Магазинчик на улице Грёз

Глава 1. Дорогой грез

Аннотация:

Насильно запихнули в тело девицы из борделя? Беги.
Принесли в жертву дракону? Подружись с ним.
Получила в наследство проклятый особняк? Открой в нем магазинчик.
Но главное - не связывайся с красавчиком-инквизитором.

В тексте есть: решительная героиня, бытовое фэнтези, нормальный мужик

Глава 1. Дорогой грез

- Исполняем желания! Любые желания за скромную оплату… 

Я аж подпрыгиваю от неожиданности. А потом поправляю очки и щурюсь. 

- Только сегодня! Любые желания по самому выгодному прайсу!

Громкоговоритель вещает из обычной парусиновой палатки - таких на ярмарке под сотню. Разве что у этой вместо прилавка дверь-занавеска. Прямо над ней свисает криво пришпиленный степлером листок.

“Аттракцион желаний маэстро Азазеля”. 

Ниже корявым словно детским почерком приписка от руки: “Здесь исполняются мечты”. 

Интересненько… 

Я уже обошла всю масленичную ярмарку раз пять. Наелась пышущих жаром блинов, накаталась с горки, где-то между осадой снежной крепости и тиром умудрилась потерять друзей. Ноги гудели от усталости, голова от выпитого глинтвейна. 

Самое время присесть и отдохнуть. Желательно в тепле

Мегафон снова хрипло кашляет и как-то вкрадчиво добавляет:

- Первичная консультация - бесплатно.

Ну как устоять?

Я отдергиваю занавеску и шагаю внутрь. Люблю шарлатанов. Даже “Битву экстрасенсов” смотрю регулярно. А тут персональная развлекуха, ни за что не пропущу.

Внутри тепло, и очки немедленно запотевают - вот за это не люблю зиму. Чертыхаясь лезу за салфеткой.

- Добро пожаловать в мой салон судьбоносной магии, миледи! - приветствует торжественный мужской голос. - Здесь за скромную плату исполняются мечты. 

- Я только на первичную консультацию! - торопливо заявляю я, возвращая очки на нос. 

Мир из россыпи цветных пятен снова складывается в более-менее понятную картинку. Оглядываюсь по сторонам.

На полу пышет жаром обогреватель. Странно, что не слышно рева дизельного генератора. Не из воздуха же эта малютка берет энергию?

Кроме него в палатке дешевый пластиковый стол и два кресла ему под стать. На столе кипа каких-то бумаг, пара свечек, песочные часы и каменная фигурка жабы. Электрическая лампочка на потолке просто вкручена в патрон. Она потрескивает, вспыхивает и гаснет, словно генератор работает с перебоями. 

- А где скелет, хрустальный шар и снимки ауры?

Несолидно для уважающего себя шарлатана. Люди приходят в подобное место за эмоциями, антуражем, а этот скряга даже на ароматические палочки пожабился. 

- Они излишни в моей работе.

Маэстро одаряет меня белозубой улыбкой и понимается навстречу из кресла. На нем дешевая пиджачная пара и несвежая рубашка. Симпатичный мужик, даже смазливый. И наглый - по глазам видно. На Мефистофеля не тянет, но Остап Бендер идеальный, хоть сейчас в кино снимай. На голове торчат карнавальные “дьявольские” рожки, ободка не видать - прячется в волосах. 

Рожки?! Серьезно?! Блин, это уже уровень детсадовского утренника. За кого он меня принимает? 

- Как мне стоит называть вас, миледи? 

- Диана.

- Божественное имя! 

Меня хватает только на то, чтобы закатить глаза. Нет, мои родители не были фанатами “Мифов древнего Рима”, им просто нравилась принцесса Диана.

- Проходите, присаживайтесь. Я - маэстро Азазель, магистр судьбоносной магии.

- Черной или белой? - уточняю я, расстегивая пальто и плюхаясь в кресло.

- Судьбоносной. Судьба не имеет цвета, миледи. Но ее дары порой обходятся недешево. 

- Я на консультацию, - напоминаю на всякий случай. - Денег все равно нет. 

 Разумеется, хорошего шарлатана это не остановит. Но я абсолютно негипнабельна, даже интересно как маэстро будет выкручиваться. 

- Не беспокойтесь по поводу денег, - маэстро улыбается, обнажая заостренные клычки (пластиковые, клык даю!). Свет вдруг падает так, что в наглых черных глазах загораются красные отблески, и я подаюсь вперед, заинтересованная этим трюком. Какие-то хитрые линзы? - Кто же платит за воплощенную мечту вульгарными бумажками? 

Если шарлатан говорит, что денег не надо, значит, разводка будет в особо крупных масштабах.

- И чем же платят за мечты? 

- Жизнью. Ох, не надо так хмуриться! Я имел в виду - годы жизни. Согласитесь: это даже в чем-то справедливо? За воплощение наших желаний в реальность мы всегда платим годами неустанного труда. Я же просто взимаю плату напрямую. Вам больше не нужно напрягаться, корпеть и переживать, что ничего не получится. Достаточно просто поставить подпись в контракте. 

- Звучит логично. А если я мечтаю помолодеть?! Или стать миллиардершей?!

Глава 2. Куда приводят мечты

- Ну чего разлеглась! Поднимайся, работать пора! - рычит грубый голос над ухом. 

Мужчина? Откуда у меня в спальне мужчина? Да еще такой грубиян. 

И почему “работать”. Разве сегодня не воскресенье? Вчера была ярмарка на Масленице, а это значит… 

 - Вставай, сучка! Подъем! 

Пощечина обжигает лицо. Я возмущенно распахиваю глаза и вскакиваю, готовая пинками выставить хама за дверь. 

Прошлый день проносится перед глазами стремительной монтажной склейкой. Ярмарка. Странная палатка. Нелепый договор подписанный кровью. 

И скорый пассажирский в вихре снежинок с тревожным ревом летящий из зимней мглы.

Что случилось?! Я не умерла?! Не помню даже боли. И это место совсем не похоже на больницу… 

Оно похоже… на бордель.

Да, бордель - эта мысль возникает сама собой при взгляде на зеркальный потолок и красные драпировки и огромную во всю стену картину, где множество парочек упоенно предаются свальному греху. Словно художник задался целью скопировать самые популярные позы из “Камасутры”.

И гигантская кровать под балдахином, на которой я себя обнаруживаю, тоже вполне вписывается в концепцию. 

А вот сосед по кровати - не очень. 

- Первый раз встречаю такую тупую шлюшку, - рычит незнакомый мужик. На редкость противный, к слову. 

Он словно сошел со страниц романов Диккенса - толстый, обрюзглый и… с бакенбардами. Чтоб мне провалиться - реально бакенбарды. Густые и рыжие. 

И костюмчик под стать. Ну просто актер из фильма “Портрет Дориана Грея”. Сюртук, жилет, шейный платок. Только цилиндра не хватает.

А, вон и цилиндр. У кровати на столике. 

- Ну, чего уставилась?! - заметив, что я открыла глаза мужик еще больше беленится. - Накурилась, да?! Работай, ленивая дрянь!

Он замахивается, чтобы отвесить еще одну пощечину, но на этот раз я успеваю увернуться. Перекатываюсь на кровати, падаю на пол, больно стукнувшись локтем о столбик. В глазах на мгновение темнеет. Тело слабое, как после болезни, каждое движение дается с трудом, но я упрямо ползу от ряженого психа.

- Куда пошла?! 

 Незнакомец наваливается сзади, и я бью его локтем в горло. Удачно - на мгновение удается вырваться, чтобы схватить стул. 

Тяжелый, зараза. Из чего он сделан - из цельного дуба? 

Нет времени размышлять. Я оборачиваюсь и обрушиваю стул на голову мерзавцу.

И еще один раз для гарантии. 

Он валится на пол, а я стою над ним, из последних сил превозмогая желание рухнуть рядом. Сердце колотится, в глазах темнеет, тело будто набито ватой, и хочется соскользнуть в блаженную тьму.

Движение на противоположной стене привлекает внимание. Вскидываю взгляд и с изумлением смотрю на полуголую брюнетку. 

Незнакомка растерянно хлопает ресницами и протягивает руку, копируя мой жест. За ее спиной находится еще одна кровать - совершенно такая же, как за моей. А у ног лежит мужское тело. Из рассеченного лба хлещет кровь, заливая несимпатичное лицо и рыжие бакенбарды.  

Нервы не выдерживают, я открываю рот, чтобы завизжать, и девчонка в зеркале подхватывает этот крик. 

***

Надо было промолчать.

Не успеваю я до конца поверить, что стою перед зеркалом, как раздается стук в дверь. Встревоженный мужской голос спрашивает: 

- Господин Бурджас, все хорошо? Я слышал крики. 

Сглатываю, перевожу взгляд на неподвижное тело. Интересно, он жив? И… что, черт побери, ответить? 

Уже открываю рот, чтобы попросить помощи, как короткой вспышкой - воспоминание. Здоровенный зеленокожий урод с бритым черепом замахивается на меня… нет, не меня - на вот эту испуганную брюнетку из зеркала. Замахивается и рычит голосом из-за двери: “Я сказал: давай деньги, шлюшка”

И страх. Тоскливый, обреченный. Тоже не мой, вот этой девчонки. 

- Господин Бурджас?! 

- Все хорошо… - осекаюсь от неожиданности. Голос тоже чужой. Глубокий и мелодичный, без привычной хрипотцы. 

- Тогда чего орешь? 

- Просто… поскользнулась. 

- Где? На кровати? - противный смешок. - Надеюсь, Дайка не доставила вам проблем, господин Бурджас? 

Любитель распускать руки откликается тихим стоном, и я мысленно выдыхаю. Не убила - уже хорошо. 

- Господин Бурджас занят, - тяну я скандальным, совсем не свойственным мне тоном. - Ты нам мешаешь, уйди Горго.

Имя откуда-то приходит само. Как и знание, что Горго - полуорк, полугоблин, причем обе половины худшие. От гоблинши-мамочки он унаследовал подлость и патологическую жадность, от папаши-орка склонность к диким всплескам ярости и звериную жестокость. 

Перед глазами веером разворачиваются картинки моих с ним взаимодействий. Верней, не моих, вот этой вот девчонки. 

Побои. Угрозы с выманиванием полученных от клиентов чаевых. Неприятный, но быстрый перепихон в подсобке - когда вышибале “Веселой феи” припирало утолить похоть он особо не церемонился, хватал первую, до кого мог дотянуться. И чаще всего это была нерасторопная, слишком пугливая чтобы дать отпор новенькая… 

Глава 3. Беги, Даяна, беги

Как в отхожую яму окунулась. 

Тошнота подкатывает к горлу почти неудержимо. Падаю на колени, выплескивая на ковер содержимое желудка. Господи, как же мерзко. Чувствую себя грязной при одном воспоминании, как я… 

Стоп! Это не я! 

Это все не я, это было не со мной. Я - Диана Коваленко, тридцати пяти лет от роду, в разводе, детей нет. Химик-технолог, уважаемый специалист, хороший друг, взрослая, счастливая, социально защищенная женщина… У меня русые волосы и карие глаза, которые очень плохо видят - единственная реальная проблема в моей уютной и благоустроенной жизни.

Уже не единственная.

Но становится легче. Муть чужой памяти оседает где-то в глубинах души, не хочу, не рискну больше лезть туда лишний раз. Не важно как и почему я здесь, важно то, что мне здесь не место. 

Поэтому надо бежать. 

Горго за дверью отзывается скабрезной шуточкой и отчаливает. А я вскакиваю и мечусь по комнате. 

Связать оглушенного мерзавца. Заткнуть рот. Одеться. Собрать вещи.

Нормальной одежды в гардеробе нет, только полупрозрачные сорочки и панталончики, вроде тех, что сейчас на мне. Так и должно быть - подсказывает чужая память. Это не моя спальня, просто комната для приема клиентов, одна из десятка ей подобных. Сами работницы “Веселой феи” ютятся в дальнем крыле, по двое в небольших каморках. 

Здесь нет ничего моего. И ничего ценного, что могло бы пригодиться при побеге. Разве что… 

Обшаривать чужие карманы неприятно, но добыча более чем впечатляет. С запястья толстяка я снимаю связку монет - серебристые кругляши с дыркой посередине, нанизанные на цепочку, как четки. Из кармана сюртука извлекаю пухлое портмоне. Совесть робко пытается заикнуться, что воровать плохо, но я отмахиваюсь. 

Продавать в рабство живых людей тоже не слишком-то хорошо. 

Выйти через дверь я не решаюсь. Путь в жилое крыло лежит через холл, а там всегда дежурит Горго. Лезу в окно.

Второй этаж, но каменный карниз шириной почти в двадцать сантиметров мне в помощь. Крадусь мимо освещенных комнат. Из приоткрытого окна доносится стон - вечер в разгаре, а “фея” популярное местечко среди лучших людей Арса. Я пробираюсь по карнизу, стараясь не смотреть вниз - потолки здесь по три с половиной метра, упаду - ушибами не отделаюсь. По улочке проезжает конный экипаж, и я замираю, молясь, чтобы кучер не поднял взгляда. Даже в темноте белые панталоны вызывающе бросаются в глаза на фоне стены. 

Уфф, обошлось. 

Добираюсь до крытого перехода и спрыгиваю на покатую крышу. Черепица хрустит под ногами. Сползаю вниз по водосточной трубе и юркаю в жилое крыло через черный ход. 

Повезло. Рабочий вечер в разгаре, комнаты пустуют. Я надеваю простенькое коричневое платье. Память тела включается сама, руки уверенно затягивают шнуровку на груди. Снимаю несколько монет, чтобы не светить всем капиталом, если потребуется что-то купить, и надеваю связку денег на шею, как ожерелье. 

Натягиваю полосатые чулки, застегиваю пряжки туфель, потрошу портмоне и прячу купюры в потайной карман, пришитый к нижней юбке. Кажется, это большие деньги. Даяна столько в глаза не видела.

Документы… у Даяны их нет. Хозяйка борделя обещала сделать, когда отработает свой долг. Пока же на прогулках по городу “феечка” показывала полицейскому патрулю брошку в виде затейливой розы.

Брошка сияет и переливается алым. Это не отраженный свет газового рожка, он идет как будто изнутри. Я зачарованно протягиваю к ней руку. 

“Магия, - подсказывает чужая память. - По ней всегда можно найти девочку”

Отдергиваю руку. Ну уж нет, такого добра мне не надо. Хотя… 

Пригодится. 

Сваливаю еще пару платьев и белье на покрывало, делаю скатку и пристраиваю за спиной, на манер рюкзака. Больше брать нечего. Сбережений у Даяны нет, заработанные деньги отбирала мадам - в счет “долга”, а скопленная из чаевых заначка давно ушла на зелье. 

Кстати, зелье… 

При виде трубки рот наполняется горькой слюной. Это тело помнит, как хорошо и легко становится после хашимы, и сейчас руки сами тянутся к привычному утешению. Я до крови прокусываю губу, швыряю трубку на пол и ломаю прицельным ударом каблука. 

“О нет!” - отзывается что-то внутри горестным стоном.

- О да, - вслух возражаю я. - Больше не притронусь к этой дряни! 

Сухость в горле намекает, что сделать это будет куда труднее, чем сказать. Но я подумаю об этом позже. 

***

Покинуть бордель не так-то просто. 

Из главных ворот меня никто не выпустит. Двор окружен двухметровой изгородью с острыми железными штырями поверх. Как в тюрьме, только колючей проволоки не хватает. Калитка черного хода заперта. 

Я перебираюсь через забор, вскарабкавшись по растущему рядом дереву. Это не так-то просто - в прошлой жизни я иногда ходила на скалодром, и вполне уверенно брала трассы шестой категории, но это тело не тренировано, не умеет правильно подтягиваться и ставить ноги. К тому же начался откат от наркотика - конечности противно дрожат, во рту сухо, как в пустыне. Волнами находит дурнота, но я упрямо лезу, нащупывая босыми ногами едва заметные неровности в коре. 

Глава 4. Господин старший инквизитор

Рой Фицбрук

Она исчезла.

Стоило отвернуться, как просто растворилась в воздухе. 

Любопытная девица. Одета по моде небогатых горожан, но через плечо тюк с вещами, как у крестьянок. А держится дерзко даже для женщины из высшего сословия. 

И без шляпки, как шлюха.

Он шагнул в сторону толпы, подчиняясь порыву схватить, догнать. Но на плечо опустилась рука и жизнерадостный голос произнес над ухом:

- Наконец-то, дружище! 

- Джеймс?! - Рой пожал протянутую ладонь, не переставая обшаривать толпу взглядом. Тщетно. Подозрительная девица словно полог невидимости накинула. - Какого демона ты тут делаешь? Я же писал: не нужно меня встречать.

- Разве мог я оставить тебя на вокзале - одного-одинешеньку? Маленького и испуганного на растерзание большому городу? - хохотнул приятель. 

И полез обниматься. 

Года идут, но Джеймс Каннингем не меняется. Он всегда был таким. Говорил громко, нес что в голову придет, ржал как полный придурок - в голос, не скрывая ни радости, ни злости. Словно купец или мастеровой, не родовитый аристократ, чью предки служили еще королям Древней династии

Пожалуй, в душе лорд Фицбрук даже немного завидовал непосредственности друга.

- Так и скажи, что тебе нужен был повод удрать с семейного ужина, - усмехнулся Рой, хлопая бывшего однокашника по плечу. Мотнул головой, отгоняя мысли о незнакомке. 

Сбежала и демоны с ней. Ловить воровок и шлюх - работа для подчиненных Джеймса. 

- Ты меня насквозь видишь, господин старший инквизитор, - Джеймс развел руками. - Кстати, как оно - в новой должности? 

- Да как-то так же. Гоняюсь за потерявшими берега магами, провожу дознания, допросы. То же что у тебя, только фигуранты поопаснее. 

- Слышал, ты взял Виксенского душителя. Громкое было дело.

- Взял, - Рой скривился и коротко кивнул.

- В газетах писали, что этот парень был настоящий псих… 

- Он был диббук. 

- Что?!

- Диббук или двоедушник. Вселенец из другого мира, занявший тело местного лорда. 

- А…

- Хватит. Не хочу об этом. 

Раздражение последних часов снова подкатило, норовя выплеснуться наружу. Рой выдохнул сквозь зубы, пытаясь успокоиться. Сутки в поезде под супрессирующими чарами вымотают кого угодно. 

Он знал, что в таком расположении духа становится форменным козлом. Но Джеймс, который приехал в полночь на вокзал, чтобы встретить однокашника, в этом точно не виноват. 

- Это была дерьмовая история, - коротко пояснил Рой в ответ на вопросительно приподнятую бровь. - Не из тех, которыми хочется делиться за семейным обедом.

Инквизиторы в чем-то подобны врачам, у каждого есть свое личное кладбище. Те, кого мог спасти, но не спас. Ошибся, не учел, не рассчитал.

Этой весной кладбище Роя пополнилось на три могилы. 

Друг подарил взгляд - слишком понимающий и взрослый, он казался неуместным на румяной физиономии. И снова натянул ухмылку, как привычную маску.

- А ты изменился. Стал таким же важным и скучным, как стариканы с Мэрисон-сквер.

- Повзрослел. А ты все такой же молодой балбес, Каннингем. Тот, кто назначил тебя шефом полиции, ненавидит этот город. 

Джеймс расхохотался.

- Точно! Именно это я все время повторяю тетушке Эмили, но она не верит. Моя родня думает, что начальник полиции нужен, чтобы ходить в красивой форме и раз в месяц посещать благотворительные вечера. Кстати, тебе это тоже предстоит. Даже не мечтай избежать наших семейных обедов. 

Лорд Фицбрук уже открыл рот, чтобы отшутиться, когда служебный артефакт на шее Джеймса тревожно мигнул - два желтых и один красный. Рой подобрался, наблюдая за тем, как дурашливая гримаса сползает с лица однокашника, взгляд становится хищным и острым.

Это была еще одна удивительная особенность младшего Каннингема - умение мгновенное превращаться из рыхловатого громогласного весельчака в волка - стремительного и хищного. Порой лорд Фицбрук задавался вопросом какой из двух Джеймсов настоящий.

- Что-то серьезное? - уточнил Рой, наблюдая за тем, как друг разворачивает планшетку с картой города. Россыпь магических огоньков на изображении обозначала места, где этой ночью свершились преступления. В основном - зеленые и синие, ничего серьезного. Единственный красный огонек сиял в центре. Рой нашел взглядом на карте вокзал, мысленно продолжил путь по извилистым улицам. Совсем недалеко. 

- Похоже на то, - пробормотал Джеймс. - Желто-красный код в “Веселой фее”.

- Бордель? 

- Но-но! - Джеймс нарицательно поднял палец. - Не употребляй подобных слов перед мамашей Глэдис, или разобьешь ее любвеобильное сердце! “Веселая фея” не какой-то там вульгарный бордель, это храм! Храм роскоши и неги, где царят прекрасные пери, а мужчина может отдохнуть душой и телом.

- Понятно, очень дорогой бордель. Поедешь на вызов? 

Глава 5. Не спать!

Да уж - наследила. Если не кассирша, то высокий лорд меня точно запомнит. 

Но нет худа, без добра. При виде паровоза в памяти всплывает давешний разговор с коллегами-”феечками”. Соседка Даяны делилась восторгами после поездки в третьем классе. И окна большие - светло. И места достаточно - не приходится нюхать чужие потные подмышки. И движется мягонько, без тряски, словно по льду скользит. Не то, что в дилижансе… 

Вот оно! Мне нужен дилижанс!

Не лучший выбор для того, кому надо сбежать как можно быстрее. Они медленные, неудобные, останавливаются у каждого столба. А еще не ходят по ночам.

Но на почтовых станциях при продаже билетов не спрашивают документы. 

Чтобы не слоняться по темным улицам, привлекая к себе внимание, я снимаю комнату в ближайшей ночлежке. Портье с жуликоватой рожей, в родне которого явно потоптались гномы, показывает похожую на пенал каморку с продавленным матрасом на полу и объявляет:

- Двадцать ассов.

Я возмущенно упираю руки в бока.

- Вы в своем уме, почтеннейший? Этот ящик не стоит больше десяти. Тем более что я уезжаю с первым дилижансом! 

Он ухмыляется. 

- Десять за комнату и десять за то, что я не стану спрашивать документы. 

Как он понял? Неужели на мне написано, что я беглянка?! 

Озираюсь в поисках зеркала, чтобы понять, что со мной не так. Портье снова усмехается.

- На вас нет шляпки, милейшая, - подсказывает он. - И это, - увенчанный желтым ногтем палец тыкает в скатку с запасной одеждой, о которой я успела позабыть, - тоже привлекает внимание. Горожанки так не ходят. 

Я протягиваю ему две монеты. Это сто ассов, впятеро больше, чем стоит комната.

- Достаньте мне саквояж, шляпку с вуалью и кувшин воды.

Отходняк от дурмана никуда не делся, руки по-прежнему холодные и липкие, по спине стекают капли пота. 

Пока его нет, я бестолково мечусь и гадаю - не сделала ли глупость? Если портье сейчас вернется с отрядом полиции, меня ничто не спасет. 

Выводы на будущее: быть осторожнее с портье, трактирщиками, торговцами. Всеми, чья работа тесно связана с людьми. И учиться мимикрии… 

Ловлю свое отражение в осколке зеркале на стене и вздыхаю. С таким лицом сложно мимикрировать. Даяна с южного континента, ее кожа смугло-золотистая, а волосы темны и немного вьются. И она красива - похожа на молодую Монику Белуччи. 

Слишком красива, чтобы остаться незамеченной в толпе.

Нужно перекрасить волосы, сделать новые документы. Но первым делом нужно выбраться из города. 

Спать я не собираюсь - слишком опасно. Да и не усну, адреналин кипит в венах. До рассвета не больше пяти часов, в дилижансе отосплюсь.

Портье возвращается через полчаса. Я, не уделив и взгляда шляпке с потертым дамским саквояжем, хватаю кувшин и пью, пью, обливаясь. Пока хватает дыхания…  

Когда отрываюсь от щербатого глиняного края, портье подвигается ближе и дарит многозначительную улыбку.

- Я могу достать хашиму. Самую лучшую в городе. 

Горло перехватывает от острого желания, я стискиваю кулаки так, что ногти впиваются в ладони.

- Нет! - это звучит слишком резко, и портье снова улыбается - так понимающе, что мне хочется зарычать. - Это все, спасибо.

Дверь за ним закрывается, я выдыхаю, без сил опускаясь на жесткий тюфяк. И, наконец, получаю возможность спросить себя, что происходит. 

Я умерла в своем мире? Да, несомненно. Угодила под поезд по собственной глупости. Но… мне же полагалось еще тридцать два года жизни!

Нет, не полагалось. Потому что я подписала кровью договор. Обменяла оставшуюся жизнь на зрение, магический дар и молодость. 

Смех подкатывает неудержимо, и я корчусь на тюфяке, зажимая рот рукой, чтобы не перебудить соседей. Истерика, да. Но как не оценить горькую иронию момента? 

Ряженый маэстро с пластиковыми (или нет?) рожками честно выполнил свою часть сделки. Этому телу не больше двадцати лет и у него нечеловечески острое зрение. “Нечеловечески” в самом прямом смысле слова, среди предков Даяны по матушке затерялась эльфийка. 

Так, а что же насчет магического дара? 

Память Даяны подсказывает, что да - небольшие способности к магии встречаются часто. Примерно как талант к пению в нашем мире. Но настоящий мощный дар такая же редкость, как оперный вокал. И точно так же нуждается в многолетней тренировке и огранке. 

Еще магия делится по специализациям. Стихийная, призыва, иллюзии, некромантия, артефакторика, алхимия… много их. А шлифуют и оттачивают маги свой дар в особых академиях… 

Тут меня снова скручивает от хохота. Мама дорогая, только не говорите, что в академии учится какой-нибудь принц! 

“Учится, - шепчет память. - В Таврийской академии магии, на четвертом курсе”

Смех резко проходит. Тавра - туда отправился ночной поезд с брошкой-маячком. Там в первую очередь будут искать беглянку.

А жаль… какой сюжет намечался. 

Глава 6. Под следствием

Проспала.

Когда открываю глаза в комнате давно светло. В крохотное оконце под потолком льется солнце, за стеной шумит проснувшийся город. Вскакиваю и бросаюсь к двери, но останавливаюсь.

Хитрюга-портье вчера дал хороший урок. Возвращаюсь к зеркалу и как могу привожу себя в порядок. Перекладываю вещи в саквояж, надеваю шляпку и опускаю вуаль на лицо. Отражение показывает степенную молодую даму. Бедную, но приличную. 

У дверей снова замираю. Покидать ночлежку страшновато. Обшарпанная комнатушка дарит иллюзию убежища. 

Опасно жить иллюзиями. 

Я пинком отбрасываю страх и шагаю в огромный враждебный мир. 

На улицах сутолока. Кричат торговцы, нахваливая свой товар. По брусчатой мостовой громыхают колесами телеги. Я пробираюсь сквозь толпу, стараясь не слишком глазеть на мелькающих то тут, то там эльфов, гоблинов, гномов. Это фэнтези, детка. Привыкай. 

Людской поток выносит меня к площади. Ночью здесь было пустынно и неуютно, днем все пространство заполнено горожанами - базарный день. Кирпичная крыша почтовой станции пламенеет рядом с часовой башней. Пробираюсь к ней сквозь толпу, отмахиваясь от назойливых торговцев. 

Потом закуплюсь. Предчувствие беды стучит в висках, словно невидимый метроном отсчитывает последние секунды. Бурджаса уже давно обнаружили, а Даяну объявили в розыск. Он какая-то важная шишка в городском совете, так что искать будут на совесть. 

Мне нужно бежать из Арса немедленно! 

Покупаю билет на ближайший дилижанс. Отправление через час, пункт назначения - провинциальный городок, о котором Даяна никогда не слышала, но это неважно. Лишь бы выбраться за городские ворота. 

Час тянется как неделя. Я сижу в обнимку с саквояжем и гипнотизирую взглядом стрелки больших часов. За десять минут до отправления во двор влетает многоместный экипаж, канареечно-желтого цвета. Вскакиваю, подхватив саквояж, и почти бегу к нему… 

Он вырастает на пути, словно из портала. А может и действительно из портала, я же в фэнтези. Тот же синий плащ с пелериной, шляпа. Пронзительные серые глаза впиваются в меня, и вуаль уже не кажется надежной преградой. 

А за спиной безмолвными истуканами - двое полицейских в форме

- Даяна Кови? - спрашивает один из них.

Твою мать, Торнтон, откуда ты взялся на мою голову?!

- Нет, меня зовут Маргарет Хэйл, - сообщаю я, с самым искренним недоумением. 

На лицах полицейских отображается секундное сомнение.

- Ой, а что это там?! - ахаю, тыкая пальцем им за спину. 

Трюк настолько избитый, что даже неловко, но молодчики синхронно оглядываются, а я роняю саквояж и бросаюсь к воротам.

Лишь бы вырваться на площадь, а там скроюсь. Смешаюсь с толпой, как вчера на вокзале… 

В длинном платье и на каблуках хреново бегать кроссы, скажу я вам. А вуаль не только скрывает лицо, но и мешает видеть куда бежишь. 

Проклятый Торнтон настигает меня у самого выхода. Уже знакомая железная хватка пальцев на руке - чуть выше локтя. Рывок. Шляпка слетает на брусчатку. Я теряю равновесие и почти падаю вслед за шляпкой, но лорд подхватывает и прижимает к себе.

Мы стоим замерев в обнимку, и я успеваю изумиться странному ликованию в его глазах. 

- Попалась… - выдыхает чертов аристократ, вглядываясь в мое лицо. - От меня не убежишь. 

Грохот сапогов за спиной и голос полицая:

- Даяна Кови, ты арестована.

***
 

А камеры здесь ничего. 

Почти как та комнатушка в ночлежке. Только окон нет, пол каменный, а вместо тюфяка кровать с железной сеткой. Но жить можно. 

Если бы не охрана. 

Скрип двери заставляет вздрогнуть и повернуться к двери. 

- Привет, красотка, - в камеру заваливается наглый хмырь в полицейской форме. - Ну что - не передумала? 

- Нет, - голос звучит хрипло - в горле сухо, как в пустыне Калахари. 

- Уверена? - он выразительно встряхивает в руках бутылку из темного стекла. Подносит к губам и пьет - демонстративно, обливаясь.

Я слежу за ним жадным взглядом не в силах отвернуться. Когда мерзавец, убирает бутылку от губ, нарочито отдуваясь, кулаки сжимаются так, что ногти вонзаются в ладони. 

- Ну что ты как в первый раз? - добродушно увещевает он. И снова трясет посудиной так, чтобы я слышала плеск воды. - Сама из шлюшек мамаши Глэдис, а ломаешься, как девица на выданье. Давай, пить-то хочется?! 

- Вали в драконью задницу, - цежу, пытаясь сглотнуть, но слюны нет. 

Довольство на роже охранника сменяется злобой. 

- Что, шибко гордая, потаскуха? Привыкла перед богатеями ноги раздвигать, простыми стражниками брезгуешь? 

Он выплевывает слова, надвигаясь все ближе, а я отступаю. Целых три шага до того, как натыкаюсь на стену камеры. 

Так и знала, что к этому придет. Поняла еще когда после обыска он вел меня в камеру, норовя облапить за задницу. Пытка с лишением воды была лишь прелюдией, но зачем уговаривать, когда можно просто взять силой? Кто поверит жалобам шлюхи, наркоманки, воровки…  

Глава 7. Воровка и лгунья

Наверное, по закону жанра мне полагается рыдать или метаться по камере. Но я пользуюсь оказией и ложусь спать. 

Просыпаюсь под лязг дверного замка. В камеру снова заглядывает лорд-физрук и командует:

- На выход. 

- Что, уже казнь? А как же последний ужин? - сон придал силы, настроение вполне боевое. Сдаваться я не собираюсь. 

Фицбрук кривится. На его хмуром лице написано все, что его лордейшество думает о шлюхах-наркоманках, с которыми столько проблем.

Но оскорблений себе не позволяет, надо отдать ему должное. 

Под конвоем меня переводят в другую камеру. Она светлее, просторней. Под потолком находится небольшое оконце, через которое падают лучи солнца. Кровати две, но обе пустуют. Есть даже стол, на котором стоит кувшин с водой и миска с еще горячей кашей. 

Кажется, меня перевели в тюремный “люкс”.

При виде миски желудок скручивается от голода. Даже не подозревала, что настолько проголодалась. Последний раз я ела еще в прошлой жизни. 

Лорд жестом отпускает охрану и кивает в сторону стола.

- Ты, наверное, голодна.  

- Спасибо, - я все еще страшно зла на него, но язык не поворачивается ответить гадостью. Все-таки Фицбрук не совсем скотина. 

Но я помню, что именно он меня выследил и нашел. У-у-у, гад такой, что же тебе дома-то не сиделось?!

Устраиваюсь на краю кровати, подвигаю к себе миску и начинаю есть. Больше всего хочется отбросить приличия и с урчанием влезть в посудину целиком, но я сдерживаюсь. И даже не вылизываю ее после окончания трапезы. 

Все-таки лорд смотрит. 

Отставляю опустевшую миску, пью из кувшина (какая же вкусная штука - простая вода!) и складываю руки на коленях, как прилежная ученица. Кошусь на лорда. Он не ушел, значит будет разговор.

- Вы чего-то хотели, милорд?

- Да… Как ты себя чувствуешь? 

- Спасибо, гораздо лучше. 

- Хорошо, - Фицбрук вздыхает и присаживается рядом. 

Снова обращаю взгляд на вышивку на воротнике полуформенной куртки. Меч в языках пламени - что это значит? Символ какого-то силового подразделения? Явно не полицейского, у стражей порядка - две скрещенные шпаги на фоне щита. 

- По факту пыток и домогательств со стороны охраны будет проведено служебное расследование, - бесстрастно продолжает он. - Что бы ты ни думала, корона не поощряет полицейский беспредел.

- Неожиданно. Но приятно. 

Действительно неожиданно. Я не думала, что он хотя бы попробует проверить мои слова. 

Против воли в душе поднимается волна благодарности. Стокгольмский синдром в действии.

- По факту твоего нападения разбирательства, скорее всего, не будет. Я указал в протоколе, что произошла непроизвольная инициация, вызванная действиями охраны. 

Все лучше и лучше, даже подозрительно. 

- Думаю, судья согласится, что этот случай не попадает под действие закона… - он замолкает, словно пытаясь подобрать слова.

- Но, - подсказываю я.

- Что “но”?

- Я прямо слышу это несказанное “но”. В бочке меда обязательно должна быть ложка дегтя. Кладите ее уже, не томите. 

Он усмехается и достает из кармана браслет.

- Тебе придется надеть это. И носить до конца судебного разбирательства. 

Я подаюсь ближе, тыкаю пальчиком в подозрительную железяку. Браслет, как браслет - разве что некрасивый. Простая и тусклая полоска металла. Вдоль кромки идет инвентарный номер и подпись “Арс. Городская тюрьма”

Так себе бранзулетка. Впрочем, догадаться о ее утилитарной функции несложно.

- Эта штука будет блокировать мою магию? 

Лорд кивает.

- Я думала, вы уже сделали это раньше.

- Моя блокировка не длится долго. Максимум несколько часов.

А вот это по-настоящему хорошая новость. 

Фицбрук пытается надеть браслет, но я отдергиваю руку. 

- Нет, вы точно маньяк! Ну что за манера - чуть что хватать за запястья? 

Он вдруг усмехается, и я невольно отмечаю, как красит его слишком серьезное лицо улыбка. Даже такая - кривая и неловкая. 

- Профессиональный рефлекс. Моя работа - ловить сбрендивших магов. 

Ага, запомним. Его лордейшество не просто полицейский. 

- Дай руку, Даяна. Тебе в любом случае придется надеть его. Выброс силы обязывает мага носить ограничитель до тех пор, пока он не научится управлять своей магией. 

Под требовательным взглядом неохотно протягиваю ладонь. Замок клацает, как зубья капкана. 

- Надолго это? 

- Полная блокировка до окончания следствия. Дальнейшее зависит от судебного решения. 

Глава 8. Суд идет

- Встать! Суд идет. 

Суд идет уже несколько часов, мое разбирательство стоит в очереди между тяжбой двух купцов о поставке испорченного зерна и делом нерадивого работника, поджегшего склад в отместку за увольнение. Разделение гражданского и уголовного права? Нет, не слышали. 

Зал забит народом - в основном зеваки или такие же бедолаги, ожидающие своей очереди, но есть и пара журналистов. Судья лыс и толст и откровенно утомлен, день катится к закату. На круглом лице читается, что дяде все осточертело, хочется домой, к вечернему виски и стейку. Он поторапливает адвокатов, грубо обрывая их при малейшем намеке на пламенную речь. 

Мне адвоката, разумеется, не полагается. И прошение представлять собственные интересы в суде у меня не приняли. Полицейские просто отказались подшивать его к делу. Кажется, это месть за того мерзавца-охранника. Слухи расходятся быстро, другие полицаи уже в крусе, что из-за меня “бедного мальчика” временно отстранили от должности с перспективой потери работы. 

Я надеялась, что лорд-Физрук поможет разобраться с этой проблемой, но он больше не приходит. 

Обиделся.

Стискиваю сжатую в руках папку и отгоняю дурные предчувствия. У меня все получится! Я смогу!

А даже если нет, в “фею” не вернусь, пусть хоть казнят. 

- Слушается дело “Вольный город Арс против Даяны Кови”. 

Встаю на подгибающихся ногах и иду к скамье подсудимого. Напротив, рядом с обвинителем маячит рожа Бурджаса. Любитель “веселых феечек” скалится, в его глазах обещание всех мук ада.

Обвинитель встает и открывает рот, чтобы обрадовать общественность списком моих преступлений, но я успеваю первой. 

- Ваша честь, почтенный суд. Согласно подпункту номер шесть, закона “О защите” выдвигаю прошение выступать собственным адвокатом. 

Встаю и с поклоном протягиваю бумагу секретарю. Тот кривится и смотрит на нее, как на дохлую крысу, не торопясь брать в руки. 

- Протестую! - взвивается обвинитель. - В отсутствии лицензии… 

- “...ответчик имеет право защищать себя самостоятельно”, - цитирую я по памяти, потрясая “уложением”. - Вам зачитать полный текст? Стыдно не знать законов, это же ваша работа. 

Обвинитель багровеет от возмущения. Отлично, теперь у него еще и личная причина выбить для меня максимально жесткий приговор. 

Я просто само обаяние, не так ли?

Но судья опускает деревянный молоток на стол.

- Принимается. 

Секретарь нехотя берет прошение. Теперь у меня тоже есть право протестовать. Обрывать обвинение при слишком явных инсинуациях, подавать прошения и апелляции. И я им воспользуюсь, можете не сомневаться! 

Вот прямо сейчас и воспользуюсь.

- Протестую! Личность обвиняемой не имеет отношения к делу, - прерываю я обличительную речь о моих гнусных моральных качествах. - А работницы веселых домов тоже платят налоги и не должны подвергаться преследованию из-за своей деятельности. 

У обвинителя отвисает челюсть. По залу пробегают смешки, которые перерастают в хохот. Ну да, я и не ждала, что концепция равных прав для “ночных феечек” встретит тут понимание. Проституция в Эндалии легализована и пользуется немалым спросом, но презирается всеми, от преступников и нищих до знати. 

Судья издает смешок.

- Отклоняется. Продолжайте. 

Приходится слушать какая я плохая-нехорошая. По национальности обвинитель тоже проходится. И по пристрастию к хашиме. 

Краткий смысл речи сводится к: “Понаехали тут всякие. Работать не хотят, только ноги раздвигать. Сбивают наших мужчин с пути истинного, грабят-воруют, принимают наркотики и никакой управы на них нет. Где же наши духовные скрепы, когда же мы дадим отпор этой жадной саранче?”

Толпа встречает речь одобрительным гулом, а в конце разражается восторженными аплодисментами. Журналисты в первом ряду оживленно строчат. На запах скандала подтягиваются новые слушатели, в зале уже битком. 

Даже если выберусь из передряги, мне не жить в этом городе.

Судья зевает. Его все достало, а впереди еще дело поджигателя. 

- Быстрее, - поторапливает он обвинителя. - К делу. 

Тот переходит к делу. Нападение. Причинение тяжких телесных уважаемому члену магистрата. Похищение денег в особо крупном размере. 

При озвучивании похищенной суммы зал возмущенно гудит, а у меня в животе скручивается ледяной комок. Даже если перевести монетки из связки в либры и приплюсовать к купюрам из портмоне получится как минимум вдвое меньше. 

С возмущением смотрю на Бурджаса, тот в ответ посылает мне торжествующую ухмылку.

С-с-скотина! 

О моем нападении на охранника прокурор тоже не забывает упомянуть.

- Протестую! Это был неконтролируемый выброс магии, вызванный спонтанной инициацией в ответ на попытку изнасилования!

- Надо же: шлюха утверждает, что на ее честь покусились, - издевательски тянет прокурор. - Какая утрата!