Магнат

Глава 8. Золотое дно

Пока владыка Алексей проводил облёт подвластных земель, разгорелись нешуточные страсти. Вслед за парагвайскими газетами весть о золотой реке Пилькомайо подхватила вся мировая пресса. Сотни авантюристов с соседних стран устремились в район нового Эльдорадо. Со стороны Гран Чако путь для орды старателей был закрыт труднопроходимой пустошью, но вот Аргентинское направление манило доступностью и дешёвым сервисом. Крестьяне с удовольствием подряжались в проводники и с выгодой продавали старые тазики и совковые лопаты. По прибытии главного возмутителя спокойствия в Асунсьон, к нему сразу же заявился недовольный творимым безобразием президент Парагвая.

— Синьор Ронин, потрудитесь объяснить свои действия, — прямо с порога бросился в атаку Перейра и швырнул на стол кипу иностранных газет.

— И вам, синьор Мануэль, тоже здрасьте, — совершенно не смутился бурному проявлению чувств казак и неторопливо взялся рассматривать предложенную подборку бульварной прессы. — Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет.

— А какая правда во всём этом? — хлопнув ладонью по газетам, навис над столом разгневанный президент.

— Правды нет, — разведя руками, дерзко улыбнулся в ответ аферист. — Зато смысл великий.

— Да вы, синьор Ронин, понимаете, что завтра в Парагвай набегут золотоискатели со всего света? — и не думая усаживаться в предложенное кресло, размахивал портфелем в руке Перейра.

— Так в том и смысл, — поднял указательный перст казацкий пастырь. — Чтобы слава о благодатной земле Гран Чако разнеслась по всему миру.

— В районе Пилькомайо нет золотых россыпей, — возмущался столь явному обману обывателей честный президент республики.

— Так я же там три сундука насобирал, — напомнил вопиющий факт чудотворец.

— Не у кого нет подобных электромагнитных сканирующих и золотодобывающих устройств, — наконец уселся в кресло Перейра. — Да и все перспективные участки уже под контролем казаков.

— Только на правом берегу Пилькомайо, — скромно сложив ладони домиком, улыбнулся пастырь.

— Я уверен, что на аргентинском берегу старатели ничего не найдут, — отрицательно покачал головой президент.

— Это уже не наша вина, — пожал плечами атаман. — Пусть выкатывают претензии к газетчикам, которые их блеском золотого тельца дразнили. А мы пришлому люду пропасть с голоду не дадим, работы в Парагвае на всех хватит.

— Ну а что вы, синьор Ронин, скажите в своё оправдание по факту территориального захвата?

— Невинен, как младенец, — пожал плечами атаман, не понимая причину упрёка.

— Я говорю о переносе пограничной заставы на аргентинскую сторону реки, — достал из портфеля топографическую карту Перейра и обвиняюще ткнул пальцем в край контура границы по Пилькомайо.

— Так тут границы Аргентины и Боливии врезаются под острым углом в территорию Парагвая, — указал на важный нюанс Алексей. — Значит, мы перенесли заставу на Боливийскую землю.

— Нам от этого легче? — скривил недовольную гримасу президент Парагвая.

— Аргентина не имеет повода для войны, — пожал плечами агрессор.

— А Боливия? — насупился Перейра.

— А вас, синьор президент, не смущает тот факт, что на боливийских картах всё Гран Чако входит в состав их государства? — усмехнулся атаман. — Когда захотят воевать, то не перенос нашей пограничной заставы станет причиной.

— Из–за скудных золотых приисков затевать войну не станут, — замотал головой Перейра и призадумался. — А вот прямой выход к судоходным путям к океану, боливийцам нужен позарез. Только вот достаточных финансов на большую военную компанию у соседей нет. Хотя на малый конфликт могут и пойти.

— Теперь уж поостерегутся казаков, — обнадёжил атаман. — Боливийцам силёнок нужно поднакопить.

— Пожалуй, без богатых спонсоров им не обойтись, — кивнул президент. — Не думаю, что англичане или ещё кто–либо позарится на золотые россыпи Пилькомайо. Геологоразведка с аргентинской стороны реки отобьёт у них всякую охоту затевать убыточную компанию.

— Да, из–за малого золотника англичане в поход не пойдут, — не упомянул о запасах нефти атаман. — А за отпущенное время казаки с индейцами сильное войско сладят.

— Кстати об индейцах, — с прищуром посмотрел на хитрого пастыря президент. — Синьор Небесный Ягуар, гуарани вас чуть ли не богом почитают. Что за сказки о «Третьей земле» вы им наплели.

— Пересказал индейский миф о земле обетованной, — развёл руками факир. — Всего лишь прокатил аборигенов на дирижабле и отыскал подземные источники воды, а они уже поклоны отбивать кинулись — дикие люди.

— Дирижабль в Парагвае прежде никогда ещё не видели, — покачал головой Перейра. — А уж с неба на землю и подавно никто не глядел. Немудрено, что воздушный аттракцион так впечатлил индейских вождей. Теперь уж все деревья квебрахо гуарани только казакам будут продавать, чужаков в Гран Чако не допустят.

— Я тут ещё из Боливии переманил чуток индейских племён, — скромно потупившись, сознался в малом грешке деятельный пастырь. — Скоро по Пилькомайо приплывут.

— А этих–то чем очаровал? — удивился подобной прыти Перейра.

— Харизмой, — вздёрнул подбородок великий покоритель диких народов и, устремив взгляд вдаль и надув щёки, состроил одухотворённое лицо.

— Одной наглой хари для политической аферы маловато будет, — не поверил пройдохе президент. Перейра и сам умел на митингах умные рожи корчить, но знал, что лекторат больше любит ушами. — Небось, тоже золотые горы пастве наобещал.

— Посулил малость казачьих рубликов, — пожав плечами, сдулся великий комбинатор. — Так ведь не обману — всех к доходному делу пристрою. Золотые прииски охранять поставлю.

— А первую партию казаков, когда в Гран Чако переселять начнёшь?

— Дома ставить начнём летом, а плотину надо уже по весенней высокой воде готовить.

— Кто же плотину ставит, когда паводок ещё не прошёл? — удивился новаторству казака Перейра.

— Водолазная команда подняла из акватории порта Буэнос–Айреса железные корпуса затонувших кораблей. Их уже доставили на речную судоверфь Асунсьона. Монтажные работы идут в круглосуточном режиме.

— А причём тут затонувшие корабли?

— Так казаки же будут ставить на реках мобильные плотины, — продолжал удивлять архитектор. — Вернее, сборные мобильные конструкции.

— У вас плотины ещё и плавать будут? — округлились глаза у Перейры.

— Только основные технические секции, — решил просветить президента Алексей. — Мы убираем из поднятых судов всё оборудование и вырезаем внутренние переборки. Затем в корпус большего судна вставляем кораблик размером поменьше, в котором монтируем оборудование речной гидроэлектростанции. Когда железная «матрёшка» доставляется в устье реки, то разворачивается поперёк русла и прижимается к вбитым сваям. Поддерживающие понтоны отводятся. Пространство между корпусами судов заливается бетонным раствором и камнями. «Матрёшка» опускается на углублённое дно реки. В корпусе «матрёшки» уже вмонтированы трубы с задвижками. На судоверфи собирать конструкцию гидростанции проще, чем в дикой местности. Кстати, шлюзовую камеру тоже удобнее сделать сплавляемой по реке. Убираем у списанного морского корабля нос и корму, а внутренности вырезаем ацетиленовой горелкой. Затем ставим шлюзовые ворота, и камера готова. Нужно только дотащить её до плотины, установить вдоль русла реки и затопить. Оставшиеся, связывающие части плотины строятся уже в засушливый летний сезон.

— Где только затонувших кораблей столько набрать? — усомнился в перспективности модульных плотин Перейра.

— Закончатся корабли, начнём на верфи собирать модули из металлолома, — пожал плечами затейник. — На дне морском, после великой войны, железа вдосталь. В каждой акватории порта своё глубоководное кладбище, а сил и финансовых средств нехватка.

— Вы что, через океан намерены всю ржавую рухлядь перетащить? — поразился размаху Перейра.

— Разрежем и привезём, — махнул рукой заготовитель металлолома. — У нас малых рек, впадающих в Парагвай уйма. В каждую надо каскад поселковых гидростанций запихнуть. Плотины поднимут уровень рек, и позволят создать стокилометровые каналы. Моторная лодка увезёт груза больше, чем автомобиль с двигателем той же мощности.

— Да уж, гребец на лодке с вёслами эффективней тягловой лошади, — рассмеялся Перейра.

— Гран Чако плоская равнина, — провёл ладонью по расстеленной карте Алексей. — Каждая плотина запрудит реку на десятки километров. Все сельхозугодья будут располагаться вдоль водных артерий. Казаки создадут в Гран Чако мощную транспортную сеть.

— Регулируя стоки рек, вы и климат существенно измените, — восхитился масштабности технического проекта президент Парагвая. — Только для столь грандиозной задачи потребуются десятки тысяч рабочих и сотни миллионов песо.

— Изыщем, — рассмеялся русский магнат и крепким рукопожатием попрощался с президентом.

Проводив гостя, Алексей разыскал казначея Андрюху и осведомился о сбыте трудноликвидного финансового актива.

— Привет, Андрей. Как у нас там с распродажей имущества?

— Аргентинцы созрели, — пожимая протянутую ладонь, заулыбался казначей. — Деньги на банковский счёт перевели. Теперь осталось только отогнать «Морского казака» к пирсу Буэнос–Айреса, и можно начинать раздавать кредиты крестьянским хозяйствам. Конечно, на руки мы наличных песо не получим, но уже возможно брать товаром на треть суммы. Однако перевозить провизию получится лишь в амбары Асунсьона. В нашем кооперативе только речные суда.

— Неужто ни одной морской посудины нет? — нахмурился русский магнат.

— Основную массу товара парагвайцы переваливали на сухогрузы в порту Буэнос–Айреса, и лишь малую часть в Асунсьоне, да и то на иностранные суда.

— Купи один морской сухогруз, — поставил задачу атаман и, глядя на скривившуюся физиономию жадного казначея, пожалел беднягу. — Небольшого тоннажа.

— Один кораблик всех наших проблем не решит, — попытался сохранить нажитый золотой запас Андрюха. — Много товара по океану не перевезёшь.

— Это, смотря, чего возить, — подмигнул казначею атаман.

— Ну разве что, золото, — пошутил Андрюха и, заметив бесовскую искру в глазах старателя–чудотворца, сразу встрепенулся. — Неужто его, родненького?! Так я завтра же подходящий кораблик прикуплю, да покрупнее.

— Ты лучше побольше бочек железных раздобудь.

— Каких бочек?

— В каких нефть или керосин перевозят.

— А–а–а, так под чёрное золото сподручнее приобрести танкер, — разочаровано вздохнул Андрюха, догадавшись, о чём идёт речь.

— Сухогруз, — погрозил пальцем атаман. — И бочки железные, с крепким дном. Лучше если тара будет измазана мазутом или любой другой горючкой.

— Маскировочка, — опять затеплилась надежда в душе казначея.

— Что–то я с самого утра не вижу нашего гения контрразведки, — не стал выкладывать подробности предстоящей операции атаман.

— В усадьбе кокаинового барона агентуру дрессирует. Если срочно нужен, то я за ним вестового пошлю.

— Зря не тревожь, — отмахнулся атаман. — Как появится, пусть зайдёт ко мне в кабинет.

— Прослежу. Исполню, — вытянулся по стойке смирно бравый казак Андрюха. Жаба в душе казначея радостно квакала, чуя богатую поживу. Какое бы там золото не задумал раздобыть шаман, чёрное или настоящее металлическое, а малую толику отщипнуть от общенародного достояния пронырливый Андрюха сумеет. Конечно, до открытого воровства хитрый казначей не опустится, но уж найдёт, как на мелочах капитал сэкономить. Благо добрый атаман за безобидное жульничество сильно не корит, позволяет людям и собственный интерес в любом коммерческом деле иметь.

Кондрашов появился только к вечеру.

— Здравия желаю, господин Ронин. Разыскивали?

— Здравствуйте, Эдуард Петрович, присаживайтесь к столу. Доложите, пожалуйста, как у нас дела с розыском информации по морским кладам. Иван Тимофеевич сказал, что свалил сей труд на плечи контрразведки, и у вас уже появились обнадёживающие результаты. Казачьей республике золото позарез как нужно. Без солидного капитала большой стройки не осилить, а нам ещё и промышленный потенциал Парагвая надо вдвое поднимать. Корабельную судоверфь расширять. Строить завод по производству паромобилей и электрических двигателей. Аккумуляторы тоже необходимы. Для всего деньги нужны.

— Есть точные координаты парочки подводных кладов, — присаживаясь напротив атамана, доложил полковник. — О них многие ведают, только достать не в силах, уж очень на большой глубине золотишко покоится.

— Наши новейшие технологии позволяют работать на любых глубинах, — напустив важности на лицо, бессовестно врал казацкий шаман. — Водолазы чуток освободились, уже достаточно подняли корпусов затонувших судов для первых плотин, теперь могут и кладами заняться. Указывайте координаты.

Кондрашов достал из офицерской планшетки две топографические карты и выложил на стол перед атаманом.

— Самый перспективный район расположен у берега Колумбии, недалеко от города Картахена, — полковник указал пальцем на крестик, нанесённый на карту Южной Америки. — Здесь в тысяча семьсот восьмом году в ходе морского сражения затонул испанский галион «Сан Хосе». Он вёз из рудников Боливии и Перу груз золота и серебра. Из–за взрыва порохового погреба корабль развалился на части и ушёл на глубину около трёхсот метров.

— Сколь велик ценный груз? — прикидывая свои колдовские возможности, задумчиво почесал затылок Алексей.

— По записям в испанском реестре, золота там было на одиннадцать миллионов испанских дублонов, и серебра примерно настолько же, — усмехнувшись, доложил Кондрашов.

— А если по весу? — не мог оценить сказочный клад атаман.

— Ну уж за сотню тонн золота — точно будет, — пожал плечами полковник. — Про серебро точно не скажу, поднимем — взвесим. Для перевозки нужен крупный корабль. На хлипком тральщике такой груз не увезти.

— Я уже озадачил Андрюху приобрести морской сухогруз и железных бочек поболее

— А бочки–то зачем?

— Для конспирации, — подмигнул полковнику Алексей. — Не хочу проблем с испанскими наследниками. Достаточно тяжбы за крымское золото с английской короной.

— Да, надо работать скрытно. Колумбия, Перу и Боливия тоже пожелают предъявить свои претензии, — тяжело вздохнув, закивал Кондрашов. — Только как потом появление у казаков такого богатства объясним? Скудные прииски на Пилькомайо сразу столько не дадут.

— Скажем, что гуарани указали Небесному Ягуару место древней индейской сокровищницы, — нашёл оригинальный выход любимец аборигенов. — И разрешили использовать наследие предков для строительства нового мира, «Третьей земли». Свезём весь груз в подходящую пещеру, а потом предоставим мировой общественности фотографии.

— Фокус с золотом ещё прокатит — компактно можно разместить, — скривился контрразведчик. — А вот для серебра слишком большая пещера потребуется. Да и не слышал я, чтобы в древние времена у индейцев много серебра имелось. Его только испанские колонизаторы стали добывать промышленным способом.

— Эх, жаль, в сердце Гран Чако нет гор, — горестно вздохнул Алексей. — А то бы липовый рудничок организовали, и постепенно легализовали ворованный товар.

— Железную руду в предгорьях Анд парагвайцы добывают, — напомнил полковник.

— Это слишком близко к аргентинской границе, — отрицательно замотал головой Алексей. — Не поверят соседи. Нет там рядом серебра. А я по Пилькомайо до самой Боливии доплыл.

— Тогда можно попросить об услуге другое государство, — предложил рассмотреть хитрый вариант контрразведчик. — Правда, придётся делиться с бессовестным правительством.

— А ведь я знаком с подходящим жуликом, — рассмеялся Алексей, вспомнив беспринципного товарища Троцкого. — Родина нам поможет.

— Страна Советов? — скривился, как от кислого лимона во рту, белогвардеец. — Как раз–то с ней у нас связана вторая проблема.

— Другой клад расположен в границах бывшей Русской империи? — взяв в руки вторую карту, догадался Алексей.

Жирный красный крестик был нарисован на южной оконечности озера Байкал.

— Контрразведке доподлинно известно место крушения поезда с частью золотого запаса Русской империи, — поделился информацией полковник. — При отступлении армии Колчака зимой этого года красные совершили диверсию на Кругобайкальской железной дороге. В результате устроенного ими горного обвала, вагоны с золотом сошли с рельсов и упали на дно озера. Глубина Байкала в этом месте может достигать полутора километров. Координаты крушения поезда точные, но достать вагоны с золотом никому не по силам. Берег у кромки озера хоть и крутой, но с множеством уступов. Большевики пытались вслепую зацепить их крюками на тросах — ничего из затеи не вышло.

— У казаков получится, — улыбнулся атаман. — Мы зрячие, у нас магнитный сканер есть.

— Без заключения договора с большевиками работы по подъёму груза не провести, — не очень рассчитывал на успех переговоров белогвардеец.

— Анархисты с коммунистами вместе революцию делали, — вспомнил свою причастность к анархистской братии Алексей. — Вон и Врангеля в Крыму зажали единым фронтом. Попрошу батьку Махно посодействовать.

— Так значит, слухи о вашей ссоре с Нестором Махно продуманная дезинформация, — прищурив глаз, озвучил давнее подозрение полковник.

— Да, сохранил некоторые контакты с бывшими соратниками, — уклонился от прямого признания Алексей. — Так я и с комиссаром Троцким на короткой ноге, этот еврей тоже в стороне от коммерческого дела не останется. Думаю, сладим с красными товарищами — золотишко всем нужно. Однако, сперва, займёмся золотом Картахены. Эдуард Петрович, подбирайте из матросов надёжный экипаж. Водолазную группу включите в полном составе.

— Поработаем с Лебединским, капитан лучше знает морской персонал, — кивнул полковник и, убрав в портфель карты, поднялся из–за рабочего стола.

— И ещё, Эдуард Петрович, не могли бы вы заняться созданием радиосети. Для начала хотя бы внутригородской, а то все командиры разбрелись по Асунсьону как сельское стадо. За каждым специалистом надо вестового гнать в другой конец города. Богатый комплект полевых радиостанций у нас есть, но надо бы подготовить ещё. Скоро появятся объекты по всему Гран Чако. Скоростная связь жизненно необходима.

— Это действительно в сфере задач разведки и контрразведки. Займусь, — щёлкнув каблуками, отрывисто кивнул полковник. — Кстати, мои офицеры уже начали проводить с агентурой занятия по радиоделу.

— Вот добудем золото, первым делом построим завод радиоаппаратуры, — мечтательно вздохнул Алексей. — В каждом городе и посёлке будут радиостанции, а в домах казаков из радиоприёмников зазвучат новости и музыка.

Полковник усмехнулся, но возражать фантазёру не стал. Алексей уже много такого наворотил, что походило на сказку. Кондрашов точно знал о технических возможностях черноморских водолазов и не представлял, как они сумеют дотянуться до глубоководных сокровищ. Однако же Ронин всегда умел удивить. Наверняка, у факира какой–то фокус припасён.

Казачий шаман не разочаровал контрразведчика и в этот раз, славно поработав с Вито Лосано над созданием управляемого электромеханического краба. Правда, даже испанский инженер не понимал, как Алексею удаётся оживлять начинённую электромоторчиком железяку с клешнями. Лосано предусмотрел в ходячей конструкции лишь подачу электропитания по изолированному кабелю и работу электродвигателя, заставляющего краба ритмично переставлять коленчатые лапки. Ну ещё, инженер разработал механические клешни, способные захватить кирпич. Но ведь никаких органов управления, кроме реле, включающего и выключающего механическую игрушку, в корпусе краба установлено не было. То, что при этом железная многоножка как–то умела изменять направление движения и совершенно зряче захватывать клешнями разбросанные по речному дну кирпичи никакому техническому объяснению не поддавалось. Ведь краб умел лишь умно подмигивать выпученными глазами–лампочками, но ничего видеть стекляшками не мог.

После приобретения казачьей общиной морского сухогруза, кладоискатели решили потренироваться в поднятии небольших предметов со дна реки.

Моряки–подводники, столпившись на палубе сухогруза, с восторгом комментировали работу механического краба, совершенно не подозревая, что руководил игрушкой не конструктор с пультом управления в руках, а неведомая колдовская сила. Лосано нервно оглядывался на стоящего у фальшборта судна невозмутимого казачьего атамана. Факир не производил никаких манипуляций даже пальцами, лишь отстранённо наблюдал со стороны за процессом испытания механического автономного глубоководного устройства — МАГУ.

Когда механические манипуляторы уложили последний кирпич на железный поддон, и кран–балка начала за металлические тросы поднимать его с речного дна, раздались бурные аплодисменты зрителей.

— Синьор Лосано, ваш МАГУ великолепно справился с работой, — похлопал испанца по плечу капитан Лебединский. — Однако как вы намерены управлять его работой на морском дне. Там тьма, будто в преисподней.

Лосано передвинул рычажок на пульте управления, добавив энергии. Жёлтые глаза МАГУ вспыхнули ярче, прорезав двумя лучами света подводные речные сумерки.

— А наблюдать за процессом оператор будет по экрану магнитоскопа, — пришёл инженеру на помощь Алексей и подключил к панели управления плоский экран.

Между двумя стёклами заструился металлический порошок, и на экране возникла чёрно–белая картинка речного дна с замершим в ожидании новых команд МАГУ.

— Но как это у вас всё работает? — восхищённо всплеснул руками капитан.

— Странный вопрос, — искоса глянув на зрителя, таинственно улыбнулся факир. — Капитан, вы же не надеетесь, что иллюзионист, вынимающий кролика из шляпы, бросится объяснять публике все технические детали фокуса? Считайте лучше всё магией.

— Понимаю, коммерческая тайна, — поднял руки Лебединский и, отступив от изобретателей, прикрикнул на матросов: — Ану, что рты раззявили, приступить к тренировке по скрытной разгрузке кирпичей и укладке в бочки.

Моряки натянули водолазные костюмы, спустились в воду и принялись отрабатывать детали операции. При этом железный поддон оставался скрытым тонким слоем воды. С борта сухогруза сбрасывали пустые бочки, водолазы подводили их к притопленному второму поддону, снимали крышки, затапливали ёмкости и, наполнив кирпичами, вновь закупоривали. После этого, якобы выловленные из воды, бочки поднимали кран–балкой на борт. Сторонним наблюдателям был не ясен хитрый смысл дурной работы, но надёжный экипаж сухогруза знал суть казацкой аферы и не роптал. Тяжело в ученье — легко на промысле. В реальных условиях будет работать сложнее, ещё добавится сильное волнение океанских вод.

Потренировав экипаж слаженной работе на реке, Алексей вывел сухогруз в Атлантический океан и направил в территориальные воды Колумбии. Вблизи Картахены судно получило повреждение корпуса на уровне ватерлинии и вынужденно легло в дрейф. Посланная в порт шлюпка с боцманом утешительных вестей от местной администрации не привезла. Чиновники не разрешили входить в акваторию порта с такими повреждениями, опасаясь затопления аварийного судна прямо в фарватере бухты. Терпеть убытки от блокады порта колумбийцы не желали, советовали парагвайцам выброситься на мель у береговой черты и провести частичный ремонт корпуса, пользуясь временем морского отлива. И лишь окончательно устранив течь и осушив трюмы от набранной воды, пригласить на борт судна комиссию из администрации порта. А уж чиновники рассмотрят возможность захода сухогруза в Картахену для капитального ремонта на судоверфи. При этом наглый пузатый начальничек недвусмысленно потирал пальцами и подмигивал боцману.

Вскоре от владельца сухогруза боцман привёз портовой администрации письменный ответ: на листе бумаги была изображена большая фига. И ещё Алексей потребовал выслать к нему на рейд пустую баржу для перегрузки бочек с мазутом. Иначе нахал грозил вывалить их прямо в море и загадить всю акваторию Картахены.

Естественно, чиновники не поддались шантажу, грозя судовладельцу астрономической суммой штрафа.

Однако сильно же они испугались, когда парагвайцы действительно начали вытаскивать из трюма железные бочки и сбрасывать за борт. Частично залитые водой ёмкости плавали по поверхности океана, словно наполненные лёгкими нефтепродуктами. Паника на берегу улеглась лишь после того, когда все поняли дерзкий план мореходов.

Моряки приобрели у местных рыбаков сети и сделали вдоль борта сухогруза огромный садок. Бочки с мазутом плавали в сетях, словно пойманный косяк дохлой сельди. Часть сетей матросы свесили с повреждённого борта и начали мостить подобия гамаков. На следующий день чужестранцы закупили на ремонтной судоверфи куски листового металла и сварочный аппарат. Вдоль борта заискрился огонёк ацетиленовой горелки. Даже в ночи сухогруз светился вдоль борта аварийными фонарями, и не угасал голубоватый спасительный огонёк. Видимо, мореходы опасались шального шторма и трудились сутки напролёт.

Шаман на борту судна умел предсказывать погоду, далеко за горизонт видел колдовским зрением. Сильного волнения в океане не предвиделось, однако работа по подъёму слитков золота и серебра шла круглосуточно. Не хотелось надолго приковывать внимания хозяев. Но пока никто из жителей Картахены не догадывался, что казаки нагло грабят в их территориальных водах Колумбию, а в придачу ещё Испанию, Боливию и Перу.

Сын Ведьмы сам не поднимал слитки металла с трёхсотметровой глубины. К разрушенному взрывом остову затонувшего корабля моряки опускали на тросах железный поддон, и механический краб таскал на него из обломков испанского галиона сначала золотые, а потом и серебряные слитки. Хотя в действительности, МАГУ всё это время скромно покоился на морском дне, а слитки перемещала гравитационная сила, подвластная казацкому шаману. Так было намного экономичнее, без лишних затрат колдовской энергии. Зато все водолазы были уверены, что на дне без устали трудится стальными клещами электромеханический МАГУ. Ну и, конечно, моряки безмерно уважали талантливого создателя подводного аппарата, который бессменно сидел за пультом управления МАГУ. Никто заменить Алексея на самом ответственном посту не мог. Команды грузчиков–водолазов сменялись, а казачий атаман лишь отвлекался на приём пищи и куцый сон, во время общей пересменки. Только когда все бочки заполнили слитками металла вперемежку с водой и затащили в трюм, Алексей оставил свой пост на палубе и надолго провалился в сон.

Сухогруз, с ржавыми листами заплаток по ватерлинии, дал протяжный гудок и, пыхтя клубами угольного дыма, тяжело побрёл вдоль берега Южной Америки. Похоже, судно решили вернуть в Парагвай для капитального ремонта, соваться на простор капризной Атлантики мореходам не захотелось. Портовые чиновники Картахены остались без приработка. Знали бы канцелярские крысы, сколько сотен тонн золота и серебра просочилось мимо их загребущих лапок, — удавились бы от горя.

Зато, по прибытии, воистину золотого, парохода в Парагвай, как уж порадовались халявным сокровищам оба казацких финансистов. Андрюха с Сёмой нянчились с металлическими слитками, словно с родненькими детками. Каждый готовы были приласкать.

— Алексей, раз у нас появилось столько золотишка, то позволь его с великой пользой использовать, — потирая потные ладони, осторожно подкрался к атаману Семён.

— Вот сфотографируем индейскую сокровищницу в пещере, тогда можешь и распродавать, — похлопал начфина по плечу Алексей. — Но только золото. С серебром надо ещё подумать, как его легализовать.

— Просто так сбывать золотые слитки — это не дело, — недовольно скривился глава казацкого банка.

— Сёма, валютой проще расплачиваться за товары, — удивился недовольству начфина атаман.

— Вот и будем казацкими рублями оперировать, — вкрадчиво поведал хитрый банкирчик.

— Эх, кабы была у нас мощная казачья держава, то и рубль бы вес в финансовом мире солидный имел, — грустно вздохнул атаман. — А дотоле нам свои бумажные ассигнации иностранцам не всучить — нет веры казачьему банку. Нужны филиалы по всему миру, чтобы не сомневались скупердяи заморские в надёжности казачьего рубля, чтобы верили в честный обмен на золото. Вот так–то, Сёма, вроде бы и золота у нас полно, а доверия казачьи банкноты не вызывают.

— А мы сделаем их золотыми, — подмигнул атаману находчивый Сёма.

— Золотые червонцы чеканить будем? — не очень воодушевился тривиальной идее Алексей. — Не очень–то удобно мелкие расчёты проводить. Монеты хороши лишь для кубышки на «чёрный день». Ведь жулики начнут края подтачивать, каждую денежку взвешивать придётся.

— Нет, мы напечатаем бумажные, но с золотой начинкой, — юлил хитрый деляга.

— Это как? — опешил атаман.

— У нас скоро закончится старая бумага с гербовыми водяными знаками, — пожаловался на очередную проблему начфин. — Вот я и заказал спецам императорского монетного двора изготовить новую бумагу, да с повышенной защитой от подделки. Так один умелец нашёл способ золотую нить в лист бумаги вплетать. Ну не совсем нить, скорее узкую ленту, которая прошивает лист насквозь, то, скрываясь в бумаге, то, выходя из неё с разных сторон. Только чистое золото слишком мягкое, пришлось сделать металлическую ленточку позолоченной. И рассчитали её так, чтобы, при сжигании одной рублёвой купюры, оставался ровно один грамм позолоты. Такой казачий рубль теперь никому не подделать, и ценность он имеет свою, истинную. Конечно, сжигать банкноту, для извлечения золота — мороки много, проще в банке обменять, но зато уж вера казачьим деньгам теперь будет железной. Вернее, золотой.

— Не подделать, и золото не сточить, как с металлической монеты, — задумчиво погладил ладонью бороду Алексей. — Это вы здорово придумали. Такой банкноте будет всюду вера. Такой рубль инфляция не обесценит — ведь он, по сути, золотое наполнение имеет. Эт ты, Сёма, воистину, мировую валюту изобрёл.

— Подожди хвалить, Алексей, фишка ведь тут в другом, — воровато озираясь по сторонам, прикрыл ладонью губы банкир и прошептал главную тайну: — Когда мы распространим по всему миру банкноту стоимостью в один рубль и заставим поверить в честный обмен на золото, то начнём печатать банкноты номиналом в десять золотых рублей, а потом и в сотни. Валюта закрутится в финансовом обороте, и ведь не каждую купюру в наш обменник понесут. Много денег зависнет на руках у обывателей и в банковских сейфах. Поэтому парагвайские казаки смогут печатать уйму не обеспеченных золотым запасом денег и распихивать по миру. Конечно, мы по–прежнему будем честно менять на золото купюры любого номинала, но веса золота в каждой банкноте будет только на один грамм. А все бумажные деньги в наш банк никогда не принесут. Когда казачьи рубли войдут в финансовый оборот, их и банки других стран начнут принимать и обменивать на национальную валюту.

— Ох, Сёма, я было возгордился, что золотой клад со дна морского достал, но ты нашёл, воистину, сказочное золотое дно! — сгрёб в охапку пискнувшего начфина Алексей и закружил с трепыхающимся в крепких объятьях толстячком по палубе корабля.

Золотой век казачьего рубля уже засиял на горизонте.