Магия лавандовой зелени

7. Путь против солнца[7]

Утром она не могла вспомнить, что ей снилось. Но знала, что теперь путь в лабиринт ей известен. Остальное — она пыталась вспомнить, и от этих попыток у нее разболелась голова. Тамара… Видела ли она Тамару? У Холли было странное полувоспоминание о ком-то другом, не похожем на Тамару. О ком-то улыбающемся и манящем, кого она должна увидеть снова. Но, конечно, это должна быть Тамара, и она, Холли, предупредит ее о приближающихся неприятностях.

— Ты видела сон, — говорила Джуди, обуваясь. — Но, наверно, это был дурной сон.

— Почему? — спросила Холли.

— Потому что ты звала маму и говорила, что хочешь выйти… — Джуди сидела на краю кровати и внимательно смотрела на сестру. — Ты говорила так, словно тебя где-то заперли.

Холли покачала головой.

— Не помню. Но путь в лабиринт я теперь знаю. Мы пойдем туда сегодня и увидим Тамару. Ты ведь тоже хочешь этого?

К ее удивлению, Джуди ответила не сразу.

— Не знаю. Хочу подождать и посмотреть…

— Чего ждать? — взорвалась Холли. — В тот раз ты очень хотела идти, торопила нас. Но теперь я увидела сон, и поэтому ты говоришь, что нужно подождать и посмотреть! Что с тобой, Джуди Уэйд?

Джуди по-прежнему не мигая смотрела на сестру. Холли неловко поерзала. Как будто Джуди знает… знает, что проделала Холли накануне. Но Холли должна была так сделать. Кроку на самом деле все равно, а они должны предупредить Тамару — она должна — предупредить о неприятностях.

— Наверно, ничего, — медленно продолжала Джуди. — Только мне не нравится твой дурной сон.

— Но ты ведь не знаешь, что это был за сон, — сразу возразила Холли.

— Знаю, что ты звала маму и просила вывести тебя. И этот Томкит… он встал и принюхался к подушке, а потом отпрыгнул, зашипел, заплевался, словно он ее возненавидел.

— Но… — Джуди пожала плечами. — Наверно, все в порядке.

Конечно, все в порядке, заверяла себя Холли не только за завтраком, но и все утро. И когда после неполного дня занятий ждали автобус, она хотела побыстрей вернуться в Димсдейл, проглотить ланч и пойти в лабиринт. День был сумрачный, небо закрыли густые облака, но дождя пока не было. На пути домой Холли держала пальцы скрещенными и надеялась, что бури не будет.

Она так была занята своими мыслями, что не очень прислушивалась к происходящему вокруг, пока не услышала слова Джуди, перекрывшие шум в автобусе:

— Бабушка считает, что сможет сделать для меня костюм кошки. У нее есть большое серое пушистое одеяло, такого же цвета, как Томкит.

— В Хэллоуин нужны черные коты. — Это сказала Сандра Хокинс.

— Может быть… но я хочу быть серым, — ответила Джуди. — Томкит особый кот, и на него забавно смотреть. А ты кем будешь?

Сандра хихикнула.

— Еще не знаю. Обычно я ношу то, что в прошлом году надевала Мэри, а она получает новый костюм. В прошлом году она была балетной танцовщицей. Но вчера я попробовала ее костюм, и он мне мал. Я показала маме, и она сказала, что посмотрит…

Разве это так важно, какие у них будут костюмы для Хэллоуина, нетерпеливо думала Холли. Но если они пойдут на праздник — а похоже, что пойдут, потому что туда пойдет бабушка, — придется ей что-нибудь придумывать. Может, она будет цыганкой. Это легко: юбка одного цвета, блузка другого, кольца в ушах и шарф поверх головы. Но впереди еще много времени, чтобы подумать об этом. Гораздо важнее то, что произойдет сегодня чуть позже.

Сегодня им везло. Бабушка сразу после ланча ушла в кружок вышивки. Она заставила их пообещать не уходить далеко от дома (лабиринт — это совсем недалеко, убеждала себя Холли) и быть осторожными. Дедушка работал в мастерской, и Крок, казалось, больше интересовался тем, что он делает, чем лабиринтом, пока Холли не напомнила ему, что он обещал пойти с ней и Джуди.

К тому времени как бабушка уехала в машине миссис Уилсон, Холли готова была прыгать от нетерпения, но ни Джуди, ни Крок ее нетерпения не разделяли. И когда машина исчезла вдали, Холли повернулась к ним и увидела, что они смотрят не на нее, а — с сомнением — друг на друга. А Томкит куда-то исчез, словно экспедиция совсем не его дело.

— Нам пора идти, — сказала Холли.

— Я обещал дедушке… — начал Крок; потом, наткнувшись на ее сердитый взгляд, пожал плечами. — Ну, ладно. Идемте, и покончим с этим.

— Я не понимаю вас, — взорвалась Холли. — Раньше вы хотели идти — почему не хотите сейчас?

Джуди заметно вздрогнула, хотя день не холодный, а на ней куртка, застегнутая на все пуговицы, шарф на голове и вокруг шеи.

— Это не то же самое, — сказала она мрачно.

— Почему? — Холли все больше сердилась. — Мы пошли с тобой, и тогда было все в порядке. А теперь нет, потому что я видела сон, это ты хочешь сказать? — Она не позволит себе отвлекаться на мысли, что вчера вечером поступила нечестно. Потому что она права, им нужно предупредить Тамару о том, что произойдет.

— Разве вас совсем не волнует, что будет с Тамарой? — быстро продолжала она. — Мы можем предупредить ее…

— Но плохие люди не причинили вреда Тамаре. — Джуди не сделала ни шага в сторону пустыря, который когда-то был лабиринтом. — Она и ее дом — они исчезли…

— Да, — медленно подтвердил Крок. — А куда они делись? Как ты думаешь, знала Тамара что-нибудь — что-нибудь о времени? Знаете, люди все больше думают о возможностях мозга… я видел по телику…

— Понимаете, — подхватила Холли рассуждения Крока, независимо от того, поверила ли в них, — Тамара должна была знать, поэтому она и ее дом исчезли! Значит, ее предупредили. И мы должны предупредить ее прямо сегодня, немедленно!

— Но если все это уже произошло, — не сдавалась Джуди, — как мы можем предупредить ее сейчас?

— Потому что мы вернемся назад во времени — мы должны вернуться. — Холли сама много раз задавала себе этот вопрос, и это единственное найденное ею объяснение. — Мы вернемся из сейчас в тогда. Расскажем ей, и она будет готова что-то сделать, чтобы спасти себя и свой дом, когда придет старый Секстон Димсдейл.

— Может быть, — согласился Крок. — Ладно, пойдем. Холли ничего другого не было нужно, она тут же устремилась вперед от дома-амбара к спутанной массе уже потерявших листву ветвей. Когда подходишь к лабиринту, он выглядит почти таким же сплошным и непроницаемым, как стены амбара. И к тому же он мертв, серо-коричневого цвета, словно на этих ветвях никогда не было листьев. Во всяком случае не было уже много лет.

Она ожидала увидеть высоких котов — стражников ворот, но до сих пор не заметила ни следа того, что когда-то эти создания были вырезаны из кустов. Отчаяние Холли начало переходить в разочарование; вначале она шла быстро, потом все медленней приближалась к мертвой стене.

— Ворот нет, — услышала она протест Джуди. — И я не верю, что здесь есть проход.

Холли все с большим отчаянием понимала, что они миновали то место, куда в первый раз привели их Джуди и Томкит. Но что-то в ней продолжало упрямо утверждать, что вход есть и что она его найдет. Она не стала отвечать Джуди, просто миновала выступ, за которым стена слегка изгибалась.

И мгновение спустя сомнения ее сменились торжеством.

— Смотрите! — она широко развела руки, указывая на проход в сплошной массивной стене.

— Это… это не кошки, — сказала Джуди тихо и неуверенно.

Холли разглядывала двух стражников по обе стороны от темного отверстия. Существа сидели в той же позе, что и кошки, но совсем не напоминали Томкита или его родичей.

На голову выше даже Крока, с четырьмя лапами, причем задние поджаты, и существа на них сидят. Но головы очень необычной формы, с длинными острыми мордами, а уши огромные и тоже с острыми концами. Серо-коричневый куст, из которого они вырезаны, придает им неприятный вид, и это впечатление усиливают местами высохшие листья: похоже на то, что существа покрыты чешуей.

— Крокодилы, — заметил Крок, потом с неуверенно добавил: — Мне кажется.

Джуди резко остановилась.

— Я туда не пойду! — Она снова вздрогнула. — Это — это совсем неправильное место.

— Правильное, — решительно заявила Холли. — Говорю тебе — я знаю. Точно как ты знала.

Но ей самой не очень понравилась внешность крокодилов, если Крок правильно их назвал. Кошки — совсем другое дело. А эти не просто ждут, пока кто-то пройдет, они словно готовы схватить — но ведь это глупость! Просто старые мертвые кусты; чем ближе она подходила, тем это лучше становилось видно.

— Пошли! — приказала она близнецам.

У Джуди было очень встревоженное лицо.

— Я не хочу. Пожалуйста, Холли, не заставляй меня идти туда. Там плохо…

— Не хуже твоих ворот. — Теперь Холли рассердилась и защищала свои действия. — Просто глупые старые кусты.

Крок взял Джуди за руку. Выглядел он очень серьезным и смотрел не на Холли, а на свою сестру-близнеца.

— Мы должны идти…

Джуди всхлипнула, но с несчастным видом кивнула. И Холли, доказывая, что она знает дорогу, пошла вперед. Но не побежала, как Джуди в той первой экспедиции в лабиринт Шла и старалась не обращать внимания на то, каким мрачным и закрытым стал лабиринт, как кусты словно протягивали лапы, готовые схватить всякого, кто осмелится пройти по узкой тропе между темными холодными стенами.

— Мы идем неправильно. Правильно — всегда сворачивать направо! — сказала Джуди, когда Холли повернула в первый раз.

Уверенная, что она не забыла эту часть своего сна, Холли покачала головой.

— Нет, налево, я помню…

— Против солнца, — заговорил Крок, и его слова отозвались в темном туннеле, как будто несколько человек, спрятавшись в кустах, вторили ему.

— Что это значит? — спросила Джуди. Теперь она крепко держала Крока за руку, и, казалось, это ее успокаивает.

— Это из старых времен, — объяснил он. — Против хода часов, против того, как восходит и заходит солнце. Не знаю, почему я сейчас это вспомнил. Было что-то еще… — Он слегка нахмурился. — Нет. Не могу вспомнить.

Туннель не становился более зеленым, листья не появились, хотя Холли этого ожидала. Каждый раз, поворачивая налево, она надеялась, что сейчас вид кустов изменится. Однако стены оставались мертвыми и безлиственными; появились и другие растения, и их становилось все больше.

Поганки, сначала мелкие, потом все крупнее; выглядели они зловеще. Некоторые грязно-серые, другие алые или пятнистые. Были грибы ярко-желтые, похожие на толстый палец. Когда Холли ногой задела такой гриб, он лопнул, и запахло очень плохо. Видны были и другие растения, каких Холли никогда раньше не видела, — странные сероватые, с толстыми листьями и с длинными стеблями, растущими из центра. На стеблях чашеобразные головки, которые начинали раскачиваться в направлении проходящих детей, словно растения чувствовали их присутствие.

Камни тропинки покрылись слизью, и в щелях между ними росли отвратительного вида грибы. Они издавали резкое зловоние. Дети словно оказались в мусорной яме.

Холли все больше и больше хотелось сдаться, повернуть назад. Но она ни за что не призналась бы в этом Джуди и Кроку. Что-то в ней заставляло не признаваться, что она ошиблась, что они должны немедленно остановиться. И даже когда она попыталась, язык не поворачивался, чтобы произнести нужные слова.

И здесь не становилось теплее. Напротив, стало холодно и промозгло, и дети не сбрасывали куртки, как в первый раз в лабиринте, а кутались в них. Холли остановилась, увидев, как впереди что-то шевельнулось. Серое, как эти странные цветы (конечно, если это цветы), и двигается беззвучно. У нее перехватило дыхание. Конечно… это не змея! Но оно исчезло, и Холли так и не поняла, что это такое.

Ей было уже не стыдно признаваться, что она ошиблась, что они должны как можно быстрей вернуться. Холли пыталась остановиться, повернуть назад. Но, к своему ужасу, обнаружила, что не может это сделать. Ее словно что-то тянуло вперед.

Они подошли к еще одной развилке, более широкой. Здесь камни под ногами глубже погрузились в землю, и углубление заполнила грязная вода. Над этой лужей возвышалось еще одно существо из куста. Оно не похоже на стражей ворот, но морда у него такая же страшная. Она четко выделялась даже без листьев, которые обозначали щеки и подбородок.

— Я хочу домой! — неожиданно закричала Холли. — Крок, идем домой!

Холли оглянулась. Хотя Джуди явно расстроена, она не повернула и даже не остановилась. Должно быть, то, что тащило Холли вперед, держало и ее сестру.

Холли услышала, как Крок уныло сказал:

— Кажется, мы не можем, Джуди.

— Почему? — Голос Джуди звучал резко. — Не тащи меня вперед, Крок! Отпусти. Я возвращаюсь, немедленно.

— Я не тащу! — Теперь в голосе Крока звучал страх. — Джуди… я не могу тебя выпустить, честно, не могу. Попробуй сама…

Должно быть, она попробовала — безрезультатно. И еще громче заплакала:

— Я не могу выпустить руку Крока! Холли, ты должна вывести нас отсюда, должна! Я не верю, что это дорога к Тамаре. У нее все хорошее, а это плохое. Холли, выведи нас!

Холли попыталась остановиться, повернуться. Но не смогла.

— Не… не могу, Джуди, что-то меня не отпускает. Заставляет идти вперед…

— Мама! Я хочу к маме! — закричала Джуди и заплакала.

Холли и в прошлом приходилось пугаться, но она знала, что никогда ей не было так страшно, как сейчас. Это дурной сон. О, пусть это будет дурным сном! Если бы она могла проснуться…

Еще одна развилка, и опять на них смотрят ужасные животные. Холли видела только большие блестящие пятна на месте глаз. Они похожи на зеркала. И когда Холли вопреки своему желанию посмотрела в них, то увидели отражение их троих: Джуди плачет, у Крока очень напряженное лицо, и она сама — но маленькая, очень маленькая. Ужасное существо из куста такое огромное, что может протянуть поднятую лапу (да, у него есть лапа с длинными когтями-шипами, толщиной с палец Холли) и втоптать их в грязь и слизь под ногами.

И вот, пока Холли продолжала смотреть прямо в эти тусклые глаза-зеркала, произошло нечто странное. Прежде всего, она перестала бояться. А чего здесь бояться? Кусты и поганки можно увидеть всегда и повсюду. И почему Джуди плачет? Это глупо. Но Джуди вообще глупая. Она плакса и всегда завидует ей Хотела быть единственной, кто побывает в лабиринте и найдет Тамару. Теперь, когда Холли доказала, что она ошибается, Джуди делает вид, что плачет и хочет вернуться. И, конечно, Крок на ее стороне. Еще бы, они ведь близнецы и всегда выступают против нее, Холли.

Только посмотрите на них в этом глазе-зеркале! Она большая и видна отчетливо, а они маленькие и затянуты туманом. Она была права с самого начала, это она придумала, что Тамару нужно предупредить и сделать так, чтобы ведьму не поймали.

Но в одном она тоже сглупила. Конечно, в лабиринте жила ведьма — ведьма, обладающая возможностью исполнять свои желания. Только подождите, пока у Холли тоже не появится такая сила. А она появится. Холли кивнула большому отражению в зеркале-глазе. Она, Холли, может все — если очень сильно захочет. Всякий сможет, если будет очень стараться и никому не позволит себя отговорить. Как пытались ее отговорить Джуди и Крок.

Нет, она права, а они ошибаются!

И не посмотрев на близнецов, Холли отвернулась от глаз-зеркал. Она улыбнулась. О, они пойдут за ней, конечно, пойдут. Об этом позаботится ведьмовское желание. И как они будут удивлены! А она не удивится. Она Холли, и у нее будут ведьмовские желания. Она многое может пожелать прямо сейчас — пожелать так, чтобы Бекки Имс и Марта Торри пожалели, что говорили о ней\ Холли рассмеялась, представив себе несколько небольших неприятностей, которые может причинить ведьма.

— Холли, пожалуйста, не смейся так! — Голос Джуди слышался слабо, словно приходил с большого расстояния. Незачем обращать на нее внимание. Джуди ничего не знает, она глупая маленькая девочка, не больше своего отражения в зеркале-глазе. Глупая маленькая девочка, она совершенно ничего не может сделать. Холли ничего не ответила.

Теперь она пошла быстрее. Стены наконец изменились, на них появилась зелень. Почему эти поганки и призрачные цветы казались ей такими ужасными? На самом деле это не так. У них больше характера (Холли выбрала слово, которое услышала от миссис Финч; она его именно так использовала), чем у простых цветов, которые можно увидеть повсюду. Эти поганки такие большие, наверно, самые большие в мире.

Тропа снова повернула, но здесь поворот обозначали не животные из кустов, а высокий каменный столб, а на его вершине — череп какого-то животного с большими ветвистыми рогами. Череп наполовину зарос зеленоватым мхом, но Холли чувствовала, что череп узнаёт ее, что он знал, что она придет, и теперь приветствует каким-то странным образом, прямо у нее в голове, так что ушами она ничего не слышит.

И сразу они вышли на открытое пространство. Вот и дом Тамары — точно, как она и знала. Конечно, сейчас не лето, но теперь, когда цветы и растения завяли, все видно еще отчетливей. И из трубы поднимается дым. Но дверь не открыта — напротив, она крепко закрыта.

Что ж, и это правильно. Кто будет оставлять дверь открытой холодным осенним днем? Холли про себя кивнула. Видите, стоит о чем-то правильно подумать, и ответ прямо перед вами.

Сад перед ними, как и в первый раз. Но теперь он мертвый, тут и там торчат увядшие стебли, на земле лежат почерневшие растения. И пахнет мертвым, запах отвратительный. Но каким еще может быть запах, если все умерло? Нужно думать четко и не сравнивать с тем другим разом, когда она видела этот сад. Тогда было лето, а сейчас осень. Бабушка говорила, что растения быстро гибнут, когда их коснется первый осенний заморозок.

В центра сада по-прежнему бассейн, в нем тусклая зеленоватая вода. На краю бассейна лежит мертвая птица, другая плавает в воде. Какая разница, ведь это всего лишь птицы. Важны не птицы, а люди. Животные и птицы — они существуют лишь для того, чтобы люди могли их использовать.

Холли уверенно пошла по дорожке, направляясь к закрытой двери дома, и в этот момент что-то, что она приняла за большой кусок замерзшей грязи, ожило, запрыгало к бассейну и шлепнулось в грязную воду. Змея? Нет, она не знает, что это, и на мгновение Холли дрогнула. Потом вспомнила, что она та большая уверенная в себе Холли, которую она видела в зеркале.

Ничего с ней не случится. Она идет по желанию ведьмы, и ее ждут. Какое ей дело до мертвых птиц или ползающих тварей в мертвом саду?

И в сознании вспыхнула не принадлежащая ей мысль.

— Отлично, моя смелая малышка!

Но как можно говорить «в голове»? Тем не менее взрослая Холли, какой она стала, не находила это тревожным.

— Все лучше и лучше, моя малышка! — одобрил тот, кого нельзя было ни увидеть, ни услышать. — Ты мне подходишь, я сделала правильный выбор!

Она уже почти у двери, но тут кто-то схватил ее за руку и оттащил назад на шаг-два. Гневно вспыхнув, Холли оглянулась.

С одной стороны ее держал Крок, с другой Джуди, и оба пытались оттащить ее от двери. Что это с ними? Они злые, ревнивые! Они не хотят, чтобы она получила ведьмовские желания. Что ж, она их все равно получит — и когда получит, эти двое пожалеют!

Жаба — она пожелает, чтобы за Джуди всюду следовала жаба. Чтобы забиралась к ней в постель…

— Великолепно, малышка! — согласился мысленный голос. — А что для этого надоедливого парня, который лишает тебя удовольствия?

Она… она что-нибудь придумает.

— Отпустите меня! — диким гневным голосом закричала Холли. — Вы не можете помешать мне получить желания, не можете!

— Но, Холли, посмотри! — Джуди плакала, и слезы бежали по ее круглым щекам. — Это не дом Тамары. Посмотри на крышу! У Тамары на крыше не могут быть такие! Ты только посмотри!

Холли неохотно посмотрела, куда показывала пальцем Джуди. На самом краю крыши над дверью был прикреплен ряд маленьких бело-серых черепов. Холли подумала, что среди них есть птичьи черепа, другие принадлежат животным. Но какое значение имеют эти старые кости? Всего лишь знаки силы…

— Именно так, малышка, именно так, — согласился голос в голове.

— Отпустите меня! — И она изо всех сил начала вырываться. Она должна освободиться, открыть эту дверь, встретиться лицом к лицу с той, что ее позвала, получить свои ведьмовские желания, и тогда она сделает все, что захочет.

Холли не знала, что будет делать, но это было очень важно, а времени мало. Только бы уйти от близнецов! Вдвоем они сильней ее. Холли пиналась и вырывалась. А они тащили ее назад, подальше от дома. Она должна освободиться.

— Да, время игры кончается. — Голос в голове звучал теперь громче, он как будто тоже рассердился. И тут Холли увидела, что дверь дома открывается — медленно и с усилием, как будто кто-то этому мешает.

Теперь голос прозвучал не в голове, а в ушах, а Крок и Джуди застыли. Холли знала, что они тоже услышали.

— Именем Гекаты, прошу тебя заходить…

Холли уверенно, не оглядываясь, чтобы посмотреть, идут ли за ней, двинулась вперед. На первый взгляд, это тот же дом, в котором они побывали в первый раз. Но женщина, стоящая у очага в такой же позе, — это не Тамара!

Она ласково улыбается, не глядя на котел, хотя продолжает мешать его содержимое ложкой с длинной ручкой. У Тамары простое лицо и одежда, а эта девушка (выглядит она гораздо моложе Тамары) очень красива. У нее такой же чепец, но он сдвинут на затылок. Лицо обрамлено завитками волос, почти серебряными. Широкая верхняя юбка зеленая, под ней нижняя юбка, тоже зеленая, но потемнее, а длинный передник и шарф на корсаже украшены зеленой вышивкой.

Светлая зелень юбки соответствует зелени ее глаз. И глаза эти кажутся огромными — под ресницами, очень черными, несмотря на светлые волосы. Девушка широко улыбнулась, и на щеках ее появились ямочки.

— Доброе утро тебе, моя малышка, — обратилась она непосредственно к Холли. — И хорошего дня твоим родственникам. Ты быстро послушалась моей просьбы, и это в твою пользу, маленькая сестра.

Холли потеряла дар речи. Это не Тамара. Но кто стоит у очага Тамары, пользуется ее котелком, как будто она у себя дома?

И словно прочитав эту мысль, девушка в зеленом рассмеялась, негромко и радостно.

— Да, я тебя знаю, а ты меня нет. Меня зовут Агарь… Ее прервали, но сделала это не Холли. а Крок.

— Где Тамара? — спросил он. Голос его показался в этой комнате грубым и слишком громким.

Агарь перестала улыбаться. Глаза ее сузились, и на мгновение она напомнила Холли Томкита, когда тот раздраженно прижимает уши к голове и предупреждающе шипит. Но так она выглядела только мгновение.

Но вот она снова улыбнулась и мягким голосом ответила:

— Да, молодой сэр, моей сестры нет. Сегодня я поддерживаю огонь в очаге, как видишь. И очень рада обществу, потому что место это одинокое…

— Вы сестра Тамары? — Холли мигнула. Она так не похожа на Тамару. Но ведь Крок и Джуди близнецы, а они тоже совсем не похожи.

— Да, ее сестра, малышка. Но ты ведь пришла повидаться со мной, верно?

Холли медленно кивнула. До сих пор она этого не знала, но сейчас кое-что вспомнила из своего сна. Во сне с ней говорила не Тамара, а Агарь, она показала ей дорогу.

— Тогда больше не будем говорить о Тамаре. У нее свои заботы, и мы сегодня не будем ими заниматься, но будем получать удовольствие. — Агарь рассмеялась. — А удовольствий множество, малышки, — теперь она как будто говорила со всеми, говорила возбужденно, словно начиная какую-то интересную игру, — вы таких еще не знали! Позвольте мне закончить работу, и вы увидите!

Она повернулась и заглянула в котел, держа ложку на весу и позволяя жидкости из нее капать в то, что кипит под ней. Капли темно-зеленые и стекали медленно, как очень густые. Агарь запела, негромко и мягко, но Холли слышала каждое слово:

Королева неба, королева ада,

Помоги создать это зелье.

Рогатый ночной охотник,

Поработай здесь со своими волшебными обрядами.

Всеми силами земли и моря,

Как я говорю, пусть так и будет.

Всей мощью луны и солнца,

Как я хочу, да будет сделано!

С последним словом она наклонила котел, поставив перед ним тазик. Из котла в тазик неторопливо полилась густая зеленая жидкость. Ее было немного, и Агарь тщательно собрала всю, даже стряхнула последние капли с ложки.

К ароматам трав и пряностей в комнате добавился странный запах. Холли не могла решить, хороший он или плохой. Но она никогда такого не встречала.

Осторожно держа тазик, Агарь отнесла его к столу и поставила рядом с бутылкой, в которую уже была вставлена воронка. И с такой же осторожностью начала переливать жидкость из тазика в бутылку. Она была вся поглощена этим занятием, и Холли, не сознавая этого, придвинулась, чтобы все видеть.

Последняя капля прошла через воронку. Агарь быстро извлекла воронку и закрыла бутылку пробкой, а поверх обвязала зеленой ниткой. Потом поставила на стол и с улыбкой подняла голову.

— Сделано, и сделано хорошо! А когда работа кончена, приходит время игры. Чего хочешь, малышка? — обратилась она прямо к Холли. — Хочешь узнать, что сможешь сделать, если пожелаешь?..

— Холли! — Впервые заговорила Джуди. — Не слушай ее! Не смей ее слушать!

Снова красивое лицо Агари мгновенно гневно вспыхнуло.

— Малышка, — она посмотрела мимо Холли, — у тебя язык без костей. Не пользуйся им слишком часто, он тебя подведет!

— Перестаньте! — Это Крок. — Перестаньте пугать Джуди!

Агарь полуприкрыла свои сверкающие глаза. Она снова улыбнулась, но в ее улыбке было что-то таинственное. Холли неуверенно поерзала. Где-то в глубине души она ощутила страх. Но вот Агарь посмотрела на нее, и снова Холли увидела открытую теплую улыбку.

— Нет, мальчик, не надо меня бояться. Я не причиню вреда тебе и твоей сестре. Чего ты больше всего хочешь? Хорошенько подумай…

— Нет!

Агарь пожала плечами.

— Да будет так. Я не предлагаю дважды, мальчик. Но ты не можешь представить, от чего отказался.

И она посмотрела на Холли так, словно Джуди и Крок перестали существовать, осталась одна Холли.

— Но ты, малышка, ты хорошо знаешь пути мира. Когда будешь обладать силой, бери, что захочешь. А у тебя будет сила — я тебе обещаю. Но у каждой сделки есть две стороны. Я свободно отдаю, и ты должна свободно делать.

— Что делать? — спросила Холли, когда Агарь замолчала.

Та весело рассмеялась.

— О, немного, совсем немного — для тебя. Но для меня это означает безопасность от тех, кто придет охотиться. Я немного вижу будущее, но этого немногого достаточно. Ты принесешь мне безопасность, малышка; но я приветствую тебя не только поэтому, но и из-за тебя самой. Потому что ты — плодородная почва для посадки…

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Холли была удивлена. Она поняла, что Агарь хочет, чтобы она каким-то образом помогла ей. Но остальное…

— Узнаешь. Это будет в тебе, жди и будь готова. А что не хочешь отдать другим… — Агарь снова помолчала. Кончиком языка облизала губы. Еще раз улыбнулась и поманила к себе.

— Смотри… — она широким жестом обвела стол и все вокруг него, — это школа, в которой многое можно узнать. Но узнать могут только те, у кого есть потребность. И в тебе я ее вижу. Я научу тебя, и ты узнаешь, и мы обе будем в безопасности. Но ты должна обеспечить эту безопасность, моя милая.

— Но как… — начала Холли, и тут же снаружи послышался голос, слабый, потому что дверь была заперта. Голос пел:

Лавандовая синева, дилли, дилли!

Лавандовая зелень.

Если я король, дилли, дилли!

Ты моя королева.

— Я буду королевой! — Агарь схватила бутылку, которую крепко заткнула. — Да, я буду королевой!

Она легко миновала стол и подбежала к двери. Холли посмотрела ей вслед и увидела у стены Джуди и Крока, глаза у них были широко раскрыты, а на лице страх. Но они не шевелились, не посмотрели на Холли, когда она подошла к окну и выглянула.

Холли раздвинула листья растения, которое росло на подоконнике в горшке. Пальцы ее коснулись маленькой рамы, и та повернулась на петлях, давая возможность не только видеть, но и слышать, что происходит снаружи.

По тропе увядшего сада быстро шел Сет Элкинс. На нем был длинный плащ и шляпа с широкими полями и высоким верхом. Но его лицо она не скрывала, и было видно, что он улыбается.

— Ах, дорогая, ты вышла ко мне так же радостно, как радостно я жду тебя! — Он развел руки, собираясь обнять Агарь. Но та, смеясь, отступила и ускользнула.

— Не так быстро, смельчак, — сказала она. — Неужели хочешь пролить все, что я так тщательно готовила для нашего будущего?

Она держала обеими руками бутылку, и он, увидев это, остановился.

— Значит, ты сделала, как грозилась, — медленно сказал Сет Элкинс. Счастливое выражение покинуло его лицо.

Агарь сделала еще шаг назад и нахмурилась.

— Почему ты говоришь «грозилась»? Я пообещала сделать то, что будет хорошо для нас обоих. И ты согласился на это. Почему так говоришь со мной, твоей единственной и верной возлюбленной? Или ты согласился с отцом и теперь будешь ухаживать за той, за которой он велит?

— Ты знаешь, что это не так! — сердито ответил он. — Ты поистине моя единственная и верная любовь. Ни за кем больше я не ухаживаю. Отец не заставит меня идти по дороге, по которой я не хочу идти. Но…

— Но? — повторила Агарь с резкостью, которую раньше Холли в ее ласковом голосе не слышала. — Значит, есть «но». Объясни мне его.

— Ты сама сказала — это ведьмовство.

— Ведьмовство? Что такое ведьмовство? — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Ты называешь меня ведьмой? Тогда скажи это всем — преподобному Имсу и всем ему подобным. Пошли меня на смерть и смотри, как меня будут вешать. Меня обязательно повесят. Я никому не причинила зла, я целительница и желаю всем добра. Если хочешь склонить отца в мою пользу, я смогу тебе помочь. Я это обещала и смогу это сделать, если ты позволишь. Я не желаю ему зла — неужели я настолько глупа? О Тамаре уже ходят слухи. Она дура, и я много раз говорила ей это. Неужели теперь будут говорить и обо мне?

Говоря, она медленно приближалась, глядя ему в глаза. На лице молодого человека появилось странное выражение, которого Холли не поняла: он как будто во всем мире видел одну Агарь и слышал только ее голос.

Теперь Агарь держала бутылочку в левой руке. Правую она вытянула вперед, распахнула плащ Сета и прижала ладонь к его груди.

— Неужели я дура, Сет? Неужели дам тем, кто желает нам зла, доказательство, что их злые мысли — это правда? Неужели, Сет?

— Нет! — Он схватил ее руку и крепко сжал. — Нет, Агарь, ты мое сердце и весь мой мир. В тебе не может быть зла!

— Помни это, — сказала она. — Теперь, если такова твоя воля, я с готовностью вылью это на землю. Хотя оно может принести нам счастье, я не хочу, чтобы ты верил, будто я желаю зла хоть одной живой душе!

Она высвободилась и отодвинулась, держа пробку правой рукой, готовая выдернуть ее и сделать, как пообещала.

Несколько мгновений он переводил взгляд с бутылочки на Агарь и назад.

— Что в ней?

— Только травы, — сразу ответила она.

— Как же это склонит моего отца к нашим желаниям?

— Оно смягчит его характер, и он готов будет прислушаться к тебе. Послушай, разве я сделала бы это, если бы в этом было зло?

Теперь Агарь достала пробку из бутылки. Держа ее большим и указательным пальцами, мизинец другой руки просунула в горлышко и окунула в зеленую жидкость. И когда извлекла, на ее пальце висела маслянистая зеленоватая капля. Агарь облизала палец. Потом снова закрыла бутылку.

— Видишь, что я сделала? Теперь ты мне веришь?

— Да. — Он медленно протянул руки и взял бутылочку.

— Когда… как это использовать? — неуверенно спросил он.

— Три капли в поссет, *[8] который он выпивает перед сном. Этот поссет изготовила для него моя добрая сестра, чтобы облегчить боли в животе. Сделай так три вечера подряд, потом пропусти один вечер и снова три подряд. Увидишь, что он станет к тебе добр, каким не был с тех пор, как мастер Димсдейл предложил женить тебя на своей косоглазой дочери-наследнице. Три плюс три, говорю тебе, и мы станем мужем и женой!

— Пусть побыстрей наступит этот день! — Сет снова смеялся. Он спрятал бутылочку в карман, потом схватил Агарь в объятия и со смехом поднял. Она тоже смеялась. Потом он поцеловал ее.

Но вот она высвободилась из его объятий.

— Уходи, смельчак! Тамара не должна видеть тебя: она ревнует из-за того, что за мной ухаживают, а за ней нет. И может причинить нам неприятности. А Пэйшенс*[9] Димсдейл вполне оправдывает свое имя: вечно всюду подглядывает и подслушивает. И пока сердце твоего отца не повернется к нам, нам не нужны крики мастера Димсдейла. Он давно уже не любит меня, и глупо было бы подбрасывать дрова в костер его гнева. Скоро, дорогой, мы навсегда будем вместе…

— Пусть это будет побыстрей!

Сет ушел, а Агарь стояла, улыбаясь, и дважды махала ему рукой, когда он оборачивался. Когда он ушел, она сразу вернулась в дом, и Холли, чувствуя беспокойство, отошла от окна.

— Чему следовало быть сделано, сделано, и сделано хорошо, — сказала Агарь словно самой себе. — И если возникнут вопросы — моя дорогая сестра должна будет ответить! Дура! Трижды дурой она была и всегда будет!

Она посмотрела на Холли и кивнула.

— Новый урок для тебя, малышка, хотя ты еще не понимаешь всего его значения. Теперь давай веселиться, как добрые товарищи по оружию, — потому что такими мы должны стать.

Как сделала и Тамара, Агарь очистила конец стола; действуя быстро и уверенно, она поставила тарелки, принесла кубки, свежий хлеб и мед. Но на этот раз Холли нисколько не хотела есть. К тому же она увидела, что Агарь поставила только две тарелки и два кубка.

Холли оглянулась на Джуди и Крока. К ее удивлению, они не пошевельнулись с того момента, как она смотрела на них в последний раз, стояли у стены с тем же застывшим выражением удивления и страха. И Холли снова сама ощутила страх.

— Что… что вы с ними сделали? — с ужасом спросила она.

Агарь разрезала хлеб, раскладывая его по двум тарелкам.

— Ты боишься, малышка! — Голос ее прозвучал озабоченно. — Не надо. Страх ослабляет решимость и замедляет мысль. Я не причиню вреда твоей крови. Но они видят во мне зло и будут видеть его в тебе, потому что не понимают того, что заключено в нас. Теперь они словно во сне. Не будут помнить ничего, только сон, очень неопределенный и бессмысленный. Но ты будешь помнить все, что было, и все, что должна сделать. Теперь давай поедим, потому что мы друзья, а друзья делятся доброй едой и выпивкой.

Холли очень медленно подошла к столу. Иногда, мигнув, она словно видела другую комнату и другого человек: не Тамару, нет… но и не Агарь. И когда это случалось, ее на мгновение охватывал страх. Потом видение исчезало, и все снова было в порядке, и она знала, что Агарь сказала правду и все будет хорошо.

Холли села на скамью, а Агарь придвинула стул и тоже села по другую сторону. Подняла руки и начертила в воздухе, над тарелками с хлебом и кубками с напитком, знак.

Холли взяла хлеб. Она не была голодна, но, как и Агарь, отломила кусочек и положила в рот. Она считала, что под внимательным взглядом Агари было бы невежливо поступить иначе.

В отличие от хлеба Тамары, этот был сухим, безвкусным и застревал в горле. Пришлось отпить из кубка, чтобы проглотить. И напиток тоже не имел вкуса сидра, он оказался вязким и чуть жгучим.

— Я не очень проголодалась, — сказала Холли, которая не могла больше есть или пить: то, что она проглотила, вызвало у нее жжение.

— Нет? Но мне казалось, тебя привел сюда голод, моя малышка. Разве ты не жаждешь того, что победит твоих врагов и позволит тебе повелевать? — Агарь взглянула Холли в глаза с той же силой и вниманием, как раньше она смотрела на Сета.

Это было почти так же, как посмотреть в глаза странных животных из кустов в лабиринте. Холли показалось, что она видит свое отражение в зеленых глазах Агари, и сразу ее тревога рассеялась. Конечно, Агарь права! Она хочет овладеть ведьмовскими желаниями, быть способной постоять за себя, заставить их всех пожалеть… Она еще не поняла сама, кто такие «они», кто должен будет пожалеть, если она получит свои желания. Но она узнает это, когда придет время, обязательно узнает!

— Да, малышка, узнаешь! — кивнула Агарь. — Но не забудь, что такое знание не приходит сразу. Оно растет, как растет семя, посаженное в нужную почву.

— Вы на самом деле сестра Тамары? — Холли сама не понимала, почему спросила это или почему ответ Агари кажется ей таким важным. Она это только чувствовала.

— Ты сомневаешься в этом? Почему? Потому что у нее простое лицо, а я красива? — Агарь поправила завитки на лбу. — Потому что она старше, а я моложе? Но это правда: мы одной крови. И одних знаний — мы обладаем силой. А теперь сообщу тебе небольшую тайну, малышка. — Агарь улыбалась, и ее зеленые глаза сверкали, как бриллианты. — Да, тайну. Она совсем не такая мудрая и сильная, как считает, моя дорогая сестра. То, что может сделать она, я могу сломать так же легко, как ломаю это. — Она взяла со стола длинный тонкий прут. И с треском, который громко прозвучал в комнате, сломала его пальцами. — То, что она построила, я уничтожу. Нет, мы с тобой уничтожим, малышка.

— Тамара… она добрая… — И снова Холли не поняла, почему сказала это. Но эти слова разбудили ее память. Тамара… она пришла предупредить Тамару о плане Секстона Димсдейла! Но если эти люди придут сжигать дом ведьмы, они враги и Агари.

— Послушайте… — Холли наклонилась над столом. Теперь, вспомнив, она еще сильнее хотела предупредить. — Там, где я… откуда я… мы пришли, говорят, что на Хэллоуин мастер Димсдейл и другие люди пришли, чтобы сжечь этот дом, убить Тамару… вас…

В рассказе бабушки Агарь не упоминалась, но, очевидно, ей тоже грозит опасность, потому что она здесь живет.

— Там, откуда ты пришла… — медленно повторила Агарь. Она либо не поверила Холли, либо ей пришла в голову какая-то другая, более важная мысль. — А откуда ты пришла, малышка? Да, я нашла тебя в лабиринте сна. Но я не знаю, откуда ты пришла туда, знаю только, что ты воспользовалась заклинанием и раскрыла ворота между нами. А теперь — расскажи мне о твоем мире!

Она снова внимательно посмотрела на Холли — словно смотрела прямо в сознание, таким прямым и ищущим был этот взгляд.

— Это… это другое время… мне кажется. — Последние два слова Холли добавила, потому что действительно не была уверена. — В моем мире сейчас тысяча девятьсот семидесятые годы.

— Тысяча девятьсот семидесятые, — повторила Агарь. Она отодвинула тарелку, погрузила пальцы в кубок с напитком и начала чертить линии на деревянной поверхности стола. Причем, слегка наклонив голову, всматривалась в эти линии с таким же вниманием, с каким только что смотрела на Холли. — Вот оно что! — сказала она наконец. — Другое время. Но расскажи больше — гораздо больше!

Холли попыталась, но как рассказать о том Димсдейле, который сейчас, о современном мире? На это нужны дни…

— Димсдейл разрушен, и в нем живут отбросы, — рассмеялась Агарь. — Что сказал бы об этом мастер Секстон? Неплохой конец для исполненного гордости человека! Этот твой мир — я вижу, он сильно переменился. Но люди в нем — не меняются. И я буду иметь с ними дело — с твоей помощью, малышка. Ты предупредила меня о неприятностях, и я у тебя в долгу. Но когда эти неприятности придут — Агари здесь уже не будет! Как хорошо я поступила, вызвав тебя!

— Но Тамара… — попыталась вставить Холли.

— Тамара? — Агарь снова рассмеялась. — Разве я не сказала, что она тоже обладает силой — своего рода? Бледной тенью той силы, которой обладала бы, будь у нее храброе сердце. Пусть защищается сама, как буду делать и я. С нетерпением жду, когда смогу собственными глазами увидеть твой необычный мир, малышка.

— Вы… уйдете с нами? — Холли удивилась и слегка встревожилась. Она не понимала, как сможет объяснить присутствие Агари, если та решит уйти с ними. И почему-то ей не хотелось, чтобы это произошло. Агарь… Тамара… они часть того, что нельзя смешивать с настоящим миром, безопасным миром дома-амбара, мамы, бабушки и дедушки, школы — миром всего, что знает Холли.

— Пока я не могу это сделать, малышка. Нужно собрать силы. Но с твоей помощью я и здесь в безопасности. И ты меня предупредила — это хорошо сделано. Но можешь сделать еще лучше. Можешь защитить все это, — и она широким жестом охватила все окружение.

— Как?

— Легко, малышка. Я тебе покажу. И в твоей природе есть то, что тебе поможет.

Она грациозно встала.

— Посиди, а я соберу то, что должно вернуться с тобой. И внимательно слушай, что я говорю. Раз ты пришла предупредить, конечно, ты захочешь и спасти.

Агарь прошла к шкафу в дальнем темном конце комнаты и открыла тяжелую задвижку. Внутри на полках Холли увидела множество кувшинчиков и мешочков. Агарь как будто сама еще не решила, что ей потребуется: она притрагивалась к кувшинчикам и пакетам, иногда снимала их с полки и взвешивала в руке, словно хотела убедиться, что выбрала верно.

Наконец она вернулась с несколькими пакетами. Один из них был гораздо больше остальных, но все плотно завернуты, так что Холли не видела их содержимого. Агарь укладывала их один за другим на стол, вслух произнося названия. Пальцем она по очереди касалась каждого пакета, чтобы Холли запомнила, что в нем.

— Переступень, конопля, вербена, полынь, гроздовник, коровяк и — самое главное — она коснулась самого большого пакета — корень мандрагоры. Их нужно посадить, и в таком месте, где они какое-то время смогут расти незаметно. Ты поняла?

Холли кивнула. Бабушкина часть мастерской. Но спросила:

— А для чего они?

— Для нашей выгоды, моя малышка. Чем больше они растут, тем сильней время привязывается ко времени. И будет расти твоя сила. Гроздовник — когда вырастет — чтобы ты видела сны. Подлинные сны, такие, как тот, что привел тебя сюда. И когда ты увидишь такие сны, я буду в них говорить с тобой, подсказывать, что делать дальше, чтобы опасность, о которой ты рассказала, никогда не пришла. Понимаешь?

— Да. — Холли понимала, что Агарь нуждается в ее помощи, чтобы спастись от Секстона Димсдейла. И если спасется Агарь, то спасется и Тамара, уговаривала Холли свою встревоженную совесть. Потому что именно поэтому дом и ведьма исчезли на второй день после того, как разбежались испуганные люди.

Агарь наклонилась к ней, протянула руку.

— Закрой глаза, малышка! — приказала она.

Холли смущенно повиновалась и почувствовала легкое прикосновение к векам.

— Теперь рот.

Не открывая глаз, Холли крепко сжала губы.

— Как я говорю — так и будет! — услышала она слова Агари. — Достаточно малышка. Твои глаза будут тебе служить, а губы — молчать, пока мы не встретимся снова. Теперь бери то, что должна вырастить, и возвращайся к себе.

Она сложила все пакеты в зеленый мешок — зелень травы или свежей листвы — и протянула Холли.

— А Джуди и Крок? — нерешительно спросила Холли.

— Они ничего не будут помнить, только что вы заблудились в лабиринте. Веди их за руку, и вы благополучно выйдете. Ты хорошо поступила, малышка, очень хорошо.

Холли сунула зеленый мешок под куртку. Но когда она уже повернулась, чтобы уходить, Агарь снова заговорила:

— Твои родственники, малышка… ты привела их с собой, и они слышали и видели… то, что им не предназначено. Они не поймут. Я сказала, что они не будут помнить. Так и будет, если…

— Что если? — Холли застыла; что-то в этом «если» было такое, от чего она почувствовала озноб.

— Если ты сделаешь то, что должна сделать, с ними все будет хорошо, и пробел в их памяти благополучно зарастет. Но если ты не сделаешь… — Агарь медленно покачала головой. — Не могу сказать, какие страхи будут их преследовать. Потому что ты, малышка, видела все таким, каково оно на самом деле. Но у твоих родственников нет такого ясного зрения, и то, что они увидели, будет преследовать их во снах.

Холли перевела взгляд от Агари на Джуди и Крока, на их встревоженные, напряженные лица. Да, она видит в них страх. Агарь права. Ее вина, что они сюда пришли, и она будет виновата, если их будут преследовать дурные сны и воспоминания.

— Я не позволю, чтобы это произошло! — Конечно, отчасти это и их вина, вдруг подумала она. Но она позаботится, чтобы все было в порядке, докажет, что именно она права.

— Правильно, малышка. Помни, что я сказала тебе и что нужно сделать, и все у тебя будет хорошо. — Агарь снова подняла руку и начертила в воздухе знак.

Холли мигнула. Видела ли она необычное сияние вокруг пальца или ей показалось? Но сияние исчезло, и она не была уверена, что вообще его видела. Она прошла по комнате, взяла Крока за безжизненно свисавшую руку. Рука холодная, словно Холли держит кусок льда, и у Джуди такая же.

Дверь перед ними медленно раскрылась сама собой. Ведя близнецов, Холли прошла в нее. Снаружи было темно, облака низко висели над головами, и дул такой сильный холодный ветер, что, когда он ударил в лицо, Холли ахнула. Домой — пусть они скорее вернутся домой, в дом-амбар, где тепло и все такое, каким должно быть! Крок и Джуди шли за ней, по-прежнему неподвижно глядя прямо перед собой. Но по крайней мере шли, и вести их было легко.

Они миновали мертвый сад. Холли остановилась и оглянулась — почему, сама не знала. Дверь снова была закрыта, и даже дым из трубы не шел. Ничего не свидетельствовало, что здесь кто-то живет. Но сам дом — в глазах Холли картина начала расплываться, и в этой дымке она увидела что-то совсем не похожее на дом. Ей показалось, что там скорчилось чудовище и смотрит на нее глазами-зеркалами.

Это впечатление так ее испугало, что она бросилась прямо к входу в лабиринт, чувствуя, как сильно бьется сердце. Поскользнулась на одной из покрытых слизью плит и едва не упала. Иди медленно, сзади никого нет…

По туннелю из кустов, поворот, снова по туннелю, по-прежнему ведя Крока и Джуди. Вот опять чудовище с глазами-зеркалами — Холли уверена, что это именно оно. Но в голове нет блестящих дисков, просто большие черные дыры. Холли вздрогнула, торопливо проводя близнецов.

Холодно, так холодно! И темно. Внизу, в сплетении ветвей, среди чудовищных поганок и призрачных растений, мелькают крошечные огоньки. Холли видит, как они движутся, смотрят на нее — это глаза! Глаза каких-то тварей! Она не хочет их видеть, хочет убраться отсюда, вернуться в мир, который может понять.

Поворот, еще поворот и снова поворот. Легко ошибиться, свернуть не туда, но что-то в глубине Холли знает. Ее взгляд становится все смелее, и она видит отвратительные головы — крысы! Холли едва не закричала. Она ненавидит крыс. Но пока на тропу они не выходят.

— Холли… Холли, где мы? — Крок неожиданно выдернул руку. — Где…

Глаза его больше не смотрят неподвижным взглядом. Он поворачивает голову из стороны в сторону, и Холли видит на его лице страх.

— Мы в лабиринте, — коротко ответила она.

— Нужно выходить отсюда! — с ужасом сказал он, глядя на край тропы. Холли посмотрела вниз и быстро отвела взгляд. Она уверена, что там не только крысы. Но Агарь обещала…

И как будто воспоминание об Агари заставило страх отступить. Крок — ему нечего бояться, подумала с легким презрением Холли. Да он никогда не зашел бы так далеко, если бы она его не привела. И им вообще нечего бояться, Агарь ведь обещала…

— Пошли, — резко сказала Холли. — Мы легко выйдем.

Но Крок повернулся к сестре.

— Что с Джуди? — И он обвиняюще посмотрел на Холли.

— С ней все в порядке! Она… вроде как спит. Пошли!

Крок вздрогнул, но пошел вперед. Теперь он взял Джуди за вторую руку, и вдвоем они повели ее за собой.

— Тамара… — еле слышным шепотом произнесла Джуди.

Агарь сказала, что они ничего не будут помнить, будут считать, что заблудились в лабиринте. Если это так, то ей, Холли, нужно постараться никак не выдать себя, не показать, что она знает больше. Потому что… Агарь сказала, что будет очень плохо, если они вспомнят. Холли старательно подбирала слова, успокаивая Джуди.

— Мы не нашли Тамару… просто заблудились.

— Мне не нравится это место! — воскликнула Джуди. — Я хочу домой. Не хочу быть здесь!

— Мы идем, — ответила Холли. — Идем как можем быстро.

— Но мы заблудились… ты повела нас неверным путем, Холли; ты знала, что это неправильный путь! — Джуди упрямо сжала рот. — Я не пойду туда, куда ты говоришь. Мы только еще больше заблудимся…

— Нет… послушай, Джуди… я это помню. — Крок торопливо двинулся к следующей развилке. — Конечно, это правильный путь.

Джуди вырвала руку и пошла вслед за ним. Холли посмотрела им вслед. Ей было холодно снаружи и изнутри. Джуди и Крок ведут себя так, словно больше не хотят быть с ней.

Ну и что с того? — произнес кто-то в ее сознании. Агарь… она сказала, что у тебя есть сила, а у них нет. Холли не понимала, что это за сила. Но сама мысль о ней подкрепила ее, и она почувствовала свою значительность. Она обеими руками прижала к себе пакет под курткой. Делай то, что велела Агарь, и будешь знать еще больше… и пусть тогда Крок и Джуди только попробуют сказать, что она ошибается! Увидите, что с ними случится!