Маленькие сказки темной Руси

Жил-был крот – часовых дел мастер, во всём лесу часы починял. Как у кого ходики сломаются, так ему несут. Медведь большие припрёт, лиса поменьше, а синичка совсем крошечные. И крот чинит их, ковыряется, потом хозяину отдаёт, а тот мастеру гостинцы несёт: медведь – мёд, лиса – шишку с орешками, а синичка – семечки. Никто норку крота не трогал, не раскапывал, не разорял – очень важен близорукий друг для всего лесного государства: напялит часовщик очки на нос и захворавшее время «на ноги ставит», от жутких недугов излечивает.

– Тик-так, тик-так, тик-так! – отвечает ему благодарное время и расходится обратно по домам да по норам.

– Тик-так, тик-так, тик-так! – дребезжит оно уже над кроватями, ласково убаюкивая звериных деток.

Но однажды пришла беда: собрало время свою котомку и ушло жить к людям – на городскую жизнь позарилось, на ночные прогулки заманчивые, цветными огоньками разукрашенные. Туда где можно вспыхивать ярким светом на экранах маленьких телефонов да себя показывать задорными мигающими цифрами, а не скучными длинными стрелками. В общем, подалось оно в те края, где нет нужды даже тикать-мучиться!

Остановились все часы в лесу, умолкли. Повисли минутные и секундные стрелочки, погрустнели. И потянулись ходоки к кроту-часовщику. А тот смотрит, смотрит на смазанные маслом механизмы, ничего не может понять:

– Так исправны ваши часы!

– А не ходят почему?

– Не знаю, – разводит лапками крот.

Но тут издалека прилетела ворона:

– Знаю я вашу беду, время из глухой тайги переместилось в города да в сёла развесёлые. Ушло оно, так сказать, в людскую цивилизацию. Видела его я там, видела!

Не поняли звери мудрёных слов:

– Ну и как нам его оттуда достать?

– А зачем? – погрустнела ворона. – Вы ж не знаете, как люди с этим временем живут: бегают туда-сюда, туда-сюда! Так и до инфаркта недалеко.

Возмутились звери, загалдели, замахали крылами, затопали ногами да копытами:

– Не знаем мы никакого инфаркта, нашим деткам под тиканье часов хорошо засыпалось, а теперь капризными стали, беспокойными растут.

– Вашим малышам без беспокойства никак нельзя, – вздохнула мудрая чёрная птица. – Только зазеваешься, а тебя уже «ам»!

– Ам! – согласились животные и начали кряхтя-бурча разбредаться по домам.

А крот остался один с грудой часов у своей норки, не зная, что делать с такой кучищей ненужных вещей. Сел и плачет, нет у него больше занятия, не нужен он лесным собратьям. Триста лет пожившая на белом свете ворона хмыкнула, оторвалась от земли и полетела клич пускать, крупное зверьё назад верстать.

Собрала она друзей крота и говорит:

– А давайте-ка из всех деревянных часов начинку вынем, а каркасы на дерева развесим, вот и будет нам, птицам, где дождь да стужу переждать.

– Неплохая мысль, – кивнул медведь и первым за дело принялся.

Кипит работа, зверьё времянки-домики мастерит да на толстые стволы их развешивает. Радуются птички синички, скворцы и зяблики – обживают новые хатки, гнёздышки в тепле да сухости вьют.

Плачет крот от радости и о жизни прошлой не жалеет, так как в его норке молодая кротиха порядки наводит – от последних болтиков постельку мягкую высвобождает. Завтра свадьба у кротов. А чуть позже и кротята появятся.

«Тик-так, тик-так, тик-так!» – будет напевать им отец весёлую песенку, убаюкивая.

И заживут лесные звери своей беспокойной жизнью, к каждому шороху прислушиваясь. А ворона в город улетит – веселится да времечко догонять, как-никак она ещё пятьсот лет прожить хочет, а то и всю тыщу, и тут без уж времени никак нельзя!

Эх, часам в лесу и вправду делать нечего, толку там от них никакого!

Только я вам одно скажу: толк от них конечно был. Вот мастеришь ты с отцом скворечник и уже знаешь, откуда у этого деревянного домишки с покосой крышей «ноги» растут. А давай вместе расскажем откуда:

– Жил-был крот – часовых дел мастер. Во всём лесу часы починял…

У сказочника гнома в домике завелись мыши, прожорливые такие, большие, всё на пути своём сгрызают, ничего не оставляют!

– Что же делать? Ай-я-яй, енот-крошка, выручай!

Прибежал к нему енот. Гном развёл руками:

– Вот…

– Что вот? – спрашивает енот.

– Мыши завелись вот. Выручай, мышеед енот!

Обошёл енот домик гнома вдоль и поперёк, видит, мышь сидит, попискивает, хлебную корочку пожёвывает. Жалко стало еноту голодную мышку, вздохнул он притворно и говорит:

– Сыт я сегодня, раков в реке наловил да наелся.

– Что же делать? – спрашивает гном. – Они до щепок сгрызут дом.

– Ну крысам надо ж где-то жить. Давай-ка новый дом пилить. Айда позовём бобра.

– Два бобра позовём! – обрадовался гном.

– Двоих бобров, – поправил его енот.

– Ну да, обоих!

– А если они самочки?

– Тогда обеих.

– А если он и она?

– Тогда снова обоих.

– Не заговаривай мне зубы, – рассердился енот и убежал искать бобров.

А гном задумался: «Допустим, я построю рядом дом. А потом… Что помешает им залезть в мой новый дом? Нет, нет, нет, так не пойдёт! Никто с мышами не живёт! Надо уйти подальше отсюда со скарбом своим и посудой, туда, где живут лисицы – от грызунов очистительницы.»

Ну надо так надо, собрал гном котомку, присел на дорожку, поплакал в кулачок и пошёл искать лис. Навстречу ему енот и бобёр с бобрихой:

– Далеко ли собрался, дружище? А мы к тебе на помощь идём.

– Негоже рядом с крысками хатку строить, – отвечает им гном. – Надо лисьи норы идти искать, там и обосноваться.

– О-о, это далеко, за тем холмом!

– А мы дружно пойдём, в походе песенку споём.

Подставил енот гному свою спину, взобрался на неё маленький сказочник, и процессия отправилась в путь, напевая:

– Куда ты скачешь, енот?

«В поход, в поход, в поход!»

– Кого везёшь ты на себе?

«Гном-сказочник сидит на мне,

нам срочно нужен новый дом!»

– А старый? «Старый разорён!»

– Кем разорён? «Мышами,

прогрызли стены с полами,

украли всё, что можно,

жить стало невозможно!»

Добежали наши до горки, скатились с пригорка, сопку кругом обошли и лисьи норы нашли. Много норок, много! И даже есть берлога самого медведя. Ай, гномам он не вреден. Вырыл енот норку гному, наломали бобры дров, выстелили ими хатку:

– Иди теперь обживайся, милый гном, а мы ещё тебе ещё споём.

Самый лучший сказочный гном —

это тот, который днём

спит, отсыпается,

а ночью намается,

разнося подарки.

Нет, ему не жалко!

Не плачьте, детки,

он конфетки

раздаст зайчатам

и медвежатам,

а маленьким белочкам

карманной мелочи

на мороженое

и пирожное!

– Никого не забудет наш гном, как дом обживёт, потом. Спи, спи, спи, гном, в тиши, мы тебе принесли в хатку мха от бобра и немножечко сказок.

– Спасибо, бобры и енот! А пойдёмте пить чай, вот.

Гном вытряхнул из узелка самовар, чашки, ложки, кружки. А вон и медведь мёд несёт. Лиса огонь разжигает. Вкусен иван-чай с пылу, с жару! Но тут нашему гному почему-то стало стыдно:

– Может, мышек на обед позовём?

– Зови, – ухмыльнулась лиса. – На грызунов я дюже зла!

– Нет! – замахали звери головами отрицательно. – Методы карательные нам не пригодятся. Пускай грызуны живут долго-долго в другом лесу!

– Как долго?

Да пока течёт Волга и

байками прорастает поле,

а в поле пшеницы вдоволь,

всем хватит:

и мышам-полевкам и людям.

Хорошо то как!

Спи, сынок, а сказку эту забудем.

Налетел петух на козу:

– Или ты… или я уйду!

Коза подумала, подумала и осталась. А куда ей идти? Бабка всё равно к вечеру найдёт и во двор загонит. Тогда Петя подумал, подумал и сам ушёл: перелетел через забор и был таков. От двора ко двору послонявшись, решил упорхнуть в лес. Вон он лес стоит стеною страшной: пугает, жужжит, стрекочет, каркает, свистит птичьими дурными голосами, сверкает лисьими и волчьими глазами… наверное. Заплохело домашней птичке, побрёл петушок домой, от коров и собак в разные стороны шарахаясь. А дома коза, а у козы рога. Но наш боец не из робких: вскочил вражине на шею и давай её клевать! А той, как ни странно, это понравилось. Выклевал Петя всех клещей из белой спины, чем несказанно козу обрадовал, да и сам наелся. И с тех пор…

Подружилась коза с петухом,

и всё время вдвоём да вдвоём:

спят вместе в сарае,

по улице вместе гуляют.

Петух к козе никому подойти не даёт.

Кошку, и ту клюёт!

Нахмурила баба Мария лоб:

– Нет, так у нас не пойдёт. Надо что-то делать! Кур у меня нет, вот и заскучал, видимо, мой Петюня. А что если…

Пошла она, поскребла по карманам и к вечеру дарит своему Петюне цыплят.

– Зачем они мне? Я не мать! – ругается Петя и осторожно трогает клювом смешные жёлтые комочки. – Раз, два, три, четыре, пять… Как же, целых двадцать пять!

Но баба Мария стара, у неё умна голова:

– Ничего, ничего, подрастут, тебя от козы отобьют!

И правда, не прошло и месяца,

как наш Петюня бесится,

когда к его курочкам

лапы тянут дурочки:

кошку ударит, козу отгонит.

Хозяин! Никто и не спорит.

Вот так и появился у бабы Маши целый курятник на её старую больную голову. Ай-я-й, ай-я-й, ты Мария, не скучай, а крутись-ка по двору.

– Тебе деда приведу! – обещает ей Петя виновато.

– Нет, дедов нам новых не надо, – вздыхает старушка и идёт протирать тряпочкой портрет покойного мужа.

«Тёп-тёп-тёп», – шлёпают её тапки по скрипучему полу.

«Скрип-скрип-скрип», – скрипит деревянный пол.

– Куд-куда, куд-куда? – спрашивают молодые курочки.

– Кукареку! – кричит обеспокоенно их отец.

– Бе-е-е! – дразнится коза на новое семейство.

Чем тебе не тёмный лес? И бежать никуда не надо, забейся под лавку и сиди, а то заклюют, заклюют, заклюют… затопчут, затопчут, затопчут! Ай да скотный двор!

– Кхе-кхе-кхе! – это дед Степан постучался в калитку. – Хозяйка, молочка не найдётся?

Найдётся, найдётся, заходи. Хватит бобылём по свету гулять. У нас тут видишь, дел невпроворот, и баба на выданье.

Жили-были ребята, и были у них коза и козлята. Козлята бодучие, игривые, не скучно им на полянке скакать – ребят бодать. Ох и не понравилось это мальчишкам, ох и не понравилось это девчонкам. Собрались и решили ребята:

– Продадим козлят и баста!

Взяли козочек за верёвочки и потянули их на базар, как самый настоящий товар. Идут, пыхтят, скорей избавиться хотят от своих вчерашних друзей. Как же так, как же так?

– Вот так!

А навстречу им плетётся баба Маша. Остановилась, любопытно ей стало, куда шаловливые дети тянут её скотинку:

– Вы куда, куда, ребята?

– На ярмарку!

– Вы куда, куда, козлята?

«Не знаем!»

– А зачем вы идёте на ярмарку?

– Козлят продавать!

– Козлят продавать? – удивилась старушка.

«Нас продавать? – обомлела мама коза. – Не желаем, не желаем мы на продажу, нам и так неплохо жилось: дома кушалось, спалось и доилось. Молоко давали, вас поили. Хорошо, в общем, жили!»

Остановились ребята, задумались:

– Да, жили мы неплохо, хорошо даже жили.

Рассердилась тут баба Маша:

– А ну разворачивай колонну в обратную сторону, домой пойдём, молоко парное попьём!

Развернулись ребята, коза и козлята в обратную сторону и пошли ко двору к бабе Маше. Бегут, песни поют. А навстречу им дед Степан, он полол вдоль забора бурьян:

– Вы куда, куда, ребята?

– Домой!

– Вы куда, куда, Козлята?

– Домой!

– Ай да процессия хорошая какая!

Бросил дед Степан свою работу и придумал другую заботу: коз затаскивать в ворота. Баба Маша кричит:

– Куда?

– Как куда, – отвечает Степан. – Домой!

– Но ведь дом-то это твой!

– Ну да.

– Вот ты балда! Это ж мои козлята.

Закивали в ответ ребята:

– Эти козы паслись на горке. Всех бодали кроме Егорки. Значит, он и есть их хозяин. Скажи, Егор?

Егор искоса посмотрел и вдарил голыми пятками по дороге!

– Ну и пусть бежит убогий! – дед Степан махнул рукой. – Баста, всё, идём домой.

И потянул коз к бабе Маше.

– Нет, Мария, тебя краше! – старый жених улыбается.

Блеют козочки, сердце женское мается, надо давать ответ: «Замуж идти или нет?»

В озёрах глубоких, в морях далёких жили-были караси-иваси. И жирнее тех карасей-ивасей не было и в помине! А ходили они пузом по дну, да говорили с набитым ртом: о чем говорили – никто не знает, только от их разговоров озера глубокие дыбились, а моря далёкие пенились. И был среди них один карась по фамилии Ивась, а по прозвищу… Пока не придумали. Вот вздумалось тому карасю Ивасю среди других карасей-ивасей выделиться: по заграницам погулять, травы-муравы понюхать, во поле чистом побегать, на людей посмотреть, себя показать.

И пошёл карась Ивась! Шёл, шёл он из озера глубокого, из моря далёкого. Долго шёл. Но наконец вышел. Глотнул воздуха чистого, расправил жабры, встал на хвост и поплыл, танцуя, по полю чистому, по мураве колючей. Доплясал он то ли до деревни, то ли до города и в первую же хату постучался.

Открыли ему хлопцы Бойкие дверь и за стол зовут ужинать. А на столе караси-иваси жареные да плотва. Заплохело карасю Ивасю: «Мне бы тины морской!» – просит он.