Маг моего сердца

Глава первая

Я проснулась от чувства опасности.

Ветки сирени лупили в окно, оставляя мокрые следы: с ночи шел дождь. Я внимательно оглядела комнату: кажется, внутри все спокойно, но вдруг?..

Футляр с моей скрипкой на столе, кукла племянницы забыта в углу, второпях обронен сестрой платок… Сестра с мужем и двумя детьми уезжала вчера уже под вечер, еле успевая на последний паром. Место здесь глухое, как захочешь – не доберешься. Я специально такое выбрала.

Иногда магу нужно побыть в одиночестве. Смыть тяжесть предыдущих деяний. Начать жить заново, набравшись сил перед очередным рывком. Жизнь состоит из рывков и падений, иначе никак.

Откинув одеяло, я вскочила с постели и босиком по дощатому полу подошла к двери. Опасность скрывалась во дворе, вне всяких сомнений. Но опасность затаенная. Либо прямо сейчас нападать на меня не будут – а если будут, я справлюсь. Либо… Кто-то маскируется настолько хорошо, что можно не утруждать себя подготовкой: не поможет.

Я вышла на крыльцо – как была, в ночной рубашке и с распущенными волосами. Смелость? Нет, просто неразумно тратить время на одевание, когда тебя подстерегает неизвестная угроза.

…И сразу же увидела незнакомца.

Он стоял у ворот с внутренней стороны и не сводил с меня немигающих глаз. Как у змеи или дракона, когда он читает сущность человека. Вот и меня сейчас читали. Незнакомцу было около тридцати – тридцати трех лет на вид, темный плащ в пол скрывал фигуру. Капюшон был откинут, и я успела разглядеть правильные черты лица, короткие пепельные волосы и легкую полуулыбку уверенного в себе мага. В последнем сомнений не было: проникнуть ко мне за забор не так просто – и значит, маг гораздо сильнее меня.

– Бренна Рейлис, – произнес незнакомец чуть насмешливым тоном. – Приветствую. Надо быть более осмотрительной в незнакомом месте.

– Магическая защита ставится не для того, чтобы друзья ломали ее без разрешения, – ответила я, в глубине души понимая: он прав. Я слишком доверилась стандартным охранным чарам. – А против врагов осмотрительность мне сейчас не поможет.

– Я знаю, – кивнул маг, перестав улыбаться. – Но я не враг. Впустишь?

– Ну вы же уже вошли… – пожала плечами я, повернувшись к нему спиной и шагая по ступенькам.

Убивать меня он явно не собирался, иначе сделал бы это сразу. А вернее всего – когда я еще спала. Мои силы сейчас на нуле, а ему явно ничего не стоит со мной справиться.

Войдя в дом, я с досадой взглянула на неубранную постель – ведь не ждала гостей – и, схватив со спинки стула мою любимую темную узорчатую шаль, поплотней запахнулась. Не до церемоний: сначала надо выяснить, зачем принесло сюда сильного мага.

Незнакомец шагнул с порога. Я жестом пригласила к столу.

– Если вы пришли с миром, может, согласитесь разделить со мной скромный завтрак?

– Благодарю, не стоит беспокоиться.

Отодвинув стул, он сел, я устроилась напротив.

– Меня зовут Ральф Фиджи. Я прибыл сюда по поручению Лиги креадоров. Куратор семиугольника, к твоим услугам.

Он облокотился на стол и теперь внимательно смотрел мне в глаза, ожидая ответа. Но я была слишком поражена.

Креадоры! Творцы миров. Я слышала о Лиге – кто же не слышал! – но какое им дело до меня?

– Чем могу быть полезна уважаемым творцам? – спросила я, скрестив на груди руки. Меня начинала бить дрожь. Так всегда бывает, если ситуация кажется мне слишком сложной для мгновенной оценки.

Ральф Фиджи секунду помолчал, словно взвешивая мою реакцию.

– Нам нужен седьмой, – ответил он. – Одна из наших выпускниц трагически погибла, времени на подготовку нового креадора нет. И я прошу вас от имени Лиги принять мое предложение. Это большая честь и огромные возможности, можете не сомневаться.

Отчего-то он перешел на «вы», видимо, чтобы я отнеслась к сказанному серьезно. Но я и не могла иначе – его слова поразили меня.

– Я – креадор?! Что вы! Здесь какая-то ошибка.

Я улыбнулась. Приятно, что ни говори, когда тебя принимают за творца миров. Пусть это и неправда.

– Никакой ошибки, – покачал головой маг. – Неужели ты думаешь, я проделал такой путь, прорвался сквозь охранительные чары, не удостоверившись заранее, с кем предстоит иметь дело? Лига взвесила все за и против и утвердила твою кандидатуру.

– И давно? – мои брови сами взлетели вверх.

– Вчера вечером.

– Так.

Я выпрямилась.

– Это же бред. Если бы вы не проникли ко мне за забор, я бы решила, что вы обычный шутник. Но вы здесь и… Я аналитик. Умею управляться с артефактами. И… еще кое-что. Но творить миры даже не пыталась – не та квалификация. Я самоучка, вы, наверное, знаете.

– Так я и думал, – вздохнул маг. – Разумеется, нам все это известно. А вот тебе о своих способностях, похоже, неизвестно вовсе. Можешь объяснить, как и почему ты здесь очутилась? – он обвел жестом комнату.

– Думаю, вы и так знаете, – дрожь била меня все сильнее, начинал вибрировать голос, но я пока держала себя в руках. – Мне пришлось участвовать в устранении демона, после чего я сильно ослабла. И чтобы восстановиться, решила пожить в доме сестры, где меня никто не беспокоил бы. Но вы меня тут обнаружили – и суток не прошло.

– Откуда появился дом сестры? И сама сестра? Как ее зовут, какая у вас разница в возрасте? Отвечай, не раздумывая, – быстро произнес маг.

Я на мгновение запнулась. Удивительно… но ответов у меня не было! И только спустя некоторое время словно вернулась память: с облегчением вздохнув, я ответила, что сестру зовут Анна, она старше меня на шесть лет, у нее дочь и сын, а дом построил ее муж…

– Ты единственный ребенок своих родителей, и ты это знаешь, но предпочитаешь ставить мемори-блок, – перебил меня Ральф. – Насчет всего остального та же история. Нет, твоя сестра и ее семья, несомненно, существуют, вот только ты создала их сама. Вместе с этим домом и холмом, на котором он стоит, и за пределами которого нет никакой деревни. Это твой мир. Небольшой, согласен, как и твои способности креадора. Но мы разовьем их. Собирайся, времени ждать у меня больше нет.

Гость резко поднялся.

– Не хочу мешать. Жду тебя во дворе.

Он направился к выходу.

Я поднялась, подхватив края распахнувшейся шали, и готова была возмутиться. А меня спросить разве не надо?

Но в этот момент Ральф обернулся, и слова застряли у меня в горле. Этот человек загипнотизировал меня? Я испугалась, что он заставит меня силой, если откажусь? Не знаю. Я просто поняла, что не буду отказываться. В конце концов, такой шанс выпадает один раз в жизни.

Я вышла из дома с саквояжем и скрипкой в футляре, облаченная в дорожное платье. Волосы я заплела в косу и уложила вокруг головы. Даже капор не забыла. Увидев меня, Ральф фыркнул:

– Кажется, ты переусердствовала с эпохой, Бренна. Но будь по-твоему.

«Переусердствовала!» Сам-то в чем явился? Только что без посоха. Словно услышав мои мысли – а может, и правда слышит, кто знает, – маг неуловимым жестом извлек из-под плаща посох с блестящим навершием. Как только ворота раскрылись, он картинно ударил посохом о землю. Тотчас же явилась карета, запряженная четверкой белых, как облака, коней. На козлах сидел усатый кучер в надвинутой на самые глаза высокой шапке. Я такого еще не видела.

– К вашим услугам, сударыня, – поклонился маг, не переставая кривить губы в усмешке.

Кучер спрыгнул на землю. Молча взяв у меня саквояж, он водрузил его на крышу кареты – там имелось нечто вроде багажника – и укрепил с помощью веревки. Со скрипкой я не рассталась бы ни за что – да он и не предложил. Ральф отпустил его кивком и сам распахнул передо мной дверь. Подал руку. Я взошла на подножку, уселась на мягкое сиденье лицом по ходу движения, иначе укачает. Футляр я крепко сжимала в руках. Ральф устроился напротив. Куда он дел посох, я не отследила – неужели приткнул в багажном отделении? Не слишком разумно, на мой взгляд. Все так же не сводя с меня глаз, маг принялся медленно распускать завязки плаща. Мне стало не по себе. Внезапно он резким движением сорвал плащ, заставив меня вздрогнуть. Под плащом оказался… костюм с галстуком. Видя мои, должно быть, вытаращенные глаза, маг расхохотался.

– Ладно, хватит ломать комедию, – сказал он затем, щелкая пальцами. – Долой иллюзии. Трогай!

Последнее было сказано громче и относилось, несомненно, к кучеру. Да нет, к какому кучеру!

Салон кареты преобразился, вытягиваясь кверху. Сиденья внезапно стали жесткими, зато появились ремни безопасности и… наушники. Наверху заработал винт, и мы взмыли в воздух.

Геликоптер уносил меня в неизвестность.

Меня действительно зовут Бренна Рейлис, мне двадцать два года, и я маг-самоучка. Что я умею? Разное. Лучше всего мне удается магический анализ, это и есть мой основной заработок. Обычно меня просят изучить какой-нибудь участок местности – например, равнину. Или район города. Или дом – если внутри. Я могу сказать: есть ли там магия, и в каком виде. Присутствуют ли существа, и какой силы. Можно ли с ними справиться – и как это лучше и быстрее сделать. Нет ли артефактов, и насколько реально их получить – ну и все в таком духе. Как правило, моя роль ограничивается информацией, я не вступаю в схватки с нечистью и не творю заклинаний, хотя кое-какими владею. Но последний раз ситуация оказалась иной: обнаруженный мною демон прорвал магические тиски – не по моей вине, а из-за легкомыслия заказчика – и бросился на него. Мне пришлось вмешаться и вступить в бой. В конце концов я одолела демона, но какой ценой! Еле осталась в живых. Вот и пришлось спрятаться в уединении, чтобы восстановиться, ан не тут-то было. Моментально кому-то понадобилась! Впрочем, это скорее к лучшему. Таких шикарных предложений мне никогда не делали. Если я смогу освоить искусство сотворения миров, это же…

От одной мысли захватывало дух. Сидевший напротив Ральф время от времени бросал на меня цепкий взгляд. Могу поклясться: он понимал, сколь напряженная работа происходит в моей голове.

Что он там говорил про мемори-блок? Я давно подозревала что-то подобное. Маму с папой я помню смутно: кажется, они утонули в озере, когда мне было года четыре. Я много раз слышала речи о том, что им «помогли». Не могут сильные маги просто так пойти на дно. Я не знаю, желал ли кто-то им зла, или все-таки злой рок совершил свое черное дело. Теперь-то я понимаю: никакой сестры у меня не было. Меня воспитывала тетка. Но она была еще слишком молоденькой и думала больше о кавалерах, чем о племяннице, с которой требовалось возиться. Сколько себя помню, со дня смерти родителей я все время испытывала чувство дикого, леденящего одиночества. Это началось в тот момент, когда я, услышав, что мамы и папы больше нет, выбежала из дома. Во дворе было пусто, и только перед входом росли два дерева. Я подняла голову и увидела, как ветер колышет огромные ветви.

Ветер в кронах огромных деревьев, а я, маленькая, стою внизу. И никого.

Это самый мой страшный детский кошмар.

Многим снятся кошмары – мне никогда. Но я иногда вижу его наяву, он не оставляет меня.

С того дня одиночество было моим постоянным спутником. И, видимо, оно так замучило меня, что однажды я «встретила» на улице девочку и привела домой. Мне было тогда лет пять, а девочке – одиннадцать. «Это моя сестра Анна», – заявила я тетке. Та не возражала, только странно посмотрела на меня. Видимо, она тогда уже понимала, что к чему. Анна осталась жить у нас и, само собой разумеется, по сей день моя сестра. Я очень люблю ее. А знает ли она, откуда появилась, я никогда не спрашивала.

У тетки были магические способности, но, мне кажется, она пускала их в ход лишь для того, чтобы очаровывать мужчин. Я, девочка, поняла это быстро, но от ее умений мне не передалось, кажется, ни капли. Тому, что могу, я научилась сама. Не знаю как. Постепенно. Просто мне всегда было интересно, как устроено все вокруг. Почему цветы цветут на земле, а не висят в воздухе. Почему огонь тушится водой, а вода испаряется от жара. Почему у некоторых предметов бывают чудесные свойства – и как можно это использовать. Почему детей рожают только женщины. Почему мужчин часто интересуют всякие глупости. Впрочем, этого я до сих пор не знаю.

Меж тем мы летели над горами – местность совершенно мне незнакомая. В горах мне довелось бывать лишь раз – и я предпочла бы об этом не вспоминать. Но то были не столь высокие горы.

– Подлетаем, Бренна, приготовься, – раздался в наушниках голос Ральфа.

Я прильнула к круглому оконцу, пытаясь разглядеть среди хребтов и вершин цель нашего путешествия. Но взгляду не за что было зацепиться: только серые скалы. Только белые ледники да местами зеленые пятна высокогорных лесов. Наконец вертолет стал снижаться, и я увидела прямо под собой… Замок? Нет. Скорее – крепость. Зубчатые каменные стены c несколькими дозорными башенками и одной центральной, на шпиле которой развевается флаг креадоров: желтый круг солнца на красном рассветном небе, а вместо лучей – циферблат. Это символ миротворчества, кажется. Что ж, неудивительно, что коллеги Ральфа – а если он говорит правду, теперь и мои – живут в таком неприступном месте.

Вертолет медленно опускался на площадку за крепостной стеной. Надо же, какие предосторожности!

– Это не шутки, Бренна, – вновь Ральф отреагировал на мои мысли. Надо как-то научиться не думать при нем. По крайней мере, не слишком откровенничать. – Креадор – опасная профессия. И желанная добыча для многих. Но мы умеем защищаться.

Он гордо улыбнулся. Да уж. Я вижу.

Толчок! Мы коснулись земли. Винт все еще крутился, замедляясь, но маг знаком разрешил мне отстегнуть ремни и отстегнулся сам. Затем снял наушники, я последовала его примеру.

Здание, перед которым мы приземлились, походило скорее на тюрьму: квадратное, серое, с решетками на окнах. Ни малейшей эстетики.

– Это и была тюрьма, – с удовольствием откликнулся Ральф. – Здесь держали магов, слишком любивших нарушать законы. Ну а сейчас это наша обитель, поскольку нигде нет такой сильной защиты.

Он открыл дверцу и, нагнувшись, вышел из геликоптера. Я последовала за ним со скрипкой в руках, стараясь не думать: а что будет, если мне здесь не понравится и я захочу покинуть это место.

Навстречу нам из дверей обители высыпали креадоры, четыре человека – видимо, это и были выпускники. В коротких мантиях, больше напоминающих пончо, и темных брюках. Двое молодых людей и две девушки – со мной три. С Ральфом нас шестеро, но, кажется, он говорил про семиугольник. Интересно, что Ральф заметно старше остальных – все прочие явно мои ровесники. Наверное, потому он и куратор.

– Приветствую, – слегка недовольным, как мне показалось, голосом обратился Ральф к выпускникам. – А где Баум?

– Его задержал профессор Соулс, – поспешно откликнулась одна из студенток – черноволосая, худая, с очень красивым, но очень бледным лицом. Если бы я не знала, что вампиров не существует, я бы подумала, что передо мной типичная представительница.

Вторая девушка тоже была жгучей брюнеткой, но, в отличие от длинных прямых волос первой, у этой были пушистые кудри, делавшие ее голову похожей на черный одуванчик.

– Ты, как всегда, его защищаешь, Этель? – усмехнулся Ральф. – Впрочем, неважно. Коллеги, разрешите представить вам нашего седьмого – вернее, седьмую. Бренна Рейлис любезно согласилась разделить с нами тяготы миротворения.

Я открыла было рот сказать, что вообще-то и не соглашалась, но передумала. Какой смысл? Я разглядывала юношей: один был длинный, рыжеватый, в очках – судя по выражению глаз, очень умный. Второй чуть пониже, со светлыми волосами до плеч – вот не люблю, когда у мужчин длинные волосы. Хорошо хоть, они у него чистые. Выражение лица его было совершенно детским, рот тут же растянулся в улыбке. Вообще – приятный молодой человек. Хотя и не в моем вкусе. К тому же на него, кажется, поглядывает эта, Одуванчик.

– Сара, – тут же назвалась она.

– Рихард, – радостно сообщил светловолосый.

– Джон, – серьезно завершил очкарик.

«Джон», надо же! Я думала, таких имен уже не осталось.

Этель не представилась. Видимо, сочла это лишним.

– Очень приятно – Бренна, – откликнулась я.

– Ну а теперь – пройдемте внутрь, коллеги, – подытожил Ральф, и мы дружно двинулись в здание.

Внутри было светло из-за больших, от пола до потолка, окон, забранных решетками. Убранство вполне соответствовало внешнему виду здания. Совершенно голый вестибюль, пол которого выложен плиткой двух цветов: серого и красного. Ни скамейки. Ни вешалки. Ни конторки привратника. Лишь посредине – огромное зеркало. Одинокое и печальное, в красивой раме с завитками, что выглядело довольно дико в этом логове минимализма. Студентов Ральф отпустил взмахом руки, мы остались с ним вдвоем.

Я вопросительно взглянула на мага: вопросы ведь можно не озвучивать.

– Креадор – существо ранимое, – охотно пояснил он. – Каждая мелочь, любой лишний предмет мешает творению. Мы словно путешествуем на воздушном шаре. Балласт тянет книзу.

– Но ведь балласт нужен для того, чтобы вовремя его сбросить, если шар начнет падать, – возразила я. – А значит, изначально он необходим.

Маг быстро посмотрел на меня.

– А ты умна, Бренна, – улыбнулся он уголками рта.

Мне не понравился его комплимент. Что же, он считал меня дурой? Зачем тогда привел?

– Что же касается зеркала, – продолжал Ральф, не замечая или делая вид, что не замечает, моих мыслей. – Оно так же необходимо магу, как… совесть, скажем. Или как молитва – верующему. Взгляни на себя.

Я встала напротив зеркала и развязала ленты капора. Удивительно, что креадоры при встрече не хихикали и не показывали на меня пальцем. С другой стороны – возможно, разница эпох для них дело привычное. На меня смотрела высокая девушка со светло-русыми волосами (на фоне двух других буду выглядеть совсем блондинкой, подумалось мне), светло-карими глазами и чуть опущенными уголками губ. Такая уж у меня форма рта: окружающим все время кажется, что я грущу. Но это не так. В остальном в моей внешности нет ничего особенного. У меня слишком прямые и короткие ресницы, чтобы быть красавицей. Слишком широкие скулы, слишком вздернутый нос, недостаточно большая грудь…

В этот момент я заметила, что Ральф неотрывно смотрит именно на «недостаточно большой» компонент моей фигуры. И, судя по его довольной физиономии, не совсем согласен с моим мнением.

У меня заколотилось сердце, а вся невозмутимость испарилась в мгновение ока. Уши моментально загорелись – а ведь они не закрыты ни волосами, ни капором. С одной стороны, приятно, когда мужчины находят тебя привлекательной. Но с другой…

Взгляд Ральфа меня смущал. Выводил из равновесия. И я не могла понять: радует меня его внимание или больше пугает. Наконец он понял, что я за ним наблюдаю, но нимало не смутился.

– Посмотрела? – спросил он как ни в чем не бывало. – Запомни себя такой, Бренна. Такой, как вошла сюда, ты уже не будешь. Никогда.

Не зная, что ответить, я отошла от зеркала. Смотреть в него вдруг стало жутковато.

– Твоя комната на втором этаже. Ужин туда уже доставили. И твой саквояж тоже.

Ужин, вот как? А ведь мы летели всего пару-тройку часов. Видимо, время здесь течет иначе.

– Номер двести четыре. Тебя проводить или найдешь сама? – он поднял бровь.

Нет уж, спасибо. Лучше сама.

– Я справлюсь, – вежливо ответила я, не дожидаясь его комментариев.

– По лестнице направо. Устраивайся. И заранее спокойной ночи, вряд ли мы еще увидимся сегодня. В восемь утра встречаемся здесь. Ах да! Если после отбоя тебя не окажется в комнате – замок защелкнется, и ты не сможешь вернуться. Будь внимательна.

Махнув мне рукой на прощание, он покинул вестибюль, а я осмотрелась в поисках лестницы.

Лестница освещалась электрическим факелом, но лишь в самом низу. Пройдя один пролет, я уже с трудом различала мыски туфель – ни окна, ни другого источника освещения тут не было. А следующие десять ступеней я вообще шагала в полнейшей темноте, опираясь рукой о шершавую стену. Кто это придумал, интересно? А если споткнусь и упаду? Что ушибусь – полбеды, человек регенерирует. А вот если сломается скрипка, будет невыразимо жаль. Во-первых, другую мне здесь вряд ли удастся найти. А во-вторых, это подарок одного… друга, о котором мне хотелось бы сохранить самые добрые воспоминания. И скрипка – главное из них.

Наконец, я поднялась на второй этаж и повернула направо, как и говорил Ральф. Коридор освещался такими же факелами. Электрический свет был синеватым, холодным, и оттого каменные стены казались даже более мрачными, чем были на самом деле. На полу не было ни дорожки, ни даже досок – все та же незамысловатая плитка. По одну сторону – ряды полукруглых дверей с маленькими окошками – ах да, бывшая тюрьма же. И точно ли бывшая – еще предстоит выяснить. Я вглядывалась в номера, написанные просто мелом, высматривая двести четвертый. Запоздало сообразила, что Ральф не дал мне даже ключа. Но беспокоилась я напрасно: вот и моя комната, а ключ торчит в замке. Лишь только я подошла и взялась за него, как факел, висящий сбоку, запылал ярче. Что ж, хоть это радует. Повернув ключ, я открыла дверь в темноту. Но стоило войти – и на стене тоже загорелся факел. Тяжелый вздох вырвался из моей груди: мое новое пристанище тоже не блистало уютом. Если это и не камера, то келья уж точно. Никакой прихожей. Прямоугольная комната, в одном углу – узкая койка с матрасом и стопкой постельного белья, над ней – одинокая полка. В другом – стол, на котором стоит накрытый салфеткой поднос, а рядом на полу – стул, в третьем – массивный двустворчатый шкаф. Что удивительно, в келье есть выход на балкон, чего в тюрьмах обычно не предусмотрено. Над дверью я разглядела поднятые жалюзи. В четвертом углу, слава стихиям, раковина с нормальным краном. Я первым делом подошла и проверила: вода есть, горячая и холодная.

– А удобства, видимо, на этаже – сказала я вслух, закручивая вентиль.

– Здесь не отель, фейри, – раздался голос со стороны балкона.

Я резко обернулась.

На фоне темнеющего неба появился мужской силуэт.

Глава вторая

Человек бесшумно ступил в комнату, оказавшись в пятне света. Высокий, широкий в плечах. Единственный шаг, который он сделал, выдавал в нем гибкость. Темные, слегка вьющиеся волосы упали на высокий лоб – гость, мотнув головой, откинул их назад, видимо, привычным для него жестом. Глаза, почти черные, смотрели пытливо, в них мерцали отблески факела. Я невольно отступила. Парень, судя по всему, был моим ровесником, а значит – еще одним выпускником. Вот только вместо мантии-пончо на нем красовался пушистый бордовый свитер и джинсы.

– Значит, это ты седьмая, – не спросил – сделал заключение гость. Голос был низким и глубоким. Про такой говорят: бархатный. – Зачем ты здесь?

– Ты меня спрашиваешь? – возмутилась я. – Со мной не советовались. Поставили перед фактом. Если честно, я до сих пор не понимаю, почему согласилась.

Парень чуть наклонил голову набок, с любопытством разглядывая меня.

– Ральф? – наконец произнес он. – Он умеет добиться согласия. Но твой интерес должен был присутствовать, иначе у него ничего бы не вышло. Чем-то тебя прельстила участь креадора? Отвечай!

– Это что, допрос? – я почувствовала, как кровь бросилась в лицо. – Да, я не против научиться творить миры. Что в этом такого?

Он хмыкнул. На его лице явно читалось: «Оправдываешься? Отлично!» Не дав ему сделать следующий выпад, я сама пошла в наступление:

– Ты вообще кто такой? По какому праву влезаешь на мой балкон? Что тебе надо?

Он торжествующе улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Не для того, чтобы петь серенады, не беспокойся. Балкон один, общий. Решеток с этой стороны нет. Так что учти это. Будешь уходить – закрывайся, если не хочешь, чтобы кто-нибудь рылся в твоих вещах.

– А что, такое бывает? – с досадой спросила я. Ох, и занесла же сюда нелегкая!

– В нашем чудном вертепе все возможно. Играешь?

Он кивнул на футляр со скрипкой, который я все еще сжимала в руках.

– Да, – буркнула я. – Вообще-то вежливые люди представляются.

«Тем более если их спрашивают», – додумала я про себя.

– Кто сказал, что я вежливый? – градус дружелюбия собеседника тут же упал. – Я такой, как мне нравится. Если не хочешь неприятностей – закройся на ночь. Совет годный, поверь.

После этого он развернулся и просто ушел! Так же, через балкон. Он даже не спросил, как меня зовут!

Положив скрипку на кровать, я выскочила следом, но визитера уже и след простыл. Обиделся, что ли? Не понимаю на что. Это я должна обижаться!

Балкон действительно был длинным, сюда выходили все двери соседних комнат. Я осторожно приблизилась к ближайшей слева. Дверь была плотно закрыта, жалюзи опущены, из-за них пробивался свет. У двери в следующую комнату меня ждало то же самое, только из глубины доносились приглушенные мужские голоса и смех. Мне показалось, я узнала их: трепались двое, Джон и этот, как его, Рихард. Наверное, они дружат. Хотя с кем тут еще дружить, народу – раз-два и обчелся.

На цыпочках, чтобы не сочли, что я подслушиваю, прогуливаясь мимо чужих комнат, я повернула обратно – и вовремя. Как раз подходила к своей двери, когда из соседнего справа номера на балкон вышла «вампирша» Этель. Вот как, значит, мы с ней соседки. Мантии на ней уже не было, Этель была в длинном зеленом платье с открытой спиной, словно собралась в гости. Или сама ждала гостей. Постояла с полминуты, потом заметила меня, кивнула и скрылась в комнате. Закрываться не стала, просто опустила жалюзи. Ну и правильно, я считаю – душно же. И почему все предпочитают закупориваться? Неужели совсем не доверяют друг другу?

Уже почти стемнело, а никаких фонарей или хотя бы факелов поблизости не наблюдалось. Тщетно попытавшись рассмотреть открывающийся с балкона вид и ничего, кроме силуэтов гор вдалеке, не различив, я решила вернуться к себе.

Первым делом я все-таки закрылась и потянула за шнурок, опускающий жалюзи.

Кто знает, как меня здесь восприняли. Вдруг считают врагом или конкурентом? Пока не выясню это, лишний риск ни к чему.

Я умылась и переоделась. Мантию мне пока не выдали, ограничимся футболкой, шортами и мокасинами. Я гостей не жду, и вечерние платья мне ни к чему. Хотя и есть одно, красное, но оно скорее коктейльное. Я привыкла, что вся моя жизнь проходит в походных условиях, в разъездах. Поэтому предпочитаю универсальную неброскую одежду. В этот раз, правда, мне пришлось прятаться и маскироваться – ну так отыскали и там. А своим маскарадом Ральф продемонстрировал, что возможности у креадоров почти безграничны – что эпохи, что расстояния для них не проблема. Значит, если я вдруг, каким-то чудом, отсюда сбегу – меня отыщут где угодно. Надеюсь, сбегать не придется.

Я уселась за стол и откинула салфетку. На тарелке лежал восхитительно пахнущий кусок тушеного мяса с овощами и ломоть черного хлеба. В керамической кружке я обнаружила черный чай – интересно, как он до сих пор не остыл? В качестве десерта прилагалась горсть незнакомых мне ягод, на вид напоминающих ежевику, но только продолговатых. Я осторожно попробовала – ведь не отравить же меня здесь хотят? Вкус был приятным, ни на что не похожий. Внезапно после ягод ощутив зверский аппетит, я набросилась на еду и в один присест умяла все, что было на тарелке, запивая чаем. После ужина мир показался гораздо добрее. Я вымыла посуду – кто знает, как тут принято, никто не дал мне никаких инструкций – и оставила ее на столе. Потом принялась разбирать саквояж и развешивать одежду в шкафу. Если подумать, человеку много и не нужно: место, где спать, стол, чтобы есть или работать, и ящик для хранения вещей – все верно.

Хотя нет, не все. Разобравшись с гардеробом, я почувствовала, что хочу в туалет. Значит, придется все-таки выходить из номера.

Накинув любимую шаль, я выглянула в коридор. Никого. Все тот же синеватый свет факелов в каменном мешке. Заперев дверь, я двинулась в противоположную от лестницы сторону. Мои шаги гулко звучали в тишине. В конце коридора меня ожидало то, что нужно: туалет, душевая, а еще бельевая комната. Я заглянула в нее: стеллажи, на которых в ряд разместились подушки, свернутые одеяла, скатанные в рулон матрасы, стопки простыней и наволочек… Словно в больнице, где мне однажды пришлось побывать.

Душ и туалет тоже не отличались от больничных. Спасибо, что хоть не дырка в полу и закрывается на щеколду.

Когда я возвращалась обратно, мне показалось, что свет факелов стал чуть более тусклым. А может, это зависит от времени? Их приглушают на ночь или что-то в этом роде? Тем не менее я успела увидеть, как в открывшуюся дверь одной из комнат быстро проскользнул человек, и даже узнала его. Это был мой вечерний гость. Судя по всему, он пришел не к себе – его явно впустили. Собрался перед сном перекинуться парой фраз с друзьями?

Но подходя ближе, я уже поняла, чей это номер. Он был рядом с моим.

Здесь жила Этель.

Я остановилась как вкопанная перед дверью комнаты двести пять и пару минут молча взирала на запертый замок. Наконец, опомнившись и даже ужаснувшись (что я здесь делаю?!), я поспешила укрыться в своей келье. Вбежав, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Сердце бешено колотилось. Из глаз брызнули слезы.

Обалдев от собственной реакции и неимоверно злясь на себя, я попыталась здраво мыслить. Что это за новости? Что за глупости? Я совсем не знаю его. Этого мальчишку я увидела сегодня в первый раз и перебросилась несколькими фразами. Он даже не назвал своего имени! Да какое мне дело, с кем он проводит…

Но думать дальше совершенно не хотелось.

Кое-как успокоившись, смахнув с лица слезы и убедив себя, что больше о нем не думаю, я оторвала спину от двери… И тут раздался стук.

Не помня себя и бог знает на что надеясь, я моментально открыла замок.

Чуда не произошло.

На пороге стояла девушка-одуванчик. Сара, кажется. Она улыбалась. Одета Сара была все еще в мантию – видимо, к ней гости не торопились.

– Привет. Я подумала, может, тебе тут с непривычки не по себе? Я, когда приехала, вообще всю первую ночь проревела.

– Серьезно? – я попыталась улыбнуться. – Входи!

Я посторонилась, пропуская Сару.

Первым делом она, как коршун, кинулась к моей кровати, где все еще лежал футляр со скрипкой.

– О! Ты умеешь играть?

– Немного, – скромно ответила я.

– А мне сыграешь?

– Конечно, если захочешь.

– Смотрю, ты еще не постелилась? Давай помогу!

И, не дождавшись ответа, Сара принялась ловко, будто занималась этим всю жизнь, вдевать подушку в наволочку. Скрипка временно перекочевала к стене.

– У нас здесь скучновато. Днем-то ничего, есть чем заняться, иногда даже вздохнуть некогда. А вот вечерами – скукота. Это потому что сейчас нет вечерних пар, мы вроде как должны готовиться к экзаменам. Но все так усиленно готовятся днем, что вечером уже неохота.

Она стрекотала, как сойка, одновременно облагораживая мою постель.

– Ты давно здесь? – спросила я, усаживаясь на стул. Помогать Саре явно не требовалось.

– Три года, – охотно ответила она. – Я одна такая. Остальные десять лет, с самого начала. А тебе придется трудно, ты совсем новенькая…

Она остановилась, в задумчивости глядя на меня. Но лишь на миг – тут же принялась снова хлопотать и трещать:

– Вообще ребята все классные. Но Рихарда, чур, не трогать: мой!

Я прищурилась:

– Твой?

– Ну… еще не совсем мой, – смутилась Сара. – Но будет моим. Очень скоро. Времени мало, до экзаменов три месяца, я должна уложиться! Успеть. Лучше на Джона обрати внимание, он ничей. А зря – очень зачетный парень. Серьезный и воспитанный. Не то что Рихард, раздолбай.

Я усмехнулась про себя: что ж ты сама смотришь не на положительного Джона, а на легкомысленного Рихарда? Я ждала продолжения. Но Сара почему-то замолчала. Видимо, задумалась о своем. Наконец я не выдержала:

– А третий парень?

– Даймонд? – тут же откликнулась она. – Тоже ничего. Но с ним – не советую.

– Почему? – как можно более нейтральным тоном спросила я, хотя внутри у меня все затрепетало.

Сара оставила в покое одеяло и скорчила такую физиономию, как будто не то раскусила лимон без сахара, не то пыталась в уме перемножить трехзначные числа.

– Красавчик. Высокого мнения о себе. Да, интересный, но… бессердечный. Наплачешься.

– Вот как?

Я сделала вид, что мне срочно понадобилось достать что-то из саквояжа, чтобы Сара не видела, как я стремительно краснею.

Сара шумно вздохнула.

– Дейзи так любила его, так страдала. А он на нее ноль внимания. Пока не погибла, бедняжка. Это та девушка, вместо которой ты.

– Отчего она погибла?

– Трагическая случайность. Это иногда бывает с креадорами, если они неправильно рассчитывают силы. Она не смогла справиться с торнадо.

Сара разгладила постель и, довольная своей работой, принялась осматриваться в поисках нового занятия. Я подсунула ей саквояж, в котором оставались всякие разности: мыло, шампунь, шкатулка с безделушками, расческа и прочая ерунда. Она принялась проворно расставлять все это на полке и вновь заговорила: видимо, во время какого-то занятия ей было это делать сподручнее.

– …Так что Даймонд – проблемный вариант.

– К тому же он, кажется, с Этель? – в лоб спросила я.

Сара, в этот момент шарившая по дну саквояжа в поисках завалявшейся мелочевки, резко выпрямилась, едва не стукнувшись головой об полку.

– Этель? Вот еще! Она сама к нему лезет. Ничего у него к ней нет. Никакой любви уж точно, – уточнила она через секунду.

Я пожала плечами, про себя торжествуя. Не знаю уж, почему меня так обрадовало это сообщение. Но настроение заметно улучшилось.

– Просто Этель не такая, как Дейзи. Та все сидела и ждала, пока он сам придет. Очень гордая была. Но он так и не пришел. А Этель решительная и цепкая, просто берет что ей нужно – любит не любит, она не спрашивает. Впрочем, – прищурившись, Сара взглянула на меня, – если у тебя твердый характер, ты вполне можешь отбить Даймонда у Этель. Уверена, он не расстроится. Но не забывай: есть еще Ральф! А он на тебя, по всей видимости, глаз положил.

– Откуда ты знаешь? – выдавила я.

– Да ладно. Я видела, как он на тебя смотрел.

Я взяла с полки расческу и принялась расплетать волосы.

– Дело в том, – медленно сказала я, – что Ральф меня пугает. Он какой-то… опасный.

– Да, есть немного, – нехотя согласилась Сара. – Но тому, кто ему нравится, ничего не грозит. Так что можешь не беспокоиться.

– А тому, кто не нравится?

– А тому, кто не нравится, он житья не дает. Может всячески вредить.

– Спасибо, приму к сведению.

Я распустила косу, волосы рассыпались по плечам и спине. Я принялась расчесывать их.

– Ух ты! – с завистью в голосе воскликнула Сара. – Да ты красотка! Всегда хотела длинные волосы, а у меня видишь – шапка!

Она принужденно рассмеялась, сминая свои волосы руками с двух сторон.

– Зато какая редкость! – возразила я. – Я, например, ни разу таких не видела.

– Это да, – тут же просияла Сара. – Знаешь, а ты милая.

«А ты – предсказуемая», – подумала я, постаравшись улыбнуться как можно более дружелюбно.

– Ты расскажи о себе-то, – Сара присела на краешек кровати. – Что ты умеешь? Как тебя Ральф нашел?

Да если бы я знала, как он меня нашел! Вычислил как-то. А может, наводил справки. Для мага это несложно. В двух словах я описала Саре свою нехитрую жизнь.

– Вот это да! – протянула она, округлив глаза. – Так ты уже сама зарабатываешь! Зачем тогда тебе этот диплом?

– Ральф предложил мне сюда приехать. Я согласилась. Пусть будет, почему нет.

Отложив расческу, я быстро плела косу.

– Вообще, правильно, – кивнула Сара. – Предлагают – бери. Я ведь тоже сюда не сразу попала: я олимпиаду выиграла. А до этого училась в обычной магической школе.

– Молодец! – покачала головой я. – А я даже и не знала про магические школы… А учителя тут строгие?

– Кому как, – пожала плечами Сара. – Мне нормально. Только Ральф, бывает, зверствует. Но он меньше других учитель, потому что еще молодой. И у него другие дела. Ну, ты увидишь. А сейчас сыграй, а? А то скоро отбой.

Закрепив косу резинкой, я подошла к стоящему возле кровати скрипичному футляру, подняла его и положила на стол. Затем раскрыла. Каждый раз, как я прикасаюсь к скрипке, я чувствую себя счастливее, наверное. Вот и сейчас, взяв ее в руки вместе со смычком, я мгновенно забыла все сегодняшние сомнения и страхи. Прижав подбородком шелковую подушечку, закрыла глаза, взмахнула…

А дальше меня уже не было. И Сары не было, и комнаты. Вообще ничего не существовало вокруг – только моя музыка. Только ветер. И запах цветущего миндаля. Не знаю, почему именно он.

Когда я играю, я не чувствую времени. Оно может тянуться долго, а может пронестись быстро – я не замечу разницы. И еще мне кажется, пока мои звуки со мной – я неуязвима. Никто не сможет причинить мне вред.

Наконец я перестала играть, открыла глаза, опустила скрипку и вернулась в реальность. Сара сидела передо мной на стуле, открыв рот.

– Ты потрясная! – пролепетала она. – Что это? Чье это? Я никогда не слышала такой музыки.

– В смысле – «чье»? Мое, конечно, – не поняла я, укладывая скрипку и смычок обратно в футляр.

– Ты что… и сочиняешь сама?

Я закрыла футляр и нахмурилась. О чем это она толкует?

– Конечно, сама. А кто же? Когда ты говоришь, разве кто-то придумывает за тебя слова?

Сара странно посмотрела на меня.

– Ты, конечно, маг. Ты с детства жила в уединении, а потом общалась только с заказчиками, чтобы не растерять магический дар, это естественно. Но не хочешь же ты сказать, что никогда не слышала другой музыки?

– Почему? Естественно, слышала. Мой первый учитель – его приглашала тетка. Он сочинял изумительные этюды. И ноктюрны. А лучше всего ему удавались скерцо… И капризы.

– Уж не знаю, кто был твоим учителем, – покачала головой Сара. – Возможно, сам Паганини. Тогда все понятно.

– Он не называл своего имени, а я обращалась к нему просто «учитель».

– Допустим, – Сара кивнула. – А еще кто-нибудь?

– Еще? Мой парень. Он и подарил мне эту скрипку, – тихо сказала я. – Он сочинял такие восхитительные…

– А где он сейчас? – перебила Сара.

– Не знаю. Мы расстались. Ему надоело все время ждать, когда я вернусь из очередного путешествия. С очередного заказа. Он не был магом и не понимал, что я… не могу жить по-другому.

Мы помолчали.

– Грустно, – наконец сказала Сара. – Но ты не жалей. Магу нужен маг, иначе…

Она развела руками.

– Наверное, ты права, – вздохнула я.

И тут раздался звон! Первый удар, за ним еще и еще. И в тот же момент на стене, рядом с кроватью, появилась огромная тень от циферблата. Две стрелки указывали время: большая на двенадцать, маленькая – на одиннадцать. Тонкая секундная ползла по кругу.

– Что это?

– О-хо-хо, это отбой. Засиделись мы. Побегу, а то будут неприятности. До завтра, не грусти!

С этими словами Сара вскочила, и через минуту ее уже не было в комнате. Я только услышала, как щелкнул дверной замок.

Я смотрела на циферблат-тень. Разумеется, никаких часов, которые могли бы ее отбрасывать, в комнате не было. Теневые часы, вместе со стрелками, были точной копией тех, что изображены на флаге, это все, что я могла понять. С одиннадцатым ударом циферблат исчез. Не раздумывая долго, я легла в постель: отбой так отбой, зачем выпендриваться.

Однако уснуть мне не удавалось. Незнакомое место, холодные стены, узкая кровать… Да еще духота.

Я не выдержала. Встала и распахнула балконную дверь. Потом вышла и, облокотившись о каменный бортик, некоторое время стояла, слушая тишину и вдыхая запах цветущего миндаля. Надо будет утром найти это дерево. Свет в соседних номерах не горел, на небе не было ни звездочки. Просто черная ночь. Озябнув, я вернулась в комнату и опустила жалюзи, оставив дверь открытой. Забралась под одеяло и моментально уснула.

…Первое, что я обнаружила, проснувшись – плотно закрытую балконную дверь.

Глава третья

Циферблат часов на сей раз был не тенью, а солнечным зайчиком. Маленькая стрелка замерла на семи. У меня час на все про все, ведь в восемь надо быть внизу.

Закрытая балконная дверь меня не то чтобы испугала, но насторожила уж точно. Кто это сделал? Друг или враг? Вскочив, я быстро окинула взглядом полку над кроватью: все вещи были на месте. Из шкафа тоже ничего не пропало, как не появилось и ничего нового. Зачем нужно закрывать мою дверь? Предупредить? Напугать? Но времени стоять и раздумывать не было. Захватив мохнатое полотенце и запасную одежду, я отправилась в душ.

Там, под струями воды, уже плескалась Этель. Она опять поздоровалась со мной кивком, но больше не проронила ни слова. А фигура у нее весьма ничего себе, вон какие плечики покатые, и талия почти осиная. Надо же…

Почувствовав, что настроение опять стремительно портится, я начала яростно надраивать себя мочалкой. В конце концов, я тоже не уродина! Не о чем сожалеть.

У меня на голове была шапочка, потому что сушиться феном не хотелось – долго. Этель уже стояла, завернувшись в полотенце, с мокрыми волосами. И капли стекали на пол, образуя вокруг нее лужицу. Судя по всему, настроение ее тоже было не слишком радужным. Почему, интересно? Я бы на ее месте плясала от счастья.

– От чего? – спросила она, обернувшись ко мне, когда я как раз закручивала кран.

– Что «от чего»?

– От чего бы ты плясала? – пожала плечами она.

Я так и застыла. Да что же это делается, а? Мало того что Ральф читает мысли, так еще и…

– Вы что здесь – все до одного телепаты? – рассердилась я.

– Нет.

Этель отжимала свои черные пряди.

– Только Ральф и я, не считая профессоров. Но если ты не хочешь, чтобы твои мысли читались, ты должна научиться ставить заслон.

– Как? – глядя на нее в упор, спросила я.

– Вопрос не ко мне.

С этими словами она собрала вещи и ушла. Я осталась вытираться. Похоже, она не очень дружелюбно ко мне настроена, хотя у нее нет на это причин.

Но, к сожалению, будут.

Когда я вернулась в комнату, на столе меня ждал завтрак, а на стуле висела новенькая мантия. Здесь принято делать все исподтишка, что ли? У меня оставалось чуть больше двадцати минут, чтобы поесть, одеться и спуститься в вестибюль, если верить солнечному циферблату. Поэтому я занялась запеканкой и кофе.

Мантия была мне как раз, вот только подходящих брюк у меня не было. Надеюсь, все потерпят, если я явлюсь в юбке. Нацепив клетчатую юбку, я стала похожа на примерную ученицу в школьной форме. Думаю, то, что нужно. Решив не заморачиваться с прической и оставив обычную косу, я наконец вышла из кельи. По коридору как раз шли Джон и Рихард, оба заулыбались, увидев меня.

– Как первый день? – вежливо спросил Джон.

– Точнее, первая ночь, – поправил Рихард, глядя в потолок.

– Потрясающе! – в тон ответила я, и мы втроем спустились по темной лестнице.

Остальные уже были там. Я моментально нашла глазами Даймонда, на сей раз он облачился в мантию, как все, включая Ральфа.

– О! – Ральф так откровенно разглядывал мои ноги, что мне стало не по себе. – Прелестно выглядишь, Бренна. Хотя и несколько не по форме.

– У меня просто нет… – начала я. Но он уже и так все понял.

– Ну что ж, в таком случае мы простим тебя – верно, коллеги?

Он обернулся ко всем. Девушки промямлили что-то неопределенное, Джон с Рихардом радостно закивали. Уж не знаю, кто из них более «серьезный и положительный», – по-моему, они как близнецы.

Даймонд же никак не проявил своего отношения к вопросу. Он вообще на меня не смотрел. Он разглядывал ножку у зеркала. Ну и пожалуйста!

– Сегодня у нас напряженный день, коллеги. Предлагаю сконцентрироваться и побыстрее начать. Идемте!

Размашистым шагом Ральф двинулся из холла по коридору. Девушки, а затем Даймонд припустили за ним. Джон с Рихардом обступили меня с двух сторон на манер почетного эскорта. Или наоборот – тюремного караула? Скомандовав в один голос «Вперед!» и выбросив вверх правую руку, они увлекли меня за всеми. Как подростки, честное слово! Но я почувствовала, что улыбаюсь и уже не так огорчена невниманием Даймонда. В этот момент идущая впереди Сара обернулась. И судя по ее выражению лица, ей не очень нравилось происходящее. Я тут же спрятала улыбку, сделав вид, что дурачество юношей мне скорее досаждает. Как же все сложно!

Тем временем мы свернули направо и через открытую заднюю дверь вышли во двор.

Двор представлял собой скорее пустырь, размером приблизительно с поле для игры в футбол. Ну может, чуть меньше. Вот только играть на таком не стоило. Жиденькая травка пробивалась сквозь ссохшуюся каменистую землю, островками цвела полынь. Кое-где, совершенно хаотично, торчали растрепанные кусты боярышника с яркими, словно налитыми кровью ягодами. И только вдоль крепостной стены чинно, в ряд, выстроились деревья, усыпанные теми самыми, похожими на ежевику ягодами. Только здесь они были как темно-синего, так и красного, и даже белого цвета.

– Что это? – спросила я оказавшуюся рядом Сару, кивнув в сторону деревьев.

Но Сара не успела ответить, вместо нее заговорил Ральф.

– Это обыкновенный тутовник, который рос здесь всегда. А меня больше интересует: что это?

Он показал рукой в сторону растущего в середине ряда дерева, на которое я сначала не обратила внимания – а зря, потому что оно явно отличалось от остальных. На нем не было ягод, зато распустились бело-розовые цветы. Да и само дерево – крона, ствол, – насколько я могла отсюда видеть, мало походило на соседние.

Все смотрели на цветущее дерево, и только Ральф – на меня. Я пожала плечами. Если он ждет моего ответа – то у меня его нет, откуда я могу знать про какое-то дерево. Наконец среди молчания раздался голос Даймонда:

– Это миндаль.

Ральф хмыкнул:

– Вот и мне отчего-то так кажется. Ты любишь миндаль, Бренна?

Тут уже все посмотрели на меня. С интересом. Даже Даймонд. Я растерялась:

– Да при чем тут я?

– Ну, например, притом что еще вчера миндальное дерево здесь не росло. А теперь у нас появился новый креадор…

– …который усиленно отрицает навыки креадора, – резко бросил Даймонд.

Я вспыхнула.

– Вот как? – с интересом переспросил Ральф.

– Да ничего я не отрицаю, – возразила я. – Просто не уверена.

Ральф беззвучно рассмеялся.

– Зато мы все теперь абсолютно не сомневаемся – не так ли, коллеги?

Выпускники закивали.

– Что ж, не будем больше терять времени. У каждого есть своя задача, можете приступать к занятиям. А с фейри Рейлис займусь я лично, пока она не вырастила нам тут дубовую рощу или стену из плюща.

– А чем плох плющ? – угрюмо поинтересовалась я.

– Тем, что он душит другие растения, – мягко ответил Ральф.

Между тем студенты разбрелись в разные уголки двора. Мне было очень интересно посмотреть, как же они будут практиковаться, но Ральф не дал мне этой возможности.

– Идем к твоему дереву, Бренна. И вспомни, пожалуйста, чем ты занималась вчера вечером.

Видя мое замешательство, Ральф снисходительно улыбнулся.

– Я имею в виду творчество.

Мой вчерашний вечер включал в себя ужин, разговор с Сарой и… разговор с Даймондом. Если Ральф и прочитал это в моей голове, то не подал вида.

Мы подошли к деревьям. Миндаль цвел, конечно, не по сезону, раз рядом уже созрели плоды. Но его цветы выглядели так красиво, так необычно на фоне ягод!

– Бренна, вот и первое правило: не вмешивайся в естественный ход вещей. Можно создавать миры на своей площадке или на чужой – в виде элемента, как сделала ты, или совокупности элементов. Но в любом случае творение должно подчиняться законам. Сейчас август, время собирать урожай, а ты вырастила майское цветущее дерево.

– Вижу, вы мне не верите, – я развела руками. – Но я не собиралась ничего делать. Я вообще не думала ни о каком миндале. Я даже его раньше не видела.

Ральф помолчал.

– Это странно, – в задумчивости произнес он наконец. – Но рано или поздно мы поймем механизм. А сейчас, чтобы не гадать попусту, начнем заниматься простейшим.

Он сделал несколько движений кистью. Казалось, будто он наматывает сахарную вату, появившуюся из ниоткуда. В конце концов в руках у него оказался серебристый кокон.

– Вот мана. Это твой материал, креадор. Попробуй сделать из нее, ну, скажем…

Ральф поднял взгляд к небу.

– Готовить умеешь?

– Что? – растерялась я. – Ну… да.

– Сделай пирог.

– Как?!

– Не даю советов. Сама. Ты должна найти свой способ.

Я смотрела на кокон в его руках. Пирог, говорите? Я осторожно дотронулась кончиками пальцев, погладила серебристую поверхность. Казалось, кокон сплетен из чего-то невесомого. Может быть, из паутины. Осмелев, погрузила кисти целиком. Ощущение было такое, будто запускаешь руки в пакет с елочной канителью и дождем. Я в детстве любила это делать, особенно мне нравилось искать в мишуре спрятанные шарики и сосульки. Ральф, усмехаясь, внимательно изучал мое лицо: видимо, такие мысли казались ему забавными.

– Ну так поищи там шарик, смелее. Только не забывай про пирог! – напомнил он.

Пирог. Знать бы, откуда в елочном дожде пирог… Я пошарила в коконе, потом попыталась сжать массу в горсть. Ведь пирог нужно испечь, логично? А из чего? – из теста.

Водя в коконе руками, я ощущала, как мана становится более плотной и вязкой. Неужели и в самом деле тесто? Как удивительно… Я принялась месить – и вот уже увидела тесто собственными глазами.

– Все это очень трогательно, – вкрадчиво произнес Ральф. – Но мне бы крайне не хотелось вымазаться в тесте.

– Что я должна сделать? – с готовностью спросила я.

– Я был бы тебе очень признателен, Бренна, если бы ты сняла с моих рук ману. Сделай одолжение – держи теперь свой мир сама.

Держать свой мир! Он сказал это, и мое сердце забилось сильнее. Я зачерпнула руками столько, сколько смогла бы удержать, и…

– Только не потеряй ничего! – предупредил Ральф.

Вовремя, надо признать.

Я представила, что вся мана обволакивает мои руки, собирается вокруг них, стремится удержаться… И осторожно сняла кокон с ладоней Ральфа.

– Очень хорошо, Бренна, – вполголоса похвалил он. – Продолжай в том же духе.

Я продолжала месить тесто. Теперь это стало гораздо труднее, потому что мана висела в пустоте.

Зато кокон все больше походил на тесто, а тесто принимало уже вполне узнаваемую форму: продолговатый пирог с защипами в середине. Но теперь ведь надо как-то его испечь?

– Не забудь вытащить руки, иначе поджаришься, – заметил Ральф.

Он отошел на шаг и теперь лишь наблюдал за моими действиями, время от времени то нюхая цветок на миндальном дереве, то отправляя в рот ягоду тутовника. А у меня уже во рту пересохло.

– К сожалению, креадор не может отвлекаться в процессе творения, – с сочувствием произнес Ральф. – Иначе получится некачественно.

Стараясь не думать о том, что «мог бы не дразнить», я осторожно, выскальзывающими движениями, постаралась переместить кисти так, чтобы поддерживать пирог снизу, а не изнутри. К моему удивлению, у меня получилось неплохо. Ральф одобрительно кивнул. Оставалось самое сложное: печь. Не придумав ничего лучше, я поднесла свое творение к лицу и дунула, словно задувая свечи на торте. Поверхность пирога подернулась легким дымком, а больше ничего не произошло.

– Нет, так неправильно, – снисходительно заметил Ральф. – Ты же не дракон огнедышащий, верно? Жар должен исходить от тебя иным способом.

– Каким? – быстро спросила я.

– Не знаю, – покачал головой Ральф. – Можешь знать только ты.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, и его лучи проникали к нам, за стену. Но тепла не хватало – может, из-за того, что мы находились высоко в горах, может, потому, что лето подходило к концу. Еще месяц – и мы простимся с ним. Но тепло, жар, огонь сейчас – я отчаянно нуждалась в них, а значит, надо как-то получить хотя бы искру. Зажечь.

На миг я представила себя почему-то кремнем. Не спичкой, не свечой. Не факелом. А кусочком камня, ударяющим о другой камень. Я вздрогнула всем телом, явственно ощутив этот удар, – и искра вылетела! А за ней еще. И еще. Меня трясло, но я не отводила взгляда от своего «изделия» и видела, как подгорают и обугливаются те участки, куда упали искры.

– Бренна, Бренна, – озабоченно покачал головой Ральф и аккуратно принял из моих рук то, что могло бы стать пирогом, – но, видно, не судьба. – Достаточно.

Он сделал жест, как будто складывает пирог пополам. И пирог действительно сложился, исчезнув, а потом Ральф словно бы выпустил из рук невидимую птицу, подбросив вверх.

– Ну все, мана рассеялась. Точнее, она теперь снова вокруг нас.

– У меня ничего не вышло, да? – упавшим голосом спросила я.

– Я бы так не сказал, – Ральф задумчиво почесал подбородок. – В тебе, без сомненья, есть талант креадора. И способность управлять даром – тоже. Но мне пока неясно, как заставить подчиняться тот огонь, что горит в тебе.

При этих словах он посмотрел мне в глаза. Его пронзительный взгляд, казалось, хотел добраться до самых потаенных глубин моей сущности. Как я выдержала этот взгляд, не знаю.

– А сейчас отдохни, Бренна, – я слышала его голос словно издалека. – Первый раз это бывает тяжело. Продолжим позже.

Откуда ни возьмись, прямо передо мной возникла резная скамеечка. Повинуясь жесту Ральфа, я опустилась на нее и тут же почувствовала, что почти лишилась сил. Если я от такой малости буду слабеть, как же мне удастся творить настоящие, большие миры? Да я же просто умру!

Ральф улыбнулся уголками губ.

– От этого не умирают, не беспокойся, Бренна. Увидимся!

И быстрым шагом он направился в дом.

Чем быстрее я научусь ставить заслон, чтобы спрятать мысли, тем лучше.

Руки гудели от напряжения, я осторожно потрясла ими и осмотрелась. Даймонда во дворе не было, остальные четверо студентов занимались каждый своим творением. Ближе всех ко мне стояла Этель, но то, что это она, я поняла не сразу. Вокруг Этель бушевали волны, и то и дело поднимались из воды башни из серого камня, одна выше другой. Она вертелась в середине всего этого и быстро перебирала руками – казалось, море выплескивается у нее из-под пальцев. У меня захватило дух – вот это действительно уровень! Сразу видно, что выпускник, уже почти настоящий креадор. А что я? Кусок теста не смогла испечь, чуть не спалила. Правда, внутренний голос тут же возразил, что Этель учится десять лет, а я пришла только что. Но ведь и я не новичок – я маг-профессионал! Пусть и не креадор. Сердито стиснув зубы, я продолжала любоваться на «морские пейзажи» Этель. Изредка среди волн мелькал парус или проносилась чайка. Один раз мне даже посчастливилось увидеть нос корабля – совсем ненадолго. Я даже не успела разобрать, парусник это или, может быть, пароход. Ну что ж, каждому свое. Интересно, что у других. Почувствовав себя немного отдохнувшей, я встала и двинулась к центру двора, где колдовала Сара. Рядом с ней ничего не было видно, но при этом она так красиво двигалась, почти танцуя, извиваясь, словно гибкое растение, и время от времени словно бы обращаясь к солнцу, протягивая руки, что все это не могло пропасть даром. Подойдя ближе, я поняла, что не ошиблась, ощутив едва заметный запах горящего сандала. Еще два шага – запах усилился, а потом исчез. Зато появился другой, более сладкий: ваниль. Я остановилась и вдыхала, пока не улетучился и он, а на его место пришел более сильный аромат – гвоздика. Дальше запахи пошли хоть и знакомые, но я не знала названий. Они то появлялись и исчезали внезапно, то переходили один в другой постепенно, как цвета радуги. Иногда мелькало что-то знакомое, как, например, карамель. Иногда – совсем уж неизвестное, пряное, с легкой горчинкой, от чего кружилась голова. Наконец появился терпкий, пьянящий, дурманящий аромат, он словно звал за собой. Я невольно сделала шаг вперед. И еще один. И еще. Я подошла уже совсем близко к Саре.

– Эй! Остановись, фейри.

Я очнулась, взгляд прояснился. Сара все так же танцевала, но вокруг нее уже не было облака из запахов. Я перестала их ощущать. Зато я увидела, что ко мне спешит Даймонд.

– Отойди!

Он схватил меня за руку и буквально оттащил в сторону. Я ойкнула: его пальцы больно впились в кожу, теперь на предплечье будет синяк.

– Ты что, не знаешь, что приближаться к креадору во время творения опасно? Ты маг или школьница? Зачем ты к ней полезла?

Кровь бросилась мне в лицо, слезы были уже близко, но я не дала им воли, с трудом сдержавшись. Ну почему он так со мной?! Что я сделала?

– Не понимаешь? – Даймонд развел руками. – Еще чуть-чуть, и тебя затянуло бы в ее мир. Что за странное легкомыслие!

– Тоже мысли читаем, да? – я поспешила разозлиться, пока не начала думать что-нибудь лишнее.

Пыл Даймонда моментально утих.

– Нет, – выплюнул он. – У тебя все на лице написано.

– А, так ты читаешь мимику? – не отставала я, желая закрепить свой успех. Похоже, неумение читать мысли – его слабое место, так не будем же давать ему возможности вновь почувствовать себя королем. А то ишь, строит из себя! – Может, с тобой вообще лучше общаться на языке глухонемых?

– А ты умеешь? – неожиданно улыбнулся он.

– Нет. Я как все люди. Картинки, звуки, запахи. Почему-то у Этель – картинки, а у Сары – запахи. Не просветишь школьницу, с чем это связано? – язвительным тоном поинтересовалась я, но потом добавила уже обычным: – Мне правда любопытно.

Он стоял, широко расставив ноги, и с все возрастающим интересом пялился на меня. Нет, не на грудь, не на ноги. Он смотрел на меня, как на неопознанный объект.

– Ты почувствовала запахи вокруг Сары? – наконец спросил он. – И видела картинки у Этель.

Последнее было сказано уже утвердительно.

Я кивнула.

– А у Джона и Рихарда ты тоже…

– До них я еще не дошла, – перебила я его.

– Угу, – кивнул он, словно своим мыслям. – И не дошла бы, если бы я тебя не вытащил. Тебя прельстила восточная сказка, в которую ты чуть не попалась. Впрочем, Сара бы заметила тебя, конечно. Но не факт, что сразу помогла бы. Дала бы побарахтаться.

– Почему ты так плохо думаешь о людях? – нахмурилась я.

– Я думаю о людях, исходя из их поступков, – резко сказал Даймонд. – Ты можешь придерживаться другого принципа, если желаешь. Но имей в виду, что не всегда рядом найдется тот, кто вовремя вытащит тебя из кокона собственных заблуждений.

Я хотела было сказать в ответ что-нибудь хлесткое, но ничего подходящего, как назло, в голову не приходило. А чем больше я смотрела на Даймонда, тем меньше мне хотелось продолжать перепалку.

– Тебе было бы полезно, для сравнения, посмотреть, как работают другие креадоры. Если хочешь, дойдем до Джона, – внезапно миролюбиво предложил он.

– Хочу! – откликнулась я.

С какой стати отказываться?

– Тогда идем. Вон он…

Джон копошился в дальнем углу двора, за кустами боярышника. Даймонд двинулся быстрым шагом, я семенила за ним. Наконец впереди послышалось журчание ручья. Я вытянула шею, стараясь разглядеть источник или хотя бы лужицу, но безрезультатно. Наконец мы протиснулись в узкую щель между кустами, и я поняла, откуда исходит звук. Стена отбрасывала тень, и солнце почти не попадало сюда. Только полоска света лежала на земле, на ней и стоял Джон. Он свистел. Но это был не простой свист. Сначала мы слышали журчание воды, потом стрекот кузнечиков, пение соловья. Слышали свист ветра и треск ломающихся веток, словно дикий зверь ломился через чащу. Мы стояли довольно долго, у меня затекли ноги. Наконец, словно издалека, донесся трубный глас – это сообщал о себе лось.

Мы с Даймондом посмотрели друг на друга.

– Ты так умеешь? – спросила я одними губами.

– Нет, – ответил он внезапно охрипшим голосом. – Я умею лучше.

Он сделал шаг ко мне. Я невольно попятилась, но за спиной у меня был куст боярышника, и отступать было больше некуда. Даймонд приблизился вплотную. Я дернулась было в сторону, но он быстро вытянул руку, схватившись за ветку. И с другой стороны – тоже. Я оказалась словно у него в плену.

– Стой, фейри, – почти прошептал он, хотя я и так стояла, не в силах шевельнуться. Сердце будто стучало в большой барабан. От Даймонда веяло теплом и силой. И еще чем-то… первобытным. Необузданным.

– Здесь… Джон, – пискнула я.

– Он нас не видит и не слышит, – невозмутимо ответил Даймонд.

Он слегка наклонился ко мне. И я, не выдержав, закрыла глаза. В следующую секунду я почувствовала его дыхание – так близко, что у меня едва не подкосились ноги.

Его губы накрыли мои. Требовательные губы. Очень горячие, как ветер в пустыне. Казалось, их обладатель много-много дней мучился жаждой, и вот наконец прильнул к колодцу. Пил жадно и никак не мог напиться. И хотя мне больше всего на свете хотелось утолить эту жажду, больше всего на свете хотелось, чтобы это не прекращалось, я вдруг вспомнила об Этель. А еще – о Дейзи. И каким-то невероятным образом нашла в себе силы оттолкнуть его обеими руками.

Даймонд ничуть не смутился. Он лишь вопросительно посмотрел на меня.

Я открыла было рот, чтобы… спросить? возмутиться? Но тут совсем близко, за кустами, раздался голос Ральфа:

– Бренна, куда ты подевалась?

– Вот демон, – тихо выругался Даймонд. – Не очень хорошо, если он обнаружит нас тут.

– Боишься? – небрежно, как мне казалось, поинтересовалась я.

На самом же деле я еще не пришла в себя после его поцелуя, заставшего меня врасплох.

– О тебе беспокоюсь, между прочим, – возразил Даймонд.

Но я не очень-то ему поверила.

Шаги Ральфа слышались уже совсем рядом. Несомненно, он шел сюда. А ведь он и в самом деле может разозлиться и начать мстить, если обнаружит нас вдвоем.

Джон все еще пребывал в своем мире. Теперь вокруг него гремел невидимый водопад. В другое время я бы непременно восхитилась, но сейчас момент был уж больно напряженный. Еще миг – и Ральф заглянет за кусты.

– Делать нечего, – вздохнул Даймонд, сделав излишне трагическое лицо. – Доверяй мне и ничего не бойся!

Он схватил меня за руку, и… Я и представить не могла, что случится потом! Мы шагнули прямо в грохочущие звуки! И через секунду я поняла, что это уже не просто звуки.

Мы очутились внутри водопада! Со всех сторон – стены воды, ничего больше не видно. А мы посредине, и ни одна капля не попадает на нас. О такой романтике я даже не мечтала. Да что там! Еще вчера я и не подозревала, что в моей жизни возможно что-то подобное.

– Как ты это сделал?!

Не знаю, чего в тот момент во мне было больше: ужаса или восхищения. Во всяком случае, руку Даймонда я не отпускала.

Его рот сам собой расползся до ушей.

– Только не пытайся повторить сама, ладно? Опасно, вообще-то. Я просто уже много раз это проделывал, так что…

Ну что за клоун! Меня от Сары оттащил силком, а сам тут же ринулся в мир Джона. И меня за собой потянул. Ну ясно, чего уж: любитель дешевых трюков!

– А если Джон нас сейчас отсюда выкинет? – прошипела я.

– Если не будешь привлекать внимание, не выкинет. Примет за рыбу. – И, видя мой гневный взгляд, Даймонд добавил: – За говорящую рыбу!

Тут уж я не нашлась, что ответить. Нет, это неслыханно!

– И вообще, нашла, о чем беспокоиться. Наша главная забота – как отсюда вылезать.

Глава четвертая

– Не хочешь ли ты сказать, что не знаешь, как выйти?! – громким шепотом воскликнула я.

Даймонд ухмыльнулся.

– Испугалась? Вот то-то же! Да не волнуйся, – поспешно добавил он, поскольку у меня на лице не было написано на сей раз ничего хорошего. – Я не то имел в виду. Я хотел сказать, что отсюда не видно, ушел уже Ральф или нет. Поэтому… мы не будем торопиться.

– Боюсь, нам это не поможет, – вдруг поняла я, – даже если мы выберемся отсюда незамеченными. Он ведь все равно наверняка спросит, где я была.

– Так соври, – пожал плечами Даймонд.

– А мысли?

Даймонд с полминуты непонимающе смотрел на меня. Потом до него дошло.

– А-а-а, тебе нужен заслон? Это легче легкого. Научить? Я всех осчастливил – мое изобретение! – с гордостью сказал он. – Теперь Ральф меня за это ненавидит.

Он хохотнул.

– Слушай, научи, пожалуйста! Очень неприятно, когда он роется в моей голове, как будто…

Я задумалась, подыскивая сравнение.

– Как будто в твоей косметичке? – предположил Даймонд.

И хотя я хотела сказать нечто совершенно другое, его пример мне понравился даже больше.

– Пожалуй.

– Без проблем, фейри. Это просто. Я предложу два варианта, выберешь наиболее приемлемый для себя. Путь первый, он менее приятный, зато наверняка. Нужно твое самое страшное воспоминание. Есть такое?

Память тут же услужливо подсказала: два дерева, ветер в кронах, я маленькая, и никого…

– Конечно, – вздохнула я.

– Отлично. Как только ты видишь Ральфа, сразу вспоминай свою страшную картинку. Пару раз ты будешь делать это собственным усилием. Но уже на третий – максимум четвертый – тебе достаточно будет мысленно произнести слово «заслон», и картинка всплывет сама. Она закроет твои думы от чужого взгляда. Проверено!

– Так просто? – недоверчиво спросила я.

– Просто, я же говорю, – кивнул Даймонд. – Но есть один минус.

– И какой же?

– В такие моменты ты будешь очень остро переживать свой страх. Каждый раз заново. Понимаешь?

Я медленно кивнула.

– Все имеет свою цену, не так ли?

– Вот именно, – резко сказал Даймонд. Я уже отвыкла от такого его тона. – И ты молодец, если понимаешь это.

Похвалил. Скажите пожалуйста! Но в глубине души мне было очень приятно.

– Но ты говорил про два способа.

– Да, – кивнул Даймонд. – Второй более «шоколадный». Но чтобы его как следует освоить, потребуется мастерство. Примерно такое.

И не успела я опомниться, как он притянул меня к себе и вновь завладел моими губами. От его напора стало даже больно. Но поцелуй длился мгновение, Даймонд тут же отпустил меня.

– Обнаглел? – ледяным голосом сказала я. Мне сердито вторил грохот водопада.

– Мне казалось, тебе понравилось в прошлый раз? – осторожно спросил Даймонд.

– Мне казалось, мы занимаемся делом! – возмутилась я.

Даймонд кивнул.

– Это и есть дело. Второй способ поставить заслон – вспомнить свой самый яркий поцелуй. Ну, или… секс. Неважно с кем.

Я опять поняла, что краснею.

– А получше ты ничего не мог придумать?!

– А чем плохо? Этот способ я придумал первым… но, честно говоря, не для Ральфа. При виде Ральфа у меня как-то не получалось думать о поцелуях, поэтому пришлось изобрести и второй.

– Мне тоже больше нравится второй!

– Да? Я удивлен. Ты же девушка. Девушки обычно предпочитают первый.

– Ну, знаешь, я не Этель! – вырвалось у меня.

И почему я это сказала? Сама не знаю.

Даймонд мгновенно посерьезнел и взглянул на меня испытующе.

– Почему именно Этель?

– Это у тебя надо спросить, – буркнула я.

О демоны, ну что я такое говорю!

Даймонд собирался что-то ответить, но в этот момент раздался другой голос:

– Ребята, а что это вы тут забыли?

Джон! О чем мы забыли, так это о его существовании. А ведь он хозяин мира, ни много, ни мало.

– Дружище, мы уже уходим!

Даймонд поднял обе руки, словно сдается.

– Прости, что вломились. И спасибо большое!

– Вылезайте! – усмехнулся Джон. Кажется, он не был на нас сердит.

В мгновение ока мы оказались снаружи.

– Дракон ушел? – осторожно спросил Даймонд.

– Давно уже. Время обедать, между прочим.

Джон с любопытством переводил взгляд с меня на Даймонда и обратно. Даймонд сделал ему знак, словно говоря: «Слушай, ну ты не трепись пока». Джон едва заметно кивнул. Затем мы все втроем отправились на обед.

Парни чуть поотстали.

– Прикроешь, если что? – услышала я голос Даймонда.

– Да мне-то не жалко, – ответил Джон. – Но ты ведь уже огреб за то, что шастаешь по мирам.

– Ну скажи, что с твоего ведома. Прошу.

– Да мне-то что! – повторил Джон удивленно. – Я могу все, что угодно сказать. Но чем это тебе поможет? Он же запретил тебе!

– Ну, это все же лучше, чем… без спросу.

– Ладно, по рукам. Но ты все-таки осторожнее. Зачем зря нарываться.

– Не зря.

Даймонд сказал это очень-очень тихо. Но я услышала. И радость всколыхнулась во мне.

В вестибюле мы, конечно же, нарвались на Ральфа. Впрочем, на юношей он не обратил внимания, и они спокойненько отправились восвояси – лопать вкусный обед. А вот меня куратор поманил пальцем. Брошенная всеми на произвол судьбы и втайне содрогаясь, я подошла, изо всех сил изображая невинность.

– И где же ты, Бренна, была? Я ведь тебя искал, – вкрадчиво спросил Ральф, подняв бровь.

То ли из-за своего мурлычущего голоса, то ли по какой-то другой причине, но он начинал напоминать мне хитрого кота, который только притворяется мягким и пушистым, а на самом деле скрывает в подушечках когти. Казалось, вот-вот вылезут усы-антеннки и он хищно поведет ими. Так, главное заслон, не забыть про заслон!

– Я… смотрела на других креадоров, – честно ответила я.

Во-первых, придумывать иную версию не было времени, а во-вторых, он же должен убедиться, что я говорю правду!

– Так-так, и кого же ты видела? Вообще это неплохо. Только не подходи близко – может нечаянно зацепить отдачей.

– Я видела море у Этель, – медленно сказала я, при этом пытаясь быстро-быстро вызвать страшную картинку из детства.

Не тут-то было! Стоило представить деревья – как на них тут же спархивала стая птиц, птахи начинали щебетать на все голоса, гоняться друг за другом, вить гнезда – сплошное веселье и ничего страшного. Подумала о ветре в кронах – ветер швырнул горсть разноцветных конфетти, принес гроздь воздушных шариков, да еще все со смешными рожицами. Вспомнила об одиноком ребенке, стоящем во дворе, – к ребенку тут же примчался на самокате друг, и им вдвоем уже было не страшно, не скучно, а просто замечательно. Да что же это такое!

– Ну и как тебе мир Этель?

Ральф откровенно смеялся. Похоже, он разгадал мой план.

– Очень красиво и здорово, – сквозь зубы процедила я. – Этель, несомненно, профессионал.

– Да, Этель молодец, – согласился Ральф. – Но лучшая техника, как миротворца, безусловно, у Сары. Советую подружиться с ней. Ее способ необычен.

– Сару я тоже видела, – призналась я. Все равно ведь он узнает, раз заслон не получился.

– Правда? – не поверил Ральф.

– Я вас не обманываю. У нее запахи, я знаю. Восточные пряности, кажется.

– Да ты молодец, малыш.

Взгляд Ральфа потеплел, он стал похож на человека, а не на противного кота.

– А то я уж думал, что взвалил на тебя непосильную задачу. Но раз ты способна воспринимать миры с разным способом творения – все у нас пойдет на лад. Завтра с утра я хочу, чтобы ты посмотрела, как работает Рихард. Он пользуется… Впрочем, не буду говорить, определишь сама. Ну а сейчас поторопись: обед ждет, а потом сразу будет занятие по истории. Я скажу, чтобы за тобой кто-нибудь зашел.

Когда я вошла в свою келью, то сразу поняла что-то не так.

Потом сообразила: футляр со скрипкой лежал на кровати. Разумеется, я не бросала инструмент на постели! Похолодев, я кинулась к нему.

Нет, слава Мерлину, все в порядке. Скрипка на месте, цела и не поцарапана. Я взглянула на застежку футляра магическим зрением. Ее пытались открыть – очень сильным воздействием. И непременно преуспели бы в этом, если бы у злоумышленника было чуть больше времени. Конечно, я не оставляю футляр без защитных чар, но они против обычных воров. А здесь кругом маги… Рефлекторно прижав скрипку к себе и то и дело поглаживая, как ребенка или плюшевого мишку, я плюхнулась на кровать и прислонилась спиной к стене. Волосы буквально шевелились на голове от страха: я только что чуть не потеряла любимую вещь, да что там – друга! До этого момента я даже не подозревала, насколько важен для меня мой инструмент. А все Ральф, болтун: вернись я минутой позже…

Едва придя в себя, я аккуратно вернула скрипку в футляр и бросилась исследовать замок на балконной двери. Он был закрыт – и когда я уходила, и сейчас. Хотели, чтобы я не заметила проникновения? Или не знала, откуда вошли? Но еле заметные следы магического воздействия я нашла и здесь. Ну, дела! Похоже, надо закупориваться трехступенчатой задвижкой. А то и пяти. А возможно, стоит попросить кого-нибудь из более сведущих в этом деле помочь…

И тут я задумалась. А кого просить? Кто друг, а кто враг? Пока меня не было, сюда могли проникнуть и Этель, и Сара, и Рихард с Джоном, и даже Даймонд…

Я тряхнула головой. Подозревать Сару и Даймонда – чистое безумие. Но я с детства живу среди магов! И знаю, как жесток бывает мир. Иногда самый близкий, самый нежный друг внезапно оказывается врагом и предателем. К счастью, меня никогда не предавали друзья. Но таких историй я наслушалась сколько угодно. Пожалуй, единственный человек, который остается вне подозрений, – это Ральф. Он бы никак не успел проникнуть в келью, потому что в это время разговаривал со мной. Или наоборот – успел бы это сделать сто раз, пока мы были во дворе, а он отлучался. Но тогда он бы украл скрипку.

Ерунда, тут же сказал мне внутренний голос. Скрипка не украдена – а ведь куда как проще было бы взять ее вместе с футляром. Но нет – на нее хотели посмотреть. А зачем? Неизвестно.

Я наложила на футляр чары – самые сложные, какие только знала. Потом футляр поместила в саквояж – и повторила операцию. И наконец саквояж закрыла в шкафу – надо ли уточнять, что тоже с помощью магии. «Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце», – пробормотала я про себя. Теперь, если враг придет, ему потребуется ну очень много времени, чтобы достать скрипку. И все-таки не мешает разведать, кому здесь точно можно доверять. Только вот как? Пока непонятно.

А самый главный вопрос, который меня мучил: за какой надобностью кому-то нужна моя скрипка?

Едва я закончила с закупоркой инструмента и балконного замка, в дверь комнаты постучали. Я бросилась открывать. На пороге стояли Джон и Рихард.

– Ральф просил нас…

– Показать тебе дорогу в класс истории.

– Ой! А что же ты не поела?

– Отощаешь совсем!

Я совершенно забыла про обед! Да у меня и времени не осталось, ведь я накладывала чары.

– Не было аппетита, – соврала я.

Не рассказывать же им все! А вдруг кто-то из них покушался на мою скрипку? Лучше уж пусть не знают ничего.

– Ты герой!

– Героиня!

– Тогда идем?

– Идемте, – пробурчала я, стараясь заглушить голодные спазмы.

Класс истории находился на первом этаже. Там стояли старые школьные парты – только не рядами, а полукругом. Вместо ученической доски, на каких обычно пишут мелом, висел огромный, во всю стену, экран. Сара уже сидела с Этель, Джон и Рихард, конечно, тоже уселись вместе. Мне оставался либо стул рядом с Даймондом, либо совсем пустая крайняя парта, у которой почему-то вместо стульев стояла скамейка. Стиснув зубы и сделав каменное лицо, я решительно выдвинула стул.

– Не люблю сидеть без спинки! – сказала я громко.

– И совершенно правильно! – раздался голос входящего профессора: статного, седовласого, с морщинистым лицом, но молодыми зелеными глазами. Мантия на профессоре была старомодной – до пят. – Тем более что с края – место куратора. Но он сегодня не сможет присоединиться к нам, обворожительная фейри Бренна. А меня зовут профессор Соулс.

Он улыбнулся.

Ну вот, опять я опростоволосилась? Но мне сейчас было все равно, я не могла думать ни о чем, кроме покушения на свой инструмент. Даже соседство с Даймондом не волновало.

Поначалу.

Предмет, который преподавал профессор Соулс, назывался альтернативная история. Он рассказывал, каким образом у одного мира могут быть десятки отражений, похожих на оригинал, но в то же время других. И меня бы, как всякого приличного мага, заинтересовала эта тема, но вот беда: я плохо знала изначальную историю, которую креадоры уже давно прошли. Поэтому никак не могла сосредоточиться на теме урока. По экрану двигались какие-то люди – кажется, наши современники, вот только транспорт у них был странный: дирижабли и автомобили с паровыми двигателями. И я совершенно ничего не понимала. Я поглядывала на однокурсников и думала: ну кто же, кто из них мог? У всех такие невозмутимые лица, будто их обладатели совершенно ни при чем. Никто не ерзает на стуле, не царапает ногтем крышку парты, не отворачивается, встретившись со мной взглядом…

Размечталась! Так преступник себя и выдаст, жди, одернула я себя. Еще и Ральф неизвестно где – а вдруг он сейчас у меня в келье?

Я была поглощена расследованием и не сразу обратила внимание, что нога Даймонда уже давно прижимается к моей. Заметила только, когда он осторожно положил руку мне чуть выше коленки.

И вопросительно взглянул на меня.

Ну вот гад, а? Как же мне хотелось сбросить эту руку, от прикосновения которой дрожь охватила все тело – как будто я не в классе за партой сижу, а на электрическом стуле! Еще чуть-чуть, и меня начнет так колотить, что это станет заметно всем присутствующим. Ну почему он на меня так действует? Ведь он просто мужчина. Только маг. Всего лишь творец миров.

И красивый.

Ох!

Я аккуратно сняла его руку со своей ноги. Ну нашел место и время! Когда люди вокруг.

И тут же внутренний голос злорадно вцепился в эту мысль: «Значит, если рядом никого не будет, то ты не против, Бренна? Не против, чтобы креадор хватал тебя за коленки? А может, не только за коленки?» Сказав внутреннему голосу «заткнись», я было обратила взгляд на экран. Но профессор как раз выключил его.

– Фейри Бренна, – произнес он. – Я заметил, что вам сложно было с ходу провести аналогию между нашим миром и миром паропанка.

О Мерлин, о чем он вообще говорит? Какой паропанк, какая аналогия? Да я ни в зуб ногой.

– Ваш куратор настаивает на том, чтобы курс альтернативной истории был изучен вами по ускоренной программе, но я бы назвал это юношеским максимализмом.

Профессор качал головой, заложив руки за спину и прохаживаясь вдоль наших парт.

– Вот что мы сделаем! – сказал он внезапно, придя к какому-то решению. – Я попрошу вас, Даймонд, как лучшего студента, помочь вашей подруге. Позаниматься с ней дополнительно. И, разумеется, я тоже окажу помощь и поддержку – вот только времени не очень много, но мы постараемся успеть. Ну как, Даймонд, возьметесь?

– Конечно, профессор! Можете рассчитывать на меня.

И Даймонд захлопал ресницами.

Какая убедительная, искренняя самоотверженность. Я почти поверила.

– Я приду вечером, и мы начнем заниматься историей, – шепнул Даймонд мне в самое ухо.

Ах-х-х! У меня перехватило дыхание.

Он придет.

Вечером.

О демон!

С этого момента я окончательно перестала слышать и понимать, что происходит вокруг. Я плыла, уносимая стремительной рекой. Ее волны бились о прибрежный камень, и этот звук стучал у меня в ушах. А может, то стучала кровь, взбудораженная словами креадора.

Нет. Надо стать спокойнее. Надо. Стать. Спокойнее. Иначе я за себя не ручаюсь.

Пойду ко дну, не справлюсь с водами этой реки.

К счастью, настал момент, и история закончилась. Мы выходили из класса последними, и я остановила Даймонда.

– Послушай, – набрав побольше воздуха, выдала я. – Не делай так больше, пожалуйста.

– А то что? – нейтральным тоном поинтересовался Даймонд.

– А то я умру от адреналиновой атаки, – честно призналась я.

Даймонд улыбнулся самой коварной улыбкой, какую только можно вообразить.

– Смерть от наслаждения прекрасна, не находишь?

– Да ты… Я тебя как человека прошу. А ты!

Я чуть не задохнулась от гнева. Он все понимает. Он специально!

– А что я? – пожал плечами Даймонд. – Я приду вечером заниматься историей. Готовься.

Он сказал это без всякого выражения и прибавил шагу. А я еще долго не могла восстановить нормальный пульс.

Следующим занятием был предмет, который назывался магической обороной. Он тоже проходил во дворе, только на землю на сей раз был положен огромный татами. И в этой области я хотя бы что-то понимала: охранные чары, ударные приемы в случае нападения, мимикрия… Вела занятие профессор Реванто: маленькая, сухонькая старушка. Но какие приемчики показывала эта старушка! Любой каратист позавидует. Вскоре мы все уже валялись кверху лапками – даже Ральф, который продержался против нее дольше всех, а она только смеялась над нами скрипучим, как ржавые качели, смехом и называла тюками с песком. Но занятием профессор тем не менее осталась довольна. Да и мы размялись.

В общем, мой первый учебный день оказался столь богатым событиями, что к пяти тридцати вечера я чувствовала только одно желание: упасть на кровать и не шевелиться. Тем более что я сегодня даже не обедала! К счастью, в келье ждал стакан йогурта и сладкий пирожок – то, что нужно измученному креадору. Мне начинало нравиться это слово. Начинало нравиться даже мое место пребывания. И если бы не происшествие со скрипкой, я бы, пожалуй, убедила себя, что правильно сделала, приехав сюда.

До ужина оставалось почти полтора часа. Первым делом я проверила магические запоры – все было на месте. Потом сбегала в душ, где весело поболтала с Сарой, делясь сегодняшними впечатлениями о занятиях. Переоделась в домашнее и почувствовала себя человеком. Вернулась в комнату, расчесала волосы. И только собралась заплести косу, как в балконную дверь постучали.

Я вскочила со стула, уронив расческу. Стекло было закрыто жалюзи. Да, рядом живет Этель. И Сара может заглянуть послушать скрипку. А еще, чисто по-приятельски, могли завалиться Джон с Рихардом. Особенно после дружеской потасовки на татами. Но я точно знала, что на балконе не кто-то из них. Ведь я все-таки маг-аналитик.

Я стояла перед дверью, нервно сглатывая. Не в силах открыть, не в силах отойти. Стук повторился – громче и настойчивее.

Я опустилась на пол, закрыв лицо руками. Что я делаю, Мерлин! Он пришел ко мне, сам пришел! Но я не могу, не готова его впустить. Знаю, я несовременная, не уверенная в себе, но я не могу так быстро!

В дверь затарабанили ногой. Что он делает, сейчас же все сбегутся!

Слезы брызнули из-под пальцев, потекли по щекам. Как, как мне быть?!

И в этот момент я услышала, как щелкает замок. Без сомнения, применили чары. Я молнией метнулась от балкона и забилась с ногами на кровать.

Дверь резко распахнулась. Жалюзи сорвало с карниза. В проеме стоял Даймонд… с высокой стопкой учебников в руках.

Глава пятая

– Я не понял, – произнес Даймонд. Голос его дрожал от гнева, а глаза метали молнии. Ой-ой-ой, что сейчас будет… – Если ты не хотела заниматься настолько, что наложила охранные чары, как насчет того, чтобы сказать об этом заранее? Или, может быть, ты этого и добивалась? Тебе нравится упорство и нахрап? Что ж, как мужчина я даже готов это принять. Но как друг и помощник не намерен терпеть подобные выходки!

С этими словами он грохнул всю стопку на стол и развернулся, чтобы уйти.

– Подожди… – почти взмолилась я.

Ох, демон! Надо срочно спасать положение, иначе потом сделать это будет труднее.

– Я не знала, что… Мою скрипку чуть не похитили, взломали замок, и я… Пойми, пожалуйста, я не знала, что и подумать, просто растерялась! А про охранное заклинание на двери вообще забыла!

Все это прозвучало не очень логично, но я в самом деле про него забыла. Да и толку в нем, как выясняется, никакого, раз Даймонд с такой легкостью справился.

– Пытались украсть скрипку? – озабоченно переспросил Даймонд, мгновенно повернувшись лицом ко мне и меняя гнев на милость. – Когда? Во время вечерних занятий?

– Нет, перед обедом, – опустив голову, призналась я.

– Что же ты не сказала, балда? – воскликнул он, закрывая плотно дверь и одним движением возвращая жалюзи на место.

Не верю, что он так притворяется. Это не он. Да, конечно, не он, как я могла подумать!

– Прости, я…

«Не знала, можно ли тебе доверять», – закончила я мысленно. Вслух же сказать этого не решилась. Он и так чуть не испепелил меня взглядом.

Даймонд решительно уселся рядом со мной на кровать.

– Рассказывай! – скомандовал он.

Я сбивчиво поведала, как было дело. Даймонд, продолжая внимательно меня слушать, направился к шкафу и принялся изучать замок.

– Вот что, – сказал он наконец. – Чары, которые ты сюда наложила, достаточно сильные. Я бы не смог сделать лучше. Но я могу установить тебе сигналку, хочешь?

– Это что?

– Сигнальное заклятие. Как только кто-то пытается взломать твой зачарованный замок – ты получаешь сообщение, где бы ни находилась. Например, начнет звенеть в ушах или сильно чесаться нос, или бабочки вдруг закружатся перед глазами. Что предпочитаешь?

– Бабочек, – улыбнулась я, наконец начиная успокаиваться. Кажется, он больше не сердился на меня.

Даймонд поколдовал над замком и через некоторое время сказал:

– Готово! Теперь ни один злодей не влезет сюда незамеченным.

Тут только креадор увидел следы слез на моем лице.

– Так.

Он остановился посреди комнаты, широко расставив ноги.

– Ты что, ревела? Из-за скрипки? Да перестань! Она же на месте. Понимаю, рабочий артефакт дороже платины, но мы приняли меры, и теперь все на уровне.

– Ты сказал – артефакт?

Кажется, я начала что-то понимать.

– А разве нет? – вновь нахмурился он. – Разве ты не поэтому так убиваешься? Миндальное дерево, как я понимаю, ты скрипкой сотворила?

Я кивнула. Ну конечно скрипкой! Конечно же, он прав. Как я не поняла этого раньше, сама? А Даймонд определил в одну минуту.

– Знаешь, я в тот момент не думала об артефакте, – практически честно призналась я. – Просто она дорога мне как подарок.

– Хороший подарок, и даже очень, – согласился креадор. – Понимаю тебя, сам бы не отказался от такого. Нет мыслей, кто бы мог позариться? Вернее, позариться-то мог кто угодно, но, может, ты подозреваешь кого-то?

– Нет, – я покачала головой. – Абсолютно никого. Все чудесные ребята.

– Ну, я бы так не сказал, – пробормотал Даймонд и вновь уселся рядом со мной. – Ладно, этот момент мы обсудим как-нибудь позже. А сейчас, раз уж я притаранил все эти фолианты, может, позанимаемся наконец? – И, видя мою нерешительность, с легкой усмешкой продолжил: – Или ты не в настроении?

– Вообще-то… не очень, – пробормотала я.

– Угу, я вижу.

Он обнял меня одной рукой за плечи и чуть притянул к себе. Другой отвел упавшие мне на лицо волосы.

– Красавица фейри, – тихо сказал он. – Явилась из страны холмов, где цветет вереск и холодное море несет свои волны к обрывистым берегам.

– Это что, стихи?

– Почти, – хрипло ответил Даймонд и принялся гладить меня по волосам. Я ведь так и не заплела их.

Я поняла, что сейчас или никогда. Иначе он начнет целоваться, и я уже не в силах буду что-то сказать.

Я зажмурилась и брякнула:

– Даймонд, послушай. Я не могу так. Я знаю, что ты встречаешься с Этель.

Он замер, но лишь на какой-то миг. Потом продолжил играть моими волосами, а другую руку положил мне на бедро и тоже начал осторожно гладить. О демоны, что же он со мной делает!

– Ты ошибаешься. Я не встречаюсь с Этель, – спокойно произнес он, не переставая превращать меня в плавящийся воск.

Но я не сдавалась!

– Я видела, как ты к ней приходил…

– Ну и что? – удивился Даймонд. – Я и к тебе заходил в тот же вечер. Поговорил и ушел. Вот и с ней так же: поговорил и ушел. Какой смысл мне тебя обманывать? Здесь все на виду. Да можешь спросить у нее сама – она адекватный человек. В отличие от некоторых.

Последнее он добавил тише.

Потом он убрал руки, встал с кровати и уселся передо мной на корточки, глядя снизу вверх своими черными, как здешнее небо, глазами. Страшась того, что сейчас может произойти, я скороговоркой выпалила:

– Я видела, как она ждала тебя. Такие сногсшибательные платья не надевают просто так.

Даймонд задумался.

– Веришь: я не помню, какое на ней было платье. На тебе сейчас футболка с шортами, но я до сего момента этого не замечал. Какая разница, что надето? Я вообще предпочитаю, чтобы ничего.

Понимая, что это уже верх идиотизма, я привела последний аргумент.

– Мне Сара сказала, – убитым голосом произнесла я.

Даймонд опустил глаза, оперся об пол руками и медленно закивал головой.

– Ах, Сара… С этого и надо было начинать.

Он поднялся и сел на стул.

– Я встречался с Этель. Не хотел говорить, потому что думал, что это неважно. Тебя ведь я не спрашивал о былых увлечениях. Но раз это так беспокоит тебя: да, встречался. Но в тот день, когда ты появилась, я как раз собирался сказать ей… вернее, попросить ее… – Он развел руками. – Это решение зрело во мне давно. Но все как-то не было повода. Подходящего момента, что ли. А тут я увидел тебя – и момент, и слова нашлись сами собой. Мы с Этель теперь просто друзья. Повторяю, можешь спросить у нее, это никакой не секрет.

– О демоны, Даймонд, да разве о таком спрашивают! Она же обидится! Да и вообще…

Даймонд нахмурился.

– Думаешь? Вряд ли. Этель довольно жесткий человек. Она полностью лишена всех дурацких бабских заморочек.

Я с трудом сглотнула. Ну и ну! Мужская логика, ничего не скажешь.

– А вот что касается Сары…

Тут взгляд его стал злым.

– Держись от нее подальше – это раз. Ни в коем случае не откровенничай – это два. И еще… Одна с ней в безлюдном месте не оставайся – это три. У меня есть нехорошие подозрения насчет Сары. Но доказательств нет, поэтому озвучивать не буду.

Вот так новости!

– А мне она показалась такой милой, – недоверчиво протянула я. – Хотя и предсказуемой.

Даймонд покачал головой.

– Возможно, я ошибаюсь на ее счет. Но ты же аналитик – примени свои способности. Слишком доверять в любом случае не стоит. Дружить с ней я тебе искренне не советую.

– А знаешь, она то же самое сказала про тебя, – вспомнила я.

– Я смотрю, вы с ней уже успели меня обсудить? – усмехнулся Даймонд.

Я покраснела внезапно и сильно. Кажется, даже лоб стал цвета закатного неба.

– И что же еще она про меня наговорила? – Откинувшись на спинку стула, Даймонд скрестил руки на груди.

Возможно, говорить всю правду не стоило. Мне всегда пеняют на то, что я слишком честно веду себя с людьми. Может быть, это действительно ошибка. Но я чувствовала, что, если сейчас не проясню все до конца, вопросы без ответов будут сидеть во мне и не давать покоя.

– Сара рассказывала про Дейзи. Что она тебя любила, а ты…

Я запнулась. Не так-то просто обвинить человека в том, что он к кому-то равнодушен. Разве он в этом виноват? На месте Даймонда, пожалуй, я вообще не стала бы отвечать.

Но Даймонд ответил. Он опустил руки и выпрямился.

– Я не знал, что Дейзи меня любит.

Мне послышалось или… Он будто извиняется?

– Я узнал уже после ее смерти, от Джона. А она никогда… Ни словом, ни взглядом…

Он тяжело вздохнул. Да какой же он бесчувственный – никакой он не бесчувственный, это неправда!

– А если бы ты знал… ты бы…

– Я не знаю, Бренна! – почти взмолился он, впервые назвав меня по имени. И продолжил уже спокойно: – Я не думал об этом. Мы всегда общались как хорошие друзья, она была в курсе, что я встречаюсь с Этель… Этель, кстати, тоже ничего не знала, а так бы, может…

Он не закончил.

Может – что? Сказала бы ему? Отдала бы его? Да ни за что я в это не поверю!

– Слушай, мне правда очень жаль, возможно, я был невнимательным к ней и черствым, но, честное слово, я понятия не имел. Уж так вышло. И я бы не хотел, чтобы это стояло между нами.

– Нет-нет, ничего не будет стоять! – тут же горячо заверила его я. Пожалуй, даже излишне горячо.

– Ну вот и ладно. Я пошел ужинать, а после, может быть, вернусь. Давай не скучай.

Рывком поднявшись, он сделал прощальный жест и мгновенно удалился. Как будто и не сидел здесь пять секунд назад.

Как же у него быстро меняется настроение! Только что переживал – а теперь как ни в чем не бывало есть пошел. Вот мужчины!

Я встала и прошла к раковине – умыться. Заодно заплела косу.

Когда я вернулась к столу, на нем стоял накрытый поднос с ужином.

Уже ничему не удивляясь, я плюхнулась на стул и, отшвырнув салфетку, жадно принялась за еду, особенно ее не разглядывая. Вроде что-то рыбное.

Прикончив ужин, я поняла, что все еще испытываю голод. Я задумалась. А ведь во дворе растут те самые ягодные деревья – кажется, Ральф назвал их тутовником. Почему бы не пойти и не обобрать дерево-другое?

«Но ведь сейчас явится Даймонд, – возразил внутренний голос. – А если ты уйдешь, он опять подумает, что ты просто не хочешь его видеть».

Не зная, как лучше поступить, я вышла на балкон и встала вполоборота к бортику. Я уже поняла, методом исключения, что комната Даймонда – крайняя слева, рядом с комнатой Джона. Справа от меня жили только девушки. В этот момент Даймонд вышел на балкон, увидел меня и улыбнулся.

– Баум! – негромко послышалось со двора.

Улыбка сползла с лица креадора: голос, без сомненья, принадлежал Ральфу. Медленно повернувшись на девяносто градусов, Даймонд перегнулся через балкон. Я же, наоборот, поспешно отошла от бортика.

– Да, магистр! – вежливо откликнулся Даймонд, хотя в голосе улавливалась едва заметная досада.

– Ты мне нужен. Сожалею, что приходится отвлекать тебя в свободное время, но профессор Винтер просил помочь ему с матрицами.

– Я готов. Сейчас спущусь, – коротко ответил Даймонд.

Потом обернулся ко мне и картинно развел руки в стороны: извини, мол, ничего не выйдет. Я так же выразительно пожала плечами и громко вздохнула. После чего Даймонд удалился, а я вернулась в комнату, закупорила балкон и переоделась в свое клетчатое платье, чтобы все-таки спуститься и поесть тутовых ягод. Раз уж более приятных вещей мне сегодня не светит.

Оказавшись во дворе, я поняла, что не учла одного: здесь рано темнеет, а фонарей на улице нет. Следовало поторопиться. Почти бегом преодолевая расстояние, я запоздало вспомнила, что боярышник тоже можно есть. Но он не настолько вкусный – значит, не стоит напрасно забивать место в желудке.

Вот и тутовые деревья. На сей раз я выбрала белые ягоды. Я срывала их одну за другой и засовывала прямо в рот. Немытые? Ну и пускай. У магов не бывает дизентерии, тут нам, несомненно, повезло. Сожрав не меньше сорока – пятидесяти штук, я почувствовала, что уже хватит. В желудке образовалась приятная тяжесть, и не стоило делать ему еще приятнее. Задрав голову в надежде обнаружить, что Даймонд уже вернулся в комнату, я с удивлением увидела, что свет горит только в одном окне: у Джона. В остальных было темным-темно. Где же все? Или все у него в гостях? Потоптавшись на месте и намотав парочку кругов по двору, я вновь взглянула на окна: картина не изменилась. Положим, Даймонд еще не освободился, а другие, может быть, гуляют? Ведь не запрещал же никто выходить после ужина. Но где в таком случае они гуляют? Сообразив, что ничего еще здесь не знаю, кроме заднего двора, я решила пройтись вдоль здания и восполнить этот пробел, пока еще хоть что-то видно.

Однако стоило дойти до угла, как меня постигло горькое разочарование. Дом с торца упирался в крепостную стену. Я уже хотела развернуться, когда заметила ступени, несомненно, ведущие наверх, к смотровой площадке. Разве я могла пропустить такое? Я стала подниматься, держась рукой за стену и то и дело рискуя оступиться и подвернуть ногу. Камень был шершавый, но тем удобнее было хвататься за него – перила ведь отсутствовали. Упасть с высоты, впрочем, мне не грозило: сбоку стена дома. Главное, не скатиться кубарем вниз.

Подъем длился довольно долго, и я только сейчас поняла, насколько стена в действительности высокая. Наконец лестница закончилась, и я взошла наверх, вспугнув парочку ворон, с карканьем взмывших ввысь. С внешней стороны виднелись бойницы, но свет через них уже не проникал – совсем стемнело. Вечер до сих пор был тихим, но тут поднялся ветер, он сквозил в узкие окошки, отчего становилось немного зябко. Впервые подумав, а не зря ли я сюда взобралась, я на секунду заколебалась. Но потом любопытство взяло верх, и я медленно двинулась вперед, воображая себя дозорным в карауле. Все спят, а я одна обхожу периметр и зорко слежу, чтобы враг… Впрочем, тут моя фантазия явно зашкаливала: какое там «зорко слежу», ничего ж не видно. У дозорных обязательно должны быть факелы, а то и сигнальные костры. Странно, что здесь темень, хоть глаз выколи. Ступать приходилось осторожно – кто его знает, что тут под ногами.

Так я добралась до караульной башенки – когда-то, видимо, здесь все-таки были дозорные, теперь же она пустовала. Я задрала голову, пытаясь угадать примерную высоту башни. В светлое время я бы непременно влезла на нее, но сейчас, почти ночью, опасно. Грохнусь – костей не соберу. Я вошла в башню – в ней тоже имелись бойницы, но было пусто. Вдруг издалека донесся слабый звук.

Я остановилась, прислушиваясь. Трудно описать, на что этот звук походил. Я могла бы подумать, что ветер шумит в трубе, но слишком уж мелодично звучали порывы ветра. Кроме того, высота звука то и дело менялась, словно дули в огромную свирель: до-до нижнее си-фа-соль… Пожалуй, это даже можно назвать музыкой.

Я осторожно выглянула из своего убежища. И чуть не вскрикнула от неожиданности.

Несмотря на непроглядную темень, впереди маячил едва-едва светящийся вихрь. Он-то и издавал необычные звуки. Словно гигантский волчок, вихрь описывал круги, хотя ему тесно было между двух стен. Наблюдая из башни и боясь шевельнуться, я гадала, что это может быть. Не найдя ответа, решила осторожно взглянуть на поющую воронку магическим зрением, хотя делать это было опасно, ведь я могла себя обнаружить, если бы поблизости находился другой маг.

Первый же беглый осмотр показал, что внутри «волчка» кто-то есть – живой и, скорее всего, человек, а не магическое существо. Но больше, как я ни старалась, как ни напрягала силы, выявить ничего не удалось. Либо маг, находящийся внутри, а то, что это мог быть только маг, сомневаться не приходилось – обладал огромными возможностями, либо…

Либо задействовал артефакт, пришел ответ сам собой. Но что это за артефакт в таком случае? Амулеты и жезлы, а также всевозможные разновидности тотемов животных я способна распознать – уж заподозрить-то наверняка, от них всегда сильно фонит. Здесь же никакой посторонней ауры не определялось, но я была готова отдать голову на отсечение, что маг использует какой-то атрибут. Именно предмет, а не мудреное заклинание. Использовать неизвестные заклинания на территории, где живет так много магов, и остаться незамеченным практически невозможно. Это нарушает микроклимат: начинают вянуть цветы, высыхают деревья, животные, если они есть, разбегаются или вымирают. А здесь вон – полынь по пояс, тутовника как грязи, и вороны живут себе и здравствуют. Нет, какой-то хитрый, незаметный со стороны, но сильный магический предмет. И я буду не я, если не узнаю, что это. Хорошо бы осмотреть это место после того, как маг уйдет, и поискать следы.

Единственное, что меня заботило: скоро отбой и надо успеть вернуться, пока не защелкнется замок. Но, видимо, маг внутри вихря тоже беспокоился о времени, потому что я увидела, как бешеная карусель постепенно замедляется. Что же мне делать: уйти сейчас? Ведь если он или она решит возвратиться тем же путем, что пришла сюда я, мы непременно столкнемся. Но надежда на то, что человек решит обойти дом с другой стороны, призрачна мала. Я даже не знаю, есть ли там поблизости лестница, чтобы спуститься. А спрятаться тут совершенно негде.

Разве что…

Я подняла голову, вновь прикидывая высоту башенки.

Кажется, чудеса эквилибристики я проделаю уже сегодня. Сейчас. В темноте.

Медлить не стоило: еще чуть-чуть, и маг вынырнет из вихря, тогда придется либо срочно уносить ноги, либо здороваться. И что для меня хуже – неизвестно. Камни, из которых была сложена башня, были подогнаны неровно, словно специально, чтобы по ним можно было влезать наверх.

Я поставила ногу на самый высокий торчащий выступ, до которого могла дотянуться, ухватилась руками и рывком подтянула вторую ногу. Вообще люблю лазать. Всегда любила. На ощупь выбирая удобные камни, я медленно, но верно поднималась наверх, цепляясь, как обезьяна, и вскоре оказалась на крыше. Сидеть здесь было не слишком удобно из-за покатого верха. Но чуть-чуть потерпеть, пожалуй, можно. Здесь гулял пронизывающий ветер, он трепал мою косу, которая хлестала меня по спине. Я впервые порадовалась, что вокруг темно. Иначе мне было бы слишком страшно смотреть вниз.

Наконец я поняла, что не слышу больше звуков свирели-трубы: значит, маг закончил. Я вовремя успела.

Однако неизвестно: вдруг он хорошо видит в темноте? Я ведь представляю собой чудесную мишень, сидя верхом на башне.

Очень аккуратно, чтобы не свалиться, я подогнула ноги и улеглась животом на холодный купол, распласталась и обхватила жесткий камень руками, прижалась щекой. Косу пришлось взять в зубы, чтобы не болталась на ветру.

Меня здесь нет. Я с башней – одно целое.

Впрочем, любой более-менее толковый маг способен меня обнаружить – если специально будет искать. Я уповала на то, что не будет. Зачем ему?

Послышались легкие шаги. Маг вошел в башню… и затих там.

И тут я с ужасом подумала: а с чего я, собственно, взяла, что внутри вихря был кто-то из студентов, приблизительно равных мне по силе? А если это Ральф или профессор? Да они заметят меня без всяких усилий. И что тогда? Исключат? Убьют? Будут шантажировать? Чем?

Пока я мысленно стонала, изображая дохлую морскую звезду на крыше, неизвестный вышел наружу, шаги стали удаляться и вскоре затихли.

Неужели повезло?

Выждав для верности некоторое время, я решила спускаться.

Только вот как?

С трудом найдя, во что тут можно вцепиться руками, я принялась осторожно спускать ногу, шаря ею в поисках опоры. Что-то нащупала, встала на мысок. Спустила другую ногу. Переместила, одну за другой, руки. Таким же образом, осторожно повторила маневр.

И тут удача изменила мне. Она и так слишком долго терпела мои выкрутасы.

Соскользнув с очередного камня, нога сорвалась, я повисла на руках, тщетно пытаясь нащупать опору. Но долго моего веса руки выдержать не могли, пальцы разжались…

Хорошо было лишь то, что я не свалилась наружу. Иначе никто бы больше не услышал о таком креадоре, как Бренна Рейлис.

При падении я грохнулась на спину и буквально взвыла от боли. Хорошо еще, что внизу не оказалось камня или другого твердого предмета, иначе…

Кое-как поднявшись и отряхнувшись – голова ощутимо гудела, – я принялась себя ощупывать. Что ничего не сломано – это просто чудо. По стеночке двинулась к тому месту, где ранее видела вихрь. Кажется, тут. Следы ауры чувствовались, но едва заметные. Зато присутствовала еще какая-то нота: еле уловимые помехи.

Предмет. Он действительно был здесь. Но мало того: он все еще оставался поблизости.

Не веря своему счастью, я стала шарить вокруг: и руками, и магическим зрением. Предмет явно куда-то переместили, но почему-то маг не унес его. Должно быть, хотел спрятать здесь, на стене.

Наконец я поняла, куда ведут меня еле заметные следы ауры – назад, к башенке.

Я вошла внутрь – не зря же маг задержался тут.

Наконец точка была найдена, примерно на уровне моих глаз – хвала Мерлину, внутренний радар меня пока не подводит. Я протянула руку и обнаружила в стенке пустоту. Ниша. Пошарив в провале двумя руками, я – о радость! – нащупала что-то, завернутое в ткань, довольно большое. Ухватив неизвестный предмет, я вытащила его из тайника и развернула.

Таких артефактов мне не доводилось раньше видеть. Атрибут походил на… глиняный кувшин? Только поменьше и с несколькими круглыми отверстиями. Еще он напоминал большую глиняную свистульку. Понятно теперь, почему звуки были похожи на пение свирели: видимо, маг дул в эту штуку. Но чем больше я вертела предмет, тем больше сомневалась в этой версии. Все отверстия были слишком большими, в них неудобно дуть человеку. Ни в одно из них, в отличие от любого свистка или духового инструмента. И что же это могло означать? Да только то, что играл на этой странной флейте не маг – а вихрь, созданный им. Ветер в трубе, вот именно. Мое первое предположение оказалось верным. Но тогда, получается, я ошиблась в другом: вихрь был создан не при помощи артефакта, а без него! А использовался для… Для чего?

Ответ пришел сразу же. Ведь сложнее искусства воссоздания стихии только мастерство сотворения мира. Следовательно, этим вечером я опять наблюдала работу креадора, что весьма закономерно. Но непонятно: почему он упражнялся (если упражнялся, а не задумал что-нибудь черное) здесь, тайно, в ночное время? Он явно не хотел быть обнаруженным.

И главное: кто это был?

Я поскорее завернула неведомую свистульку в ткань и убрала на место. Чужие инструменты без спроса брать нельзя, это я хорошо знаю.

Раздумывая над всем этим, я поспешила в обратный путь. К счастью, никто не скрывался в темноте, никто не притаился у лестницы, чтобы шандарахнуть меня чем-нибудь тяжелым за то, что я выведываю чужие тайны. Спускалась я торопливо, но умудрилась не оступиться – спина и так до сих пор болит. Хватит с меня. Небось еще и грязная вся – какое счастье, что это не форма, ведь утром на занятия.

Когда я почти пересекла двор, начали бить часы, а теневой циферблат появился прямо на земле. Надо же, как я вовремя!

Юркнув во все еще открытую заднюю дверь – наверное, она тоже захлопнется с последним ударом, – я стремглав кинулась по коридору, через вестибюль, мимо зеркала, взлетела по лестнице и в три прыжка достигла своей кельи.

С одиннадцатым ударом я была в проеме, и закрывающейся дверью мне чуть не прищемило ногу!

Но я успела.

Гордая, довольная, грязная и с больной спиной я упала на кровать. Все, спать-спать-спать. Едва хватило сил стащить платье – при этом я зацепила ссадины на спине и поморщилась. Надо будет выяснить, как тут обстоит дело с лечением – почему-то никто ничего не сказал. Или предполагается, что я сама умею затягивать раны? Но я не умею, к сожалению.

Я только успела переодеться в футболку, как в балконную дверь постучали. Сердце рванулось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Конечно, я знала, кто это. Пока голова думала, ноги подошли к балкону, а руки подняли жалюзи и отперли замок.

На пороге стоял Даймонд.

– Слушай, – извиняющимся тоном проговорил он. – Как дурак опоздал к отбою, и моя дверь закрылась. Пустишь?

Глава шестая

Наверное, я, как честная девушка, должна была возмутиться и выгнать его с позором спать на балконе. А что? Я даже в красках представила себе эту картину: я стою с надменным лицом, жестом указываю Даймонду на выход, а он, посрамленный, с опущенными плечами, уходит…

Помотав головой, я отогнала наваждение и сказала:

– Заходи.

Он вошел, закрыл дверь и тут же сжал меня в объятиях так, что я вскрикнула от боли. Похоже, ссадины у меня не только на спине, но и на боку.

Даймонд разжал руки.

– Что ты? – испуганно спросил он. – Я тебе что-то сломал?

– Не ты, – сквозь зубы проронила я. – Просто я немного… упала.

– Покажи! – потребовал он.

Я сделала шаг назад.

– А может, я стесняюсь?

– Меня? – искренне удивился Даймонд.

Я насупилась. Можно подумать, он не мужчина – почему я не могу его стесняться?

Похоже, он понял, и его это развеселило.

– А ты забавная, – непривычно мягко сказал он. – Клянусь, я тебя не съем. Показывай!

– Все равно же темно! – испробовала я последний аргумент.

Ни слова не говоря, он протянул руку к электрическому факелу и щелкнул пальцами. Тот слабо засветился.

– Ух ты! Научишь меня? – восхитилась я.

– Не, не могу, – помотал головой Даймонд. – У меня нет ни малейшего понятия, как это получается. Просто умею, и все. Давай, я жду!

Поскольку упираться дальше было бессмысленно, я повернулась к Даймонду спиной и аккуратно задрала футболку.

– О! – вырвалось у него. – Ничего себе… Ты где так грохнулась?

Мысли лихорадочно проносились в голове. Сказать ему? А вдруг это он был внутри вихря? Хотя я была почему-то уверена, что нет, но то лишь интуиция, а не факты. Почему он опоздал к отбою? Был с Ральфом. Но Ральф не мог задержать его до столь позднего времени – значит, он где-то шлялся уже после того. С другой стороны – человек, который был на стене, ушел раньше меня!

– Я упала на лестнице, – ответила я, опуская футболку и поворачиваясь к Даймонду лицом.

– На какой?

– На нашей темной лестнице с первого на второй этаж, – не моргнув глазом, соврала я. На всякий случай.

– Врешь! – отрубил Даймонд. – А ну-ка, правду говори!

– Почему это я вру?! – я возмутилась, сама веря в свой праведный гнев.

– Потому что на этой лестнице упасть нельзя, – четко, раздельно, как непонятливому ребенку, объяснил он. – Она зачарована. Именно потому, что темная. Во избежание как раз таких случаев. Поняла? Так что давай выкладывай, где ты была.

– А почему ты меня допрашиваешь? Ты что, мне не доверяешь? – решила я перейти в наступление.

Даймонд на миг смешался.

– Я за тебя беспокоюсь, – нашелся он мгновение спустя. – Я же говорил: тут небезопасно. Кстати, скрипка твоя на месте?

О демоны! За всеми этими событиями я даже не вспомнила про скрипку!

Бросившись к шкафу, чтобы немедленно проверить, я потянула за ручку…

И тут же, откуда ни возьмись, полчища бабочек налетели, закружились, не давая ни двинуться, ни даже что-либо увидеть перед собой.

– Что это?! – вскрикнула я.

Даймонд тихо рассмеялся:

– Сигнализация же. Сама просила.

– Убери их!

– А ты тогда скажешь, откуда упала? – невинно поинтересовался он.

– Ты издеваешься?!

– Ну и стой так. Мне-то что.

– О демоны, ладно, скажу, только быстрее!

У меня уже в глазах рябило, и все вокруг качалось.

– Говори сейчас! – спокойно, но требовательно произнес Даймонд.

Ах так? Ладно же! Сказала бы правду, а теперь – обойдешься!

– Мне хотелось есть, потому что я пропустила обед, а ужин слишком скудный. Я пошла во двор за тутовником. Сначала рвала так, потом полезла на дерево – мне показалось, что наверху он крупнее. Полезла, ну и не удержалась, брякнулась на спину. Думаешь, очень приятно в таком признаваться? Если хочешь, могу это дерево тебе завтра показать, оно с белыми ягодами.

Я сочиняла так вдохновенно, как никогда в жизни. Главное – как минимум, половина здесь была правдой.

Бабочки моментально исчезли.

Я распахнула шкаф – саквояж был на месте, и его точно не открывали.

– Бедная голодная девочка, – с нежностью в голосе произнес Даймонд. – Я видел тебя возле этого дерева. Потом Ральф увел меня в подвал, и как ты лезла на него, я уже не застал.

«Повезло», – подумала я.

Мы вместе закрыли двери шкафа, и Даймонд снова обнял меня, на этот раз очень бережно.

– Я бы уже не выпустил тебя, – сказал он вполголоса. – Но у тебя на спине такие жуткие раны, что я не могу это так оставить.

– Может, кто-нибудь умеет заживлять? – предположила я.

– Умеет, – кивнул Даймонд. – Ральф. Он у нас ходячий медпункт и неотложка. Но мне не хочется его сюда звать.

Даймонд вновь отпустил меня и нахмурился.

– Хотя есть другой вариант. Он тоже не супер, но это меньшее из зол. Подожди, я сейчас.

Он кинулся к балкону и пропал.

Я бросилась за ним, но, услышав совсем рядом стук, замерла у выхода.

– Вечер добрый! – говорил Даймонд совсем рядом – видимо, он стучался в соседний номер. – Прости, пожалуйста. Но мне очень нужно…

Дальше я не слышала.

Я отошла от балкона. В ушах у меня сильно стучало. Пульс танцевал канкан. Я машинально направилась к раковине и открыла воду, чтобы умыть разгоряченное лицо.

Он пошел к Этель! Зачем?

Пока я мучилась догадками, Даймонд успел вернуться с какой-то банкой.

– Это самопальная мазь, – с порога пояснил он. – Этель у нас занимается. И знаешь – неплохо помогает. Ложись. Сейчас обработаем твои боевые ранения.

– Ты сказал ей, что это для меня? – мой голос слегка дрогнул.

– Я просто сказал, что не для меня. Не волнуйся об этом. Ложись.

Вздохнув, я улеглась на кровать, подняв футболку.

– Сними ты ее совсем, – попросил Даймонд.

Я так и сделала. Все-таки не очень приятно ходить с кровоподтеками и царапинами, а вдруг эта неведомая мазь поможет.

Первое прикосновение мази к моему телу показалось до того холодным, что я вздрогнула.

– Потерпи, – прошептал Даймонд. – Сначала всегда так, зато она снимает боль.

– Из чего хоть Этель ее делает? – запоздало поинтересовалась я.

– Она не говорит.

Час от часу не легче! Может, это жабы, пауки и мышиный помет? Впрочем, не в моем положении привередничать.

Даймонд нанес по капле на каждую из моих ран и принялся осторожно размазывать тонким слоем. Холод действительно быстро ушел, а боль притупилась. У меня так иногда бывает: я осознаю, насколько боль была сильной, только когда она проходит. Даймонд продолжал аккуратно втирать мазь, даже в те участки, где почти не болело. Теперь он делал это двумя руками. На мой взгляд, не стоило слишком уж корпеть над моим телом – мелкие синяки зажили бы и сами. Я собиралась сказать Даймонду об этом, когда его пальцы сместились к моему позвоночнику. Он осторожно провел две длинные дорожки по бокам – вниз и вверх. И я уже ничего не смогла сказать: перехватило дыхание. Словно осмелев, его руки принялись гулять у меня по спине, едва прикасаясь к коже. Недавних ран я совершенно не ощущала, зато испытывала такое чувство, как будто электризуюсь. Вдоволь нарезвившись, он перешел на плечи, слегка разминая их и поглаживая. Электричество куда-то пропало. Стало так хорошо и спокойно, что не хотелось шевелиться.

Внезапно Даймонд поцеловал меня сзади в шею – я вздрогнула. Прежнего расслабленного состояния как не бывало. Наверное, стоило сказать, чтобы он перестал, что уже хватит… Но тут он выключил свет.

Мне стало одновременно и страшно и… восхитительно. Не в силах больше притворяться перед собой, что не хочу того, что он сейчас со мной сделает, я закрыла глаза и доверилась ему. Он снова поцеловал меня – в какую-то точку между позвонками, и это было похоже на маленькую молнию. Не сдержавшись, я еле слышно застонала.

– Моя фейри, – прошептал Даймонд мне в самое ухо и легонько тронул его губами.

Еще с десяток маленьких молний пронзили мое тело, и вновь я испустила стон.

Даймонд тихо засмеялся – так смеются от счастья.

– Моя прекрасная фейри, – повторил он.