Стал зять вспоминать тестю, что у него есть еще одна дочь.
– Ничего, – говорит, – той своя доля, а я Корейшу бить хочу. После пусть меня судят.
– Да я тебя, – говорит, – не судом стращаю, а ты посуди: какой вред Иван Яковлевич Ольге может сделать. Ведь это ужас, чем ты рискуешь!
Дядя остановился и задумался:
– Какой же, – говорит, – вред он может сделать?
– А как раз такой самый, какой вред он сделал Катечке.
Дядя поглядел и отвечает:
– Полно вздор городить! Разве он это может?
А живописец отвечает:
– Ну, ежели ты, как я вижу, неверующий, то делай, как знаешь, только потом не тужи и бедных девушек не виновать.
Дядя и остановился. А зять его втащил назад в комнату и начал уговаривать.
– Лучше, – говорит, – по-моему, чудотворца в сторону, а взять это дело и домашними средствами поправить.
Старик согласился, только сам не знал, как именно поправить, а зять-живописец и тут помог – говорит:
– Хорошие мысли надо искать не во гневе, а в радости.
– Какое, – отвечает, – теперь, братец, веселие при таком случае?
– А такое, что у меня есть два пузырька шипучки, и пока ты их со мною не выпьешь, я тебе ни одного слова не скажу. Согласись со мною. Ты знаешь, как я характерен.
Старик на него посмотрел и говорит:
– Подводи, подводи! Что такое дальше будет?
А впрочем, согласился.