Люди в зеленых фуражках

В середине февраля 1959 года в газетах было опубликовано сообщение Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР о захвате и аресте в Грузии и Армении группы агентов, заброшенных на нашу территорию американской и турецкой разведками. Об этой операции и пойдет наш рассказ.

Горными тропами

Августовской ночью 1958 года был получен сигнал о нарушении турецко-советской границы.

А на границе произошло вот что.

В районе горного ущелья на высоте 2 300 метров нес службу наряд из двух бойцов. В полночь, когда густой туман плотно закрыл звездное небо, воины приняли сигнал о нарушении границы. Несмотря На кромешную тьму, они быстро отыскали ухищренный след — неизвестный двигался ползком.

Прибыла тревожная группа. Вскоре был обнаружен прорез в проволочном заграждении, сделанный кусачками. Стало ясно, что нарушитель торопливо, стараясь выиграть время, движется в глубь советской территории. Он оторвался от преследовавших его пограничников: темная ночь и пересеченная местность позволили ему быть невидимым.

Начальник заставы немедленно доложил обстановку в отряд. Чтобы отрезать вражескому лазутчику путь отхода, границу на большом участке плотно перекрыли пограничники. Принимались экстренные меры к блокированию района вероятного нахождения нарушителя.

— В эту тревожную пору, — рассказывает выезжавший к месту событий Дмитрий Федорович Огнев, — я и прибыл в отряд. Первые данные позволяли судить, что дело мы имеем с матерым, хитрым и ловким противником. Он умело использовал местность и двигался, почти не оставляя примет. Розыскная собака, поставленная на след, быстро вышла из строя: подошвы обуви нарушителя были натерты особым составом.

Прошло немного времени, и район был блокирован. Трудный это район. Представьте себе поросшие лесом и густым колючим кустарником горы с каменистыми кручами, глубокие темные ущелья. Вокруг гроты, естественные пещеры. Человек в этой малонаселенной и удобной для маскировки местности терялся, как игла в стоге сена. Много нужно было иметь бойцов, чтобы наглухо закрыть все возможные выходы из этого района. Узнав, в чем дело, на следующий день на помощь пограничникам поспешили советские патриоты — жители ближайших грузинских сел и деревень. Они приходили отрядами и поодиночке. Разговор был краток: «Прибыли в ваше распоряжение. Говорите, что нужно делать. Выполним любой приказ!» Им тут же давались задания.

Когда видишь такое, сердце наполняется гордостью за советских людей, готовых в любую минуту идти на самопожертвование, на любой риск ради интересов Родины. Под ногами врага, поистине, горит земля, и нет ему ходу.

Операция требовала большой выдержки и уверенности в своих предположениях: «Нарушитель должен быть только здесь, и его нужно взять живым». А основания для сомнений были. Все действия поисковых групп с собаками не дали результатов. Нарушителя до сих пор никому не удалось увидеть. Он выжидал. Выжидали и пограничники. Ясно было одно: неизвестный так или иначе сделает попытку вырваться из окружения.

И вот под вечер в отряде было получено сообщение: «В районе пешеходного подвесного моста через реку появились двое неизвестных. Заметив наряд пограничников, они поспешно стали уходить в горы и скрылись. Нужна собака».

Значит, нарушителей двое…

Вместе с тревожной группой я прибыл к мосту через реку. Спускались сумерки. Старший сержант Борис Запорожский и инструктор-собаковод рядовой Анатолий Михайлов с овчаркой Наждак пошли по следу. За нарядом двигались небольшие группы бойцов. Южная ночь, как всегда в горах, пришла внезапно. Ни зги не было видно. Все надежды возлагались на Наждака, лучшую розыскную собаку в отряде.

В этот момент мне пришлось расстаться с поисковой группой. Я должен был принять участие в организации заслона на пути врагов. Уходя от преследования, они непременно должны были оказаться вблизи шоссе, которое огибало горный район.

…Наждак вел точно. Вскоре мы смогли убедиться в этом. Высоко в горах послышались выстрелы. Через полчаса — вторая перестрелка, а после небольшой паузы — третья. С каждым разом выстрелы приближались к тому участку шоссе, куда, по нашим расчетам, могли кинуться нарушители.

Но вот все умолкло. Томительно шли минуты вынужденного бездействия. Начало светать. С оперативной группой я отправился к месту недавних событий. С кручи навстречу нам спускался пограничник. Это был Анатолий Михаилов. Он бережно нес на руках собаку.

«Ничего, дружище, вылечим тебя, — тихо и ласково говорил солдат, — еще послужим вместе».

— Что случилось?

— Лапу Наждаку прострелили, сволочи, а теперь спрятались. В камышах, наверное, у тех озер, — и пограничник кивнул в сторону.

Теперь нам стали известны подробности стычек. Наждак безошибочно вел по следу. Пограничники электрическими фонарями освещали путь. Почуяв погоню, нарушители открыли огонь в надежде остановить преследователей, а затем скрыться. Солдаты залегли. Приказ был — взять живыми, поэтому бойцы отвечали осторожно, чтобы «не попортить шкуры».

Во второй перестрелке Наждак был легко ранен в переднюю лапу. Верный пес после перевязки продолжал вести по следу. Но тут произошло несчастье: случайная пуля — враги стреляли в темноте наугад — перебила уже раненую лапу Наждака. Собака пыталась было идти на трех лапах, но быстро ослабела. Время было упущено. Враг уходил. Пограничники перетянули лапу жгутом и понесли боевого друга на руках…

С рассветом блокированный район сузился. Петля стягивалась. Можно было начинать «проческу» местности: осмотреть каждый кустик, каждую щелку. Вот найдены телогрейка, кепка. Все пути ведут к озеру, густо поросшему высоким камышом. Здесь нужно было в полном смысле слова ощупать каждый метр. Вскоре были найдены два заряженных пистолета, пачка советских денег, брезентовый рюкзак, бинокли, компас» часы, фотоаппараты, паспорта и патроны. Наконец, из гущи камышей выволокли двух заросших щетиной, ослабевших от страха нарушителей. Вид у них был весьма непривлекательный, да и сами они старались выглядеть жалкими, безобидными.

— Кто вы? Зачем прятались здесь? — спросили задержанных.

— Мы тут случайно, — ответил один из них, с бритой головой. — Мы из Кутаиси.

Последовали путаные невразумительные ответы.

— А потом, — сказал Дмитрий Федорович Отвагин, — нарушителей отправили в отряд. Началось следствие.

На первом допросе задержанные, назвавшие себя Мулазимом Курбановичем Байрамовым и Исой Камаловичем Сабриевым, снова заявили, что являются жителями Кутаиси. В этот глухой район они якобы попали в поисках работы, решив вступить в колхоз. Они также утверждали, что, испуганные выстрелами, решили спрятаться в горах, где их остановили двое неизвестных и под угрозой оружия заставили следовать за собой, а потом, загнав в камыши, скрылись. Оружие и снаряжение, найденное у озера, принадлежит тем двоим.

Уловки не помогли

Несколько дней задержанные Сабриев и Байрамов продолжали настаивать, что они являются жителями СССР, ранее проживали в Средней Азии и государственную границу со стороны Турции не переходили. Шпионы назвали фамилии людей, которые якобы знают их и смогут удостоверить их личность. Свой последний адрес они указали: Кутаиси, улица Церетели, дом 93…

Нужно было срочно установить, кто они на самом деле и что собирались делать на нашей советской земле, потому что как раз в это время было получено сообщение: пограничники Армении задержали еще двух вооруженных нарушителей, перешедших границу со стороны Турции. Они назвались Калашовым и Гасановым, но позднее признались, что были турецкими подданными, их действительные имена Кая Мамед Омар оглы и Такджа Сафар Агабала оглы. Они сообщили, что на территорию Советского Союза были направлены турецкой и американской разведками с целью шпионажа. Им строго-настрого наказали в случае провала ни при каких условиях не признаваться, от кого получено задание.

И что примечательно, имущество этих двух повторяло предметы экипировки агентов, захваченных в Грузии. Оба нарушения, видимо, были связаны между собой. Более того, можно было полагать, что их хозяева и в том и в другом случае — одни и те же.

Органы государственной безопасности получили возможность сопоставлять и проверять показания нарушителей.

Теперь самым важным было добиться правды от Байрамова и Сабриева. А они всячески хитрили, пытаясь запутать следствие. Нужны веские обличающие факты. И такие факты начали поступать.

«В Кутаиси есть улица Церетели, но дома 93 на ней нет и никогда не было». «В пункте Н. в Средней Азии проживает гражданин Г., но ни Байрамова, ни Сабриева он никогда не встречал». «Восьмидесятилетний гражданин Б. знал за свою жизнь нескольких Байрамовых и заявил, что при встрече мог бы узнать их», Вместе с работником государственной безопасности гражданин Б. вылетел в Грузию. Для разоблачения преступников приехало еще несколько советских граждан.

— В этот день расследование достигло своей кульминации, — вспоминает следователь В. П. Большаков. — Лживые показания шпионов разоблачались по пунктам.

— … В Кутаиси действительно есть улица Церетели, — сказал следователь.

— Да, да, есть, — качнул головой Сабриев и заученно пробормотал, — дом 93, мы там жили.

— Нет, не жили. Представьте себе, такого дома пока еще нет, — спокойно продолжал следователь. — Вас неправильно информировали: дом еще только строят и причем на пустыре.

Для шпионов это был сильный удар: «Как же быть, неужто их подвели?»

В комнату вошел седой человек. «Кто это? — спрашивают Байрамова. Тот пожимает плечами. «Это гражданин Б. Ведь вы сами называли его, как хорошего знакомого».

Старик внимательно смотрит на агента. Лицо его сердито.

— Ты не Байрамов, — говорит он. — Ты не жил в нашем селе. Я знаю там всех с детских лег. Ты выдаешь себя за другого. Назови кого-нибудь из нашего села.

Байрамов молчал.

— Это чужой человек, это враг. Он все выдумал, — взволнованно сказал Б…

Никто из названных шпионами людей не опознал в них знакомых. Да и они никого не знали в лицо.

И вот настал час, когда один, а затем другой назвали свои имена: Байрамов — Кумала-Гиль Риза Айдын оглы (он же Риза Хаджи Айдын оглы), Сабриев — Иса Камиль оглы (он же Иса Гюнеш-Камиль оглы).

Теперь можно было послушать, что расскажут шпионы о своих хозяевах.

Их хозяева

В предместье Анкары Кечиорен, в мрачном особняке, спрятавшемся за глухим забором, учат совершать преступления. Там прошли курс шпионских наук попарно Кумала-Гиль Риза Айдын оглы и Иса Гюнеш-Камиль оглы, Кая Мамед Омар оглы и Такджа Сафар Агабала оглы. Там же услужливая турецкая разведка передала своих агентов «друзьям» из США.

Чем же заслужили такую честь агенты? В их биографиях — много общего. Двое первых из селения Молла Сулейман Карсского вилайета — губернии. Иса Гюнеш «специализировался» на бандитизме и контрабанде. Причем свои делишки он обделывал с молчаливого согласия турецкой жандармерии. Еще лет двадцать назад он делал попытки тайно ходить на советскую землю, да едва ноги унес. Риза Хаджи Айдын долгое время был агентом жандармерии, неоднократно выполнял задания турецкой разведывательной службы.

Два других шпиона были из вилайета Агры (центр Каракеса). Кая Мамед Омар «промышлял» там доносами на турецких граждан, высказывавших недовольство реакционным режимом в стране и засильем иностранцев, был известен как жандармский провокатор. Такджа Сафар Агабала занимался контрабандой. Компания, что и говорить, подходящая! За деньги, да еще изрядно поторговавшись, они готовы были пойти на любое преступление. Шпионы торговались с турецким начальством, требуя увеличить гонорар, а те в свою очередь трясли американцев, в надежде сорвать куш и для себя.

Всю эту четверку завербовали сотрудники Каракесенского и Карсского отделений турецкой разведывательной службы Али-бей и Низамеддин-бей. Они-то и доставили агентов в особняк на окраине Анкары.

Здесь были строгие порядки: во всем тайна, полнейшая конспирация. Выход со двора категорически запрещался. Агенты не имели права общаться с местным населением. Это строго каралось.

Днем и ночью шла напряженная работа. Агентов заставляли на память заучивать фальшивые биографии, инструктировали, как и какие сведения собирать на территории Советского Союза, учили фотографировать, тренировали в стрельбе.

Все руководство учебой осуществляли американские инструкторы. Они выступали под именами Мурад-бей, Решат-бей, Фик-бей, Неджет-бей. Это вызывало усмешку у агентов. Учителя даже не знали турецкого языка и вели занятия с помощью переводчиков.

Агентов учили преодолевать препятствия. Для этого во дворе особняка построили проволочные заграждения.

— Один из американцев, носивший имя Мурад-бей, — вспоминает Риза Хаджи Айдын, — отличался особой выучкой. Он ловко резал щипцами проволоку и змеей нырял в отверстие. Другой американец его фотографировал. Потом заставляли выполнять такое же упражнение нас, и снова щелкал аппарат.

Зачем американской разведке понадобились эти снимки? По мнению шпионов, их отправляли в Вашингтон в качестве иллюстрации к отчету о проделанной работе.

— Было бы лучше, — сказал Риза Хадйжи Айдын, — если бы Мурад-бей вместо демонстрации своего мастерства во дворе школы попробовал сам перейти настоящую границу Интересно, как бы это у него получилось…

Что же хотели знать о Советском Союзе заокеанские «друзья» Турции? Они учили агентов: надо собирать информацию о важных промышленных объектах, о местонахождении воинских частей и аэродромов. Американским разведчикам очень хотелось завербовать в СССР «заслуживающих доверие» людей. Шпионам вручили для таких письма и деньги для оплаты «услуг».

Такие письма с подписью «друзья с запада» были изъяты у Сабриева и Байрамова. В них, в частности, говорилось:

…Операция, готовившаяся сообща американской и турецкой разведками, завершилась полным провалом. Шпионы в больших претензиях на своих хозяев и говорят о них весьма непочтительно. Ведь агентам сулили, что среди советских людей найдутся такие, которые примут их с распростертыми объятиями. Совсем иную картину увидели они на советской земле. Простые люди, узнав о нарушении границы, шли по их пятам, шли смело, самоотверженно.

Шпионы на допросах рассказали о том, как хозяйничают в Турции сотрудники американской разведки. Их турецкие коллеги лишь раболепно ожидают распоряжений, ни в чем не смея перечить. Такджа Сафар заявил, что ему порой бывало стыдно наблюдать за унизительными сценами угодничества турецких разведчиков перед заокеанскими хозяевами. Однако на словах все время подчеркивалось, что хозяевами и руководителями являются турки, а американцы, мол, помогают по-дружески.

Давая последние напутствия агентам, инструкторы требовали, чтобы они ни при каких обстоятельствах не упоминали о причастности к американской разведке. Али-бей и Низамеддин даже припугнули своих агентов: «Если вы в случае ареста станете давать показания, то не только ваши семьи, но и весь род ваш будет уничтожен с корнем, как сорная трава».

И все-таки шпионы дали показания…

Операция, проведенная на Кавказе, продемонстрировала горячий патриотизм советских людей. За самоотверженность и отвагу были награждены ценными подарками многие жители грузинских сел. Среди них — председатель колхоза Алексей Лазаревич Зедгенидзе, колхозники Шио Сандрович Мамуладзе, Гаго Майшевич Урушадзе, Теодор Павлович Зедгенидзе и другие. Медали «За отличие в охране государственной границы СССР» получила большая группа пограничников и работников органов государственной безопасности. Анатолий Михайлов и Борис Запорожский были удостоены правительственной награды — ордена Красной Звезды.

Казалось бы, здесь в рассказе о солдате Анатолии Михайлове и его верном друге — овчарке Наждак следует поставить точку. Но вскоре мне довелось встретиться с Анатолием.

Слава Дунаев

В Москве проходило совещание отличников пограничных войск. Один за другим на трибуну поднимались люди в зеленых кителях с начищенными до блеска медалями и значками.

В одном из выступавших — широкоплечем сержанте я узнал Анатолия Михайлова — героя пограничных событий на советско-турецкой границе. Анатолий рассказывал товарищам о трудной погоне за врагом с верной своей собакой Наждаком.

— А как поживает Наждак? — поинтересовался я в перерыве. — Ведь собака была дважды ранена при преследовании.

— Наждак поправился, раны зажили. Он снова вышел на пограничную тропу и, думаю, еще сумеет показать при случае свое мастерство. Ну, конечно, Наждак теперь на особом счету, все наши воины уважают его как старого заслуженного ветерана границы.

— А вы как?

— Служу на той же заставе. Скоро демобилизуюсь. Молодые товарищи придут на смену. С одним я, кстати, на днях познакомился. Очень интересный парень, москвич. И знаете, что важно: он прекрасно подготовил себя к службе. Я сейчас собираюсь вместе со своими друзьями поехать к нему в гости. Можете составить нам компанию.

Слава Дунаев, так звали будущего пограничника, жил на окраине Москвы, в Покровско-Стрешневе. Пока мы добирались туда, Михайлов рассказывал некоторые подробности о своем новом друге.

Оказалось, Слава очень любит животных. Еще учеником седьмого класса он начал дрессировать собак. Одну, прекрасно подготовленную для службы на границе, юноша уже передал пограничникам года три назад. Но это еще не все. Слава окончил курсы инструкторов служебного собаководства и приобрел нового четвероногого друга — Тумана. Его решил он обучить для себя, чтобы, когда придет время служить в армии, вместе поехать на границу. Теперь близилась такая пора.

Наше знакомство состоялось.

— Ну, Слава, покажи своего Тумана, — сказал Михайлов.

— Пойдемте, он в саду.

И вот появился Туман. Это была огромная красивая овчарка. На шее собаки в три ряда висели медали и жетоны.

— Их тридцать шесть, — пояснил Слава. — Туман завоевал их на соревнованиях и выставках.

— Хорошая характеристика, — заметил сержант Геннадий Стромов. — А что он может?

Последовали команды. Туман молниеносно выполнял все приказы: садился, ложился, прыгал через препятствия. Далеко в кусты забрасывались различные предметы. Собака по запаху отыскивала их и приносила Славе. Она легко и безошибочно определяла хозяина той или иной вещи. Даже бывалые собаководы-пограничники не скрывали своего восхищения Туманом.

— А как-то Туман поведет себя на настоящей работе? — заметил сержант Анатолий Кузнецов. — Сумеет ли брать след?

— У него есть опыт, — улыбнулся Слава. — Туман уже не раз помогал милиции находить преступников.

Это окончательно растопило недоверие. Пограничники убежденно заявили:

— Подойдет. Спасибо тебе, Слава. С добрым помощником поедешь ты на границу.

Так было в октябре, а в декабре я получил письмо из части, где служит пограничник Дунаев.

«Хороший он солдат, старательный и товарищ отличный, — писали сослуживцы Славы. — За короткое время Дунаева полюбили и стали уважать все в коллективе. Он по-прежнему уделяет много внимания тренировке Тумана, ведь наши условия отличаются от московских».

А один из товарищей Славы И. Попов прислал снимок: вместе с Туманом пограничник Дунаев вышел на охрану родных рубежей.

…Люди в зеленых фуражках. Так и идет эстафета. Старшие передают оружие и знания молодым, чтобы они так же зорко охраняли рубежи Отчизны. Александр Краев, Никита Карацупа, Анатолий Михайлов… А теперь и Слава Дунаев вышел на пограничную тропу и нет для него ничего дороже, чем спокойствие страны.