Маленькая фея и Загадка Песочных Часов

Глава 6 Признание Кочерыжки

аже если бы Лика сейчас и вручила ящерице бабушкин подарок, Соня всё равно не смогла бы порадоваться такой заботе. Она тихо лежала в саночках, которые горестно катил по снежной дорожке заяц Кочерыжка. Он остановил санки у маленького аккуратного крылечка и, взяв на руки ящерицу, а вернее сказать, то, во что превратил её злобный Карлик, осторожно вошёл в дом. Со стороны могло показаться, что он несёт завёрнутую в тряпку огромную бело-зелёную кочерыжку, на которой, словно большие розовые глаза, блестели две крупные клюквины. Так оно и было. Заяц, действительно, нёс в руках капустную кочерыжку, и этой кочерыжкой, действительно, была ящерица Соня.

Заяц, как мог, устроил Соню поудобнее в её любимом кресле и заботливо укрыл тёплым пледом.

– Ничего, Сонечка, ты не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, – приговаривал он сквозь слёзы. – Всё будет хорошо! Вот увидишь!

Он нарочно привёз Соню в её дом, чтобы хоть как-то смягчить ужасную участь своей подруги и защитницы. Ему казалось, что среди любимых вещей Соне станет пусть чуточку, но легче. А может быть, она даже и расколдуется! А вдруг?

От отчаянья и от горя, там, в подвале, что-то будто бы хрустнуло в груди у зайца, и пелена песочных чар перед глазами, наконец, рассеялась. И теперь он с ужасом вспоминал то, что произошло с ним и с его бедной Соней.

Обиженная и расстроенная странным поведением Кочерыжки, ящерица Соня сердцем почуяла, что Кочерыжка, наверняка, влип в какую-нибудь ужасную беду. Она решила проследить – куда это всё время бегает её неугомонный приятель? И выследила!

А когда, пересилив страх, она забралась вслед за Кочерыжкой в школьный подвал и услышала злобные крики песочного Карлика, она всё поняла.

Как смело она набросилась на злого волшебника! Как кричала на него! Как ругала Кочерыжку! Как обещала вернуться со всеми феями и волшебниками, какие только есть в городе! Как, схватив зайца за лапу, тащила его за собой прочь из подвала! Как страшно горели красные глаза Карлика, когда он швырнул им вслед горсть сухой подвальной пыли!

Бедная Соня! Пыльные мороки вихрем заклубились вокруг ящерицы, обхватив её огромными зелёными лапами. Лапы туго, словно куколку, спеленали Соню и закружили в воздухе. А когда распались, на полу осталась лежать – будто в насмешку над зайцем – Сониных размеров кочерыжка с розовыми глазами-клюквинами.

Карлик засмеялся. Он хотел напустить своих мороков и на зайца, но передумал.

– Нет. Слабовата ещё моя сила. Видно, мало ещё в часах волшебных песчинок. Незачем впустую тратить их на этого раскрашенного болвана. Он и так никому ничего не скажет! Правда, малыш?

Заяц стоял – ни жив, ни мёртв от страха.

– Он не скажет. Он никуда не пойдёт. Только и мне тоже в таком виде наружу не выйти. Стоп! Как я раньше не догадался? Скоро ведь Снежный Карнавал! Никто не обратит никакого внимания на милого старичка-волшебника в такой вот потрёпанной маске.

И Карлик вытащил из большой коробки карнавальный плащ звездочёта и старенькую маску в виде больших, немного помятых очков.

– Прекрасно! Не будем терять драгоценное время! Эй, ты! – окликнул он онемевшего зайца. – Из подвала ни шагу! Если кто войдёт и спросит, что ты тут делаешь, скажи – генеральную уборку!

И с хохотом натянув на себя плащ и маску, Карлик выскочил из подвала. Как только дверь за его спиной захлопнулась, Кочерыжка не выдержал и зарыдал во весь голос. Потом Кочерыжка вытащил из подвала санки, уложил в них ящерицу Соню и, глотая слёзы, поплёлся к Сониному домику.

И вот теперь, когда он устроил Соню в кресле и даже поставил перед ней чашку с горячим чаем, Кочерыжка растерянно ходил по комнате и не знал, что же ему делать дальше? Ведь его оставили за «старшего», а он так всех подвёл. И фею Василису, и кота Василия, который на его месте ни за какие кочерыжки не поддался бы Карлику. А про Соню и говорить нечего. Хорош друг!… И Кочерыжка снова зарыдал. Да с такой силой, что не сразу услышал стук в дверь. Стук раздался сильнее. Испуганно вцепившись в щеколду, «тигровый» заяц, заикаясь, спросил:

– К-кто т-там?

– Соня! Это мы, Алинка и Агата! Открой, мы на минуточку! Лика не у тебя?

Заяц обречённо опустил уши и открыл дверь.

В прихожую, сверкая снежными искорками, весело впорхнули две юные феечки и сразу набросились на Кочерыжку с вопросами:

– Кочерыжка? Ты здесь? Вот здорово!

– Мы думали, вас мирить придётся, а вы, оказывается, сами справились! Какие молодцы!

– Лика не приходила? Мы её обыскались!

– А вы на санках собрались покататься, да?

– А Сонька где? Чего она прячется? Со-ня, Ли-ка, а-у!

– Да не кричите вы! – угрюмо остановил тараторящих девчонок Кочерыжка, – Нет здесь никакой Лики. Такое дело. Эх, да чего там!

Маленькая фея, глядя в полные слёз Кочерыжкины глаза, поняла, что произошло что-то ужасное. Она, не раздеваясь, влетела в комнату. За ней, чуть не сбив подругу с ног, ворвалась Агатка.

– Это что? – растерянно прошептала она из-за Алинкиного плеча.

– Это Соня, – одними губами произнёс заяц и не выдержал.

Плача и заикаясь, путая слова и сбиваясь с одного на другое, он рассказал притихшим феям про песочного Карлика-великана, про то, как тот превратил Соню в огромную кочерыжку, про пустыню вместо Волшебной страны, про мороки с миражами и про тайну волшебных часов.

– Это вы во всём виноваты! Расколдовали его своими дурацкими стишками! – набросился вдруг Кочерыжка на Алинку с Агатой. – Знаете ведь, что в Снежную Неделю колдовать нельзя! Всё из-за вас! Кто теперь Соню спасёт? Ну, что вы молчите?

– Ага! А тебя он, значит, несчастненького, так зачаровал, что ты взял и стащил у Алинки часы, так, да? – не осталась в долгу Агата.

– Я не стащил.

– Не сумел, значит, бедненький?

– Не сумел. А ещё он сказал, что когда часы наполняться песком вранья, зазнайства, всяких обид и насмешек, он их перевернёт, и всё превратиться в пустыню, а он станет Песочным великаном. Потом он замаскировался и ушёл, а я, между прочим, Соню в санки и сюда!

– Как же так – в санки и сюда? Он же ведь тебя зачаровал! – не унималась Агата.

– А я это, разочаровался! Вот! – выпалил Кочерыжка и уткнулся лбом в покрытое узорами оконное стекло.

– Отстань от него, он же не нарочно! – одёрнула подругу Маленькая фея. – Надо сейчас же всё рассказать папе.

Заяц фыркнул не оборачиваясь:

– Рассказать! И что потом? Как ты его папе покажешь? Этого Карлика ещё надо увидеть суметь! Он знаешь, как глаза отводить умеет! «Папа-папа, вон он»! Папа оглянется, а там только пустое место! Так вам и поверят после этого! И Соню до конца Снежной Недели не расколдовать. Если он вообще наступит, конец Снежной Недели, – и заяц безнадёжно махнул лапой.

– Как это – «если вообще наступит»? – возмутилась Агата.

– Мы не дадим Карлику часы! – решительно сказала Алинка. – Я сейчас же полечу домой и спрячу их понадёжнее!

– Они всё равно уже действуют, как вы не понимаете? – завопил Кочерыжка. – Вам уже ничего не исправить!… А ещё Карлик про вашу девочку всё спрашивал. Про гостью. Я хотел сказать, да забыл, – буркнул из угла «тигровый» заяц.

– Про Лику? Откуда он про неё узнал? И зачем ему Лика? – насторожилась Маленькая фея.

– А я тебе говорила – неспроста она к нам залетела. Что-то тут не то!

– Ничего ты мне не говорила, Агатка, что ты врёшь! Ты говорила, что она тебе понравилась!

– Ну, значит, сейчас говорю! Вечно ты с этими гостьями возишься! Делать тебе больше нечего!

То, чего никогда не водилось в Волшебной стране, должно было вот-вот вспыхнуть! Разумеется, ссора. И эта готовая вспыхнуть ссора была хорошо слышна стоящей за дверями Лике Брусницкой.

Надо сказать, что она уже довольно давно подошла к домику Сони и в приоткрытую дверь слушала путаный и полный всхлипываний рассказ зайца Кочерыжки. Подслушивать Лике было не очень по душе, и она уже решила войти, да всё никак не представлялся подходящий момент. Песочные часы в её кармане, которые сначала приятно холодили ладонь, к концу Кочерыжкиного рассказа, казалось, жгли ей руку.

А когда Маленькая фея стала утешать бедного зайца, Агатка вдруг заявила, что нечего его утешать, что Кочерыжка просто глупый выскочка и сам во всём виноват – вечно хотел показать, что он лучше кота Василия, вот и допрыгался.

Лика прикусила губу.

«Это я допрыгалась, как Кочерыжка, – подумала она, – Шкатулку Гошкину сломала, всем наврала, а как исправить – непонятно. Куда мне теперь деваться, как быть? Пойти к этому страшному Карлику, отдать часы, вернуться домой и всё забыть?

Или признаться во всём Алинке? Агатка наверняка скажет, что меня надо гнать из Волшебной страны поганой метлой. И будет права…»

Лика вдруг услышала, как в саду тихо заскрипел снег. Кто-то осторожно шёл по дорожке прямо к дому. Лика замерла. Она очень не хотела, чтобы кто-нибудь застал её подслушивающей под чужой дверью.

– Не бойся, это я! – раздался негромкий голос. – Ты ведь принесла мне мои часы, правда, Лика? Отдай их мне. Обещаю, я сделаю так, что ты вернёшься домой, и никто ничего не будет знать. Не будет никакой шкатулки. Ты, как всегда, будешь на конкурсе лучше всех. Я знаю, что говорю. Дай мне часы! Ну?

Из темноты к Лике потянулась длинная рука с узловатыми пальцами. За дверью Кочерыжка говорил о пустыне, в которую Карлик хочет превратить с помощью часов всю Волшебную страну.

– Лика, дай мне часы! – злобно шипел голос из темноты.

– А я тебе говорила – неспроста она к нам залетела. Что-то тут не то! – доносился из-за дверей Агаткин голос.

Девочка оттолкнула от себя страшную руку. «Не получишь ты никаких часов», – подумала Лика и, распахнув дверь, решительно шагнула в комнату.