Маленькое привидение из дверного замка

Глава 1

Пауль – «мальчик с ключами». Понимаешь, о чём я? «Дети с ключами» ещё совсем маленькие, а свои ключи от квартиры у них уже есть. Родители работают до позднего вечера, поэтому «дети с ключами» сами приходят из школы домой и сами открывают дверь. Вот Пауль как раз из таких.

Однажды, в первый день после каникул, Пауль возвращался из школы домой. Он бежал вверх по лестнице, к своей квартире, и бренчал ключами о железные перила. Вот так: дзынь-дзынь-клац, дзынь-дзынь-клац!

На втором этаже он столкнулся со старой фрау Виль гельм. Она держала в руках сумку в цветочек. Эта фрау Вильгельм всегда была очень странной: то и дело сновала по лестнице вверх-вниз и торчала то у одной двери, то у другой. Иногда утром папа или мама открывали входную дверь, а на пороге стояла фрау Вильгельм – будто только что подслушивала или подглядывала в замочную скважину.

– Здрасте, фрау Вильгельм, – сказал Пауль.

– Здравствуй, Пауль, – отозвалась та. – Давненько не виделись.

Она уставилась на него правым глазом. Левый глаз у фрау Вильгельм всегда был зажмурен. В детстве Пауль ужасно её боялся. Потом-то привык, но всё равно, если соседка подходила совсем близко и была видна морщинистая ямка на месте левого глаза, становилось жутковато.

– А мы только сегодня ночью вернулись, – сказал он.

– Как съездили? – поинтересовалась фрау Вильгельм. – Хорошо было на каникулах?

– Ну да. – Пауль старался не смотреть ей в лицо. – А теперь опять в школу.

– В шко-о-олу! – воскликнула фрау Вильгельм. – Господи Иисусе! Что, там совсем ужасно?

– Ну-у-у… – протянул Пауль.

В школе и вправду было ужасней некуда. Нет, не из-за учёбы. И не из-за учителей – его классный руководитель, господин Ампермайер, очень хороший. Всё дело в Тиме и Томе – они каждый день его шпыняют. И ещё там ужасно потому, что на всех переменках он, Пауль, торчит во дворе один-одинёшенек. Но рассказывать об этом фрау Вильгельм совсем не хотелось.

– Ой, мне же ещё уроки делать! – спохватился Пауль. – До свидания, фрау Вильгельм!

– До свидания, Пауль! – кивнула та.

Дзынь-дзынь-клац, дзынь-дзынь-клац! Пауль пробежал ещё два пролёта и остановился у квартиры с табличкой «Фельманы». Тут он жил, вместе с мамой и папой.

Пауль вставил ключ в замок и хотел уже повернуть, но вдруг услышал тоненький голосок:

– Ой-ой-ой! Циппель его дери! Да что ж это такое!

Пауль насторожился. Неужели кто-то дома? Но у родителей голоса совсем другие. «Ой-ой-ой» звучало так, будто где-то разговаривает маленький ребёнок.

Пауль оглянулся – никого. Приложил ухо к двери – тишина. Он снова взялся за ключ.

– Ой-ой-ой!!! – запищал тот же голосок. – Что это ещё за штуковина?

Пауль вытащил ключ, нагнулся и поглядел в замочную скважину.

Длинный пустой коридор. Два неразобранных чемодана, зонтик от солнца и надувной матрас у книжного шкафа. Больше ничего. Так, минуточку! Что это? Пауль вздрогнул. Вон там, слева. Что-то белое шевелится в темноте. Прямо в замке! Пауль отшатнулся. Притих, как мышка, и прислушался. Казалось, совсем рядом кто-то сопит.

– Кто там? – спросил Пауль.

– Никто! – ответил тоненький голосок. – Никто-никто!

Неизвестный говорил так робко, что Паулю было совсем не страшно. Ну, почти не страшно.

Он нерешительно переспросил:

– Совсем никто?

– Да-да, – отозвался голос. – Никто, стопроцентно. Тут никто!

– А кто тогда говорит?

– Кто говорит? Никто не говорит. Это ветер!

– Ветер не разговаривает.

– Точно. И я тоже не разговариваю.

Голосок помолчал, а потом запел:

– Ладно, неважно, – сказал Пауль. – Не хочешь выйти?

– Нет, – ответил голосок. И добавил тихо: – Не решаюсь я.

– Я тебя не обижу, – пообещал Пауль, – честное-пречестное.

Замочная скважина засветилась, словно в замке зажглась лампочка. А потом показался светящийся пузырь, как от жвачки. Он вырос из замочной скважины: сначала дорос до размеров горошины, потом стал с теннисный мяч, потом – с апельсин. Надулся ещё, оторвался от замочной скважины и подплыл к Паулю. Пауль замер и молча смотрел. Теперь пузырь был размером с бутылку для воды, которую он брал с собой в школу. Или с его любимого плюшевого тигра. Он смотрел на Пауля огромными глазами, улыбался и светился.

– Доброе утро, – приветливо сказал пузырь.

– Э-э-э… ну поздновато уже для утра-то, – только и смог произнести Пауль. – Пять часов. Скоро вечер.

– Ах, – огорчился белый пузырь, – когда же в таком случае утро?

– Ну, утро – утром. После того, как проснёшься, перед завтраком.

Пузырь задумался:

– Но я же только что проснулся. Почему это тебе поздновато?

– Потому что я встаю утром. Когда поднимается солнце. А когда оно заходит, иду спать.

– Ага, – сказал пузырь, – солнце. Ага. – И он стал медленно опускаться вниз. – Ох… о-хо-хо-хо…

У странного белого пузыря были ручки – или крылья. Он махал ими изо всех сил, вздыхал своё «охо-хо», но всё равно скользил всё ниже и ниже, пока не приземлился на пол.

Пауль присел на корточки:

– Тебе помочь?

– Не-не-не. Я только учусь летать и всё такое. Скоро научусь.

– А что ты делал в нашей двери? – Пауль уселся на пол.

– Так я там живу Только не в двери. А в замке.

– Ну да, извини, – кивнул Пауль. – И давно ты живёшь… в замке?

– Всего немножечко.

– Ты недавно к нам въехал?

– Это ты ко мне въехал! У меня тут было всё как надо, спокойно-уютно, пока ты не въехал в мою квартиру этой своей штуковиной…

– Прости, – сказал Пауль, – я не хотел. А почему ты живёшь в замке?

– Как это почему? Я же привидение. Где мне ещё жить? Какой замок без привидения и какое привидение без замка?

Пузырь сказал это так, словно ужасно этим гордился. И от гордости он надулся ещё больше. Потом подплыл к ногам Пауля и назидательно произнёс:

– Привидения всегда живут в замках.

– Но не в таких же!

– А вот и в таких! Точно в таких. Стопроцентно. В каких же ещё? – И он вопросительно взглянул на Пауля.

– Ну, в больших… и не в замках, а в замках! В которых живут короли, и рыцари, и прекрасные дамы.

– Ты король? – осведомилось привидение.

– Нет конечно! Я просто Пауль.

– Ага, Пауль, ясно. Пауль – это вроде рыцаря?

– Да нет. Это моё имя, меня так зовут. Тебя вот как зовут?

Привидение опасливо оглянулось, прислушалось и покачало головой:

– Нет, меня никто не зовёт.

– Да я про имя! – хихикнул Пауль. – Имя-то у тебя есть?

– Не знаю, – призналось привидение, – может быть… может быть, Карапузогиппокракатау?

– Да ну, таких имён не бывает, – возразил Пауль.

– Почему это? Звучит внушительно, наводит страх и трепет. – Привидение вскинуло белые ручки, словно хотело напугать. Оно зверски оскалилось, сжало кулаки и заколыхалось у ног Пауля. – О, трепещите! Все-все – и короли, и рыцари, и Паули, и все остальные тоже! Перед вами Карапузо… Ой… как там меня зовут?

– Не знаю, – сказал Пауль.

– Циппель меня дери! – ругнулось привидение. – Теперь я забыл собственное имя.

– Циппель! – воскликнул Пауль.

– Что?

– Циппель, – повторил Пауль. – Тебя зовут Циппель.

– Стопроцентно? Откуда ты знаешь?

– Я и не знаю, – признался Пауль. – Просто мне кажется, это имя тебе подходит.

– Честно? – Привидение задумалось. – А оно наводит страх и трепет?

– Насчёт страха не знаю… – сказал Пауль. – Просто… по-моему, так могли бы звать привидение…

«Очень маленькое привидение», – подумал он про себя, а вслух сказал:

– Привидение, которое живёт в… в дверном замке.

– Ну здорово, – обрадовался Циппель. – Это я и есть! Привидение, которое живёт в замке. В дверном замке. Значит, меня зовут Цип… – Он вдруг замер. – Тсс. Кто-то идёт!

На лестнице зажёгся свет и послышались чьи-то шаги. Заскрипели перила.

– Ой-ой-ой, – зашептал Циппель испуганно, – это наверняка какой-то рослый.

– Какой-то кто?

– Рослый.

– Ты хочешь сказать: взрослый? – спросил Пауль.

– Я же так и говорю!

– Ты их боишься?

– О, да-да-да, очень! Все рослые ужасно злые. Все. Очень злые. Ты меня не выдашь? Нет?

– Не выдам, честное слово, – пообещал Пауль.

Привидение скользнуло к двери крошечным лучом, стало меньше, потом ещё меньше, и Паулю показалось, что дверной замок проглотил его. Замочная скважина светилась ещё секунду-другую, а потом враз погасла.

– Привет, Пауль! – Папа устало поднимался по лестнице. Он был одет в строгий костюм, как всегда, когда ходил на работу.

– Привет, пап! Ты сегодня ушёл пораньше?

Обычно-то папа возвращался домой только к вечеру.

Папа ничего не ответил и только удивлённо спросил:

– Почему ты сидишь под дверью?

– Я… я ключ забыл, – соврал Пауль.

– Сколько раз я тебе говорил! – раздражённо начал папа, доставая ключи. – Когда идёшь на улицу, первым делом остановись и подумай: всё ли ты взял! Ключи, деньги и…

– Да-да! – Пауль вскочил. – Знаю-знаю. И ранец. Можешь дать ключ? Хочу сам открыть дверь.

– Ну конечно.

Пауль быстро-быстро наклонился к замочной скважине, шепнул: «Берегись!» – и аккуратно вставил ключ.

– Ты что-то сказал? – спросил папа.

– Ничего-ничего, – ответил Пауль и снова зашептал: – Осторожно, поворачиваю…

– У тебя всё хорошо? – Папа удивлённо прислушивался.

– Да просто преотлично! – Пауль криво улыбнулся. – А у тебя? – И он осторожно повернул ключ в замочной скважине.

– Ну так… сойдёт, – пробормотал папа.

Ключ в замке вдруг задрожал.

– Ох, – испуганно шепнул Пауль, – я тебя задел?

– Это ты мне? – удивился папа.

– Да, – спохватился Пауль, – как дела на работе?

– На работе… ну, в общем… – папа запнулся, – да, в общем, как обычно. Скучновато.

– Ясно. – Пауль совсем его не слушал. Он наконец-то справился с ключом. Дверь отворилась.

– А у тебя как дела? – спросил папа.

– Тоже скучновато, – соврал Пауль.

На ужин были макароны. Немножко переваренные, если честно. А если совсем честно, то просто какая-то макаронная каша. Потому что маме было совсем не до еды. Она готовила ужин и только и думала что о своём выступлении на следующей неделе. Мама Пауля – певица. Она поёт в оперном хоре. Но иногда выступает сольно. Сольно – значит в одиночку. Когда поёшь совсем один, без хора, то всему залу слышно каждую твою ошибку. Мама Пауля очень любит петь и всегда очень волнуется, если ей доверяют солировать.

Так что в этот вечер она думала только об опере, а вовсе не о макаронах, поэтому они получились переваренными и липкими. Но Пауль всё равно сказал, что было очень вкусно. А папа просто молча ел.

Вот тут-то всё и случилось.

– Сможешь прийти в пятницу пораньше? – спросила вдруг мама папу.

– Что? – очнулся папа. – Зачем?

– Я же говорила: у нас будут менять замок.

– Что-о-о? – Пауль выронил вилку с комком макарон. – Какой замок?

– На входной двери. Мы давно хотели его поменять.

– Такой прекрасный замок! – воскликнул Пауль.

– Прекрасный? – удивилась мама. – Что же в нём прекрасного?

– Это мой самый любимый замок! – закричал Пауль. – Правда-правда! Такая чудесная замочная скважина… И… и когда поворачиваешь ключ, так красиво клацает. И пахнет хорошо…

Мама и папа переглянулись. Потом папа сказал:

– Он же совсем старый. Теперь есть современные, надёжные…

– Но ведь вы так любите старые вещи! – перебил его Пауль. – Коричневые стулья в большой комнате, например. Вы всегда говорили: осторожно, не сломай, теперь таких не купишь. И мамина оперная музыка старая, но ты, мам, всё время говоришь, что она самая красивая.

– Верно, – кивнула мама. – Только в замке главное не красота, а польза. А наш замок стало заедать, когда поворачиваешь ключ. Его давно пора менять. Я уже ходила к господину Ритче, и он пообещал вставить новый…

Господин Ритче – домоуправ, он следит за домом, убирается во дворе и чинит всё, что ломается.

– Ясно, – вздохнул Пауль. – Когда он придёт?

– Я же сказала: через три дня, в пятницу.

– В эту пятницу? – переспросил папа.

– Господи, в этом доме никто не обращает на меня внимания! – в сердцах бросила мама. – Да, в эту пятницу!

Пауль поглядел на макаронную кашу на своей тарелке, потом на лужицу кетчупа и тяжело вздохнул. Все ели молча и сосредоточенно, а потом мама сказала:

– Нам с папой пора бежать на родительское собрание.

– Оно разве сегодня? – удивился папа.

– Да что это с тобой?! Я два раза уже повторила.

– Ничего-ничего.

Наверное, папа хотел сказать это легко и непринуждённо, а вышло странновато. С папой определённо что-то было не так, но Пауль ничего не заметил – он думал только о Циппеле. А мама сердилась, что её никто не слушает, и тоже ничего не заметила.

– Побудешь один дома? – спросила она Пауля.

– Конечно.

– Точно?

– Ну да, я спокойненько усну и без вас, – кивнул Пауль.

Мама немного удивилась: обычно-то он никак не хотел засыпать один.

– Вот и славно, – вздохнула она с облегчением, – мы быстро. Ещё успею почитать тебе на ночь.