Магия растений: убийцы и целители

Введение

Нет сомнений в том, что эволюция человека тесно переплетена с окружающими нас растениями. Они давали нам силы и помогали пережить тяжелые времена нищеты и голода, обеспечивали нас одеждой и жилищем. Лекарственные растения спасали нас от болезней. Цветами мы украшали могилы наших близких. В древних верованиях и легендах растения играли ключевую роль в отношениях людей с богами и окружающей средой.

Однако не все растения настроены дружественно. Еще в детстве нас учат: некоторые растения нельзя трогать, некоторые могут обжечь или уколоть, некоторые ни в коем случае нельзя есть. Именно эти скрытые, неожиданные опасности и мысль о том, что нечто столь безобидное, как растение, может принести нам вред, возбуждали наше воображение с незапамятных времен. Многие пьесы Шекспира содержат мрачные сцены отравлений: от «Гамлета» и «Ромео и Джульетты» до «Антония и Клеопатры». Древние греки скрашивали вечера рассказами о том, как волшебница Медея помогла Ясону завладеть золотым руном с помощью своих знаний о травах и магии. То же относится и к легенде о Геракле и Нессе, в которой Геракл в конце концов нашел свою смерть в результате череды обманов и отравлений. Сад Медичи в Италии, где выращивали ядовитые растения, произвел такое впечатление на герцогиню Нортумберлендскую, что она разбила в своем замке Алник (Великобритания) сад с растениями, которые не исцеляют, а убивают, с одним требованием: за каждым растением должна была стоять хорошая история.

Когда речь заходит об опасных растениях в наших садах, мы думаем, что знаем их все. Красавка. Аконит. Крапива. Их распространенные названия так и говорят нам: держись подальше. Болиголов, ведьмин корень, сонная одурь, волчьи ягоды, бледная поганка. Некоторые из них из-за ядовитой природы стали ассоциироваться с дьяволом. Нередко можно встретить такие названия, как укус сатаны, коготь дьявола, нить дьявола, глаз черного человека (черный человек – народное имя дьявола)… Мало ли на что может быть похожим несчастное растение.

Не все растения сразу открывают свою сущность. Тем не менее даже самые безобидные на первый взгляд могут быть такими же опасными, как их собратья с более очевидными названиями. Бывали случаи, когда садоводы травились парами цианида при перевозке черенков лавра в автомобиле. Даже невинные на вид картофель и томаты – распространенные продукты питания – могут вызывать серьезные недомогания. Многие растения, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни, в какой-то степени токсичны или тем или иным образом могут нанести вред. Известно, что из 20 000 видов семенных растений, произрастающих в США (как местных, так и привезенных), около 700 обладают токсичными свойствами, а в других странах мира это число еще больше.

Возможно, мы сами виноваты в том, что упорно вступаем в контакт с опасными растениями. В конце концов, их ядовитые свойства развились для защиты. Несмотря на это, мы продолжаем их потреблять, разрабатывая новые и более сложные способы избежать неприятных последствий, которые на самом деле призваны остановить нас. К примеру, многие популярные крахмалистые корнеплоды содержат цианогенные гликозиды, которые могут быть смертельно опасными. Прежде чем такие корнеплоды смолоть в муку, их вымачивают несколько дней, периодически меняя воду. Иногда мы даже не утруждаем себя обработкой растений перед едой: многие люди спокойно едят перец чили, получая удовольствие от его остроты и даже не подозревая о том, что он близкий родственник белладонны. Ядовитые животные и насекомые имеют яркую окраску, предупреждающую хищника об опасности, но многие растения полагаются только на горький вкус или острые колючки. И для тех, кто слишком недогадлив, яд – более эффективное решение.

Ядовитый – не всегда смертоносный. Официальное определение ядовитого растения – «то, что содержит вещества, способные производить различные степени дискомфорта и вызывать неблагоприятные физические или химические эффекты или даже смерть людей и животных при контакте или употреблении в пищу»[1]. Не все растения, включенные в эту книгу, по своей природе являются «отравителями», какие-то из них развили не очень гуманные наклонности для того, чтобы выжить. Например, ясенец белый (Dictamnus albus) выделяет легковоспламеняющиеся эфирные масла, отчего часто возникают лесные пожары – так ясенец выжигает своих конкурентов. Некоторые лиановидные фикусы, которые начинают свою жизнь в ветвях других деревьев, душат своего хозяина так сильно, что старое дерево гниет, оставляя лишь пустую оболочку.

Есть и несчастные, незаслуженно обиженные представители растительного мира: те, кто на самом деле безвреден, но на протяжении всей человеческой истории ассоциировался с троллями, призраками, убийствами, злыми духами или даже самим дьяволом. В конце концов, кто не любит хорошие истории о привидениях или нераскрытых убийствах? Связь между растениями и сверхъестественным сложная и запутанная, и наша зависимость от благосклонности природы – как и страх перед ее опасностями – все еще очень сильна. Об опасных «волшебных» грибных кольцах детям рассказывают уже не одно столетие, и в литературе встречаются персонажи, связанные с этими представлениями совершенно неожиданным образом. Например, персонаж из «Сна в летнюю ночь» Шекспира Пак основан на герое английской мифологии короле фей Паке, чье имя происходит от древнеанглийского pogge – поганка.

Леса, старые деревья и болота вызывают страх, и люди населили их множеством вымышленных существ, чтобы объяснить беспокойство, которое внушают нам дикие территории. Индийский Бхута, беспокойный призрак, обитает на деревьях, поджидая неосторожных и слишком доверчивых путников. В лесах Персии (Иран) обитает похожее существо, Силтим. Русская пословица гласит: «Из пустого дупла либо сыч, либо сова, либо сам сатана», а в Германии, где сельское хозяйство было одной из основных частей культуры, процессы посева и сбора урожая породили целые поколения гоблинов и духов, помогающих или вредящих крестьянам. Среди них: Aprilockse – демон весеннего поля, Gernstenwolf – волк, обитающий в ячмене, Graswolf – волк в полях, Ernetbock – демон, ворующий урожай, Heukatze и Heupudel, наводящие порчу на сено в амбарах.

Несмотря на то что разговоры о демонах и гоблинах вызывают в сознании образы дикого и примитивного общества, многие из этих историй и их мудрость сохранились до 1900-х гг. и все еще существуют в некоторых формах в нашей жизни и сегодня. Во многих странах до сих пор считается, что, если бросить соль через плечо, это защитит от дьявола, а если поприветствовать сороку – от невезения. Как ни странно, основа нашей культуры – это представления крестьян и сельских жителей, и от вековых суеверий трудно избавиться полностью. В конце 1800-х и начале 1900-х гг. наблюдался всплеск академического интереса к фольклору, особенно на Британских островах, где в огромных количествах публиковались книги и журналы, отражающие местные верования. Несмотря на то что они дают замечательное представление о сельской жизни того времени, большая их часть основана на рассказах, собранных непосредственно у местных жителей, а не ученых, и в результате многие из этих историй довольно фантастичны и далеки от реальности. Поэтому те страницы этой книги, которые посвящены магии, друидам и язычникам, стоит воспринимать с известной долей скептицизма.

Хотя друидизм как духовное движение существует и сегодня, упоминания о друидах в старых трудах, особенно тех, которые касаются местных знаний и дискуссий об оккультизме, часто преувеличены и неточны. Исторически друиды были частью кельтской религии на Британских островах, также они обитали в историческом регионе Галлия, который охватывал большую часть Европы. Друиды были учителями, учеными, философами и прежде всего священниками, но рассказы о магической силе, окутывавшей их, привели к возникновению сотен историй, большинство которых оказались раздутыми для драматического эффекта. Поэтому, хотя рассказы о друидах и возбуждают воображение, не следует забывать, что многие из применяемых в них понятий широко распространены в романтической концепции «друидизма» как магического искусства и не являются исторически точными.

То же самое относится и к неоднозначному термину «язычество», который распространился из-за раннехристианского страха перед магией и поклонением дьяволу, особенно в период судов над ведьмами в 1500-х гг. Слово «язычество» на самом деле никогда не означало исповедую религию и первоначально возникло в качестве оскорбления, которое использовали римские христиане в отношении сельских жителей, продолжавших поклоняться традиционным богам вместо того, чтобы принять Церковь. Тем не менее так называют свободную систему религиозных верований и образа жизни, которые значительно различались в странах древней и средневековой Европы.

Большинство сказок и легенд со всеми их неточностями и преувеличениями учат нас жизни. Не ходи ночью в лес, не разговаривай с незнакомыми людьми. Не проявляй неуважения к земле, на которой живешь; относись к ней по-доброму, и будешь вознагражден. Наше зависимое от природы положение неоспоримо, и во многих ранних системах верований растения занимали сакральное место. Поэтому совершенно естественно, что во всех культурах мира можно найти великое множество легенд и рассказов о взаимоотношениях человека и природы. Они сохранились не только в письменной, но и в устной форме, и повествуют нам о людях того времени, о том, что они ценили и как жили. Эта концепция прекрасно сформулирована фольклористкой Кристиной Хоул: «Фольклор всегда должен иметь большое значение для тех, кто хочет понять природу и историю своего народа».

В этой книге представлена лишь часть таких историй.

История отравлений

Задолго до появления пистолетов, бомб и токсичных химических веществ, таких как мышьяк и ртуть, самым простым способом навсегда избавиться от проблемы было воспользоваться тем, что предоставляет природа. Аспиды Клеопатры, кончина Александра Македонского и римского императора Августа показывают, что природа на протяжении многих лет являлась поставщиком смертоносного оружия, причем ничуть не худшего, чем то, которое мы способны создать сами. И хотя история полна рассказов о войнах и убийствах, самые захватывающие и запоминающиеся убийства были совершены путем отравления. Умение избавиться от соперника (или даже супруга или родителя!) с помощью применения правильного яда когда-то было бесценным навыком.

Как биологический вид мы исторически выработали в себе способность к убийству, особенно в погоне за властью и продвижением в обществе. На протяжении всей ранней истории человечества происходили случаи загадочных отравлений, один из которых можно найти даже в Ветхом Завете христианской Библии: смерть первосвященника Алкима в 159 г. до н. э., предположительно от инсульта. Отчет о его смерти в Септуагинте (самый ранний из существующих греческих переводов Священного Писания) содержит типичные симптомы апоплексии: коллапс и потерю речи, за которыми быстро следует смерть. Но в отчете сообщается, что первосвященник испытывал сильные боли до своей кончины – необычное явление у пациентов, страдающих от инсульта, но удивительно похожее на симптомы отравления аконитином, содержащимся в аконите аптечном (Aconitum napellus). Аконит был довольно распространенным ядовитым растением того времени. К тому же незадолго до смерти Алким потерял народную поддержку, распорядившись снести стену в Иерусалимском храме, что многие посчитали святотатством.

Хотя до сих пор принято считать, что смерть Алкима была божественным наказанием, ученые начинают задумываться о том, что в его безвременной кончине был виновен человек.

Одним из самых известных ранних отравлений является отравление Сократа в 399 г. до н. э., совершенное с помощью болиголова. Знаменитый философ был обвинен в развращении афинской молодежи и отказе признавать богов государства. Его антидемократические взгляды повлияли на двух его учеников, и те попытались свергнуть правительство. Это привело к двум коротким, но бурным периодам смуты, в результате которых тысячи граждан были изгнаны из города или спешно казнены, чтобы восстановить демократический режим. После напряженного судебного разбирательства, длившегося 12 часов, было решено, что Сократ должен умереть за свою роль в разжигании беспорядков, причем от собственной руки. Получив чашу с экстрактом болиголова, он должен был его выпить. Лучшее описание этой сцены принадлежит Платону, одному из его учеников, который очень подробно обсуждал смерть Сократа и тему бессмертия души в диалоге «Федон»:

Увидев этого человека, Сократ сказал:

– Вот и прекрасно, любезный. Ты со всем этим знаком – что же мне надо делать?

– Да ничего, – отвечал тот, – просто выпей и ходи до тех пор, пока не появится тяжесть в ногах, а тогда ляг. Оно подействует само.

С этими словами он протянул Сократу чашу.

…

Сократ сперва ходил, потом сказал, что ноги тяжелеют, и лег на спину: так велел тот человек. Когда Сократ лег, он ощупал ему ступни и голени и немного погодя – еще раз. Потом сильно стиснул ему ступню и спросил, чувствует ли он. Сократ отвечал, что нет. После этого он снова ощупал ему голени и, понемногу ведя руку вверх, показывал нам, как тело стынет и коченеет. Наконец прикоснулся в последний раз и сказал, что, когда холод подступит к сердцу, он отойдет.

Холод добрался уже до живота, и тут Сократ раскрылся – он лежал, закутавшись, – и сказал (это были его последние слова):

– Критом, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудьте.

– Непременно, – отозвался Критом. – Не хочешь ли еще что-нибудь сказать?

Но на этот вопрос ответа уже не было. Немного спустя он вздрогнул, и служитель открыл ему лицо: взгляд Сократа остановился. Увидев это, Критом закрыл ему рот и глаза.

Таков, Эхекрат, был конец нашего друга, человека – мы вправе это сказать – самого лучшего из всех, кого нам довелось узнать на нашем веку, да и вообще самого разумного и самого справедливого.

Отравление было распространенным способом убийства во времена Сократа: это удобный прием для того, чтобы устранить политического противника, нелюбимого супруга, приемного ребенка или престарелого родителя (дабы ускорить получение наследства). А благодаря ядовитым растениям, таким как аконит, белена, мандрагора, морозник, мак и тис, растущими в большинстве садов или в дикой природе, это было не только удобно, но и дешево.

Первый зарегистрированный случай массового отравления в Риме произошел в 331 г. до н. э. Сначала высокую смертность объясняли эпидемией, но одна молодая рабыня передала должностным лицам информацию о том, что настоящяя причина смертей – применение ядов, приготовленных римскими женщинами. Расследование обнаружило около 20 матрон – среди самых богатых землевладельцев, – которых застали в момент изготовления ядовитых смесей. Они утверждали, что эти настои безвредны. Матрон заставили их выпить, и они сразу же умерли. В ходе последующих расследований еще 170 человек были признаны виновными в аналогичных преступлениях и казнены[2].

Почти 150 лет спустя, в 184 г. до н. э., произошел еще один случай массового отравления в связи с поклонением Дионису, греческому богу вина, ритуального безумия и религиозного экстаза. Последовательницы Диониса были известны как maenads (менады). Они жевали листья плюща, приводя себя в состояние неистовства. Затем они начинали пьяное бесчинство по всей местности, нападая как на животных, так и на людей. Этот культ создал такие проблемы, что претор Квинт Невий потратил значительную сумму из государственных средств на четырехмесячное расследование, в результате которого по обвинению в отравлении были судимы и казнены 2000 человек[3]. Четыре года спустя, в 180 г. до н. э., казни продолжились: власть пыталась задушить культ и остановить угрозу обществу.

В 82 г. до н. э. отравление стало настолько распространенным явлением в Риме, что государственный деятель и военачальник Сулла объявил его тяжким преступлением, караемым смертной казнью. Отныне считалось незаконным производить, покупать, продавать, или давать яд с целью убийства (хотя его использование для борьбы с вредителями и в медицинской практике оставалось законным). Нарушение каралось изгнанием и конфискацией имущества. Аконит был настолько популярным садовым растением – как благодаря красоте цветков, так и благодаря возможности практического применения, – что ему было уделено особое внимание в этих законах. Однако старания Суллы, по-видимому, мало что изменили, поскольку 81 год спустя, в I в. до н. э., популярный сатирик Ювенал, отметив моральное разложение элиты, заявил, что отравление ради личной выгоды стало своего рода способом показать статус:

Убийство с помощью яда, безусловно, занимает важное место в истории римских императоров и бурного взлета и падения их империи. Одним из известных политических игроков была Локуста, печально известная отравительница, ответственная за смерть нескольких высокопоставленных лиц, в том числе императора Клавдия, который умер от отравления грибами в 54 г. н. э.

Локуста происходила из Галлии и, наряду с Канидией и Мартиной, стала знаменитой отравительницей – venefica, то есть «занимающаяся как отравлением, так и колдовством». Слово veneficus или venefica применялось к отравителю или изготовителю ядов. О ранней жизни Локусты известно немногое, но она прибыла в Рим с практическими знаниями о смертоносных растениях и имела в арсенале болиголов, наперстянку, паслен и опиум. Она совершенствовала эффективность своих ядов, испытывая их на животных и, хотя за свою карьеру по меньшей мере дважды попадала в тюрьму, каждый раз оказывалась на свободе благодаря влиянию богатых покровителей, которые нуждались в ее мастерстве. Тацит в «Анналах» описывает ее так: «И она разыскивает поднаторевшую в этих делах искусницу по имени Локуста, недавно осужденную за отравления, которую еще ранее долгое время использовали как орудие самовластия».

Некоторое время Локуста состояла на службе у императрицы Агриппины Младшей – племянницы, а затем жены Клавдия. Собственно, Локуста уже была в тюрьме, когда Агриппина обратилась к ней, чтобы убить Клавдия. Она хотела освободить место для Нерона, своего сына от предыдущего брака. Сам Нерон позже нанял Локусту, чтобы покончить со сводным братом, сыном Клавдия, Британиком. Локуста была вознаграждена полным прощением и загородным поместьем, куда молодых людей отправляли учиться у нее ремеслу. Нерон по-прежнему держал Локусту в качестве личного отравителя, но предпочитал цианид медленнее действующим тропановым алкалоидам, которые использовала Локуста. Когда ему пришлось бежать из Рима в 68 г. н. э., он обратился к ней в последний раз за ядом для себя, хотя в конце концов перерезал себе горло.

Не только римляне хорошо умели использовать яд. Митридат VI, царь Понта между 114 и 63 гг. до н. э., так сильно боялся того, что его отравят, что на протяжении всей жизни принимал яды в небольших дозах ежедневно, чтобы выработать к ним иммунитет. Когда римляне захватили его в плен во время Митридатовых войн в 63 г. до н. э., он попытался отравиться, чтобы не даться живым. Неудивительно, что он выжил.

Во время своего правления Митридат давал яды приговоренным к смертной казни, чтобы испытывать свои противоядия. Как и на большинство медицинских практик того времени, на эти эксперименты сильно повлияла религия: Митридат постоянно держал при себе группу скифских врачевателей-шаманов, которые руководили многими его исследованиями и оказали заметное влияние на работу царя. Они происходили из племени агры, обитавшем к северу от Азовского моря, на территории современной Украины, и были экспертами как в ядах, так и в методах борьбы с ними. Предположительно, они однажды спасли царю жизнь на поле боя, применив змеиный яд для остановки кровотечения из раны на бедре. Хотя многие из приближенных Митридата боялись этих загадочных северян, их ценили за знания о ядовитых растениях и способах их применения.

Земли Понта были богаты ресурсами для исследований Митридата. Пчелы, питавшиеся нектаром олеандров и рододендронов, производили мед, насыщенный смертельными нейротоксинами, а бобры, питавшиеся корой и побегами ивы, ценились за мясо с высоким содержанием салициловой кислоты. Восточная союзница Понта, Армения, могла похвастаться озерами, полными ядовитой рыбы и змей. Утки питались, помимо прочего, морозником и пасленом без какого-либо ущерба для собственного здоровья и были источником ингредиента, который Плиний, в частности, отметил как используемый в исследованиях Митридата: «Кровь утки, найденной в некоем районе Понта, которая, как предполагалось, питалась ядовитой пищей, и впоследствии использовалась для приготовления митридата, потому что птица питалась ядовитыми растениями и не пострадала».

Митридат в конце концов создал формулу, известную как Antidotum Mithridaticum, общее противоядие от многих распространенных ядов, которое было настолько эффективным, что римляне использовали его даже после смерти царя. Единственный дошедший до нас рецепт Antidotum Mithridaticum – это запись Плиния. Кроме десятков самых известных растительных ингредиентов того времени в нем содержались 54 яда в малых количествах. Хотя утверждалось, что противоядие действовало – и стало настолько популярным, что впоследствии в течение некоторого времени любое противоядие называли «митридат» – ни один из ингредиентов, перечисленных Плинием, не известен эффективностью против ядов (за исключением нескольких слабительных, таких как корень ревеня), и сегодня среди историков по-прежнему ведутся споры о том, были восстановительные свойства этого средства подлинными или вымышленными. Возможно даже, что рассказы об эффективности противоядия были распространены самим Митридатом для того, чтобы скрыть его тайну – повышенную устойчивость к ядам, которую он приобрел путем ежедневного их употребления.

Правдива эта история или нет, но она стала настолько известной, что встречается даже в поэзии, например у Альфреда Хаусмана:

К XVI в. преступники и отравители, особенно европейские, стали часто использовать токсичные химические вещества, такие как мышьяк. Симптомы отравления мышьяком схожи с симптомами холеры, которая в то время была распространенной болезнью, и поэтому была идеальным алиби. Нет сомнений в том, что частота случаев отравлений объяснялась теми же причинами, что и у римлян, поскольку к XIX в. мышьяк стали называть «порошком наследования».

Наиболее известными в этой сфере были Борджиа и Медичи – две выдающиеся итальянские семьи, которые подарили миру пять пап римских и двух королев-регентов Франции. Их подозревали во многих преступлениях. Борджиа сказочно разбогатели, злоупотребляя законами, по которым имущество их жертв должно было возвращаться церкви (и, следовательно, им). А у Медичи – в первую очередь у Екатерины и Марии де Медичи, – по слухам, имелась комната с 237 крошечными потайными шкафчиками с ядами. В частности, Екатерина, жена одного французского короля и мать еще троих, имела обыкновение вмешиваться в государственные дела и была замешана в нескольких загадочных, но удобных ей смертях.

К 1531 г. Генрих VIII объявил «отравление как умышленное убийство» актом государственной измены, и всех обвиняемых варили заживо. Возможно, отчасти это было реакцией на широкое распространение политических убийств, происходивших по всей Европе. Сам король очень боялся такой участи. Также считается, что отравление было причиной смерти его бывшей жены, Екатерины Арагонской. Однако вполне вероятно, что король принял этот закон по личным причинам: в то время в тюрьме сидел повар по имени Ричард Руз, которого, как подозревали, Генри нанял для убийства епископа Джона Фишера. В свое время Фишер был наставником Генриха, но стал выступать против короля, и Руза наняли, чтобы отравить его еду. Однако тем вечером Фишер чувствовал себя слишком плохо, чтобы ужинать, и вместо него отравленный бульон съели двое слуг. Они умерли, и арестованный повар не смог объяснить, почему еда оказалась отравлена. Поэтому Генри не мог отпустить его на свободу. Закон об отравлении спешно провели через парламент, и Руза судили так, как будто он убил королевскую особу, а не двух слуг, которые случайно приняли участие в трапезе. В течение 6 недель после совершения преступления он предстал перед судом, был признан виновным и сварен в кипятке. Всего 3 человека были подвергнуты этой казни: Ричард Руз, неизвестная служанка из Кингс-Линна и Маргарет Дэви, которая отравила хозяев трех домов, в которых работала в 1542 г. Этот закон отменил сын Генриха Эдуард VI в 1547 г, за 6 лет до своей смерти… предположительно, от отравления.

О ведуньях и ведьмах

Исцелять и убивать