улицам среди темных дженкориан, высокий и светловолосый человек с обнаженной шпагой.

Горожане наблюдали за ним. Люди из гавани, со склонов виноградников и из извилистых улочек. Между ними лежала пропасть тысячелетий. Кильт его был сделан из странной и неизвестной им материи, орнамент на нем изображал нечто, никогда ими не виданное, лицо его было чужим.

Эта полнейшая чужеродность заставляла их некоторое время держаться на расстоянии. Дыхание чего-то невероятного, исходящего от него, пугало их. Потом кто-то произнес слово, другой повторил его, и через несколько секунд страха не было, осталась только ненависть.

Карс услышал это слово. Смутно, как из далекого далека, он услышал его, когда оно переросло в бурю, прокатившуюся вдоль улицы.

— Кхонд! Кхонд! Шпион Кхондора! — А потом донеслось другое слово: — Бей!

Слово «кхонд» ничего не значило для Карса, но он догадался, что означает угроза. Голос толпы предупреждал его и угрожал смертью. Он попытался вызвать в себе инстинкт самосохранения, но мозг не желал пробуждаться к жизни.

Камень ударил его в щеку, и физическая боль привела его в чувство. Кровь побежала по губам, солоноватый привкус ее сообщил Карсу о том, что разрушение уже началось. Он попытался прогнать с глаз черную пелену хотя бы настолько, чтобы увидеть угрожавшего ему врага.

Карс вышел на открытое пространство возле доков. Теперь в сумеречном свете море светилось холодным белым огнем. Силуэты кораблей возносились над ним темными массами. Поднялся Фобос, и в его таинственном свете Карс разглядел, что по снастям судов снуют какие-то существа, покрытые шерстью, в цепях и не очень похожие на людей. На пристани он увидел двух стройных белокожих людей с крыльями. На них были набедренные повязки рабов, а крылья их были обломаны.

Площадь была полна людей, они продолжали вливаться в толпу из узких улочек, привлеченные криками: «Шпион!» Слова эти отдавались от стен зданий, и слово «Кхондор» звенело в ушах Карса. И крылатые рабы на пристани, и существа, закованные в цепи, обратили на него свои взоры. Он услышал их громкие крики:

— Слава Кхондору! Борись, человек!

Женщины визжали, как гарпии, толпа напирала и угрожала, но те, кто находился за спиной Карса, держались поодаль, опасаясь обнаженного клинка огромной сверкающей шпаги.

Карс сделал выпад шпагой против окружавших его дженкориан; шпаги их были более короткими, и они отпрянули назад. Снова над пристанью пронеслось:

— Слава Кхондору! Долой Змею! Долой Сарка! Борись, кхонд!

Он понял, что рабы помогли бы ему, если бы смогли. Теперь часть его мозга начала действовать активнее — та часть, которая обладала большим опытом спасения его головы. За его спиной в нескольких шагах были стены здания. Карс внезапно круто повернулся и прыгнул, сверкнув шпагой.

Он дважды попал в чью-то плоть, прежде чем ему удалось пробиться к дверям в корабельный склад.

Сделав еще несколько выпадов и выбрав момент, он крикнул на наречии этих марсиан, которое знал как археолог:

— Послушайте, я не кхонд! Я не…

Толпа разразилась издевательским хохотом.

— Он говорит, что он не кхонд! Твои собственные друзья приветствуют тебя! Послушай пловцов и людей с неба!

— Не кхонд я! — крикнул Карс и резко осекся, едва не сказав, что он не марсианин.

Зеленоглазая девушка, ростом не выше земного ребенка, пробилась в очерченный им смертоносный круг и остановилась перед Карсом, ее оскаленные белые зубки блестели, как крысиные.

— Трус! — закричала она. — Дурак! Где, как не в Кхондоре, мог родиться человек, подобный тебе, со светлым волосом и шелковистой кожей! Откуда еще мог взяться ты, неуклюжее существо с варварской речью?

Упрямое выражение вновь вернулось на лицо Карса.

— Я не из Кхондора, — повторил он.

Они снова засмеялись. Смех становился все громче, пока вся площадь не заполнилась его раскатами. Теперь они окончательно потеряли чувство суеверного ужаса, которое испытывали перед ним поначалу. Слова, сказанные девушкой, почти прилипли к нему — трус и дурак. Движимые презрением, они перешли к нападению.

Это было для Карса слишком явной реальностью — масса перекошенных ненавистью лиц, лес направленных на него коротких шпаг. Он принялся яростно работать шпагой Рианона, круша не столько стадо убийц, сколько свою судьбу, забросившую его в этот мир.

Некоторые пали, пораженные острием шпаги, остальные подались назад. Они стояли и смотрели на него, как шакалы, поймавшие в капкан волка. Потом их шипение прорезал ликующий крик:

— Идут солдаты Сарка! Они повергнут этого кхонда!

Карс, прижавшись спиной к запертой двери, тяжело дышал. Он увидел, что через толпу, как корабль сквозь гряду волн, пробирается отряд из нескольких воинов в черных туниках и черных шлемах. Отряд двигался прямо к нему, и дженкориане уже вопили, предвкушая грядущее убийство.

4. Опасная тайна

Дверь, к которой прижался Карс, внезапно отворилась вовнутрь, и он, не удержав равновесия, полетел в образовавшееся отверстие.

Едва он вернул себе устойчивость, дверь снова захлопнулась, он услышал, как упал засов. Потом рядом с ним кто-то хрипло рассмеялся.

— Это задержит их на некоторое время, но нам лучше поскорее убраться отсюда, кхонд. Солдаты выломают дверь.

Карс повернулся, не опуская шпаги, но темнота не дала возможности рассмотреть спасителя. Он почувствовал запах канатов, дегтя, пыли.

В дверь заколотили с сумасшедшей яростью. Глаза Карса, немного привыкшие к темноте, разглядели грузную фигуру стоявшего рядом с ним человека. Он был большим, тучным и безобидным с виду марсианином в кильте, выглядевшем до смешного скудным на его большом теле. У него было лунообразное лицо, освещенное ободряющей улыбкой, маленькие глазки без страха смотрели на шпагу Карса.

— Я не дженкорианин и не сарк, — сказал он. — Я Богхаз Хой из Валкиса, и у меня есть свои принципы, но нам нужно скорее уходить отсюда.

— Куда?

— В более безопасное место. — В дверь заколотили еще громче. — Это сарки. Я ухожу. Ты можешь идти со мной или оставаться здесь, как хочешь.

Он повернулся и пошел прочь из темной комнаты, двигаясь с удивительной для его сложения легкостью. Он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, идет ли Карс за ним.

У Карса не оставалось выбора, и он последовал за своим спасителем. Валкисянин усмехнулся, пролезая в маленькое окошечко, в глубине комнаты.

— Я знаю каждую дыру в этой гавани. Поэтому-то я, увидев, что ты стоишь у дверей старого Тарас Тхур, просто обошел его кругом и впустил тебя, дал тебе возможность ускользнуть от этих негодяев.

— Но почему?

— Я же сказал тебе: у меня свои принципы, я питаю симпатию к кхондам. Они такие люди, что могут наложить руку и на Сарк, и на проклятую Змею. Когда я вижу кхонда, я всегда ему помогаю.

Для Карса все это не имело смысла. Разве он мог знать что-то о страстях и ненависти этого Марса? Он был пойман в ловушку старого Марса и должен был продолжать свой жизненный путь подобно невежественному ребенку. Ясно было одно: эта шайка пыталась его убить.

Его приняла за кхонда не только дженкорианская чернь, но и странные рабы, и валкисянин. Кто они все такие?

— Сюда, — сказал Богхаз Хой, прерывая течение его мыслей.

Они углубились в тень темных извилистых улочек и вскоре оказались у узкой двери в темную маленькую хижину.

Карс вошел в хижину следом за валкисянином. В темноте он услышал свист какого-то предмета и не успел отпрянуть. В голове его как будто разорвалась бомба, полная ярких искр, и он ощутил губами ворс ковра.

Очнулся Карс от света, бившего ему прямо в глаза. На табурете, стоявшем рядом с ним, горела маленькая бронзовая лампа. Он находился в хижине и лежал на грязной кровати. Карс попытался пошевелиться и обнаружил, что кисти его рук и лодыжки связаны. Мучительная боль пронзила все его тело. В голове снова замелькали разноцветные круги, и он застыл в неподвижности…

Послышался звук шагов, и над ним склонился Богхаз, лунообразное лицо которого выражало симпатию. Он поднес к губам Карса глиняную чашку, полную воды.

— Боюсь, я слишком сильно ударил. Но ведь когда остаешься один на один с вооруженным человеком, нужно быть осторожным. Не хочешь ли ты поговорить?

Карс посмотрел на него и, повинуясь старой привычке, сдержал обуявший его гнев.

— О чем? — спросил он.

— Я человек открытый и прямой, — сказал Богхаз, — я спас тебя от банды, потому что хотел тебя ограбить.

Карс оглядел себя и увидел, что его украшенный драгоценностями пояс и воротник перешли к Богхазу, нацепившему на шею и то и другое. Валкисянин поднял руку и погладил их с любовью.

— Потом, — продолжил он, — я повнимательнее осмотрел тебя и увидел вот это… — Он кивнул в сторону шпаги, прислоненной к табурету и блестевшей в свете лампы. — Многие, глядя на нее, сказали бы только, что это красивая вещь, но я человек образованный. Я узнал символ на лезвии. — Он подался вперед. — Где ты ее взял?

Осторожность быстро подсказала Карсу ответ.

— Я купил ее у торговца.

Богхаз пожал плечами.

— Нет, это не так. На лезвии заметны следы коррозии, а в тонкие углубления забилась пыль. Эфес не полирован. В таком виде торговец не стал бы сбывать товар. Мой друг, эта шпага долгое время пролежала в темноте в могиле того, кто ею владел.

Карс лежал неподвижно, глядя на Богхаза. То, что он видел, не понравилось ему. Лицо у валкисянина было доброе и веселое, с таким хорошо посидеть за бутылкой вина. Он мог любить человека как брата и искренне сказать ему, что надо вырезать у него сердце из груди, сожалея, что должен сделать это. Карс скрыл свое впечатление за угрюмым безразличием.

— Насколько мне известно, эта шпага могла действительно принадлежать Рианону, но купил я ее у торговца.

Маленький розовый рот Богхаза скривился в усмешке, он покачал головой.

— Не надо меня обманывать, друг мой, иначе я тебя могу наказать. Я очень расстраиваюсь, когда слышу ложь.

— Но это правда, — сказал Карс. — Послушай, у тебя моя шпага, мои украшения. Ты получил все, что мог забрать у меня, так будь доволен.

Богхаз вздрогнул и с упреком посмотрел на Карса.

— Неужели ты не чувствуешь ко мне никакой благодарности? Разве я не спас тебя от смерти?

Карс сардонически заметил:

— Это был благородный жест.

— Да, верно, так оно и было. Если бы меня схватили, моя жизнь не стоила бы дороже этого, — он щелкнул пальцами. — Я лишил шайку удовольствия, и для них безразлично, что ты совсем не кхонд.

Он произнес последнюю фразу между прочим, но сам при этом зорко следил за выражением лица Карса. Тот в ответ бросил на него пристальный взгляд. Лицо его оставалось безучастным.

— Почему ты так думаешь?

Богхаз засмеялся.

— Начнем с того, что среди кхондов нет такого осла, который согласился бы показаться в Дженкоре. Особенно если он при этом нашел затерянную тайну Марса, за которой охотятся годы, тайну гробницы Рианона.

На лице Карса не шевельнулся ни один мускул, но мозг его усиленно работал. Значит, и сейчас гробница была такой же потерянной тайной, как и в его время?

— Я не знаю ничего о Рианоне и его гробнице.

Богхаз опустился на пол возле Карса и улыбнулся ему, как взрослый улыбается ребенку.

— Друг мой, ты со мной нечестен. На Марсе нет человека, который не знал бы, что Куири давным-давно оставили наш мир из-за того, что сделал Рианон, проклятый ими. Все знают, что прежде чем уйти, они построили гробницу, в которую заперли Рианона и его могущество. Разве не прекрасно, что мы сможем снова обладать его силой? Разве странно, что мы не перестаем искать затерянную могилу. Теперь же, когда ты ее нашел, неужели я, Богхаз, должен обвинять тебя в том, что ты хочешь удержать тайну при себе? — Он потрепал Карса по щеке и просиял. — С твоей стороны такое поведение естественно, но тайна гробницы слишком велика для того, чтобы ты мог владеть ею один. Тебе в помощь нужны мои мозги. Если мы будем вместе владеть этой тайной, то сможем взять от Марса все, что захотим.

Карс без всякого выражения ответил Богхазу:

— Ты безумен. У меня нет никакой тайны. Я купил шпагу у торговца.

Богхаз посмотрел на него долгим взглядом, но взгляд его был печален. Потом он тяжело вздохнул.

— Подумай еще, мой друг. Не лучше ли тебе сказать мне, а не заставлять вырывать признание силой?

— Мне нечего сказать тебе, — хрипло ответил Карс.

Ему совсем не хотелось, чтобы его мучили, но старый инстинкт, призывающий к осторожности, был сильнее. Нечто, сидящее в самой глубине его сознания, предупреждало: не выдавай тайну гробницы. И даже в том случае, если бы он выдал тайну валкисянину, тот скорее убил бы его, нежели пошел на риск распространения тайны.

— Ты принуждаешь меня к крайним действиям, — покачал головой Богхаз. — Я их ненавижу. Для них у меня слишком мягкое сердце, но раз уж это так необходимо…

Он полез за чем-то в карман, но внезапно они оба услышали шаги и звуки голосов на улице. Кто-то крикнул:

— Здесь! Вот он, хлев Богхаза!

В дверь забарабанили с такой силой, что комната загудела.

— Открывай, жирный подонок из Валкиса!

— Боги Марса! — застонал Богхаз. — Нас выследила шайка Сарка!

Он схватил шпагу Рианона и собрался сунуть ее под матрац, когда затрещали засовы, поддавшись грубому натиску, и в комнату ворвалась толпа вооруженных людей.

5. Раб Сарка

Богхаз нашелся удивительно быстро. Он низко поклонился предводителю отряда, огромному чернобородому человеку с ястребиным носом, в такой же черной тунике, какую видел Карс на солдатах Сарка на площади, и сказал:

— Господин мой Скайлд. Мне очень жаль, что я так тучен и поэтому медлителен в движениях. Ни за что на свете я не доставил бы вашей милости хлопот ломать мою дверь, особенно, — тут его лицо озарилось светом чистой невинности, — особенно потому, что я только что собирался искать вас! Вы видите, — он указал на Карса. — Я поймал и сохранил его для вас в безопасности.

Скайлд уперся кулаками в бока, откинулся назад и расхохотался. Солдаты, стоящие за его спиной, держали себя так же, как и толпа дженкорианцев, желавших получить удовольствие.

— Он сохранил его в безопасности, — произнес Скайлд. — Для нас! — и опять разразился смехом, потом шагнул ближе к Богхазу. — Полагаю, что именно эта преданность дала собаке кхонду возможность ускользнуть от моих людей.

— Мой господин, — запротестовал Богхаз. — Шайка убила бы его. Поэтому-то твои люди и пришли сюда. Он нужен нам живым! Мертвый кхонд для нас бесполезен. К счастью, я тебя вовремя заметил. — Он протянул руку и указал на драгоценности Карса. — Удачно получилось.

Он снял воротник и пояс, повертел их на свету, восхищаясь игрой камней, и опустил в карман.

Потом Скайлд подошел к кровати, на которой полускрытая лежала шпага, схватил ее, осмотрел и довольно улыбнулся.

— Вот это настоящее оружие! — сказал он. — Прекрасное, как сама госпожа, и такое же смертоносное.

Этой же шпагой он срезал веревки, связывающие Карса.

— Вставай, кхонд, — сказал он. — Пойдешь с нами.

Карс, шатаясь, поднялся на ноги и потряс головой, потом, раньше чем солдаты успели его схватить, ударил изо всех сил по объемистому животу Богхаза.

Скайлд рассмеялся. Смех его был громким и чистосердечным. Он все еще смеялся, пока солдаты оттаскивали Карса от хватающего ртом воздух валкисянина.

— В этом пока нет необходимости, — сказал Скайлд. — Времени впереди достаточно. Вам двоим еще предстоит как следует насмотреться друг на друга.

Карс увидел, что на круглом лице Богхаза отразился ужас понимания.

— Мой господин, — взмолился валкисянин, все еще задыхаясь. — Я преданный вам человек. Я хотел лишь сохранить интересы Сарка и ее высочества.

— Естественно, — согласился с ним Скайлд. — И разве ты можешь лучше послужить Сарку и госпоже, чем как работая веслами на ее военной галере?

В одну секунду краски исчезли с лица Богхаза.

— Но, мой господин…

— Что?! — с яростью крикнул Скайлд. — Ты противишься? Где же твоя преданность, Богхаз? Тебе известно, каково наказание за предательство?

Стоящие рядом солдаты захихикали.

— Нет, — хрипло ответил Богхаз. — Я человек преданный, никто не может обвинить меня в предательстве. Я хочу лишь служить… — Внезапно он замолчал, сообразив, что его собственный язык заводит его в ловушку.

Скайлд с силой шлепнул его шпагой.

— Так иди и служи!

Богхаз, подвывая, качнулся вперед, и несколько солдат подхватили его. Мгновение — и он оказался скованным вместе с Карсом.

Скайлд с довольным видом засунул новую шпагу в свои ножны, а старую отдал нести солдату. С важным видом он возглавил отряд.

И снова Карс совершил паломничество по улицам Дженкора, но на этот раз ночью, в цепях, лишенный украшений и шпаги.

Они пришли на дворцовую набережную, и холодная дрожь нереальности вновь завладела всем существом Карса, когда он увидел высокие башни, объятые светом, и мягкое свечение моря в темноте.

Квартал у самого дворца кипел рабами, тяжеловооруженными всадниками в траурных туниках Сарка, придворными женщинами и жонглерами. Музыка и звуки пирушки доносились из дворца, когда они проходили мимо. Богхаз быстро прошептал Карсу:

— Дурак. Он не узнал шпагу. Молчи об этом, иначе нас обоих заберут в Каре-Джу для допроса, а ты знаешь, что это значит! — Он даже согнулся всем своим большим телом.

Карс был слишком поражен случившимся, чтобы отвечать. Сказывалось действие этого невероятного мира и физическая усталость.

Богхаз продолжал, но на этот раз громко, в расчете на реакцию охраны:

— Все это великолепие в честь госпожи Иваин Сарк! Принцесса так же величественна, как и ее отец, король Горах! Служить на ее галере — высокая честь!

Скайлд насмешливо расхохотался.

— Хорошо сказано, Богхаз! Твоя пылкая преданность будет вознаграждена! Эта честь будет тебе предоставлена на долгое время!

Они приблизились к большой черной галере с длинными рядами весел и низкой кормой. На нижнем полуюте горели факелы, а из окон кают лился красноватый свет. Там громкими голосами перекликались солдаты Сарка. Длинный ряд гребцов хранил угрюмое молчание.

Скайлд возвысил голос: из тени выступил высокий человек. В правой руке он сжимал кожаную бутыль, а в левой длинный, стершийся от долгого употребления хлыст. Человек приветствовал Скайлда поднятием бутыли, не дав себе труда заговорить.

— Мясо для весел, — сказал Скайлд. — Забирай их и проследи, чтобы их приковали к одному веслу.

— Давайте на корму, вы, падаль, — лениво взмахнув бутылью, сказал человек.

Карс взглянул на него уголком покрасневших глаз и засопел. Богхаз схватил его за плечо и потряс.

— Пошли, дурак. Ты и так получишь достаточно тумаков, если даже не будешь на них напрашиваться.

Он потянул Карса за собой к рядам гребцов вдоль скамей. Карс, измученный всем происшедшим, смутно воспринимал ряды повернутых к нему лиц, бряцание цепей и запах трюма. Лишь половина его чувств воспринимала странность круглых голов двух мохнатых существ, спавших сидя и шевельнувшихся, давая им пройти.

На последней скамье у борта, стоящей лицом к полуюту, находился только один спящий человек, прикованный к веслу, два остальных места возле него были пусты. Охрана стояла рядом с ними до тех пор, пока Карса и Богхаза не усадили на скамью и не приковали к веслу. Потом все ушли. Человек с бутылью щелкнул бичом так, что тот издал звук, подобный пистолетному выстрелу, и пошел вперед.

Богхаз толкнул Карса под ребро, потряс его, но Карс не интересовался тем, что хотел сообщить ему валкисянин, он спал, склонившись на весло.

Карсу снился сон. Снилось, что он вновь витает в кошмаре кричащей бесконечности черного пузыря. Он падал и падал, снова было ощущение присутствия рядом чего-то живого, ощупывающего его мозг.

— Нет, — вскрикнул Карс во сне. — Нет!

Он снова повторил отказ от чего-то, о чем просило темное присутствие, молящее о чем-то нелепом и пугающем, но мольба стала более уверенной, более настойчивой, чем в гробнице Рианона. Карс испустил резкий крик:

— Нет, Рианон!

Внезапно он проснулся и непонимающе посмотрел на залитую лунным светом скамью. Надсмотрщики шли вдоль рядов скамей, толкая спящих гребцов. Богхаз смотрел на Карса со странным выражением лица.

— Ты знал Проклятого! — сказал он.

Остальные рабы и два существа, покрытые мехом, смотрели на него со своих мест.

— Это плохой сон, — пробормотал Карс. — Вот и все…

Его прервал свист бича и боль в спине.

— Встань, падаль! — прогремел голос за его спиной.

Карс хотел испустить звериное рычание, но Богхаз прикрыл ему рот ладонью.

— Будь тверд, — прошептал он, — будь тверд.

Карс овладел собой, но успел до этого получить еще один удар бичом. Каллас, человек с бичом, усмехался.

— Будешь знать. Знать и смотреть! — он закинул голову и закричал. — Эй вы, подонки, падаль, всем сесть! Мы начинаем труд во имя Сарка, и я кожу ремнями сдеру с того, кто собьется с ритма!

Наверху моряки были заняты парусами, ползущими вверх, потом на галере наступила тишина, нарушаемая лишь напряженным дыханием. На помосте в конце прохода стоял раб с барабаном наготове.

Приказ был отдан, руки барабанщика опустились, и весла пришли в движение, подчиняясь ритму барабана. Каким-то образом Карсу и Богхазу удалось сделать то, что от них требовалось.

Гребцы сидели слишком низко, чтобы можно было разглядеть все, что творилось в порту. Но Карс слышал веселый шум толпы на набережной, когда военная галера Иваин Сарк выпрямилась и гордо заскользила к выходу из гавани.

Ночной бриз был легким, и паруса едва трепетали. Барабан продолжал свою дробь, руководя движениями гребцов. Карс почувствовал, как качнуло корабль, когда они вышли в открытое море. Сквозь мелькание весел он поймал взглядом видение молочно-белого океана. Он работал для Сарка на белом океане Марса.

6. На марсианском море

Наконец галера попала в полосу хорошего ветра и гребцам было позволено отдохнуть Карс снова уснул, и когда проснулся, уже светало. Сквозь ряды весел он видел, как меняло свой цвет море с восходом солнца. Он еще никогда не наблюдал зрелища более прекрасного. Вода поймала первые отсветы солнца и утеплила их своими фосфоресцирующими оттенками — аметистовыми и жемчужными, розовыми и сапфировыми. Потом, когда солнце поднялось выше, море превратилось в один слиток расплавленного золота.

Карс наблюдал за всем этим до тех пор, пока последние краски не исчезли, вернув воде ее прежний белый цвет. Ему было жаль того, что это сказочное зрелище кончилось.

Богхаз беззаботно посапывал рядом с ним, барабанщик тоже спал, облокотившись о барабан. Рабы отдыхали. Карс посмотрел на них. Все они были грязными и хранили следы перенесенных побоев. Большей частью это осужденные преступники, решил он. Неудивительно, что его по ошибке приняли за одного из них. Это были крупные широкоплечие мужчины со светлыми глазами и белокурыми волосами с рыжеватым оттенком, того варварского вида, который нравился Карсу.

Он посмотрел туда, где лежали два мохнатых существа. Эти явно принадлежали к тому же племени, что и те, кто приветствовал его накануне с корабля. Они не были людьми в полном смысле этого слова. Они походили одновременно и на дельфина, и на тюленя. Тела их были покрыты короткой шерстью темного цвета. Черты лица были тонкими и красивыми. Существа отдыхали, но не спали, и глаза их были открыты — большие, темные и очень умные.

Это были те, кого дженкориане называли пловцами. Интересно, подумал он, какую же роль выполняют они на галере? Одно из существ было мужчиной, другое — женщиной. Почему-то Карс не мог думать о них, как о животных.

Он обнаружил, что существа изучают его внимательно и с любопытством. Легкая дрожь пробежала по его телу: в их глазах было что-то необычное, будто их взору было доступно нечто, недоступное человеку.

Женщина мягким голосом сказала:

— Добро пожаловать в братство бича.

Тон ее был дружелюбным, но в нем чувствовалась какая-то сдержанность, нотка замешательства.

— Спасибо, — улыбнулся в ответ Карс.

И снова осознал, что говорит на старом марсианском с акцентом. Ему было трудно объяснить, к какой расе он принадлежит. Карс не сомневался, что сами кхонды не сделают той ошибки, которую сделали дженкориане.

Следующие слова подтвердили это.

— Вы не кхонд, — сказала женщина, — хотя и очень похожи на этот народ. Где ваша страна?

— Да, где она? — вмешался грубый мужской голос.

Карс обернулся и посмотрел на крупного раба-кхонда, третьего на их весле, и встретил взгляд, полный враждебного недоверия.

Человек продолжал:

— Болтали, будто ты пойманный шпион-кхонд. Но это ложь. Ты больше похож на дженкорианина, загримированного под кхонда и присланного сюда сарками.

Волна шепота пробежала по рядам гребцов. Карс и раньше понимал, что ему придется как-то объяснять свое происхождение. Он немного готовился к этому рассказу и теперь заговорил:

— Я не дженкорианин и принадлежу к племени, которое живет за Схугом. Это так далеко, что мне здесь все кажется новым и непонятным.

— Может быть, — недовольно проворчал большой кхонд. — У тебя странный вид, и говоришь ты странно. Что привело тебя и валкисянина сюда?

Богхаз к этому времени уже проснулся и сам ответил на вопрос.

— Мы с моим другом были ложно обвинены в воровстве, — мрачно сказал он. — Какой позор! Я, Богхаз из Валкиса, обвинен в мелком жульничестве! Какая ужасная несправедливость!

Кхонд презрительно сплюнул и отвернулся.

— Еще бы…

Теперь Богхаз прошептал Карсу:

— Они будут считать нас парой осужденных воров, и пусть они так думают.

— А разве для тебя это не так? — сердито спросил Карс.

— А для тебя, друг?

— Ты меня слышал… Я пришел из мест за Схугом.

«Из-за Схуга и из-за всего этого мира», — мрачно подумал Карс, но ведь не может же он рассказать все, что произошло с ним. Ему просто не поверят.

Валкисянин пожал плечами.

— Если тебе хочется упорствовать, пусть будет так, я согласен. Я тебе доверяю. Разве мы не партнеры?

Карс кисло улыбнулся на этот искусный вопрос. В наглости этого вора было что-то такое, что забавляло его.

— А, ты думаешь о той жестокости, которую я проявил вчера? — спросил толстяк, заметив улыбку Карса. — То был только порыв, забудем об этом. Я уже забыл, но остается тот факт, друг мой, что ты владеешь тайной… — он перешел на шепот. — Тайной гробницы Рианона. Счастье наше, что Скайлд слишком невежественен для того, чтобы опознать шпагу. Эта тайна, если с умом взяться за дело, может сделать нас самыми великими людьми Марса!

Карс спросил его:

— Чем же так важна гробница?

— Ты хочешь сказать, будто ничего не знаешь об этом?

— Я же пришел издалека, и этот мир кажется мне совсем новым, я ничего не знаю об этом.

На толстом лице валкисянина отразилось одновременно недоверие и замешательство. Наконец он сказал:

— Не могу решить, действительно ли ты тот, за кого себя выдаешь, или притворяешься невежественным для собственной цели. — Он пожал плечами. — В любом случае, ты так или иначе смог бы услышать эту историю от других. Я должен тебе доверять. Даже последний варвар слышал о сверхлюдях Куири, давным-давно владевших всей властью и мудростью ученых. И о том, как Проклятый среди них Рианон совершил грех, научив слишком большой мудрости джувиан.

Это привело к тому, что Куири оставили этот мир, уйдя неизвестно куда. Но, прежде чем уйти, они измерили грех Рианона и запрятали его в тайной гробнице, заперев вместе с приборами и страшной силой.

И разве удивительно, что весь Марс не перестает искать эту гробницу? Разве странно, что империя Сарка и морские королевства отдадут все, чтобы только завладеть утерянной властью Проклятого! И теперь, когда ты нашел гробницу, должен ли я, Богхаз, винить тебя, что ты так осторожен со своей тайной?

Последнюю фразу Карс оставил без внимания. Теперь он вспомнил те странные приспособления, составленные из драгоценных камней, призм и металла, что стояли в гробнице Рианона. Существовали ли действительно тайны древности — великая наука, исчезнувшая на варварском Марсе тех времен? Он спросил:

— А кто такие, эти морские королевства? Я понимаю так, что они враги сарков.

Богхаз кивнул.

— Сарк правит землями, находящимися к востоку, северу и югу от Белого моря. Но на западе от него есть маленькие свободные королевства свирепых морских пиратов. Кхонды и их морские короли не признают власти Сарка. Таких людей всегда много, и даже в землях моего Валкиса есть люди, что тайно ненавидят Сарка из-за джувиан.

— А кто такие джувиане?

Богхаз фыркнул.

— Послушай, друг. Можно притворяться невеждой, но это уже чересчур. Даже в самых далеких племенах нет такого человека, который не знал бы проклятой Змеи!

«Значит, Змея — общее название таинственных джувиан? Почему же их так называли?» — подумал Карс и вдруг заметил, что на него внимательно смотрит женщина-пловец. Было даже жуткое мгновение, когда он почувствовал, что она читает его мысли.

— Шаллах сейчас наблюдает за нами, — недовольно прошептал Богхаз. — Лучше нам помолчать. Каждому известно, что они умеют читать мысли, эти халфлинги.

«Если это так, — подумал Карс, — то Шаллах-пловец должен быть по крайней мере удивлен ходом моих мыслей».

Он был заброшен на совершенно незнакомый ему Марс, большая часть которого все еще оставалась для него тайной. Но если Богхаз говорит правду, если эти странные предметы были приборами, имевшими отношение к науке, давно утерянной, то он, несмотря на то, что был рабом, обладал величайшей тайной, разыскиваемой всем миром.

Но эта тайна могла привести его к смерти. Он должен ревниво охранять ее, пока не сбросит с себя эти мерзкие путы. Необходимость освободиться и мрачная, все растущая ненависть к надменным саркам — вот в чем он был сейчас уверен.

Солнце поднялось уже высоко, поливая жаром своих лучей незащищенных рабов. Ветер, игравший парусами, не доходил до скамеек гребцов, сидящих внизу. Люди дышали как рыбы, вытащенные на берег. Им до сих пор не давали ни еды, ни питья.

Воспаленными глазами Карс наблюдал за тем, как солдаты Сарка с угрожающим видом расхаживали по палубе над рядами гребцов. В средней части этой палубы находилась низкая главная каюта, дверь в которую была открыта. На ее плоской крыше стоял рулевой — мрачного вида матрос — сарк. Он держал небольшой румпель и слушал приказы Скайлда. Сам Скайлд находился там же. Его борода, похожая на лопату, торчала вверх, когда он глядел на отдаленный горизонт поверх голов несчастных гребцов. Время от времени он подавал рулевому короткие команды.

Наконец появилась и еда: черный хлеб и железные кружки с водой. Их принес один из странных крылатых рабов, виденных Карсом накануне. Их называли людьми неба.

Этого Карс изучал с интересом. Человек походил на ангела своими блестящими жестоко переломанными крыльями и прекрасным страдающим лицом. Он двигался между скамеек медленно, как будто нес непосильную ношу. Он молчал, взгляд его был подернут дымкой.

Шаллах поблагодарила его за еду. Он не посмотрел на нее, а просто пошел прочь с пустой корзиной. Она повернулась к Карсу.

— Большинство из них умирает, если им перебить крылья, — сказала она.

Он понял, что та имела в виду духовную смерть. И вид этого существа со сломанными крыльями вызвал у Карса еще больший приступ ненависти к саркам, чем его собственное бедствие.

— Будь прокляты твари, совершающие такое, — пробормотал он.

— И будь прокляты те, кто продался дьяволу вместе со Змеей! — отозвался Джахарт, большой кхонд, сидящий на их весле. — Проклят будет их король и его дьявольская дочь, Иваин! Если бы я мог, я утопил бы этот корабль вместе с ней и ее дьяволами из Дженкора.

— Почему она не показывается? — спросил Карс. — Неужели она такая нежная, что будет сидеть в каюте в течение всего пути?

— Эта чертова кошка нежная? — Джахарт с отвращением плюнул. — Она резвится в каюте со своим тайным любовником. Он пробрался на борт, закутавшись в плащ, и с тех пор не показывался, но мы его видели.

Шаллах внимательно посмотрела в сторону кормы и пробормотала:

— Она прячет не любовника, а проклятого дьявола. Я почувствовала его присутствие, когда он пришел на корабль. — Она перевела на Карса взгляд встревоженных глаз. — Но, кажется, на тебе тоже лежит проклятие, чужестранец. Я могу это чувствовать, но не могу понять тебя.

По телу Карса пробежала легкая дрожь. Эти халфлинги с их сверхчувствительностью могли лишь смутно ощутить его невероятную чужеродность. Он был рад, когда Шаллах и Перам, ее муж, отвернулись от него.

В последующие часы Карс часто ловил себя на том, что его взгляд устремлен на ту часть палубы. Он испытывал мрачное желание увидеть Иваин Сарк, чьим рабом он теперь был.

К середине дня ветер начал падать и вскоре пропал совсем. Вновь Карс потел над незнакомой работой, вздрагивая от ударов бича по спине. Лишь Богхаз казался счастливым.

— Я не из тех, кто боится моря, — говорил он, покачивая головой. — Для такого кхонда, как ты, Джахарт, гребля — самое естественное занятие. Я был в юности слабым и вынужден был жить тихо. Проклятое спокойствие! Даже тяжелая работа лучше, чем такая жизнь, когда тебя несет, как щепку, по волнам.

Эту патетическую речь Карс слушал до тех пор, пока не обнаружил, что Богхаз получил хороший повод не работать всерьез — он лишь наклонялся и разгибался для вида, а Карс и Джахарт гребли. Карс нанес ему такой удар, что тот не слетел со скамьи только потому, что был прикован, и после этого, с жалобными стонами, выполнял свою работу добросовестно.

Горячий и бесконечный день начал клониться к вечеру. На ладонях Карса вздулись кровавые мозоли, вскоре лопнувшие. Он был очень сильным человеком, но и его силы стали таять. Он завидовал Джахарту, который, казалось, был рожден за веслом. Потом его мучения немного ослабли, он впал в состояние какой-то заторможенности, а тело продолжало действовать механически.

В последних золотых лучах дневного света он поднял голову, ловя ртом воздух, и сквозь дымку в глазах увидел, что на палубе над ним стоит женщина и смотрит на море.

7. Шпага

Эта женщина могла быть одновременно и дьяволом и ангелом, но кем бы она не была, вид ее заставил Карса затаить дыхание и смотреть на нее не отрываясь.

Она стояла подобно темному пламени, окруженная нимбом заходящего солнца. Одета она была, как юный воин: черная кольчуга на короткой пурпурной тунике и короткая шпага на боку. Стриженые черные волосы с челкой над глазами падали ей на плечи. Глаза под темными бровями сверкали огнем. Она стояла, слегка расставив длинные стройные ноги, и смотрела на море.

Карс почувствовал прилив какого-то горького восхищения. Эта женщина завладела им. Он ненавидел ее и всю ее расу, но вместе с тем не мог отрицать блестящей красоты ее и силы.

— Ровнее, ты, падаль!

Крик и удар бича вывели его из транса. Он сбился с ритма, нарушив работу их скамьи, и Джахарт теперь ругался. Каллас орудовал бичом. Досталось всем троим, и Богхаз взвыл:

— Милосердия, госпожа Иваин! Милосердия!

— Заткнись! — орал Каллас, продолжая избивать их, пока не полилась кровь.

Иваин посмотрела вниз.

— Каллас! — крикнула она.

— Я слушаю вас, ваше высочество, — поклонился ей надсмотрщик.

— Бей сильнее, — сказала она. — Я хочу быть у Черной отмели до рассвета! Секи каждого, кто нарушит ритм, — она посмотрела на Карса и валкисянина.

Барабан забил еще быстрее, и она отвернулась. Карс с горечью посмотрел ей в спину. Хорошо бы проучить эту женщину, вырвать ее гордость с корнем и растоптать.

Бич опять упал на его плечи, и ему оставалось только грести. Джахарт усмехнулся горькой усмешкой и вздохнул:

— Сарки правят Белым морем, но морские короли еще сильны. Даже Иваин не смеет появиться у них на пути.

— Если враг может появиться внезапно, то почему ее не сопровождает эскорт? — спросил Карс, тяжело дыша.

Джахарт покачал головой.

— Этого я и сам не могу понять. Я слышал, что Горах послал свою дочь для того, чтобы припугнуть подчиненного ему короля Дженкора, ставшего слишком спесивым, но почему она отправилась без эскорта?

Богхаз предположил:

— Может быть, джувиане снабжают ее каким-то таинственным оружием?

Большой кхонд фыркнул:

— Джувиане слишком хитры для этого. Они иногда помогают своим союзникам — саркам — странным оружием, но какая польза им в том, если они дадут это оружие саркам в руки. Они не такие дураки!

Карс начал лучше разбираться в этом Марсе. Все эти люди были полуварварами, все, кроме таинственных джувиан. Они, очевидно, владели частью науки этого мира, ревниво оберегая свои секреты и используя их для своих целей.

Настала ночь. Иваин по-прежнему стояла на палубе, число наблюдателей было удвоено. Перам и Шаллах сидели все так же, закованные в цепи. Их огромные мрачные глаза горели каким-то тайным волнением.

У Карса не было ни сил, ни желания оценивать восхитительное зрелище горящего в лунном свете моря.

В довершение всех бед подул встречный ветер, волны били прямо в нос корабля, и гребцам пришлось удвоить усилия. Барабан был неумолим.

Ярость все больше обуревала Карса. Тело его невыносимо болело, спина была исполосована яростными ударами бича, из ран на ладонях сочилась кровь. Весло все тяжелело и брыкалось, боролось с ним, как живое существо.

Что-то произошло с его лицом. Оно сделалось странно каменным, и краска сошла с его глаз. Они стали блеклыми, как лед, и взгляд его не был взглядом психически здорового человека. Стук барабана сливался со стуком его сердца, становясь все более громким с каждым ударом весла.

Набежала волна, высокая и хищная. Карса ударило веслом в грудь так, что у него перехватило дыхание. Джахарт, обладающий большим опытом, и Богхаз, тяжелый и более плотный, сразу же овладели собой, не раньше, впрочем, чем надсмотрщик успел обругать их и схватиться за бич.

Карс бросил весло, движения его были так быстры, несмотря на висевшие на нем цепи, что надсмотрщики не успели понять, что произошло, как один из них оказался лежащим на коленях землянина, пытаясь защитить голову от яростных ударов наручниками.

Ряд гребцов немедленно пришел в движение, ритм был безнадежно потерян. Подскочил Каллас и ударил Карса по голове рукоятью бича, тот упал почти без сознания. Надсмотрщик, попавший Карсу в руки, поднялся, избежав тяжелых рук Джахарта, Богхаз сжался в комок и замер. С палубы послышался голос Иваин:

— Каллас!

Каллас, дрожа, опустился на колени.

— Да, ваше высочество.

— Пори их до тех пор, пока они не вспомнят, что они больше не люди, а рабы! — Ее сердитый голос и непроницаемый взгляд выражали крайнее недовольство. Взгляд ее упал на Карса. — А этот, кажется, новичок?

— Да, ваше высочество.

— Научи его, — сказала она.

Они стали учить его, Каллас и пострадавший надсмотрщик, вместе. Карс пригнул голову к коленям и обхватил ее руками. Богхаз то и дело вскрикивал, когда бич отлетал в сторону и ложился не на Карса, а на него. Карс видел, как под ноги ему текли красные струйки, смешиваясь с водой. Гнев, обуревавший его, остыл и принял иную форму, подобно железу под ударами молота.

Наконец избиение прекратилось. Карс поднял голову. Для этого ему пришлось сделать невероятное усилие, но медленно и упрямо он все-таки поднял ее и посмотрел прямо в глаза Иваин.

— Ты понял урок, раб? — спросила у него Иваин.

Прошло долгое время, пока он смог подобрать слова для ответа. Теперь ему было безразлично, будет ли он жить или умрет. Вся вселенная была сосредоточена на этой женщине, что стояла перед ним, угрожающая и неприступная.

— Спускайся сама и учи меня, если можешь, — хрипло проговорил он и назвал ее словом, которым пользуются в самых низкопробных притонах, словом, которое говорит, что она ничему не сможет научить мужчину.

Мгновение, другое, никто не мог двинуться и заговорить. Карс увидел, что лицо ее побелело, и расхохотался. Грубый звук его смеха нарушил тишину. Скайлд схватил шпагу и прыгнул вниз в ряд гребцов.

Лезвие шпаги ярко вспыхнуло в свете факелов. Карс подумал, как далеко пришлось забраться ему, чтобы умереть. Он ждал удара, но его не последовало, и тогда он осознал, что Иваин велит Скайлду остановиться. Тот нерешительно опустил шпагу, озадаченно посмотрел вверх.

— Но, ваше высочество…

— Иди сюда, — сказала она, и Карс увидел, что она смотрит на шпагу Рианона. Скайлд взобрался на палубу, и на лице его застыл испуг. Иваин шагнула ему навстречу.

— Дай мне ее! — протянула она руку и, видя его колебания, крикнула: — Шпагу, дурак!

Он вложил шпагу в ее протянутые руки, и Иваин внимательно осмотрела оружие.

— Где ты взял эту вещь, Скайлд?

— Я… — он медлил с ответом, не желая сознаваться, но рука инстинктивно скользнула к украденному вороту.

Иваин фыркнула:

— Твои воровские дела меня не интересуют! Где ты взял шпагу?

Скайлд указал на Карса и Богхаза.

— У них, ваше высочество, когда поймал их.

— Отведи их в мои покои.

Она исчезла внутри каюты, а Скайлд, несчастный и сбитый с толку, отправился выполнять приказание. Богхаз просто плакал:

— Боги милостивые! Свершилось. — Он плотнее придвинулся к Карсу и, пока была возможность, заговорил: — Лги, как никогда раньше не лгал. Если она подумает, что тебе известна тайна гробницы, то она или джувианы вырвут ее у тебя!

Карс не ответил. Он старался вернуть себе ясность ума.

Скайлд с руганью потребовал вина, и его вскоре принесли. Он насильно влил вино в рот Карса, потом отвязал его и Богхаза от весла и повел их на палубу.

Вино и морской ветер на палубе немного оживили Карса, и он мог сам держаться на ногах. Скайлд грубо втолкнул его в освещенную факелами каюту. Иваин сидела у стола, шпага Рианона лежала перед ней.

В противоположной переборке находилась низенькая дверца, ведущая во вторую комнату. Карс увидел, что она немного приоткрыта. Никакого света за дверцей не было, но ему показалось, что кто-то или что-то притаилось там, и он вспомнил слова Шаллах.

В воздухе чувствовалось какое-то колебание, слабый запах мускуса, сухой и тошнотворный. Он шел, как казалось Карсу, из той комнаты, и этот запах подействовал на него странно. Еще не зная, чем он вызван, Карс уже ненавидел того, от кого он исходил.

Он подумал, что там, должно быть, скрывается любовник Иваин, причем очень странный любовник. Иваин, начав говорить, перевела его мысли в другое русло.

— Расскажи мне все! — сказала она Скайлду.

С неохотой, отрывистыми фразами, Скайлд рассказал ей все, и Иваин глянула на Богхаза.

— А ты где взял шпагу?

Богхаз вздохнул и кивнул на Карса.

— Спросите у него, ваше высочество. Это красивое оружие, а я человек торговый.

— И только из-за этого ты хотел ее получить?

Лицо Богхаза выражало образец невинного удивления.

— А какая же может быть причина? Я не воин. Кроме того, был еще пояс и воротник. Вы сами можете видеть, насколько они ценны.

По выражению лица Иваин нельзя было понять, верит ли она толстяку. Она повернулась к Карсу.

— Значит, шпага принадлежала тебе?

— Да, — прямо ответил Карс.

— Где же ты ее взял?

— Купил у торговца.

— Где?

— В северной стране, за Схугом.

Иваин улыбнулась.

— Ты лжешь!

Карс быстро заговорил:

— Я честно добыл оружие, и мне все равно, веришь ты мне или нет.

Скрип двери, ведущий во вторую комнату, заставил Карса насторожиться. Ему захотелось распахнуть ее и посмотреть, кто там притаился, хотелось увидеть того, от кого исходил этот запах. В то же время в этом вроде бы и не было нужды, он как будто бы знал это и так.

Скайлд не мог больше сдерживаться.

— Прошу прощения, ваше высочество, но к чему весь этот допрос насчет шпаги?

— Ты хороший солдат, Скайлд, — задумчиво произнесла Иваин, — но в другом ты бываешь туп. Ты чистил оружие?

— Оно было в плохом состоянии. — Он с отвращением посмотрел на Карса. — Похоже, что он годами не прикасался к нему.

Иваин протянула руку и положила ее на украшенный камнями эфес. Карс увидел, что рука ее дрожит. Она мягко сказала:

— Ты прав, Скайлд. К ней не притрагивались годами. С тех пор, как Рианон, который ее сделал, был упрятан в гробницу.

Лицо Скайлда выразило изумление, челюсть его отвисла.

— Рианон?

8. Тень в темноте

Взгляд Иваин устремился на Карса.

— Он знает тайну гробницы, Скайлд. Он должен знать, раз у него эта шпага. — Она помолчала. — Это опасная тайна… Такая опасная, что я почти жалею, что… — Она замолкла, будто считая, что и без того много сказала. Но бросила ли она быстрый взгляд на дверь? Потом прежним надменным голосом Иваин произнесла: — У тебя есть еще одна возможность, раб, где гробница?

Карс покачал головой.

— Я не знаю. — Он схватился за плечо Богхаза, чтобы не упасть, маленькие алые капли упали на ковер у его ног, лицо Иваин показалось очень далеким.

Скайлд хрипло сказал:

— Отдайте его мне. — Он глубоко задышал.

— Нет, для твоих методов он уже слишком плох. Пока я не буду его убивать. Я должна… подумать. — Она нахмурилась, переводя взгляд на Карса и Богхаза. — Они должны грести, так я думаю. Забери от них третьего и пусть они работают всю ночь без помощи, и вели Калласу отпускать толстяку по два удара каждую склянку.

Богхаз взвыл.

— Ваше высочество! Умоляю вас! Я сказал бы, если бы знал, но я не знаю ничего!

— Может быть, и так, — пожала плечами Иваин. — В таком случае, ты попытаешься убедить своего товарища говорить. — Она обернулась к Скайлду. — Вели также Калласу поить морской водой высокого каждый раз, когда ему захочется пить. — Ее белые зубы сверкнули. — Это хорошее лекарство.

Скайлд рассмеялся, Иваин велела ему удалиться.

— Следи за тем, чтобы мой приказ выполнялся, но никаких других мер. Они должны быть живыми. Когда они будут готовы к тому, чтобы говорить, приведешь их ко мне.

Скайлд повел пленников вниз к веслам. Джахарта забрали, и для Карса продолжался кошмар ночных часов.

Богхаз был сломлен и дрожал. Получив свои удары, жалобно закричал, а потом простонал, обращаясь к Карсу:

— Хоть бы мне никогда не видеть твою кровавую шпагу! Она приведет нас в Кара-Джу!

Карс скривил губы в подобии улыбки.

— В Дженкоре ты говорил по-иному.

— Тогда я был свободным человеком, а джувиане были далеко.

Карс почувствовал, что в нем все напряглось. Странным голосом он произнес:

— Богхаз, что за запах был в каюте Иваин?

— Запах? Я не почувствовал никакого запаха.

— Странно, — сказал Карс, — а ведь он довел меня до безумия. А может быть, я уже безумен? Джахарт был прав, во второй комнате кто-то спрятан.

— Меня не интересуют распутства Иваин.

Некоторое время они молча гребли, потом Карс резко бросил:

— Кто такие джувиане?

— Ну откуда ты такой явился? — недоуменно уставился на него Богхаз.

— Я уже тебе сказал, из-за Схуга.

— Должно быть, твои края и впрямь так далеко, если ты не слышал о Кара-Джу и Змее. Ты, я думаю, ведешь какую-то сложную игру. Все это — притворное невежество, но я не собираюсь с тобой играть в эту игру. Ты знаешь, по крайней мере, что давным-давно в нашем мире жили люди и не совсем люди-халфлинги. Из людей самыми великими были Куири, которые ушли. У них было столько знаний и мудрости, что их до сих пор почитают, как сверхлюдей. Но были еще и халфлинги — раса, похожая на людей, но совсем с другой кровью. Пловцы, берущие начало от морских существ, люди неба, происходящие от крылатых, и джувиане, происшедшие от змеи.

Карса прошиб пот. Почему все это казалось ему таким знакомым? Ведь раньше он и не слышал, и не думал о таком! Он никогда не слышал о древней марсианской эволюции, о развитии пород высших существ.

— Джувиане всегда были хитрыми. Как породившая их змея, — продолжал Богхаз. — Такими хитрыми, что смогли убедить Рианона научить их некоторым из его знаний. Некоторым, но не всем, однако все же достаточным, чтобы они смогли сделать свой черный город Кара-Джу непроницаемым и временами прибегать к помощи научного оружия, чтобы сделать своего союзника Сарка владыкой над человеческим родом.

— Это и был грех Рианона?

— Да, это и был его грех, ибо в своей гордыне он бросил вызов другим Куири, которые не разрешали ему дарить джувианам эту силу. За этот грех Рианона погребли в гробнице. Так говорят легенды.

— Но ведь джувиане не легенда?

— Нет, будь они прокляты! Они — причина, по которой все свободные люди ненавидят сарков, заключивших союз со Змеей.

Их разговор был прерван появлением раба с переломанными крыльями, Лорка. Его прислали с кувшином морской воды. Он заговорил, но теперь в его голосе звучала музыка.

— Тебе может быть больно, чужестранец, терпи боль, если можешь. Это тебе поможет. — Он протянул кувшин, и из него, покрывая тело Карса ярким футляром, хлынула вода.

Карс понял, почему улыбалась Иваин. Может быть, то, что давало свечение морю, и было целебным, но лечение было более болезненным, чем раны. Ему показалось, что плоть его отходит от костей.

Ночь продолжалась, и Карс почувствовал через некоторое время, что боль стала стихать, раны его больше не кровоточили, и вода стала освежать его. К своему удивлению, он увидел блики второй зари над Белым морем.

Вскоре после восхода солнца раздался крик впередсмотрящего. Впереди лежала Черная отмель.

Карс увидел далеко тянувшуюся мель. Рифы и банки, здесь и там из воды выступали огромные камни.

— И они не попытались привести в порядок это безобразие! — воскликнул он.

— Этот путь самый короткий к Сарку, — сказал Богхаз. — А что касается порядка на отмели… для чего, как ты думаешь, каждая галера Сарка берет с собой пленных пловцов?

— Я сам хотел бы это знать.

— Скоро узнаешь.

На палубу вышла Иваин, за ней шел Скайлд. Они даже не посмотрели на двух измученных гребцов, обливающихся потом у весла. Богхаз, увидев их, мгновенно перестроился на жалобный тон:

— Милосердия, ваше высочество!

Иваин не обратила на него внимания и сказала Скайлду:

— Замедлить ход и выслать пловцов.

С Перама и Шаллах сняли кандалы и пустили их в воду. Тела их были заперты в металлическую решетку, привязанную длинной металлической цепью к палубе. Пловцы бесстрашно нырнули в открытое море, цепи натянулись. Тела пловцов то и дело мелькали под водой. Они плыли в ревущей воде между камней впереди галеры.

— Видишь, — сказал Богхаз, — они чувствуют проход. Они проведут галеру через рифы.

Волосы Иваин трепало ветром, кольчуга сверкала в лучах солнца. Она вместе со Скайлдом внимательно наблюдала за пловцами. Киль корабля рассекал свистящую и кипящую воду. Один раз весло скользнуло по камню, но препятствие удалось благополучно обогнуть.

Путешествие было изнурительным, долгим. Солнце поднялось в зенит. Казалось, сам корабль излучает сгустившееся до боли напряжение.

Карс лишь смутно воспринимал шум волн, когда весло погружалось в воду. Валкисянин стонал теперь безостановочно. Карсу казалось, что руки налиты свинцом, а голова закована в стальной камере.

Наконец галера выбралась в спокойную воду, где не было мелей. Рев порогов остался позади. Пловцов втащили на борт. И в первый раз Иваин бросила взгляд на выбившихся из сил гребцов.

— Дать им короткий отдых, — приказала она. — Скоро поднимется ветер. — Она скользнула взглядом по Карсу и Богхазу. — Скайлд, приведи снова ко мне этих двоих.

Карс наблюдал за тем, как Скайлд спускается с палубы и идет к ним. Тут уж ничего нельзя было поделать. Дверь за ними захлопнулась. Снова Иваин за столом, шпага перед ней, низкая приоткрытая дверца и сгущение в воздухе.

— Первую порцию того, что я хочу с вами сделать, вы уже получили. Хотите получить вторую? Или расскажите мне, где находится гробница Рианона?

Карс монотонным голосом ответил:

— Я уже говорил тебе, что не знаю.

Он не смотрел на Иваин, дверь в другую комнату заворожила его, и он не мог отвести от нее взгляда. В глубине сознания что-то как будто пробудилось и шевелилось. Предвидение, ненависть, ужас, которые он не мог понять. Однако он хорошо понимал, что развязка скоро должна наступить. Сильная дрожь пробежала по его телу, отдавшись напряжением в каждом нерве. Что же это такое, чего он не знает, но почти помнит?

Иваин подалась вперед.

— Ты сильный и этим гордишься. Ты чувствуешь, что можешь вынести физическое наказание болью большее, чем то, которому я осмелюсь тебя подвергнуть, но есть и другие способы. Более быстрые и более верные, и даже у сильных мужчин нет против них защиты. — Она перехватила направление его взгляда и сказала тихо: — Возможно, ты и догадываешься, о чем я говорю.

Лицо Карса было лишено какого-либо выражения. Мускусный запах тяжелым комом застрял у него в глотке, сгущался и двигался внутри него, наполняя легкие и проникая в сердце. Отравляюще вкрадчивый, жестокий, холодный первобытным холодом. Его качало, и он не мог отвести глаз от дверцы.

— Догадываюсь, — ответил он хрипло.

— Хорошо. Тогда говори, и дверь не откроется.

Карс рассмеялся. Звук его смеха был тихим и хриплым.

— Зачем мне говорить? Ты все равно уничтожишь меня, чтобы сохранить тайну.

Карс шагнул вперед. Он сознавал, что говорит и движется, хотя звук его голоса был едва различим для него самого. Он внушал себе странное напряжение, жилы на его висках вздувались, кровь молотом стучала в голове. Раздался треск, как будто вышла наружу и взорвалась созревшая в нем дотоле сила.

Он не знал, почему идет вперед, почему шагает к этой двери. Он не знал, почему кричит совершенно чужим голосом:

— Ну ж, открывай, сын Змеи! — Богхаз испустил пронзительный вопль и скорчился в углу, закрыв лицо руками. Иваин с удивлением смотрела на происходящее, широко раскрыв и без того огромные глаза. Лицо ее внезапно побелело.

Дверь медленно отворилась.

За ней не было ничего, кроме темноты и тени. Тень в плаще с капюшоном, застывшая в темноте каюты, казалась даже не тенью, а призраком тени, но «оно» было там! И человек, Карс, пойманный в ловушку своей странной судьбой, знал, что это такое.

Это был страх, древний дьявол, скрывавшийся вначале в зарослях травы в стороне от жизни, но наблюдавший за ней с холодной мудростью, смеясь беззвучным смехом, не давая ничего, кроме горькой смерти. Это была Змея!

То первобытное, что таилось в Карсе, стремилось убежать, скрыться. Каждая клеточка его плоти взывала к разуму. Все инстинкты молили о бегстве. Но он не убежал, в нем был гнев, который зрел и зрел, пока не одолел страх. Гнев оставил только стремление уничтожить то, что было там, за дверью, в тени.

Его собственный гнев или что-то большее? Нечто, рожденное из стыда и отчаяния, никогда ему неведомых? Голос мягкий и свистящий подсказал ему из темноты:

— Ты этого хотел, и пусть будет так!

В каюте царила тишина. Скайлд тоже сжался в комок, и даже Иваин крепко вцепилась в край стола. Богхаз едва дышал в своем углу.

Тень шевельнулась со слабым шелестом. Появилось тусклое блестящее пятно, поддерживаемое невидимыми руками сияние, не распространявшее света. Оно показалось Карсу похожим на кольцо маленьких невероятно далеких звезд.

Звезды пришли в движение, закружились все быстрее и быстрее, пока не слились в один расплывчатый круг. Теперь сияние издавало высокий звук, чистый и четкий, подобный бесконечности, не имеющий ни начала, ни конца.

Это была песня, зов… Предназначался ли он для его слуха? Или ему это чудилось? Возможно, он слышал этот зов всей своей плотью, своими натянутыми до предела нервами. Остальные же, казалось, ничего не слышали.

Карс почувствовал, как холод постепенно овладевает всем его существом, как будто эти маленькие звездочки взывали к нему через Вселенную, заманивали его в глубины пространства, где пустота космоса должна была высосать из него жизнь.

Напряжение мышц ослабло, Карс чувствовал, что сила его тает в ледяном потоке, разум растворяется, и он медленно опустился на колени. Маленькие звездочки все пели и пели. Теперь он понимал их. Они задавали ему вопрос. Он знал, что когда ответит на него, то уснет и никогда больше не проснется, но это было неважно. Он боялся сейчас, что если он заснет, то может забыть о своем страхе.

Страх!.. Страх! Старый, старый страх! Он брал душу в плен, и только во сне или в смерти он может забыть об этом страхе. Нужно лишь ответить на вопрос:

— Где гробница?

Отвечай, говори. Но что-то еще связывало его язык. Адское пламя гнева искрилось в нем, борясь с яркостью поющих звезд. Он сопротивлялся, но звезды были сильнее. Он услышал шелест сухих губ, его собственных губ!

— Гробница… место, где Рианон… Рианон! Темный отец, научивший тебя силе… ты, порождение змеиного яйца!

Этот крик подстегнул его, как клич боевой трубы. Гнев вновь ожил в нем, дымчатый драгоценный камень в эфесе лежавшей на столе шпаги взывал к его руке. Он перегнулся и схватил ее. Иваин со слабым криком подалась вперед, но было поздно! Огромный камень вспыхнул, как будто поймал все пламя поющих звезд, отшвырнув их прочь. Кристальная песня прервалась и исчезла, исчезло и свечение. Гипноз прекратился. Кровь вновь хлынула в вены Карса, шпага ожила в его руке. Карс выкрикнул имя Рианона и рванулся вперед, в темноту. Он услышал шипящий крик, когда длинное блестящее лезвие вошло в сердце тени.

9. Галера смерти

Карс медленно выпрямился и повернулся спиной к двери, к существу, которое он чувствовал, но не видел. Он не желал его видеть. Карс был потрясен и был полон той страшной пульсирующей силой, что граничит с безумием.

«Истерика», — подумал он. Истерика, которая бывает, когда случившегося хватает с избытком, когда вокруг тебя смыкаются стены и не остается ничего другого, как бороться до конца.

Комната была погружена в полнейшую тишину. У Скайлда взгляд остановился, а рот был приоткрыт, короче, он представлял из себя полнейшего идиота. Иваин держалась рукой за край стола, и это проявление слабости казалось для нее странным.

— Ты человек или демон? — хрипло спросила она, не отводя от Карса горящих глаз. — Кто ты, раз мог выстоять перед Кара-Джу?

Карс не ответил, он не мог говорить. Лицо Иваин плавало перед ним в дымке, как серебряная маска. Он вспомнил боль, позор раба, непосильную работу, удары бича и голос, сказавший Калласу: «Проучи его!»

Он убил Змею и убить после этого королеву казалось совсем легким делом. Карс шевельнулся, сделал несколько коротких шагов по направлению к ней. В этом медленном движении было что-то ужасное — уязвленный раб в кандалах тащит огромную, запятнанную нечеловеческой кровью шпагу.

Иваин подалась назад, ее рука легла на эфес ее собственной шпаги. Она не боялась смерти, она боялась того, что видела в Карсе — света, горевшего в его глазах. Это был страх души, а не тела.

Скайлд испустил хриплый крик, выхватил шпагу и устремился на Карса. Все забыли о Богхазе, притихшем в углу. Теперь валкисянин вскочил на ноги, двигаясь с быстротой, необычной для его грузного тела. Когда Скайлд пробегал мимо него, Богхаз поднял руки и обрушил на его голову удар кандалов, и Скайлд рухнул.

К Иваин вернулась ее гордость. Шпага Рианона взвилась над ней для смертельного удара, но движением быстрым, как луч света, Иваин парировала этот удар своей шпагой.

Сильный удар выбил оружие у нее из руки, и Карсу оставалось лишь нанести повторный удар, но казалось, что с этим усилием что-то ушло из него. Он увидел, как Иваин открывает рот, чтобы позвать на помощь, и ударил ее по лицу плоской стороной клинка с такой силой, что она упала на пол. И тут Богхаз вцепился ему в спину с криком:

— Не убивай ее!

Карс наблюдал за тем, как Богхаз связывает ее, затыкает ей рот, как вытащил кинжал из ножен на ее поясе.

Карс подумал, что они, два раба, одолели Иваин Сарк, убили Змею и капитана и что, как только об этом узнают, за их жизнь нельзя будет дать и ломаного гроша. Но пока они были в безопасности. Шума почти не было, и с палубы не было слышно тревоги. Богхаз захлопнул дверь во вторую комнату, как бы отрезая память о том, что лежало там, на полу. Потом он пристально посмотрел на полумертвого Скайлда, поднял шпагу капитана и стоял над ним, вслушиваясь в его тяжелое дыхание. На Карса он смотрел теперь с особым уважением, смешанным с благоговением и страхом. Оглянувшись на закрытую дверь, он пробормотал:

— Никогда не поверил бы, что такое возможно, но ведь я видел это своими глазами. — Он повернулся к Карсу. — Прежде, чем напасть, ты выкрикнул имя Рианона. Почему?

— Как человек может знать, почему он делает что-то в такой момент?

По правде говоря, он и сам не знал, почему назвал имя Проклятого, если не считать того, что оно так часто повторялось в его сознании, что стало навязчивой идеей. Джувианский гипноз нарушил весь ход его сознания, выбил из колеи. Теперь он помнил лишь непереносимый гнев, и, видит бог, у него была причина для такого гнева.

Возможно, не было ничего странного в том, что гипнотическая наука джувиан не смогла полностью подчинить его себе. В конце концов, он же был землянином, и притом пришельцем из другого времени. И все же они чуть было не овладели им.

— Ладно, с этим покончено, — сказал он. — Сейчас надо думать о том, как мы будем выбираться из этой переделки.

Смелость Богхаза, как видно, улетучилась, и он мрачно сказал:

— Лучше уж нам убить и себя, чтобы разом покончить с этим.

— Если ты так настроен, — возразил Карс, — зачем тебе нужно было спасать мне жизнь?

— Не знаю. Инстинкт, должно быть.

— Вот и прекрасно. А мой инстинкт — жить как можно дольше.

Но длительной возможности пожить что-то не предвиделось. Карс, однако, не собирался следовать совету Богхаза. Задумчиво посмотрев на шпагу, он сказал:

— Если бы мы могли освободить гребцов, они кинулись бы в бой. Все они приговорены пожизненно, так что терять им нечего. Мы могли бы захватить корабль.

Глаза Богхаза расширились, потом превратились в щелки. Он пожал плечами:

— Думаю, что так. Умереть мы всегда успеем, стоит попытать счастья.

Он попробовал лезвие кинжала Иваин. Оно было тонким и прочным. Удивительно умело орудуя им, он принялся вскрывать замок на кандалах Карса.

— У тебя есть план? — спросил он.

— Я не волшебник, — проворчал Карс. — Могу лишь попытаться. — Он посмотрел на Иваин. — Ты останешься здесь, Богхаз. Забаррикадируй дверь и стереги Иваин. Если дела пойдут не так, как надо, она останется нашей последней надеждой.

Кандалы на нем были сняты, он неохотно отложил шпагу. Кинжал понадобится Богхазу для защиты, но у Скайлда была еще одна шпага, и Карс взял ее, спрятав под кильт.

Затем Карс приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы выбраться наружу. Из-за его спины раздалась великолепная имитация голоса Скайлда, зовущего охранника.

Появился солдат, и голос из каюты приказал ему:

— Отведи этого пленника назад к гребцам и проследи, чтоб не тревожили Иваин.

Солдат повел пошатывающегося Карса. Дверь каюты захлопнулась, и Карс услышал звук опускаемого засова. Они прошли по палубе и спустились по лестнице.

Карс шел и думал, что лучше сделать дальше. Тут он вспомнил о барабанщике — ведь он тоже раб, затем двое пловцов.

Солдат подвел Карса к Калласу и ушел. Джахарт снова сидел на весле, а рядом с ним был худой старик — каторжник с клеймом на лице. Они посмотрели на Карса и отвели глаза.

Каллас грубо пихнул землянина на скамью, где тот сразу низко склонился над веслом. Каллас нагнулся, прикрепляя его ножные кандалы к общим, ворча:

— Надеюсь, Иваин позволит мне заняться тобой, когда ты ей не будешь больше нужен, падаль…

Внезапно Каллас замолк и не сказал больше ни слова. Карс пронзил его сердце с такой точностью и быстротой, что сам Каллас не успел что-либо понять.

— Держите равнение, — выдохнул Карс, обращаясь к Джахарту.

Большой кхонд повиновался, в глазах его заплясали огоньки, человек с клеймом тихо рассмеялся. На их лицах читалась ужасающая готовность.

Карс снял с пояса Калласа ключ и опустил его тело на дно. Человек, сидевший на веслах через проход, заметил это.

— Держать равнение, — повторил Карс.

И одного взгляда Джахарта было достаточно, чтобы ритм был сохранен. Но тут барабан споткнулся и умолк. Карс стряхнул с себя наручники. Он встретился с глазами барабанщика, и тот забил вновь, но надсмотрщик уже спешил к нему с яростным криком:

— Что случилось, свинья?

— У меня ослабли руки, — жалобным тоном проговорил барабанщик.

— Ослабли руки, — ревел надсмотрщик. — В следующий раз я тебе спину ослаблю!

Человек, сидевший на левом весле, кхонд, небрежно бросил через плечо:

— Скоро много чего случится, сарковый ублюдок! — и снял руки с весел.

Надсмотрщик взревел еще громче:

— Что?! — Он двинулся к говорившему. — Эта грязь будет еще пророчествовать!

Бич его поднялся и упал, но тут его настиг Карс. Одна рука прикрыла рот сарка, а другая всадила в его тело шпагу. Карс отправил на дно и этого. Громкий животный крик поднялся над скамейками гребцов, но тут же умолк, когда Карс поднял руку в предупреждающем жесте, глядя на палубу. Там никто не появлялся.

Барабанщик продолжал выстукивать дробь, но это было уже неважно, раз не было надсмотрщика. Главное было, чтобы корабль не остановился. Если удача будет сопутствовать им и дальше…

Пригнувшись, Карс отпирал замки на кандалах гребцов. Людей не нужно было предупреждать, чтобы они были осторожны с цепями. Они понимали это и сами, быстро освобождаясь от оков, но все же и половина их не была освобождена, когда какой-то солдат подошел к поручню палубы и посмотрел вниз.

Карс как раз кончил освобождать пловцов. Он увидел, что выражение лица солдата от скучающего мгновенно перешло к крайне взволнованному, и, схватив бич надсмотрщика, Карс метнул его наверх. Солдат успел заорать прежде чем бич обвился вокруг его шеи и увлек вниз. Карс вскочил на лестницу.

— Ну, падаль, сброд! Слушайте все! Пришло наше время!

И все, как один, устремились за ним. Они издавали крики, вопли, требующие возмездия, крови. Они мчались вверх по лестнице, размахивая цепями, а те, кто был еще прикован, с безумной яростью пытались освободиться.

У них было небольшое преимущество во времени, и нападение было таким внезапным, что солдаты не успели вытащить из ножен свои шпаги. Такое положение не могло долго длиться, и Карс это понимал.

— Деритесь изо всех сил! — кричал он.

Гребцы обрушились на солдат. Карс орудовал кинжалом и шпагой, Джахарт выкрикивал слово «кхонд», как боевой клич. Сверкали обнаженные тела, пловцы сновали между ними, как коричневые тени, а раб со сломанными крыльями каким-то образом сумел раздобыть себе шпагу.

На помощь солдатам подоспели матросы, но снизу продолжали бежать рабы. Лучники открыли стрельбу с полубака и мостика, но схватки были такими тесными, что им пришлось прекратить стрельбу из-за страха попасть в своих. Воздух насытился солено-сладким запахом крови, палуба стала скользкой. Постепенно солдаты, которых было больше, стали одерживать верх. Карс видел, что рабы отброшены и среди них растет число жертв.

Яростно сражаясь, он проложил себе путь к каюте Иваин и забарабанил в дверь, выкрикивая имя Богхаза. Валкисянин отодвинул засов и Карс влетел в каюту.

— Тащи девку на мостик, — задыхаясь выдавил он. — Я тебя прикрою.

Он схватил шпагу Рианона и снова выскочил на палубу. Богхаз, таща за собой Иваин, бежал за ним.

Лестница находилась в двух шагах от дверей каюты, лучники сражались на палубе, а на помосте не осталось никого, кроме испуганного рулевого, вцепившегося в румпель. Карс очистил путь, прикрывая вход на лестницу, пока Богхаз карабкался наверх и ставил Иваин так, чтобы все могли ее видеть.

— Смотрите! — закричал он. — Мы захватили Иваин!

Он мог бы этого и не говорить. Вид ее, связанной, с кляпом во рту, в руках раба, подействовал на солдат, как удар грома, и оказал магическое действие на восставших. Стон первых смешался с торжествующим воплем вторых.

Кто-то нашел тело Скайлда и тоже вытащил на палубу. Оказавшись без обоих лидеров, сарки дрогнули. Стрелки битвы повернулись в другую сторону и гребцы все больше укрепляли свои позиции.

Шпага Рианона вела их в бой. Она сверкала на фале, и флаг сарков слетел с топ-мачты.

Внезапно все стихло, движение прекратилось. Черная галера плыла, гонимая свежим ветром. Солнце клонилось к горизонту. Карс устало поднялся на мостик, где Иваин все еще стояла в крепких руках Богхаза.

Карс подошел к краю мостика и посмотрел вниз. Рабы, измученные битвой и опьяненные свободой, собрались на палубе, напоминая кольцо тяжело дышащих волков.

Из каюты появился Джахарт. Указав мокрым лезвием шпаги на Иваин, он крикнул:

— Хорошенького любовника прятала она. У нее был Кара-Джу!

Рабы мгновенно пришли в движение и снова напряглись и ощетинились, держась испуганно, несмотря на численное превосходство. С трудом перекрывая шум толпы, Карс крикнул:

— Оно мертво, Джахарт… очисти корабль.

Джахарт помедлил.

— Откуда ты знаешь, что он мертв?

— Я его убил, — спокойно ответил Карс.

Все воззрились на него, как будто он был не человек, а нечто большее.

— Он одолел Змею, — послышалось в толпе.

Джахарт вместе с другими вернулся в каюту и вытащил тело. Никто не произнес ни слова. Люди расступились, давая дорогу к поручням, и по проходу пронесли нечто бесформенное, укутанное в плащ с капюшоном, — даже в смерти символ бесконечно дьявольского.

И вновь Карс ощутил холод недавнего страха и прилив непонятного гнева. Он с трудом заставил себя наблюдать за происходящим.

Всплеск показался громким среди тишины, искры огня устремились ввысь и исчезли. Среди людей снова послышался шум. Выкрикивали имя Иваин. Кто-то требовал ее крови, некоторые уже устремились к лестнице, но Карс угрожающе поднял огромную шпагу.

— Нет! Она наша заложница и стоит дороже золота.

Он не стал объяснять подробнее, зная, что этот довод удовлетворит их на некоторое время. И как бы он ни ненавидел Иваин, он почему-то не желал видеть ее разорванной на куски этим сборищем диких зверей.

— Теперь нам нужно выбрать вождя. Кого вы выбираете?

Ответ на этот вопрос мог быть только один. Они выкрикивали имя Карса с такой яростью, что он испытал дикое удовольствие. После дней мучений хорошо было узнать, что он снова человек, хоть и в чужом мире. Когда они немного успокоились, Карс сказал:

— Хорошо. Теперь слушайте. Сарки придумают нам страшную казнь за то, что мы сделали, если схватят нас. Так вот мой план: мы пойдем к свободным пиратам, к морским королям, которые правят кхондами.

Все до последнего человека согласились на это слово «кхонд».

Те кхонды, которые были среди рабов, чуть не сошли с ума от радости. Один из них оторвал кусок туники мертвого солдата, смастерил из него флаг и повесил на то место, где висел раньше флаг сарков.

По приказу Карса Джахарт возглавил уборку на палубе, а Богхаз отвел Иваин в каюту и запер ее там.

Люди разошлись, полные желания избавиться от своих оков, снять с себя одежду, достать другую и особенно желали найти оружие. Остались лишь Перам и Шаллах. Они сидели и смотрели на Карса.

— Вы не согласны со мной? — спросил их Карс.

Глаза Шаллах светились тем голубым светом, который он уже видел.

— Ты чужой, — мягко ответила она, — чужой для нас, для нашего мира, я еще раз повторяю, что чувствую в тебе какую-то черную тень, пугающую меня, ибо ты несешь ее с собой повсюду. — Она повернулась к мужу. — Теперь мы отправимся домой.

Они помедлили мгновение у края палубы. Теперь они были свободны от своих цепей, и их тела выпрямились, наполненные радостью. Потом они исчезли под водой. Через некоторое время Карс увидел их снова, играющих и прыгающих, как дельфины.

Демос стоял уже высоко. Вечерняя заря рассеялась, и на востоке вынырнул Фобос. Море стало серебряным. Пловцы устремились к западу, оставляя за собой светящийся след. Потом и он исчез.

Черная галера плыла к кхондам, Карс стоял на мостике, сжимая в руке шпагу Рианона.

10. Морские короли

Облокотившись о борт, Карс смотрел на море, когда появились люди неба.

Время и расстояние ложились за бортом. Карс отдыхал. На нем был чистый кильт. Он был вымыт и выбрит, раны его были залечены. Украшения снова вернулись к нему, а в ножнах сверкала украшениями шпага Рианона. Рядом с ним стоял Богхаз. Он всегда был рядом. Сейчас, указав на западную часть неба, он сказал:

— Смотри!

Карс увидел то, что вначале принял за стаю птиц. Размеры их быстро увеличивались, и наконец он понял, что это полулюди, полуптицы. Эти были свободными, и крылья их широко расстилались в небе. Их тонкие тела, совершенно обнаженные, сверкали, как слоновая кость. Невероятно прекрасные, они, как стрелы, неслись по небу.

Джахарт, стоящий у руля, крикнул:

— Посланцы от Кхондора.

Карс поднялся на мостик, люди собрались на палубе, наблюдая за тем, как четверо людей с неба с головокружительной быстротой неслись вниз. Карс посмотрел в сторону носовой части корабля. Лорк, крылатый раб, все время стоял там один, погруженный в мрачное раздумье, ни с кем не разговаривая. Теперь он гордо выпрямился, и один из четырех опустился к нему. Остальные опустились на мостик, сложив мягкие крылья с легким шелестом. Они приветствовали Джахарта, назвав его по имени, и с любопытством оглядели черную галеру. Особым вниманием пользовался у них Карс. В их изучающих взглядах было нечто такое, что вызывало у землянина тревожное воспоминание о Шаллах.

— Наш командир, — сказал им Джахарт. — Варвар с окраин Марса, но человек действия, и к тому же не дурак. Пловцы, наверное, рассказали вам, как он овладел кораблем и Иваин Сарк.

— Айя! — он приветствовал Карса с серьезной торжественностью.

Землянин сказал:

— Джахарт говорил мне, что все, кто соберется против сарков, могут получить свободу у кхондоров. Я поверил ему.

— С тобой будет говорить Ролд. Он возглавляет совет морских королей.

Тут кхонды, находящиеся на палубе, стали выкрикивать вопросы. Люди неба отвечали им ясными нежными голосами. Потом они снова взвились в небо. Лорк смотрел им вслед, пока они не исчезли вдалеке.

— Скоро будем у Кхондора, — сказал Джахарт, и Карс обернулся к нему, но какой-то инстинкт заставил его снова посмотреть в прежнем направлении, и он увидел, что Лорк исчез. В воде не было никаких следов его падения. Он исчез под водой без звука и, должно быть, утонул сразу, как птица, влекомая на дно весом бесполезных крыльев. Джахарт проворчал:

— Такова была его воля и так для него будет лучше… — Он выругал сарков, и Карс криво усмехнулся.

— Мужайся, — сказал он Джахарту, — может быть, нам еще удастся их победить. Как это Кхондору удалось удержаться, если пали Дженкор и Валкис?

— Потому что даже таинственное оружие джувиан не может нас достать. Ты сам поймешь, почему, когда увидишь Кхондор.

Еще до полудня они увидели землю, скалистое непривлекательное побережье. Скалы возвышались над морем, а за ними, подобно гигантской стене, громоздились поросшие лесом горы. Узкий фиорд дал прибежище рыболовецкой деревне, а там и сям, среди трав высокогорных пастбищ, что сверкали между скал, как белое пламя, одиноко белели хижины.

Карс послал Богхаза в каюту за Иваин. Она все время оставалась под стражей, и после мятежа он видел ее только один раз. Это случилось в первую ночь после восстания. Вместе с Богхазом и Джахартом он изучал странные приспособления, найденные в каюте джувиана.

— Это оружие джувиан, и только они умеют им пользоваться, — заявил Богхаз. — Теперь мы знаем, почему Иваин не нуждалась в эскорте.

Джахарт смотрел на эти предметы с ненавистью и страхом.

— Наука проклятой Змеи! Нужно было выкинуть их вслед за телом.

— Нет, — сказал Карс, осматривая предметы, — если бы можно было узнать, как они действуют…

Вскоре он понял, что это невозможно без длительного изучения. Да, он прекрасно разбирался в науке, но это была наука другого мира. Эти приспособления были построены на основе знаний, каждая деталь которых коренным образом отличалась от его знаний. И наука Рианона была лишь малой частью из того, чем было это грозное оружие джувиан.

Карсу следовало бы узнать гипнотическую машину, которую джувианин использовал против него в темноте. Маленький металлический круг, усеянный кристаллическими звездами, начинающий вращаться при легком нажатии пальца. Когда он повернул круг, раздался тихий поющий звук, холодной дрожью отозвавшийся в его теле. Он поспешно отложил прибор в сторону. Все остальное было непонятно. Один прибор состоял из больших линз, окруженных странно асимметричными кристаллическими призмами. У другого было металлическое основание с укрепленным на нем плоским вибратором. Карс мог лишь догадываться, что действие этих приборов основывается на законах чуждых наук, слишком утонченных.

— Ни один человек не способен понять науку джувиан, — пробормотал Джахарт. — Даже сарки, состоящие в союзе со Змеей.

Он смотрел на приборы с тем суеверным ужасом, что присущ народу, не имеющему связи с наукой и обходящемуся лишь механическим оружием.

— Но, возможно, Иваин, дочь короля сарков, все же что-то знает, — предположил Карс. — Стоит попробовать.

С этим намерением он прошел в каюту, где под охраной находилась Иваин. Она сидела, закованная в те же самые кандалы, которые прежде были на нем.

Он вошел внезапно. Иваин сидела, низко опустив голову и устало сложив руки. При звуке открываемой двери она выпрямилась и посмотрела на него. Карс увидел, как бледно ее лицо, как глубоко запали глаза.

Долгое время он молчал. Он не испытывал жалости к ней, просто смотрел на нее, наслаждаясь вкусом победы и мыслью о том, что может сделать с ней все, что пожелает.

Когда он спросил ее об оружии джувиан, Иваин горько усмехнулась.

— Должно быть, ты и впрямь невежественный варвар, если думаешь, что джувиане стали бы обучать меня своей науке. Один из них поехал со мной, чтобы показать эти предметы правителю Дженкора, ставшему слишком непокорным. Но мне он не позволял даже дотрагиваться до них.

Карс поверил ей. Ее слова подтверждали утверждение Джахарта.

— Кроме того, — насмешливо продолжала она, — зачем тебе интересоваться наукой джувиан, если у тебя есть ключ от науки куда более великой, спрятанной в гробнице Рианона?

— У меня действительно есть ключ от этой тайны, — сказал Карс.

— И что же ты собираешься делать с этой тайной?

— Тут мой ответ ясен, — мрачно проговорил Карс. — Какую бы силу ни дала мне гробница, я использую ее против Сарка и Кара-Джу, и надеюсь, она будет достаточной, чтобы мне с ними справиться.

Иваин кивнула.

— Хороший ответ. А теперь, как насчет меня? Или ты убьешь меня здесь?

— Если бы я хотел убить тебя, — медленно покачал головой Карс, — я бы давно позволил своим волкам разорвать тебя на куски.

Ее зубы сверкнули наподобие улыбки.

— В этом мало удовлетворения. Не то что убить своими руками?

— И это я мог бы сделать в этой каюте.

— Ты пытался, но не убил меня. Так что же тогда?

Карс не ответил. Он подумал, что бы он с ней ни сделал, она все так же будет насмехаться над ним. В этой женщине была удивительная гордость.

Он глубоко проник в ее мысли. Рана на щеке может зажить, но она никогда не забудет о нем, сколько бы ни жила. Он был рад, что оставил свой след на ее лице.

— Не отвечаешь? — насмешливо сказала Иваин. — Ты слишком нерешителен для победителя.

Мягкой кошачьей походкой Карс обошел стол. Он все еще не ответил. Он не знал, что ответить. Он лишь ненавидел ее такой ненавистью, какой еще никогда не испытывал. Он наклонился к ней и протянул руки. Лицо его было смертельно бледным. Быстрым движением Иваин вцепилась ему в горло.

Пальцы ее были крепкими, как сталь. Ногти остры. Он оторвал ее руки и отвел их ей за спину. Иваин была очень сильна, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы держать ее. Она билась в молчаливой ярости, потом вдруг замерла и глубоко вздохнула. Губы ее раскрылись, и Карс почувствовал их на своих губах.

В этом поцелуе не было любви или нежности. Он был выражением мужского презрения, грубости и ненависти. Это продолжалось одно мгновение, потом она своими острыми зубами укусила его, рот Карса наполнился кровью, и она засмеялась.

— Ты грязный варвар, — прошептала она. — Теперь тебе носить на себе мое клеймо.

Карс выпрямился, глядя на нее. Потом схватил ее за плечи и с грохотом сдернул со стула.

— Давай, давай, — шептала она, — если тебе это нравится.

Ему хотелось раздавить ее своими руками, ему хотелось…

Карс оттолкнул ее от себя и вышел. С тех пор он не видел Иваин. Теперь, поглаживая свежий шрам на губе, он наблюдал, как она идет с Богхазом по палубе. Она держалась прямо в своей украшенной драгоценностями тунике. Вокруг ее рта образовались морщины, а глаза были мрачными.

Карс не подошел к ней, лишь исподтишка рассматривал ее. Легко было догадаться, что у нее было на уме. Она думала о том, что берег, маячивший вдали, — последнее ее пристанище. Она думала, что должна умереть.

Впередсмотрящий крикнул:

— Кхондр!

Вначале Карс увидел лишь отвесную скалу, высившуюся над волнами, потом над этим местом поднялись люди неба и полетели, рассекая воздух взмахами крыльев. Появились и пловцы, подобно маленьким кометам оставляя в воде огненный след. А из глубины фиорда возникли корабли поменьше, чем галера, но быстрые, как осы.

Путешествие было закончено. Черная галера с криками и веселыми возгласами была препровождена в Кхондр. Карс понял, что имел в виду Дехарт. Природа создала из скал неприступную крепость, окружив ее непроходимыми горами с суши и гладкими утесами с моря, оставив лишь маленький фиорд. Проход находился под защитой баллист, делавшими его замечательной ловушкой.

Извилистый канал в своем конце расширился в гавань, напасть на которую не могли даже ветры. Корабли кхондов, рыбачьи лодки наполняли гавань, и черная галера сверкала среди них, как королева.

Набережные, головокружительные пролеты лестниц, ведущих к вершине горы, соединяли верхние уровни галереями и были сейчас заполнены кхондами и другими людьми, которые нашли себе здесь убежище.

Пользуясь общим шумом, Богхаз посоветовал Карсу:

— Позволь мне заключить с ними сделку в обмен на тайну! Я смогу заполучить для нас по королевству и даже больше, если ты захочешь.

— Я не говорил тебе, что обладаю тайной, а если и обладаю, то она только моя!

Распаленный Богхаз выругался и обратился к богам, прося научить неразумного.

Иваин несколько раз посмотрела на Карса и отвела глаза. Сверкающие пловцы, люди неба — в первый раз Карс увидел их женщин, неправдоподобно красивых. Галера пришвартовалась.

Команда сошла на берег. Иваин, гордо выпрямившись, шла рядом с Карсом. Она несла свои кандалы так, словно это были золотые украшения.

На набережной застыла толпа людей. Свирепого вида мужчины выглядели так, словно в их венах вместо крови текла морская вода. Это были ветераны многих битв. Среди них стоял высокий кхонд с волосами цвета сверкающей меди, а рядом с ним девушка в голубой тунике. Как и остальные, девушка главное внимание обратила на Карса и Иваин. Но все-таки на Иваин смотрели больше.

Высокий кхонд помнил о своих обязанностях. С выражением миролюбия он сказал:

— Я — Ролд из Кхонда. Мы, морские короли, рады тебя видеть.

Карс ответил, хотя видел, что Ролд уже почти забыл о нем от радости при виде плененного врага. Им было что сказать друг другу, Иваин и морским королям.

Карс снова посмотрел на девушку в голубой тунике. Он слышал, как Джахарт пылко приветствовал ее, и теперь знал, что это сестра Ролда — Эмер. Карсу еще никогда не приходилось видеть существа, подобного ей. В ней было что-то от феи, от эльфа, хотя жила она в человеческом мире.

Глаза Эмер были серыми, печальными, рот нежный, созданный для смеха. Тело ее хранило черты той же грации, которую он заметил в халфлингах, и в то же время это было по-человечески прекрасное тело.

Она тоже обладала гордостью не меньшей, чем у Иваин, но они были такими разными. Иваин состояла из блеска, огня и страсти — роза с кроваво-красными лепестками, и Карс понимал ее. Эмер была частью того, что давно уже осталось за пределами его жизни. Она была постоянной музыкой и забытыми мечтами, жалостью и нежностью, миром детства.

Внезапно она оторвала глаза от Иваин и заметила его. Взгляды их встретились в ожидании. Он увидел, как последняя тень сбежала с ее лица и оно сделалось подобием снежной маски. Она произнесла еле слышно:

— Кто ты?

— Госпожа Эмер, — поклонился Карс. — Я — Карс, варвар.

Он увидел, что пальцы ее зарылись в мех Шаллах, и почувствовал спокойный враждебный взгляд. Голос Эмер, едва различимый, ответил ему:

— У тебя нет имени. Ты тот, кем считает тебя Шаллах, — чужой.

Что-то в тоне, которым она произнесла эти слова, заставило его ощутить тревогу. И слова ее были близки к правде. Он внезапно почувствовал, что эта девушка обладает той же чувствительностью, силой, что и халфлинги, но в ее человеческом сознании эта сила получила большее развитие. И все же он заставил себя рассмеяться.

— У вас в Кхонде теперь, должно быть, много чужих… — Он посмотрел на пловца. — Шаллах мне не доверяет, не знаю уж почему. Говорила ли она тебе о том, что я повсюду ношу с собой темную тень?

— Ей нет нужды говорить это, — прошептала Эмер. — Твое лицо — лишь маска, а за ним темнота желаний… И они принадлежат не нашему миру.

Эмер приблизилась к Карсу медленными шагами, как будто что-то влекло ее к нему против ее воли. Он мог видеть капли пота на ее лбу и внезапно задрожал сам. Дрожь шла откуда-то изнутри, неподвластная телу.

— Я вижу… почти вижу… — шептала она.

Он не хотел, чтобы она говорила больше, а она не хотела это слышать.

— Нет! — крикнул он. — Нет!

Внезапно она упала вперед, прямо на Карса, он подхватил Эмер и отнес к серой скале, где она осталась лежать в глубоком обмороке. Карс беспомощно опустился перед ней на колени, но Шаллах спокойно сказала:

— Я о ней позабочусь.

Карс поднялся на ноги, и Ролд с группой морских королей окружили его, как стая встревоженных орлов.

— Ею овладело видение, — объяснила Шаллах.

— Но ведь раньше такого с ней не происходило, — встревожено сказал Ролд. — Что случилось? Я думал только об Иваин.

— Случившееся касается только госпожи Эмер и незнакомца, — ответила Шаллах.

Внутренний страх все еще холодил душу Карса. Они называли это видением. Не сверхъестественные, но сверхчувствительные возможности. Действительно видение.

— Прекрасная встреча! — во внезапном приступе гнева сказал Карс. — Вначале вы не обращаете на меня внимания, уставившись на Иваин, потом твоя сестра падает в обморок, глядя на меня.

— Боги! — простонал Ролд. — Прости, мы не хотели тебя обидеть. Что же до моей сестры, то она слишком похожа на халфлингов и временами впадает в подобное забытье. — Он возвысил голос. — Эй, сюда, Железнобородый, вспомни-ка о своих манерах!

Самый высокий из морских королей, седой гигант, чей смех походил на вой северного ветра, вышел вперед и, прежде чем Карс осознал, что с ним хотят сделать, обхватил его руками за плечи и вывел на набережную, откуда каждый мог его видеть.

— Слушайте все! — крикнул Ролд. — Слушайте!

При звуке его голоса все замолкли.

— Это Карс, варвар. Он захватил галеру и взял в плен Иваин. Он убил Змею! Как вы станете его приветствовать?

Приветствие толпы чуть не обрушило скалы. Двое огромных кхондов вознесли его на руках на лестницу. Толпа устремилась за ними, обнимая, как братьев, экипаж галеры. Богхаз, расплывшийся в довольной улыбке, обнимал сразу двух смазливых девиц.

Иваин шла одна среди солдат морского королевства. Человек, иссеченный шрамами, непрерывно следил за ней, и в глазах его застыло мрачное безумие.

Карса поставили на вершине.

— Ну и тяжел же ты, мой друг, — улыбаясь, сказал Ролд. — Понравились тебе наши почести?

Карс смущенно улыбнулся и стал с любопытством рассматривать Кхондор.

Это был монолитный город, часть самой скалы. Вершина его была раздроблена, очевидно, землетрясением в давние времена. Вдоль всей внутренней поверхности скал были сделаны проемы и отверстия, ведущие в галереи, подняться к которым можно было по многочисленным и головокружительным лестницам.

Те, кто был слишком стар или неспособен спуститься к гавани, приветствовали его с галерей или с узких улиц и площадей. Морской ветер был здесь резким и холодным. Улицы Кхондора были наполнены его гудением, смешивающимся с гулом толпы. С верхних утесов без конца взлетали и садились люди неба, их дети носились в вышине, играя в игры, известные лишь им одним. Смех их походил на смех эльфов.

Карс посмотрел вниз, на зеленые пастбища, запертые в объятиях гор. Это место было крепостью, неподвластной самому времени.

Они шли по узким улицам, обрамленным скалами, а за ними двигались толпы людей, наполняя город веселыми криками и смехом. Потом они вышли на широкую площадь с двумя большими входами в галереи, расположенные друг против друга. Возле одной из них стоял столб, посвященный богу Воды и богу Четырех Ветров. Перед ним развевалось золотистое знамя с вышитым на нем орлом, символом Кхондора.

На пороге Железнобородый хлопнул землянина по плечу.

— Сегодня на совете будет долгий разговор, а потом пир. Но у нас еще достаточно времени для хорошей выпивки. Ты как?

— Пошли, — сказал Карс.

11. Смертельное обвинение

Этим вечером факелы озарили дымным светом банкетный зал. Огонь запылал в очагах, расположенных между колоннами, украшенными флагами многих кораблей. Вся эта большая комната была выдолблена в скале, вместе с галереями, выходящими на море.

Вдоль зала были расставлены столы, и между ними бегали слуги с кувшинами вина и блюдами пищи прямо с очагов. Этот день Карс провел вместе с Железнобородым и сейчас с некоторой тревогой заметил, что весь Кхондор празднует здесь под дикую музыку арф и пение скальдов.

Он сидел с морскими королями и предводителями пловцов, а также людьми неба на возвышении в северном конце зала. Иваин тоже была здесь. Ее заставили стоять, и она в течение всего времени стояла неподвижно с высоко поднятой головой, не показывая никаких признаков слабости. Карс восхищался ею. Ему нравилось, что вопреки всему она оставалась гордой.

Эмер нигде не было видно.

Голова Карса кружилась от вина и болтовни, и он чувствовал нарастающее волнение. Он нащупал эфес шпаги Рианона, стоящей между его колен. Сейчас, сейчас наступит время. Ролд со звоном поставил кубок на стол.

— А теперь, — сказал он, — перейдем к делу. — У него, как и у всех, заплетался язык, но он прекрасно владел собой. — А какое же у нас дело? Дело очень приятное, — рассмеялся он. — То, от которого мы не будем бежать, — смерть Иваин Сарк.

Карс окаменел. Он не ожидал этого.

— Подождите! Она же моя пленница!

Все поздравили его с этим обстоятельством и снова выпили за его здоровье, кроме Торна из Торака с искалеченными руками и искривленным лицом. Он весь вечер молча пил, но совершенно не пьянел.

— Конечно, — сказал Ролд. — Значит, выбор твой. Как она умрет?

— Умрет? — Карс поднялся. — Кто говорит о смерти Иваин?

Все уставились на него, и вид у них был довольно глупый. В первый момент они были настолько удивлены, что не верили своим ушам. Иваин мрачно усмехнулась.

— Но для чего же ты привез ее сюда? — спросил Железнобородый. — Смерть от шпаги слишком легка, иначе ты убил бы ее на галере. Разве не ради мщения ты привез ее к нам?

— Я никому ее не отдам! — крикнул Карс. — Я сказал вам, что она моя! И я говорю, что она не будет убита!

Наступила мертвая тишина. Глаза Иваин встретились с глазами землянина. В них блестела насмешка. Потом Торн спросил:

— Почему?

Он смотрел своими темными глазами прямо в лицо Карсу, и Карс понял, что на этот вопрос он должен ответить.

— Потому, что ее жизнь как заложницы слишком ценна. Разве вы настолько дети, что не в состоянии этого понять? Ведь вы сможете добиться освобождения всех рабов-кхондов и сможете диктовать Сарку свои условия.

Все рассмеялись неприятным смехом. Предводитель пловцов сказал:

— Мои люди этого не хотят.

— Мои тоже, — поддержал его человек неба.

— И мои! — Ролд вскочил, пылая от гнева. — Ты — чужеземец, Карс, ты не понимаешь нас!

— Нет, — мягко сказал Торн, — верни ее назад. Ее, которая научилась доброте на коленях у Гораха, а мудрости у своих учителей из Кара-Джу. Освободи ее, пусть она ставит свое клеймо и на других, как поставила его на мне. — Он в упор смотрел на Карса горящими глазами. — Пусть она живет, потому что варвар любит ее!

Карс тоже смотрел на него. Он смутно сознавал, что морские короли подались вперед, наблюдая за ним, — девять воинов-предводителей с глазами тигров, со шпагами в руках. Он знал, что губы Иваин уже слились в усмешку, и расхохотался.

— Смотрите, вы! — прогремел он, повернувшись ко всем спиной, чтобы они могли увидеть шрамы от ударов бича. — Похожи они на любовные письма Иваин? И джувианин, когда я его убивал, тоже пел мне любовную песню?

Он снова повернулся к ним лицом, разгоряченный вином, опьяненный силой, которую чувствовал в себе.

— Пусть кто-нибудь из вас повторит эти слова, и я сниму тому голову с плеч. Посмотрите на себя! Сколько болтовни и горячности из-за какой-то девки! Почему бы вам всем не собраться и не поговорить, как нам низложить Сарка!

Все зашумели, повскакивали с мест, ругая его за упрямство и потрясая кулаками.

— О чем ты только думаешь, песочная голова, — орал Ролд, — неужели ты никогда не слышал о джувианах и их оружии? А ведь они союзники Сарка! Как ты считаешь, сколько кхондов умерло за эти годы, пытаясь выстоять против этого оружия?

— Предположим, — ответил Карс, — что у вас может появиться новое, более мощное оружие…

В его голосе было нечто такое, что даже Ролд насторожился.

— Если у тебя что-то есть на уме, говори прямо.

— Сарк не смог бы выстоять против нас, если бы мы обладали оружием Рианона.

Железнобородый фыркнул:

— Ох, оружие Проклятого! Найди его могилу, передай нам его силу — и мы пойдем за тобой на Сарк.

— Значит, вы связали себя обещанием, — сказал Карс, поднимая вверх шпагу. — Смотрите как следует! Есть ли среди вас кто-то настолько знающий, чтобы узнать эту шпагу?

Торн протянул менее пострадавшую руку и взял шпагу. Потом рука его задрожала, он посмотрел на остальных и сказал с благоговением в голосе:

— Это шпага Рианона.

Комната погрузилась в тишину.

— Это и есть мое доказательство. Я знаю тайну гробницы, — сказал Карс.

У Железнобородого вырвалось сдавленное восклицание, и остальные, как по сигналу, разразились, громкими криками.

— Он знает тайну!

— Согласились бы вы противостоять оружию джувиан, если бы обладали оружием Рианона?

На лице Ролда отразилось сомнение.

— А сможем ли мы использовать это оружие? Мы ведь не можем понять, как действует оружие джувиан, найденное на галере.

— Дайте мне время на то, чтобы изучить его и испытать. Я узнаю тайну оружия Рианона, — уверенно сказал Карс.

Он был уверен, что ему это под силу, но, конечно, потребуется время. Он высоко поднял шпагу, заблестевшую в красноватом свете факелов, и крикнул:

— Если я справлюсь с этим, согласитесь ли вы улучшить свой мир? Пойдете ли вы со мной на Сарк?

Все сомнения были отброшены. Возможность драться с сарками, по крайней мере на равных условиях, удовлетворяла всех. Морские короли ответили:

— Пойдем!

И тогда Карс увидел Эмер. Она вышла на помост из какого-то внутреннего помещения и стояла между двумя гигантскими изображениями кораблей, не сводя с Карса широко раскрытых глаз.

Ее появление привлекло внимание воинов. Короли повернулись в ее сторону. Эмер вышла на открытое пространство перед столом. На ней было белое одеяние, волосы распущены. Она выглядела так, будто только что встала с постели и пришла сюда еще в полудреме. Но дремота эта была какой-то ужасной. Какая-то тяжесть прижимала девушку к полу, шаги ее были медленными, дыхание тяжелым.

Эмер заговорила, и каждое ее слово было ясным и весомым.

— Я видела это раньше, когда этот чужестранец появился передо мной впервые, но силы покинули меня, и я не смогла говорить. Теперь я скажу вам. Вы должны уничтожить этого человека. Он — опасность! Он — темнота! Он — смерть для всех нас!

Иваин насторожилась, глаза ее сузились, и Карс почувствовал на себе ее взгляд, полный жгучего интереса. Но все его внимание было приковано к Эмер. Как тогда на набережной, его душа наполнилась странным ужасом, необъяснимым страхом перед необычными способностями этой девушки.

Вмешался Ролд, и Карс овладел собой.

«Дурак, — подумал Карс, — принимать всерьез болтовню девицы…»

— …тайну гробницы, — говорил между тем Ролд. — Разве ты не слышала? Он может дать нам могущество Рианона.

— Айя, — мрачно сказала Эмер, — я слышала и верю в это. Он хорошо знает место, где скрыта гробница Рианона, и знает оружие, которое там находится.

Эмер подошла ближе к Карсу, посмотрела на него, стоящего в свете факелов со шпагой в руках. Теперь она обращалась прямо к нему.

— Еще бы тебе не знать об этом, тебе, так долго просидевшему в темноте! Еще бы не знать тебе оружия, созданного твоими руками!

Была ли жара виной тому, что каменные стены закружились перед глазами Карса и холод словно ударил ему в грудь? Он попытался заговорить, но слова не получались, лишь хриплый звук сорвался с его губ. Голос Эмер возвысился, безжалостный, уверенный:

— Как не знать тебе об этом, проклятому Рианону?

Каменные стены вернули слово и повторили его тысячу раз; казалось, что корабли на стенах шевельнулись от этого слова и затрепетали знамена. А девушка стояла неподвижно, ожидая ответа, но во рту Карса было сухо и пусто.

Все смотрели на него: и Иваин, и морские короли. Эта пугающая тишина поглотила все — и выпитое вино, и забытое празднество. Как будто он был падшим Люцифером, коронованным злом всего мира.

Иваин рассмеялась, и в ее смехе слышались нотки торжества.

— Так вот почему ты выкрикнул имя Проклятого там, в каюте, когда восстал против власти Кара-Джу, сопротивляться которой не может ни один нормальный человек, вот почему ты смог убить Ссан. — Голос ее звенел насмешкой. — Приветствую тебя, господин Рианон!

Карс вновь обрел способность говорить.

— Ты лжешь, мегера! Ты мараешь этим свою гордость! Ни один человек не может одолеть Иваин Сарк, но Бог — это другое дело!.. — Вы что, дураки или дети?! — закричал он всем. — Джахарт, ты ведь сидел рядом со мной за веслом. Разве не текла моя кровь под ударами бича, как у обыкновенного раба?

Тот задумчиво ответил:

— В первую ночь на галере я слышал, как ты выкрикнул имя Рианона.

Карс выругался и повернулся к морским королям.

— Вы не воины, вы — девушки-служанки. Пошевелите мозгами. Разве мое тело не истлело бы в гробнице за века? Разве я похож на разгуливающего мертвеца?

Уголком глаза он увидел, что Богхаз приближается к помосту, а там и здесь полупьяные солдаты вскакивают и, схватив шпаги, устремляются за ним.

Ролд положил руки на плечи Эмер и строго сказал:

— Что заставило тебя, сестра, сказать это?

— Я не говорю о теле, — ответила Эмер, — а только о духе. Дух могущественного Проклятого Рианона может жить и жить. Теперь он каким-то образом вошел в этого варвара и спрятался в клетках мозга. — Она вновь повернулась к Карсу. — Ты и сам чужой, странный. Поэтому я боюсь, ибо не понимаю тебя. Но только за это я не стала бы желать тебе смерти. Рианон смотрит через твои глаза и говорит твоим языком. В твоих руках его шпага и скипетр. Из-за этого я требую твоей смерти!

Карс хрипло сказал:

— И вы верите безумному ребенку?

Но он видел выражение смущения и глубокого сомнения в лицах людей. Суеверные дураки! В этом была настоящая опасность.

Карс прикинул, есть ли у него шанс на победу, если дело дойдет до драки. Про себя он выругал эту желтоволосую девку, говорившую безумные слова. И все-таки дрожащее пламя страха в его собственном сердце превратилось в сильный жаркий луч.

— Если бы мной овладели, — рявкнул он, — разве я не узнал бы об этом первым?

«Разве не узнал бы?» — эхом отозвался этот вопрос в голове Карса. Он вернулся памятью к кошмару гробницы, где он чувствовал присутствие чего-то чужого и жаждущего, к снам и полузабытым воспоминаниям, которые не были его собственными. Это не могло быть правдой. Он не позволил бы существовать такой правде.

Богхаз поднялся на помост. Он бросил на Карса лишь один странный взгляд, но когда обратился к морским королям, речь его была искусной и дипломатичной.

— Нет сомнения, что мудрость госпожи Эмер несравнима с моею, и я не собираюсь вести себя неуважительно по отношению к ней. Но этот варвар — мой друг, и я говорю то, что знаю сам. Он тот, за кого выдает себя, не больше и не меньше. Подумайте, господа мои. Стал бы Рианон убивать джувиана и объявлять войну саркам? Стал бы он предлагать победу кхондорам?

— Нет, — ответил Железнобородый. — Он стоял бы за отродье Змеи.

Эмер снова заговорила, привлекая внимание.

— Господа мои, лгала ли я вам когда-нибудь? Давала неверные советы?

— Нет, — ответил Ролд. — Но сейчас одного твоего слова недостаточно.

— Хорошо, забудьте о моем слове. Есть способ доказать, Рианон этот человек или нет. Пусть он пройдет испытание перед Мудрым.

Ролд, нахмурившись, подергал себя за бороду, потом кивнул:

— Хорошо сказано, — согласился он, и все присоединились к его словам.

Ролд посмотрел на Карса.

— Ты подчинишься?

— Нет, — сердито бросил Карс, — не подчинюсь. К черту всю эту суеверную чушь! Если моего предложения показать вам гробницу недостаточно для того, чтобы вас убедить, что ж, действуйте без меня.

Лицо Ролда напряглось.

— Ничего дурного с тобой не случится. Если ты не Рианон, то бояться тебе нечего. Еще раз спрашиваю, ты подчинишься?

— Нет!

Карс начал отступать к столу, к своим людям, которые, по-волчьи ощерившись, уже готовились к драке, но Торн схватил его за лодыжку, когда он проходил мимо, он немного замешкался, и люди кхондора, налетев, обезоружили их безо всякого кровопролития.

Карс дрался с морскими королями, как дикое животное. Припадок ярости длился до тех пор, пока Железнобородый не ударил его чем-то тяжелым по голове.

12. Проклятый

Темнота медленно отступала. Вначале Карс воспринимал одни только звуки, шум льющейся поблизости воды, биение прибоя за каменной стеной. Потом появился свет, неясное мягкое свечение. Открыв глаза, он увидел над собой хоровод звезд, а ниже — аркообразную скалу, блестевшую кристаллами.

Он находился в прибрежной пещере, получающей свет от бассейна, наполненного молочным сиянием… Когда способность ясно видеть вернулась к нему, Карс заметил, что на противоположной стороне бассейна имеется возвышение с ведущими к нему ступенями. Там стояли морские короли, а рядом с ними Иваин, все еще закованная в кандалы, Богхаз, предводители пловцов и люди неба. Все наблюдали за ним, не произнося ни слова.

Потом Карс обнаружил, что привязан к тонкому каменному шпилю, одиноко возвышающемуся в этом месте. Перед ним по пояс в бассейне стояла Эмер. Черная жемчужина мерцала у нее на груди, капли воды, как алмазы, сверкали в волосах. В руках она держала огромный, не обработанный драгоценный камень скучно-серого цвета, тусклый, будто спящий.

Увидев, что он открыл глаза, Эмер сказала:

— Придите, хозяева мои, время настало!

Шепот сожаления наполнил пещеру, поверхность воды всколыхнулась, флюоресцирующая рябь пошла по ней, вода мягко разошлась — и три фигуры возникли рядом с девушкой. Это были головы трех пловцов, убеленные годами.

Самыми ужасными были у них глаза, полные чужеродной молодостью, которой не было в их телах. В них чувствовались мудрость и сила, пугавшие Карса.

Он выпрямился, насколько позволили узы, все еще до конца не пришедший в себя после удара, и услышал шум, будто огромные птицы вылетели из гнезда.

Подняв голову, Карс увидел три фигуры людей с неба, прячущихся в тени уступов с устало сложенными крыльями. На их лицах тот же свет отторгнутой от плоти мудрости.

Карс наконец обрел силы и начал рваться из оков и кричать, но голос его затерялся в вышине свода, а узы были слишком крепки. Он понял, что усилия его бесполезны, приник к шпилю и затих. Сверху послышался хриплый шепот:

— Маленькая сестра, подними камень.

Эмер подняла обе руки с камнем вверх. Вначале Карс ничего не понял, потом увидел, что по мере того, как глаза Эмер и мудрых темнели и застилались туманом, камень становился все более ярким и сверкающим.

Казалось, будто сила их разумов вливается в него. Из камня вырвался луч, и Карс почувствовал, как этот общий разум проникает в его мозг.

Он смутно ощущал его действие. «Но я могу отразить этот натиск», — подумал Карс. Его привело в ярость бесцеремонное вторжение в его сознание, он стал сопротивляться изо всех сил, а потом, как было раньше, перед тем, как увидел поющие звезды джувианина, какая-то сила, совсем не принадлежащая ему, пришла на помощь.

Она выстроила барьер против мудрых и выдержала их натиск. Барьер сопротивлялся до тех пор, пока Карс не застонал в агонии. Пот градом катился по его лицу, тело корчилось, и он почувствовал, что не сможет этого вынести и сейчас умрет.

Его разум походил на запертую комнату, дверь в которую распахнулась внезапно под порывами бешеного ветра, поднявшего кучу воспоминаний, проникнувшего в самые отдаленные уголки его сознания, исключая один, где тень была крепкой, непроницаемой.

Камень блестел в руках Эмер, и спокойствие, похожее на молчание, восстановилось в пространстве между звездами. Ясно прозвучал голос Эмер:

— Рианон, говори!

Темная тень, ощущаемая Карсом в подсознании, вздрогнула и пошевелилась, но не подала никаких сигналов. Эмер ждала.

Тишина пульсировала, по другую сторону бассейна наблюдавшие беспокойно зашевелились. Послышался дрожащий голос Богхаза:

— Это безумие! Как может этот варвар быть Проклятым?

Эмер не обратила внимания на его слова.

— Мудрые обладают силой, Рианон. Они могут разрушить разум этого человека, и они разрушат его, если ты не заговоришь!

Теперь в ее голосе звучала кровожадная ярость.

— Что ты будешь делать тогда? Вползешь в тело другого человека? Ты не сможешь этого сделать, Рианон, ибо если бы ты мог, ты уже сделал бы это!

Железнобородый с другой стороны сказал:

— Мне это не нравится!

Но Эмер была безжалостна, и голос ее заполнил для Карса теперь весь мир.

— Разум человека гибнет, Рианон! Еще минута, и единственное твое оружие превратится в идиота. Говори, если хочешь его спасти!

Голос Эмер возвысился, эхом отдаваясь по углам, и камень в ее руках казался воплощением пламени и силы. Тень в сознании Карса зашевелилась в сомнении и страхе… А потом внезапно эта тень овладела каждой клеточкой тела и мозга Карса. Он услышал свой голос, но чужой по тону и тембру:

— Пусть разум человека живет! Я буду говорить!

Громовое эхо этого ужасного крика медленно умерло, а Эмер сделала нетвердый шаг назад, потом другой, как будто ноги отказывались ее держать. Камень в ее руке внезапно потускнел, круги пошли по воде от движения пловцов, люди с неба взвились вверх, и в глазах их был свет сознания и страха.

У застывших на возвышении людей вырвался крик:

— Рианон! Проклятый!

Карсу показалось, что даже Эмер, которая осмелилась вызвать то, что было так глубоко спрятано, на открытый поединок, боится того, кого разбудила.

Мечты, иллюзии, видения в воспаленном мозгу — вот чему пытался приписать Карс то страшное, что жило в нем. Теперь он знал правду! Это знание было ужасным.

— Это ничего не доказывает! — взвился голос Богхаза. — Вы его загипнотизировали, заставили признать невозможное.

— Нет, это Рианон, — прошептал один из пловцов. — Убейте этого чужеземца, прежде чем Проклятый использует его для того, чтобы нас уничтожить!

Стены отразили всеобщий крик:

— Убить его! Убить!

Карс, беспомощный в руках того, что владело им, чувствовал дикое беспокойство этого «ничто». Он услышал звенящий голос, который не был его собственным:

— Подождите! Вы боитесь, потому что я Рианон, но я вернулся не для того, чтобы причинять вам зло!

— А для чего же тогда? — прошептала Эмер.

— Я пришел, чтобы искупить свой грех.

— О, король лжецов, — прошептала Эмер, лицо ее выражало ненависть. — Рианон, давший силу Змее, наказанный за свое преступление! Рианон проклятый превращается в святого!

Она смотрела в лицо Карса, и по выражению ее расширившихся глаз он понял, что лицо его было страшным.

Эмер рассмеялась, и этот горький смех, в котором смешивались ненависть и страх, был подхвачен пловцами и людьми неба.

— Ради собственных интересов вы должны мне поверить. — В голосе Рианона теперь звучал гнев. — Неужели вы не хотите даже выслушать меня?

Карс почувствовал всю страстность неведомого, что использовало его таким странным образом. Он был один с этим чужим сердцем, чужой страстью.

— Слушать Рианона? — воскликнула Эмер. — Разве тогда, давным-давно, Куири стали слушать его? Они осудили Рианона за его грех!

— Неужели вы лишаете меня возможности искупить свой грех? — голос Проклятого звучал теперь почти умоляюще. — Неужели вы не хотите понять, что этот человек — моя единственная возможность исправить то, что я наделал? — Голос его возвысился, полный силы и страсти. — Долгие годы я лежал неподвижный, но мыслящий в том заключении, которое не под силу даже гордому Рианону. Я осознал свой грех и желал его исправить. Потом в мою гробницу пришел извне этот человек. Я впустил в его мозг нематериальную паутину своего сознания. Я не мог возобладать над ним, ибо его разум был чужд для меня, ибо его тело не принадлежало этому миру. Чувствуя это, я не осмеливался дать ему знать о том, что я нахожусь в его мозгу. Я думал, что через него смогу уничтожить Змею, которую сам же поднял из пыли много лет назад!

Страшная исповедь, сорвавшаяся с губ Карса, была прервана дрожащим голосом Ролда. Взгляд кхонда был совершенно диким.

— Эмер, пусть Проклятый замолчит! Снимите с человека свои чары!

— Да, — прошептала девушка, — да.

Снова драгоценный камень был поднят, и теперь Мудрые собрали свою силу, увеличенную тем ужасом, что жил в них. Снова кристалл врезался лучом света в мозг Карса, и Рианон боролся с ними изо всех сил в безумном молчании.

— Вы должны мне поверить!

— Нет! — твердо ответила Эмер. — Молчи. Освободи человека, иначе он умрет!

Еще один яростный протест, прерванный нажимом Мудрых, мгновенный укол боли, слишком глубокой, чтобы понять ее мог человек, и барьер исчез. Чужое присутствие захвата плоти исчезло, и сознание Мэтью Карса поглотила тень.

Тело Карса обмякло, как неживое, кристалл излучал свет. Руки Эмер упали, голова ее склонилась на грудь, волосы покрыли лицо. Мудрые закрыли глаза и застыли в неподвижности. Морские короли, Иваин и даже Богхаз остались безмолвными, подобно людям, только что избежавшим уничтожения и лишь теперь осознавшим, как близко они подошли к черте смерти.

Карс застонал, и в течение долгого времени этот звук был единственным, что нарушало тишину. Наконец Эмер сказала:

— Этот человек должен умереть.

Все существо Карса не выразило ничего, кроме бесконечной усталости и мрачной убежденности. Он услышал вопрос Ролда:

— Айя, другого выхода нет?

— Нет, — ответила Эмер.

Ролд промолчал.

Богхаз начал было говорить, но ему не дали. Карс с трудом произнес:

— Это неправда. Такого не может быть.

Эмер подняла голову и посмотрела на него. Ее отношение к нему теперь изменилось. Она, казалось, больше не боялась Карса, а лишь жалела его.

— Но ты ведь знаешь, что это правда. — Карс молчал. Он знал это. — Ты не сделал ничего дурного, чужеземец. В твоем сознании я вижу много того, что кажется мне странным, но дьявола в нем теперь нет. И все же в тебе живет Рианон, а мы не можем позволить ему жить!

— Но он не может управлять мною. — Карс сделал попытку встать и поднял голову, чтобы его было слышно всем. — Вы ведь слышали, он сам это сказал. Он не может возобладать надо мной. Моя воля — это моя воля.

Иваин медленно проговорила:

— А как же насчет шпаги? Разве тогда тобой не руководил разум варвара Карса?

— Он не может руководить тобой, — сказала Эмер, — кроме тех случаев, когда границы твоего собственного сознания ослаблены сильным потрясением. Огромный страх, боль, усталость, может быть, даже беспамятство, вызванное сном или вином, — и Проклятый получит такую возможность! Тогда будет уже поздно.

— Мы не может идти на такой риск, — сказал Ролд.

— Но я не могу выдать вам тайну гробницы Рианона, — выдавил Карс. — И вы называете это справедливостью, люди Кхондора, бросившие вызов Сарку. Вы приговариваете меня, зная, что я не виноват! Вы окажетесь такими трусами, что обречете свой народ жить под вечной угрозой? Позвольте отвести вас к гробнице Рианона, позвольте добиться победы. Это докажет вам, что я не имею с ним ничего общего.

Рот Богхаза в ужасе раскрылся.

— Нет! — закричал он. — Не выдавай им тайну!

— Молчать! — закричал Ролд.

— Позволить Проклятому завладеть собственным оружием? — угрюмо засмеялся Железнобородый.

— Хорошо, — сказал Карс. — Пусть к гробнице идет Ролд. Я нарисую для него карту. Держите меня здесь, стерегите меня. Это будет достаточно безопасно. Вы сможете убить меня, если мною снова завладеет Рианон.

На это они согласились. Единственным более сильным чувством, чем ненависть к Проклятому, было горячее желание получить легендарное оружие, с помощью которого можно было бы добиться победы над врагом.

Они еще медлили в нерешительности, но течение их мыслей было уже ясно для Карса еще до того, как Ролд обернулся к нему и сказал:

— Мы согласны, Карс. Убить тебя было бы безопаснее, но нам нужно это оружие.

— Дело будет нелегким, — предупредил он. — Гробница находится неподалеку от Дженкора.

— Что будем делать с Иваин?

— Убить, и немедленно, — крикнул Торн.

Иваин молчала, глядя на них с холодной отрешенностью, но вмешалась Эмер.

— Ролд будет в опасности, и пока он не вернется, Иваин должна будет оставаться у нас заложницей.

Только тут Карс обнаружил, что Богхаз стоит в стороне, горестно качая головой, и слезы струятся по его толстым щекам.

— Он выдает им тайну, которая стоит королевства, — причитал валкисянин. — Я ограблен!

13. Катастрофа

Дни, последовавшие после этого испытания, показались Карсу неимоверно долгими. Он вспомнил по памяти расположение холмов за Дженкором и указал Ролду местонахождение гробницы. Ролд изучил план наизусть, подобрал команду и ночью покинул Кхондор. Джахарт отправился с ним. Каждый понимал опасность этого путешествия, но один быстроходный корабль с пловцами, указывающими путь, мог избежать патрулей сарков. Потом корабль надлежало скрыть в темной пещере западнее Дженкора, известной Джахарту, все остальное путешествие должно проходить по суше.

— Если при возвращении наши дела сложатся плохо, — мрачно сказал Ролд, — мы немедленно потопим корабль.

После отплытия Ролда оставалось только ждать. Карс никогда не оставался один. Ему были предоставлены три маленькие комнатки в отдельной части дворца, и с ним вместе находилась охрана.

Отравляющий душу страх все время присутствовал в его мозгу, как он с ним не боролся. Карс ловил себя на том, что постоянно прислушивается, не заговорит ли в нем снова Рианон, не появится ли в нем знак или жест, не принадлежащий ему самому.

Ужас происшедшего в убежище Мудрых оставил свои следы. Теперь он знал о Рианоне и не мог об этом забыть.

Не страх смерти так воздействовал на него, хотя он был человеком и не хотел умирать. Ужасно было жить и ждать того момента, когда перестанешь быть самим собой. Это было страшнее, чем угроза смерти или безумия.

Эмер приходила к нему, чтобы беседовать с ним и изучать его. Карс понимал, что она ищет в нем следы присутствия Рианона, но понимал, что пока она улыбается, он в безопасности. Больше она не пыталась проникнуть в его сознание, но однажды рассказала о том, что видела в нем раньше.

— Ты пришел из другого мира, — сказала она с уверенностью. — Я поняла это сразу. Воспоминания о нем жили в твоей памяти — отверженное пустынное место, очень печальное.

— Да, — согласился Карс, — в нем много горечи, но есть и своя красота.

— Красота есть даже в смерти, — ответила Эмер, — но я рада, что я живу.

— Тогда забудем об этом мире. Расскажи мне лучше о вашем. Ролд сказал, что ты очень похожа на халфлингов.

Эмер рассмеялась.

— Он никогда не упрекает меня, что я другая.

— Сейчас в лунном свете ты и впрямь не похожа не человека, — сказал ей Карс.

— Иногда я желаю, чтобы это было так. Ты никогда не был на островах людей неба?

— Нет.

— У них там есть нечто вроде замков, выступающих из моря, почти такой же высоты, как и Кхондор. Когда люди неба брали меня туда, я сожалела о том, что у меня нет крыльев. Я думала о том, что есть в мире, и плакала от того, что многое мне недоступно. Но когда я с пловцами, я чувствую себя отлично. Тело мое очень похоже на их тела, хотя и не такое ловкое. И до чего же удивительно погружаться в прозрачную воду, видеть сады, которые они разводят, со странными морскими цветами, и ярких рыбок, что носятся среди этих цветов. А их города, серебряные шары во впадинах океана. Небеса, пылающие огнем, похожие на расплавленное золото, когда сияет солнце, и серебристые ночью. Там всегда тепло и воздух спокоен. Детские бассейны изумительны по красоте. Дети у них учатся в этих бассейнах, закаляются для открытого моря. Я многое узнала от халфлингов.

— Но ведь джувиане тоже халфлинги.

Эмер вздрогнула.

— Джувиане — самая старая раса из халфлингов. Их осталось немного, и те, которые живут, находятся в Кара-Джу.

Карс внезапно спросил:

— Ты обладаешь мудростью халфлингов. Скажи мне, есть ли способ избавиться от того, что сидит во мне?

— Даже Мудрым неведомо так много.

— Лучше бы вы убили меня там, — в расстройстве Карс ударил кулаком по столу.

— Для смерти всегда найдется время, — мягко сказала Эмер.

После ее ухода Карс долго шагал из угла в угол, желая найти забвение в вине и не решаясь выпить его, боясь сна. Когда наконец усталость взяла свое, охранники окружили его, и один пристально следил за его лицом со шпагой наготове. Иногда сны были кошмаром, порожденным его состоянием, а иногда чужой голос говорил ему во сне:

«Не бойся, позволь мне говорить, и я многое расскажу тебе».

Много раз Карс просыпался от звука собственного голоса и чувствовал острие шпаги у своего горла.

«Я не собираюсь делать ничего страшного, — говорил голос. — Я могу прекратить твои страхи, если ты согласишься меня выслушать».

Карс думал, чем это кончится. Сойдет ли он с ума или бросится с балкона в море. Богхаз был ближе к нему, как никогда раньше. Его очаровало то, что так мучило Карса. Он тоже испытывал суеверный ужас, но недостаточно сильный, чтобы забыть о том, что гробница будет найдена.

— Я же просил тебя взять меня в дело, — без конца повторял он. — Самый главный источник силы на Марсе, а ты выдал его тайну! Выдал, но добился от них обещания, что они хотя бы не станут тебя убивать, когда воспользуются этой тайной. Ты ограбил меня, Карс. Ты лишил меня королевства.

А Карс впервые радовался жадности валкисянина, потому что благодаря ей он оставался один. Богхаз выпивал огромное количество вина, время от времени посмеиваясь:

— Люди всегда говорили, что во мне сидит дьявол. Но в тебе, Карс, — вот это дьявол!

«Позволь мне говорить, Карс, и ты непременно поймешь», — снова прозвучал голос, и Карс сжался в комок. Глаза его горели диким огнем, руки начали дрожать.

Потом крылатый человек принес в Кхондор весть. Карсу о случившемся сообщила Эмер. Да она могла и не говорить. Ее лицо было белым, как мел, и Карс все понял.

Ролд так и не достиг гробницы. Патруль Сарка схватил его. Говорят, что Ролд пытался убить себя, чтобы сохранить тайну, но ему не дали. Его забрали в Сарк.

— Но ведь Сарки не знают о том, что он обладает тайной, — запротестовал Карс, цепляясь за эту надежду.

— Они не дураки, — покачала головой Эмер. — Они захотели узнать планы кхондов и отвезут его в Кара-Джу.

Карс понял, что это означает. Гипнотическая сила джувиан почти овладела им, несмотря на то, что в нем находился Рианон. Секреты Ролда они узнают мгновенно.

— Значит, никакой надежды?

— Никакой, — ответила Эмер, — ни теперь, ни когда-либо.

Некоторое время они сидели молча. Ветер выл в галерее, а волны с мрачным гулом разбивались о скалы внизу.

— Что же теперь будет?

— Морские короли послали сообщение на все свободные побережья и острова. Скоро здесь соберутся все корабли и люди. Железнобородый поведет их на Сарк. Еще есть немного времени. Даже когда джувиане узнают правду, им понадобится время, чтобы добраться до гробницы, привезти оружие и узнать, как им пользоваться. Если мы сможем до тех пор сокрушить Сарк…

— Вы сможете победить темных?

— Нет, — честно ответила она. — Джувиане вмешаются и применят свое оружие. Но мы должны попытаться, ибо смерть в бою лучше, чем та, которая ждет нас, если Кхондор сравняют с землей.

Карс стоял, глядя на нее, и ему казалось, что в жизни его не было более горькой минуты.

— Морские короли возьмут меня с собой?

Глупый вопрос. Он знал ответ и без ее слов.

— Они считают, что все это придумал Рианон — обмануть Ролда, чтобы секрет достался Кара-Джу. Я говорила им, что это не так, но… — Она устало махнула рукой и отвернулась. — Железнобородый, я думаю, верит мне. Он позаботится о том, чтобы твоя смерть была быстрой и не слишком мучительной.

— А Иваин? — спросил Карс.

— Этим занимается Торн. Ее возьмут с собой, когда пойдут на Сарк.

Снова установилась тишина. Карсу показалось, что даже воздух сгустился и давит ему на сердце. Эмер незаметно ушла. Карс вышел в галерею и остановился, глядя на море.

— Рианон, — прошептал он. — Я проклинаю тебя, проклинаю ту ночь, когда увидел твою шпагу, и тот день, когда пришел в Кхондор с обещанием показать им гробницу.

Стемнело, море походило на ванну, полную до краев крови, при свете почти зашедшего солнца. Ветер донес до него крики из города и с кораблей. Карс беззвучно рассмеялся.

— Ты получил то, что хотел, — сказал он тому, что сидело в нем, — но долго этим ты не будешь наслаждаться.

Но триумф этот был невелик. Напряжение последних дней и этот последний удар были для него слишком непосильным грузом. Карс сел на резную скамью, положил голову на руки и долго сидел так. Голос из темноты что-то шептал в его мозгу, и первый раз Карс не нашел в себе сил сопротивляться.

— Я мог бы спасти вас, если бы вы слушали меня. Дураки и дети все вы, потому что не хотите слышать меня.

— Говори, теперь все равно, — ответил ему Карс. — Зло свершилось, и Железнобородый скоро будет здесь. Говори!

И Рианон начал говорить, наполнив сознание Карса мыслями, чувствами.

— Если ты доверяешь мне, Карс, отдай свое тело, и я спасу Кхондор!

— Боги милостивые! — шептал Карс, а мысли Рианона были наполнены гневом.

— Времени остается мало, — шептал Рианон.

Карс чувствовал, что Рианон борется со своей яростью, пытаясь ее обуздать.

— В гроте я сказал правду. Ты был в моей гробнице, Карс. Как ты думаешь, сколько времени я смог бы пролежать один в черной темноте и совершенно не измениться? Я не бог. Как бы не называли нас, Куири, мы никогда не были богами.

Меня называют дьяволом, Проклятым, но я никогда им не был. Злоба была чужда моим намерениям. Я научил людей Змеи, потому что этот народ был достаточно умен и смог обмануть меня. Я пытался помешать им использовать это оружие ради зла, но они уже знали, как от меня защищаться, и я не смог помешать.

И все равно мои братья осудили меня. Они приговорили меня к заключению вне пространства и времени в месте, приготовленном для этой цели. Заключение это должно было длиться до тех пор, пока плоды моего греха не будут ощущаться в этом мире.

Мы были последними потомками этой расы. Их ничто здесь не удерживало, и они ничего не смогли сделать. Куири желали только мира и познания. Поэтому они пошли по дороге, выбранной ими. А я ждал. Знаешь ли ты, чем может стать ожидание?

— Думаю, что ты его заслужил, — хриплым голосом проговорил Карс.

— Да, я заслужил это наказание. Но если бы ты дал мне возможность искупить этот грех, освободиться и последовать за моими братьями!

Голос внутри Карса возвысился, и страстность его стала опасно сильна.

— Одолжи мне твое тело, Карс. Одолжи, и я все сделаю!

— Нет! — закричал Карс. — Нет!

Он встрепенулся, сознавая опасность, боролся изо всех сил. Отбросил то, что стучалось в его сознании, и закрыл перед ним вход.

— Ты не можешь сам овладеть мною, — торжествующе прошептал Карс.

— Нет, не могу, — с горечью согласился голос и пропал.

Карс прислонился к стене потрясенный, но озаренный неясной надеждой. Собственно, это была лишь искра надежды, но и ее было достаточно, чтобы вдохновить его. Лучше что угодно, чем вот так ждать смерти. Он услышал скрип открываемой двери, и сердце его замерло. Затаив дыхание, он стоял и слушал.

14. Отважное решение

Но это был не Железнобородый. Это пришел Богхаз.

— Меня послала Эмер, — сказал он. — Она сообщила трагическую новость, я пришел к тебе прощаться. — Он взял Карса за руку. — Морские короли держат последний совет, перед тем как идти на Сарк. Совет продлится недолго. Друг мой, мы столько пережили с тобой, ты стал мне как родной брат, и это расставание разрывает мне сердце. — Толстяк казался искренне взволнованным. — Мне хотелось бы сохранить что-то на память о тебе. Какой-нибудь пустячок, чтобы он напоминал мне о днях, проведенных вместе. — Он вытер слезы, а Карс не слишком осторожно схватил его за горло.

— Ах ты, хитрый обманщик! — рявкнул он в самое ухо валкисянина. — Пустячок? Вот как? Боги великие! На какое-то время тебе удалось меня одурачить!

— Но… друг мой, — заныл Богхаз.

Карс встряхнул его и отпустил.

— У меня нет желания разбивать тебе сердце. Слушай, Богхаз, ты хотел бы узнать тайну гробницы?

У Богхаза отвалилась челюсть.

— Безумец, — прошептал он. — Бедняга сошел с ума от потрясения.

Карс выглянул за угол. Их пока не беспокоили, стража находилась далеко. При Богхазе, конечно, не было оружия. Карс убежать не мог, разве что у него выросли бы крылья.

— То, что затевают морские короли, не имеет смысла. Джувиане будут помогать саркам, и Кхондор падет, а это означает и твое падение, Богхаз. Сарки придут сюда, и если ты даже переживешь штурм, они сдерут с тебя шкуру.

— Но, — заикаясь, проговорил Богхаз, — вернуть сейчас оружие Рианона невозможно. Даже если бы ты смог убежать отсюда. Ни один человек не сможет пройти мимо Сарка и стащить оружие Рианона из-под носа Гораха.

— Но ведь я не просто человек. И, главное, чьим оружием пользуются они?

Глаза валкисянина засветились пониманием, его лицо озарилось улыбкой.

— Я приветствую тебя, Карс. Сам король лжецов не смог бы действовать лучше. — Он был вне себя от восторга. — Грандиозный план! Он стоит… Богхаза. — Потом он помрачнел, покачал головой. — Но ведь это страшное безумие.

Карс взял его за плечи.

— Сейчас, как тогда на галере, терять нечего, можно только выиграть. Ты остаешься со мной?

— Меня искушают, — пробормотал валкисянин. — Как воин и актер, я хотел бы видеть произведение этого великого обмана. — Он вздрогнул всем телом. — Шкуру сдерут заживо! И это джувиане. Да, ты, я думаю, прав. Все равно умирать. — Его глаза расширились. — Погоди-ка. Рианон может поладить с сарками, а Богхаз ведь выступает против Иваин. О нет! Мне лучше уйти из Кхондора.

— Да подумай же ты, толстый дурак! — потряс его Карс. — Я защищу тебя. Как Рианон, я смогу это сделать. Получив это оружие, мы могли бы стать спасителями Кхондора. Тогда нашим возможностям не было бы предела. Хотел бы ты стать королем Валкиса?

— Ну… — вздохнул Богхаз. — Ты мог бы искусить и самого дьявола. — Говоря о дьяволе, он сузил глаза и посмотрел на Карса. — Сможешь ли ты укротить себя? Страшно, когда в твоем друге сидит дьявол.

— Смогу, — ответил Карс. — Ты же слышал, как сам Рианон говорил об этом.

— Тогда, — сказал Богхаз, — нам надо поскорее отправиться на совет морских королей. — Он хмыкнул. — Старина Железнобородый нам помогал, хотя и с насмешкой. Сейчас все собираются исполнить приказ, и наша команда ждет на борту галеры, она тоже не очень довольна.

Через мгновение охрана услышала крики Богхаза.

— Помогите, быстрее! Карс бросился в море!

Охранники выскочили на балкон, где Богхаз стоял, склонившись над бушующими волнами. Один из охранников хмыкнул:

— Невелика потеря. — Тогда Карс выступил из ниши в стене и нанес ему удар такой силы, что тот без звука упал, а Богхаз, круто повернувшись, уложил второго охранника. С третьим они справились вместе, прежде чем он успел выхватить шпагу. Двое остальных быстро оправились и собрались вступить в борьбу. Но Карс не мог терять времени. Кулаки его и Богхаза работали без остановки несколько минут, пока все охранники не были связаны и им не заткнули рты.

Карс начал снимать с одного из них шпагу, но Богхаз кашлянул с некоторым изумлением:

— Тебе надо бы вернуть свое оружие.

— Где она?

— К счастью, всего лишь там, за дверью, где меня заставили ее оставить.

Карс согласно кивнул. Хорошо было бы снова получить во владение шпагу Рианона. Пройдя по комнате, он стал снимать с охранника плащ, искоса посматривая на Богхаза.

— Как тебе удалось получить мою шпагу?

— Ну, как же? Я ведь твой друг и второй по важности, вот я и потребовал… — валкисянин нежно улыбнулся. — Ты же собирался умирать, и я знал, что тебе было бы приятно, если бы шпага осталась у меня.

— Богхаз, — сказал Карс, — твоя любовь ко мне просто удивительна.

— Я всегда был сентиментален.

У двери валкисянин отстранил Карса:

— Позволь мне первому.

Он вышел в коридор, осмотрелся, потом кивнул Карсу, чтобы он следовал за ним. Длинная шпага стояла у стены. Карс взял ее и улыбнулся.

— Теперь запомни. Я — Рианон!

В этой части дворца люди встречались редко, в коридорах было темно.

— Я знаю здесь уже все пути, — улыбнулся Богхаз. — Может, даже лучше, чем сами Кхонды.

— Хорошо, тогда веди, — сказал Карс. — Сначала мы должны найти Иваин.

— Иваин? — Богхаз в изумлении уставился на Карса. — Ты с ума сошел! Сейчас не время заводить игры с этой ведьмой.

Карс нахмурился.

— Она должна быть с нами. Ведь я — Рианон, иначе вся затея рухнет!

Он ставил свою игру именно на Иваин. Главный его козырь в том, что девушка видела, что им завладел Рианон.

— В твоих словах есть правда, — согласился Богхаз. — Но мне это не нравится. Вначале дьявол, потом ведьма… Путешествие прямо для сумасшедшего!

Иваин была заперта на том же верхнем этаже. Богхаз быстро вел Карса вперед. Карс вскоре увидел зарешеченную дверь, освещенную факелом. Сонный страж дремал, облокотившись на копье. Богхаз глубоко вздохнул:

— Иваин сможет убедить сарков, но сможешь ли ты убедить ее?

— Я должен это сделать.

— Что ж. Желаю удачи!

Согласно плану, составленному ими, Богхаз должен был пройти вперед и заговорить с охранником, отвлекая его. Разговаривая, Богхаз вдруг осекся посредине фразы и, открыв рот, уставился на что-то за спиной часового. Тот круто обернулся и увидел человека. На плечи его был накинут плащ, голова гордо поднята, глаза горели. Свет факела играл на драгоценных камнях воротника, рукоять шпаги серебром отливала в его руке. Он заговорил тем звенящим голосом, который так запомнился по гроту.

— Ложись лицом вниз, ты, подонок из Кхондора, иначе умрешь!

Охранник замер в нерешительности. Богхаз за его спиной испуганно прошептал:

— Господи! В него вселился дьявол! Это Рианон!

Похожий на бога в свете факела, Карс поднял шпагу не как оружие, а как символ власти, на лице его возникла улыбка.

— Итак, ты узнал меня! Это хорошо. — Он устремил взгляд на побелевшего охранника. — Может быть, ты не узнал меня? Может, тебе доказать?

— Нет! — хрипло крикнул тот. — Нет! Господин!

Он упал на колени, закрыв руками голову, шпага его ударилась о камни пола.

— Свяжи его, — велел Карс Богхазу. — И отвори дверь!

Связав охранника, Богхаз отодвинул тяжелый засов, дверь отворилась внутрь, и Карс ступил на порог.

Иваин застыла в темноте в напряженном молчании и ожидании. Воздух был душным и спертым от соломенного тюфяка — единственной мебели в комнате. На ней были все те же кандалы.

Карс держался твердо. «Интересно, — подумал он. — Наблюдает ли за мной Проклятый?» Ему даже показалось, что в глубине сознания прогремел мрачный смех.

Иваин спросила:

— Ты действительно Рианон?

«Голос должен быть глубоким и твердым, а взгляд должен метать пламя».

— Ты видела меня раньше. Что скажешь теперь?

Карс ждал, а она пытливо следила за ним из полутьмы. Потом медленно склонила голову — даже в присутствии Рианона она оставалась Иваин Сарк.

— Господин, — произнесла она.

Карс рассмеялся и повернулся к согнутому в раболепном поклоне Богхазу.

— Заверни ее в простыни с постели! Понесешь ее осторожно, свинья!

Богхаз поспешил повиноваться. Иваин была явно рассержена, но при данных обстоятельствах воздержалась от объяснений.

— Так мы убегаем? — спросила она.

— Мы предоставляем Кхондор его судьбе. — Карс покрепче ухватился за эфес шпаги. — Я буду в Сарке, и когда морские короли придут туда, сам уничтожу их своим оружием.

Богхаз прикрыл ее лицо рогожей, кандалы с ее руки были сняты. Валкисянин поднял Иваин на свои массивные плечи и, обернувшись, хитро подмигнул Карсу.

Сам Карс не ощутил особой уверенности. В такое время, когда для Иваин открывалась возможность освобождения, она не должна быть чересчур разборчивой. Но путь до Сарка был неблизок.

Показалось ли ему, что в том, как она склонила перед ним голову, сквозила легкая насмешка?

15. Под двумя лунами

Богхаз, благодаря своей деятельной натуре, изучил в Кхондоре каждую дыру. Он вывел их из дворца забытыми путями, там на полу лежал толстый слой пыли, а двери почти сгнили. Потом, карабкаясь по лестнице, он выбирал путь как можно безлюднее. Вскоре они пересекли город.

Кхондор бурлил, ночной ветер разносил гул голосов, шум шагов, наверху свистел воздух, разрезаемый крыльями людей неба.

Паники не было, но Карс чувствовал злость города и угрюмую напряженность людей, готовую обрушиться на то, что стояло у них на пути. Издалека, из храма, доносились голоса женщин, возносивших молитву богам. Те озабоченные люди, которые попадались им навстречу, не обращали на них внимания. Они видели толстого моряка с узлом на плечах и высокого человека в плаще, направляющихся в гавань. Разве такое зрелище стоило внимания?

Очень долго они спускались вниз, к гавани, на этом пути встретили много народу, но и здесь остались незамеченными.

Все равно сердце Карса стучало, а в ушах звенело от напряжения, с которым он прислушивался, каждое мгновение боясь быть опознанным.

Они достигли набережной, и Карс увидел силуэт галеры, выделявшийся на фоне других кораблей, и поспешил к ней. Богхаз следовал за ним по пятам.

Здесь пылали сотни факелов. В их свете на корабли поднимали снаряжение, вооруженные люди сновали туда и сюда. Каменные стены гулом отвечали на все это. Между причалами скользили маленькие суденышки.

Карс низко наклонил голову, прокладывая себе путь через толпу. Вода казалась живой, столько в ней было пловцов, а на берегу стояли женщины с застывшими лицами. Они пришли прощаться со своими мужьями.

Когда они приблизились к галере, Карс пропустил вперед Богхаза, а сам остановился за грудой бочонков, якобы поправляя сандалии. Валкисянин тем временем поднялся со своей ношей на борт галеры. Карс слышал, как члены команды, мрачные и нервничающие, накинулись на Богхаза с расспросами.

Иваин была помещена в каюте, всех остальных Богхаз созвал на совет.

— Новости? — услышал Карс его слова. — Я вам сообщу! С тех пор, как поймали Ролда, настроение в городе переменилось. Вчера мы были им братьями, а сегодня — снова враги. Я слышал разговор в винном погребке, и вот я вам что скажу: нам грозит опасность!

Пока команда тревожно переговаривалась, Карс быстро пробрался на галеру и перед тем, как скрыться в каюте, услышал слова Богхаза:

— Когда я уходил, уже собралась толпа. Если вы хотите сохранить свою жизнь, нам лучше отплыть сразу, пока еще не поздно.

Карс почти не сомневался в том, какой будет реакция команды, не сомневался и в том, что Богхаз преувеличивает. Он был знаком с нравами толпы и понимал, что его команде — приговоренным к каторге жителям Сарка, Дженкора и прочим — придется туго.

Теперь, заперев дверь каюты, он прислонился к ней, прислушиваясь. Он слышал шлепанье босых ног по палубе, возгласы, команды, скрип блоков. Швартовы были подняты, загромыхали весла, и галера была свободна.

— Приказ Железнобородого! — крикнул Богхаз кому-то, видимо, на берег. — Выполняем поручение Кхондора.

Галера дрогнула и под бой барабана стала набирать скорость. А потом, перекрывая все сигналы, прозвучал именно тот, которого Карс так ждал: рев тревоги, прокатившейся по всей гавани.

Из темноты донесся спокойный голос Иваин:

— Повелитель мой, Рианон, можно ли мне дышать?

Карс опустился на колени и развязал ей путы. Иваин села.

— Спасибо. Что ж, мы избежали опасностей дворца и гавани, но еще остается фиорд. Я слышу крики.

— Айя, — рассмеялся Карс, — люди неба успеют раньше нас. Посмотрим, смогут ли они остановить Рианона, кидая камни со скалы.

Он велел оставаться ей на месте, а сам вышел на палубу. Они плыли по каналу, гребцы трудились изо всех сил, паруса уже начали раздуваться под реющим между скалами ветром. Карс напряг память, вспоминая расположение защиты кхондов у входа в фиорд, и решил, что она расположена так, чтобы держать под контролем входящие корабли, но не выходящие.

Главное — скорость! Если галера будет плыть достаточно быстро, у них будет шанс. В слабом свете никто не обратил внимания на Карса, но когда над вершинами поднялся Фобос, освещая все зеленоватым светом, люди увидели его, стоящего с длинной шпагой в руке, в развевающемся по ветру плаще.

У всех вырвался единый крик, в котором приветствие к тому Карсу, которого они знали, смешивалось со страхом, вызванным тем, что они слышали о нем в Кхондоре.

Карс не дал им времени на размышление.

— Скорее же, вы, дураки! — заговорил он, поднимая шпагу. — Иначе они потопят нас!

Человек он или дьявол, они не знали, но то, что он говорил правду, знали все, и они заработали еще сильнее.

Карс поднялся на мостик. Богхаз был уже там. Он с готовностью посторонился, давая Карсу дорогу, но человек у румпеля бросил на него свирепый взгляд. Это был тот, что сидел с Джахартом на одном весле в день мятежа.

— Теперь я капитан, — сказал он Карсу. — Я не желаю, чтобы прокляли мой корабль.

— Я вижу, ты не знаешь меня, — леденящим тоном, предельно четко выговаривая слова, сказал Карс. — Человек из Валкиса, скажи ему!

Но Богхаз мог и не говорить. Наверху послышался свист крыльев, и крылатый, кружа над их головами, прокричал:

— Возвращайтесь! Возвращайтесь! На вашем корабле Рианон!

— Айя! — крикнул Карс. — Рианон в ярости! Рианон в силе!

Он высоко поднял шпагу, и в свете луны драгоценный камень в рукоятке засверкал дьявольским светом.

— Вы выстоите против меня? Вы осмелитесь?

Человек неба метнулся назад и пропал из виду.

— А ты? — спросил Карс, обращаясь к новому капитану. — Что ты теперь скажешь?

Карс увидел, как взгляд его упал на камень рукоятки и переметнулся на него. Потом капитан опустил глаза.

— Не осмеливаюсь выступать против Рианона.

— Дай мне место, — приказал Карс, и человек отступил, освобождая место у румпеля. Клеймо казалось живым на его побелевших щеках.

— Скорее, если хочешь жить, — сказал Карс.

Гребцы прибавили еще, и галера понеслась между скалами — большой черный корабль, призрак под зеленым светом Фобоса. Карс увидел впереди открытое море.

Тут раздался грохот первого выстрела, и скала ответила ему громовым эхом. Перед носом галеры взвился фонтан воды. Согнувшись над румпелем в развевающемся плаще, Карс вел галеру к устью.

Прогремел второй выстрел, огромные камни обрушились в воду, так что пришлось пробираться среди облака брызг. Но именно на это Карс и надеялся: защита, несокрушимая с моря, была слабой, когда дело касалось тыла.

Они вышли в открытое море, последний камень упал далеко в стороне. Он был свободен, однако преследование не заставит себя ждать. Карс знал это.

Только теперь он стал понимать, до чего же трудно быть богом. Ему хотелось сесть на палубу и осушить кружку с вином, но вместо этого пришлось заставить себя раскатисто расхохотаться, как будто бы его забавлял вид этих людишек, столь серьезно относящихся к такому пустяку.

— Эй, ты, тот, кто называл себя капитаном! Возьми руль и веди корабль к Сарку.

— К Сарку? — события этой ночи были немилосердны к бедняге. — Господин мой, Рианон, будь милостив! В Сарке нас осудили!

— Рианон защитит вас, — сказал Богхаз.

— Молчать! — загремел Карс. — Кто ты такой, чтобы говорить за Рианона? — Богхаз испуганно съежился, и Карс сказал: — Приведи сюда госпожу Иваин.

Он спустился по лестнице и остановился в ожидании. За спиной он услышал шепот человека с клеймом:

— Иваин! Боги милостивые! Лучше бы умереть в Кхондоре!

Карс стоял неподвижно, и люди наблюдали за ним, не осмеливаясь заговорить, желая убить его, но боясь приблизиться к нему, дрожа при мыслях о том могуществе, которое мог обрушить на них Проклятый.

Иваин, свободная от цепей, подошла к нему и поклонилась. Карс повернулся к команде и сказал:

— Однажды вы восстали против нее, следуя за варваром. Теперь того варвара больше нет! Вы снова будете служить Иваин. Служите ей хорошо, и она забудет о вашем преступлении!

Он увидел, как вспыхнули глаза Иваин. Она хотела протестовать, но он так посмотрел на нее, что слова застряли у нее в горле.

— Веди их! — приказал он. — Во славу Сарка!

Иваин повиновалась, но Карсу все еще казалось, что она полностью не верит ему. Она пошла за ним в каюту и спросила, чем может быть ему полезна. Он покачал головой и послал Богхаза за вином. Пока тот ходил, они молчали. Карс опустился в кресло, а Иваин, пытаясь унять учащенное биение сердца, наблюдала за ним сквозь приопущенные веки.

Вино было принесено, после некоторого колебания Богхаз вышел, оставив их одних.

— Сядь, — сказал Карс Иваин, — сядь и выпей.

Иваин придвинула низкий кабинет и села, протянув длинные ноги, стройная, как юноша, в своей черной кольчуге. Она пила молча. Карс резко спросил:

— Ты все еще сомневаешься во мне?

Она вздрогнула.

— Нет, господин.

— Не надо мне врать, — рассмеялся Карс. — Ты, Иваин, гордая, умная, высокомерная девушка. Прекрасный наследник для Сарка, несмотря на твой пол.

Ее рот скривился в горькой усмешке.

— Мой отец Горах сделал меня такой. Без сына человек слаб, должен же кто-то носить его шпагу, пока отец забавляется со скипетром.

— Я думаю, — сказал Карс, — что тебе все это не так уж противно.

Она улыбнулась.

— Нет, меня никогда не тянуло к шелковым подушкам. Но давай больше не будем говорить о моих сомнениях. Господин Рианон, я видела тебя раньше. Один раз, когда ты убил Ссана, а другой раз в пещере Мудрых, и я узнала тебя теперь.

— Неважно, сомневаешься ты или нет, Иваин, даже варвар мог взять над тобой верх, и, думаю, что Рианону это удастся без труда.

Она сердито вспыхнула. Теперь его подозрение стало непреложным фактом: гнев выдал ее.

— Варвар не одерживал надо мной верха. Он поцеловал меня, и я позволила ему насладиться этим поцелуем, чтобы навсегда оставить след на его лице.

Карс кивнул, улыбаясь.

— Мгновение ты тоже наслаждалась, ведь ты женщина, Иваин, несмотря на тунику и кольчугу, а женщина всегда узнает того мужчину, который сможет стать ее властелином.

— Ты так думаешь? — прошептала Иваин. Она подошла к нему, приоткрыв яркие губы, как тогда искушающие, намеренно вызывающие.

— Я знаю, — сказал он.

— Если бы ты был только варваром и никем другим, — прошептала она, — то я смогла бы это узнать.

Ловушка не вызывала сомнения. Карс подождал, пока молчание не стало напряженным, тягучим, и сказал холодным голосом:

— Вполне возможно, но я теперь не варвар, и тебе пора спать.

С мрачным удовольствием он увидел, как она отпрянула, растерянная, а может быть, даже полностью потерявшаяся первый раз в жизни. Он добавил:

— Можешь расположиться во второй комнате.

— Да, господин, — сказала она, и на этот раз в ее голосе совсем не было насмешки.

Она повернулась и медленно пошла к двери. Открыв ее, она замерла на пороге, и он увидел на ее лице отвращение.

— Почему ты медлишь?

— Эта комната порченая, там была Змея, — прошептала она. — Я предпочла бы спать на палубе.

— Странные речи, Иваин. Ссан был твоим сообщником, твоим другом. Я был вынужден убить его, чтобы спасти жизнь варвара, но Иваин Сарк не должна питать неприязни к союзнику!

— Не к моему союзнику, а к союзнику Гораха. — Она обернулась и посмотрела ему в глаза. Карс понял, что гнев овладел ею настолько, что она забыла об осторожности.

— Рианон ты или нет, но я все равно выскажу тебе все, что у меня на уме все эти годы! Я ненавижу твоих учеников из Кара-Джу! Они мне омерзительны! А теперь убивай меня, если хочешь!

Она вышла на палубу, хлопнув дверью. Карс остался сидеть за столом. От нервного напряжения он дрожал с головы до ног, и теперь налил себе вина, чтобы хоть немного успокоиться. С удивлением он отметил, что счастлив от ненависти Иваин к Кара-Джу.

К полуночи ветер упал, и в течение нескольких часов галера плыла лишь усилиями гребцов. Шла она довольно медленно, так как ряды гребцов поредели из-за отсутствия прежних кхондов.

А на рассвете, когда горизонт заискрился золотистыми искорками, появились силуэты кораблей кхондов. Погоня приближалась.

16. Голос Змеи

Карс с Богхазом стояли на корме. Была середина утра. Все еще стоял штиль, и погоня была теперь настолько близко, что корабли можно было видеть с палубы. Богхаз сказал:

— Если мы будем идти с такой же скоростью, к полудню они нас догонят.

— Да, — Карс обеспокоился. Трудно было надеяться на весла. А Карсу меньше всего хотелось сражаться против людей Железнобородого. Он знал, что его люди не смогут противостоять им.

— Они сделают все, чтобы схватить нас. И это только начало. Весь флот морских королей гонится за нами.

Богхаз посмотрел на видневшиеся корабли погони.

— Думаешь, нам удастся достичь Сарка раньше их?

— Если не поднимется ветер, то нет. Даже если он и поднимется, надежда невелика. Ты знаешь молитвы?

— Меня учили в детстве.

— Тогда молись.

Но в течение всего этого долгого жаркого дня даже легкий ветерок не шевелил паруса галеры. Люди выбились из сил. Оказавшись между двумя опасностями, они не знали, какая грозит им больше.

Корабли кхондов приближались медленно, но неуклонно. Вечером, когда лучи заходящего солнца превратили воздух в увеличительное стекло, впередсмотрящий сообщил, что вдали показались и другие корабли армады морских королей.

Карс посмотрел на пустое небо. Сердце его наполнилось горечью.

Начал подниматься ветер. По мере того, как раздувались паруса, гребцы ощущали все большую уверенность. Галера набирала скорость. Теперь корабли сохраняли дистанцию.

Галера была достаточно быстроходной и могла уйти от преследования, если будет хороший ветер.

Следующие несколько дней могли свести человека с ума. Карс немилосердно подгонял гребцов, но каждый раз, когда они принимались за дело, движения их становились все медленнее. Лишь чудом галере удалось удерживаться впереди. Был момент, когда их могли схватить, но внезапно налетевшая буря разбросала легкие корабли. Потом они собрались снова, и теперь весь горизонт был усеян точками вражеских парусников.

Число кораблей, догонявших галеру, увеличилось до пяти. Потом до семи. Карс вспомнил присказку, что настоящая охота бывает долгой. Эта должна была, по всей видимости, скоро завершиться.

Потом снова наступило время полного штиля, гребцы теряли последние силы, и их подгонял только страх перед кхондами.

Карс стоял у мачты, лицо его было серым и мрачным от усталости. Головной корабль кхондов набирал скорость, собираясь обойти галеру, когда внезапно раздался крик впередсмотрящего:

— Впереди парус!

Карс круто повернулся, следя взглядом за рукой матроса.

— Корабли Сарка!

Он увидел их впереди, быстро идущие, и закричал гребцам:

— Налегайте, собаки! Быстрее! Помощь близка!

Гребцы налегли на весла в последнем отчаянном порыве. Галера рванулась вперед. К Карсу подошла Иваин.

— Теперь мы близко к Сарку, господин Рианон. Если бы мы смогли еще хоть немного продержаться впереди.

Кхонды тоже рванулись за ними, пытаясь обогнать галеру раньше, чем к ним придет помощь, но было уже поздно, патрульные корабли приблизились. Они врезались в ряды судов кхондов, и воздух наполнился криками, лязгом оружия, треском ломавшихся весел.

Началась битва, длившаяся весь остаток дня. Кхонды отчаянно наступали. Корабли Сарка сгрудились вокруг черной галеры, но кхонды атаковали вновь и вновь, их легкие суда летели, как стрелы, но каждый раз их отбрасывали. На кораблях сарков имелись балисты, и два парусника, получив повреждение от града камней, затонули.

Подул легкий бриз, галера набрала скорость. Теперь полетела куча стрел, нацеленных в раздутые паруса. У двух патрульных кораблей они безнадежно повисли, но и кхонды пострадали тоже. Уцелело лишь три их корабля, а галера была теперь довольно далеко от них. Вдали темной линией показалось побережье Сарка, и, к великому облегчению Карса, навстречу им вышли другие суда. Оставшиеся корабли кхондов повернули назад.

На галере все вздохнули с облегчением, Иваин заняла свое прежнее место. С других кораблей на галеру погрузили свежих гребцов, а одно быстроходное судно поспешило в порт с вестью о возвращении Иваин.

Но дым горящего вдали корабля пожирал сердце Карса. Он смотрел на маячившие на горизонте корабли морских королей, и неизбежность грядущих сражений тяжелым комом легла ему на грудь. В этот момент ему показалось, что нет никакой надежды.

В гавань Сарка они вошли уже вечером. Широкое устье реки было заполнено кораблями, а по обоим берегам громоздился безжалостный в своей силе город. Его мрачная внушительность исходила от строивших его. Карс увидел огромные холмы, великолепный дворец, возвышающийся на самом высоком холме. Здания казались почти уродливыми в своей непререкаемой силе.

Гавань кипела. Пришло сообщение о приближении эскадры морских королей, и все готовились к бою.

Богхаз, стоя рядом с Карсом, прошептал:

— Мы сами залезли волку в пасть. Если ты не сможешь взяться за дело так, как сделал бы это Рианон, если сделаешь хоть один неверный шаг…

— Не сделаю, — ответил Карс. — Я уже научился быть Рианоном.

Но про себя он думал иначе. Перед лицом мрачного Сарка его игра в бога казалась нелепой и безумной.

Толпа, собравшаяся на набережной, дикими воплями приветствовала сходящую по трапу Иваин, и в некотором замешательстве смотрела на высокого человека, похожего на кхонда, с огромной шпагой в руке.

Солдаты окружили их плотным кольцом, прокладывая им путь сквозь толпу. Веселые возгласы людей провожали прибывших до самого дворца.

Залы дворца встретили их прохладой. Карс шагал по пустым комнатам с блестящими полами и массивными портиками, поддерживаемыми золочеными колоннами. Он заметил, что в орнаменте часто повторяется изображение змеи.

Карс жалел, что рядом не было Богхаза. Продолжая игру, он был вынужден расстаться с толстяком и сейчас чувствовал себя совершенно одиноким.

У серебряных дверей, ведущих в тронный зал, охрана остановилась. Камергер в кольчуге под бархатным одеянием выступил вперед, приветствуя Иваин.

— Твой отец, всемогущий король Горах, полон радости приветствовать тебя, но просит немного подождать, он занят с господином Хишахом, посланцем из Кара-Джу.

Губы Иваин скривились.

— Значит, он уже просит помощь у Змеи. — Она презрительно кивнула в сторону закрытой двери. — Скажи королю, что я желаю видеть его немедленно.

Каммергер запротестовал.

— Но, ваше величество…

— Скажи ему, — продолжала Иваин, — или я войду без предупреждения. Скажи, что со мной тот, кто не потерпит задержек, кого не осмелится ослушаться ни Горах, ни Кара-Джу!

Каммергер с нескрываемым недоумением посмотрел на Карса, поколебавшись, он отвесил поклон и исчез за дверью.

Карс отметил нотку горечи в голосе Иваин, когда она говорила о Змее. Он спросил, почему это так.

— Нет, господин Рианон, — сказала девушка. — Однажды я уже говорила, а ты слушал. Сейчас не время для повторных слов. А кроме того… — она пожала плечами. — Ты же видишь, как отстраняет меня отец, как лишает меня возможности драться, хотя драться за него должна я.

— Ты даже сейчас не желаешь помощи от Кара-Джу?

Она промолчала, и Карс сказал:

— Я приказываю тебе говорить!

— Что ж, хорошо. Ничего странного нет в том, что два сильных народа ссорятся за владычество, за каждый кусок побережья. Нет ничего странного, что человек жаждет власти. Я была бы счастлива ринуться в эту битву, я была бы счастлива одержать победу над Кхондом, но…

— Продолжай!

— Но я хочу, чтобы Сарк стал великим благодаря силе своего оружия, чтобы человек сражался с человеком. А в победе с помощью Кара-Джу нет славы!

— Твои люди разделяют это мнение?

— Да, господин. Но некоторые поддались искушению легкой власти… — она замолчала, глядя ему в лицо. — Я и так уже сказала достаточно, чтобы навлечь на себя твой гнев. Скажу еще только, что Сарк обречен даже в своей победе. Змея дает нам помощь не ради нас самих, а ради собственных целей. Мы — лишь оружие, с помощью которого Кара-Джу идет к своей цели. А теперь, когда ты вернулся, чтобы повести джувиан…

Она замолчала. В словах ее более не было надобности. Дверь отворилась, и это избавило Карса от необходимости дать ей ответ. Камергер сказал извиняющимся тоном:

— Его высочество посылает Вам ответ. Он не понимает ваших слов и вновь просит обождать, пока он не сможет иметь удовольствия лицезреть вас.

Иваин сердито оттолкнула его в сторону, шагнула к высоким дверям и распахнула их. Отступив назад, она обратилась к Карсу:

— Не желаете ли войти, господин?

Глубоко вздохнув, Карс прошел в двери и твердыми шагами направился в длинный полутемный тронный зал. Иваин следовала за ним.

Казалось, в зале не было никого, кроме Гораха, сидевшего на возвышении в дальнем конце зала. На нем было бархатное черное одеяние, расшитое золотом. Он обладал той же стройностью и красотой черт лица, что и Иваин. Но в нем не чувствовалось ни ее нескрываемой силы, ни ее гордости, ни ее достоинства. Хотя борода его была седа, очертания рта были, как у капризного ребенка. Возле него, полускрытый тенью трона, стоял еще кто-то. Темная фигура, закутанная в плащ с капюшоном, скрывающим лицо. Руки тоже скрывались в складках плаща.

— Что это значит? — сердито спросил Горах. — Хоть ты мне и дочь, Иваин, но я не потерплю такой бесцеремонности.

Иваин опустилась на колени.

— Отец мой, — твердым голосом сказала она. — Я привела к вам господина Рианона из рода Куири, вернувшегося из мертвых.

Лицо Гораха посерело, рот открылся, но звука не последовало. Он посмотрел на Карса, потом на Иваин и, наконец, на закутанного в плащ джувианина.

— Это безумие, — промямлил он.

— Но у меня есть свидетельство тому, что это правда, — сказала Иваин. — В теле этого варвара живет дух Рианона. Он говорил с Мудрыми в Кхондоре, а позже говорил и со мной. Перед тобой стоит Рианон!

Снова установилась тишина. Горах переводил взгляд с одного лица на другое и дрожал. Карс стоял молча, высокий и гордый, храбро презрев все сомнения и ожидания дальнейшего. Но старый холодный страх жил внутри. Он понимал, что змеиные глаза наблюдают за ним из-под капюшона, взгляд этот проникал в его тело, как лезвие ножа сквозь бумагу.

Халфлинги умеют читать в сознании других, они обладают сверхчувствительностью, позволяющей им видеть то, что происходит внутри человека. А джувиане были тоже халфлингами.

В это мгновение Карсу хотелось броситься вон из зала. Но он заставлял себя играть роль великого бога, угрожающего и самоуверенного, улыбающегося ужасу.

Глубоко в мозгу, в том уголке, который не принадлежал ему самому, он чувствовал странное и полное спокойствие. Ощущение было таким, будто Проклятый исчез совсем. Карс заставил себя говорить, возвысив голос так, что стены ответили ему громким эхом:

— Должно быть, память людей действительно коротка, если даже любимые ученики не помнят своего учителя. — Он устремил взгляд на Хишаха. — Ты тоже сомневаешься во мне, сын Змеи? Должен ли я проучить тебя, как проучил Ссана?

Он поднял огромную шпагу. Взгляд Гораха устремился на Иваин.

— Господин Рианон убил Ссана на борту галеры.

Горах опустился на колени.

— Господин, — сказал он дрожащим голосом. — Какова будет твоя воля?

Карс, не обращая на него внимания, продолжал смотреть на джувианина. Закутанная в плащ фигура двинулась вперед скользящим шагом и проговорила мягким ненавистным голосом:

— Господин, я спрашиваю, какова будет твоя воля?

Черное одеяние колыхнулось, должно быть, джувианин тоже опустился на колени.

— Флот морских королей скоро пойдет в атаку. Я хочу, чтобы мне было доставлено мое древнее оружие, и тогда я смогу сокрушить врагов Сарка и Кара-Джу.

В глазах Гораха засветилась надежда. Было очевидно, что его раздирают на части сомнения и страхи. Но сейчас, подумал Карс, самый свирепый из них — страх перед морскими королями. Он посмотрел на Хишаха, и сгорбленное существо проговорило:

— Господин, твое оружие было перенесено в Кара-Джу.

Сердце землянина заныло. Потом он вспомнил о Ролде, о том, что с ним должны были сделать, чтобы вырвать тайну гробницы. Гнев и слепая ярость овладели им.

— Вы осмелились играть с тем, что принадлежит Рианону. — Он шагнул к джувианину. — Уж не надеется ли ученик превзойти своего учителя?

— Нет, — закутанная голова склонилась. — Мы сохранили оружие для тебя.

— Хорошо. — Карс немного расслабился. — Вели немедленно вернуть его мне!

— Да, господин, — Хишах поднялся на ноги. — Я немедленно отправлюсь в Кара-Джу исполнить твою волю.

Джувианин скользнул к двери и исчез, дав Карсу возможность испытать огромное облегчение.

17. Кара-Джу

Последующие несколько часов потребовали от Карса невероятного напряжения воли и разума. Он приказал, чтобы ему отвели покои внизу, где он мог бы спокойно обдумать свои планы. Там он долго расхаживал взад-вперед, совсем не похожий на бога.

Казалось, все шло успешно. Джувианин признал его. Возможно, думал он, что они лишены этой сверхчувствительности.

Теперь ничего не оставалось, кроме как ждать возвращения джувианина с оружием, а когда тот прибудет, погрузить его на корабль и увезти. Он сможет сделать это, ибо никто не осмелится расспрашивать Рианона о его планах, и время у него будет. Флот морских королей стоит неподалеку, ожидая подхода главных сил. Раньше рассвета они не нападут, а если Карсу удастся выполнить задуманное, битвы вообще не будет. Но какой-то жалкий, не внемлющий голосу разума нерв все время предупреждал Карса об опасности, заставляя испытывать уколы страха.

Под предлогом отдачи распоряжений насчет галеры он послал за Богхазом. Настоящей же причиной было то, что он не мог выносить одиночества. Услышав новости, валкисянин пришел в восторг.

— Тебе удалось! — восторженно хихикнул он. — Я всегда говорил, Карс, что настоящая наглость никогда не подверет! Даже я, Богхаз, не смог бы справиться с этим делом лучше.

— Надеюсь, что ты прав, — с сомнением ответил Карс.

Богхаз искоса посмотрел на него.

— Карс…

— Да?

— А что сам Проклятый?

— Ничего абсолютно, никакого знака. Это и беспокоит меня. У меня такое чувство, что он ждет.

— Когда ты получишь в руки оружие, — сказал Богхаз, — я буду стоять рядом с палкой наготове.

Мягко шагающий камердинер принес известие о том, что вернулся из Кара-Джу Хишах и ждет встречи с ним.

— Хорошо, — сказал Карс. — Этот человек пойдет со мной. Он понесет оружие.

Пухлые щеки валкисянина сменили несколько оттенков, но он безропотно последовал за Карсом.

В тронном зале находились Иваин, Горах и закутанное в черное одеяние существо из Кара-Джу. При появлении Карса все поклонились.

— Ну что? — повелительно обратился Карс к джувианину. — Ты исполнил приказание?

— Господин, — мягко проговорил тот, — я посоветовался со старшими, которые просили передать тебе: если бы они знали, что господин Рианон вернулся, они не посмели бы трогать то, что принадлежит ему. Теперь они боятся касаться этих вещей из страха, что их невежество может стать причиной порчи или разрушения. Поэтому они просят тебя самого решить это дело.

Они не забыли о своей любви к Рианону, чья наука подняла их из праха. Они желают приветствовать тебя в твоем старом королевстве, в Кара-Джу, ибо твои дети так долго пробыли во тьме и снова хотят увидеть свет мудрости Рианона и его силу. — Хишах низко поклонился. — Согласишься ли ты на это, господин?

Карс молчал, в отчаянии борясь со страхом. Он не мог ехать в Кара-Джу, он не смел этого делать. Как долго он мог обманывать детей Змеи, если только ему вообще удалось это сделать? Мягкие слова Хишаха таили в себе ловушку. Он попался в нее и понимал это. Он не осмеливался ехать и еще в большей степени не осмеливался отказаться. Наконец он сказал:

— Я рад выполнить их просьбу.

В знак благодарности Хишах склонил голову.

— Все приготовления сделаны. Король и его дочь будут сопровождать тебя и смогут окружить там заботой. Надо поторопиться, судно ждет.

— Хорошо. — Карс повернулся и бросил на Богхаза твердый взгляд. — Ты тоже будешь сопровождать меня, человек из Валкиса. Ты можешь понадобиться в деле, касающемся оружия.

Богхаз понял, что имеет в виду Карс. Он побелел как смерть, но ничего не сказал. С видом осужденного на смерть он побрел вслед за Карсом.

Ночь уже окутала Марс тяжелой густой пеленой, когда они спустились к причалу, где их ждало судно без парусов и весел. Существа, закутанные в капюшоны наподобие Хишаха, опустили в воду длинные багры, и судно устремилось к устью реки, впадающей в море.

Горах сжался в комок на груде диванных подушек — совсем не царственная фигура с трясущимися руками. Он явно не был рад такому визиту.

Иваин стояла в дальнем конце судна, глядя на темный силуэт берега. Карс подумал, что она выглядит более удрученной, чем тогда, когда она была пленницей, закованной в цепи. Он сидел поодаль, внешне гордый и надменный, внутренне же опустошенный и потерянный.

А Проклятый, настоящий Рианон, был на диво спокоен, слишком спокоен. В своем уголке сознания Карса он не давал о себе никаких знаков, как будто таинственный потомок Куири, подобно остальным, находящимся на судне, затаился и ждал.

Они долго плыли по реке. Вода что-то бормотала мистическим шепотом. Черные фигуры с баграми то сгибались, то выпрямлялись. С болотистого берега то и дело доносился крик птицы. Ночной воздух был тяжелым и плотным.

Потом, в свете низких лун, Карс увидел впереди каменные стены и валы города, возникшего из тумана. Древнего-древнего города. Окраины его лежали в руинах, лишь центральная часть была еще целой.

Воздух вокруг светился, пронизанный мелкими искрами. Карс подумал, что это игра воображения, причиной которой был лунный свет и бледная дымка тумана.

Судно направилось к полуразрушенной гавани. Хишах вышел на берег, ожидая с поклоном, пока выйдет Рианон. Карс прошел вдоль набережной, за ним последовали Горах, Иваин и дрожащий от страха Богхаз. Последним двигался своим скользящим шагом Хишах.

Дорожка из черного камня привела их к крепости. Карс шагал твердым уверенным шагом, теперь он был убежден, что видит слабую пульсирующую паутину света вокруг Кара-Джу. Она окутала весь город, мерцая, как звезды, сквозь туман.

Это ему не понравилось, и по мере того, как они дальше и дальше шли по этой дорожке, она нравилась ему все меньше и меньше. Никто не заговорил и не пытался его обогнать. Все как будто ожидали, что он будет шагать впереди, и он не осмеливался выдать свое невежество. Карс шагал и шагал, стараясь выглядеть сильным и уверенным.

Он был уже достаточно близок к сияющей паутине, когда почувствовал исходящее от нее ощущение силы.

Еще шаг, и он оказался бы совсем рядом с ней, но тут Хишах прошептал ему в самое ухо:

— Господин, неужели ты забыл о завесе, прикосновение к которой смертельно?

Карс остановился. Волна страха пробежала по его телу, и он осознал, что сыграл свою роль плохо.

— Конечно, я не забыл, — сказал он.

— Конечно, господин, как ты мог забыть, если именно ты подарил нам тайну этой завесы.

Теперь Карс понял, что это какой-то защитный энергоэкран такой силы, что он обеспечивал полную непроницаемость. Это казалось невероятным, но наука Куири была всеобъемлющей, и Рианон часть ее подарил своим друзьям.

— Да, как ты мог забыть? — повторил Хишах.

В его словах не было ни тени насмешки, но Карс все же почувствовал ее присутствие.

Джувианин выступил вперед и поднял руки, подавая знак каким-то наблюдателям, находившимся за воротами. В месте прохода свечение исчезло, открывая его. Прежде чем пройти, Карс оглянулся и увидел, что Иваин смотрит на него с изумлением, и в ее взгляде ясно читалось сомнение. Отворились огромные ворота, и господин Рианон из рода Куири ступил в Кара-Джу.

Древние залы были освещены шарами, в которых мерцало нечто вроде огня. Укрепленные в отдалении друг от друга, они распространяли холодное зеленоватое свечение. Теплый воздух отдавал змеиным запахом, от которого горло Карса сжало тошнотой.

Теперь Хишах шел впереди — это был плохой знак, ибо Рианон должен был знать этот путь, но Хишах сказал, что почтет за счастье объявить о прибытии господина, и Карсу не оставалось ничего другого, как следовать за ним, скрывая растущий ужас.

Они вошли в огромный зал с высокими стенами из черного камня и куполообразным потолком. Зал был тускло освещен, по углам его лежали длинные тени. Для человеческого глаза света было слишком мало, но в этом месте даже такое его количество казалось излишним. Ибо здесь собрались дети Змеи, чтобы приветствовать своего господина. Здесь, у себя дома, они не носили тех покровов, без которых не появлялись среди людей.

Пловцы принадлежали морю, люди неба — воздуху, они были великолепны и прекрасны, как та среда, частью которой они были. Теперь же Карс увидел воочию представителей третьей расы Марса, халфлингов — детей укромных мест, чье пугающее обличие великолепно подходило к породившей их мрачной среде.

Шок первого впечатления был настолько силен, что до сознания Карса едва дошел голос Хишаха и мягкое шипящее приветствие, нереальное, как во сне.

Его приветствовали из всех укромных уголков огромного зала, с открытой галереи наверху. Их узкие змеиные головы покорно кивали, извивающиеся тела двигались с удивительной легкостью. Они скорее струились, чем шагали. Руки с бескостными пальцами, бесшумные ноги, безгубые рты, казавшиеся открытыми в беззвучном смехе. Отовсюду несся легкий шелест, всюду сверкала кожа, потерявшая прежнюю чешуйчатость, но сохранившая прежнюю змеиную твердость.

Карс поднял в знак приветствия шпагу и заставил себя говорить:

— Рианон рад приветствовать своих детей.

По огромному залу пронеслось легкое, как вздох, шипение. Хишах сказал:

— Господин, вот твое древнее оружие.

Оно стояло в центре зала. Здесь были все те же странные приборы, которые он видел в гробнице: огромные плоские кристаллические колеса, нагромождение металлических колец, все блестело в тусклом свете.

— Хорошо, — сказал он. — Времени мало. Грузите все это на судно, чтобы я мог немедленно вернуться в Сарк.

— Хорошо, — ответил Хишах. — Но не пожелаешь ли ты сначала проверить его, дабы удостовериться, что все в порядке. Наши невежественные руки…

Карс подошел к приборам, быстро осмотрел их и кивнул.

— Все в порядке, а теперь…

Хишах невежливо, но очень вежливым тоном перебил:

— Не объяснишь ли ты нам, прежде чем уйти, устройство этих приборов? Дети твои изголодались по знаниям.

— На это сейчас нет времени, — сердито ответил Карс. — И потом, вы — дети, как сами это признаете, вы можете не понять.

— А возможно ли, господин, — все тем же мягким, вкрадчивым голосом продолжал Хишах, — что вы сами этого не понимаете?

Мгновение стояла полная тишина. Холодная растерянность сжала горло Карса. Он увидел, что джувиане сомкнулись вокруг него, отрезав всякую надежду на побег. В круге рядом с ним стояли Богхаз, Горах и Иваин. На лице Гораха застыло выражение полного непонимания. Валкисянин вздрагивал от ужаса, он-то понимал все. Одна Иваин казалась не изумленной и не испуганной.

Она смотрела на Карса глазами женщины, которая боится, но по-другому. Боится за него, не хочет, чтобы он умирал. В последней попытке спастись Карс яростно крикнул:

— Что значит эта наглость? Вы хотите, чтобы я использовал свое оружие против вас?!

— Используй, если сможешь, — мягко проговорил Хишах. — Используй же, о фальшивый Рианон! В противном случае тебе никогда не придется покинуть пределы Кара-Джу.

18. Гнев Рианона

Карс остался стоять среди приборов, назначение которых было ему неизвестно. С ужасающей ясностью он понял, что окончательно проиграл. Со всех сторон слышался шипящий смех — бесконечный и глумливый.

Горах протянул к Хишаху дрожащую руку.

— Что же, — пробормотал он, заикаясь. — Это не Рианон?

— Даже твой человеческий разум смог понять это, — с презрением ответил Хишах. Он отбросил капюшон и двинулся к Карсу, его змеиные глаза были полны насмешки. — Одним прикосновением к твоему сознанию я смог узнать правду, но мне не надо и этого, Рианон из рода Куири, пришедший приветствовать своих детей из Кара-Джу.

Из горла Хишаха вырвалось насмешливое дьявольское шипение.

— Посмотрите на него, братья! Слава Рианону, ничего не знающему о завесе, не знающему о том, почему она охраняет Кара-Джу!

Джувиане поддержали его. Карс был спокоен, он даже забыл о страхе.

— Ты глупец, — продолжал Хишах. — В конце концов Рианон возненавидел нас. Он узнал, что одурачен, что его ученики, которым он преподал начала знаний, выросли и стали слишком умными. С завесой, что он дал нам, мы стали недосягаемыми даже для его оружия, так что, когда он пошел против нас, было уже поздно!

Очень медленно Карс спросил:

— Почему он пошел против вас?

— Он понял, какую пользу мы извлекаем из полученных от него знаний.

— Какую же? — спросила, выступая вперед Иваин.

— Думаю, что ты знаешь сама, — ответил джувианин. — Поэтому-то вы с Горахом и оказались здесь. Не только для того, чтобы посмотреть, как будут наказывать самозванца, но и для того, чтобы понять раз и навсегда свою участь, узнать свое место в этом мире. С тех пор, как Рианон был скрыт в гробнице, мы завоевали власть по всему побережью Белого моря. Нас слишком мало для того, чтобы объявить открытую войну, и поэтому мы действуем через людей, используем их инстинкт. Теперь у нас есть оружие Рианона, вскоре мы научимся владеть им, и тогда люди-инструменты нам будут не нужны! Дети Змеи станут повелителями в каждом дворце, а от остальных мы будем требовать полного повиновения и послушания. Что ты думаешь об этом, гордая Иваин, всегда ненавидевшая и презиравшая нас?

— Я думаю, — спокойно ответила Иваин, — что скорее паду от лезвия собственной шпаги, чем буду подчиняться вам!

— Тогда пади, — пожал плечами Хишах. — А ты? — он повернулся к Гораху.

Но Горах в глубоком обмороке рухнул на каменный пол. Хишах снова обратился к Карсу:

— А сейчас ты увидишь, как мы приветствуем своего повелителя.

Богхаз застонал и закрыл лицо руками. Карс крепко сжал эфес бесполезной теперь шпаги и спросил странным тихим голосом:

— И никто так никогда и не узнал, что Рианон обратился в конце концов против джувиан?

— Куири знали, но все равно приговорили его, потому что он слишком поздно прозрел. А кроме Куири знали только мы. Но зачем нам было оповещать об этом мир, если нас веселила та ненависть, с которой проклинали Рианона, как нашего друга?

Карс закрыл глаза, весь мир качнулся под его ногами, в ушах шумело, в груди бушевал огонь. Рианон говорил правду в пещере мудрых. Он говорил правду, когда поведал о своей ненависти к джувианам.

Зал наполнился звуками, напоминавшими шелест сухой травы, когда джувиане, не размыкая рядов, двинулись к Карсу.

Почти нечеловеческим усилием Карс открыл каналы своего сознания, в отчаянии пытаясь проникнуть в тайный угол, и громко крикнул:

— Рианон!

Приступ шипящего смеха заставил джувиан остановиться. Они просто задыхались от смеха. Хишах крикнул:

— Айя! Зови Рианона. Может быть, он придет из могилы, чтобы помочь тебе!

Полными насмешки бездонными глазами он смотрел на Карса.

Но Иваин поняла все. Она быстро подошла к Карсу и вынула из ножен кинжал, приготовившись защищать его до последней капли крови. Хишах опять рассмеялся.

— Прекрасная пара! Принцесса без царства и фальшивый бог!

Карс снова повторил, но на этот раз шепотом:

— Рианон!

И Рианон ответил. Из глубины сознания Карса, где он скрывался, он мгновенно овладел каждой клеткой его мозга. Сознание Мэтью Карса отступило, как и тогда, в пещере Мудрых, наблюдая за всем как бы со стороны. Он слышал голос настоящего Рианона, срывавшийся с его губ, звенящий от нечеловеческого гнева:

— Встречайте же своего господина, ползучие дети Змеи! Встречайте и умрите!

Издевательский смех сменился молчанием, Хишах откинулся назад, и страх зажегся в его глазах. Голос Рианона все возвышался, стены отвечали ему эхом. Сила и ярость Рианона отразились на лице землянина. Тело его теперь, как утес, возвышалось над джувианами, а шпага в руке казалась лучом света.

— Ну, как насчет чтения сознания, Хишах? Проникай глубже! Проникай туда, куда не смог проникнуть раньше!

Хишах в ужасе бросился назад, кольцо джувиан распалось. Они кинулись к своему оружию, раскрыв безгубые рты.

Рианон расхохотался, и смех его был ужасен. Смех того, кто долгие годы ждал мщения и наконец дождался его.

— Бегите и прячьтесь! Вы провели Рианона через завесу, забывшись в своей великой мудрости. Смерть вошла в Кара-Джу!

Джувиане побежали, хватая оружие, которое не могло пригодиться им. Зеленый свет замерцал на призмах и трубках их оружия, но руки Карса, повинуясь командам Рианона, метнулись к своему древнему прибору — ободу большого плоского колеса. Он тронул колесо, и оно начало вращаться.

Должно быть, в металлическом шаре был заключен источник силы и регулятор, контрольный щиток, которого коснулись пальцы Карса. Карс так и не узнал в точности, что это было. Он увидел лишь странный нимб, возникший в тусклом воздухе. Этот нимб, как оболочкой, обнял его, Иваин, Богхаза и Гораха, пытавшегося подняться на ноги. Древнее оружие тоже оказалось в кольце этой силы. Кристаллические стержни начали испускать слабый мелодичный звук, и темное кольцо стало расширяться наподобие волны.

Оружие джувиан было бессильно против него. Блики света, холодное пламя и свечение устремлялись к нему и, вспыхнув, исчезали. Мощный разрядник, окруживший Рианона, поглотил их. Темное кольцо все ширилось, и, когда коснулось тела джувианина, тот сморщился и куском кожи упал на камни. Кольцо настигало все большее количество джувиан.

Больше Рианон не говорил. Поющее колесо вертелось все быстрее, и сознание Карса отворачивалось от того, что читал он в сознании Рианона. Он мог только смутно ощущать природу оружия Проклятого. Оно испускало сгусток ультрафиолетовых лучей, которые могли уничтожить все живое, не преграждая путь озону в атмосфере планеты.

Карс ненавидел джувиан, но никогда он не встречался с такой ненавистью, какая владела сейчас Рианоном.

Горах заскулил и пополз прочь от горящих глаз человека, башней возвышавшегося над ним. Полуползком, со странным звуком, похожим на смех, он вырвался из круга. Как только он оказался вне темного кольца, смерть настигла его.

Молчаливая сила распространялась все дальше. Она проходила через металл и плоть, убивала, охотясь за каждым сыном Змеи, прятавшимся в коридорах замка. От нее не было никакой защиты.

Наконец она разрушила все и достигла завесы. Карс почувствовал слабый толчок, когда Рианон остановил колесо. Наступила тишина. Трое оставшихся в живых стояли неподвижно, почти не дыша. Наконец раздался голос Рианона:

— Змея мертва. Пусть город и мое оружие, служившее этому дьявольскому миру, уйдут вместе с джувианами.

Он взял другой аппарат, нажал на тайную пружину, и из трубки вырвались искры такие яркие, что на них невозможно было смотреть. Они упали на камень и начали разгораться, поедая его. Они коснулись металлического колеса, и оружие, уничтожившее Змею, тоже разрушилось. Это была цепная реакция, какой не наблюдал даже ученый — современник Карса.

Рианон сказал:

— Идем.

Они пошли по пустынным коридорам, а за их спинами огонь пожирал каменные стены, и огромный зал был уже полностью разрушен. Они вышли из крепости и пошли к набережной, где стояло черное судно. Там они остановились и смотрели на разрушенный город.

Пожар испускал ослепляющее свечение. Пламя жадно пожирало руины, загорелась трава.

Рианон снова поднял трубку. Маленький шар тусклого света столкнулся с ближайшим языком пламени, оно заколебалось, стало гаснуть и вскоре исчезло.

Они взошли на судно и поплыли. Стало темно. От Кара-Джу не осталось ничего, кроме столба дыма.

— Свершилось! — раздался громкий голос Рианона. — Я искупил свои грехи!

Землянин ощутил страшную усталость того, кто владел его мозгом и телом. А потом он снова стал Мэтью Карсом.

19. Суд Куири

Весь мир казался притихшим и изумленным, когда на рассвете их судно прибыло в гавань Сарка. Никто из них не заговорил, не оглянулся на столб белого дыма, что продолжал тянуться к небу.

Карс чувствовал полное опустошение. Он позволил гневу Рианона завладеть собой и до сих пор не мог прийти в себя. Он чувствовал, что на лице его остались следы от пережитого, — по тому, как двое других избегали смотреть на него, и по их молчанию.

Огромная толпа собравшихся на пристани жителей Сарка тоже молчала. Казалось, что люди давно уже стоят там, глядя на Кара-Джу, но даже теперь, когда следы его разрушения бесследно исчезли, лица были бледными и испуганными.

Карс посмотрел туда, где стояли парусники кхондов, и понял, что ждать их заставил благоговейный ужас.

Черное судно подошло к дворцовой лестнице, толпа подалась вперед, когда Иваин ступила на берег. Люди приветствовали ее тихими голосами. Иваин сказала:

— Кара-Джу и Змея больше не существуют! Господин Рианон уничтожил их!

Она инстинктивно обернулась к Карсу, и глаза всех собравшихся тоже обратились к нему. Вначале тихо, потом все громче зазвучали слова:

— Рианон! Рианон-избавитель!

Карс не был больше Проклятым, по крайней мере, для сарков, и в первый раз осознал, как велика их ненависть к навязанным им союзникам.

Вместе с Богхазом и Иваин он направился к дворцу. Теперь он понимал, что такое быть богом. У двери в зал Иваин остановилась, как будто только сейчас вспомнив, что теперь она являлась правительницей во дворце Гораха. Обернувшись к Карсу, она сказала:

— Если морские короли нападут…

— Они не нападут, во всяком случае, пока не узнают, что здесь произошло. А теперь мы должны найти Ролда, если он жив.

— Он жив, — сказала Иваин. — После того, как джувиане извлекли из него все, что он знал, мой отец оставил его у себя заложником, чтобы обменять на меня.

Они нашли правителя Кхондора в подземельях дворца закованным в цепи. Он был до предела измучен, и все же у него хватило сил поднять голову и с презрением посмотреть на Карса и Иваин.

— Дьявол, — прошептал он. — Предатель! Что, пришел убить меня?

Карс рассказал ему историю Кара-Джу и Рианона, следя за тем, как выражение лица Ролда сменилось от дикого отчаяния до дикой радости.

— Твой флот, ведомый Железнобородым, стоит под Сарком, — закончил Карс. — Ты согласен передать морским королям услышанное и привести их на переговоры?

— Айя, — согласился Ролд. — Видят боги, я согласен. — Глядя на Карса, он покачал головой. — Все, что случилось за последние дни, похоже на страшный сон. Подумать только, что в пещере Мудрых я готов был убить тебя своими руками!

К девяти часам в тронном зале собрался совет. На него прибыли морские короли, Ролд и Эмер, отказавшаяся остаться в Кхондоре. Все сидели за длинным столом. Иваин занимала место на троне. Карс стоял поодаль. Его суровое измученное лицо все еще хранило следы пережитого. Он вновь рассказал собравшимся то же самое.

Последовала тишина, потом Иваин поднялась с трона, лицо ее было гордым и мрачным.

— Условие принято, — сказала она. — Я не имею желания править выдрессированным народом и выпотрошенной империей. Я ненавидела Змею не меньше вашего, но для меня слишком поздно быть королевой рыбацкой деревни. Люди могут выбрать другого правителя.

Она сошла с помоста, подошла к окну в дальнем конце зала и отвернулась, глядя на гавань. Карс обратился к морским королям:

— Решено?

— Решено, — ответили все.

Эмер, не сводившая с Карса горящих глаз с самого начала совета, подошла к нему и положила на его руку свою.

— А каково же во всем этом твое место?

— У меня еще не было времени подумать над этим, — неуверенно ответил Карс.

Теперь это время настало, и он растерялся. Пока он будет носить с собой тень Рианона, этот мир не примет его как человека. Как бы ни прославляли Рианона, благоговейный страх перед Проклятым окружал это имя ненавистью. Рианон искупил свой грех, но все равно, сколько бы Карс ни жил, его будут вспоминать как Проклятого.

И как бы в ответ на его мысли в глубине сознания шевельнулась тень. «Возвращайся в гробницу, и я оставлю тебя. Я уйду к своим братьям, и ты будешь свободен. Я могу провести тебя по тропе времени назад, если ты пожелаешь, или можешь остаться здесь».

Но Карс по-прежнему не знал, как ему быть. Ему нравился этот зеленый смеющийся Марс. Но когда он смотрел на морских королей, ожидавших ответа, и на видневшееся в окне Белое море, он подумал, что к этому миру не принадлежит по-настоящему. Наконец он заговорил, и едва вымолвил слово, Иваин повернулась и устремила на него свой взгляд.

— Эмер знает, и халфлинги тоже, что я не из вашего мира. Я пришел через пространство и время по пути, скрытому в гробнице Рианона.

Он помолчал, давая им возможность осмыслить сказанное. И они действительно удивились, хотя и не слишком. После того, что произошло, они могли поверить чему угодно.

— Человек рождается в своем мире, — продолжал Карс. — Он принадлежит своему миру, и я возвращаюсь в свой мир.

Он почувствовал за вежливым протестом морских королей их явное облегчение.

— Да снизойдет на тебя благословение богов, чужеземец, — прошептала Эмер и мягко поцеловала его в губы. Затем она вышла, и вслед за ней вышли морские короли. Богхаз тоже тихонько выскользнул из зала. Карс остался с Иваин в пустой комнате. Он подошел к ней и посмотрел в глаза, даже теперь не потерявшие гордого огня.

— А куда пойдешь ты?

— Если позволишь, — спокойно ответила она, — я пойду с тобой.

Карс положил руки на спрятанные под кольчугой плечи Иваин.

— Ты не понимаешь, я пришел из очень отдаленного времени… за миллионы лет от нынешнего. Посмотри туда. Как ты думаешь, каково будет море через миллионы лет? Оно превратится в пустыню шевелящихся песков. Растительность исчезнет, реки высохнут, белые города разрушатся.

— Старость и смерть ко всем приходят в конце концов, — вздохнула Иваин. — Ко мне смерть тоже придет очень скоро, если я останусь здесь. На мне лежит клеймо, и мое имя так же ненавистно, как и имя Рианона.

Он знал, что Иваин не боится смерти, а просто использует этот довод, чтобы убедить его.

— Сможешь ли ты быть счастлива, если воспоминания о твоем мире будут преследовать тебя на каждом шагу?

— Я никогда не была счастлива, — ответила девушка. — Так что терять мне нечего. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Я согласна рискнуть. А ты?

Он крепко сжал ее плечи.

— Да, — хрипло сказал Карс. — Я тоже согласен.

Он взял Иваин за руку и поцеловал. Когда он выпустил руку, девушка прошептала с застенчивостью, так не похожей на прежнюю Иваин:

— Господин Рианон был прав, когда говорил со мной о варваре, — она помолчала и добавила: — Я думаю, что пока мы будем с тобой вместе, нам будет хорошо в любом мире.

Через несколько дней черная галера вошла в гавань Дженкора. Окончилось ее последнее путешествие под командованием Иваин.

Их ожидал странный прием: весь город собрался посмотреть на чужеземца, который еще был Проклятым, и на правительницу Сарка, которая больше не была правительницей. Толпа держалась на почтительном расстоянии и прославляла разрушение Кара-Джу. Однако Иваин она не славила. Лишь один человек вышел из толпы им навстречу. Это был Богхаз, великолепный Богхаз в бархатном одеянии, украшенном драгоценными камнями, и с золотым обручем на голове. Он исчез из Сарка в день совета и отправился по каким-то личным делам. Видимо, он преуспел в них. Богхаз поклонился Карсу и Иваин с высокопарной чопорностью.

— Я был в Валкисе, — сказал он. — Этот город снова стал свободным. За неслыханный героизм, проявленный мной при разрушении Кара-Джу, я был избран королем. — Он просиял и добавил с доверчивой улыбкой: — Я всегда мечтал о королевской сокровищнице.

— Ну, — напомнил ему Карс, — сокровища теперь твои.

— Видят боги, да, — вздохнул Богхаз. — Думаю, мне придется быть очень суровым с ворами в Валкисе.

— К счастью, — сказал Карс, — ты довольно хорошо знаком со всякими воровскими фокусами.

— Верно, — поучительным тоном ответил Богхаз. — Я всегда говорил, что знание — очень ценная вещь. Вот увидите, как может повлиять на народ мое пристальное и глубокое изучение бесчисленных наук.

Он сопровождал их по Дженкору, пока они не вышли на открытую местность. Тогда он стал прощаться с ними. Сняв с пальца кольцо, он вложил его в руку Карса, слезы струились по его толстым щекам.

— Носи, старый друг, и помни Богхаза, который так мудро направлял твои шаги в чужом мире.

Богхаз повернулся и побрел назад. Карс смотрел ему вслед, пока его плотная фигура не исчезла в путанице улочек Дженкора.

Оставшись одни, Карс и Иваин поднялись на холмы и разыскали вход в гробницу. Остановившись на каменном уступе, они долго смотрели на лесистые холмы, сверкающее море, на башни города, белеющие в лучах солнца.

— Ты все еще уверена в себе? — спросил Карс у Иваин.

— Для меня здесь больше нет места, — печально ответила она. — Я должна избавиться от этого мира, так же как и он должен избавиться от меня.

Она повернулась и без колебаний вошла под своды пещеры. Гордая Иваин, которую даже боги не могли привести к смирению. Карс шел следом, высоко подняв фонарь.

Они прошли коридор и двери, на которых было написано проклятие Рианону. Вошли во внутреннее помещение, где их встретила чернота — безграничная чернота отверстия в пространственно-временную бесконечность Вселенной.

В это мгновение страх охватил Иваин, и она схватила Карса за руку. Крошечные искорки плясали и кружились перед ними. И когда Карс, крепко сжав руку Иваин, шагнул вперед, заговорил Рианон.

На этот раз это не было ощущение беспомощности в пустоте. Мудрость Рианона вела и ободряла их. Фонарь погас, и Карс бросил его. Сердце его колотилось, он был слеп и глух в беззвучном водовороте силы. Снова заговорил Рианон:

— Смотри теперь моим сознанием на то, что не видел ни один человек!

Пульсирующая чернота как-то странно прояснилась, и ясность ее ничего общего не имела с обычным светом. Карс увидел Рианона. Тело его лежало в гробу из темного кристалла и казалось навечно заключенным в его оболочку, как драгоценность в темную оправу.

Сквозь дымчатое вещество саркофага Карс видел очертания тела, нечеловечески сильного и прекрасного. В нем угадывалось столько мощи и жизни, что было кощунственным держать его здесь, в такой темноте. Прекрасное лицо Рианона, темное и властное, казалось мятежным и сейчас, несмотря на закрытые глаза. Но смерти во всем этом не ощущалось. Тело лежало вне времени, и Рианон был обречен лежать здесь бесконечно, вспоминая свой грех.

Когда Рианон открыл глаза, Карс понял, что в его сознании нет больше присутствия Рианона, но оно все еще было связано с сознанием Рианона. Проклятый освободил его.

И эта связь между двумя разумами позволила Карсу услышать страстный зов Рианона — внутренний крик, пролетевший по тропе пространства-времени.

— Братья мои, Куири! Услышьте меня! Я искупил свое давнее преступление!

И снова Карс почувствовал всю страшную силу боли Рианона. Наступил период молчания, полный пустоты, а потом Карс ощутил присутствие других разумов, серьезных, мощных, суровых. Он никогда не узнает, из какого мира они пришли. Давным-давно Куири ушли по этой дороге, проложенной через Вселенную, ушли в космические просторы, недоступные его сознанию. Теперь они вернулись на зов Рианона. Карс увидел неясные фигуры богов, возникшие во мраке.

— Позвольте мне уйти с вами, братья. Я уничтожил Змею, и грех мой искуплен.

Казалось, что Куири внимательно изучают Рианона в поисках правды. Потом один из них выступил вперед и положил руку на гробницу. Свечение внутри исчезло.

— Мы решили, что Рианон может быть освобожден.

У Карса закружилась голова, сцена начала тускнеть в его разуме. Но все-таки он увидел, что Рианон встает и подходит к своим братьям, и по мере того, как он приближается к ним, тело его становится все более затемненным. Он оглянулся на Карса, глаза его были открыты и светились счастьем.

— Держи мою шпагу, землянин, и носи ее с гордостью, ибо без нее я никогда не уничтожил бы Кара-Джу.

Карс полубессознательно повиновался приказу. И, пробираясь с Иваин сквозь темный водоворот, с кошмарной скоростью падая во мрак, он услышал это последнее звенящее пожелание Рианона.

20. Возвращение

Наконец они снова ощутили под ногами твердый камень. Шатаясь, они отошли от водоворота, лица их были бледны. Потрясенные, они не сказали друг другу ни слова и хотели только одного — поскорей выбраться из темного склепа.

Карс нашел туннель, но, дойдя до него, вдруг почувствовал страшный испуг: вдруг Рианон ошибся во времени. Но боялся он напрасно. Рианон привел их правильно. Карс снова стоял среди холмов своего Марса. Солнце садилось, и огромная впадина мертвого моря была наполнена кровавым светом. Ветер, холодный и сухой, дул из пустыни, поднимая пыль, а в отдалении виднелся Дженкор, его Дженкор Лоу-канала.

Карс с беспокойством повернулся к Иваин, следя за тем, какое впечатление произвел на нее этот мир. Он увидел, что губы ее свело, как от глубокой боли. Потом она распрямила плечи, улыбнулась и убрала свою шпагу в ножны.

— Пойдем, — сказала она, взяв его за руку.

Они долго шли по голому песку, и призраки прошлого маячили у них перед глазами. Теперь Карс видел ту свежую плоть, в которую были облачены когда-то кости старого Марса. Они видели великолепные краски, высокие деревья, богатую землю и знали, что никогда этого не забудут.

Карс смотрел на мертвое дно моря и знал, что сколько бы ему ни пришлось жить, он всегда будет слышать шум прибоя, бьющего о берег светящегося океана.

На Марс опустилась темнота. Маленькие низкие луны поднялись в безоблачном небе. Рука Иваин была твердой и сильной в его руке, и Карс ощутил огромную радость на сердце. Шаги его ускорились.

Они вступили на улицы Дженкора, извилистые улочки, бегущие по обоим берегам Лоу-канала. Сухой ветер колыхал пламя фонарей, и звуки арф были такими, какими он запомнил их, а маленькие темные женщины, проходя мимо них, позванивали поясами. Иваин улыбнулась:

— Это все же Марс.

Они шли бок о бок по улочкам Дженкора: мужчина, который все еще носил на своем лице печать бога, и женщина, некогда бывшая королевой. Люди расступались, давая им путь, и с удивлением смотрели им вслед. И шпага Рианона в руке Карса была похожа на скипетр.