Малолетка

Глава 19

— Они с детьми, и значит, далеко уйти не могли, — сказал Герман.

Все направились к мосту. Фома в армии служил в разведроте и был прекрасным следопытом. Он быстро обнаружил следы беглецов.

Алексей нес Катю около километра, до тех пор, пока они не вышли из воды на песчаный берег.

— Теперь углубляемся в лес и движемся в сторону железнодорожного полотна, — сказал он.

Виктор поставил на ноги Светлану и обессиленно сел рядом. Все последовали его примеру.

— Надо идти, а то бандиты могут нас догнать, — произнес Коновалов и посмотрел на свою усталую, измученную команду.

— Дай отдохнуть, — взмолился Демин.

— Так дело не пойдет, — Алексей начал злиться, — вставайте и из последних сил идите. Дойдите хотя бы до леса, спрячьтесь там, чтобы вас видно не было. Мы сидим на берегу как на ладони, любой снайпер нас всех снимет.

Услышав про снайпера, Альфред встрепенулся, вскочил и пошел к высокому, отвесному берегу. Катя с неохотой поднялась и поплелась следом, а за ней и Виктор со Светой.

На десятиметровый, песчаный, без тропинок и ступенек берег взбирались тяжело и долго. Песок осыпался под ногами, устойчивой опоры не было и существовала постоянная опасность сорваться вниз.

Когда все члены команды оказались наверху, на высоком речном берегу, Алексей от изнеможения рухнул на землю и прохрипел:

— Надо начинать тренироваться, а то форму потерял, совсем выбился из сил.

Через десять минут отдыха Коновалов приподнялся:

— Ну что, двигаемся дальше?

— Давайте еще отдохнем, — предложил Витя, но Леха его перебил:

— Нет времени, бандиты у нас на «хвосте».

Все подняли головы и увидели вдалеке, в километре от себя, в том самом месте, где они спускались к воде, бригаду Тычи.

— Ложитесь и по-пластунски ползите в лес. Там вставайте и бегите прямо перпендикулярно реке. Я останусь и постараюсь их задержать.

Катя и Света первыми выполнили приказ — плюхнулись в траву и поползли к кустам. Витя поспешил следом, а Альфред уже был там.

— Береги себя, Леха! — крикнул Витек другу.

— Выживу, — пообещал Алексей и снял автомат с предохранителя.

Когда оказались за деревьями, девочки встали и устремили свои взгляды в сторону бандитов.

— Папа, они нас заметили? — с испугом пролепетала Света.

— Не думаю, наверное, нет, расстояние большое, — успокоил ее Витя.

Альфред ринулся в чащу первым, за ним пошли остальные, а Леха остался лежать на самом краю обрыва, в высокой траве.

— Это снова их следы, — отрапортовал Фома, — они уходят в воду. Только не ясно, куда они двинули, к мосту или в противоположную сторону. А может, они переплыли реку?

— Нет следов лодки, а вплавь им не дотянуть. Конечно, они пошли от моста. Там горит и коптит солярка, а дочь этого Демина больна. Я вообще удивляюсь, как она сквозь задымленный лес прошла.

— Тогда двинем в другую сторону.

— Да, но пару человек все же пошлем к мосту, вдруг амбал решил нас перехитрить. — Герман приказал двоим парням двигаться к пожарищу, а сам с командой направился по песчаному берегу в другую сторону.

— Бегом, — приказал он.

Алексей лежал в траве и лихорадочно соображал, что делать. Четырнадцать вооруженных автоматами, пистолетами и гранатами обмороженных головорезов быстро приближались к нему. Если бы он был один, то сумел бы затаиться, запутать следы, схорониться в чаще и никто бы его никогда не нашел, даже с собаками. Такое не раз было на учениях и несколько раз случалось на боевых заданиях, и всегда Коновалов с честью выходил из любой, даже самой сложной ситуации. Сейчас было совсем другое дело. Он должен был спасать детей и своего друга.

Бандиты остановились внизу, на узкой кромке песка между рекой и кручей. Следы вышедших из воды беглецов были отчетливо видны, и Герман с Фомой их сразу заметили.

Герман посмотрел вверх, на вздымающийся берег, прищурился и процедил сквозь зубы:

— Хорошее место для засады. Если этот амбал не дурак, а он не дурак, то мы сейчас у него в прицеле.

— Фома осмотрелся и, опустив голову, будто что-то искал в песке, добавил:

— Есть только один способ это проверить.

— Только один, — ответил босс. Произнеся это, он и бригадир пошли к откосу, встали у самого его подножия и вжались спинами в песок. В этом месте была «мертвая зона», и залегший наверху Коновалов потерял их из вида.

— Всем быстро подниматься наверх, — приказал босс.

Братаны сделали первые шаги, и вдруг, как гром с ясного неба, грянула автоматная очередь. Коновалов решил не дожидаться, пока обморозки вскарабкаются на склон, и первым открыл огонь. Он целился в головы и не промахнулся. Парни рухнули на землю, поливая берег алой, фонтанирующей кровью. Остальные «крутые кулаки» метнулись к укрытию — в «мертвую зону». А Алексей стал ждать. Он экономил патроны.

«Эх, мне бы несколько гранат, я бы их в два счета уделал», — размышлял он.

— Внимание, — крикнул Герман и вынул из кармана лимонку. Он выдернул чеку, размахнулся и с силой метнул ее вверх, туда, где в траве расположился Леха. Граната, описав в воздухе дугу, с глухим ударом приземлилась как раз рядом с ним. Увидев ее, Коновалов опешил, а потом молниеносно схватил и сбросил с обрыва.

Через секунду, не долетев до земли, она взорвалась. Над головами бандитов громыхнуло так, что все они оглохли, и им почудилось, будто они караси, и их глушат динамитом. Один парень умер, даже не успев вскрикнуть. Остальные, опомнившись, вынули гранаты, закидали ими берег, но сразу после залпа отбежали и спрятались в «мертвой зоне».

А Коновалова уже и след простыл. Он после взрыва первой гранаты стремглав бросился в лес.

Услышав автоматные очереди, а за ними взрывы гранат, Виктор, девочки и Альфред Репутатский страшно испугались. Они успели отойти на приличное расстояние, но все равно находились в пределах досягаемости бандитов.

Сил бежать больше не было, и они уходили от погони пехом и в неизвестном направлении. Они давно сбились с курса и плутали в чаще, как слепые котята. Где была железная дорога, а где река — они не знали.

Коновалов же не стал отрываться от банды и решил применить свою излюбленную тактику ведения боя. Он был отличным специалистом в подобного рода операциях, великолепно подготовленным и знал, что надо делать. Он залег в траве недалеко от откоса, так, чтобы видеть поднимающихся от реки бандитов.

«Сейчас они закончат бомбометание, вскарабкаются по склону, войдут в лес, и тут я их по одному передушу, как куропаток, голыми руками и без шума», — подумал он и замер в ожидании.

И не искушенные в подобных играх братаны клюнули на коноваловскую приманку. Они были крутыми только в городе, где ездили на «стрелки» на иномарках и выясняли отношения с себе подобными. Но здесь они угодили в лапы страшного и коварного профессионала. Даже их перевес в количестве и огневой мощи мало что им давал.

Бандиты взобрались на берег и сгрудились у того места, куда бросали гранаты.

— Трупов нет, значит, они сбежали, — констатировал Фома.

— Трупа, — поправил его Герман. — В засаде остался один амбал, а лысый и девчонки давно улизнули.

— Не нравится мне здесь, — высказался Газила, — если сейчас уйдем отсюда, то останемся живы и здоровы.

— Да, — кивнул Клещ, ему вторил Дуб, да и Фома не был против.

— Будем искать, — босс был непреклонен, хотя и у него поджилки затряслись. За минуту боя он потерял троих бойцов. Сражаться в незнакомом лесу с тренированным и опасным амбалом ему не очень-то хотелось. В городе было проще, привычней.

Через минуту еще двое парней присоединились к банде.

Коновалов видел всех их и слышал их нервную речь.

«Тринадцать — чертова дюжина», — думал он.

— Растягиваемся в цепь и прочесываем лес, — отдал приказ Тыча и потом горько пожалел, что он его отдал.

Бандиты, держа наготове оружие, начали с неохотой и страхом выполнять приказ. Они выстроились в шеренгу с интервалом в десять метров и медленно двинулись в глубь леса — себе на погибель.

Алексей залег в траве правее их и ждал, когда крайний в шеренге «крутой кулак» поравняется с ним. Ждать пришлось недолго. Через двадцать шагов парень вошел в густую, высокую осоку, туда, где его поджидал Леха. Когда бандит приблизился на расстояние вытянутой руки, Леха встал и молниеносно рубанул ему ладонью по горлу. Послышался глухой удар и треск веток от падения тела. Коновалов не дал ему упасть, а бережно, как любимую девушку, подхватил и опустил в траву. Затем он взялся пальцами за голову обморозка и сильно крутанул ее по часовой стрелке. Хруст ломающихся шейных позвонков привлек внимание второго парня, который был в десяти метрах от неудачника. Он повернулся на звук и стал искать глазами напарника, но не нашел.

— Боб, ты где? — тихо позвал он. Пока он ждал ответа, Алексей подкрался к нему сзади. Через мгновение он был тоже мертв.

Если у первого братана, кроме рожка к автомату «калашников», Алексей ничего не взял, то у второго он обнаружил нож.

С какой радостью он вытянул из ножен большой и очень острый тесак, из вооружения американских десантников. Он был изготовлен из нержавеющей стали и своими полированными плоскостями отражал лучи света как зеркало. Леха провел лезвием по ногтю и, убедившись, что он правильно заточен, сунул обратно в ножны. Затем он снял с жертвы ремень и надел себе на талию. А еще прихватил пистолет «макаров».

Улучшив свое вооружение, Леха почувствовал себя увереннее. За то время, что он конфисковывал амуницию у братанов, шеренга ушла на несколько десятков метров вперед, и Лехе пришлось ее нагонять. Он шел бесшумно, как тень, за третьим и ждал, пока тот замешкается. Вдруг братан остановился, и Леха чуть не наткнулся на его спину. А парень прислонился к дереву, расстегнул ширинку и решил славно помочиться, сбросить давление. Коновалов не дал процессу начаться — он зажал обморозку ладонью рот, в мгновение ока перерезал горло, и давление было сброшено другим способом. Тот тихо захрипел и повалился в кусты, а Леха помог ему найти последнее пристанище на мягкой моховой подстилке. Взяв еще один автоматный магазин, он двинулся дальше.

Шеренга «крутых кулаков» редела с каждой минутой, но сами бандиты этого пока не заметили. Когда же Алексей перерезал горло очередному обморозку, бригадир забеспокоился. Может быть, Фома что-то почувствовал, но он взял рацию, вышел в эфир и начал поочередно вызывать каждого из бойцов. Он пересчитал всех, за исключением четверых.

— Герман, Герман, — заполошно завопил бригадир, — я недосчитался четверых наших, они или сбежали, или…

— Всем собраться на поляне, у дуба, — приказал босс, и через минуту бойцы предстали перед главарем.

— Кто видел Пака, Зюзю, Тика и Боба? — в растерянности произнес Герман.

— Они шли левее меня, — начал Дуб, — и немного поотстали.

— Возвращайся и найди их, — приказал Тыча, — а мы будем ждать тебя здесь.

Гриня с ужасом воспринял приказ, но ослушаться он не мог. Он повернулся и побрел в чащу. Больше его никто не видел.

Коновалов сразу узнал знакомый обезьяний оскал. Он не раз долбил кулаками по этим толстым, похожим на сосиски губам, мощным надбровным дугам и выпяченной, тяжелой нижней челюсти. Алексей притаился за толстым стволом вековой сосны и ждал, когда бандит приблизится на расстояние атаки. И Гриня подошел. Алексей размахнулся и съездил Дуболомову рукояткой пистолета по затылку. От этого удара тот упал в объятия Коновалова и был складирован под сосной.

— Ну что там Дуб мешкает? — злился Герман. — Он там, наверное, дрочит. — Босс переключил рацию на нужную частоту и начал вызывать Гриню. Он ждал, пока тот ответит, а Дуболомов в это время лежал без сознания в кустах, истекая кровью.

— Его нет, он тоже сбежал, — рявкнул рассвирепевший главарь. В ярости он выхватил пистолет, направил его на своих бойцов и заревел как вурдалак: — А-а-а-а. Ну кто еще хочет удрать? Кто струсит и сбежит, признавайтесь? — Он махал пистолетом перед носами обескураженных корешей, а Фома быстро подошел к нему, схватил за руку и с силой ее опустил.

— Они не сбежали, Герман, они мертвы.

— Что? — сначала не понял босс.

— Они мертвы, — повторил бригадир, и вдруг в лесу стало зловеще тихо. Бандиты окаменели от ужаса, холодный пот покатился по спинам.

— Как? — переспросил Герман.

— А так, он их убил.

Гробовая тишина длилась недолго, и нарушил ее Алексей Коновалов. Он вышел из-за толстого ствола раскидистого дуба, направил автомат на бандитскую группу и нажал на курок. Парни в ужасе бросились врассыпную, попадали на землю и, как тараканы, поползли к укрытиям. А Алексей поливал их огнем и поливал. От первых же очередей замертво рухнуло трое братков и двое получили тяжелые ранения. Среди раненых был Клещ и еще один боец, а вот Фоме и Газиле повезло — они уцелели. Причем первой очередью Леха хотел свалить главаря, но его телохранитель Шаман в опасное мгновение бросился к боссу и толкнул его в кусты. Герман не пострадал, а вот охранник получил четыре пули в спину и сразу скончался. Он уже мертвый упал на босса, придавив его к земле своим массивным телом. Пока Фома поднимал свой автомат, Газила на четвереньках пополз к стволу поваленного дерева, мимо Германа, пытающегося столкнуть с себя тело Шамана.

— Помоги, — прохрипел босс, но Газила что-то буркнул в ответ и скрылся за ветвями.

Воспользовавшись замешательством, Алексей подошел к окровавленному Клещу, в упор расстрелял его, а потом прикончил и второго недобитого обморозка. Рожок у коноваловского автомата опустел, и Леха поспешил в укрытие, за толстый ствол дерева. Он это сделал как раз вовремя, так как Газила уже занял огневую позицию и приготовил оружие к стрельбе. Он выставил «калашников» и открыл огонь по кустам, деревьям и траве. Он палил наобум, не целясь, даже не смотрел, куда стреляет. Пули понеслись в лес, сшибая листву, кося кусты и тонкие ветки деревьев. Но вот патроны кончились и у него, грохот стих, и Газила начал трясущимися пальцами перезаряжать магазин. Но быстро у него не получалось, так как руки дрожали, как у алкоголика с бодуна. Фома и Герман пришли в себя и приготовились к бою. Бригадир окопался за небольшим холмиком и оттуда начал прицельный огонь по дереву, за которым стоял Леха.

— Я его держу в прицеле и не дам ему высунуться, — крикнул Фома.

— Держи его на мушке, а я обойду дерево сбоку и прикончу гада. — Босс поднялся и начал перебежками, от дерева к дереву перемещаться, чтобы обойти Коновалова сзади. Для Алексея его маневр был смертельным. Он понимал, что если он поползет к другому дереву, то будет виден как на ладони и Фома его расстреляет на открытой, хорошо освещенной поляне. А оставаться на месте означало умереть без боя. Герман упорно обходил его и пробирался от куста к кусту.

Осмелевший Газила встал из-за своего укрытия, подбежал к Фоме и улегся рядом. Теперь они вдвоем держали Коновалова в прорезях двух автоматов. Леха попробовал изменить ситуацию, вставил в «калашников» последний магазин, выставил руку с автоматом из-за дерева и открыл огонь. Он стрелял не целясь, в пустоту и, конечно, промахивался. Но самым ужасным было то, что бандиты сразу произвели ответный залп и несколько пуль попали в автомат Алексея, расщепили цевье и выбили его из руки. Хорошо, что хоть кисть не пострадала. «Калашников» упал в двух метрах от дерева, и дотянуться до него Леха никак не мог. Но у него остался еще пистолет Макарова с полной обоймой и десантный нож.

— Он без автомата остался, — радостно завопили братки. Герман услышал их победный клич. Он продолжал перебегать от дерева к дереву. Как вдруг на его пути, будто из-под земли, возник грязный, оборванный Альфред Репутатский. Он направил на Германа автомат и хотел что-то сказать, но внезапно запнулся и только невнятно промычал:

— Аааууумммыыы.

Босс поднял руки вверх и с испугу выронил оружие. На его лице возникла гримаса ужаса, он открыл рот и выпалил:

— Не стреляй, ты мне ничего не должен, мы квиты, только не стреляй!

— Я и не собирался, — выдавил из себя Репа. — Я хотел вам помочь и привел лысого и его дочку.

Услышав его слова, Герман подумал, что ему это почудилось, но, когда из кустов вслед за Альфредом вышли Виктор Демин со связанными за спиной руками, его дочь Света и Катя, он понял все: Репа захватил в плен беглецов.

А дело было так. Когда Виктор, Света, Катя и Альфред услышали автоматные очереди и взрывы гранат, то они подумали, что Коновалова убили. Они бросились бежать, а Репа увязался за ними следом. В один прекрасный момент он напал на беззащитного, не ожидающего подвоха Виктора, свалил его с ног и выхватил из рук автомат. Репа рассудил так:

«Опасного Коновалова больше нет, бандиты идут следом, и они всех обязательно найдут и убьют. Чтобы выжить и вернуть свои деньги, надо захватить в плен беглецов и сдать их Тыче. Может, тогда босс меня не тронет, а возможно, и наградит».

И Альфред воплотил в жизнь свой каверзный план. Он только одного не учел, что Алексей Коновалов остался жив и укокошил почти всю банду.

— Я вам привел беглецов, и я хотел бы уйти, — промямлил Альфред и опустил автомат.

— Ха, прекрасно, — выдохнул Герман, опустил руки и немного успокоился. Затем он выдернул «калашников» из пальцев Репы, бросил его в кусты, потом поднял свой и посмотрел на жалкого, убитого горем Витька.

— Ну что, лысый чайник, попался! Вот вам и конец всем. Эй, амбал, мне сдали твоих друзей, и сейчас я буду им по очереди выпускать кишки. Так что выходи.

Алексей слушал разговор Репутатского и Германа и чуть не лишился рассудка от сознания своей беспомощности. Первый раз в жизни он не знал, как спасти друзей. Но больше всего его взбесило предательство Альфреда.

«Лучше бы я пристрелил его в тамбуре вагона», — думал Леха.

Фома и Газила вышли на поляну и подошли к главарю. Они теперь не боялись, что Коновалов будет стрелять в их сторону — ведь он мог попасть в своих друзей. От дерева до бандитов было расстояние в пятнадцать шагов.

— Ну что, ты выходишь? — гаркнул босс, — а то я сейчас убью девчонку. — Он схватил Свету за руку и притянул к себе.

— Не надо, дядя, мне очень плохо, — взмолилась та.

У Виктора ноги подкосились, и он почувствовал, что сейчас упадет замертво.

Вдруг Фома перевел на Германа пронзительный взгляд и процедил сквозь зубы:

— Не эту.

Главарь в недоумении посмотрел на него, а потом отпустил Свету и толкнул ее в объятия отца.

— Ты все равно покойница, а вот ты… — Он схватил за руку Катю, притянул ближе и поставил перед собой.

— Герман, это моя дочь, не надо, — начал Репутатский, но босс так посмотрел на него, что папаша замолк.

— А ты, Репа, иди восвояси, пока цел, и деньги оставь, — босс зло усмехнулся. — Мы с тобой потом поговорим. — Обескураженный Альфред положил сумку на траву, отошел на несколько метров и встал в нерешительности.

Герман повернул девочку к себе спиной — лицом к дереву, схватил за шею и крикнул:

— Выходи, а то задушу Катьку! — Он начал своими толстыми пальцами сдавливать тоненькую шею десятилетней девочки. Та застонала, и, услышав ее стон, Коновалов крикнул:

— Я выхожу, отпусти девочку!

— Сначала выходи, — рявкнул Герман, а потом тихо, чтобы не услышал Леха, добавил: — Как только он покажется из-за дерева — стреляй.

Фома и Газила вскинули автоматы и взяли цель.

Алексей уже хотел сделать шаг, как вдруг Катя, слышавшая приказ главаря, закричала что было силы:

— Дядя Леша, не выходи, они тебя уб…

Герман успел зажать ее рот, но было уже поздно, Алексей выскочил на поляну, сжимая в правой руке нож, а в левой пистолет «макарова». Фома и Газила прицелились в него, и их пальцы поспешили надавить на спусковые крючки. Алексей же выставил перед собой тесак, и повернул его таким образом, чтобы луч полуденного солнца, пробивающийся сквозь редкую листву, отразился в его полированной стали и сверкнул в глаза бандитам. Солнечный зайчик на мгновение ослепил их, а Леха, не теряя времени, бросился вперед.

Ослепленный, потерявший прицел Фома выстрелил и полоснул очередью правее Коновалова. Газила на долю секунды зажмурился, замешкался и так и не успел нажать на курок. Алексей на бегу поднял пистолет, открыл огонь и начал всаживать пули то в Газилу, то в Фому поочередно. Стрелял он с левой руки и исключительно в головы, потому что на обморозках были надеты бронежилеты.

Пули пробили бригадиру переносицу, выбили глаз, и он, обливаясь кровью, начал оседать на землю. При этом его автомат, зажатый в сведенных судорогой пальцах, все стрелял и стрелял. Газила рухнул ничком в сочную лесную траву.

Герман обезумел от ярости. В душе он уже праздновал победу и мысленно попрощался с амбалом и его командой. Видя внезапную смерть своих приближенных, он заревел как зверь, пригнулся, спрятался за Катей, как за живым щитом, и открыл огонь по мчащемуся к нему Лехе. От ужасного грохота возле ее уха Репутатская вскрикнула и что было силы замахала руками, пытаясь вырваться из объятий главаря. Этими своими действиями она сбила Герману прицел, его автомат дернулся, и он промахнулся. Сноп пуль пронесся над головой Лехи.

Но у Алексея в обойме кончились патроны, и он отбросил пистолет в кусты. А Катя, пытаясь освободиться, дергалась и рвалась, толкала Германа и пихала и тем самым не давала ему прицелиться в приближающегося Коновалова. Наконец Герман отшвырнул ее, она упала на траву. Герман же направил на Коновалова автомат и взял цель. Но Леха, увидев, что босс остался без живого щита, с ходу метнул в него нож. Тесак, набирая скорость, понесся к цели, а Тыча выстрелил в ответ. Однако Коновалов был в движении, и главарь в него не попал. В следующее мгновение он вновь взял прицел, и он был точен — Лехина фигура совместилась с прорезью мушки. Герман нажал на курок. Но Катя бросилась к боссу и что было силы ударила руками по стволу его автомата. Тыча повернул автомат в ее сторону, но именно в этот момент тесак достиг цели и с лету воткнулся в левый глаз Германа.

Отточенное лезвие пронзило глазное яблоко и вошло в мозг. Глаз моментально вытек на щеку и скатился по ней в траву, Тыча мотнул головой, и на его лице отразилось неподдельное изумление.

«Как, умер я, а не он?» — промелькнула в его угасающем сознании последняя мысль.

Герман дернулся, судорожно сжал кисть, и его указательный палец все-таки додавил курок до конца. Автоматный боек щелкнул, рванулся к капсюлю патрона, и прогремел выстрел. Взрыв пороха выбил пулю в ствол, и она устремилась в лесную чащу, а не в грудь Кати Репутатской.

Этот выстрел стал бы последним мгновением в ее жизни, если бы Алексей Коновалов не успел толкнуть ее рукой в плечо. Тыча рухнул спиной в большой муравейник, пристроившийся к березке.

Муравьи, раздосадованные разрушением своего жилища, набросились на обидчика, проворно облепили его, и началась зловещая трапеза.

Алексей помог Кате подняться, обнял ее и нежно поцеловал в щеку.

— Спасибо тебе, ты опять спасла мне жизнь.

— А ты мне, — улыбнулась Катя и припала губами к его давно небритой, грязной щеке.

Коновалов подошел к Демину, развязал веревку у него на запястьях, и они обнялись.

— Ну ты даешь, Леха! — восторженно вымолвил Витя, когда окончательно пришел в себя и понял, что опасность миновала.

— А ты как думал, — произнес Алексей, — я друзей в обиду никому не давал, никогда. — Он криво улыбнулся и взялся рукой за бок. Одна из германовских пуль пробила ему жировую складку на поясе, и теперь каждое движение приносило острую боль. Пуля, образовав дыру в коже, улетела в лес, а рубаха на этом месте покраснела от крови. Потом Виктор обнял и поцеловал дочку и взял ее на руки. И лишь Альфреда Репутатского никто не обнял. Он стоял у деревьев и ждал решения своей участи.

— А с этим что будем делать?

— Простите, что у меня такой … — произнесла Катя и заплакала. Она хотела добавить слово «отец», но не смогла выговорить его. Алексей погладил девочку по голове и подошел к Репе. Поглядел на него внимательно, но сказал только:

— Руки об тебя марать не хочется. — И вернулся к друзьям.

Вдруг у них за спиной зашевелились кусты и затрещали ветки. Друзья в испуге обернулись и отскочили в сторону, а Алексей мгновенно нагнулся, поднял с земли автомат Демина и направил его на звук.

— Не стреляйте, это я, — послышался хриплый бас. Из чащи, как медведь, вылез не кто иной, как Гриня Дуболомов. Голова и плечи у него были в крови, он шатался, прихрамывал на обе ноги.

— Там сзади менты, надо сматываться, — выдавил он.

— Если хочешь — валяй, а нам бежать некуда, — Алексей опустил оружие.

Гриня обвел туманным взглядом всех присутствующих и спросил:

— А где босс, Фома и остальные?

— Твоего босса муравьи съели, — Леха с улыбкой указал на тело Германа. Дуболомов посмотрел, покачал головой и добавил:

— Давно пора, а то он совсем забеспредельничался, а вот Фому и остальных жаль.

В лесу послышались голоса, сопение собак и звуки милицейских раций, и через минуту на поляну вышел вооруженный отряд из двадцати человек. Во главе его шел начальник управления по борьбе с терроризмом, полковник ФСБ Перекатов. Рядом с ним были чины поменьше и два десятка рядовых милиционеров. Алексей положил автомат на землю и подошел к друзьям.

Оперативники осмотрели место происшествия, трупы бандитов и вызвали по рации криминалистов.

— Неужели ты один их всех укокошил?

— В общем, один, но мне друзья помогали, — застеснялся Леха.

— Один, — добавил Виктор и с улыбкой посмотрел на друга. — А теперь нам можно уйти, а то моя дочь больна, ее бандиты насильно увезли из больницы, а ей небходимо ехать в Америку для проведения сложной операции.

— Сейчас снимем показания свидетелей и потерпевших, обследуем место преступления и всех отпустим, — объяснил полковник.

— Давайте поступим так, — начал Леха, — вы тут без нас все обследуйте, а мы с вами в Москве свяжемся и там дадим показания.

— Так не делается. Надо…

— Я сам знаю что делается, а что не делается, — начал злиться Коновалов. — Взрывать мосты — делается, пускать поезда под откос — делается, а уехать домой больным, усталым людям — не делается. К тому же вы не забывайте, что мы выполнили вашу работу.

Записав адреса всех присутствующих, их отпустили с миром. Всех, кроме Грини Дуболомова и Альфреда.

— А этот человек был с нами, когда мы с бандитами сражались, — вдруг произнес Коновалов и показал на Репутатского.

Альфред вскинул на него удивленный взгляд и запричитал:

— Да, да, и моя дочь подтвердит, — он уставился на Катю, а та фыркнула, презрительно посмотрела на отца и отвела взгляд.

— Спасибо вам за то, что вы помогли мне уехать домой, — Альфред вдруг начал благодарить Леху, а тот зло посмотрел на него и потом объяснил:

— Я тебя освободил не для того, чтобы ты домой ехал, а для того, чтобы ты отвез нас в психиатрическую больницу, где содержат мать Кати.

У Альфреда рот открылся от удивления.

— Отвезешь нас к ней — останешься жив и здоров, а нет…

— Отвезу, — Репутатский опустил голову.

Слушая их разговор, Катя возрадовалась в душе. Она давно не видела матери и ей очень хотелось с ней встретиться.

— А было бы еще лучше, если бы она переехала к нам жить, — Катя с надеждой посмотрела на Алексея.

— Именно, — кивнул тот.