Мальчик, который уничтожил мир

Глава 103 Допрос военнопленных

Вышел срок лечения, и открылась капсула. Мы были готовы. Наблюдали через камеру вместе с Верой. Свет подали через портал с люстры. В неё же и говорить собрался.

— Ой! — Пискнула она мне в ухо, когда увидела его на экране. — Какой голенький! Какой миленький!

Его брутальность я всю вылечил. Теперь это обычный двадцатилетний паренёк. Конечно, он куда крупней и мускулистей меня, но только благодаря генам.

— Схуднул. — Констатировал он после осмотра своего тела. А когда ощупывал и поглаживал свою гладенькую задницу, то Вера аж зарделась вся и кулачки сжала от волнения. Зря я его в живых оставил. Но хоть про мозги ясно стало — можно и свежие трупы воскрешать.

— Услышь меня сын мой! — Опять начал в бога играть.

— Кто здесь? — Тут же опомнился он от рассматривания себя.

— Это я, создатель всего ссущего!

— А! Это тебя, придурка, мы взять должны были? Покажись. Что прячешься! — С улыбкой заговорил он по-хозяйски.

— Блин! — Ругнулся я. А Вера мило засмеялась. Радуется, что спасла такого бравого парня.

— А это, тот агрегат, за которым мы охотились? — Похлопал рукой по капсуле, как по собственной. Кнопочки тыкать начал. Вот наглец!

Пришлось выдернуть провод из розетки, чтоб обесточить капсулу. Собрался с мыслями и начал допрос.

— Не советую трогать порталы, если не хочешь лишиться рук. — Начал я с инструкций, раз божественное явление не удалось.

— Это я уже понял. — Скорчил обидную рожицу.

— Кто ты такой? И на кого работаешь? — Спросил я серьёзно.

— Эй, голос с потолка! А куда ты всю мою мускулатуру дел? Почему я в теле дрища? — Сбил он мой настрой.

— Старые ноги с жопой могу вернуть. — Обиделся я. — Только в виде куска мяса.

— А пистолет вернёшь? — Нагло спросил он. А сам начал на прочность стены проверять, выход простукивать.

— Нет. — Оборвал я его. — И лучше тебе начать говорить.

— А тебе лучше заткнуться. И выпустить меня.

— А я тебе сейчас части тела отрезать начну, и посмотрим, как ты запоёшь. — Начал я угрожать.

— Не так уж и больно. И всё равно потом вылечишь. Так что не убедил. — Огрызнулся он.

Как я уже ненавижу этого мужика. Может и правда оттяпать ему ненужные причиндалы.

— Я тогда прижигать тебя буду! Прочувствуешь всю боль. — Начал терять я терпение.

— Ну, давай, начинай. — И сложил руки выжидающе на груди. — Посмотрим у кого нервы крепче. Слабак!

Включил небольшое солнышко на уровне груди, и повёл медленно к нему. Он даже и не подумал что-то предпринять. Я уже чувствовал запах горелых волос и кожи. А он стоит, улыбается.

— Выключи! — Пискнула Вера. Пришлось послушаться.

— Хм. — Глянул он на почерневший кусочек кожи на руке. — Я же говорил.

— Ну и что теперь? — Поинтересовался я у Веры, не давшей мне его прожечь.

Стоит. Моргает удивлённо. Ничего придумать не может.

— Раз уж я тут надолго. То может, покормишь уже? — Раздался его голос.

— Ха-ха. — Заржал я, вспомнив особенность медкапсулы.

— Что смешного? — Шепотом спросила моя соучастница.

— Он сейчас с голодухи, свои пальцы обгрызать начнёт. — Объяснил я ей.

Ждём пять минут, и он уже требует еду. Ещё пять и он умоляет. Теперь можно и проводить допрос.

— Говори. — Строго потребовал я.

— Ладно-ладно! — Провыл он. — Наёмники мы. Наняли обезвредить тебя и забрать аппаратуру.

— Кто? Женщина? Мария или Марина? — Начал подсказывать ему.

— Марина. Она наш контакт. А на кого она работает, не знаю.

Задумался на секунду. А он опять жрать просит.

— Где меня икать будут? Какие места вам известны? — Какой правильный вопрос я придумал.

— Четыре точки. — У меня аж похолодело всё. — Общага, старая общага, дом, и квартира девчонки твоей.

— Квартира? — Не понял я, мы же с Верой в частном доме.

— На Ленина 48. — Ну, теперь понятно — это Элина.

— Что про девушку знаешь? — Вот она ниточка.

— 18 лет, рыжая, инвалид. Местонахождение неизвестно. — Процитировал он досье на неё.

— Ладно. — Удовлетворился я его ответами. — Милая, кинь ему банку тушёнки.

Кто сказал, что я слабохарактерный? Я ещё тот садист. Путь помучается с консервой.

Прилетела ему через портал банка. Он её на лету поймал. Я даже удивился его реакции. Поставил её на пол и поехал на ней как на санках. Доехал до стены, поднял её и сжал с боков. Крышка консервы отлетела в сторону. Он начал жадно есть мясо руками. Под конец я и правда подумал, что он пальцы себе обгрызёт. Так смачно их обсасывал.

— А я думал, он об портал догадается крышку срезать. — Сказал я удивлённой Вере. Её тоже впечатлила скорость поедания.

— Ещё! — Крикнул он. Я даже удивился его животному инстинкту.

— Последний вопрос. Как нанять вашу фирму? — Чисто из любопытства спросил я.

— Тебе никак. Мы на две стороны не работаем. — Серьёзно ответил он, радея за честь компании.

После того как он съел вторую банку тушёнки, и корочку хлеба, подаренную Верой, он раздобрел и обнаглел.

— Отпускать будешь? — С улыбкой спросил он, отдыхая сидя на капсуле.

— А куда деваться. — Сдался я. Выбора то у меня нет.

— Тогда пистолет верни. — Потребовал он.

— Да, конечно, сейчас прям! — Возмутился я.

— А то аппарат твой сломаю. — Начал угрожать он. — Штука хорошая, но наверняка не очень крепкая. А пистолет у меня именной, и очень ценен для меня.

— Да, блин! — Опять возникла мысль его убить.

Глянул на Веру. Она ничего толкового подсказать не может. Плечами только пожимает.

Делать нечего. И капсулу жалко, хоть и новую сделать смогу. И пистолет трофейный жалко, хотя скопировать не проблема.

— Договорились. — Громко прорычал я.

Скопировал по быстрому. Пришлось, правда, с порталами повозиться. Уже после разрядил пистолет, но с трудом. Необучен я этому делу. Кинул ему через заново открытый портал. Он был весьма доволен собой. Даже пострелять в портал хотел, да не вышло.

Открыл ему окно в Париж, где-то во дворах. Его обдало ледяным ветром, и он сразу замер.

— А одежды какой-нибудь не дашь? — Неуверенно спросил он.

— Может тебя ещё прямо домой доставить? Выберешься. Ты же крутой наёмник.

— Ну ладно. Верке привет!

На том и распрощались, скакнул в портал и отправился выживать. Нескоро он домой попадёт. Лет двадцать сбросил, и килограмм сорок. В чужой стране. И считающийся погибшим в своей.

А про «Верку» это он что говорил?