Люди, взятые в удел

Люди, взятые в удел

«Люди, взятые в удел» – это короткие свидетельства тех, кто перешел из царства тьмы в царство света, кого Бог взял в удел Свой. Христиане рассказывают, как им живется в этом уделе, как они понимают своего Господа, как служат Ему.

Читатель без труда увидит, что взятые Богом в удел не ограждены от жизненных опасностей и тревог. По мудрому предвидению Бог допускает избранным Своим всевозможные испытания, чтобы научить их живому упованию, детскому доверию, безоговорочному послушанию.

Пусть этот сборник свидетельств поможет еще многим увидеть Господа в личной жизни, научит поклоняться Ему и любить Его всем сердцем.

Оглавление

Этот год для меня стал особенным Особенная милость Взаймы Богу Добрый совет Я больше всех хочу покаяться Коля Не ломайте совести звонок Преодоление барьера Кому это нужно Жизнь и смерть всегда рядом Уверенность в прощении Счастье без святости невозможно Дедушка, Бог, Алина Общение веры Омут греха ужасен Цена служения Люблю воскресение Горчичные зерна Не опоздали Красота церкви - внутри Глядя под ноги, не увидишь неба Из детства в вечность В благодаренье - красота и сила Эффект или плод В опасности от разбойников

Этот год для меня стал особенным

Будучи неверующим, я часто задумывался над тем, что движет людьми, которые верят в существование Бога и поклоняются Ему. Я никогда не считал верующих отсталыми и сильно хотел знать, как и почему они верят. Недалеко от нас жили христиане, и в их доме часто собирались верующие, но вступать с ними в контакт я не решался.

Работал я на спасательной станции. Начальник мой был из семьи верующих. Дома он читал Библию и часто рассказывал нам библейские истории. Однажды он принес на работу Евангелия и раздал всем работникам. Так мне в руки попало Слово Божье.

Перечитав множество художественной литературы, я мог уже по нескольким страницам определить – интересная книга или нет. Точно так я подошел и к Евангелию. Открыл, читаю – ничего не могу понять. «Неужели я такой бестолковый? – думаю.– Или эта книга написана для слишком умных людей, или здесь действительно какие-то нелепости!»

Евангелие так заинтересовало меня, что я решил разобраться в нем и начал упорно читать. Конечно, сразу же возникли вопросы, и я обратился с ними к своему начальнику. Он объяснял мне, как мог, а что не знал, спрашивал у матери. Но со временем у меня появилось столько серьезных вопросов, что я уже не находил на них ответа.

Однажды наша соседка подарила нам брошюру с приглашением посетить пасхальное богослужение. Мы с женой решили сходить.

Не было предела моему удивлению, когда в проповедях я услышал ответы на мои вопросы! Проповедники будто видели мою душу и говорили именно то, что мне хотелось знать, в чем я нуждался.

В конце богослужения пресвитер объявил, что будет совершаться молитва над детьми. Родителей, которые желают, чтобы церковь помолилась об их детях, он пригласил пройти вперед.

Наша дочь в то время серьезно болела. Мы ездили с ней к гадалке, и она посоветовала обратиться к какой-нибудь целительнице, потому что девочку сглазили.

Мы были обеспокоены состоянием дочери и, когда шли на собрание, взяли и ее, надеясь разрешить эту проблему.

Услышав приглашение, жена подтолкнула меня:

– Иди, пусть помолятся над девочкой, может, ей станет лучше!

Я вышел с дочерью вперед, вышла еще одна женщина с ребенком. Пресвитер сказал мне:

– Если хочешь, помолись.

Я отказался, потому что не умел молиться.

Тогда служитель сам помолился над дочерью. Я стоял на коленях и слушал. Незнакомый мне человек с таким участием просил Бога благословить мою дочь и призвать ее на путь спасения! Он молился также и о нас, родителях, чтобы мы понуждались в Боге и обратились к Нему. Слушая простые, искренние слова святого человека, я вдруг понял, что Бог есть и слышит молитвы людей. Это было настоящим откровением и сильно тронуло мою душу.

После молитвы я не стал возвращаться на прежнее место, а сел на передней скамейке.

Пресвитер в это время обратился к тем, кто еще не покаялся и не познал Господа. Он говорил, что Бог дал нам жизнь и все необходимое для жизни, а мы отвергаем Его, и это нехорошо с нашей стороны. Господь ждет нас, жалких грешников, когда мы обратимся к Нему за прошением.

Я внимательно слушал речь служителя, и так горько и больно стало мне, что Бог все дал нам, а мы, люди, такие неблагодарные... Сердце мое затрепетало, и я решительно подошел к кафедре, желая покаяться в своих грехах.

Не помню, что говорил. Позже друзья рассказывали, что покаяние у меня было необычным, официальным. Я сначала представился Богу, назвав фамилию, имя, отчество, а потом попросил прощения за сделанные грехи. Поднимаясь с колен, я ощутил такую легкость на душе, будто тяжелый камень свалился с моих плеч. Небывалая радость наполнила мое сердце, внутри все ликовало от счастья. Окружающие вдруг стали близкими и родными.

Считая себя порядочным человеком, я никогда не думал, что мне надо каяться. И на собрание я шел совсем не за этим. Ведь покаяние нужно убийцам, ворам, прелюбодеям, а я таким не был. Когда же Бог в любви Своей открыл мне глаза и показал, какой я грешный, я не стал противиться и попросил Его простить меня и очистить от грехов. Какую же милость оказал Он мне, коснувшись моего сердца и открыв истину!

Жена была удивлена моим поступком и даже слегка встревожена.

Придя домой, я сел на диван и стал обдумывать, что же со мной произошло и как жить дальше. Счастье, кажется, переливалось через край. Жене я сказал, что теперь всегда буду ходить на собрание, буду служить Богу.

Мы любили и понимали друг друга во всех вопросах. Но в этот раз я увидел в ее глазах недоумение и понял, что она меня не поддерживает.

– Если тебе это не нравится, если ты огорчена и будешь противиться, то давай лучше расстанемся по-хорошему! – решительно сказал я.

Позже я думал: «Как я мог такое сказать? Как мог даже подумать о разлуке с человеком, которого действительно больше всех люблю, к которому привязано мое сердце?» И только теперь понимаю, что желание быть с Богом, влечение к Тому, Кого я до сих пор не знал, превысило все, что было для меня ценным, и сделало готовым на все.

Правда, вопрос о разводе у нас никогда не поднимался, мы по-прежнему жили в любви и согласии. Через полтора-два месяца жена моя тоже стала холить в молитвенный дом и вскоре покаялась. Дочь наша выздоровела. Как милостив Господь!

Я долго не понимал важности крещения, думал, что принимать его должны те, кто уже чего-то достиг, стал более совершенным. Но постепенно мое мышление менялось, и я понял, что самое главное – отдаться в распоряжение Бога и идти к совершенству под Его водительством и благословением. Через полгода после покаяния я попросил церковь преподать мне крещение.

Решения церкви я ожидал в трепетном волнении, а когда братья и сестры согласились принять меня в свои ряды, восторг переполнил мою душу. И это было не мгновенное чувство. С тех пор радость спасения не покидает меня ни при каких обстоятельствах.

От счастья я начал писать стихи, хотя раньше критически относился к поэзии, считая, что стихи пишут только сентиментальные люди. За всю жизнь я не выучил ни одного стихотворения, а тут душа сама заговорила стихами. Конечно, они были далеко не совершенные, но в них выражалась любовь к Господу и благодарность за оказанную мне милость. Одно из первых стихотворений называется «Душа»:

Этот год для меня стал особенным,

В этот год я нашел Христа.

Возлюбивший Его, недостойный я,

Жизнь хочу с Ним пройти до конца.

Чем же милость такая заслужена?

Ведь я грешник, такой же, как все.

Может, просто душа вдруг услышала,

Что свобода ее во Христе?

Ах, душа! Стала ты очень нежная,

И тебе захотелось домой.

Ты влечешь меня к жизни безбрежной,

Где твой дом, где Отец родной.

Поспеши же скорее избавиться

От всего, что мешает взлететь.

Взмахни крыльями – и окажешься

В том краю, где мечтаешь ты жить.

Там увидишь Отца долгожданного,

На Иисуса там сможешь смотреть.

Согласись, ради этого самого

Стоит жизнь всю Христу посвятить!

Господь в самом деле стал моим Спасителем, я полюбил Его, и мне очень захотелось служить Ему. Я стал присматриваться к братьям, как выглядит их служение, что они делают для славы Господа.

Однажды летом пришлось мне быть в детском лагере. Там я видел самоотверженность моих братьев. Они вставали раньше всех и позже всех ложились спать. Иногда эти заботливые пастыри чуть ли не до утра беседовали с желающими исповедаться. Нагрузка – неимоверная. Без Бога вынести все это просто невозможно, но Он давал им силы, потому что они делали Его дело.

Господь позволил и мне испытать сладость служения, неся на своих плечах тяжесть труда церкви. Он никогда не оставляет Своих, но постоянно печется о нас, посылая и силу, и все необходимое.

Мне часто приходится писать плакаты для благовестия. На это уходит масса времени и сил. Евангелизационное собрание длится обычно два-три часа, а я трачу на тексты полдня, а то и целый день. Но как чудно воздает Бог! Наблюдая за этим, я еще больше хочу работать в винограднике Его. Воздает мне Бог тем, что на евангелизационных собраниях кается кто-то из моих родственников. Я принимаю это как награду от Господа. Большего мне и не надо!

Действительно, Бог в долгу не останется. Он и в этой жизни печется о тех, кто, забывая себя, совершает Его дело, и в вечности обязательно воздаст. Такая у меня мечта – всю свою жизнь посвятить Господу.

Особенная милость

Служба в армии проходила у меня без особых трудностей благодаря примерной жизни брата-христианина, служившего здесь прежде меня. Как только нас привезли в часть, старшина роты, узнав, что я баптист, взял меня к себе в каптерку. Таким образом у меня появилась возможность свободно читать Евангелие и молиться.

С самого начала службы я старался говорить о Господе и солдатам, и начальству, а также следил за тем, чтобы поступать достойно Бога.

Однажды зашел ко мне в каптерку командир взвода и прямо с порога спросил:

– Твой Бог сильный?

– Мой Бог – всемогущий,– уверенно ответил я, догадываясь, что он о чем-то переживает.

Мы много раз беседовали с ним, и я говорил, что Бог может изменять обстоятельства, чтобы помогать нам, и даже людей делает другими, когда они обращаются к Нему. Взводный всегда легкомысленно относился к вере, но в этот раз, похоже, у него случилось что-то серьезное.

– Попроси Бога, чтобы меня отпустили сегодня домой,– вдруг сказал он.

Не понимая его беспокойства, я сказал:

– Ваша смена кончается, так что вы в любом случае поедете домой.

– В том-то и беда! Ротный оставляет меня на ночь, так как сменщик сообщил, что не может выйти на дежурство.

Мы работали на заводе ЖБИ в две смены. Первая смена уже заканчивалась. Был вечер. После ужина взводный из-за отсутствия сменщика должен был вести на завод вторую смену и дежурить до утра. Это не было из ряда вон выходящим событием. Взводные иногда работали по две смены, заменяя друг друга. Но в этот раз у него сильно болела дочь, и он не мог дождаться конца смены, чтобы уехать домой. Известие о том, что сменщик не может приехать, лишило его покоя. Командир взвода стоял передо мной, напряженно ожидая ответа, а я не знал, как быть. Я много раз говорил ему о величии и могуществе Бога, и если сейчас сказать, что Бог не на все наши просьбы отвечает так, как нам хочется, то не упрекнет ли он меня, что мы все говорим о Боге, как о всемогущем, а коснись дела, так сразу находится лазейка для оправдания? Несколько секунд я боролся с двумя мнениями и наконец согласился:

– Хорошо, я помолюсь.

– А ты уверен, что я поеду домой?

– Поедете,– ответил я с замирающим сердцем.

– Тогда закрывайся здесь и молись, а я зайду чуть позже,– сказал взводный и вышел.

Я закрылся в каптерке и обмер: что я наделал? Как теперь выходить из положения? Не лучше ли было объяснить ему, что наши желания часто не совпадают с волей Божьей, и потому мы не всегда получаем ответ? Я встал на колени и рассказал Господу о своей беде:

– Боже! Ты видишь, в какое положение я попал! Отказаться от Твоей помощи и показать Тебя бессильным я не имел права. А теперь, Господи, не ради меня, не ради командира, но ради славы Своей, пожалуйста, сделай, о чем он просил! Я верю, что Ты все можешь! Чтобы этот человек узнал, что Ты – Бог сильный, сделай чудо!..

В конце молитвы я поблагодарил Господа за то, что Он услышал меня. Я понимал, что моя молитва не противоречила воле Божьей, и это вселяло уверенность, что Бог ответит.

Спустя некоторое время взводный пришел узнать, помолился ли я и поедет ли он домой.

Во время ужина, в столовой, он еще раз подошел ко мне и так же тревожно спросил, ответит ли Бог на мою молитву. Я успокоил его и еще раз заверил, что он будет ночевать дома, а сам и верил, и не верил, понимая, что это настолько нереально, что одному Богу под силу.

После ужина мы разошлись: я отправился в свою роту, а взводный повел солдат на завод. Весь вечер я рассуждал о нашем разговоре и молился. Очень хотелось мне, чтобы Бог явил Свое могущество и чтобы мой командир увидел это и понял.

Утром я встретил взводного на заводе. Он шел мне навстречу, широко улыбаясь. Протянув руку для приветствия, он сказал:

– Теперь, если мне что-то надо будет, я буду обращаться к тебе!

Я понял, что Бог ответил на мою молитву, но спросил:

– Вы дома были?

– Был. После развода пришел на КПП, смотрю – подъезжает наш УАЗик и из него выходит мой сменщик! Оказывается, ему нечем было добраться в часть, вот он и звонил ротному, что не приедет. Чудеса, понимаешь! – восхищался взводный.– Совершенно случайно наш водитель заехал в городок! На этой машине я и уехал домой.

– Это вовсе не случайно,– заметил я, радуясь Божьему вмешательству.– Бог услышал мою молитву, чтобы вы увидели Его могущество и поверили в Него. А теперь со всеми своими проблемами обращайтесь к Нему лично. Он и вас услышит, если только будете верить Ему.

Не могу сказать, какие выводы сделал для себя командир взвода, но в моем сердце этот случай запечатлелся особенным знаком Божьей милости к людям.

Взаймы Богу

Как-то раз после собрания подошла ко мне одна сестра и попросила помочь ей в постройке дома.

Я работал в то время по найму, строил двухэтажный лом одному человеку. Случилось так, что у него закончился кирпич, и я уже несколько дней ждал, когда его подвезут.

Помочь сестре я согласился, заметив при этом, что стройку начну, но дом сложить, по-видимому, не успею, потому что должен закончить начатую работу.

Сестра обрадовалась моему согласию и пообещала заплатить за работу. Она была вдовой и уже много лет жила в маленьком ветхом домике с сыном-инвалидом. Необходимый для постройки материал сестра заготовила уже давно, и теперь можно было приступать к работе.

Несколько братьев помогли мне сделать цоколь, и так как мой хозяин не завез кирпич, я начал кладку дома. Брат мой помогал делать раствор, подносил кирпич, а я клал стены. Периодически я наведывался к своему хозяину насчет работы, но кирпича все не было.

Так потихоньку и сложили мы сестре дом. Когда работы оставалось уже на пару дней, она напомнила мне:

– Я рассчитаюсь с тобой, брат, ты не переживай.

В то время я с семьей жил во времянке и собирал деньги на новый дом. Стройматериалов у меня еще не было.

И вот наступил последний день моей работы у сестры. Читая утром Библию, я обратил внимание на слова, записанные в Притчах Соломона: «Благотворящий бедному дает взаймы Господу; и Он воздаст ему за благодеяние его». Перечитав этот текст несколько раз, я задумался. Не относятся ли эти слова лично ко мне? Ведь сестра, у которой я работаю, действительно бедная, церковь ей помогала покупать стройматериалы. А теперь она хочет мне платить... Не лучше ли отказаться от денег? И я решил ничего с нее не брать.

После обеда, когда я уже закончил работу и стал собираться домой, сестра подошла и говорит:

– Спасибо тебе, брат! Как много ты тут потрудился! Потом она достала из кармана деньги и протянула мне:

– Возьми за работу...

– Не возьму,– отказался я.– Пусть это будет во славу Господа!

– Нет-нет! – тут же запротестовала сестра.– У тебя семья, дети малые, у самого нужда...

Она пыталась сунуть мне в карман хоть немного денег, но я был тверд в своем решении и объяснил ей, что к этому побудил меня Сам Господь, когда я читал Слово Его.

Шел я домой, и такая радость наполняла меня, так приятно было, что мог расходовать силы и время ради Господа!

Прошло недели две, и я стал свидетелем, как Бог воздает тому, кто благотворит бедному. И хотя я не ждал воздаяния, не надеялся на него, оно пришло.

У меня родственники живут за границей. И вот они совершенно неожиданно позвонили и сказали, что дарят мне деньги на стройматериал. Это было не иначе, как от Господа, потому что они решили подарить деньги именно мне, в то время как восемь моих братьев и сестер живут не в меньшей нужде.

Бог верен и в долгу не остается. Люди могут подвести, обмануть, а Он не изменяет Своему слову!

Получив деньги, мы с женой искренне поблагодарили Господа, так как приняли этот дар от Него Самого.

Когда я посчитал, сколько мог бы взять за сделанную работу и сколько дал мне Господь, получилось в тридцать раз больше. Бог вознаграждает щедро!

Добрый совет

Первый год моей христианской жизни отмечен неприятным переживанием. Беда была в том, что мне иногда снились непристойные, греховные сны. Они надолго оставались в памяти и рисовали в моем воображении неприличные картины. Это тревожило меня, и я сильно хотел избавиться от таких снов. Проверяя себя, я не находил подобных желаний в сердце, грех был мерзок для меня, я старался жить свято. Даже в мыслях у меня не было того, что снилось, и все же непристойные сны изредка повторялись.

Однажды в нашей церкви проходили библейские курсы, и мне посчастливилось на них заниматься. Один из преподавателей, молодой приезжий служитель, дал нам задание понаблюдать в течение недели, сколько времени мы проводим в общении с Богом.

Я со всей серьезностью проверял, как провожу время на работе и дома, как и о чем мыслю, читал Библию, старался понять, что говорит мне Бог в Своем Слове. Прошел день, второй, вроде все нормально было. И вдруг в голове пронеслось: «А во сне? С Богом ли я, когда мне снится греховный сон?» Это переживание лишило меня покоя.

На следующий день я подошел к преподавателю и рассказал о своих тревогах.

– Что-то с тобой, брат, не в порядке...– сказал он.

Его ответ вверг меня в сильное уныние. Мне стало еще страшнее – что же со мной происходит? Пытаясь найти причину, я начал ограничивать себя, как мог. Сажусь, например, в автобус и стараюсь ни на кого не смотреть, чтобы ничего не снилось ночью. И все же избавиться от плохих снов не получалось. Все попытки исправить положение были напрасны. Я мучился и ходил со своим грузом вконец подавленный.

Шло время. Не видя никакого выхода, я решился поговорить с опытным служителем. Тот выслушал меня внимательно, с большим участием, и спросил:

– А ты молишься вечером, чтобы тебе такие сны не снились?

– Я всегда молюсь на ночь, но о том, чтобы плохие сны не снились – никогда не молился,– ответил я, удивляясь столь простому подходу.

– А ты молись об этом конкретно, и Господь сохранит тебя,– по-отцовски наставил старец.

Этот разумный совет вселил в меня надежду. Я каждый вечер стал просить Бога, чтобы Он избавил меня от плохих снов. И Он освободил меня от этого тяжкого бремени. Слава Господу!

Я больше всех хочу покаяться

Воспитывалась я в христианской семье. Когда в зарегистрированной общине произошло разделение, мама не поняла всего происходящего и перестала ходить на богослужения, а с ней и все дети. Папа присоединился к гонимому братству.

Мы считали маму верующей, потому что дома она всегда молилась, читала Библию и пела христианские гимны.

Вместе с нами жила прабабушка, совершенно слепая старушка. Она часто просила меня почитать ей Библию. Я читала, но Слово Божье не касалось моего сердца, я никогда не относила его к себе, а просто исполняла бабушкину просьбу.

Закончив школу, я поехала в областной город с намерением поступить в институт. Там я впервые встретилась с христианской молодежью и ради интереса пошла в молитвенный дом посмотреть и послушать, о чем там говорят.

Собрание мне понравилось, и скоро я поняла, что нигде не найду счастья, как только здесь, в церкви, что мне нужно идти только христианским путем.

Познакомившись с условиями приема в институт, я не стала в тот год поступать на учебу, решив более основательно подготовиться, и устроилась на работу.

Прошло около месяца. Я постоянно ходила на богослужения, общалась с молодежью. У меня была Библия, я читала ее, и постепенно мои взгляды на веру в Бога стали меняться. К Господу я еще не обратилась, но мне нравилась христианская жизнь, и я написала заявление о выходе из комсомола. Что тут началось! Чуть ли не каждый день со мной беседовал кто-нибудь из начальства. Мне предлагали различную литературу, чтобы разубедить в существовании Бога, но вера в Него у меня была твердая.

Видя мою стойкость, директор устроил производственное собрание. В зале собралась в основном молодежь. Многие были возмущены и враждебно настроены против меня, можно сказать, даже разъярены. Я же почти не волновалась и, слушая гневные высказывания, думала: «Господи, ведь я не имею права пользоваться Твоими обетованиями, потому что еще не примирилась с Тобой! Кто я? Они считают, что я в церкви уже неизвестно кто, а я всего-навсего у порога стою, за печкой, и ни шагу вперед!»

Спустя некоторое время один рабочий предупредил меня, что в парткоме решили подослать парня, чтобы он познакомился со мной и постарался отвратить от веры.

Через неделю ко мне действительно подошел молодой человек, приветливый и интересный, но я знала его намерение, и ему скоро пришлось оставить меня в покое.

В церкви я никому не рассказывала, что написала заявление о выходе из комсомола. Никто не знал, что происходит у меня на работе, я все сама переживала и только в молитве находила подкрепление, чтобы перенести эти трудности.

У меня было сильное желание покаяться. Мои младшие братья уже обратились к Господу, а я все медлила. Когда кто-то выходил к кафедре с покаянием, меня охватывало беспокойство: «Как они могут вперед меня? Ведь я больше всех хочу покаяться! Почему же они выходят, а я не могу?!»

Так продолжалось долгих четыре года. Однажды сестра, с которой я была в близких отношениях, спросила:

– Слушай, ты после работы никуда не заходишь? Всегда в одно и то же время домой возвращаешься?

– Не всегда. Бывает, минут на пятнадцать раньше или позже прихожу.

– В церкви говорят, что ты предатель...– несмело сказала она.

В ее глазах был виден страх.

– Зачем же заниматься этим после работы? – засмеялась я.– Это можно и в рабочее время оформить...

На самом же деле мне было не до шуток. «Какие глупости! – подумала я.– Ведь меня воспитывали верующие родители, которые никогда не были равнодушны к делу Божьему – принимали братьев, папа участвовал в жизни церкви. О нашей семье даже клеветнические статьи в местной газете писали, как о самых активных баптистах. Разве можно подозревать меня в предательстве?»

Однако время было трудное, и христиане вынуждены были остерегаться. Почти на каждое богослужение приходила милиция и властно разгоняла собравшихся, не жалея ни детей, ни старцев. Когда в молитвенном доме стало невозможно собираться, братья начали назначать собрания по домам, но и это не помогало: каким-то образом милиция находила нас и там.

Как-то после собрания, перед тем как объявить место следующего богослужения, пресвитер сказал, что в нашей церкви есть человек, который передает властям всю информацию, и, так как я не была членом церкви, попросил меня выйти.

Я вышла в соседнюю комнату и через тонкую перегородку услышала, как служитель высказал предположение о моем сотрудничестве с властями.

«Конечно, какие могут быть у меня претензии?! – думала я.– Четыре года хожу на собрание, не каюсь, и вообще непонятно, кто я!» На душе стало горько, я заплакала и вышла во двор. «Ничего вы не знаете, ничего не понимаете, я больше вас люблю Господа! – успокаивала я себя.– Что угодно говорите, а я все равно буду ходить на собрание!»

После этого я стала еще больше переживать о своем состоянии: кто я, ведь на работе меня считают заядлой баптисткой, а в церкви – предателем.

Почему же я не каялась? – Потому что очень хотела, чтобы это было по-настоящему, какого-то особенного побуждения ждала. «Нет, еще не время, я еще не все поняла... В следующий раз...» – останавливала я себя, когда Дух Святой обличал и влек к покаянию. Дома я регулярно читала Библию, молилась и нередко постилась, ожидая чего-то особенного, чтобы покаяться.

Один раз нашу церковь посетили служители братства, и у нас было дополнительное собрание. Я всегда внимательно слушала проповеди, старалась запомнить истины, о которых говорят. По-видимому, и в этот раз у меня было такое сосредоточенное выражение лица, что одна сестра после собрания спросила меня:

– Ты хочешь покаяться?

Именно в тот момент у меня не было такого побуждения, но я подумала: «Если скажу: "не хочу", это будет неправда, потому что я всегда хотела покаяться...» Я кивнула. И через какое-то мгновение слышу громкий голос: «Душа желает помолиться!» Наступила тишина. Впереди образовался круг. Надо идти. Встала на колени. Слов нет. «Что же делать? – думаю.– Все ждут. Надо молиться, но это совсем не то, чего я так сильно хотела и чего так долго ждала...»

Я помолилась. Попросила у Господа прощения, заплакала, больше оттого, что все приняло такой оборот. Затем, подняв руки над моей головой, помолился служитель. Я встала, а в голове – одно: «Ну все, ты так и не покаялась по-настоящему...»

Вместо радости сердце наполнилось горечью. Опустив голову, я вышла на улицу. Говорить ни с кем не хотелось, и я молча побрела домой, даже никого не поприветствовав.

«Это не покаяние, это не покаяние,– всю дорогу сверлила меня тревожная мысль.– Что дальше будет? Я ведь не покаялась!» Дома я никому ничего не сказала, и в тот вечер впервые легла спать не помолившись.

Наутро, очень рано, одна бабушка из нашей церкви прислала мне баночку клубники. Она очень обрадовалась моему обращению, и ей хотелось сделать мне что-то приятное. А я на эту баночку смотреть не могла. «Не покаялась! Не покаялась!» – молотом стучало в висках.

Целый день я места себе не находила. Внутри – полнейший хаос. Еле дождавшись конца рабочего дня, я поспешила домой. «Сколько же это будет продолжаться? – спрашивала себя, задыхаясь от волнения.– Господь ведь знает, что я сильно хочу покаяться! Ничего больше не хочу, только бы с Господом быть!»

Дома я зашла в ванную (это было единственное свободное помещение, а мне хотелось побыть одной), открыла водопроводный кран, чтобы посильнее вода шумела, и стала молиться.

Истосковавшаяся душа моя рвалась к Богу. Я рассказала Ему все, попросила прощения. Господь подарил мне радость. Я поняла, что Он давно уже ждал меня и тут же простил, как только я воззвала к Нему.

Коля

Мне часто задают вопрос: «Сколько душ обратилось через тебя к Господу в заключении?» Я не знаю, что ответить. Одному Богу известно, какие всходы дали и дадут посевы.

По-разному приходилось сеять. Было такое время, когда никто из заключенных со мной не разговаривал. Если и здоровались, то кивком головы, украдкой. За всякое общение со мной осужденных жестоко наказывали. Трудно было тогда. Начальство находило всякие причины, чтобы обвинить меня, и я по несколько месяцев сидел в штрафном изоляторе. А когда выходил оттуда – лагерная жизнь казалась свободой.

Как-то на прогулке подошел ко мне один заключенный по имени Коля и попросил:

– Святой отец, расскажите что-нибудь о Боге! Я немного растерялся от неожиданной просьбы и в то же время обрадовался его желанию.

– А ты не боишься со мной разговаривать? Ты думал о последствиях? – спросил я.

– Думал. Мне сегодня исполнилось двадцать пять лет. Имею же я, в конце концов, право позволить себе такое удовольствие в день рождения – послушать о Боге! Не беда, отсижу пятнадцать суток...

Я рассказывал ему об Иисусе Христе, о воскресении мертвых, о блудном сыне. Часа три мы провели в приятной беседе. Расставаясь, Коля сказал:

– Спасибо, отец! Сколько буду жить, не забуду этот разговор на мое двадцатипятилетие...

Я молился о Коле, чтобы посеянное семя принесло добрый плод.

Дня через два, увидев Колю в строю, я удивился происшедшей в нем перемене. Он был угрюм и, заметив, что я смотрю на него, отвернулся. Меня это немного взволновало, и я решил узнать, что случилось. Улучив момент, когда Коля проходил мимо, я спросил:

– Коля, как дела?

– Разговор с вами дорого стоил! – горько улыбнулся он, оглядываясь.

– В этом мире ничего бесплатно не бывает,– вздохнул я.– Чем же ты заплатил за беседу?

– Поднимите мою рубашку,– вместо ответа попросил он, и лицо его передернулось от боли.

Я приподнял рубашку и увидел два кровавых рубца через всю спину.

Стало все ясно. Колю избил начальник режимной части. Он отличался особой жестокостью. От одного его удара расползалась рубашка.

– Он меня предупреждал, чтобы я не разговаривал с вами,– сказал Коля.– Но я говорил, что в день рождения все равно послушаю о Боге. Вот он и отомстил, чтоб другим неповадно было...

Через несколько дней, когда я прогуливался во дворе среди других заключенных, меня окликнул начальник.

– Сними правый сапог! – распорядился он.

Ничего не понимая, я исполнил приказ. Он взял мой сапог и стал вытряхивать. На землю упала туго скрученная десятирублевка.

– Незаконное хранение денег! – выкрикнул режимник.– Пойдешь на пятнадцать суток! – И, обращаясь к заключенным, заявил: – Вы все свидетели.

Деньги были зажаты у него в руке между пальцами, и, вытряхивая сапог, он выпустил их, сделав при этом вид, что они выпали из сапога.

Что я мог сказать? Чем оправдаться, чтобы доказать свою невиновность? Начальство искало всякие причины, чтобы добавить мне срок.

В ШИЗО меня поместили в одиночку. На следующий день сюда же бросили человека в бессознательном состоянии. Сняв с себя майку, я намочил ее, вытер окровавленное лицо заключенного, подтащил его к зарешеченному окну, откуда пробивался слабый свет, и узнал... Колю.

Несколько дней Коля не вставал, но потом ему стало лучше, и он мог сидеть. Когда он был способен слушать, я рассказывал ему о Боге. Много рассказывал, пел христианские гимны. Получив согласие от Коли, я молился о нем и снова говорил. Так прошло несколько суток. Он был очень рад, что можно беспрепятственно спрашивать и слушать.

Причину избиения Коля вначале скрывал, но потом разоткровенничался и рассказал, что начальник режимной части потребовал подписать бумагу, в которой говорилось, будто за каждую беседу Коля давал мне десять рублей. Он отказался подписывать, понимая, что это послужит материалом, чтобы добавить мне срок. Начальник угрожал убить его, если не подпишет. Убить не убил, но избил жестоко.

Как-то днем, присев на корточки, мы вновь говорили о Господе.

– Знаешь, Коля,– сказал я,– в Евангелии написано, что тот, кто напоит праведника только чашей холодной воды, не потеряет своей награды. Я понимаю, что ты сделал больше, чем подал чашу холодной воды. Хотя твой поступок вряд ли повлияет положительно и мне все равно добавят срок, но я рад, что ты отказался подписывать эту клеветническую бумагу...

Тут в коридоре загремели ключи, резко распахнулась дверь, и в камеру стремительно вошел начальник режимной части. В руках он держал дубинку, с которой никогда не расставался. Я вскочил (в ШИЗО такой порядок – вставать, когда заходит начальство), а Коля не успел, ему было трудно подниматься.

– Ишь, лентяй! – закричал начальник.– Даже не соизволит встать! Взять его! – приказал он надзирателям.

Колю вытащили из камеры, и дверь захлопнулась. Послышались удары, крики и злобная брань. Я долго еще прислушивался к удаляющимся звукам и содрогался от человеческой жестокости.

С тех пор Колю я больше не видел. Рассказывали, что спустя неделю он скончался в лазарете. Не знаю, как он умирал, но убежден, что посевы были не напрасны. И когда меня спрашивают о приобретенных душах, я каждый раз вспоминаю Колю...

Не ломайте совести звонок!

Это случилось в детском христианском лагере, в последний день. Детей уже всех увезли, и нам осталось только разобрать палатки, погрузить их на машины и ехать домой.

Рано утром, едва проснувшись, я вспомнил, что хотел срезать несколько веток для удилища. «За все дни так и не нашлось времени...– подумал я.– Надо хоть сегодня сделать это. Удилища из орешника – прочные и ровные. Сейчас помолюсь и пойду, срежу». Другая мысль тут же остановила: «Последняя совместная молитва с друзьями, тихий час... Нехорошо оставить все это ради своего удовольствия». Но мне сильно хотелось сделать хорошую удочку, и я, подавив голос совести, оправдывался тем, что ни разу не пропустил общей молитвы, да и совсем неосудительно помолиться одному.

Коротко помолившись, я взял нож и пошел в лес. Пока друзья рассуждали над Словом Божьим и молились, я облюбовал большой куст и срезал несколько длинных прутьев. Связывая их, я снова услышал голос совести: «Плохо ты сделал. Не воспользуешься ими». И тут же возразил сам себе: «Как не воспользуюсь? Самое главное – не забыть, а там уж я знаю, что с ними делать!» Возвратившись в лагерь, я положил прутья на капот машины, чтобы не забыть: сяду за руль и обязательно увижу.

После завтрака мы разбирали палатки, убирали территорию лагеря. Загружая свою машину, я оставил на багажнике место, чтобы привязать удилища.

Перед самым отъездом к нам подошел лесник. Увидев его, я вспомнил про удилища: «Хотя ничего противозаконного нет в том, что я срезал несколько веток орешника, но вдруг ему это не понравится? Уберу на всякий случай в сторону, а потом возьму». И положил их недалеко от машины, под кусты. Лесник похвалил нас за то, что хорошо убрали поляну и пригласил на следующее лето. Мы поблагодарили его, попрощались и поехали.

Отъехав километров пятнадцать, я спохватился: «А где же мои удилища?» Они остались под кустом...

Как горько, как стыдно стало мне, что пренебрег тихим часом и общей молитвой ради своих мелочных интересов! И было же предупреждение: «не воспользуешься!», но я не придал значения этому сигналу, неправильно оценил, что важнее, и, заплатив столь высокую цену за незначительное, все же не воспользовался им... Покаялся я тогда за свой поступок, глубоко сожалея о сделанном.

Преодоление барьера

В пору моего детства наша семья жила на окраине города, в отдалении от верующих, и я много времени проводил в компании неверующих ребят. Среди нас нередко вспыхивали ссоры и драки, конечно, не без моего участия. И хотя в тринадцать лет Дух Святой касался моего сердца, и я раскаивался в своих грехах, обновления в моей жизни не наступило. Напротив, постепенно мое сердце стало ожесточаться. К шестнадцати годам я уже многое полюбил в мире, но страх перед Богом, как верный страж, все еще сдерживал меня и не давал полностью окунуться в мирскую жизнь. Бывало, ребята лезут в какой-нибудь сад воровать яблоки или груши, а я – всегда в стороне, боялся красть, зная, что это грех. Но когда они угощали чем-то ворованным, я с удовольствием лакомился.

Вечером я обычно вместе с домашними ложился спать, но, дождавшись, когда все заснут, вставал и уходил на улицу. Недалеко от нашего двора собирались мои друзья, и меня непреодолимо влекло к ним. Возвращаясь домой далеко за полночь, я боялся, что родители узнают о моих ночных похождениях. Но каждый раз все обходилось благополучно, никто не замечал моего отсутствия...

Я вел двойственную жизнь. На улице – старался быть своим среди ребят, а дома – слушался родителей, помогал им. Несмотря на то, что я весело проводил время с друзьями, внутри у меня царила неудовлетворенность и пустота. Я мучился, меня сильно влекло в мир.

Отношения с родителями у меня были хорошие. Это как раз и препятствовало мне полностью уйти от Бога. Устав от раздвоенности, я хотел окончательно порвать с христианством, но для этого нужен был повод, и я стал искать его.

Любимым моим занятием было конструирование. Как-то друг по школе отдал мне старый моторный велосипед, и я сделал из него мопед. Когда у меня созрело решение порвать добрые отношения с родителями и, ожесточившись, стать неверующим, я воспользовался своим мопедом и проявил грубое непочтение к отцу.

Отец у нас был строгий. Он требовал, чтобы мы вовремя приходили из школы, а вечером не задерживались на улице допоздна. Если я приходил позже назначенного времени, он всегда выяснял причину и нередко наказывал за непослушание или какое-либо легкомыслие. Для осуществления своего замысла я решил использовать принципиальность отца и, взяв мопед, уехал из дому с намерением вернуться как можно позже, чтобы потом был повод для ссоры.

Приехал я далеко за полночь, предвкушая возможность нагрубить родителям и открыто уйти в мир.

Отец подошел ко мне, как только я заехал во двор. По его лицу было видно, что он сильно волнуется. Слегка дрогнувшим голосом он спросил, где я был, и, услышав ответ, ничего не сказал. Это сразило меня. Я ожидал сурового наказания или строгого разговора, но в этот раз ничего подобного не случилось.

Я зашел в дом не героем, как того хотелось, а побежденным. Молчание отца повергло меня в уныние. Мрачные думы осаждали голову, сердце не находило покоя. Я снова и снова давал себе слово, что завтра найду причину, поссорюсь с отцом, и буду жить, как мой старший брат.

На следующий день отец должен был идти в ночь на работу. Он работал на шахте и обычно перед ночной сменой спал. В это время мы старались не заходить в зал, потому что оттуда была дверь в спальню родителей. Случилось так, что мне нужно было что-то взять в зале, и я тихо вошел. Вдруг до моего слуха донеслось частое всхлипывание. Послышался тихий голос отца. Меня тут же пронзила мысль, что он молится обо мне. «Он всю ночь должен работать и вместо того, чтобы отдыхать,– молится!» – подумал я. Сердце мое защемило, и я по-настоящему запереживал.

Через несколько дней мы с отцом возвращались домой после работы в поле. Я чувствовал, что он не упустит случая поговорить со мной один на один.

Действительно, осторожно подбирая слова, отец старался объяснить мне, как опасен путь, по которому пошел мой старший брат. Он волновался, и каждое его слово больно жгло мое сердце. Мне становилось все тяжелее и больнее.

Я сознавал, что иду не тем путем, но желание жить как все было настолько сильным, что я не мог избавиться от него и продолжал вечерами тайком уходить из дому. Все было, как и прежде, с единственным различием: теперь, возвращаясь с очередной вечеринки, я уже не мог просто так лечь спать. Бесцельность, пустота и разочарование угнетали меня, и я становился на колени и начинал молиться. Я просил Господа, чтобы Он помиловал меня и дал мне новое сердце, которому нравится все небесное, Божье.

В один из таких вечеров, когда я наедине разговаривал с Богом, во мне произошла окончательная перемена. Внутри загорелось сильное желание всецело посвятить себя Богу. Встав с колен, я понял, что стал другим человеком.

Перемена наступила резко. Теперь моим высшим желанием было следовать за Господом.

Далеко за полночь я вышел на крыльцо. По соседству веселились старые друзья. Я стоял на том самом крыльце, на котором всегда испытывал неодолимое влечение в мир. Теперь же у меня было полное отвращение к нему. Я опустился на колени и стал молиться о спасении моих товарищей.

Кому это нужно?

Не так давно мне пришлось слышать свидетельство об одной старике. Оно тронуло меня до глубины души. Дело в том, что эта старушка по особенному одевалась, когда шла на собрание. Она аккуратно причесывалась, надевала платок безукоризненной чистоты и тщательно выглаженное платье.

Когда внуки, снисходительно улыбаясь, спрашивали: «Бабушка, зачем ты так прихорашиваешься? Кому это нужно? Кто там на тебя смотреть будет?», она с любовью отвечала: «Я ведь иду в дом Божий, на встречу с моим Господом! – при этом взгляд ее светился необыкновенной радостью.– Он ведь Жених мой, Господь и Спаситель, я не могу предстать перед Ним в неряшливой одежде!»

Заныло у меня сердце. Стыдно стало и горько. Как все же легко я поработаю себя суете и заботам и забываю, кто я на самом деле!.. Как часто прибегаю на собрание, едва успев к началу, и мысленно уже возвращаюсь домой, потому что там осталась масса незаконченных дел! Разве можно рассуждать здесь о готовности слушать Слово Божье?

Боже мой! Прости меня! Я глубоко сознаю свою нищету, моя внутренность выглядит гораздо неряшливей, чем платье не первой свежести и съехавшая набок косынка! Мне очень хочется сознавать, что я – Твоя, а Ты – мой. И когда иду в собрание святых, то хочу не только трепетным сердцем быть готовой ко встрече с Тобой, но и внешностью свидетельствовать, что дом Твой для меня – место встречи с Тобой, место праздника, желанное, святое место!

Жизнь и смерть всегда рядом

В семь лет я впервые увидел смерть. Умерла моя бабушка. Охваченный паническим страхом, я метался между родственниками, задавая один и тот же вопрос: «Почему бабушку закопали в землю? Как она будет там жить?» Но в тот момент не нашлось никого, кто бы мог растолковать мне, почему умирают люди.

Чем старше я становился, тем реже думал о смерти, хотя при воспоминании о ней моим сердцем овладевал страх.

Однажды к нам пришла соседка и говорит маме:

– Я в храм ходила, свечку поставила. Мама посмотрела на нее с насмешкой:

– Тебе что, делать больше нечего?

– Что ты смеешься?! – возмутилась соседка.– Значит, когда нам плохо, мы сразу: «Господи, помоги! Господи, спаси!..», а свечку поставить, как-то послужить Богу – не хотим.

Мне запомнились эти слова, потому что я сам произносил имя Господа всякий раз, когда что-то пугало меня или было трудно. И я не раз думал: «Кто такой Господь? Почему все обращаются к Нему? Спустя годы, я понял, что есть Бог и попытался представить Его. В моем воображении Он был всемогущим, вездесущим и всезнающим. Я верил, что Бог слышит и видит людей, хотя мы Его не видим.

Раз, играя в футбол, я сильно травмировал глаз. В это время я учился в десятом классе. По дороге в больницу меня не покидала мысль, что останусь слепым. Это страшило меня. Пока в приемном покое решали, положить меня в больницу или нет, я стал молиться: «Господи, помоги! Пожалуйста, верни мне зрение!»

После молитвы страх не исчез, но я значительно успокоился и верил, что Бог каким-то образом сохранит мне глаза.

И действительно, когда закончился курс лечения, зрение восстановилось. Я был вполне уверен, что это сделал Бог, услышав мою просьбу.

Беда прошла, жизнь потекла своим чередом, и Бог мне стал не нужен. Совесть меня ни за что особо не осуждала. Я считал себя вполне порядочным человеком: не курил, спиртным не увлекался, с сомнительными компаниями не был связан, мои друзья тоже неплохо учились и прилично вели себя.

В конце учебного года, когда я заканчивал десятый класс, Господь снова дал о Себе знать, послав мне серьезное переживание. Я почувствовал острую боль в животе. Еще в двенадцать лет я нащупывал в животе какую-то шишку и думал, что это раковая опухоль. Однако шишка не болела, и я постепенно успокоился. Когда же появилась боль, у меня снова возник панический страх перед смертью.

Мамина знакомая взялась показать меня хорошему доктору, и я попал на прием к хирургу. Врач осмотрела меня и попросила выйти. Я же, неплотно прикрыв дверь, стал прислушиваться, что она будет говорить. Доктор испуганно сказала нашей знакомой, что меня надо срочно оперировать, что упустили момент, потеряли парня и, по-видимому, ничем уже нельзя исправить положение.

В сильном страхе я опять вспомнил о Боге и с трепетом воззвал: «Господи, я хочу жить! Я так боюсь смерти! Помоги мне, избавь меня!»

Операция прошла успешно. Мои опасения не подтвердились. Прошли годы, и я снова забыл о Боге, хотя во время болезни был вполне уверен, что Он сохранит меня.

А Бог, по всему видно, искал меня, чтобы спасти и направить на истинный путь.

После армии я устроился на заводе водителем КАМаза. Однажды, во время работы на очень высоком отвале, случилось следующее. Я разозлился на напарника за то, что он постоянно засыпал место разгрузки и мне каждый раз приходилось делать новую колею. В гневе я подъехал к самому краю обрыва, и тут у меня произошел провал памяти. Когда я очнулся, машину тянуло вниз, руль быстро вращался в одну сторону.

«Что делать? Прыгать?» – молнией пронеслось в голове. Я открыл дверь, выглянул. Машина медленно скатывалась с высокого обрыва, внизу лежали огромные камни. «Спасенье там! Побьюсь, переломаюсь, но, возможно, останусь жив!» – решил я и уже подался вперед, чтобы выпрыгнуть, как вдруг меня остановил внутренний голос: «Сиди!». Я не столько повиновался этому слову, сколько замер от неожиданности. Что это за команда? В это время машина заглохла и я заметил, что она будто повисла на передних колесах.

Из-за того, что руль был неуправляемый, колеса встали поперек и нагребли немного земли на край обрыва. На этом бугорке и остановилась машина. Мне казалось, что у меня волосы встали дыбом. Колени и руки тряслись.

Машину вытащили буксиром, но я так и не смог работать до конца смены. Я сидел в кабине и долго размышлял о случившемся. В тот день я впервые благодарил Бога за то, что Он спас меня, причем уже третий раз!

Через год я поступил в Высшую школу МВД на следователя. В начале второго курса преподаватель научного атеизма предложил нам пойти на праздник жатвы к баптистам. При этом он сказал, что там, возможно, нам подарят Новый Завет или Библию. Это очень обрадовало меня, и я пошел в молитвенный дом.

Во время богослужения я почти ничего не слушал, а только ждал конца, надеясь получить святую книгу. Так и случилось, мне подарили Новый Завет. Не помня себя от радости, я вернулся в общежитие и стал читать с таким чувством, что наконец-то услышу, что мне скажет Сам Бог. Откуда у меня было такое представление? Только теперь понимаю, что Бог следил за моими путями и все время направлял меня к тому, чтобы я искал Его.

При чтении Евангелия мои взгляды стали меняться. Прежде всего я понял, что являюсь великим грешником, а Бог призывает грешников к покаянию и дает им жизнь вечную. Значит, есть возможность избавиться от страха смерти! Это меня очень обрадовало.

Продолжая читать Новый Завет, я однажды ясно понял, что должен покаяться перед Богом. Я тут же встал на колени, попросил прощения за все, в чем обличала совесть. После молитвы особых перемен не ощущалось, но удовлетворение было.

С большим рвением я принялся изучать Слово Божье. Сердце мое ликовало. Какая здесь ясность, какая простота! Я не только читал, но и пытался исполнять то, что повелевал Иисус Христос.

На богослужения я не ходил, считая, что достаточно верить в душе и читать Евангелие дома. Стараясь исполнять все написанное в святой книге, я стал рассказывать товарищам о Христе и наткнулся на полное непонимание. Но это не угасило во мне желания больше знать о Том, Кто спасает от смерти и дает жизнь вечную, а также рассказывать о Нем другим. Вскоре все мои знакомые узнали, что я уверовал в Бога.

Прошло еще немного времени, и я прочитал в Евангелии, что нужно ходить на собрание, и не только ходить, но и не оставлять его. Трудность была в том, что я не знал, куда холить. Из лекций по научному атеизму мне было известно, что есть много вероисповеданий. Но какое из них истинное?

Ведь истинный путь может быть только один!

Однажды я остановился на стихе, записанном в Евангелии Иоанна: «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики». Рассуждая над этими словами, я совершенно неожиданно понял, что истина только там, где исполняется Слово Божье. Вот где мерило всякого вероучения! Кто исполняет написанное в Библии – тот истинен, а кто прибавляет или убавляет – тот лжец.

Некоторое время я вникал в христианские течения и, в конце концов, снова пришел к баптистам. Здесь я впервые получил Евангелие, здесь я и остался, сердцем поняв, что с этими людьми Бог.

На этом мой путь к Богу не кончился. Долго мне было непонятно, что значит верить. Господь пошел навстречу, и кто-то из друзей дал мне Новый Завет с методическими указаниями. Там я прочитал, в чем заключается вера. Оказывается, это доверие Господу. Как это просто! Мне стало ясно, что Бог верен и истинен и если я буду исполнять Его заповеди, то обетования Его исполнятся и на мне. Если Господь говорит: покайся,– значит, я должен покаяться, а Он, будучи верным,– простит. От этого сознания мне стало очень радостно. Я упал на колени и снова воззвал к Господу о прощении. Это было мое второе покаяние. Но его трудно сравнить с первым, потому что в этот раз мое сердце наполнилось счастьем, я поверил, что Бог принял меня и простил!

Уверенность в прощении

«Нет, мне нельзя преподавать крещение... Надо сейчас же пойти к братьям и все рассказать. Пусть вычеркнут меня из списка подготавливаемых к этому важному шагу...» – Эти мысли тяжелыми, свинцовыми тучами все больше и больше заполняли мое сознание.

Мы с отцом ехали на мотоцикле на покос, но прелесть окружающей природы совершенно не трогала мою душу. Казалось, стало совсем темно. Я не замечал, как прекрасен июньский день, как цветут вокруг полевые цветы, весело порхают бабочки. Мрачные мысли, путаясь, вызывали мучительную борьбу в сердце. Неужели это конец только что узнанной радости и начавшейся новой жизни?

Немного меньше месяца прошло, как на одном из воскресных служений я изъявил желание заключить завет с Господом. Душа ликовала. Это было время, когда нашу церковь пытались склонить на путь регистрации. Желая сохранить чистоту и независимость служения, дети Божьи предпочли быть гонимыми, но не отступить от истины. Власти старались препятствовать проведению богослужений, облагали христиан непомерными штрафами, и это ставило многих перед вопросом: «Чего хочешь ты? Хочешь устроить личную жизнь, получить временные наслаждения или пойти путем страдания вместе с народом Божьим?» И многие, отбросив равнодушие и страх, посвящали свою жизнь Господу и соединялись с гонимой церковью.

В нашей общине впервые за многие годы число желающих принять крещение было таким большим – около тридцати человек. В церкви чувствовался внутренний подъем. Несмотря на гонения, служение Богу оживилось. Наполнен радостью был и я. Хотелось скорей встать в ряды церкви и разделять с ней все переживания, трудности, страдания и благословения. В то же время у меня было несколько вопросов, которые омрачали радость, и я сознавал, что их нужно решить, как можно скорее. Особенно трудным казалось мне наладить отношения с одним из парней, живших на соседней улице. Уже много времени прошло, как однажды я ударил его. И хотя после этого я покаялся и больше не конфликтовал с ним, в памяти время от времени всплывал тот случай. Я понимал, что нужно пойти и примириться, но это было нелегко. После долгой внутренней борьбы и молитв Господь дал мне победу, и я смог попросить прощения.

Казалось, все шло хорошо, ничто не должно помешать моему крещению. Но, наряду с этими переживаниями, которые я понимал как работу Духа Святого, в сердце началась странная борьба. Я стал усиленно вспоминать, где и когда кого-то огорчил, обманул или каким-нибудь образом согрешил против кого-нибудь. Хотелось со всеми наладить отношения, чтобы к моменту крещения быть совершенно свободным. Вспоминая эти случаи, я старался встретиться с этими людьми, попросить прошения. Если это не удавалось, то писал письмо. Но вот мне вспомнился случай, который произошел далеко, в другом городе. Я не знал адреса того человека, перед которым считал себя виновным. Что делать? И тут я в ужасе понял, что виновен перед многими. Хоть иди по городу, заходи во все дома, где тебя знают, и проси прощения!

Гора грехов стала расти перед моими глазами с угрожающей быстротой. Я уже почти не видел света за этой горой. Совсем темно стало, когда вспомнился проступок против бабушки, которая жила на нашей улице. Но она уже умерла... Как быть?! Проблема казалась неразрешимой.

Какой-то леденящий душу внутренний голос стал нашептывать: «И ты хочешь принять крещение? Да где же твоя добрая совесть?!»

«Нет, я не достоин крещения»,– твердило сознание, и я, сидя на заднем сиденье мотоцикла, охваченный безнадежностью, в мучительном раздумье искал выхода, но его не было. Вернее, я не находил его. Отчаяние достигало наивысшей точки.

И вдруг светлая мысль вопросом проникла в мое сознание: «Ты все хочешь исправить сам? И если тебе это удастся, зачем тогда нужен Христос?» Гигантская гора моих провинностей пошатнулась и стала распадаться. Ярким солнцем залило душу от пришедших на память слов: «Христос умер за грехи наши».

О, сколько раз я слышал эти слова из уст проповедников, много раз читал их, но, наверное, первый раз в жизни эта истина с такой невыразимой ясностью наполнила душу. Внутри стало тихо и спокойно. Радость наполнила сердце. Господь – мой Спаситель! Он оплатил мои долги на Голгофе, и мое дело теперь – принять это верой и впредь поступать так, как учит Евангелие, подражать во всем Иисусу Христу.

Моя беда была в том, что я копался в себе и самостоятельно хотел исправить свои провины.

Да, я должен был просить прошения, а где-то и восполнить нанесенный некогда ущерб, но своими силами невозможно исправить все, что сделано до покаяния, когда всем управляла испорченная до предела натура. Сатана же воспользовался моментом и стал удручать мою душу, вселяя безнадежность, сомнение и отчаяние, внушая мысль, что исправить прошлое невозможно, а потому и приблизиться к Богу – тоже.

Истомленная бессмысленным самоистязанием душа наконец признала свое бессилие, и я понуждался в Спасителе. С каким долготерпением Дух Святой ожидает этой минуты! Даруя прощение, Он наполняет душу миром, и она успокаивается в созерцании чудного Господа нашего Иисуса Христа. Тогда близкими и понятными становятся слова Писания: «Если будут грехи ваши, как багряное,– как снег убелю; если будут красны, как пурпур,– как волну убелю».

Крестили нас ранним утром. Еще до восхода солнца мы стояли на берегу, и сердце мое наполнял чудный мир. В тот день трудно было найти человека более счастливого, чем я.

Оставались минуты до того момента, как мы войдем в воду, и понесется к небесам наше простое свидетельство веры, а одна сестра все еще металась по берегу и просила прощения за каждую мелочь: где-то не поздоровалась с братом, где-то плохо подумала о сестре... Как жалко мне было смотреть на ее мучения!

Так хочется всем сказать: не пытайтесь гору вашей вины и проступков убрать жалким заступом собственных усилий! Эта гора может рухнуть только от действия Духа Святого, когда Он, услышав ваше раскаяние, коснется сердца и напомнит драгоценнейшие слова Господа: «Я умер за тебя!»

Чудный Утешитель напомнит вам святые истины Евангелия и научит всему. Он укажет на те проступки, за которые необходимо попросить прощения у людей, и при этом сохранит от безнадежности и отчаяния. Сами мы – бессильны, а с Господом – входим в чудный покой, потому что «только в Боге успокаивается душа моя; от Него спасение мое».

Счастье без святости невозможно

Выросла я в христианской семье. В шестнадцать лет покаялась, в восемнадцать – вступила в завет с Господом. Сердце мое горело одним желанием – служить Богу, трудиться для Него, быть верной Ему до смерти. В то время христианской литературы было очень мало, и так как у меня не нашлось особых талантов к пению или музыке (стихи я тоже рассказывала плохо), то главным моим занятием стало переписывание духовных книг. В этом труде я испытала много благословений и радости.

Когда я закончила техникум, комиссия по распределению молодых специалистов всеми силами старалась отправить меня на работу в другой город, чтобы «оторвать от баптистов». Но мне хотелось остаться дома, в родной церкви, и я умоляла Господа, чтобы Он вмешался в это дело и Сам устроил мой жизненный путь. В конце концов оставили меня в городе. При этом председатель комиссии заявил: «Будешь жить в общежитии. На заводе у нас много ребят, выйдешь замуж – и забудешь своего Бога».

На заводе ко мне отнеслись предвзято и определили на работу не по специальности. Моя новая профессия имела мало общего с той, которую я приобрела в техникуме. Но я приняла это как от Господа и сердечно благодарила Его за такое водительство. И когда позднее на работе возникали трудности, меня всегда утешало то, что я не выбирала себе место, а Господь знает, что делает.

Коллектив здесь был мужской, относились ко мне хорошо. Быстро освоившись на новом месте, я аккуратно выполняла свои обязанности и старалась жизнью показать, что принадлежу Богу. В цехе было много молодых ребят, с которыми я старалась вести себя предельно строго. Вскоре все привыкли к этому, как к особенности моей веры, и относились ко мне с уважением.

Шло время. Мои ровесники на работе женились. Теперь меня окружали молодые мужья. И тут я потеряла бдительность. Воспитанная в семье, где родители любили и уважали друг друга, я не могла себе представить, что молодой человек, только что создав семью, может так легко изменять жене. Да, я знала, что в мире бывают разводы, но думала, что только на почве пьянства или еще чего-нибудь серьезного, но никак не в первые годы совместной жизни. Знала я и то, что Бог осуждает блуд и прелюбодеяние. Этот грех был для меня ужасным и казался даже невозможным.

С тех пор как ребята женились, я стала проще относиться к ним. Они часто делились со мной своими переживаниями, просили совета. Неожиданно я заметила, что один из них как-то особо ко мне расположен. И, о ужас! я почувствовала, что сама неравнодушна к нему! Я заметила, что всегда готова помочь ему больше, чем другим, мне интересно с ним разговаривать, я переживаю за него, он как-то влияет на меня, и я не могу противостать этому влиянию.

Все это сильно встревожило меня, и своими переживаниями я поделилась с одной пожилой сестрой, которую мы, молодежь, глубоко уважали за богобоязненность и кротость. Мы вместе помолились, и она посоветовала мне вести себя крайне строго и всячески избегать его. Но внутри у меня произошел какой-то надлом, я не могла относиться к нему строго, не хватало решимости. Чувства все больше овладевали мной.

В это время мой брат служил в армии. Мы были с ним хорошими друзьями. За то, что он отказался от присяги, его даже помещали в психбольницу, он перенес много страдании и уже не надеялся вернуться домой. Как мне было стыдно перед ним! Он страдал за Христа, а я изнемогала под гнетом плотских желаний!

Я продолжала посещать собрания, читать Слово Божье, молиться, но на душе становилось все тяжелее.

Некоторые мои подруги уходили на труд, посвящая свою юность Господу, другие выходили замуж. Они любили меня, доверяли. Как тяжело мне было встречаться с ними! Я понимала, что недостойна их доверия, и отчаянно боролась со своими чувствами, просила Господа избавить меня от них, но они овладевали мной все сильнее и сильнее. Чувствуя, что погрязаю в похотях и все больше сближаюсь с женатым мужчиной, я уже хотела покончить с собой. Но, услышав проповедь об участи Саула и Иуды, которые тщетно надеялись через самоубийство избавиться от душевных мук, я стала гнать мысли о самоубийстве, надеясь как-то выбраться на простор.

Прочитав в журнале «Вестник истины» статью «Аханово исповедание», я долго плакала горькими слезами. Сколько раз я перечитывала эту статью! Ведь это же про меня написано! Это я исповедовалась и продолжала любить женатого человека, а значит – любить грех!

Изнемогая от непосильного бремени, тяготившего мою душу, я все рассказала отцу. Сколько он молился обо мне! А я не могла (только теперь понимаю, что не хотела) оставить грех. Не зная, что еще предпринять, я попросила отца (он был пресвитером), чтобы он пригласил служителей и некоторых сестер, искренно любящих Господа, чтобы мне перед ними исповедаться. Они участливо отнеслись к моему горю, вместе со мной постились и умоляли Господа, чтобы Он помиловал меня.

После этого мне стало легче, но через время плотские чувства снова стали одолевать. Мои друзья, не теряя надежды, подвизались за меня в молитве. Некоторые, стараясь помочь, напоминали о той или другой сестре, которая не устояла, впала в грех и вышла замуж за неверующего. Такие примеры меня раздражали, и в конце концов я попросила не рассказывать мне подобные истории.

Как падают – я знала, две мои подруги, с которыми мы вместе принимали крещение, к тому времени вышли замуж за неверующих. Сама я тоже летела в пропасть и нуждалась в том, чтобы мне рассказали, как оттуда выбраться, привели примеры, как кто-то победил.

Были среди моих друзей и такие, которые, пользуясь моим доверием, стали распространять всякие сплетни, обвиняя меня в том, что мне и на ум не приходило. Было очень больно, но я понимала, что заслужила это.

А время шло. В церкви я занималась переплетом, продолжала переписывать книги, потом появилась возможность печатать на машинке. Но что бы я ни делала, меня всегда мучила совесть, напоминая о нечистоте и недостойности. Оставить труд я боялась – это были самые лучшие часы в жизни. Только в труде я могла забыться и не думать о своих чувствах. И в то же время понимала, что недостойна участвовать в святом деле...

Иногда я по три дня постилась, ища освобождения от любви к женатому человеку. В это время я решительно порывала с ним всякие отношения и думала, что освободилась от греховного чувства, но... проходило время, и мы снова становились лучшими друзьями, будто не могли жить друг без друга. Порой я задумывалась: что у нас общего? Я – христианка, он – коммунист, его вообще не интересуют духовные вопросы. Что же объединяет нас?

Одно время плотские чувства настолько обострились, что я потеряла всякую надежду и даже желание бороться с ними и просила, чтобы меня отлучили от церкви, потому что все равно не оставляю грех. Служитель сказал, что они так легко душу сатане не отдают, и будут продолжать молиться обо мне. Как милосерд был ко мне Господь!

В церкви у нас была одна больная сестра. На нее жалко было смотреть: лицо и ноги дергались, речь стала непонятной. Иногда ее помещали в психбольницу. И только во время тяжелой болезни, на смертном одре, она призналась в грехе, так похожем на мой. Глядя на нее, я думала: «Вот это ожидает и меня, я ничего лучшего не заслужила».

И снова я отчаянно сопротивлялась, усиленно молилась, но... падала все ниже и ниже. Как тяжело было мне однажды услышать от этого мужчины признание: «Когда я пришел из армии, все говорили про тебя: «Это волчица, к ней лучше не подходить». Тогда я решил доказать, что всякий человек любит ласку и ты – не исключение. И доказал, только вот теперь сам полюбил и не могу без тебя». Какой это был позор для меня!..

Сколько милости проявил Бог ко мне в эти годы! С какой заботой Он останавливал меня, предостерегал, взывал к моему сознанию! Здоровье у меня было слабое. И когда совсем исчезала сила для борьбы и казалось, я сделаю последний шаг и погибну, Бог клал меня на одр болезни. Иногда по несколько месяцев я лежала в больнице, и у меня была возможность прийти в себя. А сколько раз жизнь моя висела на волоске! Однажды в течение недели мне пришлось пережить две аварии в городском транспорте, и оба раза обошлось без серьезных последствий. Другой раз во время работы кончик моей спецодежды зацепило на вал двигателя и я едва не лишилась ноги. А на следующий день на мое рабочее место упал огромный светильник. В это время я была на улице, а когда вернулась, меня встретили возгласами: «А мы думали, тебя убило!» Эти случаи потрясали меня, вновь и вновь напоминая о Божьем милосердии. Я понимала, что смерть в данный момент означает для меня вечную гибель.

Со временем греховная любовь с новой силой одолевала меня, и только страх перед Богом удерживал от рокового шага. Глубоко в сердце я уже согласилась на блуд, хотя внешне еще старалась удерживаться.

Когда в мыслях я уже захотела сделать грех, Бог вступился за меня, хотя я и не заслуживала этого. Во мне вдруг появилась слабая надежда: «Пока еще не сделан последний шаг, может, выберусь как-нибудь, может, даст Господь победу...»

Мне сильно захотелось рассказать о своей беде тому, кто не пожалел бы, не посочувствовал, а все поставил на место. Даже пусть меня осудят, отлучат от церкви, только бы мне освободиться от греха! Вспомнился при этом один служитель, которому я могла бы излить свою душу, но как увидеться с ним? Жил он далеко, и за выходные съездить к нему невозможно. И я решилась через братьев попросить его, чтобы он приехал.

И снова Господь оказал мне милость. Движимый любовью Божьей, служитель приехал! Сокрушаясь о своем состоянии, я рассказала ему, что уже – страшно сказать – четырнадцать лет утопаю в грехе! Он понял меня. Прочитав несколько мест из Библии, он сказал: «Грех должен стать для тебя мерзким, противным, иначе ты не освободишься от него. Если бы ты, например, упала в яму с нечистотами, то испытывая ужасное отвращение, постаралась бы как можно скорее выбраться из нее и отмыться. Так точно и в этом случае, чтобы избавиться от греха, необходимо испытывать отвращение к нему». Это было как раз то, чего мне недоставало. Хотя я и сознавала, что мои отношения с неверующим мужчиной греховны, но чувство любви считала чем-то возвышенным.

Когда мы склонились перед Господом на колени, я молила о прощении и просила Его помочь мне понять, насколько мерзок мой грех. Господь открыл мне глаза, дал победу над своими чувствами, я воспрянула духом. И потом каждый раз, когда во мне появлялись прежние чувства, я скорее обращалась к Богу, искала у Него зашиты, чтобы не оскверниться этой мерзостью.

И еще служитель посоветовал мне порвать всякие отношения с тем человеком. Мне казалось это немыслимым, мы были связаны по работе. Но Бог и тут совершил невозможное. Видя мое искреннее желание, Он дал мне силы прекратить всякие личные отношения. Правда, это не прошло для меня безболезненно. Внутри, казалось, все опустело, почти невыносимо было смотреть на душевные страдания того человека, но Бог ободрял меня.

У меня было такое чувство, будто гора упала с сердца, с совести. Я была свободна, могла открыто смотреть друзьям в глаза, и невыразимая благодарность Богу переполняла сердце за Его долготерпение, милосердие и любовь, за то, что не отвернулся от меня, не отверг, а освободил.

Почему же я раньше не пришла к этому? Почему я должна была пережить все это? – Не знаю. Но одно знаю твердо, что у меня ужасно испорченная, грешная натура и что против похоти плоти самой не устоять. И когда я чувствую опасность, я бегу к моему Спасителю и прошу Его укрыть меня, уберечь, сохранить в чистоте. И Он делает это, с Ним я чувствую себя в безопасности.

Когда я слышу, что кто-то впал в подобный грех, я представляю, какие ужасные муки перенесла эта душа, прежде чем упасть. Мне очень больно слышать это, особенно когда рассказывают с осуждением. Может, никто не боролся за эту душу в молитве, никто не рассказал о помойной яме, чтобы помочь подняться и очиститься. И так хочется сказать таким: "Я понимаю тебя, слышишь, Бог силен тебе помочь!»

А потом? Потом пришло время открытой проповеди Евангелия. Лучшие годы я отдала борьбе с грехом, а теперь мне так хотелось потрудиться для моего Спасителя! Я согласна была хоть обувь мыть, хоть пол, хоть нянчить детей, только бы у других была возможность благовествовать, у меня к этому не было ни способностей, ни права...

Когда же Господь призвал на служение и меня, я растерялась: «Может ли Бог доверять труд людям с таким ужасным прошлым? Он ли это зовет?» Но когда согласилась – испытала много обильных, незаслуженных благословений.

Теперь я часто в умилении склоняю колени и говорю: «Господи, неужели Ты оберегал, терпел, ждал и миловал меня эти долгие четырнадцать лет, чтобы теперь использовать в Своем деле? Воистину, Ты сделал это только ради Себя Самого! Как Ты велик!»

Нет у меня слов, чтобы выразить благодарность за непостижимое чудо Божьей милости.

Дедушка, Бог, Алина...

История нашей семьи – это история нескончаемой милости Божьей к простым, ничем не выдающимся людям. Мы часто не понимали происходящего с нами и вокруг нас и, плача, в бессилье опускали руки. Были моменты, когда я даже ожесточался, и тогда в сердце закрадывалась мысль: «Ты Богу не нужен... Он просто-напросто забыл тебя!»

Это были дни, когда мы с женой ждали первого ребенка. И только спустя долгих пять лет ожидания Бог подарил нам сына. Конечно, мы были безмерно счастливы. Как и все родители, мы мечтали, кем будет наш Вениамин, когда вырастет, с нетерпением ждали, когда он начнет ходить, разговаривать. Мне очень хотелось, чтобы он научился петь и играть на музыкальных инструментах, и этим служил Господу.

Бог внес в наши планы и мечты весьма неожиданный и до сих пор непонятный нам корректив. Через несколько месяцев мы заметили, что мальчик... глухой. О, наше состояние невозможно описать! Думаю, что понять это в полной мере могут только родители, которым Бог подарил подобных детей. Да, несомненно, подарил Сам Бог.

Господь смирял нас, совершал в нас Свою работу. Нам нужны были эти страдания, мы просто не могли обходиться без них, хотя и не понимали этого. Сколько раз мы проверяли сына, надеясь на то, что он все-таки слышит! Однако ни на стук, ни на голос он не реагировал. А мы не хотели, не могли согласиться с тем, что он глухой. Мы ездили в столицу на обследование, молились, чтобы Бог дал возможность съездить за границу к специалистам, так как слышали, что кому-то удавалось возвратить слух. Кому-то, но не нам...

Бог сокрушал нашу надежду на человека, на медицину, но мы хватались за нее и, подобно Иакову, сами того не сознавая, боролись с Богом.

Невероятно трудно было отдать сына в спецсадик, отдать на воспитание чужим, не знающим Бога людям... И хотя я понимал, что только там его смогут научить читать, писать и говорить по-глухонемому,– во мне все окаменело. Я не мог ни петь, ни проповедовать, ни молиться. В сердце был только один вопрос: «Господи! Зачем Ты меня бьешь?! Зачем Ты забираешь у нас сына?! Зачем? Зачем?..»

Один раз, читая послание Коринфянам, я обратил внимание на слова: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтоб и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих!» Мое сердце встрепенулось. Наш Бог – Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби. Раз во всякой скорби, значит, и в нашей тоже! Мы с женой поверили этому слову, приняли его близко к сердцу и стали ждать утешения. Откуда оно придет, мы не знали, но оно непременно должно было прийти, потому что так сказал Бог.

В это время Господь подарил нам дочь.

Мы прилагали все усилия, чтобы воспитать сына христианином, побуждали его читать детскую Библию. Но как научить его упованию на Господа? Как объяснить, что такое вера? Этого мы не знали и просили помощи у Бога. Сами же старались жить свято, во всем показывать добрый пример.

Как-то ранней весной мне пришлось на неделю уехать с братьями на благовестие. Возвратившись, я увидел дома тревожную картину. Веня лежал в постели с высокой температурой. Оказывается, он заболел краснухой. Никакие лекарства ему не помогали, температура не спадала. Жена уже третий день не отходила от него. Я решил позвать своего отца, служителя, чтобы он совершил молитву с помазанием.

Когда отец пришел, я взял сына на руки и стал знаками объяснять ему, что дедушка будет молиться и после этого Веня выздоровеет. Папа возложил на него руки, помолился и потом помазал елеем во имя Господне. После молитвы Веня спокойно уснул. У меня на сердце тоже был покой – мы сделали все, что нужно, все, что могли.

Проснулся Веня рано утром. Температуры у него не было, и чувствовал он себя, по-видимому, хорошо. Вспомнив, что было вечером, он побежал к зеркалу и стал рассматривать свое лицо. Заметив на лбу чистое от сыпи место, Веня бросился к нам в комнату делиться радостью. Он дергал нас за руки, показывал на лоб и весело смеялся, разводя руками и кивая головой. Жена хотела дать ему таблетку, но он отказался. Показывая пальцем вверх, Веня закрывал глаза и изображал молящегося дедушку.

А вечером Веня усердно пытался объяснить врачу, каким образом он выздоровел, как молился дедушка. С того дня сыпь стала постепенно сходить, и Веня, подходя к зеркалу, удовлетворенно качал головой: Бог слышит.

Мы с женой несказанно радовались. Ведь наш сын понял, что на небе есть Бог, Который слышит наши молитвы и отвечает на них!

Через неделю краснухой заболела наша дочь, и Веня, увидев на ее лице сыпь, большими буквами выложил из азбуки слова: «Дедушка, Бог, Алина». Он прибежал к нам и, показывая на эти слова, махал рукой, чтобы мы позвали дедушку. Для нас это было большим утешением. Мы видели, что Сам Бог заботится о нашем сыне, открывая ему такую важную и необходимую истину.

Хочется от всего сердца ободрить родителей, которые переживают подобные скорби. Не унывайте! Доверяйте Господу и в этих, кажется, невыносимых обстоятельствах! Он верен, Он – Бог всякого утешения. И нет такой скорби, в которой Он не смог бы утешить или помочь Своим детям!

Общение веры

Наша большая семья жила в маленьком доме, и в течение дня найти укромное местечко было просто невозможно. Поэтому я читал Библию вечерами, когда все ложились спать. Со дня покаяния это стало моим любимым занятием, я наслаждался общением с Богом.

Когда приблизилось время уходить в армию, я сильно запереживал. Эта перемена в жизни пугала меня. Я рисовал в своем воображении печальные картины и думал: «Пока живу дома, посещаю собрания, все хорошо у меня с Богом, а пойду в армию – наверное, охладею и потеряю все, чем сегодня так дорожу».

Мне приходилось слышать, как молодые братья уходили от Господа и после армии их отлучали от церкви. Я трепетал при мысли, что это может случиться и со мной. Проверяя себя, не раз задумывался над вопросом, являюсь ли я чадом Божьим, и был вполне уверен, что родился свыше, а значит, Бог – мой Отец.

И вот меня призвали в армию. Несколько дней нас никуда не отправляли, и когда я сказал командиру, что присягу принимать не буду, меня вернули домой.

Дома я с еще большим рвением принялся читать Библию. Теперь меня пугала неизвестность: «Что будет со мной? Устою ли, если Господь допустит серьезные испытания?..» Находясь в таком переживании, я читал Слово Божье с особым вниманием, надеясь найти в нем конкретное слово по этому поводу.

Так однажды я остановился на словах, записанных в Евангелии Матфея: «...Нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих». Этот стих запал мне глубоко в сердце. Нет воли Господа на то, чтобы я погиб! Я воспрянул духом и успокоился, поверив, что Бог сохранит меня от гибели.

Через несколько дней меня вновь забрали в армию. От присяги я отказался. Конечно, это вызвало немало трудностей, но Господь не оставлял меня. Служил в тайге. У меня была возможность уходить из части в лес и там молиться. Молился я охотно, подолгу и всегда со слезами. Дома тоже почти никогда не молился без слез, но в армии для этого было больше причин.

На второй год служба потекла ровнее. Трудности уменьшились, и мне показалось, что я начал охладевать в любви к Богу. Хотя я по-прежнему читал Библию, молился, но молитва мне казалась сухой, какой-то безжизненной, я больше не плакал. Чувствуя, что качусь вниз, я стал спрашивать: «Господи, что со мной? Неужели меня постигает то, чего я так боялся?» Я продолжал посещать свой «храм молитвы», но уверенности, что Бог слышит меня, уже не было.

Друзья присылали мне некоторые статьи из журнала «Вестник истины». Они немного ободряли мой дух, но все равно мне чего-то недоставало. Долго я томился в таких переживаниях. Уныние и неудовлетворенность стали моими постоянными спутниками. Я сильно устал от этого. «Господи! – приступал я к Богу.– Ну почему все это происходит со мной? Я не хочу оставлять Тебя, не хочу уходить от Тебя! Что со мной творится?»

Прозрение наступило во время молитвы. «Почему я жду слез? – остановила меня мысль.– Ведь Господь любит меня, не оставляет, что мне еще надо? Хочется каких-то чувств, переживаний, слез?! Но Господь ждет от меня веры! Мне нужно только доверять Ему, не сомневаться в Его обетованиях и хранить себя для Него...» Я встал с колен с полной уверенностью, что Бог меня слышал.

С того времени возвратились ко мне и слезы, и умиление, и живое общение с Господом.

Из этого я усвоил такой урок: Бог хочет, чтобы у нас с Ним было общение веры. Чувства тоже могут быть, но это не главное. Чувства могут лишь сопутствовать вере. Господь удовлетворил мою просьбу только после того, как я доверился Ему и Его обещанию, и мое общение с Ним вновь ожило.

Омут греха ужасен

Сколько я помню, в наших краях трудно было найти человека, который бы верил Богу. Зато гадание, чародейство и знахарство процветало. Наши соседи практиковались на животных: лечили и калечили их, учились насылать болезнь и избавлять от нее. Я знал, что при помощи злых духов чародеи могут свести и развести молодых, могут наслать болезнь и даже смерть.

Повзрослев, я понял, что сеть проклятия опутала и меня, и всю нашу семью. Я не раз задумывался, возможно ли выпутаться из этих сетей, или, родившись в этом омуте, я должен так жить и умереть?

На разгадку этой тайны ушло более десяти лет. Я усердно изучал философию, индийские учения, штудировал всякие мудреные книги, но ответа не находил.

После армии, будучи студентом, я окунулся в оккультизм, познакомился с прорицателями и колдунами, но и они не могли дать мне удовлетворяющего ответа.

В детстве мама говорила мне, что есть Бог, но Кто Он и какой Он – она ничего не знала. Подсознательно я чувствовал, что Бог есть и когда-то мне предстоит с Ним встретиться. Но где найти Его? Как узнать что-нибудь о Нем?

Как-то вечером я сидел на скамейке возле общежития и размышлял. Какая-то необъяснимая тоска наполняла мое сердце. Я видел, что проходят годы, проходит молодость, а мне никак не удается найти ответ на вопрос, есть ли избавление от дьявольских пут.

Я надеялся, что на уроках научного атеизма познакомлюсь с Библией и мне что-то станет ясно, а может, там как раз и найду разгадку. Однако этого не случилось. На занятиях ни о Боге, ни о Христе речи не было. Мы просто изучали клерикализм и писали рефераты, как религия помогает угнетать и эксплуатировать народ. Меня заинтересовало, по какой причине преподаватель обошел эти темы. Значит, он или не знает, или боится говорить об этом.

Закончив институт, я решил поехать в Молдавию, так как слышал, что там есть цыгане – сильнейшие ворожеи. Я надеялся на их помощь. Действительно, встретился с одной чародейкой. Долго мы беседовали, и под конец она сказала:

– Я тебе помогу. Если ты будешь служить дьяволу, то станешь самым сильным человеком на земле. Все проблемы твои решатся.

Я спросил у нее, чем она может доказать, что служит этому духу и он может помочь. Тогда она сказала, что в эту ночь слетает к моим родным и принесет мою фотографию. Это и будет доказательством, что она служит дьяволу, которому все под силу.

Утром она на самом деле принесла мне фотографию. Это говорило о том, что ночью она была у меня дома. Тогда я согласился с ее предложением, и в двенадцать часов ночи мы пошли на переговоры с дьяволом. Она вызвала духа, и он сказал мне:

– Если согласишься служить мне, я устрою твою жизнь так, что ты будешь, как король, у тебя не будет нужды ни в чем!

Я попросил сутки на раздумье, потому что у меня были кое-какие сомнения. Мы договорились встретиться следующей ночью, в то же самое время. Я должен был дать этому духу конкретный ответ: «да» или «нет».

На другой день, когда я пришел с работы домой, у меня начался сильный озноб, поднялась температура. Мне стало плохо, и я не мог подняться, чтобы пойти к цыганке. Пришлось вызвать «скорую помощь», и до самого утра я был в крайне тяжелом состоянии. Восстановилось здоровье не скоро: слег я в сентябре и только в марте поднялся с постели.

В то время семьи у меня еще не было и я жил на квартире. Хозяйка, у которой я поселился, оказалась верующей, но почему-то никогда не говорила об этом, и только когда я слег в постель, принесла мне Библию. Я тут же взялся читать. Начал с книги Бытие и читал очень внимательно.

Закон Моисея, псалмы, пророчества – все было непонятным и особенно не затрагивало мое сознание. Жизнь Иисуса Христа показалась интересней, увлекательней, но тоже далекой и нереальной. И только в послании Тимофею я остановился на словах: «...Всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины». Меня поразило, с какой ясностью здесь нарисован мой портрет. Ведь это я всю жизнь учился, искал истину и до сих пор не нашел ее! Я понял, что Библия – книга не простая и в ней, должно быть, есть ответ и на мои проблемы.

С большим интересом я принялся читать Библию заново. Теперь все выглядело по-другому. Возникшие вопросы побудили меня искать встречи с верующими, интересоваться духовной литературой. Постепенно в моем сознании стало многое проясняться и становиться на свои места. Я понял, что, кроме мрака, ада, греха и дьявола, есть Бог и свет.

Много дней я вникал в Писание, рассуждал о своем настоящем и будущем и в конце концов сказал хозяйке, что хочу попасть на собрание. Ходить сам я еще не мог, потому меня повели друзья хозяйки.

Началось собрание просто. Пели, читали Слово Божье. К покаянию не призывали. Я сам выразил желание помолиться, и из моей груди вырвалась искренняя просьба: «Господи, велики грехи мои! Прости меня, прости!..» Это был день моего покаяния.

Примирение с Богом принесло с собой счастье. В то же время в моей жизни начались большие трудности. Человек с высшим образованием уверовал! Мне пришлось многое претерпеть, лишиться работы и перспективы получить квартиру. И все же снести это было не так трудно и мучительно, как посещение дьявольских духов.

Это был ужасный период в моей жизни. Продолжался он несколько лет. Будто имея на меня право, злые духи являлись чуть ли не каждую ночь, причиняя мне неимоверные страдания. Я старался читать Библию и молиться до глубокой ночи, учил наизусть главы Писания, но как только хотел уснуть, они начинали мучить мою душу.

Вникая в Слово Божье, я испытывал себя, исповедовал всякий грех, на который Дух Святой обращал внимание. Долго я старался ответить на вопрос, почему духи зла не оставляют меня в покое, и наконец пришел к выводу, что они не имеют на меня права, так как я принадлежу Богу. О своих мучениях я рассказал однажды служителю. Ничего не скрыл о своем неприглядном прошлом, сказал и о том, что люблю Господа и только в Нем нахожу свое счастье. Служитель с участием отнесся к моему горю, помолился вместе со мной и запретил духам посещать меня. С тех пор я сплю спокойно и благодарю за это Бога.

Так Господь освободил меня от дьявольских сетей, выровнял то, что уже казалось неисправимым. Он приобщил меня к церкви, наладил мою семейную и духовную жизнь и даже усмотрел для меня служение.

Цена служения

С ранней юности меня волновали слова Христа: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную. Кто Мне служит, Мне да последует, и где Я, там и слуга Мой будет; и кто Мне служит, того почтит Отец Мой. Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел. Отче! прославь имя Твое» (Иоан.12:24-28). Размышляя об этой истине, я понимал, что приносить плод очень трудно: нужно умереть для себя и, чтобы достигнуть вечной жизни, нужно возненавидеть свою душу. В то же время меня захватывали слова: «Кто Мне служит, Мне да последует, и где Я, там и слуга Мой будет».

И мне до боли хотелось – чего бы это ни стоило – служить Христу, подражать Ему, последовать Ему.

Меня покоряли слова Учителя: «Отче! прославь имя Твое». Это были не просто слова. Иисус Христос действительно прославил Отца Небесного Своей жизнью. Он не только учил народ и учеников, но осуществил волю Отца Своего.

Рассуждая о жизни, я думал: болеть, страдать, умереть – все это суждено каждому, но вопрос в том – как, где, на каком пути это происходит. Часто одни и те же обстоятельства случаются по разным причинам. Например, бурю на море переживает Иона, а также ученики Христа и Апостол Павел. Однако один в это время бежит от Господа, а другие – исполняют волю Божью.

Побуждаемый Духом Святым следовать Христу, я молился: «Отче! Прославь имя Твое и через меня! Хочу служить Тебе преданно! Используй жизнь мою к славе Твоей!»

Когда пришло время решать семейный вопрос, я стал усиленно молиться, чтобы Господь усмотрел мне спутницу, у которой тоже было бы стремление угодить Богу, прославить имя Его. Мне хотелось, чтобы моя жена не на словах, а на деле любила Господа.

Бог ответил на мою молитву и подарил мне подругу, которая по-настоящему, чистосердечно любит Его. С каждым новым переживанием я убеждаюсь в этом все больше и больше.

Через полтора года после брака церковь избрала меня на служение благовестника. В сердце началась борьба. С одной стороны, я считал себя молодым, недостойным, а с другой – горел желанием служить Господу, провозглашать Его учение. Поделился переживаниями с женой.

– Не отказывайся, раз Бог доверяет,– сказала она просто и поведала тайну:

– С юности я хотела быть женой служителя, помогать ему в труде и молилась об этом. Видно, Господь отвечает на мою просьбу...

Ее ответ обрадовал и утвердил меня.

Перед рукоположением служители спросили жену:

– А если Бог усмотрит для вас переезд?

– Я согласна на все,– коротко ответила она.

Слушая ее, я благодарил Господа за оказанную мне милость. Он благословил меня, потому что при решении семейного вопроса я уповал на Него.

Но слова и желание это еще не все. Когда наша преданность и посвящение проверяется на деле, бывает очень нелегко. Уже на следующий день после рукоположения нас постигло испытание. Неожиданно заболел наш первенец. Он стал задыхаться, начались судороги, а потом малыш закатил глазки, вытянулся и перестал дышать. Мы с женой склонились на колени и стали умолять Бога о милости. Во время молитвы сын пришел в себя. Вечером приступ повторился, и опять во время молитвы ему стало легче. Мы вызвали «скорую помощь». Врач настояла поехать в больницу. Обследовав ребенка, медики не смогли установить диагноз, сказали, что ничем помочь не могут, и посоветовали обратиться к бабкам.

Мы привезли сына домой и пригласили служителей, чтобы они помолились над ним. После молитвы с помазанием ребенок стал явно здоровым: повеселел, сошла синева.

Наутро пришли врач и медсестра. Они просили вернуться в больницу, убеждая нас, что болезнь опасная и, если у ребенка хоть немного поднимется температура и повторится приступ – он может умереть. Но мы не согласились, потому что верили в Божью милость. С тех пор приступов у сынишки не было, хотя температура не раз поднималась, особенно зимой.

А время идет. В связи со служением мне часто приходится уезжать из дому. И нередко накануне поездки начинает болеть то один, то другой ребенок, то жена. В этом я вижу явное противодействие дьявола. Почти всегда я должен чем-то поступаться, чем-то жертвовать, чтобы исполнить волю Божью. И здесь большой поддержкой является согласие жены и ее упование на Господа.

Не раз уже были при смерти дети, однажды – жена. Рассуждая о смысле жизни, я думаю так: Господь вправе пользоваться нами, как Ему угодно. Он часто ведет Своих служителей так, чтобы потом никто не мог сказать: вот, у них благополучие, достаток, здоровые дети, жена... Бог ведет нас, как всех Своих детей.

Последовать Христу, быть вечно с Ним – несравненно прекрасней и ценней всякого временного благополучия!

Люблю воскресенье

Люблю воскресенье. Оно так похоже на праздник, когда особенно хочется поблагодарить и прославить Бога! И все же именно в этот день меня долгое время наполняла глубокая печаль оттого, что я не могла прославить моего Господа, как хотела.

Причиной печали было неумение рассказывать стихи. В течение недели я старательно учила какое-нибудь стихотворение и дома рассказывала его без запинки. Но стоило мне на собрании выйти вперед, как страх сковывал память, появлялась неприятная дрожь в теле, я запиналась и уже без всякого выражения, торопливо прочитывала стих, не отрывая глаз от тетради. Конечно, после этого всегда было горько и досадно.

«Почему так происходит? – думала я каждый раз, глотая слезы.– Хочу прославить Господа, и никогда не получается хорошо. Может, это не мое дело и мне лучше помолчать?»

Один раз после такой неудачной декламации я села на свое место и разочарованно подумала: «Последний раз, больше не буду учить». В это время на кафедру поднялся проповедник и прочитал стих: «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном". Сердце мое вдруг встрепенулось. Я приняла эти слова как ответ Бога на мое сетование и решила не отступать, а с Его помощью побеждать ложный страх и беспричинное волнение и участвовать в богослужении во славу моего Господа.

Горчичные зерна

Когда мне исполнилось семь лет, бабушка как-то торжественно сказала: «Теперь, внучек, Бог будет спрашивать с тебя за поступки, потому что ты знаешь, что добро и что зло».

Эти слова произвели на меня сильное впечатление. Я стал наблюдать за собой. И чем больше я наблюдал, тем сильнее обострялось чувство вины. Я замечал в себе множество недостатков, мои детские прегрешения угнетали и страшили меня. Я боялся наказания.

Шли годы. Богослужения мне не нравились, казались скучными и неинтересными, и я ходил на собрания только из-за того, чтобы не огорчать родителей. Больше всего я не любил пресвитера. В моих глазах он был похож на начальника, который командует людьми, а мне это очень не нравилось.

Видя мое состояние, родители сильно переживали, боялись, что я изберу широкий путь.

Как-то раз отец попросил меня переписать лекции И.В.Каргеля из ветхой, с трудом читаемой рукописи. Я согласился. Он дал мне четыре общие тетради, и я сразу же приступил к делу.

Писал я долго. В один из вечеров, когда дома никого не было, я переписывал статью о горчичном зерне. И.В.Каргель, размышляя над притчей Христа, выразил такую мысль, что мы у Бога, как горчичные зерна,– слабые, малые и незначительные, но Он взращивает нас, и мы становимся пригодными для Него, для служения Ему и окружающим.

Переписывая эти рассуждения, я незаметно для самого себя задумался о своей жизни, и мне сильно захотелось отдаться в руки Бога, пойти путем служения. Как-то по-другому открылся мне смысл служения нашего пресвитера. Отложив ручку, я склонился на колени и попросил прошения за то, что плохо думал о служителе и не хотел ходить на собрание. В молитве я сказал Господу, что согласен быть даже пресвитером, только бы Он взял меня в Свои руки и вырастил из меня что-то доброе, нужное Ему.

Конечно, в тот момент я даже не мечтал о том, что когда-нибудь стану пресвитером. Но в двадцать восемь лет меня рукоположили именно на это служение.

Радостными и дерзновенными были первые годы моего труда на пастырском поприще. Казалось, меня повсюду сопровождал успех. Может быть, это человеческое понимание успеха и привело меня со временем в тяжелое положение.

Незаметно для себя я допустил в служении ряд ошибок. Стали изменяться и внешние обстоятельства в общине. Члены церкви начали уезжать за рубеж. Уезжали не единицы, а десятки, уезжали многие. Уехали и мои друзья. Я стал испытывать одиночество и неуверенность.

Ошибки, допущенные мной, привели к тому, что братья и сестры стали относиться ко мне с неприязнью. Все это ввергло меня в серьезное, длительное уныние.

Господь не лишил меня служения, ответственность оставалась, но на сердце лежал тяжелый камень, который я должен был скрывать от людей. Долго я просил Господа вывести меня из этого состояния, но выхода никакого не видел и думал, что его уже нет.

Бывали дни, когда я не находил себе места от обуревающих переживаний. В один миг вспоминалось прошлое, все ошибки и недочеты, вспоминались взаимоотношения с друзьями, и внутри все холодело от безвыходности.

Так однажды я взволнованно ходил по комнате и не мог успокоиться от захлестнувших душу тревог. Заметив, что почтальон принес почту, я вышел на улицу и достал из ящика письмо. Оно пришло из Израиля. Я никогда не получал писем из этой страны и не знал человека, который прислал его.

В конверте была открытка, на которой автор писал, что ему удалось съездить в Израиль, посмотреть места земного странствования Иисуса Христа. К открытке был приклеен целлофановый пакетик с горчичными зернами. Не знаю, для чего он приклеил эти зерна, но они вдруг напомнили мне о том далеком дне, когда я, переписывая статьи И.В.Каргеля, впервые остро почувствовал нужду в Господе и сильно захотел служить Ему. С предельной ясностью в памяти всплыло то, что Бог осуществил мои самые сокровенные, добрые желания, которые я когда-то доверил Ему.

Глядя на эти зерна, я вспомнил истину, что Господь и сегодня тот же. Она укрепила мою веру в то, что Небесный Отец слышит мои молитвы и силен осуществить то, о чем я прошу Его в данный момент. Мне нужно лишь довериться Ему вполне.

От этих рассуждений в сердце постепенно наступил покой. Хотя в общем обстоятельства оставались трудными, я стал замечать милости Божьи и как Он шаг за шагом начал выводить меня из состояния, которое казалось мне безнадежным.

Какой удивительный у нас Господь! Среди всех волнений и переживаний Он никогда не забывает нас, хотя мы так часто бываем неверны, не способны понимать и слышать Его голос. Милуя нас, Бог заботится о том, чтобы сохранить нас для Своего Небесного Царства.

Не опоздали!

Это было в годы гонений, когда многие христиане сидели в тюрьмах за верность Господу. Моя сестра тоже отбывала срок в Краснодарском крае. Мы скучали по ней, всегда хотели ободрить ее, поддержать, утешить. Всякий раз, когда ей разрешали свидание, мы старались приехать во что бы то ни стало.

Лето в самом разгаре. Пора отпусков и каникул. Получив приглашение на личное свидание, мы встревожились: как же уехать? Билетов не достать ни на поезд, ни на самолет. А в зоне такой порядок: если не успеешь к назначенному числу, не скоро потом подойдет очередь...

Прибегая к единственно надежному методу, мы с мамой склонили колени и попросили Господа помочь нам приобрести билеты и преодолеть три с половиной тысячи километров, чтобы увидеться с нашей узницей.

В аэропорту – билетов никаких, никуда. Самолеты один за другим улетали в разные концы страны, а мы все ждали, места нам ни в одном из них не было.

Мы не надеялись на счастливый случай, потому что знали; в этих обстоятельствах только Бог силен помочь,– и, не переставая, взывали к Нему.

Услышав объявление об окончании регистрации билетов на Симферополь, я подумала: «Улетает еще один в нашу сторону...» И вдруг нам предложили лететь в Симферополь. Не раздумывая, я согласилась – ведь это так близко к цели!

С большим трудом, самые последние, мы добрались до самолета.

Мама еле отдышалась, я тоже пришла в себя, когда самолет уже набрал высоту. Сидящий рядом с мамой мужчина с участием спросил:

– Вам в Симферополь?

– Нет, нам нужно в Краснодар,– ответила она. Он посмотрел на нее сочувственно и сказал:

– Милая, вы летите в такую дыру! Вы же оттуда не выберетесь!

Я обмерла. Ведь нам нужно не просто добраться до Краснодара, а успеть к сроку, успеть на свидание! И снова вся наша надежда была на милость Господа.

Уже летим над Черным морем, еще немного – и будем в Симферополе. А дальше? Мысленно не перестаем взывать к всемогущему Богу, надеясь лишь на Него, а сердце учащенно бьется: «Успеем ли?» Вдруг стюардесса объявляет:

– Уважаемые пассажиры! Ввиду неблагоприятных метеоусловий в Симферополе, самолет делает посадку в Адлере.

«Боже мой, слава Тебе! – ликовало у меня все внутри.– Слава Тебе за помощь, за услышанную молитву, теперь мы успеем!»

У выхода на трап стюардесса сказала нам:

– Далеко не уходите, скоро полетим дальше. А я, такая счастливая, говорю:

– А нам не надо дальше, мы отсюда автобусом в Краснодар поедем!

Приехали мы вовремя. Слава Богу за Его помощь!

Красота церкви – внутри

Случилось так, что, выполняя поручение церкви, я находилась далеко от дома и в это время серьезно заболела. Друзья заботились обо мне, делали все возможное, чтобы облегчить боли, но улучшения не наступало, нужна была срочная госпитализация. Сложность заключалась в том, что у меня не было местной прописки и я не работала на производстве.

Господь ответил на усиленные молитвы друзей, и вскоре появилась возможность положить меня в больницу, причем доктор отнеслась ко мне очень внимательно. Когда диагноз подтвердился, она сказала, что нужно немедленно найти донора. Я запереживала: где его искать? Кого попросить? Родные – очень далеко, и сообщить им я не могу, потому что не встаю с постели и даже не знаю, где находится телеграф.

Через несколько часов врач снова напомнила мне о доноре. Это усилило мои переживания. Что делать? Как сообщить домой? И пройдет ведь немало времени, пока кто-нибудь приедет...

В тот же день меня посетила одна сестра из местной церкви. Всегда приветливая и внимательная, она хотела знать, как я чувствую себя. Заметив, что я чем-то расстроена, она спросила, что случилось.

– Ничего особенного,– ответила я.

– Расскажи, о чем ты переживаешь,– попросила она просто.

– Врач сказала, что нужно переливание крови, но я не знаю никого, кто бы мог сдать для меня кровь. А пока приедут родные, пройдет много времени...

– Да, твои далеко... Но Бог дал нам право заботиться друг о друге. У нас большая церковь, а значит, у тебя здесь много братьев и сестер, которые с радостью сдадут для тебя свою кровь! Сегодня вечером у нас собрание, и я скажу об этом друзьям.

У меня тут же просветлело внутри. Действительно, как я не подумала о том, что здесь живут родные мне по Крови Христа братья и сестры! Мне стало стыдно, что недооценила великого преимущества быть членом славного Тела – Церкви Иисуса Христа.

Когда сестра принесла справку со станции переливания крови, у меня невольно навернулись слезы. Я не знала, кто сдал кровь, фамилии мне ни о чем не говорили, но как явно было исполнение слов Писания: «Страдает ли один член, страдают с ним все члены...»

Однажды утром, как обычно, я пошла на процедуру. Пока ждала своей очереди, ко мне подошла женщина из соседней палаты. Она была настолько слаба, что держалась за стену, на лице – ни кровинки. Она спросила меня, как я чувствую себя после переливания, и, выслушав, глубоко вздохнула:

– Мне тоже нужно переливание...

– Не переживайте,– поспешила я успокоить ее,– отрицательная реакция не у всех бывает и, даст Бог, у вас тоже все будет благополучно.

– Да я не об этом переживаю,– печально сказала женщина.– Не знаю, где найти донора.

– У вас есть дети, муж, знакомые? – спросила я.– Любой может сдать кровь.

– Знаю,– дрогнувшим голосом произнесла она.– Муж не может сдать, потому что плохо чувствует себя, а знакомые... Да, были... За деньги можно найти донора, но у нас нет такой возможности...

Как одиноки люди в этом огромном мире! Оказавшись в беде, они становятся никому не нужными, оставленными и забытыми. В мире нет живых, взаимно скрепляющих связей, и я даже не нашла, что сказать ей, чем утешить.

Целый лень я была под впечатлением прошедшего разговора, и когда пришла ко мне сестра, рассказала ей о несчастной женщине. Мы как-то по-новому оценили родство во Христе, порадовались тому, что находимся в церкви и не чувствуем себя одинокими и ненужными даже далеко от родного лома, среди незнакомых христиан.

Через пару дней в нашу палату вошли две девушки и сразу подошли ко мне. По всему было видно, что они христианки. Мы познакомились, приятно провели время в беседе. Уходя, сестры поинтересовались, выписали ли женщину, которая нуждалась в доноре.

– Нет, ей долго еще придется здесь быть,– ответила я.

– Тогда передай ей эту справку,– протянула одна из них листочек.– Пусть выздоравливает!

Ничего не понимая, я смотрела то на бумагу, то на сестер. А они, улыбаясь, объяснили, что охотно сдали кровь для больной женщины, как только узнали о ее положении.

Сестры ушли, а я отправилась в соседнюю палату. Слабая улыбка скользнула по бледному лицу моей новой знакомой, когда она увидела меня.

– Я принесла вам донорскую справку,– радостно подала ей листочек.

Женщина несколько раз перечитала написанное и вопросительно посмотрела на меня. Лист мелко дрожал в ее слабых руках.

– Это для вас,– повторила я.

– Как для меня?

– Просто. Чтобы вы выздоровели.

– Но мне нечем заплатить,– грустно сказала она, возвращая справку.

– Платить не надо. Это мои друзья сделали для вас бесплатно.

В палате было тихо. Все с интересом прислушивались к нашему разговору. Я рассказала о том, как эта справка оказалась здесь. Говорила о Господе, что Он по милости Своей продлевает нашу жизнь и что есть другая, полноценная жизнь со Христом здесь и в вечности. Слезы бежали по бледным щекам больной.

– Я не знаю, чем вас отблагодарить,– повторяла она.– Муж обещал приехать через два дня. Мы что-нибудь придумаем...

– Благодарите Бога,– сказала я,– читайте Евангелие и поймете, почему мы так поступаем. Вы увидите, что Христос сделал для вас несравненно больше. Он пролил Свою Кровь, чтобы подарить вам не временную, а вечную жизнь.

Спустя несколько дней я увидела эту женщину в коридоре. К ней как раз пришел муж.

– Спасибо вам, огромное спасибо! – дрогнувшим голосом произнес он, когда я поравнялась с ними.– Скажите, сколько это стоит?

Я сразу поняла, о чем речь, и пояснила:

– За это ничего не надо платить. Мои друзья решили сделать вам подарок.

– Донорская кровь очень дорогая. Возьмите хоть немного,– попросил он, опуская руку в карман.

– Нет, не возьму. Мои друзья ни за что на это не согласятся. Потому они и передали справку через меня, чтобы избавить вас от неудобства. Это очень похоже на то, как Христос пострадал за нас и заплатил за наше спасение Своей Кровью. И теперь, чтобы получить жизнь вечную и примириться с Богом, от нас ровным счетом ничего не требуется. Нужно только поверить, что искупление совершилось, и с благодарностью принять эту весть в сердце.

Глаза мужчины стали влажными.

– Я тебе говорила, что они верующие,– напомнила ему жена, а мне сказала: – Как это все-таки удивительно!

– Да, действительно, есть чему удивляться! – согласилась я, испытывая глубокое благоговение перед Тем, Кто нескончаемо милостив к людям.

Глядя под ноги, не увидишь неба

В шестнадцать лет я приняла крещение и стала жить, как обычно живут верующие: ходила на богослужения, посещала больных, участвовала в молодежных мероприятиях. На первый взгляд вроде все было хорошо. Но, оставаясь наедине, я чувствовала неудовлетворение, мне хотелось чего-то нового, интересного, развлекательного.

Слушая проповеди о том, что Христос дает жизнь с избытком, я не понимала, как это происходит, потому что у меня этой жизни не было. А когда говорили, что воля Божья – благая, угодная и совершенная, я не могла с этим согласиться. Нет, в моей жизни все это было совсем не так! Я хотела то одного, то другого, но мои желания не исполнялись. Я влачила жалкое существование и часто повторяла в молитве: «Господи, где же Твоя жизнь с избытком?! Почему Ты не даешь ее мне?»

Постепенно мной овладела апатия, пропал интерес к жизни. В негодовании и унынии проходили годы.

Я мечтала выйти замуж и растить детей, много молилась об этом, как и написано, но ответа не было. Все мое существо требовало одного: жить как все, заботиться о муже и детях. Больше я ни о чем не думала и все ждала, ждала. Временами я как бы слышала голос: «Стань на Божью сторону, избери Бога своим уделом». Но это было невообразимо трудно, хотелось чего-то захватывающего, необыкновенно красивого.

Однажды во время размышлений в моем сознании снова прозвучало так ясно: «Следуй за Господом! Не будь такой унылой и мрачной!» Я поняла, что это говорит Дух Святой. Не очень охотно я согласилась, но душа с тех пор потянулась к Господу, я более усердно стала искать общения с Ним. А в Его присутствии нет места апатии, там сердце горит что-то делать для славы Божьей. И так потихоньку я стала подниматься. Каждый день я искала единения с Богом, старалась делать то, что Ему нравится.

С тех пор и жизнь с избытком дал мне Господь, и воля Его для меня стала благой, угодной и совершенной. И теперь живу я и радуюсь радостью бесконечной, совершенной, радостью Божьей. И счастья не хочу иного!

А о своих мечтах, которые привели мою духовную жизнь в упадок, сделали меня безразличной к Господу, пришлось исповедаться, пришлось просить у Бога прощения за своеволие, за неразумное планирование собственной судьбы. То, что я считала полноценной жизнью, оказалось путами дьявола, который обманывал меня, вселял радужные мечты с единственной целью – ввергнуть меня в геенну! Не дай, Господь, никому такого ужаса, такого состояния!

Теперь я не могу нарадоваться жизни с Богом. Теперь я хорошо уяснила, как это высоко – доверить Ему свою судьбу. Сколько блаженства в этом доверии, сколько покоя и радости!

Отчасти я поняла, почему многие молодые братья и сестры ходят такие вялые, безрадостные. Они только находятся во дворах Божьих, но не соединились с Ним, не пребывают в Нем Самом. «Доведи их, Господи, до единения с Тобой»,– часто молюсь я. Жаль только, что это так поздно пришло ко мне...

Из детства в вечность

Весна в том году выдалась ранняя. Уже в апреле разразилась гроза. Дети рано начали купаться в речке. Все радовались теплу и солнцу. Ничто не омрачало весеннего настроения.

Однако в начале лета в нашу семью пришло несчастье. Серьезно заболел старший сын, Миша. С каждым днем лицо его становилось бледнее, слабели силы.

Участковый врач долго не мог определить диагноз из-за неудачного анализа крови и направил в больницу. Оттуда нас на «скорой помощи» отправили в краевую больницу, сказав при этом: «Дело плохо».

Был канун Троицы. Поздний вечер. Нас поместили в свободную палату. Мы с Мишей помолились, и он, уставший, быстро уснул.

А от меня сон бежал. Хотя мне никто ничего конкретного не сказал, я поняла, что анализ крови плохой, и, по-видимому, у Миши тяжелое заболевание. Что-то внутри подсказывало мне, что Бог возьмет его к Себе и мне нужно готовиться к смерти сына.

Воспитывая своих детей, наблюдая за их жизнью и развитием, я не раз представляла себе Мишу взрослым. Он отличался мягким, податливым характером и аккуратностью, и я часто останавливалась на мысли, что ему очень трудно придется в этом лукавом мире. И вот теперь мое сердце разрывалось в предчувствии разлуки. Всю ночь я молилась и плакала. Разумом я понимала, что Бог ничего не делает нам во вред, но почему Он так рано хочет забрать нашего сына – не могла понять. И все же я боялась противоречить Богу, боялась возмущаться или настаивать на своем.

Господь чудно укрепил меня в ту ночь. В сердце моем созрело согласие: раз Бог так хочет, пусть будет так. О, чего стоило это согласие! Было трудно, весьма трудно, и я утешалась только тем, что все это делает Господь, и делает во благо нам.

Наступило воскресенье. Троица. Рано утром я отпросилась у медсестры (в больнице мы еще не были оформлены) и поехала с Мишей на собрание. В конце богослужения передала пресвитеру записку с просьбой помолиться над больным ребенком. Мишу позвали к кафедре и предложили помолиться. Он сказал всего несколько слов: «Господи, прости меня и исцели меня». Затем молитву совершил служитель.

Вечером мы вернулись в палату, и на следующий день я узнала, что у Миши рак крови.

Потянулись дни тоскливого ожидания смерти. У меня постоянно было такое чувство, будто что-то медленно отрывается от сердца, но глубоко в душе было согласие с Божьей волей.

Все лето я каждый день приходила к Мише, старалась как-то облегчить его страдания. Но вот наступил сентябрь, начался учебный год, и мне нужно было возвращаться к семье. К тому же здоровье у меня было слабое, мы ожидали шестого ребенка.

Прошел еще один месяц глубоких переживаний, тревожного ожидания. Пытаясь помочь нашему горю, соседи предлагали обратиться к известным целителям, экстрасенсам, приносили всякие сомнительные рецепты.

Кому не хочется, чтобы дети были живы и здоровы? Хотелось этого и мне, но я не допускала мысли платить за исцеление упованием на Бога. Конечно, соседям непонятна была моя логика, и скоро они оставили меня в покое, считая бессердечной матерью.

Состояние Миши заметно ухудшалось, и мы решили забрать его из больницы. Зная, что жить ему осталось недолго, мы хотели, чтобы свои последние дни он провел среди родных.

Миша несказанно радовался тому, что снова попал домой. Будто не больной, он посетил почти всех соседей, немного поиграл во дворе с ребятами.

Через несколько дней мы всей семьей поехали на хутор, к бабушке. До вечера работали на огороде, а потом разложили большой костер. Это было последнее семейное общение с Мишей. Он заметно устал, но был счастлив оттого, что мы рядом. Дети не понимали, насколько опасна его болезнь, а мы с мужем смотрели на него и уже в который раз прощались, зная, что он вот-вот уйдет от нас.

Ночью у Миши открылось кровотечение. Поднялась высокая температура. Утром легче не стало, и я поняла, что приблизился конец. Муж в то время был руководящим общины и ушел с детьми на собрание.

Оставшись одна, я покормила Мишу и, глядя на его страдания, сказала:

– Сынок, я тебе уже ничем не могу помочь... А он глаза широко раскрыл, смотрит на мои слезы и говорит:

– Мама, давай помолимся!

Все это время, пока он болел, самым большим нашим желанием было услышать его сознательное обращение к Богу. Я тут же опустилась на колени, и Миша стал молиться:

– Господи! Прости меня, великого грешника! Господи, спаси меня...

Слезы ручьем текли по его щекам. Плакала и я. Плакала от сознания, что он умирает, и от счастья, что сын взывает к Богу. Я видела, что он уже не по-детски, а вполне сознательно просит прощения.

– Господи, благодарю Тебя, что Ты спас моего сыночка! Теперь я уверена, что он будет с Тобой! – только и смогла сказать я.

Тихая радость наполнила мое сердце. Теперь наш сын точно с Господом будет!