Мафин и его веселые друзья

Мафин поёт песенку

«Какое чудесное утро!» – подумал Мафин, высунув голову из дверей своего сарайчика. Солнышко светило ярко-ярко, а на верхушке высокого дерева, запрокинув маленькую головку, закрыв глаза и широко открыв клюв, пел чёрный дрозд.

Мафин видел, как радуется дрозд своей песне, и сказал про себя: «Наверно, приятно петь, как эта птичка! Хорошо, если бы и я умел так петь!» Потом он подумал немножко и добавил: «У меня, конечно, тоже получится, только сперва нужно сочинить слова».

Он развёл немного краски в ведёрке, прибил на стену большой лист бумаги и надел свою «умную шапочку», которая помогает думать.

– Сперва я напишу стихи, – сказал Мафин мечтательно.

Потом обмакнул копыто в краску и стал писать.

Вот что у него получилось:

– Теперь я начну петь! – сказал Мафин. Он закрыл глаза, запрокинул голову и широко разинул рот. В это время мимо сарайчика проходила овечка Луиза. Она была в белом халатике и несла маленький бинтик, потому что ей очень хотелось кого-нибудь лечить. Когда Мафин запел, Луиза так испугалась, что закричала и уронила бинт. Он запутался вокруг её ног, и она упала.

Прибежала жирафа Грейс узнать, в чём дело.

– О Грейс! – закричала Луиза. – Кто-то так заорал, что я со страху упала! Поскорее помоги мне подняться, и давай убежим отсюда!

Грейс нагнула свою длинную шею, и Луиза, ухватившись за неё, стала на ноги.

Мафин услышал, как убежали Грейс и Луиза, и отправился разыскивать щенка Питера, который где-то неподалёку закапывал кость.

«Я его удивлю!» – подумал Мафин и опять запел свою песенку.

Питер сейчас же перестал копать землю и завыл страшным голосом. Из глаз его полились слезы.

– О-о-о, – вопил Питер, – наверно, кто-то обидел собаку, и она плачет. Бедная, бедная собака! – И он продолжал выть из сочувствия к этой собаке.

«Странно! – подумал Мафин. – О какой собаке он говорит?»

Мафин и не догадался, что Питер принял его пение за вой собаки.

Он пошёл к гиппопотаму Губерту. Губерт мирно спал около бассейна.

– Дай-ка я подшучу над ним и разбужу его песенкой! – сказал Мафин и начал петь:

Не успел он пропеть «тюрлю! тюрлю!..», как Губерт задрожал, словно гора во время землетрясения, и упал в бассейн. Целый фонтан воды взлетел в воздух и окатил Мафина с ног до головы.

– О боже мой! – простонал Губерт. – Мне приснился страшный сон: как будто дикий слон протрубил мне прямо в ухо! Только холодная вода поможет мне успокоиться… – И он исчез под водой.

Тюлениха Сэлли приплыла с противоположной стороны бассейна.

– Мафин, ты слышал дикий крик? – спросила она. – Может быть, под водой сидит тюлень, у которого болит горло?

И тут Мафин понял всё.

«Видно, с моим пением что-то неладно, – подумал он грустно. – А ведь я делал всё, как дрозд. Я так же закрывал глаза, закидывал голову и разевал рот. Да! Но ведь я не сидел на верхушке дерева! Вот в чём моя ошибка».

И Мафин полез на дерево.

Вскоре сад огласился звуками ещё более ужасными, чем раньше. Это было хрюканье, мычанье, пыхтенье и мольбы о помощи.

– Помогите! Помогите! – вопил Мафин.

Все сбежались и увидели, что Мафин висит на суку, уцепившись за него передними ногами.

Перигрин кинулся спасать Мафина. Он велел ему держаться зубами за ухо жирафы Грейс и прыгать на спину Губерта, в то время как Питер, Освальд, Луиза и мартышка Монки держали четыре уголка простыни на случай, если Мафин упадёт.

Мафин спустился на землю цел и невредим.

– Что ты делал на дереве? – сурово спросил Перигрин.

– Я… я… – Мафин застеснялся и умолк. Он посмотрел наверх и увидел на ветке дрозда, у которого был открыт рот, маленькая головка запрокинута, а глаза закрыты. Дрозд пел свою песенку.

– Как он чудесно поёт! – сказал Мафин. – Правда?