Магия первой встречи

Глава 4

— Когда я могу увидеть Этти? — Элегантно одетая дама потребовала ответа от младшего консьержа.

Леон остановился на расстоянии, чтобы услышать ответ.

— Извините, мисс Уэлби, Этти заболела. — Джоэль приветливо улыбнулся.

Женщина засмеялась:

— Этти никогда не болеет. И она никогда не берет отпуск. Этти просто всегда здесь. Это ее работа.

— Ну, ее сейчас нет, — твердо сказал Джоэль.

Нет, ее действительно не было последние два дня. Леон заметил это. Он скучал по ней — скучал по ее улыбке и ее прекрасному голосу.

Сначала Леон старался избегать стойку консьержей. К сожалению, вскоре он обнаружил, что это было невозможно, — стойка консьержей находилась в самом центре холла напротив входной двери. Он отстранился и проводил долгие часы в своем офисе, организуя встречи и совещания. Но всегда оглядывался, когда входная дверь в здание открывалась.

Ее отсутствие два дня подряд обострило его любопытство. И странный холодок пробежал по его спине, потому что он услышал твердость в голосе Джоэля, когда тот говорил о болезни Этти. Молодой парень был обеспокоен состоянием здоровья своей коллеги. Так что же с ней было не так, если Этти никогда не болела?

— Могу ли я помочь вместо нее? — неловко спросил Джоэль. — Знаете, Этти учила меня сортировать вещи для химчистки.

Но женщина положила на стол пакет с одеждой и наклонилась к Джоэлю:

— С Этти на самом деле все в порядке?

То, что женщина искренне волновалась за Этти, подтвердило убеждение Леона в том, что все обожали Этти и полностью полагались на нее.

— Она должна вернуться завтра. — Улыбка Джоэля была вежливой, но неискренней. — Позвольте мне принять ваш пакет с вещами.

Женщина со смехом забрала свой пакет со стойки.

— Спасибо, но я не доверяю никому, кроме Этти. Я буду ждать ее возвращения.

— Если вы так хотите, мадам.

— Вы знаете, что именно этого я и хочу. — Она повернулась и увидела, что Леон смотрит на нее. Женщина широко улыбнулась. — О, мистер Кариакис, приятно наконец встретиться с вами. Меня зовут Отэм, я живу в квартире 23.

Леон кивнул.

— У вас все в порядке, Отэм?

— Ну, очевидно, Этти заболела, что на самом деле ужасно, потому что только она может поддерживать здесь порядок, мистер Кариакис. Надеюсь, вы знаете об этом.

Он кивнул. Каждый житель дома или управляющие домом обращались к Этти за решением проблем. Вот почему тот факт, что он спал с ней, стало большей проблемой, чем он ожидал. Да еще и тот факт, что он все еще не мог выкинуть ее из головы.

— Я рад, что вы цените сервис, который предлагает Кавендиш.

— Я ценю Этти, — твердо сказала Отэм. — Этти просто лучшая.

Да, она была лучшая. И ему не следовало спать с ней.

— Как долго она уже отсутствует? — спросил Леон Джоэля так безразлично, насколько мог, после того как Отэм направилась к лифту.

— Я уверен, что она вернется завтра, — ответил Джоэль отважно. — Этти никогда не болеет.

Он не ответил на вопрос Леона, но тот решил оставить консьержа в покое. Он даст ей время до завтра, а если она не вернется, ему придется провести расследование.

Он не мог перестать думать о ней. Это была только одна ночь, а он провел много ночей с разными женщинами, так почему он постоянно возвращался в мыслях именно к Этти?

Может быть, потому, что она пропала? Почему ее не было на работе? Ему не нравились вопросы, оставшиеся без ответа. Так же, как ему не нравились ссоры и женские слезы. Именно поэтому он однажды сделал выбор в пользу секса на одну ночь.

Этти была первой женщиной, которая оставила его утром одного. На самом деле никаких слез, никакого беспорядка, никаких намеков на продолжение отношений. Если бы не ее сладкий запах, оставшийся в квартире после ее ухода, он мог бы подумать, что вообразил себе все это. Она была стеснительной. Неопытной. Сладкой. И он был дураком, потому что потерял голову и соблазнил ее. Особенно теперь, когда ему стало понятно, что она была основным ценным кадром всего этого предприятия.

Ужасная мысль поразила его: а если он является причиной, по которой она сейчас отсутствовала? Была ли она так смущена случившимся, что отправилась на поиски другой работы? Или он как‑то обидел ее и не осознал этого — поэтому она так рано убежала на следующее утро? И как могло случиться, что он страдал даже из‑за отсутствия этой собаки, хотя она и прожила в его квартире менее суток?

В его голове всплыло воспоминание. То, которое он блокировал годами, — воспоминание о крошечном щенке, которого он обожал больше всего на свете. Тогда он потерял щенка так же, как и все важное в своей жизни. Его снова предал самый дорогой человек в его жизни. Он быстро напомнил себе, что домашние животные, как и люди, не жили вечно. Их утрату было тяжело пережить. Вот почему он держал их на расстоянии.

Эмоции, все эти эмоции были его слабостью. Он давно усвоил этот урок. Никогда не признавайся в своих эмоциях, никогда не показывай их.

Было только восемь утра, когда он спустился к консьержу на следующий день. Он почти не спал. Он не мог расслабиться, не зная, что случилось с Этти. И это раздражало его. Он не позволял проблемам других людей влиять на себя. Он не позволял своим проблемам влиять на себя. Он просто устранял проблемы.

— Этти все еще нет? — напрямую спросил он Джоэля.

— Нет, сэр, — неловко ответил консьерж. — Но у нее никогда не было выходного дня за все время, что я здесь.

Леон увидел на столе потрепанную книгу и узнал почерк Этти. Он протянул руку и повернул ее, чтобы пролистать страницы.

— Это списки Этти, — поспешно объяснил Джоэль. — Она разработала для нас схему действий. Это наш самый главный справочник.

Здесь было все: номера телефонов, адреса, списки сотрудников и, как он и подозревал, их полные контактные данные. Чувствуя себя каким‑то грязным детективом, он положился на свою фотографическую память и ушел.

Поездка заняла больше времени, чем он предполагал. По утрам и вечерам ей приходилось проводить время в поездах, а это значит, что в те ночи, когда она трудилась на другой работе, она приходила домой ужасно поздно. Он поднялся по лестнице ветхого жилого дома, стараясь не обращать внимания на грязь и запах. Он понимал, что ему, человеку из привилегированных слоев общества, повезло больше, чем любому другому в мире. Подавив беспокойство о ее личной безопасности, он постучал в дверь. Несколько мгновений спустя он услышал, как поворачивается ключ в замке.

— Мистер Кариакис?

Леон напрягся. Он не был мистером Кариакисом, когда она стонала от удовольствия под ним. Но он отбросил эти мысли в сторону, разглядев, как плохо она выглядит.

— Что ты здесь делаешь? — Она посмотрела мимо него, как будто ожидая увидеть кого‑то еще. — Что‑то случилось?

— Что с тобой произошло? — ответил он вопросом на вопрос.

Он был счастлив, что видел ее перед собой, но он также был поражен, насколько хрупкой она выглядела… Ее глаза казались огромными на бледном лице, и она просто утопала в старом шерстяном свитере.

— Тебе нужно, чтобы я вернулась на работу? — Она выглядела такой виноватой и взволнованной, что ему стало стыдно.

— Конечно нет, — коротко сказал он. — Ты же явно больна.

Ее глаза расширились.

— А ты думал, что я притворяюсь?

Он глубоко вздохнул.

— Этти, — буркнул он. — Разреши мне войти.

Она не хотела, чтобы он заходил. Это было написано на ее красивом, выразительном лице. Но она сделала шаг в сторону. Атмосфера стала еще более напряженной, когда она закрыла за ним дверь. Он почувствовал комок в горле, и ему пришлось отвернуться от нее.

Этти жила в маленькой мрачной квартире. В ней не было телевизора, только книги и старый ноутбук на обеденном столе. Он заметил чехол от музыкального инструмента на книжной полке рядом с кучей нот. Диван выглядел старым и продавленным. Но она попыталась украсить свою квартиру с помощью покрывала, подушек и трех маленьких горшков с растениями на узком подоконнике. Ее вещи были безупречно чистыми и аккуратными. В отличие от стен, пола и потолка.

Он видел записи и инструкции, которые она разработала для службы консьержей. Все было аккуратно расписано: процессы и информация. Само совершенство. Неудивительно, что каждый жилец спрашивал, где она была последние несколько дней.

— Ты заметил мое отсутствие? — хрипло спросила она.

Он заметил ее отсутствие, когда проснулся тем утром и обнаружил, что ее нет. С тех пор он постоянно ощущал ее отсутствие.

— Я беспокоился, так как подумал, что ты смутилась из‑за того, что произошло между нами. Я не хотел, чтобы это повлияло на твое желание остаться работать в Кавендиш‑Хаус.

Она подняла подбородок.

— Я не стыжусь того, что произошло. И я не буду тосковать по тебе, если ты об этом думал.

— Значит, ты не планируешь покидать Кавендиш?

Этти нахмурилась.

— Ты подумал, что я хожу на собеседования или что‑то подобное? — Она покачала головой. — Конечно нет. Я люблю свою работу.

Леон успокоился. Он должен был запомнить ее основные черты характеры — верность и страсть. Напряжение между ними возрастало. Ему потребовалось приложить усилия, чтобы не сделать два шага вперед и не схватить ее на руки.

— Как ты узнал, где я живу? — спросила она, обхватив себя руками в застенчивом жесте.

— Я посмотрел список персонала, который ты составила.

Она побледнела еще больше. Сердце Леона сжалось от странного чувства нежности и жалости. Он захотел схватить ее и отвезти обратно в свою квартиру, но…

Леон сжал зубы. Так нельзя…

Этти до сих пор была не в силах поверить, что Леон Кариакис стоит посреди ее крошечной квартиры. Это было унизительно. Хуже того, это было… волнительно, страшно, недопустимо! Она задалась вопросом, не начались ли у нее галлюцинации, когда она отворила дверь. Зачем он пришел?

— Приятно, что ты побеспокоился обо мне. У меня просто сильная простуда, — сбивчиво пояснила она. — Думаю, сейчас самое худшее позади, но мне нужно время на восстановление.

— Ты уверена, что тебе не стоит сходить к врачу? — нахмурился он.

— Нет, не нужно. Мне просто надо немного поспать.

— Этти, — тихо сказал он.

Она застыла. Услышала ли она то, что ей так отчаянно хотелось услышать в его голосе? Было ли в нем что‑то большее, чем беспокойство? Было ли это вожделение?

Из‑за небольшого размера ее квартиры он находился к ней опасно близко. Ей было бы так легко протянуть к нему руку и поцеловать его.

Но если бы Этти это сделала, она бы потеряла контроль над собой. Она не была готова справиться с любовью к такому человеку, как Леон. Этти мгновенно станет зависимой от него. Она не могла позволить себе быть такой, как ее мать, которая всегда влюблялась не в тех парней. Парней, которые никогда не отвечали на ее чувства взаимностью. Леон Кариакис не хотел любви, он предпочитал преодолевать трудности.

Если только…

Этти составила в своей голове список за и против. Она отдавала себе отчет в том, что несет ответственность не только за свою жизнь…

— Мне нужна моя работа. — Она говорила больше для себя, чем для него. — Извини, что побеспокоила тебя. Тебе не нужно было проделывать весь путь сюда.

Она говорила не то, что думала. Этти хотела, чтобы он пришел сюда, потому что нуждалась в нем.

— Не беда, — ответил он сухо. Он снова стал отдаляться. — И тебе не нужно беспокоиться. Я не собираюсь просить ничего… непристойного.

Леон не собирался ничего просить? Отлично. Теперь Этти была еще более взволнована мыслью о том, что в этом визите был какой‑то личный интерес. Он ценил ее больше как консьержку, чем как любовницу.

Леон направился к двери и остановился перед ней.

— Я внесу некоторые изменения в управление Кавендиш‑Хаус. Мы можем обсудить их, когда ты снова выйдешь на работу.

Этти кивнула, не в силах говорить, так как спазм сжал ее горло.

— Но ты не должна возвращаться до тех пор, пока полностью не поправишься, — добавил он уже в дверях. — Это может подождать до тех пор.

Но это не могло ждать.

Поскольку Этти пропустила свою смену в магазине канцелярских товаров, начальник уволил ее с первого дня болезни. Она работала не по договору, и у нее было мало шансов противостоять этому решению. Она должна была вернуться к работе. Три незапланированных выходных нанесли слишком большой ущерб ее финансовому положению. Ей нужны были деньги. И ей нужно было отвлечься от мыслей, которые не оставляли ее в покое в домашнем заточении.

— Как у вас идут дела? — спросила она Джоэля, встав на следующее утро за стойку консьержей в Кавендиш‑Хаус.

У Джоэля не было возможности ответить, потому что Леон Кариакис внезапно появился перед ними.

— Что вы здесь делаете? — Его холодный, яростный взгляд пронзил Этти насквозь.

— А вы как думаете? — Этти выдавила из себя фальшивую улыбку, держась профессионально.

— Ты сегодня не работаешь, — отрезал Леон. — Твоя смена закончена, иди домой. Я вызову такси.

Этти недоуменно уставилась на него. Разве он забыл о конфиденциальности? И она не может позволить себе ехать домой на такси!

— Прошу прощения, Джоэль. — Она вошла в маленький кабинет, а Леон последовал за ней.

— Что ты делаешь? — бросила она ему, как только Леон закрыл дверь.

Ее удивило выражение беспокойства в его глазах. Она хотела отвернуться, но он схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Ты похудела. Ты не должна вообще быть здесь сегодня. Оставайся дома до конца недели.

— Я в порядке, — возразила она, чувствуя, как горит ее кожа под его руками. Неужели она будет так нервничать каждый раз, когда будет видеть его?

— Ты бледная. Ты завтракала? — мрачно спросил он.

— Я должна быть здесь. Мне нужно работать.

— Ты все еще выглядишь очень слабой.

— Спасибо, что проявляешь внимание. Я в порядке. Это мое решение, Леон. Не беспокойся.

— Не беспокоиться? — спокойно повторил Леон.

— Ты ценишь свою независимость так же, как и я, и не пытайся убедить меня, что все обстоит иначе, — сказала она. — Если бы тебе нужно было работать, ты бы вышел на работу. И мне нужно работать.

— Но не сегодня…

— У меня нет отпуска по болезни, — отрезала она. — Меня уволили из магазина канцелярских товаров, потому что я пропустила свою смену на этой неделе, а мне нужны деньги, потому что у Офелии непредвиденные расходы. Я буду работать сегодня. И не предлагай мне помощь! — взорвалась она, отвергая его предложение, прежде чем он успел его сделать. — Я не хочу никакой помощи от тебя.

— Будь проклята твоя гордость, Этти! — воскликнул Леон. — Это, конечно, очень самоотверженно, но в то же время очень глупо.

Он разочарованно провел рукой по волосам.

— Тише, — яростно прошептала она.

— Ты пытаешься успокоить меня?

— Я должна продолжить свою работу. Пожалуйста, Леон, — внезапно взмолилась она. — Оставь меня в покое.

Леон замолчал. По выражению его лица было видно, что он в ярости. Этти была предельно откровенна. Она не хотела, чтобы он был рядом. Но он видел отчаяние в ее глазах.

— Леон, — умоляюще прошептала она.

Леон изо всех сил пытался выбросить ее из головы. Никогда прежде он не тратил время на размышления о чем‑то, кроме работы. Он никогда не позволял себе хотеть чего‑то такого, что выбило бы его из колеи. Леон контролировал все свои эмоции.

Но между ними возникло желание, которое он не мог сдерживать.

— Ты не ждешь никакой помощи от меня? — сдавленно произнес он. — Но ты все еще хочешь меня.

— Это не так.

Нет, это было так. Этти противилась желанию. Он не нашел в себе сил переубеждать ее. Поэтому он просто вышел из офиса, захлопнув за собой дверь.

Сердце Этти практически перестало биться, когда она осталась одна. Она хотела быть с ним!

Но прогнала его навсегда.

Этти старалась глубоко дышать, пытаясь успокоить пульс, и игнорировала острую боль в груди. Она на самом деле еще не до конца пришла в себя. Она понятия не имела, как ей разобраться с вещами Отэм Уэлби. Отэм любила, чтобы Этти разбирала ее гардероб каждый месяц, и обычно Этти доставляло удовольствие ухаживать за шикарными нарядами. Но этим утром она была еще очень слаба, ее руки болели, а перспектива вдыхать ароматы коллекции парфюмерии Отэм пугала ее.

— Ты в порядке, Этти? — Джоэль нахмурился, когда она вышла из офиса и направилась к лифту. — Нужен кофе?

— Спасибо, не надо.

По правде говоря, ее мутило, а сильный запах кофе почти вызывал рвоту. Лифт затормозил, и двери открылись, но Этти не зашла внутрь. Она никогда не чувствовала себя так ужасно в своей жизни.

— Этти? — снова позвал ее Джоэль.

Она повернула голову, чтобы ответить ему, но потом услышала кого‑то еще.

— Этти? Этти! — кричал Леон.

Она неловко пошатнулась, по ее телу пробежала судорога. Она открыла рот, чтобы ответить, но было слишком поздно. Ничего не вышло.