Магомет

ГЛАВА VI

Когда Магомету было сорок лет, он имел первое божественное откровение, подействовавшее на него крайне потрясающе и бросившее его роковым образом на служение Богу. Это было на Хире, во время поста и молитвы. Магомет усердно постился и проводил в молитве дни и ночи. Здесь он всецело был предан мысли о Боге и новой вере.

– Вдруг охватило меня как бы во сне и напало смутное ощущение. Кто-то приблизился ко мне и сказал:

– Читай!

– Нет, не могу, – я ему отвечал.

Затем тот же некто сдавил меня так, что я думал, что умираю, и повторил, слова:

– Читай!

И опять я отказался.

Снова меня сдавило, и я услышал явственно:

– Читай! Во имя Господа твоего, творящего и сотворившего человека из кровинки, – читай! Господь твой всемилосерд. Он даровал знания посредством пишущей тростинки. Он научил человека тому, чего он не знал.

Тогда я прочитал и видение исчезло. Я проснулся. И было со мною так, как бы сии слова были начертаны в моем сердце.

Страшно потрясенный и крайне взволнованный, Магомет прибежал к Хадидже, весь дрожа и прося, чтобы она прикрыла его.

– О, Хадиджа, что случилось со мною!

Магомет передал обо всем происшедшем и прибавил: «я боюсь за себя». Тогда Хадиджа отвечала ему:

– Не бойся, будь бодр. Аллах никогда не сделает несчастным. Милостью Аллаха, ты верен своей семье, ты поступаешь по правде, ты помогаешь в нужде, ты отзывчив на доброе, ты гостеприимен к страннику и помогаешь людям, впавшим в несчастие.

Затем Хадиджа послала за Вараком и передала ему о происшедшем. Варак, выслушав рассказ, воскликнул:

– Если это так, то на Магомета сошел Ну мое (дух Божий), тот самый, который почил на Моисее; теперь Магомет пророк нашего народа… О, если бы я дожил до того времени, когда люди будут преследовать тебя…

– Неужели люди будут преследовать и меня? – воскликнул Магомет.

– Да, – сказал Варак, – никогда не было, чтобы человек, принесший то, что ты, не имел врагов.

Все это так повлияло на Магомета, что он сразу поседел (Ireland) и долго не мог успокоиться. Часто Магомет бродил по скалистым пустыням и горам. Тоска, уныние, страх и отчаяние нападали на него. Были и такие мысли, что он не рад был своей жизни и готов был покуситься на нее. Магомет впадал в сомнение и не мог решить, как все это разгадать.

Но вот прошло некоторое время. Магомет имел второе откровение. На него снизошло свыше явление без слов. Оно исполнило его сердце давно желанным убеждением. Одновременно с этим он почувствовал головокружение. Потрясенный, как бы в лихорадке, он спешит домой и просит Хадиджу: «Заверни меня… Совершилось…» Затем он услышал слова:

– О, ты, завернутый, встань! Зову тебя, истинно так… Господа Бога твоего, да слава Его… одежды твои, – очисти их!.. Господа Бога твоего чти неизменно… (Мюллер).

Предания говорят, что с этих пор припадки повторялись, за ними следовали откровения. «Застигнутый пароксизмом, Магомет падал в изнеможении на землю; затем начинались судороги, глаза дико вращались, лицо становилось бледным и покрывалось потом. Это ангел посетил его, говорили веровавшие в него. И действительно, после каждого припадка пророк возвещал новое откровение» (проф. М. Н. Петров). В то же время, когда Магомет получал откровения, говорит Ireland, он впадал в коматозное состояние, точно после сильного опьянения, бледнел и губы его шевелились, будто он говорил… Однажды он упал так стремительно и сильно на колени Зеида, что тот опасался, как бы Магомет не сломал ему колен. По временам он издавал звук, похожий на крик молодого верблюда.

Все это так повлияло на Магомета, что он несколько изменился. Он стал менее деятельным, мало занимался своими делами, мало выезжал из Мекки, Он уединялся, избегал людей и много думал.

Что же открывало ему божественное откровение и в чем состояла новая вера Магомета?

Проповедь его была очень простая и вера его была очень несложная и уже известная многим живущим.

На свете есть только один Бог – Аллах, Господь. Он сотворил мир и его поддерживает. Ему одному подобает поклоняться и отречься от идолопочитания. Магомет его пророк. Ему поручено предостеречь людей и возвестить им, что наступит воскресение мертвых и страшный суд, на котором каждому воздастся по заслугам его. Кроме исповедания веры, главнейшие обязанности человека: молитва в определенные сроки, честное отношение к ближнему и милостыня бедным (Мюллер).

Все это истины, давно известные и подробно изложенные как в христианстве, так и в иудействе. Да Магомет и не выдавал их за что-нибудь новое. Он сам заявляет, что его учение – учение первых патриархов. Его вера – вера первых патриархов. Его откровения – откровения первых патриархов. То, что Господь открыл Адаму, то же он повторил и Ною, и Аврааму, и Моисею, то же открывает он и ему – Магомету, ибо люди забыли Единого Бога и уклонились от Его святых заветов. И теперь Бог напоминает им через своего избранника, его – Магомета.

Это учение сначала принято было очень немногими. В него уверовали: Хадиджа, Али и раб Сеид. Оно имело много общего с учением ганифов, почему некоторые из ганифов также присоединились к Магомету и стали его последователями.

Теперь Магомет твердо убежден, что он является избранником и посланником Божиим. Эта сила убеждения и искренность веры в себя и в свое учение, как божественное учение, были причиною тому, что Магомет – человек мягкий, нерешительный выступил открыто, не боясь и не стесняясь, ибо он шел для Бога и по Божию велению. Мало-помалу Магомет исповедовал свое учение, но на первое время у него последователей было мало. Только люд бедный и неимущий шел к нему, да и то в небольшом количестве.

Но прежде чем окончательно выступить с проповедью, Магомет решил поведать о том своему роду. Для этого он созвал всех гашимитов. Он пригласил их на собрание и объявил им об откровении и посланничестве. Последствия этого были очень печальны. Они ожидали какого-нибудь сообщения о серьезном деле, торговом предприятии, набеге и т. п. Поэтому заявлением Магомета все они возмутились и пришли в негодование. Один из дядей, Абу-Лахаб, не выдержал и закричал:

– О, чтоб тебе удавиться! Так это ты за этим и созвал нас!

Все ушли смеясь и бранясь. Сын Абу-Лахаба был сговорен с дочерью Магомета, но после этого неприятного происшествия дядя взял свое согласие назад. Но красавица Рокайя не засиделась в девах. На ней скоро женился Осман Ибн-Аффана из рода Омайядов, который вместе с тем стал ярым приверженцем и защитником учения Магомета. Еще раньше последователем Магомета стал знаменитый Абу-Бекр.

Несмотря на такую неудачу в своем роде, Магомет не унывал. Родоначальник гашимитов, Абу-Талиб, не был приверженцем учения Магомета, но он и не ссорился с Магометом, оставаясь по-прежнему его защитником и покровителем.

Так мало-помалу подвигалась проповедь Магомета. Он нападал на идолов и проповедовал веру в Единого Бога.

Несмотря на то что у Магомета последователей было очень немного, его проповедь, однако, не нравилась очень многим, и именно гражданам Мекки и Каабы. Главным пунктом, против которого восставал Магомет, было многобожие и идолопоклонство. Эта проповедь была решительно против интересов корейшитов. Все их богатство, власть и благополучие зиждились на том, что Мекка служила центром всех богов Аравии. Все бедуины и жители оседлых частей Аравии смотрели на нее как на главный религиозный, а затем уже торговый и политический пункт. Отнимите у Каабы идолов, перенесите их в другое место, и все бедуины направятся туда же. Туда же пойдут и караваны и богатства… Таким образом, у Мекки может ускользнуть религиозная власть, а вместе с нею и торговое преобладание, и политическое, и самое благосостояние. Ввиду этого Магомет являлся не столько врагом богов, сколько врагом и разбойником для самих меккинцев; он вел прямо к разорению и унижению самое племя и грозил ему близкой и серьезной гибелью.

Однако нападать на Магомета сразу меккинцы не решались. Прежде они обратились к Абу-Талибу, как начальнику рода гашимитов, дабы тот повлиял на Магомета. Абу-Талиб позвал Магомета и начал его уговаривать. Но не таков был Магомет, чтобы его можно было отговорить от дела, которое он считал делом божиим и себя его исполнителем и проповедником.

– Если бы они давали мне солнце в правую руку и месяц в левую – с тем, чтобы я оставил это дело прежде, чем Бог даст ему победу, или я погибну за него, то я не оставил бы его, – заявил Магомет.

– Проповедуй все, что хочешь, сын брата моего; я ни за что никогда не покину тебя, – сказал Абу-Талиб. Абу-Талиб любил Магомета и никогда не позволил бы обидеть его.

Таким образом, меккинцам не удалось отбить Магомета от рода и лишить его покровительства и защиты гашимитов; хотя род не верил учению Магомета и не признавал его призвания, тем не менее, исконный долг лежал на роде – защищать своего члена. Не желая вступать в родовую борьбу с гашимитами, меккинцы должны были принять свои меры против Магомета и его последователей.

Прошло 10 лет проповеди Магомета, а последователей у него насчитывалось всего только несколько десятков, да и те состояли из рабов и людей бедных. Вот меккинцы и обрушились прежде всего на рабов. Господа этих несчастных начали их теснить, обижать и делать всевозможные неприятности. Тогда Абу-Бекр выкупил этих рабов и тем избавил их от истязаний… Меккинцы прибегли к другой мере: они отказались иметь общение с последователями Магомета. Их не допускали в Каабу, не покупали у них товаров, не продавали им предметов насущной необходимости, смеялись над ними, издевались, да и самая жизнь их не всегда была вне опасности. Тогда Магомет поселился на окраине Мекки, в доме дяди своего Абу-Талиба, где также, для взаимопомощи, поселились и многие из последователей Магомета, остальная же часть его учеников бежала в Абиссинию. Это было в 615 г. по Р. X. Корейшиты просили негуса Абиссинии выслать последователей Магомета, но тот не исполнил их просьбы.

Однако проповедь Магомета мало двигалась вперед. Магомет сознавал, что если он избранник божий для проповеди слов Его, то должно же найти какой-нибудь путь к более успешной деятельности. И вот он придумал пойти на уступку корейшитам. Магомет решил признать главнейших богов Каабы. В самом деле, на небе, кроме Единого Бога, есть еще ангелы, святые и проч. Не будет большой бедой, если он за некоторыми богами признает кое-какое значение. Явившись в Каабу, он открыто заявил, что считает Лата, Уззу и Манаха великими заступниками перед Аллахом. Этим актом признания Магомет сразу примирился с корейшитами и дело его поставлено было более прочно. Его последователи, бывшие в Абиссинии, теперь свободно возвратились в Мекку.

Но, выиграв этою уступкою в одном отношении, Магомет проиграл в двух отношениях: 1) его сторонники были огорчены, увидев допущение многобожия и идолопоклонства, что грозило отпадением его главных союзников, и 2) собственная совесть Магомета еще более возмущала его и он решился отречься от своего признания идолов. В один прекрасный день Магомет явился в Каабу и торжественно заявил: «Бог один в себе самом завершенный, он не родил и не родился и никогда не было на свете существа ему подобного».

Дела Магомета опять пошли худо. Несмотря на то, что число сторонников его увеличилось, несмотря на то, что к нему присоединились могущественные деятели, как Хамза, Абу-Бекр и др., – последователей Магомета было все-таки довольно мало. Им пришлось искать защиты даже у своих врагов. Сам Магомет нашел себе пристанище у враждебного рода махцумитов и спасался только их силою. В эту пору присоединился к последователям Омар. Этот могущественный человек очень сильно поднял двух последователей Магомета. Они стали появляться на улицах, посещать Каабу и даже публично проповедовать. Магомет открыто нападал на правителей, обличал их в гордыне и доказывал их ничтожество пред Господом. Разумеется, этот вызывающий тон не прошел даром для последователей Магомета. С конца 617 г. жители Мекки прекратили с ними все общественные сношения, отказали им в праве брачных союзов, исключили из участия в караванной торговле и, таким образом, объявили Магомета и его последователей вне закона. Такое тягостное положение длилось два года. Дольше терпеть его становилось невозможным. В 619 г. последователи Магомета вновь переселились в Абиссинию.

Теперь на Магомета обрушились и другие несчастья. Умерла Хадиджа, его верный друг и мудрый советник, умер старшина рода Абу-Талиб, очень любивший Магомета и всегда защищавший его. Проповедь в Мекке, очевидно, оставалась бесплодною. Нужно было подумать о распространении учения вне Мекки. Магомет отправился в Таив, но там его проповедь закончилась весьма неудачно. Магомета осмеяли, избили и едва не убили. Только благодаря случаю Магомет остался жив и бежал в Мекку.

Но в Мекке было не лучше. Своим учением он успел вооружить против себя идолопоклонников, успел оттолкнуть и ганифов. Нашлись книжники, которые стали изобличать Магомета в незнании писания и в смещении откровений ганифского писания и персидских преданий. Напрасно Магомет ссылался на то, что его учение то же, что было открыто патриархам: Адаму, Ною, Аврааму и др., и что его учение – самое верное, потому что ему последовало самое недавнее, не искаженное еще откровение… Все его уверения остались тщетными.

А тут еще вышло осложнение со старейшиной рода. Вместо умершего Абу-Талиба старшиной рода стал Абу-Лахаб. Между Абу-Лахабом и Магометом еще раньше вышла неприятность; но теперь Абу-Лахаб, ставши начальником рода, объявил Магомету, чтобы тот ничего не опасался и жил, как при Абу-Талибе, так как он берет его под свое покровительство. Вскоре, однако, именитые люди успели поссорить Абу-Лахаба с Магометом и Магомет остался одиноким.

Магомет пал духом. Он стал терять веру в успех своего дела, – терять веру в себя. Магомет начал думать о том, чтобы перенести свою проповедь куда-либо вне Мекки. Случай скоро тому поблагоприятствовал.