Мальчик-бульбинка

МАЛЬЧИК-БУЛЬБИНКА

Где-то на Полесье жили-были дед да баба. Хата их стояла в лесу. Дед-то был лесник, а баба хозяйничала дома.

Через тот лес проходила граница. Её охраняли пограничники. Встретится деду в лесу незнакомый человек, который не знает, как найти дорогу, он покажет путь на… заставу. А там уж пограничники разберутся, свой это человек или чужой.

Случалось, что незнакомец, спросив про дорогу, поворачивал в другую сторону, давал, как заяц, стрекача в кусты. И тут сметливый дед знал, что делать: коли убегаешь, значит, совесть не чиста.

Дед давно дружил с пограничниками. За помощь в охране государственной границы его наградили медалью.

Когда дед был молодым, он служил на этой же заставе. А после окончания службы он стал лесником.

Однажды дед вернулся с обхода и начал помогать бабе: затопил печь. Баба тем временем начистила почти полный чугунок картошки.

— Ну, ещё одну картошинку, — сказала она.

Под руку в кошёлке попала удивительная картофелинка. Баба хотела её уже очистить, да вдруг остановилась:

— Дед, погляди: ни дать ни взять, вылитый хлопчик!

И вдруг картошинка сказала детским голоском:

— Не раздевай меня, бабуля. Мне очень не хочется попасть в чугунок.

Дед аж присел от неожиданности. Всякое он видал на своём веку. Но чтобы картофелина заговорила человеческим голосом…

— Не удивляйтесь. Я не простая картошина. Я маленький заколдованный хлопчик.

Дед поглядел в каждый угол хаты:

— Баба, это нам только послышалось или бульбинка и правда заговорила?

— Я не только слышу. Я чувствую, как при каждом слове она дрожит у меня в руке.

Баба сидела на низенькой скамеечке возле кошёлки. Дед подошёл и наклонился над картофелиной.

— Коли ты и правда хлопчик, то как же стал картофелиной?

— Были у меня когда-то родители: тятя и мама. Жили мы в деревне.

Баба осторожно положила удивительную картофелинку на стол, а сама села с дедом на лавку.

— А как называется деревня? — спросил дед. — Я все деревни в округе знаю.

— Не помню, дедушка. Помню только, поблизости был лес.

— Лес, говоришь? Так это, видно, Ляды. Оттуда я и привёз картошку.

— Я был маленький. Ну, такой же, как и теперь. И похож был на бульбинку. И звали меня Бульбинкой. Все дети росли, а я не рос. Мама очень любила меня и жалела. «Чего тебе не хватает, мой сыночек? — спрашивала. — И парным молоком тебя пою, и сметаны не жалею, а ты не растёшь».

Но мне было хорошо. Ребята играют в прятки. Всех быстро находят, а меня — нет. Иной раз залезу в карман батькиной куртки и притихну. Батька соберётся на работу в колхоз, наденет куртку, спросит, где Бульбинка, а мне смешно. Батька ищет по всей хате.

«Где ты спрятался? — зовёт. — Вылезай!»

Тогда я высунусь из кармана и говорю:

«А я тут!»

Родители глядят на меня, смеются и плачут. А чего плакать? Ну что, если я маленький? Не всем же быть большими.

И тут случилось большое несчастье. Налетели на нашу деревню, как хищники, люди в чёрных шинелях с черепами на шапках, говорят не по-нашему. Привёл их в деревню какой-то Альберт.

Всех повыгоняли из хат и повели в конец; села к колхозному гумну. Когда гнали через картофельное поле, стала мать плакать и приговаривать:

«Уж лучше бы ты, моё дитятко, был настоящей бульбинкой. Те злыдни бы тебя не тронули!»

И тогда вдруг зашумел листьями дуб:

«Исполнится твоё желание, бедная мать. Отныне будет твой сын бульбинкой. Переждёт в родной земле он лихое время, потом попадёт к добрым людям, и оживят они его своей сердечной любовью и лаской».

И я в тот же момент превратился в бульбинку.

— А мать?

— Её погнали в огонь. А я остался лежать в борозде.

Баба взяла Бульбинку на руки, прижала к груди.

— Бедный сиротинушка. Минуло то лихолетье. И пусть никогда больше не воротится.

Ожило сердце Бульбинки от тепла бабушкиных рук. Точно обмытые росой, засветились его голубые глазки, закудрявились белые, как ленок, волосы и растянулись в улыбке ярко-алые губы.

— Ой, как хорошо, — потянулся хлопчик, как будто после долгого сна.

— Гляди, что творится, — сказал дед. — Это ведь и правда живой хлопчик. Чего ты сидишь, баба? Надо поскорее сшить ему одежонку.

Бульбинка от радости закружился на столе и запел, тонюсеньким голоском:

— Осторожно, Бульбинка. Спаси бог, ещё свалишься со стола!

— Не упаду. Вы ещё не знаете, хоть я маленький, но прыгаю, как кузнечик на лугу. У него я и научился. Вот посмотрите.

Бульбинка соскочил на лавку, с лавки на пол, с полу прыгнул на печь.

— Ты так ножки свои покалечишь, мой желанный, — перепугалась баба.

— Нет. И кот меня учил скакать, когда я оставался с ним дома. О! — И Бульбинка опять спрыгнул на пол. — А если хотите, покачусь, как картофелина с горы.

— Ловкий же ты парень, — сказал дед. — Теперь я понимаю, почему прохудилась твоя одежонка. Сейчас мы тебя переоденем.

Бабка достала из укладки холстину, и не успел дед смастерить хлопчику сапожки, как уже рубашка и штанишки были готовы. Бульбинка быстро переоделся.

— Ой, да какой же он пригоженький! — всплеснула руками бабка.

— Правда! — восхищённо сказал дед.

Их радостный шумный разговор услыхали лесные жители. К окнам прибежали заяц, ёжик, лиса. Никогда ещё им не приходилось видеть такими весёлыми лесника и его жену.

Увидав лесных жителей, Бульбинка притих и начал с интересом присматриваться к ним.

— Что, испугался? — забеспокоилась бабка.

— Брось ты, баба, он же вырос возле леса.

— А в лес меня мама и тата не пускали, — сказал Бульбинка.

— Ступайте отсюда прочь, — махнула рукой бабка на непрошеных гостей. — Напугали мне хлопчика!

— А мне хочется с ними познакомиться, — сказал Бульбинка. — Хоть немножко и страшно, но интересно.

— Познакомишься ещё, успеешь, — проговорил дед. — А теперь давайте поедим. Картошка уже сварилась.

Баба собрала на стол.

— Ну, а как Бульбинку посадим за стол?

— Сейчас, — сказал дед.

Он измерил высоту стола, потом пошёл во двор и принёс оттуда подходящий сосновый чурбан:

— Покуда посидишь на этом.

— Подожди, чего-нибудь постелю, — заторопилась баба, — а то в смоле запачкаешь штанцы.

Одно уладили, а тут другая забота: из чего кормить хлопчика?

Маленькая ложечка нашлась. Кушанье пришлось класть на блюдечко.

Ест Бульбинка, уписывает за обе щеки так, что чубчик вспотел и на лбу появились капельки пота.

— Изголодалось бедное дитятко, — вздохнула бабка. — И почему он такой малюсенький?

— «Малюсенький, малюсенький»! — буркнул дед. — Какой есть, такой и хорошо. Главное — разум. Сравни человека с сосной либо с дубом. Какой человек покажется маленький, а умом до неба достанет.

— Так-то оно так, но коли бы немножечко побольше…

— Ты буквы знаешь? — спросил дед.

— И читать умею, — бодро сказал Бульбинка.

— А писать?

— Трудно, несподручно мне, — вздохнул Бульбинка. — Приходится карандаш двумя руками брать.

— Только бы умел держать…

Дед шутил да ел, а баба к еде и не притронулась. С доброй улыбкой глядела она на дышащие здоровьем щёки, и ей казалось, что, поев, крошечный хлопчик стал немного больше. «Может, ещё и подрастёт», — подумала она с надеждой и начала убирать со стола.

— Ну, баба, я, отдохну, — сказал дед. — Натопался за утро-то.

— А я погуляю, — попросился Бульбинка.

— Ну, погуляй, — согласился дед. — Хочешь в хате, хочешь на дворе.

Бульбинка вскочил на подоконник, с подоконника на двор, а потом — в лес.

— Ой, как тут хорошо! — обрадовался хлопчик.

Лесные жители с любопытством рассматривали крошечного Бульбинку.

— Кто ты? — спросил он у лисы.

— Я, — ответила лиса, — самая правдивая в лесу. Я не люблю врать, подлизываться и вилять хвостом, хоть он, видишь, у меня и пушистый.

— Аты?

— Я заяц, самый отважный лесной житель.

— А ты?

— Я ёжик. Не верю лжецам. Поэтому ношу на себе колючую шубу. — Ежик сердито фыркнул и ушёл.

— Пошёл бы и ты, заяц, есть заячью капусту, — сказала лиса. — Мне надо мальчику кое-что сказать наедине.

— Пожалуйста, — г обиделся заяц и исчез в лесу.

— Пойдём с тобой погуляем, — предложила лиса.

— Куда пойдём?

— В курятник. Это тут недалеко. — А сама подумала: «Гуси и куры увидят Бульбинку и кинутся к нему, а я схвачу гуся — и в лес…»

— А меня там не съедят?

— Ну, что ты! Я тебе правду говорю, куры картошку не любят. Это мне надо их бояться. Но ради такого хорошего мальчика, как ты, я не пожалею себя. — А сама подумала: «Ты будешь хорошей приманкой, Бульбинка». — Ну, ступай вперёд, а я за тобой.

И они пошли к курятнику.

— Вон картошина! — обрадовались гуси и бросились на хлопчика.

Лиса тут же выскочила из-за куста, схватила гуску — и в лес.

— Так вот ты какая! — крикнул хлопчик и убежал из курятника. Пошёл дальше один.

Идёт, идёт, никого нет. И неизвестно, в какой стороне, лесникова хата. Тоскливо стало мальчику, и он начал громко звать:

— Эй, кто тут есть?

Из лесу выскочил заяц.

— Покажи мне, зайчик, дорогу к лесниковой хате.

— Успеешь ещё домой. Пойдём, я тебе покажу наши места, а вечером отведу к хате лесника.

— Хорошо, — согласился Бульбинка.

Идут они по лесной тропинке. Заяц запел хвастливую песенку:

— Хорошо, что я встретил такого надёжного друга, — радуется Бульбинка.

Вышли они на пригорок.

— Вот, смотри, река, — сказал заяц. — А за рекой… — Он не договорил и кинулся в кусты.

— Куда ты, зайчик? — удивился Бульбинка и в этот момент увидал волка.

— Прочь с дороги! — грозно завыл волк.

— Сколько я той дороги занимаю, — смело ответил Бульбинка, — иди себе, места хватит.

— А я не хочу. Из-за тебя косой удрал.

— Твоё счастье, что зайчик не рассердился. Он бы тебе задал!

— Это твоё счастье, что я не голоден! — взвыл волк и толкнул хлопчика.

Бульбинка покатился с пригорка и плюхнулся в воду.

По болоту, куда он упал, ходил аист. Он подошёл к хлопчику.

— Кто ты такой? — удивился аист. — Я часто ношу людям детей, но никогда не видел такого удивительного хлопчика.

— Я Бульбинка. А ты кто?

— Я аист.

— Вынеси меня, добрый аист, на сухое место.

— Ладно. Садись мне на спину и крепко держись за мою шею.

Бульбинка сел. Аист побежал по болоту на своих долгих ногах, разогнался, взмахнул огромными крыльями и поднялся в воздух.

Пролетели над болотом, перелетели реку. И вот они уж над лесом.

Бульбинка глядит вниз, и сердце у него замирает от счастья.

— Ах, какая же земля большая. Какой ты счастливый, аист. Ты можешь летать сколько захочешь.

— Нет, не могу. Не хватает времени. У меня детки. Их кормить надо.

И вспомнил Бульбинка свою маму.

— А ты знаешь, аист, где деревня Ляды?

— Почему не знаю? Сейчас увидишь её.

И правда, скоро Бульбинка увидал родную деревню, но не узнал её. Все дома новые. Только одна хатка, самая крайняя, старая. Вспомнил Бульбинка старушку, которая в ней жила. Возле хаты росла высокая груша. Плоды на ней были хоть маленькие, но очень вкусные. Старушка и Бульбинку потчевала этими грушками не раз…

Аист опустился на край леса.

— Прощай, Бульбинка. Надо лететь на болото, искать деткам лягушек. — Он махнул на прощание крылом и поднялся в воздух.

— Спасибо, аист! — помахал ему рукой Бульбинка.

Ещё сверху Бульбинка заметил в огороде старушку и потому быстро направился прямо к ней.

— Добрый день, бабушка! — поздоровался Бульбинка.

Старушка сеяла в грядки огурцы и присыпала белые семечки землёй.

— Добрый день, — ответила она, оглядываясь, чтобы увидеть, кто с ней здоровается.

— Это я, Бульбинка.

— Худо вижу. Где ты?

— Тут… — Бульбинка вскочил с борозды на грядку;

— Дорогой ты мой! — вскрикнула старушка. — Такой же маленький, как и был. — И уже печально: — А хаты вашей нету. Сожгли фашисты. И людей сожгли. И меня хотели сжечь, нелюди. Выползла из огня. А тот Альберт ещё и стрелял в меня. Ой, что было! Не дай боже видеть когда-нибудь такое… — Вздохнула старушка и озабоченно спросила: — А тебя кто приютил, сиротинка мой горемычный?

— Я у лесника живу…

— У лесника? Хороший он человек. В партизанах был. И жёнка у него женщина сердечная.

На грядку сели две птички.

— А киш вы! — крикнула на них бабка. — Падки на огуречики.

Грабельками она заровняла грядку.

— Ну, растите, огуречики. А мы пойдём в хату. Поджарю тебе яичницу…

— Спасибо, бабушка. Я завтракал.

Как ни отказывался Бульбинка, всё же старушка угостила его молоком, а в карман насыпала семечек. Потом показала мальчику самую близкую дорогу к лесниковой хате.

— С лесной тропинки попадёшь на большак, — объясняла она. — Осторожно перейдёшь его, потому что там машины то и дело снуют туда-сюда. Снова выйдешь на лесную тропку.

— А ежели по большаку идти? — спросил Бульбинка.

— Тогда попадёшь в Минск. Это очень большой город. Столица.

У Бульбинки заблестели глазки.

— О, бабушка, был бы я большой да сильный, обошёл бы весь белый свет. Так хочется везде побывать и всё, всё увидеть…

— Свет велик. Весь не обойдёшь. Ты лучше приходи ко мне почаще. Вот вырастут огурчики, поспеют грушки.

— Хорошо, бабушка, приду.

Идёт Бульбинка по дороге, семечки щёлкает. Солнце светит. Птички в лесу поют. И Бульбинке захотелось петь.

— Куда ты, Бульбинка.? — вдруг услышал он.

— Ой, ёжик, и ты тут. Как хорошо!

— Ас лисой тебе было плохо? — фыркнул ёжик.

— Она хитрая.

— А зайчик?

— Хвастунишка.

— А ты, я гляжу, умница! Тсс-тсс… Сюда бежит свинья. Прячься за меня.

Ёжик выставил свои колючки.

— Хрю-хрю, — захрюкала свинья. — Чую картофельный запах, — и с разгона ткнулась носом в… колючки. — Взз-зии… — завизжала она и кинулась прочь.

А хлопчик выскочил и крикнул:

— Ну что, съела бульбинку?

Они пошли дальше. Увидал Бульбинка каски на дороге. Подбежал к той, что лежала перевёрнутая, и заглянул, как в колодец.

— Ой, можно покачаться!

— С военными вещами будешь играть, — буркнул ёжик, — до беды доиграешься.

Бульбинка никакого внимания не обратил на эти слова друга. Он вскочил в каску…

— Ну и качайся, а я пойду ловить мышей, — рассердился ёжик. — Прощай.

— Ёжик, ты не представляешь себе, как это чудесно! — крикнул вдогонку Бульбинка. — Не бойся, не упаду. Тут есть ремешок.

Чтобы лучше держаться в качелях-каске, Бульбинка привязал себя ремешком.

— Вот теперь покачаюсь.

Качался он, качался, каска помаленьку сползала, сползала к ручейку и перевернулась. Бульбинка очутился под каской. Сразу же потемнело, и стало тяжелее дышать. Хорошо ещё, что в каске была дырочка…

На каску села птичка.

— Кто там? — спросил Бульбинка и крикнул: — Помогите!

— Как же я тебе помогу, — пискнула пичуга. — Каска стальная, тяжёлая, а я маленькая.

— Не бросай меня! — взмолился Бульбинка.

— Не бойся, я тебя не покину. Буду петь, и тебе будет веселее.

И она принялась петь и чирикать. Под это пение Бульбинка уснул так крепко, что не услышал радостного крика пичуги:

— Вон едет машина!

Но как ей, такой маленькой, задержать грузовик? В кузове машины полно разного железного лому.

Закружилась птаха над дорогой перед машиной, голосисто и тревожно залилась песней. Да где там, кто её услышит, когда так гудит мотор.

И всё же люди в кабине её заметили.

— Бедная птаха. Видать, какой-то злодей её гнездо разорил, — сказал шофёр.

А другой человек, который сидел рядом, взглянул на обочину дороги.

— Вот эти самые каски. Давно уж собирался их забрать, да всё забывал. Останови-ка машину.

Каску с Бульбинкой бросили в кузов. Проснулся Бульбинка утром среди разного железного хлама. Болели бока, но он увидал голубое небо, и ему опять стало весело.

Бульбинка что-то начал петь. В это время к металлолому подошёл дед, очень похожий на лесника, с двустволкой в руках.

— Кто тут пищит? — спросил дед.

— Это я, Бульбинка. Куда я попал?

— Смотри ты. И правда чистая бульбинка. Первый раз вижу такое. Ну, ну…

Дед помог хлопчику выбраться из железного лома, повёл к скамейке, посадил рядом с собой, а двустволку поставил.

— Отдохнём немного. Натопался за ночь — я же сторож. Мне на дежурстве спать не положено.

По всему было видать, что деду очень хотелось спать. Да к тому же и солнышко так приятно пригревало…

— Ты сиди тихо и гляди. Будешь вроде моего заместителя. Ежели что такое — толкни меня в бок. А я тебе за это бублик куплю.

— Хорошо, я буду сидеть тихо-тихо и глядеть, — пообещал Бульбинка.

Но он не послушался деда, не сдержал обещания. Не посидел тихо ни минуточки.

— Деду, а можно потрогать, — показал Бульбинка на ружьё.

Дед приоткрыл глаза.

— Что ты, что ты, нельзя. Ещё нажмёшь на курок и… — Дед подвинул ружьё поближе к себе и пробормотал: — Н-нельзя…

И вот когда нельзя, тогда-то и подмывает сделать то, чего «нельзя». Поначалу Бульбинка только потихоньку, одним пальцем чуть-чуть потрогал ружьё. Потом тронул ещё, и посмелее. И сам не заметил, как нажал на курок.

Прогремел выстрел. Дед с перепугу свалился на одну сторону лавки, Бульбинка — на другую.

Хоть и спросонья и с перепугу, но дед тотчас же сообразил, кто нарушил его сон. Быстро нащупал свой ремень.

— Ты у меня получишь сейчас дырку от бублика…

Бульбинка не знал, что такое бублик, тем более, что значит дырка от бублика. Но по сердитому выражению лица сторожа он догадался, что ждать угощения не следует. И бросился наутёк.

— И зачем я нажал на тот курок? — от души жалел Бульбинка.

Перепуганный мальчик добежал почти до центра города, остановился и взглянул вверх.

— Ох, хата на хате. Как только люди живут в таких домах? — удивлялся Бульбинка, глядя на многоэтажные здания.

На перекрёстке стоял человек в красивой одежде и управлял движением. Куда покажет рукой, в ту сторону, как стадо, кидаются разноцветные машины.

«Как же перейти улицу?» Бульбинка почесал затылок и вдруг услышал:

— Дети, стойте спокойно. Сейчас милиционер остановит машины, и мы перейдём улицу.

Бульбинка оглянулся: на тротуаре, держась один за другого, за платья и за курточки, стояли дети, а возле них красивая дивчина.

— Ну вот, теперь пойдём. — Она взяла за руку первого мальчика. Все пошли за ней.

Бульбинка тоже немедля ухватился за платье последней девчушки и двинулся следом за всеми.

— О-о, это совсем просто. Спасибо тебе, милиционер, — сказал Бульбинка, когда оказался на другой стороне улицы.

А что дальше? Куда идти? Всё для него новое и интересное.

Возле тротуара остановился автобус. Из открытых окон слышалась песня:

Бульбинка оглянулся, прошёл несколько шагов и больно ушиб о камень ногу.

— Ой! — вскрикнул хлопчик и, может быть, заплакал бы, но к нему в ту же минуту подбежали пионеры.

— Сильно ударился?

— Нн-нет, — нерешительно ответил Бульбинка и с интересом посмотрел на ребят.

— Какой он удивительный! — воскликнул один пионер. — Как тебя зовут?

— Меня зовут Бульбинка.

— Поедем с нами в лагерь! — позвала девочка. — Там-интересно, весело. Зажжём большущий костёр. Будем печь бульбу.

— Ещё и меня испечёте.

Ребята засмеялись.

— Тебя — нет. Ты же не обыкновенная бульбинка.

Подошла светловолосая девушка в красном галстуке.

— Заберём его в лагерь… — стали просить ребята.

— А родители будут беспокоиться, — сказала девушка.

Бульбинка заволновался: вдруг не возьмут? Ему очень

хотелось поехать в тот неизвестный пионерский лагерь. Да и машина стояла такая красивая, как тут не прокатиться!

— Я напишу бабушке письмо, она даже рада будет.

— Ну, тогда поедем, — согласилась девушка.

Через минуту Бульбинка сидел в автобусе и пел вместе со всеми.

Бульбинка скоро заметил, что не все дети в автобусе выговаривали знакомые ему слова.

— На каком языке они поют? — спросил он у девушки, которая пригласила его в лагерь.

— На разных, — отвечала та. — Здесь дети из Италии, из Франции, Бельгии, из Англии… Они приехали к нам в гости. Мы будем вместе отдыхать.

В лесу автобус остановился, светловолосая девушка в красном галстуке сказала поначалу по-белорусски, а потом на других языках:

— Давайте немножко побегаем, отдохнём, поищем грибов.

Через минуту автобус опустел. Остался в нём только один Бульбинка. «Отдохну чуточку», — подумал он.

Только успел так подумать, как вдруг услышал чей-то тоненький голосок, словно из-под земли:

— Марселино, Марселино…

Других слов Бульбинка не понял, но заметил, что крышка одного чемодана вздрагивает. Бульбинка вспомнил, как трудно было ему под каской, и решил помочь тому, кто сидел в чемодане, кем бы он ни был.

Нелегко было открыть чемодан. Но как только крышка чуть приоткрылась, из чемодана высунулась голова маленького мальчика, похожего на луковку.

— Я Чиполлино! — воскликнул он и движением рук, жестами и словами начал объяснять, что мальчик Марселино, который не может жить без Чиполлино, взял его с собой из Италии — Чиполлино, — сказал мальчик-луковка, стукнув себя в грудь. Он ждал, что Бульбинка назовёт своё имя. Чиполлино не сомневался, что перед ним картошка, но не знал, Как это говорится по-белорусски.

— Я Бульбинка, — назвал тот себя.

— Буульбинкка, — протяжно повторил Чиполлино, старательно выговаривая каждый звук этого нового для него слова. — Бульбинка…

Видать, ему оно понравилось. Чиполлино подумал и, касаясь пальцем груди белорусского мальчика, по слогам произнёс:

— Па-тэ-тэ…

— А, по-итальянски «бульба» будет «патэтэ», — догадался Бульбинка.

— Патэтэ, патэтэ!..

Чиполлино было приятно, что Бульбинка его понял.

Сквозь открытые окна автобуса доносились из лесу звонкие голоса детей. Бульбинка схватил за руку Чиполлино:

— Пойдём и мы побегаем в лесу.

В лесу было хорошо. На полянке Чиполлино сорвал цветок. А потом они увидали грибы. Темноголовые, на толстых белых ножках, гнездились они под ёлкой, словно ожидая необычных грибников.

— Один, два, три… Ой, сколько! — воскликнул Бульбинка.

С высокой ветки ели, под которой росли грибы, за хлопчиками тревожно следили чёрные глазки белки. Это ведь её грибы — пища на зиму. Перед самым приходом хлопчиков белка как раз переносила грибы в своё дупло. Делала это она проворно. Сперва подгрызала корешок. Гриб падал. Тогда хватала его и уносила на дерево.

Хлопчики не обидели белку. Да и где им было унести столько грибов. Они схватили по одному и побежали дальше.

— Эй, куда вы? — услышали они чей-то голос.

Остановились. К ним подходил кудрявый мальчик. Приветливо улыбаясь, спросил:

— Кто вы такие и откуда?

— Я Бульбинка из Полесья, а это мой друг из Италии…

Чиполлино понял, что и он должен что-то про себя сказать. Настроение было весёлое, поэтому песня вырвалась сама собой.

— А я Жан из Парижа, — улыбнулся мальчик. — Приехал на родину моей мамы.

Чиполлино смотрел на него во все глаза. Хлопчик говорил по-белорусски, а ему хотелось знать, о чём он говорит.

— Мамы?! — удивился Бульбинка.

— Да, мамы. Она родилась и выросла среди этих лесов в деревне Буды. Эта деревня где-то недалеко отсюда.

— А почему твоя мама живёт в Париже?

— Её совсем ещё молоденькую фашисты насильно вывезли в Германию. Она была в лагере для французских партизан…

— Партизаны! — подхватил это понятное ему слово Чиполлино. Ему тоже хотелось поговорить о партизанах. И он стал рассказывать об итальянских партизанах всё, что слыхал от отца и матери Марселино.

— Кто тут называет моё имя? — спросил подошедший Марселино. — О! Это ты, Чиполлино… Откуда у тебя такой гриб?

— Я нашёл грибы вместе с моим другом Бульбинкой.

— Бульбинка? Очень приятно, — сказал Марселино. — Не удивляйтесь, что я говорю по-белорусски. Моя мать из Полесья.

— У наших матерей одинаковая судьба, — сказал Жан. — Будем дружить…

— Согласен. Моей маме будет приятно узнать, что в Париже живёт одна из ее землячек. А может быть, вы приедете к нам погостить?..

— Мать очень больная. Она была ранена на войне. А папа… Вот уже год, как мы его схоронили.

— О, это очень грустно! — участливо сказал Марселино. — Ты работаешь?

— Да. У богатого лавочника мальчиком на посылках.

Нехороший человек.

— Все богачи такие. Мой отец тоже не любит хозяина фабрики, на которой работает.

Чиполлино толкнул Марселино:

— Нехорошо, что ты не научил меня говорить по-белорусски.

— Ничего. Побудешь в лагере, научишься.

— А я уже знаю несколько слов, — повеселел Чиполлино.

— Ну, вот видишь…

— А у меня здесь есть бабушка, — похвалился Жан.

— Родителей моей мамы фашисты сожгли, — вздохнул Марселино.

— И мою маму сожгли фашисты, — сказал Бульбинка.-

Альберт её пихнул в огонь…

— Альберт? — насторожившись, спросил Марселино. — Про какого-то предателя Альберта мама мне рассказывала.

Если бы не помешали продолжению их разговора, Бульбинка узнал бы, что мать Марселино Алеся жила в соседней деревне с Лядами и что тот самый Альберт выдал её фашистам. Но в это время послышался голос светловолосой девушки:

— В автобус, все в автобус!

И все кинулись занимать свои места.

Пионеры с цветами встречали зарубежных гостей. Эти ребята были для них не просто гостями из-за границы. Почти у каждого из ребят матери родились и выросли в Советской стране, но в годы войны были вывезены на чужбину.

Встречать зарубежных ребят пришли и взрослые. Даже повар Федя в своём высоком белом колпаке появился возле арки, на которой красивыми буквами было выведено на белорусском и английском языках: «Добро пожаловать, дорогие гости!»

Лагерный врач в белом халате и в белой шапочке улыбался гостям и кивал головой.

— А их и не отличишь от наших ребят, — сказала официантка Катя. — Только у наших красные галстуки.

— А чего тут удивительного, — пробормотал повар. — Это же дети наших земляков.

Вдруг Катя восхищённо всплеснула руками:

— Смотрите, смотрите, какие маленькие хлопчики!

— И правда, — сказал повар, — такого я ещё не видывал…

— Ничего тут нет удивительного, — как бы предупредил врач взрослых, чтобы они своим излишним интересом не смущали Чиполлино и Бульбинку. — Я уверен, что одного из них зовут Чиполлино, а другого — Бульбинка. Правда?

— Правда, — отозвался Бульбинка.

— И вы будете жить в нашем лагере, — добродушно протянул врач.

— Да. Нас пригласила вон та беленькая девушка, которая говорит сейчас с трибуны.

— Это наша пионервожатая Зося, — объяснила Катя, подходя поближе к хлопчикам.

— Ну что ж, теперь мы позаботимся, чтобы вы были здоровенькие, — сказал врач.

— И сытые, — пробасил повар.

— А я позабочусь о том, чтобы вам было тепло и уютно, — прибавила Катя.

Через минуту Бульбинка и Чиполлино сидели у Кати на плечах. Она несла их к чудесным лагерным домикам и приговаривала:

— Ой, мои вы хлопчики, ой, мои вы милые. В своей комнате я поставлю две кроватки, набью матрасики свежим сеном. Буду рассказывать вам по вечерам сказки…

На третий день после торжественной встречи Катя вернулась из столовой поздно. Ожидая её, мальчики засыпали и просыпались несколько раз.

— Большая неприятность, — сказала Катя.

— Какая? — встревоженно спросили в один голос.

Чиполлино уже кое-как понимал белорусский язык, Бульбинка немного стал говорить по-итальянски.

Катя села на свою кровать.

— Неизвестно куда делся Жан, — разводя руками, рассказывала она. — Искали его и в лесу, и на берегу озера. Нигде не нашли.

— А Марселино? — взволнованно спросил Чиполлино.

— Марселино дома. Они вместе возвращались из лесу. Жан немножко отстал. А после ужина в лагере спохватились, что его нету.

— Может быть, на него Альберт напал? — проговорил Чиполлино.

— Какой Альберт? — удивилась Катя.

— Бульбинка знает…

Катя кинула взгляд на Бульбинку. Тот о чём-то напряжённо думал.

— Что ты молчишь, Бульбинка?

— Я догадываюсь, где Жан.

— Где?

— Мне кажется, он пошёл к бабушке.

— А у него здесь есть бабушка?

— Есть. Живёт она неподалёку отсюда, в деревне… А вот как. называется деревня, я забыл. Подождите, подождите… Борки… Нет… Бибики… Нет… Помню, на «бе»… Жан рассказывал нам про свою бабушку. Говорил и о том, что хочется ему с ней повидаться.

Катя тоже назвала несколько деревень на «бе», но всё это были не те деревни.

— Ну, вспомни, Бульбинка! — умоляла она.

А как раз, когда надо вспомнить, не вспоминается.

Утомлённая Катя, ожидая, покуда Бульбинка вспомнит, прилегла на кровать.

— Ба… Би… Бе… — бормотал Бульбинка. — Вот же помню, что название короткое, Би… Бу… Буды! — вскрикнул Бульбинка. — Буды! Жан пошёл в Буды к бабушке! — Бульбинка повернулся в сторону Кати, чтоб порадовать её, но она крепко спала. Заснул и Чиполлино. «Что теперь делать? — подумал он. И вспомнил аиста, которого видал на болотце возле озера. — Хорошо, пусть все спят. Я сам найду Жана».

Уже светало, когда Бульбинка потихоньку выбрался на улицу. Утро предвещало хороший день. На траве и цветах блестела роса. Из раскрытых окон доносилось в тишине дыхание утомлённых за день играми и походами ребят.

До болотца совсем недалеко. Но всё же покуда Бульбинка добежал, притомился и взмок от пота и росы. На его счастье, работящий аист уже ходил по болотцу.

— Милый аист, подойди ко мне! — крикнул Бульбинка, остановившись на краю болотца.

Аист важно, не спеша, подошёл:

— Ну, что тебе надо?

— Ты знаешь, где тут деревня Буды?

— Знаю. Там моё гнездо, а в гнезде детки, они ждут меня, хотят есть.

— Я Жана ищу. Он пошёл в Буды к бабушке…

— В лесу под Будами спит на мху какой-то мальчик. Может, это и есть твой Жан…

— Ой, это не иначе — Жан! Видно, он не дошёл до бабушки. Сделай милость, снеси меня к нему.

— Ну что ж, садись, — сказал аист, — да крепче держись.

Прилетели быстро. На полянке среди дубов аист опустился.

— Ну, беги к своему Жану. Вон он спит, видишь?

— Вижу, это он, — сказал Бульбинка. — Спасибо.

— Не за что. — Аист взмахнул громадными крыльями и полетел на болотце, а Бульбинка побежал будить Жана.

Жан тотчас же проснулся, как только Бульбинка тронул его за плечо.

— Ой, где это я? — протирая глаза, спросил он. — Это ты, Бульбинка?

— Я.

— Как ты меня нашёл?

— Тебя всю ночь всем лагерем искали.

Жан вздохнул. Ему было неприятно, что он наделал всем столько хлопот.

— Я встретил в лесу женщину. Спросил, где деревня Буды. Женщина сказала, что тут недалеко, и показала дорогу. Я подумал, что к вечеру успею вернуться, но вот заблудился. И бабушку не повидал…

— Ну ничего, увидишь обязательно.

— Что, пойдём к ней?

— Нет, сейчас — в лагерь. После.

В лагере ещё не проснулись, когда Бульбинка с Жаном стояли на пороге Зосиной комнаты.

— Почему ты меня не разбудил, а ещё амиго, друг, — обижался Чиполлино на Бульбинку за то, что не взял его на поиски Жана.

— Ты так сладко спал… — оправдывался Бульбинка.

Сначала обиделась и Катя, но она была так рада возвращению Жана, что всё простила. И успокоила Чиполлино:

— Ничего, впереди ещё много интересного.

И правда, у ребят ещё будет много интересных приключений. И время пролетит незаметно. И настанет день прощания…

— Как же вы теперь будете друг без друга, мои милые хлопчики? И как мне станет скучно без вас! — чуть не заплакала Катя. Она расцеловала мальчиков и побежала в столовую готовить ребятам свёртки с харчами на дорогу.

— Поедем с нами в Италию, — пригласил Чиполлино.

— Нельзя, — покачал головой Бульбинка. — Меня ожидают дед с бабой. Лучше ты здесь оставайся. Попросим аиста, и он унесёт нас в Полесье. Вот будет радости деду с бабой.

— Не могу, — вздохнул Чиполлино. — Меня ждут дед Чиполо и братья.

— Ну, тогда бежим на болото и попросим аиста, чтобы он поднял нас над лагерем и сделал прощальный круг…

Взявшись за руки, они побежали. Солнышко тем временем зашло уже за лес. Аист собирался лететь в своё гнездо.

— В последний раз! — попросили его Бульбинка и Чиполлино.

— Ладно, садитесь да держитесь хорошо…

Аист поднялся высоко и стал кружить над лесом.

— Смотрите, смотрите на наш край, хлопчики, — сказал аист.

На полянке внизу пионеры вместе с зарубежными ребятами разжигали костёр. Оттуда доносилась песня:

Аисту захотелось показать мальчикам своё гнездо.

Через несколько минут они уже кружились над деревней. Возле одной хаты толпилось много людей, а в центре толпы бабка обнимала мальчика. На дороге ждала машина.

— Это Жан прощается со своей бабушкой, — сказал аист.

— Жан! Жан! — закричали мальчики.

Жан не слышал их, а аист рассердился:

— Не машите руками, держитесь крепче!

Над гнездом аист снизился. Увидав его, аистята раскрыли клювы.

— Какие прекрасные аистятки! — восхищались Бульбинка и Чиполлино.

— Сейчас, мои милые, я вернусь! — крикнул аист.

Когда они вернулись к лагерю, пламя пионерского костра подымалось уже выше сосен, а песня вместе с искрами летела ещё выше и дальше.

Аист плавно спустился на лагерную площадку.

— Ну, хлопчики, будьте здоровы. Советую отдохнуть перед дальней дорогой.

Сказал так аист, взмахнул крыльями, поднялся и улетел к своим деткам.

Хлопчики послушались аиста и побежали в свою комнату. Утомлённые чудесным воздушным путешествием, они кинулись на свои кровати и заснули.

А через час в комнату прибежал Марселино с чемоданом. Тихонько и осторожно положил в чемодан Чиполлино. Подумав немножко, рядом с Чиполлино уложил и Бульбинку, затем скорым-скоро побежал с чемоданом к автобусу, который вот-вот должен был отойти на вокзал.

Бульбинка проснулся первым. Осмотрелся.

— Что такое? Как это мы оказались в чемодане? — Он толкнул в бок Чиполлино.

— Так ведь это чемодан Марселино. Постой, мне кажется, я слышу его голос!

Прислушались. Марселино восхищённо рассказывал:

— Как там было чудесно! Какая страна! Какие ребята! Да и все люди добрые, заботливые! Хорошо!

— Мы в Италии, Бульбинка, — сказал Чиполлино. — Поздравляю тебя и приветствую на моей родине.

— В Италии? Я же не собирался ехать в Италию!.

— Ну ничего. Подумай, ведь маме Марселино будет приятно повидать земляка…

— А я хочу домой, — понуро сказал Бульбинка.

— Не горюй. Мы поможем тебе вернуться на твою чудесную родину, где растут сосновые боры, а под соснами, во мху, белые грибы, где полянки покрыты душистой земляникой.

Они замолкли и потихоньку выбрались из чемодана. И тут услышали за стеной голос папы Марселино:

— А у нас, сынок, фашисты подняли головы. Наш профсоюз выпустил воззвание к рабочим — листовку. Дали и мне, чтоб занёс на завод, но я вот захворал.

— Я занесу, папа, — предложил Марселино.

— Нет, ты с дороги, устал, сынок, — забеспокоилась мать. — Это опасно.

Полиция…

— Мы отнесём листовки, — сказал Чиполлино и подтолкнул Бульбинку.-

Мы хорошо отдохнули, всю дорогу спали. Вот и пойдём на завод к рабочим.

— А ты знаешь, где это?

— Чиполлино всё знает, — засмеялся мальчик-луковка.

— Тогда давай сюда листовки, — оживился Бульбинка.

Они взяли листовки и пошли. Завод был недалеко, но… возле ворот ходил полицейский с дубинкой.

— Я заговорю его, а ты… — шепнул Чиполлино и подошёл к полицейскому.

Бульбинка влез на ворота и начал кидать листовки во двор завода. Листовки закружились в воздухе. Одна из них проплыла под самым носом у полицейского. Тот схватился за дубинку.

— Не пробуй убежать! — Он погрозил дубинкой и полез на ворота.

Бульбинка соскочил во двор.

— Где он? — крикнул полицейский.

А Бульбинка шмыгнул в лазейку под воротами. Ему подал руку Чиполлино.

— Побежали!

Полицейский остался с носом.

Бегут хлопчики, слышат вдруг шум, крики, свистки.

— Неужели полицейские гонятся?

— Да нет, — успокоил Чиполлино. — Это на стадионе. Сборная команда СССР играет со сборной Италии.

Через несколько минут они были уже на стадионе.

— Гол, гол! — кричали болельщики.

— Это я помог землякам забить гол, — похвалился Бульбинка. — Я пришёл — и сразу забили гол…

— Не радуйся, Бульбинка. Вон идёт. полицейский. Кажется, он нас заметил. Что же делать? Подожди, вон идёт Марцини. Бежим к нему. Он моряк торгового флота.

— За нами гонится полицейский! — крикнул Чиполлино Марцини.

— Не бойся, мы не дадим тебя в обиду.

Марцини посадил Чиполлино в один, а его друга в другой карман.

Подбежал полицейский:

— Синьор, тут где-то спрятались коммунисты!

— Что вы говорите? — удивился моряк. — Тут бежали какие-то дети…

— Это ничего не значит. У них есть родители, которые, наверное, и напечатали листовку.

— Дети побежали вон туда…

Полицейский бросился бежать в ту сторону, куда ему показал Марцини.

Моряк пришёл в порт.

— Ну, что, ребята, мне делать с вами? Надо хоть на какое-то время замести ваши следы. Полицейский не отстанет от вас.

— А куда вы?

— Мы пойдём во Францию.

— А это ближе к Белоруссии?

— Из Парижа в Москву идёт экспресс.

— Тогда я с вами во Францию! — крикнул Бульбинка.

— А я Тебя провожу до Парижа. Оттуда на поезде доберусь домой.

— И мне будет повеселее с вами, — сказал моряк и, приказав им спрятаться, пошёл на корабль…

— Сидите тихо, не высовывайтесь! — говорил он. — Если боцман увидит, что на судне безбилетные пассажиры, он вас снимет да ещё, чего доброго, и в полицию отдаст.

Друзья прикусили языки и нырнули на дно карманов. Они слышали, как боцман сердито кричал на матросов:

— Торопитесь! Скорей, скорей! Отваливаем!

В каюте Марцини снял свой матросский бушлат и повесил на вешалку. Сам переоделся в матросскую робу.

— Ну, оставайтесь тут без меня, а если услышите крики — прячьтесь. Боцман проверяет, нет ли кого постороннего в каютах. Корабль ведь идёт за границу. Я скоро вернусь.

Мальчики вылезли из своих тайников-карманов и принялись осматривать каюту, маленькую, но очень уютную. Здесь не было ничего лишнего: койка, столик и шкаф для вещей. Но больше всего хлопчикам понравилось круглое оконце, через которое можно было смотреть на море. А море волновалось и качало корабль, как детскую колыбельку.

— До чего приятно! — воскликнул Бульбинка. — А кто вон там высунул голову из воды?

— Это дельфины, — ответил Чиполлино. — Они очень умные и добрые. Если человек тонет в море, они помогают ему доплыть до берега.

Послышались шаги.

— Прячься! — крикнул Чиполлино.

И только они успели спрятаться, как открылись двери и вошёл боцман. Кряхтя, он согнулся и заглянул под койку.

— Ну, тут никого нет, — пробормотал он и вышел.

— Ха-ха-ха! Мы тут! — Бульбинка и Чиполлино смеялись, высунувшись из карманов Марциновой куртки.

Вскоре пришёл Марцини.

— Ну, до утра я свободен. Можем веселиться.

— Давайте петь, — сказал Чиполлино и начал:

— Пусть всегда… — подхватил Бульбинка.

— Где вы научились петь такую чудесную песню? — спросил Марцини.

— В пионерском лагере «Крыжовка»! — с гордостью ответили мальчики.

— А где такой лагерь?

— В Советском Союзе.

— О! Я люблю Советский Союз! — Лицо Марцини засветилось радостью. — Когда была война, фашисты одели меня в военную форму, дали оружие и послали воевать против русских. Но я, как и многие из наших матросов, перешёл на сторону русских. Только фашист боцман остался с гитлеровцами. Вместе с ними он и удирал из России. Спойте свою песню, а я послушаю и тоже научусь её петь.

Хлопчики запели. Да так радостно и громко, что песне стало тесно в маленькой каюте. Она вырвалась ка волю, и её услышал боцман. Он насторожился, как собака, выставил свои большие уши и пошёл на голоса. Мелодия песни привела его к двери каюты Марцини.

Хлопчики услышали тяжёлые шаги боцмана и спрятались в карманы моряковой куртки.

— Кто тут пел? — спросил боцман, оглядывая каюту.

— Я, — отвечал тонюсеньким голосом Марцини, чтоб не выдать друзей.

— Ты? — удивился боцман.

— Я, я, — усмехаясь, отвечал Марцини.

«Он с ума сошёл, — подумал боцман. — Надо отвести его к доктору, а не то этот сумасшедший наделает тут дел».

— Пойдём! — приказал боцман.

— Куда? — тоненьким голоском спросил моряк.

— К доктору. — И, закрыв дверь каюты за собой, проворчал: — Псих…

Шепнув доктору на ухо, чтобы тот посадил больного моряка в изолятор, боцман пошёл на свой пост. Через какую-нибудь минуту он снова услышал звуки песни:

И снова мелодия песни привела его к двери каюты Марцини.

Он внезапно открыл дверь, но в каюте никого не было. Заглянул под койку, огляделся — нигде никого.

— Может быть, это я заболел? — сказал сам себе боцман.

Только успел закрыть дверь, вышел из каюты, в ушах снова песня:

Боцман вернулся в каюту, ещё раз внимательно осмотрел все углы, а когда, кряхтя, полез под койку, Чиполлино негромко сказал:

— Боцман — псих…

— Кто это говорит? — спросил боцман.

— Все говорят! — приглушённо крикнул из кармана Бульбинка.

«Может, и правда с моими мозгами что-то творится?» — перепугался боцман и побежал к доктору.

— Доктор, доктор! — тяжко вздыхая, прохрипел боцман. — Это, видно, не Марцини, а я заболел.

— Боцман, вы, как всегда, говорите резонно: кто-нибудь из вас действительно болен.

— Я, я, — поспешил его уверить боцман, словно боясь, как бы доктор не посчитал больным Марцини. — Ещё когда я был на войне в России, мне и тогда нередко казалось… Одного русского солдата я принимал за троих, а бутылку с соской в руках у ребёнка принимал за гранату…

— Скажите на милость! — сдерживая усмешку, покачал головой доктор.

— Да, да… Я стрелял изо всех сил. Не допускал близко к себе ни старого, ни малого, ни солдата, ни партизана. И, благодаря бога, уцелел. Только вот что-то такое осталось, видно…

— Но теперь, синьор боцман, вы далеко от России. Чго могло вас так встревожить?

— Песня, доктор, песня. Не понимаю, как она могла сюда залететь. В ней восхваляется мир, а я хочу, чтоб была война. Хочу отомстить коммунистам…

— О, синьор боцман, вот вам сто пилюль и таблеток. Ступайте в изолятор и глотайте через каждые пять минут по одной таблетке и по одной пилюле…

Открывши дверь изолятора, доктор крикнул:

— Выходите, синьор Марцини. Это не вы, а боцман болен…

— А где боцман? — спросил Чиполлино, когда Марцини вернулся в каюту.

— Сидит в изоляторе и глотает пилюли.

— Теперь мы свободно можем играть, — обрадовались дети.

— И не только в каюте, — сказал Марцини. — Я принёс из камбуза хлеб. Пойдём кормить чаек.

— Вот хорошо. Замечательно! Спасибо, синьор Марцини.

— Это вам спасибо, хлопчики. Это ведь вы загнали сердитого боцмана в изолятор. Вот если бы всех таких, как боцман, посадить в изолятор, — вздохнул он.

Они вышли на палубу.

— Где же чайки? — оглядывая морскую даль, проговорил Бульбинка.

— Сейчас прилетят.

Подошли к поручням. Марцини стал разламывать хлеб и кидать кусочек за кусочком в море.

Неизвестно откуда с криком налетела стая чаек. Они стремительно снижались до самой воды, на лету хватая хлебные кусочки.

— Ох, какие проворные! — удивлялся Бульбинка.

На палубу вышли матросы. Пришёл и доктор. Близко к кораблю подплывали дельфины и высовывали головы, показывая свои чёрные носы. Над голубым морем играла радуга.

Боцман решил проверить, прошла его болезнь или нет. Он вышел из изолятора, тихонько пробрался к каюте Марцини и заглянул в круглое оконце. Чиполлино и Бульбинка, ничего не подозревая, прибирали в каюте, чтобы Марцини приятно было отдыхать после вахты.

— Так это вы подстроили моё сумасшествие? — С этими словами боцман ворвался в каюту. Ребята не успели спрятаться и попали в руки злого человека. — Теперь вы запоёте у меня на сковороде!

Боцман притащил хлопчиков в камбуз и приказал повару:

— Кок, сейчас же поджарь их! Я посмеюсь, глядя, как эти негодяи будут корчиться на сковородке, а потом с большим удовольствием закушу ими горькие пилюли, которые из-за них глотал целый день.

— Хорошо, — промолвил повар, — вот только наточу нож.

— Позвольте мне, синьоры, — попросил Бульбинка, — на прощанье спеть песню.

— Не хватало мне ещё этого! — крикнул боцман.

— Ну пусть споёт, пока я наточу нож, — сказал кок.

И Бульбинка запел:

— С такой песней жить веселей, — сказал Чиполлино и стал подпевать:

— А теперь ты спой свою песенку, Чиполлино, — попросил Бульбинка.

Хлопчика-цибульку не надо было долго упрашивать. Он звонко запел:

Эх, жалко, Бульбинка, не познакомил я тебя с моими братьями, — сказал, окончив петь, Чиполлино. — А может быть, ещё споём?

— Хватит! — раздражённо крикнул боцман. — Скорее там точи нож, — обернулся он к повару.

— Сейчас, — отвечал тот.

Боцман стал заглядывать в котлы, чтоб рассмотреть, что там вкусное готовится, и в этот момент кок мигнул хлопчикам, показывая на открытую дверь.

Мальчики тотчас же всё сообразили и бросились бежать. Кок чуть подождал, а потом, как бы спохватившись, рванулся к дверям:

— Куда вы? Стойте!..

На пороге кок нарочно споткнулся и грохнулся на пол. Боцман, который кинулся вслед за коком, налетел на него и тоже растянулся на палубе.

А хлопчики неслись дальше.

— Нас спасут дельфины! — крикнул Чиполлино. — Прыгай, Бульбинка, в море!

Дельфины услышали голоса и подплыли ближе к кораблю.

Когда боцман с бранью и криками и с большой набитой на лбу шишкой появился на палубе, Бульбинка и Чиполлино уже сидели верхом на дельфинах, которые плыли с быстротой пограничных катеров.

— Попробуй теперь догони нас! — донеслось до боцмана.

Хлопчики на дельфинах подплыли к скалистому берегу.

— Кажется, мы сбились с курса. Ступайте разведайте, чья там земля, — сказал старый дельфин. — Если вас плохо встретят, бегите сюда. Мы будем ждать.

Унылый берег оказался безлюдным. Взобравшись на высокую гору, мальчики увидали в долине девочку и козу с козлятами. Коза и козлята щипали траву, а девочка собирала цветы.

— Пойдём спросим, где мы оказались, — сказал Бульбинка.

— Нет, — отвечал Чиполлино. — Обоим идти опасно. Оставайся тут, а я сейчас.

Пока Чиполлино добирался до девочки, она успела собрать целый букет.

— Добрый день, прекрасная сеньорита, — весело поздоровался Чиполлино.

— День добрый, сеньор Чиполлино. Как ты попал сюда?

— Очень просто, на дельфинах.

У девочки были чёрные волосы и чёрные, как спелые вишенки, глазки. Одета она была очень бедно.

— Для кого ты, прекрасная сеньорита, собрала цветы?

— О, это большой секрет, — грустно ответила девочка. — Но тебе, Чиполлино, я могу сказать. Там, в зарослях, есть могила. В этой могиле похоронены мой дед и русский солдат. Они вместе боролись за свободу Испании и погибли. Для них я и нарвала цветов.

— Так это испанская земля?

— Да, это бедная, угнетённая фашистами земля, — отвечала девочка. — Беги отсюда, Чиполлино. Фашисты тебя не любят. Они сожгли книжку про твои приключения.

— А если б они узнали, что я не один здесь, а с другом Бульбинкой?

— Откуда он?

— С родины партизан, из Белоруссии.

— Из Советского Союза?

— Да. Пойдём, я тебя с ним познакомлю.

— Это опасно. Лучше скорей уходите отсюда, пока не пришли фашисты. А эти цветы отдай своему другу. Скажи: от Кармен. Приезжайте к нам, когда Испания будет свободной.

Бульбинка с удовольствием и благодарностью взял цветы, которые прислала ему маленькая испанка. Но когда узнал, для кого она их собирала, сказал решительно:

— Эти цветы я должен отнести на могилу героев.

И только когда мальчики вместе возложили цветы на могилу, они возвратились к своим дельфинам. Дельфины снова унесли мальчиков в море. А на горе стояла Кармен, чёрные, как спелые вишенки, печальные глазки её долго смотрели им вслед.

— Ну, эту местность я хорошо знаю, — сказал старый дельфин, подплывая к берегу. — Это Франция. Счастливого пути, хлопчики!

— А ты, не вернёшься с нами в Италию, Чиполлино? — спросил самый молодой дельфин.

— Потом, как провожу Бульбинку в Париж.

— Ну, тогда счастливой вам дороги! — крикнул старый дельфин.

— Спасибо, дельфины! — отвечали мальчики.

— А. теперь что будем делать? — спросил Бульбинка, когда дельфины уже исчезли в море.

— Всякое дело надо начинать с хорошей песни, — сказал Чиполлино. Он стал рисовать на песке солнце и запел:

Песню услышал рыбак. Попыхивая трубкой, он подошёл к Бульбинке и Чиполлино.

— Какие прекрасные мальчики! — сказал рыбак. — Тебя я, кажется, знаю. Ты из Италии. А ты откуда, малыш?

— Откуда же может быть бульбинка, как не из Белоруссии, — засмеялся хлопчик.

— Из Белоруссии? Дай я пожму твою руку, хлопчик. Я сам партизанил на Полесье. Мы там сражались с фашистами. А ещё пели песню про бульбу. Вот только слова забыл, смешные такие.

запел Бульбинка.

— Вот, вот, спой, пожалуйста, будь добр.

— Споём, что ли, Чиполлино?

— Споём.

И они запели, притопывая ногами, а рыбак присел на камень и стал слушать.

— А куда вы теперь? — спросил рыбак, когда мальчики кончили петь.

— Нам надо в Париж. Оттуда Бульбинка поедет на родину, а я к себе домой.

— Так вон фургон стоит. Он повезёт рыбу на рынок. Пойдём.

Рыбак посадил мальчиков в корзину с рыбой, закрыл двери машины, и они поехали.

Бульбинка не заметил, как приехали на рынок: он дорогой заснул. И надо же было так случиться: как раз, когда Бульбинка заворочался и начал искать глазами своего друга, к машине подошёл какой-то человек и вскрикнул:

— О, Бульбинка! Уж не из Белоруссии ли ты?

— Из Полесья, — обрадовался Бульбинка: незнакомец говорил по-белорусски.

— О, так ведь и я оттуда. А как ты сюда попал?

— Поначалу я попал в пионерский лагерь. А оттуда с итальянским мальчиком…

— Ты пионер? — Лицо незнакомца неприязненно скривилось.

— Нет, я не пионер ещё, но обязательно им буду…

— Ну, это мы посмотрим, — пробормотал незнакомец и, ухватив Бульбинку, сунул его в карман пальто.

— Кто вы, дядька? — пискнул Бульбинка из кармана.

— Много будешь знать, скоро состаришься… Сиди и молчи. Ещё поговорим…

«О чём он будет со мной говорить? Почему он живёт здесь, а не в Полесье?» — думал Бульбинка.

Незнакомец долго ходил по рынку, потом куда-то уехал на автобусе, заходил в магазины: в одном он купил нож, а в другом — бесшумный пистолет. Бульбинку он прижал рукой, не позволяя высунуть головы из кармана.

Наконец незнакомец зашёл в какой-то дом, снял в коридоре пальто и постучал в дверь.

— Пожалуйста, давно ожидаем, — послышалось в ответ.

«По-белорусски говорят, — удивился Бульбинка. — Надо послушать». Он выскочил из кармана, подбежал к двери и приложил к щёлочке ухо.

— Панове борцы-соратники! Знаете, чем я вас угощу?

— Чем, чем? — послышался вопрос.

— Бульбинкой. Да к тому же и белорусской.

— Что ты говоришь? Нашей белорусской бульбинкой?

С той поры, господа, как покинули родной край, мы забыли вкус и запах своей бульбы.

— Завидую тебе, Альберт. Ты летишь в Полесье. Вскоре будешь дышать родным воздухом.

— Не завидуйте, господа. Я не знаю, как там будет на Полесье. Может так случиться, что ни бульбы, ни драников и не отведаешь.

«Так вот кто этот незнакомец — Альберт, — подумал Бульбинка. — И он собирается в Полесье? Что ему понадобилось, предателю?»

— Зато когда ты вернёшься, Альберт, будешь иметь большие деньги.

— Если вернусь, — вздохнул Альберт.

— Как бы там ни было, бульбинку мы съедим сами.

— Это не простая бульбинка, Панове, — отвечал Альберт. — Это хлопчик Бульбинка. Он говорит по-белорусски. Из Полесья. Недавно оттуда. Он много может рассказать такого, что нас интересует, и особенно меня.

— Так чего же ты морочил нам головы? Давай его сюда на допрос!

— Надо спешить, — сказал Альберт. — До отхода поезда в Мюнхен осталось два часа. Только давайте подумаем, как лучше к

Бульбинке подойти. Ведь он почти пионер. Может заупрямиться…

— Вот что, панове, надо дать ему конфетку и сказать: «Мы несчастные эмигранты, тоскуем по родине».

«Ну, паны мне не товарищи, — подумал Бульбинка и подался к выходу… — Что ж теперь делать? — вздохнул хлопчик, очутившись на парижских улицах. — Где-то теперь мой друг Чиполлино?»

…А Чиполлино в этот момент говорил то же самое: «Где мой друг Бульбинка? Наверно, заблудился. Он ведь не знает Парижа».

Два часа бегал Чиполлино по улицам большого шумного города, искал Бульбинку. Но… попробуй найти иголку в стоге сена!

«Подымусь-ка я на Эйфелеву башню. Оттуда виден весь Париж».

Чиполлино однажды уже подымался с Марселино на Эйфелеву башню.

«Вот бы оказаться тут вместе с Бульбинкой!» Чиполлино рассматривал Париж с высоты. И вдруг — какое счастье…

— Пиф! Милый Пиф! — закричал Чиполлино.

Мимо башни бежала маленькая собачка. Она остановилась и подняла голову.

— Кто меня зовёт?

— Это я, Чиполлино! — начал кричать и махать руками мальчик-луковка.

— Виват, мой друг! — Пиф, спеша изо всех сил, стал подыматься на башню.

Чиполлино кинулся ему навстречу. «Пиф знает весь Париж. Пиф знает все площади, улицы и закоулки Парижа. У него чудесный нюх. Пиф найдёт Бульбинку».

— Что у тебя случилось? — спросил Пиф.

— Помоги, пожалуйста, найти Бульбинку. Это очень хороший мальчик,

— Ты прикасался к нему руками?

— Конечно.

Пиф обнюхал его руки.

— Ты знаешь, какой это прекрасный друг? — говорил в это время Чиполлино.

— Не будем терять времени. Оставайся здесь, наблюдай, а я побегу искать Бульбинку.

Бульбинка уже утратил надежду разыскать Чиполлино и решил идти на вокзал.

— А зачем вам, месье, вокзал? — удивился толстый лавочник.

— Хочу ехать.

— Куда?

— К друзьям в Мюнхен, — назвал Бульбинка город, который в эту минуту пришёл ему на память.

— А деньги есть?

— Нету, — пожал плечами Бульбинка.

— Ха-ха-ха! — захохотал лавочник. — Он хочет ехать в Мюнхен без копейки денег! Ха-ха-ха-ха!

«Что тут смешного?» — Бульбинка пожал плечами и пошёл прочь от магазина.

И тут его догнал старый знакомый Жан. Во время разговора с лавочником он стоял в стороне и волновался.

— Подожди, Бульбинка!..

— Жан! Вот так встреча…

— Для моего хозяина только тот человек, у кого есть деньги. Я мало зарабатываю. Но я дам тебе денег на дорогу. — Жан сунул в карман Бульбинки бумажку. — А на вокзал найдёшь дорогу? Нет? Ступай прямо, потом повернёшь налево, а там спросишь. Ну, будь здоров! Побегу, а то заметит хозяин, что я попусту теряю время, и прогонит меня с работы. Как жалко, что не могу с тобой больше пройти. Здесь не в пионерском лагере…

— До свиданья, Жан!

Стало веселей. «Друзья не забывают!» — подумал Бульбинка.

«Но зачем мне этот Мюнхен? — спохватился он через некоторое время. — Мне ведь надо экспресс Париж — Москва».

И в этот момент услышал рядом:

— Гав, гав!..

— Ой, кто это?

— Я Пиф. Друг Чиполлино. А друг моего товарища — мой друг.

— А где Чиполлино? — спросил Бульбинка.

— Он попросил, чтобы я нашёл тебя. Он же знает, что никто в Париже не сделает это лучше меня. Я — всем известный Пиф.

— А я совсем неизвестный, — отвечал Бульбинка. — Только где-то на Полесье меня вспоминают дед и баба. Я же блуждаю по свету.

— Ничего, мы поможем тебе вернуться на родину.

И всё было бы хорошо. Пошёл бы Бульбинка вместе с Пифом через весь Париж, поднялся бы на Эйфелеву башню, и вместе они полюбовались бы красотой Парижа, а потом бы друзья посадили Бульбинку в вагон экспресса Париж — Москва.

Но тут Бульбинка глянул в сторону и заметил каких-то троих мужчин.

— Пиф, — шепнул Бульбинка, — среди этих людей человек, который разлучил меня с Чиполлино. Спрячемся, они идут сюда.

Бульбинка и Пиф шмыгнули за старый каштан.

— О-о! Это недобрые люди, — потянув носом воздух, сказал Пиф. — У нас во Франции не любят гитлеровских прислужников.

— Откуда ты знаешь, что они гитлеровские прислужники?

— Я фашистов узнаю тотчас же.

— Пиф, я знаю — это недобрые люди. Один из них, Альберт, собирается лететь из Мюнхена на Полесье…

— Всё ясно, — сказал Пиф. — Садись с ними в вагон и не спускай с них глаз. Но нужно купить билет.

— У меня есть деньги. Мне дал их Жан.

— Прекрасно.

— Только вот жалко, что я не простился с Чиполлино.

— А я здесь, — послышался голос Чиполлино.

Бульбинка в недоумении оглядывался и моргал глазами.

— Не веришь? Можешь меня ущипнуть.

— Чиполлино! Мне так приятно, что мы опять вместе.

— У нас мало времени, — беспокойно поглядывая по сторонам, проговорил Пиф. — Бульбинка уезжает.

— Почему так внезапно? Мы даже не погуляли на прощанье.

Пиф шепнул что-то на ухо Чиполлино.

— А-а-а, — заторопился Чиполлино, — тогда другое дело.

Втроём они побежали на вокзал, купили билет. Осталась ещё сдача.

— Что с нею делать? — спросил Чиполлино, потому что брал билет в кассе он,

— Купить конфет, — посоветовал Пиф.

Конфет на сдачу дали немного, всего четыре конфетки. Поделили. Досталось по одной. А что делать с четвёртой?

— Передайте её Жану, — попросил Бульбинка. — И скажите ему, пусть приезжает снова к нам на лето в Крыжовку. И ты, Чиполлино, и ты, Пиф.

Объявили посадку. И Пиф. точно установил, в каком вагоне находятся трое мужчин.

— Проберись незаметно в купе и внимательно слушай, — посоветовал он.

— Спасибо, Пиф, — поблагодарил Бульбинка.

— Твой друг — мой друг, твой враг — наш общий враг, — сказал Пиф.

— Так оно и есть, — подтвердил Чиполлино.

Нелегко было расставаться с друзьями, но ещё трудней оказалось незаметно пробраться в купе, где сидели предатели, забраться на верхнюю Полку и не дыхнуть, не чихнуть, а слушать разговоры и всё замечать.

Тот, кого звали Альбертом, сидел посредине и понуро слушал своих спутников.

— Документы у тебя хорошие, — начал один из них, поправляя на носу очки, — ничего не бойся. Смело собирай сведения, всё узнавай и аккуратно посылай донесения.

— Хорошо, — вздохнул Альберт. — Жалко только, Бульбинка сбежал. Я бы вытряс из него нужные сведения. Всё было бы полегче…

— Никуда он от нас не скроется. Поймаем…

— Не забывай, что за эту работу тебе будут начислять деньги в банк на твой счёт. И не какие-то, а большие.

«Ах вы негодяи!» — чуть не крикнул Бульбинка, но вовремя прикусил язык.

Мальчик негодовал и возмущался, слушая предателей, покуда, наконец окончательно истомлённый, не заснул. И увидел сон. Вот он потихоньку достаёт из кармана пальто предателя пистолет и кричит:

«Руки вверх!»

Предатели подняли руки, дрожат. Альберт, заискивая, просит:

«Бульбинка, ты, пожалуйста, не нажми курок, а не то пистолет выстрелит».

«Знаю, приходилось стрелять».

«Не губи нас, Бульбинка! Мы ни в чём не виноваты!» — умоляет другой предатель.

«Не виноваты? А что вы делали, когда гитлеровские оккупанты душили белорусский народ?»

«Мы ничего худого не делали. Мы только слушались фашистов, потому что боялись их. Что прикажут, то и делали, нашей вины тут нет».

«А потом?»

«А потом бежали вместе с гитлеровцами, потому что боялись уже своих людей».

«А теперь?»

«Теперь слушаемся тех, кто нам платит деньги. Ведь надо на что-то жить».

«Осторожно, Бульбинка, — снова взмолился Альберт, — не нажми на курок!»

«Боишься? А летишь опять вредить нашим людям… Тебе не страшно?»

«Почему не страшно? Страшно, но ведь деньги большие платят. Я не полечу, полетит кто-нибудь другой, и я не получу денег».

«Ах вы негодяи!» — Бульбинка не выдержал и нажал курок.

Выстрела не было. Ещё раз… Страх пропал на лицах изменников, и они начали хохотать.

Бульбинка раскрыл глаза. В купе от табачного дыму хоть топор вешай, темным-темно. На столике бутылка вина. Предатели пьют и во всё горло хохочут. Альберт потряс зажигалкой, прикурил новую сигарету.

Бульбинка снова заснул.

Кто-то лизнул Бульбинку в лицо, и мальчик проснулся. Моргнул раз, другой и, не веря своим глазам, начал их протирать. Снова раскрыл — то же самое.

— Хоть сто раз протирай глаза — не поможет. Это не сон. Лизнул тебя я.

— Пиф?! Так это не сон, а правда ты?

— Я, Бульбинка, я.

— Как же ты здесь оказался?

— Вскочил на ходу. Мы подумали с Чиполлино, что тебе будет трудно одному.

— А на полку как влез?

— А вот по этой лесенке… Скок, скок…

Бульбинка глянул вниз:

— А где эти трое?

— Выходят из вагона. Мы уже в Мюнхене.

— О-о! Так надо торопиться.

— Не беспокойся, я их найду.

След привёл к огромному мрачному дому. На окнах первого этажа чернели железные решётки.

Пиф обнюхал ручку дверей и вернулся к Бульбинке, который оставался за углом дома.

— Они там.

— Что это за здание?

— Видать, какое-то учреждение.

— Что станем делать?

— Придётся ждать.

— Неприятное это дело — ждать. Да ещё неизвестно сколько.

— Были бы конфеты, быстрее бы время проходило, — пошутил с Пифом Бульбинка.

— Есть ещё одна конфетка, — сказал Пиф. — Но её нужно передать Жану.

— Это та самая конфетка?

— Да. Но когда я мог передать Жану?

— Хорошо, что ты со мной, Пиф. Что бы я без тебя стал делать?

Помолчали, поглядывая из-за угла дома на двери.

— Бульбинка, — несмело проговорил Пиф, — позволь мне съесть конфетку Жана. Я и тебе дам крошечку.

— Позволяю, — махнул рукой Бульбинка. — Жану я пошлю, как только вернусь на родину, белорусских конфеток.

— Надеюсь, и меня не забудешь, — сказал Пиф, развёртывая бумажку.

— Не забуду. И Чиполлино тоже.

Пиф похрустел конфеткой, потом повертел в лапах бумажку от неё, понюхал и тоже сунул в рот.

— Очень люблю конфетки.

Наконец двери открылись. На крыльцо вышли четверо мужчин.

— Первых троих я знаю: тот вот — Альберт. А кто четвёртый — не знаю.

Подошла великолепная, блистающая чёрным лаком машина…

— Нам ничего другого не. остаётся, как только прицепиться сзади к машине. Сможем?

— Постараемся, — отвечал Бульбинка.

Как только захлопнулись дверцы машины, Бульбинка и Пиф выскочили из-за угла и быстро устроились на задних буферах машины. Так проехали они километров сто. Возле домика у леса машина остановилась.

Четверо вылезли из машины и вошли в домик.

— Лезь на дерево, Бульбинка, посмотри, что они там делают.

Ветви росли низко и густо. Влезть на дерево было нетрудно.

— Ну, что ты там увидел? — спросил Пиф, когда Бульбинка спускался вниз.

— Альберт надевает парашют… В ста метрах от домика ждёт самолёт.

— Ты должен попасть в самолёт первым. Пошли.

Дверь в самолёт оказалась открытой, и лестница уже подготовлена.

— До свиданья, Пиф!

Бульбинка побежал к самолёту, а Пиф дождался, пока туда подошёл ещё один пассажир. Провожающие пожелали Альберту мягкой посадки и счастливого возвращения, и самолёт, разбежавшись, поднялся в воздух.

Бульбинка не спускал глаз с Альберта. Диверсант сидел унылый и молился.

— Подготовиться к высадке!

Диверсант подошёл к люку. Бульбинка за ним.

— Прыгай! — приказал лётчик.

Альберт потоптался на месте и провалился. Бульбинка прыгнул за ним. Через какое-то мгновение он сидел на куполе парашюта и смотрел вдаль. Начинало уже светать.

Парашют опустился на полянку. Бульбинка спрятался за елку и принялся следить за парашютистом. Альберт, прихрамывая, начал свёртывать парашют.

— Вот несчастье, я, кажется, вывихнул ногу, — пробормотал он, озираясь как волк.

Вдруг зашуршали сухие листья. Бульбинка оглянулся: «Неужто пограничники?» Нет, пограничников не видать, а листья шуршат. Бульбинка пригляделся: ёжик.

— Что ты тут делаешь, ёжик?

— Мышей ловлю.

— Мышей… Лучше посмотри, какая крыса ходит. Вот кого надо ловить!

— Кто это?

— Нарушитель границы.

— Надо сообщить на заставу, — сказал ёжик.

— Лучше я пойду скажу деду… До лесника, кажется, тут близко.

Ёжик предупредил:

— Если встретишь лису или зайца, им ничего не рассказывай. Лиса хитрая, а заяц — балаболка, болтун.

— Ладно, — согласился Бульбинка и побежал.

И нужно же было так случиться: почти у самого двора Бульбинка встретил лису.

— Бульбинка, Бульбинка, где ты был? Я тебя давно не видала.

— С того самого времени, как съела гуся… — сказал мальчик.

— Ой, я про того гуся давно забыла. Всё думала: «Где наш Бульбинка?»

— Как бы нам прогуляться, дойти до курятника…

— А что, я с радостью! — Лиса вильнула хвостом.

— Нет у меня времени, — отвечал Бульбинка.

— Ой, какой ты стал важный.

— Поумнел, на белый свет посмотрел, — отвечал Бульбинка.

В эту минуту на крыльцо вышел лесник. Бульбинка бросился к деду, а лиса вильнула хвостом, и след её простыл.

Увидав Бульбинку, лесник очень обрадовался:

— А, дорогой ты наш хлопчик, Бульбинка! Где же ты был столько времени? Бабушка! Бульбинка нашёлся!..

— Тише, дед! — перебил его Бульбинка. — В лесу шпион!

— Шпион?! Откуда он мог взяться?

— С неба, на парашюте.

— Выдумываешь!

— Не выдумываю, деду. Он повредил себе ногу…

Бульбинка хотел рассказать, что он уже давно следит за нарушителем границы, но вдруг испугался: дед совсем тогда не поверит ему.

— Говоришь, вывихнул ногу… Тогда он придёт сюда лечиться… Ну ладно. Я пойду на заставу, а ты, старуха, прими непрошеного гостя поласковее. Угости блинами, пригласи отдохнуть.

— А мне что делать? — спросил Бульбинка.

— Ты уж всё, что надо, сделал. Оставайся с бабушкой.

Дед вскинул на плечо ружьё и пошёл на заставу.

Через час из лесу вышел человек и в нерешительности остановился.

— Это он, бабушка, нарушитель, — шепнул Бульбинка. — Тот самый Альберт, который убежал за границу.

— Откуда ты знаешь?

— Потом расскажу, бабушка. Всё расскажу…

— Вот ворон, видно, не зря сюда он залетел.

Бабка заволновалась, взяла ведро с водой и вышла на крыльцо.

— Добрый день, — поздоровался нарушитель и даже пошутил:- Вот хорошо, с полным ведром встречаете, к счастью, значит…

— Несу вот, скотину напоить, — смутилась бабка.

— А кто живёт в этой хате? — спросил Альберт, оглядывая крыльцо.

— Кто живёт? Известно, кто в лесу живёт, — лесник.

— А он дома?

— Нет, пошёл в обход.

— А тут где-нибудь неподалёку есть ещё какая хата?

— Нету. Вокруг — лес и лес.

— А люди у вас бывают?

— Редко. Иной раз грибник либо охотник зайдёт.

— Эдак-то ведь можно и одичать совсем тут.

— А у нас есть радио. Видите, антенна. Песни слушаем, музыку. А вы откуда?

— Грибы собирал в лесу, да вот ногу повредил.

— Ох, горе-то какое! А где же ваши грибы?

— Оставил корзину в лесу. Трудно нести…

— Да чего мы стоим!.. Заходите в хату. У меня в печи чугун с горячей водой. Налью вам в корыто, попарите ногу, может быть, и пройдёт.

— Большое вам спасибо! Так, говорите, живёте вы тут только с дедом? — переспросил гость.

— Только с дедом. Есть хотите? Драниками могу попотчевать.

— Драниками? С очень большим удовольствием. Давно уж не ел драников.

— Живёте в Белоруссии и не едите драников? — удивилась бабка.

— А кто их там в городе печёт! — спохватился Альберт, сообразив, что проговорился.

Он сморщился, будто от боли.

Бабка подала блины, и гость накинулся на них, как голодный волк. Он шумно чавкал, давился и хвалил:

— Вот это блинки! Всем блинкам блинки!..

А когда его рука потянулась за остатним блинцом, в хату вошёл лесник.

— Вот и дед наш! — обрадованно сказала бабка.

— Очень приятно! — Гость протянул руку леснику.

Но тот, вместо приветствия направил на него двустволку.

— Руки вверх! В стволах пули на медведя.

Незваный гость поднял руки. В глазах у него был ужас, и казалось, они вот-вот выскочат из орбит.

— Дедуля! — не выдержал Бульбинка и высунулся из-за печки. — У него в кармане оружие…

— Баба, обыщи у него карманы! — приказал дед.

Бабка принялась проверять карманы Альберта, но оружия не нашла. Вынула только грибной нож.

— Ну, видите, как врёт, — сказал Альберт, волком глянув на Бульбинку.

— Было оружие, дедуля, был пистолет. Схоронил, видно, в лесу. Но ёжик знает где.

— Какое оружие? У меня документы. Можете проверить…. — Фальшивые у него документы, дедуля. Я всё знаю. Это

Альберт…

— Альберт?! — удивлённо воскликнул дед. — Слышал про такого предателя, хоть ни разу и не видал…

— Выдумывает он. Не Альберт я, а Иван. Документы у меня правильные, настоящие.

— Ничего, в Лядах остались живые свидетели. Они скажут, Альберт ты или Иван.

Альберт опустил голову.

— Ступай! — приказал дед, показывая на двери. Предатель вышел на крыльцо, а навстречу ему из лесу -

два пограничника.

— Ну, теперь, залётный соколик, перейдёшь на тюремные харчи, — усмехнулась бабка.

— Свою корзину с грибами не забудь взять в лесу, мусье Альберт!.. — насмешливо крикнул выскочивший на крыльцо Бульбинка.

Предатель только заскрипел зубами.