Маленькая ложь

6

Перед тем как Тед открыл дверь в гостиную, она успела повиснуть у него на руке и положить голову ему на плечо. Щеки у нее горели, сердце колотилось. Когда взгляды троих присутствующих в комнате устремились в ее сторону, она всем своим видом изобразила по уши влюбленную девушку. Ведь именно этого Тед и хотел от нее. Если бы он спросил, почему она стала столь страстно отвечать на его пассы, даже когда они наедине, она сказала бы ему, что репетирует свою роль, чтобы сыграть ее как можно убедительнее.

— А, вот и вы! — воскликнула Офелия. — Идемте, я вас познакомлю. До чего милое платье, моя дорогая. Вы выглядите просто очаровательно.

Офелия была в черном кружевном платье с изумрудным шитьем на запястьях и у горла.

Элизабет вежливо улыбнулась, подумав, что Офелию куда больше бы устроило, если бы она явилась в джинсах и майке.

Элизабет была представлена полковнику Трайсу, высокому джентльмену с военной выправкой, редеющими волосами и аккуратными усиками. Он поклонился ей, протянул руку и сказал все полагающиеся при этом слова. Элизабет не удивилась, если бы он еще и щелкнул каблуками.

— А вы, насколько я понимаю, уже встречались, — сказал Тед, представляя ее пожилому лысому мужчине в бархатном пиджаке, который поднялся им навстречу из-за столика с напитками. У него было пухлое доброе лицо, и Элизабет сразу узнала в нем человека, с которым столкнулась в тот самый вечер, когда ошиблась дверью. — Но, наверное, вы не представились тогда друг другу. Элизабет, это Эдвард, мой дядя, но не кровный, верно, Эдвард? А это Элизабет, моя невеста.

Эдвард просиял.

— Позволено ли мне будет поцеловать твою будущую супругу, Тед?

— Конечно, — небрежно сказал Тед, — почему бы и нет? — Эдвард приложился к щеке Элизабет.

— Эта юная дама спасла меня от необходимости присутствовать на том шумном приеме, — сказал он, виновато глянув на свою дочь.

Офелия без юмора отнеслась к его словам и дала указание полковнику открыть бутылку шампанского, что тот и поспешил сделать.

Эдвард хлопнул Теда по спине.

— Ты счастливый человек, Тед, — сказал он, не спуская глаз с Элизабет.

— Так и есть, — самодовольно согласился Тед, — так и есть.

— А я самая счастливая девушка в мире, — вздохнула она, кокетливо приникнув к нему.

Если Тед и удивился ее томному взгляду, то не подал виду.

— Благодарю всех за добрые пожелания в адрес меня и моей будущей жены, — сказал Тед, когда бокалы были наполнены и тосты произнесены, и легко поцеловал Элизабет в висок.

Все было пристойно, пока Эдвард не начал говорить о доме, в котором будут бегать детские ножки. Элизабет подумала, что он уже успел пропустить несколько рюмочек.

— Теперь, когда с церемонией покончено, мы можем приступить к обеду, — без особого энтузиазма сказала Офелия.

Не успели гости двинуться к дверям, как они распахнулись настежь. На пороге возникла девушка, вся в белом и золотом одеянии. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это Кет, сестра Фреда, которая недавно развелась со своим мужем, техасским миллионером, и о которой Элизабет слышала от него.

Она была удивительно похожа на своего брата: те же мелкие черты лица, такой же несколько великоватый рот. Но если Фред был просто симпатичным, то его сестра была красавицей. Ее золотистые волосы волной падали на плечи, карие глаза были пронизаны золотыми искорками, а лицо покрыто легким загаром. Стоимость ее экстравагантного туалета скорее всего выражалась четырехзначной цифрой. На шее было несколько ниток золотых цепочек, а пальцы унизаны тяжелыми дорогим кольцами.

— Привет всем, — устало сказала она. — Здравствуй, мама.

Офелия подлетела обнять ее.

— Кет, дорогая… Какая радость! Я тебя не ждала.

Молодая женщина освободилась от ее объятий и прошла в комнату, небрежно сняв и бросив свой короткий жакет.

— А я как-то сразу решилась. — Опустившись в кресло, она закрыла глаза. — Такси ждет. У меня с собой только несколько долларов.

Офелия повернулась к полковнику.

— Дик, вы не могли бы?..

— Конечно, дорогая. — Он торопливо вышел из комнаты.

Кет открыла глаза.

— Еще осталось шампанское? Налей-ка мне, дедушка, будь добр.

Офелия торопливо подскочила к столику, взяла бокал у Эдварда и поднесла его дочери.

— Вот это уже лучше. — Кет сделала большой глоток.

— Ты устала, дитя мое, — озабоченно сказала Офелия. — Отдохни, а я схожу на кухню и скажу, чтобы о тебе позаботились. — Она вышла из комнаты, бросив взгляд на Теда, который не пошевелился с момента появления Кет.

Наконец огромные глаза Кет остановились на нем.

— Привет, братец. Матушка сказала, что ты обручился. Не могу поверить, — с игривыми нотками в голосе протянула она.

— Придется поверить, Кет, — голос Теда был ровный и спокойный, — почему бы тебе не выпить за наше здоровье? Элизабет, это моя кузина Кет. Кет, это Элизабет, моя будущая жена.

Кет небрежно скользнула взглядом по Элизабет.

— Как трогательно! Ну, ваше здоровье!

Она пила шампанское и поверх фужера неотрывно смотрела на Теда, как бы бросая ему вызов. Тед продолжал стоять на месте, и Элизабет показалось, что он напрягся, когда их глаза встретились.

Внезапная боль, пронзившая Элизабет, была настолько сильной, что она чуть не потеряла сознание, и ей пришлось уцепиться за руку Теда. Он и Кет — вот в чем дело! Кет теперь была свободна, Тед хотел ее заполучить, в этом и был смысл игры в «попробуй — догони». Едва узнав о помолвке, Кет заторопилась домой. Несомненно, у них давно существуют какие-то отношения, и нет ничего удивительного, что он не хотел посвящать в это Элизабет.

Обед был для Элизабет сплошным мучением. Офелия сидела во главе стола, справа от нее полковник, слева — Тед. Такое размещение показалось Элизабет довольно странным, поскольку хозяином дома был он, но, очевидно, тут было так заведено. Элизабет оказалась рядом с Тедом, а Кет сидела напротив, между полковником и Эдвардом. Получался тесный семейный круг, в который Элизабет не попадала. Не подлежало сомнению, что это отвечало замыслам Офелии.

В разговоре все время возникали напряженные паузы. Полковник был всецело поглощен Офелией, Эдвард, не участвующий в разговоре, был полностью занят едой и вином. Большую часть времени Офелия давала указания служанке, терпеливо стоявшей недалеко от стола. Тед не произносил ни слова.

Когда на столе появились блюда с охлажденными ломтиками дыни, томный взгляд Кет остановился на Элизабет.

— И чем же вы занимаетесь? — равнодушным тоном спросила она.

— Элизабет исполняла обязанности секретарши у Фреда, пока я не спас ее, — сказал Тед.

Кет подняла брови безукоризненного рисунка.

— Как романтично, — протянула она — и прекрасная девица, конечно же, испытывает глубокую благодарность? — Она лениво перевела взгляд на Элизабет.

Элизабет с трудом справилась с искушением запустить кусок дыни ей в физиономию.

— Благодарю вас, я очень счастлива, — тихо сказала она.

Рука Теда под столом легла ей на колено. Этим жестом, похоже, он хотел дать ей понять: «Держишься прекрасно, продолжай в том же духе». Она шевельнулась, убрав ногу.

За дыней последовала жареная утка. Еда была очень аппетитна, но Элизабет почти не чувствовала вкуса. Она не обращала внимания на обрывки разговоров, которые доносились до нее. Когда убрали тарелки и наполнили бокалы, Кет откинулась на спинку стула и вздохнула.

— Как приятно снова оказаться в этой милой старой развалине.

Эти слова привлекли внимание Элизабет. Развалине? Она обвела взглядом богатую обстановку гостиной с толстым пурпурным ковром и роскошными портьерами из плотного шелка. Ну, конечно же, ведь Кет была замужем за миллионером, напомнила она себе. Скорее всего, она привыкла к той обстановке, которую показывают в голливудских фильмах.

Офелия скорчила физиономию.

— Ты совершенно права, дорогая. Эта комната особенно нуждается в переустройстве. Мне придется заняться ею.

Тед встрепенулся.

— Успокойтесь, Офелия. Я полагаю, что Элизабет сама захочет кое-что изменить здесь, когда мы поженимся, и ваши вкусы не будут служить для нее эталоном.

Офелия плотно сжала губы, и ее светло-серые глаза обрели стальной блеск.

Появление служанки с кремовым тортом отвлекло внимание, и пока та не покинула комнату, у Офелии было время собраться и прийти в себя.

— Конечно же, Тед. — Она расплылась в светской улыбке. — Я и забыла, что теперь буду здесь приживалкой и, может быть, мне вообще предстоит отправиться в дом для престарелых. Какая жалость, что поблизости нет такового. — Она издала суховатый смешок.

— Ну, не знаю, — небрежно бросил Тед. — У меня появилась мысль, что мы могли бы поменяться, вы бы заняли мои помещения и обустраивали их по своему вкусу.

Не было сомнений, что Офелия разгневалась, во всяком случае, предложение Теда она восприняла, как оскорбление. Щеки ее стали пунцовыми, и она принялась нервно барабанить пальцами по столу. Полковник прикрыл их своей рукой и бросил укоризненный взгляд на Теда, который как ни в чем не бывало продолжал поглощать свой пудинг. Кет поставила локти на стол, наблюдая за происходящим, и в ее глазах с золотыми искорками было неподдельное веселье. Если даже она и собиралась встать на сторону матери, то пока не спешила.

Во время этого неприятного диалога Элизабет не поднимала глаз от своей тарелки и наконец, посмотрев на Теда, сказала тихим голосом:

— Как ты думаешь, никто не будет против, если я уйду в свою комнату? У меня очень разболелась голова.

— Конечно, — тут же отозвался он, отодвигая свой стул, чтобы помочь ей подняться.

— Дело в том, что Элизабет еще не совсем оправилась от неприятной травмы, жертвой которой недавно стала, — сказал он, обращаясь к присутствующим. — Он обнял ее за плечи. — Идем, дорогая, я провожу тебя наверх.

Кет бросила в их сторону выразительный взгляд.

— Возвращайся, и выпьем кофе все вместе, Тед. У меня есть что тебе рассказать.

— Могу себе представить, — загадочно ответил он.

— Спасибо, теперь я справлюсь, — сказала Элизабет, останавливаясь у дверей своей спальни, но Тед, казалось, не обратил внимания на ее слова. Сделав шаг в сторону, он сам открыл дверь, ввел ее в комнату и вошел сам.

— У вас в самом деле болит голова? — спросил он, закрывая за собой дверь. — Не хотите ли принять таблетку?

— Голова у меня не болит, — сказала она, повернувшись к нему спиной и направляясь к туалетному столику. — Просто я не хотела видеть, как вы меня используете, вот и все.

— Использую? О чем вы, черт побери, говорите?

— Я думаю, — холодно сказала Элизабет, — что вы используете меня и нашу «помолвку» лишь для того, чтобы унизить Офелию. Вы безобразно вели себя по отношению к ней, и она в страшном смятении.

— О, не расточайте жалость в адрес моей тети. — Он издал короткий смешок. — Под ее женственной внешностью стальной характер. — Подойдя к Элизабет, он положил ей руку на плечо. — В этой жизни не стоит быть столь чувствительной, малышка, — сказал он.

Она резко повернулась к нему.

— В данный момент мне хотелось бы лишь одного — оказаться как можно дальше от этого дома, — бросила она. — Я думаю, что вы просто отвратительная личность.

— О дорогая! — с комическим выражением он опустил уголки рта. — А я уж подумал, что вы начали любить меня.

— Любить вас? Как вам это только пришло в голову? Я всего лишь репетировала свою роль. И выяснила, насколько трудно делать вид, что влюблена в вас. Мне потребовалась масса усилий. Я просто выбивалась из сил. Но как бы там ни было, больше нет необходимости продолжать эту дурацкую игру, не так ли?

— Нет необходимости? — спокойно переспросил он. — Чего ради вас осенила эта мысль? Необходимости более чем достаточно. — Он приподнял ей подбородок. — Вы обещали, Элизабет, и теперь не имеете права бросить меня, тем более что дела вроде бы пошли на лад, вам не кажется?

Она закусила губу, избегая его взгляда.

— Вот так, моя девочка. А теперь как следует выспитесь. Вам предстоит трудный день. Я пришлю Касса с кофе и бисквитами, и если вам что-нибудь понадобится, дайте ему знать. Спокойной ночи, Бетти! — Он вышел из комнаты.

Схватив щетку, Элизабет стала с яростью расчесывать волосы. Тед не изменил себе. Он пустил в ход все свое обаяние лишь потому, что ему чего-то от нее надо. Хотя в глубине души продолжает оставаться все тем же надменным циничным животным, именно таким, каким она и воспринимала его с самого начала.

Как только она могла вообразить, что влюблена в него? Просто она поддалась увлечению, ибо, надо признать: от него исходят мощные импульсы сексуальности. Долго это продолжаться не будет, когда она покинет этот дом, всему придет конец. Как только Тед убедится в чувствах Кет, с «помолвкой» будет покончено, а ей придется думать о том, что делать дальше и как существовать.

Через несколько минут появился Касс с кофейником, тарелкой бисквитов и флакончиком болеутоляющих таблеток.

— Ими обычно пользуется мистер Тед, — объяснил Касс. — Дайте мне знать, если вам что-нибудь еще понадобится, мисс. — Он расплылся в широкой улыбке и вышел.

Элизабет сняла платье и повесила его в шкаф. Облачившись в халатик, она взяла чашку с кофе и села перед телевизором, чтобы посмотреть десятичасовые новости. Затем был фильм о Южной Америке, потом художественная лента из французской киноклассики. Она попыталась сосредоточиться на сюжете и вслушаться в диалог, чтобы оживить свой французский, но поймала себя на том, что думает о другом, подсознательно надеясь услышать шаги Теда, когда он будет подниматься к себе в комнату, расположенную рядом с ее.

Когда она досмотрела фильм, пробило уже два часа, и она начала подрагивать от холода и нервного напряжения. Тед так и не появился в своей спальне. Несомненно, он был в другой спальне, в другой части дома. И снова ревность овладела Элизабет, когда она представила их сплетенные тела, сомкнутые губы… Она свернулась в постели, взяв две таблетки из тех, что принес Касс. Таблетки, должно быть, были сильнодействующими, потому что она моментально заснула.

Стояло яркое солнечное утро, когда Элизабет проснулась. Она смутно припомнила, как входил Касс с чаем, который, уже давно остыв, стоял на ночном столике.

Не думая о вчерашнем вечере, она торопливо встала, приняла душ, натянула джинсы и свитер и спустилась вниз.

Касс пылесосил ковер в холле. Увидев ее, он выключил агрегат.

— Надеюсь, вам лучше, мисс. Мистер Тед уже позавтракал. Принести вам кофе и тосты или что-нибудь приготовить?

— Только кофе и тосты, будьте любезны, — поспешно ответила Элизабет, улыбнувшись ему в ответ.

Стол в гостиной был накрыт лишь для одного человека. Элизабет допивала вторую чашку кофе, когда вошел Тед. Волосы у него были влажные, а на шее висело полотенце. До пояса он был обнажен, и Элизабет стало жарко в груди, когда она взглянула на него.

— Доброе утро, Бетти, — сказал он, войдя в комнату. — Надеюсь, вам лучше? Я уже успел поплавать. — Она заметила тень усталости на его лице. Ничего нет удивительного, мрачно подумала она.

— Прошу прощения, что запоздала, — сказала она. — Вы хотите, чтобы я занялась делами в офисе?

— Да, когда будете готовы. Я поднимусь наверх, что-нибудь накину на себя и минут через десять присоединюсь к вам.

По пути в офис она услышала, как в его кабинете зазвонил телефон. Подождав несколько секунд в ожидании, что Тед возьмет трубку, она сама сняла ее.

— Офис мистера Джеймса?

Голос назвал номер.

— Ваш вызов — Мельбурн на линии.

Элизабет так и рухнула в кресло.

— Алло, — еле выдохнула она. — Кто это?

— Бетти… это я, бабушка. — Голос ее дрожал от восторга. — Не могу поверить, что я из Австралии говорю с тобой.

Прошло несколько минут прежде, чем они пришли в себя от взаимных восторгов. Бабушка сообщила, что малыш очарователен, все члены семьи обаятельны и были рады ее приезду. Они собираются на свое новое ранчо и шлют Бетти и Теду наилучшие пожелания, а также приглашают их в гости.

Затем бабушка начала задавать вопросы, и Элизабет постаралась, чтобы ее ответы убедили бабушку, что у нее все в полном порядке.

— А что Тед?

— О, Тед просто восхитителен. — Она была довольна, что нашла в себе силы произнести эти слова со всей теплотой. Ведь именно это и хотела услышать бабушка. — В данный момент его здесь нет, но он шлет тебе свою любовь. Я осталась у его тети, дом и в самом деле великолепен. — Она продолжала восхищенно рассказывать о саде, о теннисном корте, о бассейне. — Я плаваю каждый день, я здесь словно на каникулах. Передавай всем-всем мои приветы, я скоро тебе напишу.

Она положила трубку и, повернувшись, увидела на пороге Теда. На нем были серые брюки и серая в тон шелковая рубашка.

— Я очень рад, что вы считаете меня восхитительным. Вы говорили с таким чувством, словно сами верите в это. — Элизабет стояла у стола, и он подошел к ней. Тон у него был полунасмешливый, полувопросительный. — Я заказал разговор полчаса тому назад и решил, что он будет для вас приятным сюрпризом, когда вы проснетесь.

Он хотел доставить ей удовольствие. Она едва сдержала себя, чтобы не повиснуть у него на шее в порыве благодарности. Но прошлый вечер показал, каковы его подлинные мотивы, он только подслащивает пилюли.

— Это в самом деле был великолепный сюрприз, — взяв себя в руки, сказала она. — И я вам очень признательна. Похоже, что бабушка всем довольна, и ей очень понравился полет.

Телефон снова зазвонил, и она потянулась к нему.

— Все в порядке, — сказал Тед. — Это факс.

Он оторвал кусок ленты и бегло прочитал содержание.

— Проклятье! — пробормотал он. — Я-то думал, что все наладил, но выясняется, что должен немедленно отправляться в лондонский офис. Прошу прощения, Бетти, я думал, что нам удастся поиграть в теннис, но боюсь, что ничего не получится. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Вам придется провести день в одиночестве. — Тед на ходу рассеянно коснулся ее плеча, и Элизабет увидела, что он уже забыл о ее присутствии.

Взяв папку, он положил в нее листочки с факса и поспешно вышел из комнаты. Через несколько секунд она услышала, как хлопнула парадная дверь.

Без Теда дом сразу показался ей пустым и мертвым. Около часа Элизабет провела за длинным письмом бабушке. В первый раз ей пришлось обманывать ее. У них всегда были очень открытые и доверительные отношения, она привыкла видеть в бабушке друга, которому можно все рассказать. Бабушка никогда не пыталась давить на нее и неизменно воздерживалась от приговоров любого рода. Элизабет подумала, что ей будет очень трудно выложить правду бабушке, когда все кончится. Чем больше она размышляла, тем неразрешимее представлялась ей эта задача. Она наконец перестала ломать голову и отправилась на поиски Касса, чтобы попросить у него прохладительного напитка, так как стало уже очень жарко.

Касс принес ей высокий стакан апельсинового сока с кубиками льда и предложил устроиться на боковой веранде.

— Она принадлежит только мистеру Теду, — сказал он, — и там вам будет уютно и прохладно. А я принесу шипучку.

Предложение устраивало Элизабет. Оставшись одна, она не испытывала желания встречаться с кем-либо из членов этой семьи. Она наугад взяла книгу из шкафа и проследовала за Кассом на веранду, где он поставил для нее кресло у белого столика и постарался устроить ее как можно удобнее.

Касс был поистине неоценим. Элизабет спросила его о службе на флоте и с интересом выслушала его повествование о том, что он видел, побывав во многих странах мира. Он мог бы еще долго рассказывать, если бы внезапно не вспомнил, что оставил жариться цыпленка, и не испугался, что «этот проклятый Бенджамин сунет туда свой нос».

— Бенджамин? Кто это такой? — осведомилась Элизабет, и Касс объяснил, что Бенджамин — полосатый кот, который явился как-то вечером, «тощий как мощи и с разодранным ухом». Касс помыл его, покормил, и с тех пор кот здесь так и прижился.

— Бенджамин — отличный мужик, но вот перед цыплятами устоять не может, — убегая, уточнил Касс.

Элизабет убедилась, что его опасения беспочвенны, ибо едва только Касс исчез, как из сада появился огромный полосатый кот, воплощение всех кошачьих достоинств. Решив, что Элизабет его вполне устраивает, он вспрыгнул ей на колени и, запустив когти в джинсы, стал устраиваться поудобнее.

Настроение у Элизабет улучшилось. Похоже, двух друзей в этом доме она уже приобрела. Она устроилась поудобнее, поглаживая пушистую голову Бенджамина и слушая его низкое мурлыканье. Теплые лучи солнца пробивались сквозь завесу плюща у нее над головой. Жужжали пчелы. В кустах порхали бабочки. Элизабет закрыла глаза.

Внезапно она открыла их, почувствовав чье-то присутствие.

В нескольких ярдах стояла Кет и не сводила с нее глаз. На ней был яркий пляжный наряд, копна золотых волос была забрана в пучок на макушке. Она казалась очень красивой, но весьма мрачной.

— Где Тед? — спросила она.

Элизабет неторопливо смерила ее взглядом. Она и раньше встречала таких женщин, которые считали, что грубость служит признаком пресыщенной изысканности.

— Тед уехал в Лондон, — спокойно ответила она.

Кет плюхнулась в кресло.

— О, проклятье, а я надеялась поговорить с ним. — Она сидела, уставившись на свои маленькие белые сандалии.

Элизабет, не скрывая заинтересованности, откровенно разглядывала ее. Кет была старше, чем показалось Элизабет вчера вечером — ей, скорее, около тридцати, решила девушка, заметив у собеседницы легкие морщинки у глаз и вокруг рта.

Кет, должно быть, уловила, что Элизабет изучает ее, потому что, порывшись в пляжной сумочке, вытащила огромные солнечные очки, которые наполовину закрыли ей лицо.

Очки Элизабет лежали рядом на столике. Потянувшись за ними, она подумала, что они с Кет напоминают фехтовальщиков, которые надевают маски перед боем.

Несомненно, Кет уже продумала свою линию нападения.

— Надеюсь, вы догадываетесь, почему Тед обручился с вами? — резко спросила она.

Придется выпутываться. Довольно забавно, когда нужно отвечать не по делу, стараясь врать как можно меньше.

— Конечно, — холодно ответила Элизабет, — потому что он этого хотел.

По всей видимости, Кет ожидала не такого ответа.

— Не думаете же вы, что он женится на вас?

— О, я вообще ни о чем не задумываюсь, я просто знаю. — К сожалению, это было правдой.

Огромные стекла очков теперь были устремлены прямо на нее.

— Вы очень довольны собой, не так ли? — Кет начала демонстрировать признаки того, что выходит из себя. — Вы же понимаете, что он на вас не женится. Тем более теперь, когда я свободна. Мы с Тедом с детства предназначены друг для друга. Мы были влюблены еще в школьном возрасте. Я совершила дурацкую ошибку, потому что была очень молода и глупа, но теперь снова обрела свободу. Я не могла решить, стоит ли мне возвращаться домой. Полагаю, что он прикинул: если он даст понять, что спутался с дешевой машинисточкой, которую никто в глаза не видел, то я возревную и вернусь к нему. Это самый древний и верный в мире способ. Он сработал, и вот я здесь. Так что не считаете ли вы, что вам пришло время убираться?

Элизабет вся кипела от ярости. Она спихнула Бенджамина с колен и встала.

— Я полагаю, что убираться пора вам, — ледяным тоном сказала она. — Это личные апартаменты Теда, и вас сюда не приглашали.

Кет тоже вскочила. Она была на несколько дюймов ниже Элизабет.

— Что вы, черт побери, о себе возомнили? — В ее голосе зазвучали визгливые нотки. — Вы не можете мне приказывать!

Элизабет сделала шаг вперед, чувствуя, что теперь она владеет ситуацией.

— Еще как могу, — сказала она тихим металлическим голосом. — А теперь пошла вон отсюда.

Кет, споткнувшись, скатилась со ступенек веранды.

— Ты еще об этом пожалеешь, — взвизгнула она, скрываясь за углом.

Еще никогда в жизни Элизабет не была так зла. Сила собственных эмоций перепугала ее. Она вся дрожала, в горле стоял ком. Как только Тед мог уехать и оставить ее безоружной перед этой ужасной бабой? С его стороны это непростительно. Да и вообще вся эта ситуация невыносима, и она не собирается дальше терпеть ее. Чего ради? Он добился того, что ему было нужно, горько подумала она, он использовал ее. И прошлой ночью он, конечно, затащил Кет к себе в постель.

Элизабет так закусила нижнюю губу, что ощутила во рту вкус крови. Она чувствовала себя униженной и оскорбленной. Она уже было решила уехать тут же, сию минуту, но это было бы проявлением трусости. Ей следует дождаться возвращения Теда.

Элизабет ударила кулаком по спинке кресла. Если бы только он был здесь, она выдала бы ему все, что о нем думает! Но его нет, и появится он не раньше, чем через несколько часов, которые ей придется чем-то занять. Может, пойти побродить? Прогулка утомит тело и прояснит голову, и тогда она будет готова к встрече с ним. Элизабет завернула за угол дома и быстрыми шагами двинулась по дорожке.

Сначала ей никто не встретился, но когда она достигла ворот, из-за спины вынырнула машина. Это был серый «роллс-ройс», который когда-то встречал ее на станции. За рулем сидел шофер в ливрее, а за его спиной, глядя прямо перед собой, — Кет. Ее красное одеяние рдело сигналом тревоги, волосы золотились на солнце. Она, конечно же, направилась в Лондон, к Теду.

Элизабет охватила бессильная ярость, и в первый раз в жизни она поняла, что такое жажда убийства.

Когда «роллс» миновал ворота, водитель вежливым жестом притронулся к козырьку форменной фуражки. Кет не повернула головы. Машина свернула налево и умчалась в сторону станции.

Стиснув зубы, Элизабет развернулась и пошла в противоположном направлении.