Валенсия постепенно обращалась в военный лагерь. Тысячи мужчин и женщин рыли окопы, специальные бригады строили убежища против воздушных налетов. Крестьяне и рабочие отдавали на оборону все, что могли. Руководивший обороной командующий республиканской армией генерал Миаха находился в Валенсии.
Наступление на Сагунто велось в двух направлениях: вдоль побережья через Кастельон и от Теруэля (Мора-де-Рубиелос) на Саррион. Предпринятая мятежниками в середине июля операция вдоль железной дороги Теруэль — Сагунто окончилась неудачей. Мятежники должны были оставить территорию, захваченную ими к западу от Сарриона и отойти к исходным позициям.
В своей попытке продвинуться вдоль побережья от Кастельона к югу они встретили исключительное по упорству сопротивление республиканских войск и поэтому перенесли центр тяжести борьбы на теруэльское направление. Здесь мятежники сосредоточили до 14 дивизий, до 100 батарей артиллерии, 150 танков и 500 самолетов.
С начала июля бои развернулись на всем протяжении фронта в 150 км от Теруэля до Средиземного моря. Целью наступления был Сагунто. Будучи отбиты в секторе между Моро-де-Рубиелос и рекой Михарес, мятежники пытались обойти оборонительную систему республиканцев у Вильястара (к югу от Теруэля). Эти попытки были отражены и войска мятежников отброшены в исходное положение. В течение 10 дней с начала июля ожесточенные бои происходили в приморском секторе по нижнему течению реки Секо и в районе между Вивером и Ондой, где мятежники стремились обойти горную цепь, тянущуюся от массива Эспадан.
В прибрежном секторе республиканские войска эвакуировали селение Нулес (8 июля), отойдя на заранее [336] приготовленные позиции к югу. В результате непрерывных бомбардировок авиации мятежников Нулес обращен в гору развалин. В этих боях мятежники понесли крупные потери общим числом до 10 000 человек. Ряд атак, направленных мятежниками на Валь-дель-Уксо (южнее Нулеса) были отражены республиканцами.
Авиация мятежников почти ежедневно производила налеты и бомбила СагунТо и окружающую местность, Таррагону и предместья Барселоны. 9–11 июля самолеты мятежников неоднократно пытались бомбардировать Валенсию, окрестные деревни и дороги. В общей сложности за 30 часов Валенсия подверглась пяти бомбардировкам. Мадрид оказывал широкую помощь Валенсии, моральную и материальную. Среди раненых оказался один из наблюдателей Комитета по невмешательству бельгиец Леман. Обстрелу подвергся британский пароход.
12 июля в районе массива Эспадон, вершину которого занимали республиканские войска, шли ожесточенные бои. Республиканцы сдерживали натиск мятежников на Сегорбе и вдоль берега. В районе Теруэля была отбита атака мятежников на Пуэбло-де-Вальверде. Одновременно авиация мятежников произвела налет на Картахену, окрестности Сагунто и Барселоны.
13 июля в районе Теруэля после ожесточенного боя мятежники заняли Саррион. В воздушном бою у Сарриона было сбито 8 истребителей типа «Фиат». 18 республиканских самолетов бомбардировали аэродром мятежников в Кауде, в результате чего значительная часть самолетов на аэродроме загорелась. 14 июля продолжались упорные бои у Сарриона, в которых 170 орудий и 50 бомбардировщиков непрерывно обстреливали республиканские позиции. Авиация мятежников бомбардировала Картахену, Аликанте, Валенсию и Сагунто, держась на высоте 3000–3500 м. На участке близ морского берега войска мятежников были оттеснены на север, к долине реки Михарес. Республиканские войска вновь заняли потерянные позиции.
В течение последующих дней (18–25 июля) на фронте Леванта шли напряженные бои. Атаки, после длительной артиллерийской подготовки предпринимавшиеся мятежниками [337] вдоль дороги Теруэль — Сагунто, потерпели полную неудачу. На эту дорогу было брошено 40 тысяч человек с танками. 85 самолетов мятежников бомбардировали и обстреливали из пулеметов Вивер и Сегоре, 50 «Юнкерсов» бомбардировали и обстреливали из пулеметов район близ побережья между массивом Эспадан и Сагунто. Самолеты мятежников с Майорки неоднократно бомбардировали Валенсию, ее пригороды и территорию между Валенсией и Аликанте. Такого огня, таких бомбардировок, такого сосредоточения технических средств еще не испытывала народная армия Испании.
21 июля войска интервентов в районе Вивера несколько раз пытались захватить проход, ведущий к Сегорбе. 75 самолетов бомбардировали позиции республиканцев. Главные усилия интервентов были направлены к тому, чтобы обойти с востока республиканские позиции и выйти обходным путем на дорогу Теруэль — Сагунто. Но все безуспешно. Каждый метр продвижения стоил им больших потерь.
Республиканцы держались стойко, отбивая иногда в день по 12 атак и переходя сами в контратаки. Глаза всего испанского народа были устремлены на армию, боровшуюся уже два месяца на фронте Леванта, куда мятежники бросили все лучшие силы, всю свою военную технику. Валенсия героическими усилиями удерживала непрерывно растущую лавину интервентов. Мадрид оказывал широкую моральную и материальную поддержку. Барселона отражала налеты авиации мятежников, истреблявшей мирное население, не останавливая ни на минуту работу заводов на оборону.
Наступление республиканцев на реке Эбро 25 июля —16 сентября 1938 г.
Обстановка
На Левантском фронте мятежники и интервенты тщетно пытались прорвать фронт республиканцев и в итоге вынуждены были перейти к методам позиционной борьбы. Однако положение республиканцев в районе Вивера — [338] Нулес все же было крайне неприятным, и над Валенсией нависла смертельная опасность.
Пока шли бои на фронте Леванта, части республиканской армии, занимавшие позиции на левом берегу реки Эбро, отдохнули и привели себя в порядок. У мятежников на правом берегу Эбро имелось шесть бригад фалангистов и несколько таборов марокканских войск. Правый берег был хорошо укреплен фортами, окопами, проволочными заграждениями. Противников разделяла широкая река с крутыми берегами. Мятежники считали свои позиции непреодолимыми для республиканских войск и не верили в возможность их наступления.
Цель наступления и задачи республиканской армии
Для облегчения положения на Левантском фронте республиканское командование задумало одним ударом во фланг мятежникам со стороны нижнего течения реки Эбро отвлечь силы интервентов от Левантского фронта, облегчить там положение республиканских войск и дать время, хотя бы месяц, и возможности для усиления и укрепления обороны Валенсии. Операция была задумана с ограниченной целью — наступлением через Эбро в направлении Гандесы притянуть сюда силы мятежников с Левантского фронта и тем облегчить положение республиканских войск в районе Вивер — Нулес.
Таким образом, ближайшей задачей республиканцев являлось форсирование р. Эбро, представлявшей серьезную преграду (200 м ширины, 3–3,5 м глубины, быстрое течение) , принимая во внимание укрепленный неприятельский берег. Такая задача решалась республиканской армией впервые и требовала искусства и решительности в ее подготовке и проведении, тем более что республиканская авиация была сосредоточена почти целиком на Левантском фронте, откуда нельзя было выделить ни одного самолета.
Подготовка операции
Обеспечением операции должны были служить внезапность, неожиданность для противника и быстрота выполнения. [339]
Переправа через Эбро была разработана и подготовлена до малейших подробностей. Переправу намечалось произвести ночью в нескольких (шести) пунктах излучины нижнего течения реки Эбро, восточнее устья Сегре. Для наводки мостов заготовлены понтоны, для охраны мостов от налетов авиации противника выставлены батареи зенитной артиллерии.
Для операции сосредоточены 6–7 дивизий. Первый эшелон должен был переправиться на лодках для закрепления на противоположном берегу.
Ход операции
В темную ночь с 24 на 25 июля республиканские войска неожиданно для мятежников начали переправу, успешно форсировав Эбро в шести пунктах (Файон, Риберакка, Флике, Аско, Гинистар и Венифаллет). Когда первые отряды, переправившись на лодках, закрепились на неприятельском берегу, были быстро наведены понтонные мосты, через которые хлынула пехота, артиллерия, танки.
Переправа была совершена в течение шести часов, настолько неожиданно для мятежников, что они в беспорядочном отступлении бросали оружие, пушки и пулеметы. Наступление республиканцев развернулось на фронте в 60 км. В первый день войска противника понесли потери, и республиканцы захватили большое количество военных материалов и около 50 пленных. Республиканская кавалерия преследовала бегущих. К концу первого дня республиканцы продвинулись на 15 км, заняв высоты в 10 км к северо-западу от Файона и в 9 км юго-восточнее Гандесы (Пинель).
Чтобы помешать переправе, мятежники открыли шлюзы на реке Сегре, рассчитывая на усиление течения и подъем воды, но понтонные мосты были поставлены прочно. В первый же день наступления мятежники перебросили авиацию с Левантского фронта и направили ее к пунктам переправы, стремясь разрушить мосты и уничтожить скопления республиканских войск, но точная стрельба республиканской артиллерии не допустила разрушения мостов, сбив три германских самолета. Успех [340] форсирования Эбро объясняется не только неожиданностью наступления, но и тем, что местное население оказывало всемерную помощь республиканским войскам.
26 июля число пленных достигло 3000 чел., а 27 июля возросло до 4000 человек, фронт наступления расширился до 100 км. К 28 июля республиканскими войсками было занято около 500 тысяч кв. км, наступление развивалось в направлении на Аотканьис и Винарес. Гандеса была полностью окружена{91}.
Тактика республиканцев
Республиканская пехота, как во время форсирования Эбро, так и в процессе наступления обнаружила в своих действиях хорошую организованность, сознательность и высокие боевые качества, тем более, что она не имела поддержки авиации.
В противоположность позиционным методам, к которым были вынуждены под конец прибегнуть мятежники на Левантском фронте, республиканские части при своем наступлении проявили величайшую маневренность. Их тактика заключалась в том, что при быстром наступлении они обходили очаги сопротивления, смело оставляли их у себя в тылу и на флангах, предоставляя добивать противника резервам. Такая смелая тактика посильна для хорошо обученных войск, дисциплинированных и крепких духом.
Республиканская армия вела наступление отдельными колоннами, которые соединялись в заранее намеченных пунктах и затем выполняли новые задачи. Эта тактика дала возможность путем отдельных операций быстро преодолеть сопротивление мятежников, уничтожить их живую силу, захватить большое число пленных и крупные запасы военного снаряжения. Почти не понеся потерь, республиканцы уничтожили всю 50-ю дивизию противника, взяв до 5000 пленных. [341]
Наступление отразило, как в зеркале, противоположные процессы, происходившие в течение нескольких последних месяцев в республиканской армии и в рядах мятежников. Только армия народа достаточно высокой политической сознательности и овладевшая военным искусством, могла совершить такую беспримерную переправу без серьезных потерь. Вместе с тем это наступление вскрыло основную слабость армии интервентов — неустойчивость ее человеческого материала.
В течение всего наступления республиканских войск авиация противника производила непрерывные налеты, бомбардируя республиканские войска. Однако противовоздушная оборона республиканцев была хорошо организована, и меткий огонь зенитных батарей заставлял самолеты противника летать на максимальной высоте. Сбрасываемые с такой высоты бомбы в большинстве падали мимо цели. Притом наступление республиканцев было так быстро, что авиация интервентов спутывала расположение войск и обстреливала колонны своих же войск.
27 июля десять «Юнкерсов» подвергли одной из наиболее жестоких воздушных бомбардировок Таррагону, сбросив 100 бомб, разрушив около 60 зданий, в том числе здания французского и бельгийского консульств. Бомбардировке подверглись английские пароходы, оставшиеся в Валенсии.
28 июля наступление республиканцев продолжалось на фронте от Тиберраха до Ампосты. Наиболее тяжелые бои были в районе Гандесы. 29 июля республиканские войска заняли селение Вильальбе, и Гандеса была полностью окружена. К этому времени мятежники перебросили с фронта Леванта крупные подкрепления (82-ю дивизию) и контратаками пытались прорвать окружение Гандесы, но были отбиты с тяжелыми потерями. В связи с переброской войск мятежников с фронта Леванта активные действия их на этом фронте прекратились, равно как и на Эстремадурском, где мятежники пытались захватить ртутные копи Аотмадена. [342]
Итоги и результаты шестидневного наступления на реке Эбро
Мятежники были захвачены врасплох наступлением республиканских войск. Они вынуждены были перебросить с фронта Леванта крупные подкрепления и приостановить свои операции на этом фронте. Таким образом, основная цель наступления республиканцев была достигнута.
В течение шести дней (25–30 июля) республиканские войска продвинулись в среднем на 32 км по фронту противника в 45 км (от Фай она до Черта), заняли около 700 кв. км территории, уничтожили целую дивизию противника, взяли 5000 пленных и огромное количество военных материалов, создав на правом берегу Эбро плацдарм, который приковал к себе крупные фашистские силы. Операции на фронте реки Эбро дали возможность республиканцам еще более укрепить фронт Леванта и подступы к Валенсии.
Контратаки мятежников и интервентов на Эбро в августе 1938 г.
После шестидневного наступления республиканцы закрепились на занятых позициях. Когда в начале августа мятежники и интервенты начали свои первые контратаки, направленные на Пинель, их стремлением было разрушить мосты, чтобы отрезать армию Эбро (полковник Модесто) от тыла. Республиканская авиация и зенитная артиллерия успешно защищали переправу. А инженерные части республиканской армии возводили взамен разрушенных все новые мосты. С 10 по 15 августа республиканцы вели наступление к северу от Лериды. 10 августа ночью после артиллерийский подготовки республиканские части переправились на правый берег реки Сегре к югу от Балагера. Многократные контратаки противника 12–14 августа, пытавшегося остановить продвижение республиканских войск, были отражены. [343]
На фронте Эбро войска мятежников продолжали атаки на позиции республиканцев у Гандесы. В воздушном бою 12 августа между 28 истребителями республиканцев и 39 самолетами интервентов республиканцы сбили четыре самолета, потеряв два, экипаж которых спасся на парашютах. Одновременно самолеты с Майорки бомбардировали Аликанте и Барселону. 14 августа в районе Гандесы произошли большие воздушные бои. Три республиканских эскадрильи встретились с 30 «Фиатами», затем в бой вступили 12 «Хейнкелей». Через 40 минут после начала боя к обеим сторонам прибыли подкрепления, причем к самолетам противника прибавилось 11 «Хейнкелей», группа «Фиатов» и 8 «Мессершмиттов».
В конце боя, когда республиканские летчики обратили самолеты противника в бегство, появилась новая группа самолетов мятежников, которая, однако, не рискнула вступить в бой. Республиканцы сбили 12 «Фиатов», 5 «Хейнкелей» и 2 «Мессершмитта», потеряв 1 самолет, пилот которого Гомес был тяжело ранен в голову{92}.
В 20-х числах августа в контрнаступление на Сьерра-Пандос мятежники ввели в действие свою лучшую ударную часть — 4-ю Наваррскую дивизию. С фронта Леванта лихорадочно подтягивались войска мятежников, перебрасывались тяжелые орудия, танки, бомбардировщики сбрасывали зажигательные бомбы, войска противника пытались прорваться на Пинель, отрезать республиканцам переправу, но все безуспешно.
В трех воздушных боях с неприятельскими самолетами в районе Сьерра-Пандос 23–24 августа республиканская авиация сбила 16 самолетов, еще 2 было подбито зенитной артиллерией. В первом бою встретились 20 республиканских самолетов с 26 «Фиатами». В результате сбито 7 «Фиатов». Во втором сбит 1 «Мессершмитт». В третьем республиканская авиация имела против себя 36 «Фиатов», 24 «Мессершмитта» и 12 бомбардировщиков. Сбито 6 «Фиатов» и 1 «Мессершмитт», остальные бежали. Республиканцы потеряли два самолета в третьем сражении. [344]
За месяц (25 июля — 25 августа) республиканскими войсками сбито: зенитными батареями 14 самолетов (7 бомбардировщиков и 7 истребителей); огнем республиканской пехоты — 5 самолетов (4 бомбардировщика и 1 истребитель); республиканскими летчиками в воздушных сражениях — 72 самолета (7 бомбардировщиков и 65 истребителей). Всего интервенты потеряли на реке Эбро в течение месяца 91 самолет (18 бомбардировщиков и 72 истребителя).
После неудачи у Сьерра-Пандос интервенты перенесли удар на направление по основной дороге Гандеса — Меро-де-Эбро, чтобы выйти к реке. Для осуществления этого второго плана, начатого 4 сентября, интервенты стянули 12 дивизий, около 30 батарей, 80 танков и несколько сот самолетов. В бой были брошены отборные части, подведены свежие подкрепления, механизированные бригады, марокканская конница. Был день, когда над республиканскими позициями появлялось до 400 самолетов. В районе Сьерра-Кабальос шли ожесточенные бои. Мятежники, открыв чудовищный огонь, пытались отбросить республиканские войска за реку — но понесли еще большие потери, чем в июле на Левантском фронте.
Действия флота
Потопление «Балеареса» и вступление затем в строй республиканского крейсера «Сервантес» явилось причиной некоторого ослабления боевой деятельности мятежников на море. Деятельность их сводилась к контролю над торговыми путями к республиканским портам, особенно со стороны восточной части Средиземного моря при совершенно открытом содействии интервентов в осуществлении дальней блокады в районе Сардиния — Сицилия.
Выход мятежников к Средиземному морю (в апреле 1938 г.) резко изменил обстановку на суше и на море. Республиканская Испания была разрезана на две части. Морские сообщения между ними и питание южной части оружием, боеприпасами и сырьем, равно как и переброска войск морем должна была происходить вдоль побережья, занятого противником. Существенное преимущество мятежников [345] было в авиации, базировавшейся на Балеарские острова и позволявшей знать обстановку на море. Повторными ударами авиации по базам Республики мятежники стремились вывести из строя республиканские корабли.
В апреле при воздушной атаке на Картахену был выведен из строя республиканский крейсер «Либертад», а в июне — крейсер «Сервантес» и повреждено несколько эсминцев. Между тем 1 июля мятежники ввели в строй модернизированный крейсер «Наварра» (бывший «Республика») с немецкой артиллерией и нефтяным отоплением.
20 августа 1938 г. республиканский эсминец «Хосе Луис Диас» по окончании ремонта покинул Гавр с целью прорваться в Средиземное море. Мятежники были осведомлены об этом, и в Гибралтарском проливе были сосредоточены крейсера мятежников и 3 минных заградителя. «Диас» был замаскирован под английский эсминец «Айвенго», находившийся в это время в Гибралтаре.
27 августа «Диас» встретился в Гибралтарском проливе с крейсером « Канариас», который не был обманут маскировкой и открыл огонь. «Диас», получив серьезную пробоину 8-дюймовым снарядом в ватерлинию у самого носа и имея 28 убитых и 10 раненых, на рассвете 27 августа вынужден был укрыться в Гибралтаре. С этого времени мятежники организовали отряд в составе четырех минзагов, двух канонерок и двух вспомогательных судов для тесной блокады и непрерывного наблюдения за выходом «Диаса».
Хозяйничание флотов интервентов в Средиземном море, конвоирование потока подкреплений и военного снаряжения, бомбардировка самолетами нейтральных пароходов, шедших в Испанию и находящихся в республиканских портах — все это отзывалось на положении республиканской Испании, испытывавшей недостаток не только в военных материалах, но и в продовольствии.
Процесс ПОУМ и эвакуация добровольцев
Прошло уже полтора месяца со времени закрытия франко-испанской границы. Испанское правительство в дипломатических представлениях в Лондоне и других [346] столицах настоятельно требовало открытия франко-испанской границы. В середине сентября на пленуме Лиги Наций выступал министр Испанской демократической республики Альварес дель Вайо. Подчеркнув, что Испания в третий раз появляется перед пленумом Лиги Наций как жертва агрессии, он заявил, что политика уступок агрессору и игнорирование агрессии развязывает войну.
«Наибольшая ответственность падает не на самих агрессоров, а на их сообщников. Сообщники агрессоров — это государства, которые превратили Лигу Наций в простое бюро регистрации ее собственных поражений... Несмотря на то, что моя страна стала жертвой агрессии и оскорблялась в самые тяжелые часы ее борьбы проведением так называемой политики «невмешательства», никакая другая страна не сделала больших усилий к тому, чтобы помешать превращению в общий пожар того конфликта, который происходит на ее территории.
Колебания западноевропейских государств дискредитировали систему коллективной безопасности.
Будь у нас помощь Лиги Наций, наше сопротивление уже давно привело бы к решающим результатам, и много сотен тысяч испанских жизней было бы спасено».
Подчеркнув, что Испания будет продолжать свою борьбу за независимость, дель Вайо настаивал на необходимости восстановления полной свободы торговли для Испании. 2 сентября представитель Совета министров республиканской Испании Негрин на сессии кортесов (парламента) заявил:
«Несмотря на несправедливые условия плана Комитета по невмешательству относительно отозвания добровольцев из армии Франко, правительство республики приняло этот план. [347]
После отрицательного ответа мятежников Лондонский Комитет попытался похоронить свое собственное предложение. Работа Лондонского Комитета оживляется только тогда, когда ему кажется, что конец республики близок. Но республика будет сопротивляться и никогда не согласится на предоставление мятежникам права воюющей стороны».
Негрин подчеркнул, что никакого перемирия быть не может.
1 октября интервенты вновь возобновили свои атаки на Эбро при участии больших масс авиации и танковых частей. Это наступление, прерываемое контратаками республиканцев, безуспешно продолжалось до 15 октября и сопровождалось огромными потерями в войсках мятежников. В итоге трехмесячных боев ценой огромных потерь в 80 000 человек убитыми и ранеными мятежники смогли отвоевать лишь 35 кв. км из 700, занятых республиканцами в первые шесть дней их наступления.
Наступление мятежников, предпринятое ими 24–26 октября на реке Хараме к юго-востоку от Мадрида с целью захвата важнейших узлов сообщения, также было сломлено.
Во время этих напряженных боев в Барселоне закончился процесс троцкистско-шпионской банды поумовцев, организовавших майский путч в Каталонии с целью свергнуть правительство народного фронта, причем «дивизия» ПОУМ для этой цели оставила фронт. Эта шпионская уголовная организация изменников, надевших на себя маску ультрареволюционеров, находилась в сношении с заграничными генштабами и разведками, скрыто оказывала помощь мятежникам и выдавала врагу военные планы. Так, ПОУМ опубликовал сообщение о дне отплытия республиканского десанта на Майорку, о численности десанта и имени его командира{93}. [348]
Испанское правительство честно выполнило обещание эвакуировать иностранных добровольцев. 28 октября в Барселоне состоялся прощальный парад интернациональных бригад. Интервенты ответили на это фарсом эвакуации раненых и непригодных для фронта солдат.
1 ноября войска мятежников и интервентов после артиллерийского обстрела снова атаковали позиции республиканцев на высотах Сьерра-Кабальес силами до 10 батальонов, поддержанных огнем 140 орудий, в воздухе находилось около 120 самолетов. В двух воздушных боях республиканские летчики сбили восемь неприятельских самолетов, потеряв два.
Ожесточенные бои в районе Сьерра-Кабальес происходили в течение недели. Отдельные позиции переходили из рук в руки. В результате ценой больших потерь мятежники несколько продвинулись вперед.
Одновременно подверглись бомбардировке самолетов интервентов районы Валенсии, Таррагоны и Барселоны. Общее количество самолетов, действовавших в это время на стороне мятежников, было не менее 1000.
Наступление республиканцев на Лериду (7–15 ноября)
7 ноября республиканские войска, стремясь ослабить давление мятежников на Эбро, вторично начали новое наступление в районе реки Сегре. Перебросив неожиданно несколько понтонных мостов и перейдя реку в нескольких местах к юго-западу от Лериды, они сломили сопротивление противника, заняли ряд селений на правом берегу Сегре, перерезали у Фраги дорогу из Лериды в Сарагосу, захватив до 800 пленных и большое количество военных материалов. Поддержанные большим количеством танков и самолетов, мятежники в течение 11–14 ноября пытались выбить республиканцев из занятых ими позиций, непрерывно бомбардируя их с суши и с воздуха, но были отбиты.
С 11 ноября на фронте Эбро не прекращались упорные бои. Седьмое контрнаступление интервентов на этом [349] фронте, так же как и предыдущее, было отражено республиканцами.
Отход республиканских войск на фронте р. Эбро на прежние позиции 16 ноября
В районе нижнего течения реки Эбро в ночь на 16 ноября республиканские войска покинули занятую ими территорию и свои позиции на правом берегу и снова обосновались на левом берегу на старых позициях, которые они занимали до наступления 25 июля. Этим закончился еще один период испанской войны. Почти 4 месяца республиканские войска приковывали крупные силы интервентов к этому участку фронта, и за это время основательно укрепили Валенсию. Остановлено было наступление на Валенсию, сорван был удар мятежников на Альмаден.
Это были четыре месяца еще невиданных в Испании условий борьбы республиканской армии против непрерывно нараставших сил интервентов. Каждый день был днем напряжения всех сил, физических и моральных. Семь контрнаступлений, длившихся неделями, с каждым разом обрушивавших на республиканские позиции все большее количество огня и металла, были отражены. Мятежники потеряли в этих операциях 80 тысяч человек и 214 самолетов.
Республиканская армия в Каталонии состояла из двух групп: восточной группы под командованием полковника Переаса и группы района Эбро под командованием полковника Модесто. Именно последняя выдержала всю тяжесть четырехмесячной борьбы, которую она начала наступлением 25 июля и вышла из этой операции весьма ослабленной. Отозыв же интернациональных бригад в конце октября лишило эту группу испытанных бойцов, которые были заменены молодыми рекрутами.
Обе группы насчитывали в общей сложности около 120 тысяч человек и должны были защищать фронт протяжением свыше 200 км от Пиренеев до Тортосы. Республиканские войска не располагали материалами, не имели достаточного вооружения и не могли рассчитывать на [350] прямую помощь со стороны войск центральной и южной зоны.
16 ноября вступило в силу англо-итальянское соглашение, заключенное 16 апреля 1938 г. Введение в силу этого соглашения означало признание Англией «единой Испании» — то есть Испании Франко.
Наступление мятежников и интервентов на Каталонском фронте (23 декабря 1938 г. — 14 февраля 1939 г.)
Дальнейшие планы интервентов
Убедившись в невозможности сокрушить одним ударом сопротивление республиканцев, интервенты намечали занять франко-испанскую границу на всем ее протяжении и тем лишить испанский народ снабжения продовольствием. Для этого надо было бы продвинуться на севере через гористый район до Сео-де-Ургель и Сильсены. От Сео-де-Ургель вдоль реки Сегре идет шоссейная дорога до пограничного городка Пуигсерды. Следующим этапом было бы продвижение мятежников до Фигераса и Росаса. Захват этих пунктов отрезал бы республиканскую Испанию от Франции, откуда она получала некоторое количество продовольствия, однако не было подходящего момента для его осуществления. Наступление зимы и трудности проведения операции в гористой бездорожной местности делали этот план маловероятным{94}.
Наступление на Мадридском или Валенсийском направлении обещало мало успеха ввиду того, что эти важнейшие пункты после многократных безуспешных попыток мятежников овладеть ими теперь были хорошо укреплены республиканцами.
Наступление на Эстремадурском фронте могло бы дать в руки мятежников Альмаден, где добывается 51% [351] всей мировой добычи ртути, необходимой для военной промышленности. Но успех на этом фронте еще в меньшей степени, чем на других фронтах, привел бы к уничтожению республиканской армии.
Наступление от Лериды на Барселону — третий важнейший пункт, отстоящий от Лериды на 90 миль, — представляло наибольшие выгоды, тем более, что его можно было сочетать с наступлением со стороны Мора-де-Эбро или от Ампосты на Тортосу и Таррагону вдоль побережья и, вместе с тем, усилить блокаду Барселоны при содействии флотов интервентов, которые уже третий год открыто используют свои сухопутные, воздушные и морские силы против Испанской республики. В связи с эти Франко усилил свои домогательства на получение права воюющей стороны.
Раскрытие крупнейшего шпионского центра в Каталонии
Только что закончился в Барселоне процесс троцкистско-шпионской банды, устроившей майский путч, как в декабре был раскрыт крупный шпионский центр, действовавший в Каталонии. Он показывал, что в республике имеется еще много тайных врагов, в частности троцкистов, с которыми необходимо вести беспощадную борьбу. Раскрытие шпионского центра было большим ударом для мятежников, подготовлявших с помощью шпионов новое наступление уже в течение двух месяцев.
Шпионский центр находился под руководством Генерального штаба войск мятежников и интервентов. Во главе шпионской организации стоял майор Аймат, личный друг генерала Франко. Шпионы указывали авиации Франко объекты бомбардировки и предупреждали мятежников о предстоящих рейдах республиканской авиации. Они оперировали в районах, прилегающих к Барселоне и имеющих крупное стратегическое значение, и вместе с тем подготовляли мятеж против республиканского правительства. Шпионская организация имела филиалы во многих городах и деревнях Каталонии. [352]
Наступление мятежников на Берхос-Бланкас
К 12 декабря мятежники и интервенты сосредоточили на Каталонском фронте между Тремпом и Файоном (на реке Эбро) 250 тысяч человек, 3000 орудий, 500 танков, 800 самолетов, огромные запасы снарядов и автоматического оружия. Кроме четырех дивизий интервентов, уже бывших в Испании, сюда были переброшены еще две. В состав этих сил входил корпус марокканских войск и войска, состоящие из русских белогвардейцев, португальцев, венгров, румын.
Республиканская армия состояла из 120 тысяч бойцов, 300 пушек, 50 танков, 50 самолетов, артиллерийских боезапасов хватало на 2 недели.
23 декабря после предварительной интенсивной артиллерийской и воздушной бомбардировки мятежники начали наступление на Каталонском фронте — сначала в секторе Тремпа, а затем по всему фронту до Эбро. Главный удар наносился в направлении на Берхос-Бланкас, важную станцию железной дороги Лерида — Таррагона. В районе Тремпа был сосредоточен марокканский корпус и действовали 80 самолетов. На главном направлении атаковали три дивизии при поддержке 200 самолетов. Такой концентрации авиации не было даже в боях на Эбро, равно как и такой интенсивности артиллерийского огня. Бои происходили при больших морозах (до 20 градусов ниже нуля).
Огромное превосходство мятежников и интервентов в численном составе войск и всех видов новейшего вооружения дало им возможность пробить брешь в линии республиканского фронта. Чтобы остановить продвижение их на главном направлении, на третий день боев пришлось обратиться к поддержке группы республиканских войск, действовавших в районе р. Эбро, которые были переброшены в сектор Боркас-Бланкас. Войска этой группы, руководимые полковниками Листером и Тагуэньей под общим командованием полковника Модесто, в течение 8 дней (26 декабря — 3 января) защищали позиции у Борхас-Бланкас с беспримерным героизмом, в то время как восточная [353] группа, занимавшая сектор Тремп — Балагер, отступила до линии Артеса — Торреро. Новые виды вооружения — танки, тяжелые самолеты, моторизированные части — нашли проверку и применение в этих боях. 29 декабря был самым тяжелым днем для республиканцев. Одна из республиканских дивизий в этот день была окружена и с большим трудом пробила себе дорогу.
Попытка прорыва эсминца «Хосе Луис Диас» из Гибралтара в Картахену
Находившийся в ремонте в Гибралтаре республиканский эсминец «Хосе Луис Диас», получивший повреждения в бою с крейсером «Канариас» при попытке прорыва через Гибралтарский пролив 27 августа 1938 г., к 20 декабря был готов к выходу.
Ввиду организованной мятежниками тесной блокады эсминца выхода из Гибралтара и неизбежной встречи с превосходящими силами противника, республиканское правительство поручило Морскому Генеральному штабу обеспечить переход эсминца из Гибралтара в Картахену.
Согласно разработанному Морским Генеральным штабом плану, должна была быть проведена между 23 и 28 декабря береговая операция четырьмя республиканцами миноносцами для атак блокирующих кораблей мятежников, которой «Диас» мог бы воспользоваться для своего выхода из Гибралтара. Республиканская эскадра в составе 2–3 крейсеров и 4 эсминцев должна была оказать поддержку 1-й флотилии эсминцев, посланной для атаки, крейсируя в 30 милях к востоку от пролива в ожидании прорыва «Диаса».
Рандеву эскадры, флотилии эсминцев и «Диаса» было назначено на меридиане мыса Гата. Для прикрытия отхода флота от точки рандеву до Картахены авиация и торпедные катера должны были быть заранее перебазированы в Альмерию. Авиации ставилось задачей предварительная бомбардировка кораблей мятежников в Сеуте и Малаге.
К этому времени диспозиция флота мятежников была такова: группа блокирующих «Диас» судов в составе [354] четырех минных заградителей, двух канлодок и двух вспомогательных крейсеров базировалась на Сеуту, Кадис и Малагу. В Кадисе находился также и крейсер «Канариас». В Пальме стояли «Альмиранте Сервера», «Наварра», два эсминца, два подводные лодки несколько канонерских лодок и вспомогательных крейсеров.
Командующий флотом считал план Морского Генерального штаба ошибочным и находил, что «Диас» должен прорываться самостоятельно, без участия флота. Также думало и большинство морских офицеров. Оперативный приказ комфлота не соответствовал полученной директиве. Эсминцу «Диас» приказывалось в 23 ч. 30 мин. 27 декабря во что бы то ни стало выйти из Гибралтара для самостоятельного следования в Картахену. 1-й флотилии эсминцев, разделившейся на две части, к полуночи на 28 декабря следовало быть у мыса Эстепон и у мыса Альмина, после чего обеим частям лечь на обратный курс с расчетом быть у мыса Гата к утру 28 декабря, где к этому времени будет находиться республиканская эскадра{95}.
В ночь на 28 декабря «Канариас» вышел из Сеуты в Пальму, а в проливе был сосредоточен весь блокирующий отряд. Командир эсминца «Диас» Кастро просил комфлота поставить задачу 1-й флотилии атаковать блокирующий отряд, но не получил ответа. Донеся о нахождении «Канариаса» у мыса Европа и считая в этих условиях самостоятельный выход невозможным, Кастро просил отложить выход на сутки. Не получив ответа и на эту телеграмму, Кастро донес, что выход им отложен.
Командующий флотом, находившийся у мыса Гата, получив эти донесения и выждав подхода 1-й флотилии, вернулся в Картахену и донес министру о срыве операции по вине командира эсминца «Диас», прося дать приказ о самостоятельном выходе эсминца и смене командира. Однако начальник Морского Генерального штаба Прадо доложил министру о срыве операции по вине комфлота, отменившего атаку 1-й флотилии и просил вновь [355] дать приказ о выполнении операции в ночь с 29 на 30 декабря.
Получив директиву министра — организовать выход силами флота и эффективную защиту для обеспечения выхода «Диаса» из Гибралтара — командующий флотом приказал 1-й флотилии идти к мысу Альмина, а сам с тремя крейсерами вышел к мысу Гата. Командиру эсминца «Диас» комфлота дал радио:
«Выходите со всем риском в 1 ч. 30 декабря. Пункт соединения с флотом тот же. Пройдя пролив, держите на м. Гата. Охраняющие эсминцы все время будут к югу от вашего пути».
Эскадра мятежников в составе крейсеров «Канариас», «Альмиранте Сервера», «Наварра» и трех миноносцев утром 29 декабря вышла из Пальмы и в ночь на 30 декабря находилась у африканского берега между Тенесом и Архелем.
В 1 ч. 30 декабря 1-й флотилия в составе четырех эсминцев («Улисс», «Вальдес», «Миранда», «Антекера») пришла к мысу Альмина, расчитывая пройти в английских территориальных водах до мыса Европа, после чего, пользуясь превосходством скорости, оторваться от противника. Агенты мятежников оповестили ракетами блокирующие суда о выходе «Диаса», с мыса Карнера его освещали прожектором, а заградитель «Юпитер» — осветительными снарядами; одна из канлодок открыла по нему огонь. «Днас» шел, прижимаясь к берегу, и, обнаружив еще два заградителя — «Вулкано» и «Марте», открыл огонь по ним и выпустил по «Марте» три торпеды, не достигшие цели.
Обстрелянный четырьмя заградителями мятежников, «Диас» сосредоточивает огонь на «Вулкано», который неотступно следует за ним и, наконец, своим корпусом преграждает ему путь.
«Диас» решает таранить «Вулкано» и правой скулой ударяет его в левый борт. Высокобортный «Вулкано» поражает «Диаса» пулеметным огнем и ручными гранатами. Получив попадание 120-мм снарядом в машину с повреждением главного трубопровода, «Диас» потерял ход и выбросился на берег в Каталонской бухте. Суда мятежников продолжали вести артиллерийский огонь, пока не [356] были отогнаны вышедшим из Гибралтара английским миноносцем.
Командир 1-й республиканской флотилии, находясь на своей позиции у мыса Альмина и увидев вспышки выстрелов, осветительные снаряды и силуэт корабля в лучах прожектора, не проявил никакой инициативы а, донеся комфлота, что «Диас» интенсивно обстреливается кораблями противника, ограничился тем, что открыл огонь по прожекторам с дистанции 15 500 метров на две минуты, так как в это время стрельба мятежников стихла вследствие столкновения «Диаса» с «Вулкане». Командир 1-й флотилии, считая свою миссию выполненной, 30-узловым ходом повел флотилию на рандеву с эскадрой, которая в составе трех крейсеров и четырех эсминцев в это время начала выходить из Картахены и только к 7 часам подошла к месту рандеву. Вместе с подошедшей 1-й флотилией, торпедными катерами и авиацией, вызванной из Альмерии, эскадра вернулась в Картахену.
Английские власти потребовали от командира эсминца «Диас» спустить республиканский флаг и со всей своей командой покинуть эсминец. Английские буксиры сняли «Диас» с мели и привели в Гибралтар, где он был интернирован.
Республиканское правительство опротестовало незаконные действия английских властей, указав, что, интернируя эсминец, английское правительство фактически признает за Франко право воюющей стороны. Незаконность действий английских властей была тем более очевидна, что мятежники вели обстрел эсминца, находившегося в английских территориальных водах, где он должен был найти защиту государства, поддерживающего с республиканским правительством нормальные дипломатические отношения.
Команда героического эсминца была на английских судах отправлена в Альмерию, откуда сухим путем — в Картахену.
Основная причина неуспеха прорыва эсминца «Диас» заключалась в невыполнении и искажении директив правительства командующим флотом, в отмене набеговой операции и предоставлении самостоятельного выхода [357] эсминцу, в отсутствии какого-либо содействия флота — что свидетельствовало о желании комфлота сорвать операцию. Получив донесение 1-й флотилии, что «Диас» атакован кораблями мятежников, командующий флотом не дал никаких указаний флотилии, что указывает на полное отсутствие боевого управления со стороны комфлота. Операция еще раз показала, что большинство офицеров неохотно шло на активные операции против флота мятежников. Командир 1-й флотилии, прикрываясь формальным выполнением задачи, оставил без всякой помощи эсминец, боровшийся с многократно превосходящим его силой противником.
Использование оружия с обеих сторон в этом ночном бою не было достаточно эффективно. Несмотря на интенсивный обстрел «Диаса» четырьмя равными ему по артвооружению заградителями, он получил повреждения только от двух попаданий{96}. Видя, что артогнем даже превосходящих сил нельзя остановить республиканский эсминец, заградитель «Вулкано» смело заградил ему путь своим корпусом.
На 40 выпущенных «Диасом» 120-мм снарядов в три корабля попало 9 снарядов, из выпущенных им шести торпед — не попало ни одной. Заградитель «Вулкано» в результате полученных повреждений был отведен в Кадис в док на 10 дней.
Итоги первого этапа операций на Каталонском фронте
Если в боях на реке Эбро около 80% потерь республиканцев происходило от действий неприятельской артиллерии и авиации, то при наступлении на Каталонском фронте такой же процент падал на пулевые ранения. Участились рукопашные бои с применением ручных гранат.
Авиация мятежников бомбила не только линию фронта, но разрушала все в глубину на 60 км от фронта. Днем войска мятежников обычно ничего не могли добиться, но [358] по ночам, совершая обходные действия, они одерживали успехи. 31 декабря авиация интервентов подвергла Барселону усиленной бомбардировке, в которой впервые был применен новый тип бомб, специально предназначенный для массового истребления мирного населения. Бомбы были сброшены на самые оживленные улицы Барселоны. В результате бомбардировки было 62 убитых и 111 раненых.
3 января эскадрилья интервентов бомбардировала Валенсию, 4 января — Таррагону, где обстрелу подверглись вокзал и поезда с эвакуируемыми из города женщинами и детьми. С 3 по 7 января 1939 г. дивизии интервентов вели успешные бои на Борхас-Бланкас и Артеса-де-Сегре. Части Листера были атакованы сотней танков. Наконец республиканская артиллерия стала испытывать недостаток в снарядах. 7 января Борхас-Бланкас и Артес были оставлены республиканцами.
По призыву коммунистической партии в Каталонии началась всеобщая мобилизация и создание добровольческих отрядов из мужчин, не подлежащих призыву.
Действия республиканцев на Эстремадурском фронте
Для ослабления нажима мятежников на Каталонском фронте республиканское командование 6 января предприняло наступление на Эстремадурском фронте в районе Альмаден — Фуэнте Овехуна, к западу от Пособланко, угрожающее как Кордове, так и Севилье. Наступление велось в трех направлениях: на Монтеруббио, на юг, на Пеньяройю, важный железнодорожный узел, и вдоль железной дороги Овехуна — Асуага.
Республиканская армия под командованием генерала Эскобара, переправивишись через реку Сухар, за три дня заняла территорию свыше 600 кв. км и подошла к Монтеруббио. В районе Пеньяройя — Бельмос республиканцы перерезали все коммуникации мятежников, сжимая кольцо вокруг Пеньяройи, снабжающей Севилью и Кордову электроэнергией. В провинции Бадахос республиканские войска к 15 января достигли селения Асуага. [359]
Однако, несмотря на удачно выбранный момент и сильный удар на Эстремадурском фронте, уже к 11 января мятежники подтянули резервы и приостановили наступление республиканцев. К 20 января правительственные войска только удерживали занятые позиции.
Наступление мятежников на Таррагону
Между тем на Каталонском фронте после некоторого затишья мятежники с 9 января продолжали наступление по направлению на Монтбланк, Реус и Вельс, подвергая Вельс и Реус сильнейшей бомбардировке. Несмотря на бомбардировки с воздуха и обстрел Реуса артиллерией, в городе не прекращалась производственная деятельность. Мужчины, женщины и дети работали на военных заводах, набивая гранаты и снаряды для республиканских войск.
Республиканские войска отошли на заранее подготовленные позиции к востоку от Вельса. На фронте Сегре мятежники заняли Понс (к северо-востоку от Артесы). Занятие Вельса мятежниками угрожало отрезать от Барселоны Таррагону, которая вслед за тем была эвакуирована республиканскими войсками. Одновременно мятежники и интервенты оказывали сильное давление на позиции республиканцев к северо-востоку от Монбланка, используя свое численное превосходство. Мятежники продвигались, попеременно выдвигая резервы в первую линию и отводя передовые части в резерв и на отдых. Республиканские войска сражались бессменно, за неимением резервов, сражались день и ночь, при недостатке боеприпасов и продовольствия.
Наступление мятежников на Барселону
С 19 января начались ожесточенные бои в районе Игуаледы. Авиация мятежников бомбардирует усиленно Манресу, Виллафранку. Одновременно начался нажим на севере на Манресу и Виллафранку с целью окружения Барселоны. В районе Игуаледы мятежники сосредоточили до 400 орудий. [360]
Напряжение на фронте достигло наивысшей степени. Крейсера мятежников и интервентов крейсировали у Средиземноморского побережья Испании для оказания содействия сухопутным и воздушным силам, ведущим наступление на Барселону вдоль берега. Ежедневные воздушные налеты на Барселону приняли более интенсивный и варварский характер. За 21–23 января в Барселоне убито 82 и ранено 222 человека мирного населения, преимущественно женщин и детей.
С 22 января на территории всей республики введено военное положение. В Барселонском порту бомбами неприятельских самолетов повреждены два английских парохода, а в Валенсийском — два английских и один французский пароход. С 23 января Барселона осталась без хлеба. Большинство заводов в Барселоне прекратило работу, так как все рабочие были мобилизованы.
Франко двинул на Барселону 80 тысяч войск, в составе которых были и марокканские дивизии. Они наступали на Барселону с трех сторон: с северо-запада (от Манресы), с запада (от Сан-Сатурнио) и юго-запада (от Виллафранки). Всю мощь своей военной техники интервенты обрушили на позиции республиканцев, защищающих подступы к городу. Круглые сутки продолжался непрерывный артиллерийский обстрел по всему фронту. Авиация бомбила и обстреливала республиканские позиции из пулеметов. Огонь достиг невиданной силы. Дальнобойные орудия интервентов с 24 января начали громить предместья Барселоны, а город подвергся неприятельским воздушным налетам. В результате город остался без освещения, Барселонский порт превратился в груду развалин.
Несмотря на исключительное превосходство интервентов в технике{97}, республиканская армия на некоторое время задержала интервентов у реки Льобрегат, подготовляя новые позиции от Сольсаны до Бича и далее к югу до Аренис-де-Мар. В Барселоне продолжалась мобилизация всех годных для защиты города мужчин и женщин. На подступах к городу рыли окопы днем и ночью. [361]
25 января с утра Барселона подверглась двенадцати воздушным бомбардировкам. Авиация бомбила Барселону «на конвейере», не давая ни минуты передышки. Несмотря на то, что мятежники, захватив Таррасу, пытались атаковать Сабадель, республиканские войска удержали его, чтобы прикрыть единственную железную дорогу вдоль побережья.
Вечером республиканское правительство покинуло Барселону и переехало в провинцию Жерона. Оно обосновалось в Фигерасе.
Исходя из соображений, что дальнейшая оборона Барселоны может привести к тому, что защитники города оказались бы отрезанными от остальной республиканской армии и главных запасов военных материалов, командование решило эвакуировать город. Вывезя все военные материалы, государственные документы, уничтожив все мосты и нефтехранилища, республиканские войска оставили город, закрепившись в 40 км к северу от него (близ Кальдетаса). Около 100 тысяч жителей покинуло Барселону. В течение ночи на 26 января интервенты вплотную подошли к Барселоне, и в полдень 26 января войска заняли город без боя. Несколько часов спустя флот мятежников вошел в Барселонский порт.
Причинами оставления Барселоны явились голод, нехватка боеприпасов и военных материалов, а также беспрерывная бомбардировка полуголодного гражданского населения, отсутствие резервов, крайнее истощение от непрерывных боев, в течение месяца без смены и отдыха, полная неподготовленность Барселоны к обороне и отсутствие помощи других фронтов, где генерал Миаха располагал пятью армиями.
Как при обороне Мадрида Каталония не помогла Мадриду, так и при наступлении на Барселону Мадрид не помог Каталонии. Захватив Барселону, мятежники начали расправу над каталонским народом. Они объявили об отмене автономии Каталонии и о введении военного положения на всей территории, захваченной интервентами и мятежниками. В самом городе начались розыски республиканцев и коммунистов по особым спискам и расстрелы. [362]
Отказ Франции принять беженцев
Десятки тысяч мужчин, женщин и детей со своим скарбом заполнили дороги из Барселоны на север. Беженцам приходилось спать под открытым небом, в снегу, в грязи, под дождем и подвергаться беспощадному истреблению авиации мятежников.
Министр иностранных дел республиканской Испании обратился к Боннэ с просьбой принять таких беженцев из мест, захваченных мятежниками. Боннэ ответил отказом, предложив дель Вайо обратиться к генералу Франко с просьбой о создании «нейтральной зоны» на севере Каталонии. Что касается 50 тысяч детей, то Франция могла бы приютить их, если бы республиканское правительство внесло за них залог в размере 600 франков за каждого ребенка.
Генерал Франко отказался признавать нейтральную зону с беженцами. Самолеты интервентов подвергли варварской бомбардировке демобилизованных бойцов интернациональных бригад, ожидавших эвакуации из Испании под контролем представителей Лиги Наций. Эти люди находились в Валенсии с начала декабря ввиду того, что Франция отказалась пропустить их через границу. В тот момент, когда они ждали поезда на небольшой железнодорожной станции, самолеты забросали их бомбами и обстреляли из пулеметов. Было убито и ранено 800 человек.
Ликвидация Каталонского фронта (28 января — 13 февраля)
На севере Каталонии создавался новый фронт, и республиканская армия перестраивалась для дальнейшей борьбы.
До 28 января республиканцы сдерживали напор войск мятежников на линии фронта от Сео-де-Ургель (на границе с Андоррой), восточнее Тремпа, через Сольсону, Манресу, Сабадель до побережья Средиземного моря (к северо-востоку от Барселоны). [363]
Марокканцы, продвигаясь по дороге Барселона — Жерона, достигли Модуро. Сабадель оставался в руках республиканцев, несмотря на яростные атаки. Упорные бои шли в районе Гранольерса.
Сотни тысяч голодных бездомных беженцев в районе между Жероной и Фигерасом осложнили положение республиканской армии. В Жероне, где было 40 тысяч жителей, скопилось полмиллиона людей, в Фигаресе, где было 20 тысяч, скопилось 200 тысяч. Население без хлеба, госпитали под открытым небом, без лекарств. Авиация противника бомбила Жерону и Фигерас. Мятежные войска пытались атаковать Жерону, но будучи отбиты, предприняли обходное движение. Военные корабли мятежников бомбардировали Палемос. 1 февраля республиканские войска сдерживали напор противника на фронте Аренис-де-Мар — Мойа. На заседании испанских кортесов в Фигерасе единодушно решено было бороться до конца.
3 февраля, после ожесточенных боев вокруг горного массива Родо, интервенты продвинулись до Вика, стремясь обойти республиканские войска с фланга. У республиканцев уже не было достаточно сил, чтобы установить непрерывную линию фронта. Сопротивление потому могло оказываться на отдельных участках. Обходным движением, пуская вперед танки, мятежники стремились отрезать республиканские части, которые были вынуждены отходить, чтобы избежать окружения и уничтожения. Отсутствие сплошного фронта создало тяжелую обстановку, при которой утрачивалась связь между отдельными частями войск и участками.
После беспощадной воздушной бомбардировки в течение 3 и 4 февраля и уличных боев республиканские войска и все население оставили Жерону и Фигерас, который был обращен в развалины. Только за один день 5 февраля около 40 тысяч беженцев перешли границы Франции. Всего же пределы Каталонии покинуло до 130 тысяч жителей. 6 февраля французские пограничные власти отменили все ограничения перехода границы и направляли беженцев в концлагеря. Вслед за гражданским населением начали переходить границы и воинские части. Они разоружались французскими властями и направлялись в лагерь Аржелос к югу от Перпиньяна. [366]
Борьба продолжалась в секторе Сео-де-Ургель на реке Тер, у Жероны и Фигераса. Начальник центрального штаба генерал Роха продолжал руководить операциями. Особенным упорством отличались лучшие части республиканской армии под командой полковников Модесто, Листера, Тагуэньи. Они отражали атаки противника, чтобы дать возможность населению перейти границу, и прикрывали отступление других частей.
Правительство во главе с Негрином оставалось в одном из поселков Каталонии, еще не занятом неприятелем, который 7 февраля находился на полпути между Жероной и Фигерасом, где три дня шло сражение. В этот день перешли границу 800 бойцов интернациональных бригад, которых до этого дня Франция отказывалась принять.
9 февраля республиканские войска, отступая к границе, взорвали мосты к юго-западу от Пучсерды и на полпути между Фигерасом и Хункаром и находившиеся в Хункаре пороховые склады. Последние два корпуса республиканской армии Эбро с полковником Модесто и его штабом, сражавшиеся в арьергарде, покинули последние линии обороны у Хункара и отошли к французской границе у Пертюса (севернее Хункара).
В районе Пучсерды 35 тысяч республиканских бойцов, принадлежавших к частям 11-го и 18-го корпусов, выдержавших бои у Тремпа и Артесы, упорно защищали последний клочок Каталонии, прикрывая эвакуацию населения, раненых. До 13 февраля они удерживали Кампадрон и другие пункты, и лишь закончив эвакуацию, последние части перешли границу.
Англо-французские отношения
6 февраля Чемберлен в палате общин заявил:
«Согласно информации, которой я располагаю, министр иностранных дел Франции Боннэ заявил в палате депутатов, что в случае войны, в которую окажутся вовлеченными обе стороны, все силы Англии будут в распоряжении Франции, точно так же, как и все силы Франции будут в распоряжении Англии. Это заявление Боннэ [367] целиком совпадает с точкой зрения английского правительства.
Невозможно предвидеть детально все возможные случаи, но я хочу ясно заявить, что общность интересов, объединяющих Францию и Англию, такова, что при всякой угрозе жизненным интересам Франции, откуда бы. эта угроза ни исходила, это должно вызвать немедленное сотрудничество со стороны Англии».
Французская печать развивала это заявление в том смысле, что отныне Англия будет с Францией не только с первых дней военных действий, но и с того момента, когда угроза конфликта появится на горизонте. Слова британского премьера конкретно означают, что если завтра Италия попытается начать конфликт с Францией, например, путем провоцирования серьезных инцидентов, требующих ответных действий, англо-французское сотрудничество немедленно начнет действовать.
Республиканское правительство решило продолжать борьбу, имея пять хорошо обученных армий, насчитывающих 500 тысяч человек, за которыми стояло почти полмиллиона резервов.
Захват Менорки
9 февраля остров Менорка был занят войсками мятежников, прибывшими с острова Майорка и из Барселоны. Осуществлению захвата Менорки предшествовала сложная политическая игра, характеризующая взаимоотношения между Англией, Францией, Италией и генералом Франко. За время войны в Испании Франция дважды обращалась к Англии за санкцией на оккупацию Менорки, второй раз — 2 февраля. Англия всегда отговаривала Францию от подобного шага, который мог бы «обострить положение на Средиземном море». Между тем английский посол имел переговоры с Чиано{98} относительно «стратегических приемов», путем которых может быть осуществлен захват Менорки силами Франко. [368]
7 февраля английский крейсер «Девоншир» прибыл в порт Маон с представителем генерала Франко, который потребовал от губернатора острова Убието безоговорочной сдачи острова, угрожая в противном случае морским и воздушным нападением на Менорку, за которым последует высадка войск с Майорки. На желание губернатора снестись с правительством командир «Девоншира» заявил, что правительство Испании обратилось в бегство. Власти Менорки на своем совещании решили продолжать оказывать сопротивление. Гражданское население выражало протест против сдачи острова настолько решительно, что создалась угроза восстания, направленного против командира порта, склонявшегося к сдаче.
Реакционные элементы, от которых не был очищен остров республиканским правительством, отличавшимся излишним либерализмом, поддерживали непрерывный контакт с мятежниками и пытались деморализовать население в то время, как самолеты мятежников разбрасывали листовки, призывающие к сдаче острова. С приходом английского крейсера на Менорку 7 февраля реакции удалось поднять мятеж в ряде пунктов на Менорке. Республиканские власти, послав из порта Маон колонну против мятежников, старались затянуть переговоры до подавления мятежа, заручившись обещанием со стороны представителей генерала Франко, что во время переговоров не будет предпринято никаких бомбардировок и репрессий.
Тем не менее 8 февраля появившиеся с острова Майорка самолеты начали жестокую бомбардировку части острова, не охваченной мятежом, а командир «Девоншира» потребовал немедленного ответа на предложение о сдаче. Решение о капитуляции было принято по инициативе офицеров старой испанской армии. 9 февраля Менорка была сдана прибывшим войскам генерала Франко.
Истинная цель Англии в предательской игре с Меноркой за счет республиканской Испании заключалась в том, чтобы не допустить оккупации Францией Менорки и передачей ее Франко устранить содействие Италии, показав тем самым Франко ценность английского «посредничества». В результате Франция была обманута, но Италию [369] оттеснить Англия не смогла, вызвав лишь насмешки итальянской прессы над попыткой посредничества Англии с целью сдать Франко Менорку без содействия итальянских вооруженных сил. Захватом Менорки был нанесен удар по стратегическим интересам Франции и Англии на Средиземном море.
10 февраля председатель испанского правительства Негрин и министр иностранных дел Альварес дель Вайо прибыли на самолете в Аликанте, откуда направились в Валенсию. Резиденцией правительства был избран Мадрид, куда собрались все министры республиканского правительства. 19 февраля было созвано заседание правительства, на котором были обсуждены важнейшие вопросы, связанные с обороной республики. В своем обращении к народу правительство приветствовало бойцов, героически отстаивающих Испанию от иностранных захватчиков и, упомянув героическую оборону Мадрида, призвало все население к упорной борьбе с врагами во имя спасения Испании.
Признание Франко Англией и Францией (13 февраля — 5 марта 1939 г.)
Интервенция в Испании вошла в новый этап своего развития. Буржуазно-демократические Франция и Англия открыто стремились как можно скорее задушить республиканскую Испанию. Уже ставился вопрос, законно ли республиканское правительство.
Англо-французская политика «невмешательства», эта маска нейтралитета, была направлена на содействие не интервентам, а Франко, и имела целью оторвать, перекинуть, «переманить» Франко на свою сторону, укрепив свои позиции и свое политическое и экономическое влияние в Испании, тем самым аннулировать планы и усилия интервентов. Интервенты и понимали это не как пособничество им, а как обман и борьбу с ними за Франко.
Когда в результате французского и английского предательства Каталония и Менорка оказались в руках интервентов, маска «невмешательства» была сброшена, и правительства Чемберлена и Даладье от политики [370] «невмешательства» перешли на позиции открытой интервенции. Англия и Франция рассчитывали на то, что Франко не обойтись без их финансовой помощи для восстановления хозяйства страны после его окончательной победы. В расчете на нее спор шел теперь о том, кому достанутся трофеи. Каждая из сторон стремилась обработать те группы внутри реакционного лагеря, на которые она рассчитывала опереться в борьбе против своих конкурентов. Таким образом, каждая из конкурирующих сторон надеялась, что именно ей предназначена роль хозяина и покровителя Франко. Уже в этот момент Англия видела, что «даже после того, как вооруженное сопротивление республиканцев будет окончательно преодолено и военные действия прекратятся, даже тогда не придется рассчитывать на ликвидацию внутренних раздоров и боев»{99}.
Таким образом, в целях скорейшего удушения Испанской республики задачей французского и английского правительства была всемерная поддержка Франко и обработка общественного мнения для признания законности бургосского правительства. «По существу признание бургосского правительства является лишь выводом из политики невмешательства», — такую мысль старалась внедрить французская печать.
Вопрос о признании Франко становится очевидным и важнейшим вопросом, суть которого заключалась в выяснении, чем такое признание может быть обусловлено. Для выяснения этого вопроса и заключения соглашения Франко в Бургос была отправлена миссия Барара.
Между тем было объявлено об отмене французской воздушной линии Тулуза — Аликанте, чем прерывалось всякое сообщение между Францией и Испанской республикой, а английское правительство заявило о прекращении почтовой связи с республиканской Испанией. Италия послала новые войска в Ливию, что являлось прямым нарушением англо-итальянского соглашения. На запрос английского посла в Риме было заявлено, что это увеличение вооруженных сил потребовалось ввиду усиления французских войск в Тунисе. В это же время Германия и [371] Италия оказывали давление на Франко и следили, чтобы Франко не соблазнился финансовыми предложениями Франции и Англии.
25 февраля 1939 г. в Бургосе было заключено соглашение между Францией и мятежниками. Согласно подписанному договору, золото республиканской Испании и военное снаряжение каталонской армии должны быть переданы мятежникам. Кроме того, должны были использоваться все средства, чтобы заставить испанских беженцев вернуться в Испанию. Франция обязалась выдать мятежникам республиканские суда, находящиеся во французских портах, и передавать те, что войдут в эти порты. В этот же день французская палата и английский кабинет санкционировали признание Франко. Мотивировку этого признания Даладье формулировал следующим заявлением в печати:
«Здесь говорили о третьей границе в Пиринеях. С конце января мы имеем на этой границе, протяжением в 600 км, соседство правительства Франко. Именно для того, чтобы Франция не должна была защищать третью границу, я хочу поддержать с правительством Франко добрососедские отношения. Хотите ли вы, что бы иностранные войска обосновались на границе протяжением в 600 км? Я утверждаю перед палатой, что для этого нет другого способа, чем признание де-юре правительства Франко».
Даладье объяснил свое решение и другим важным соображением — позицией Великобритании. Этих доводов оказалось достаточно, чтобы палата большинством голосов одобрила признание Франко.
Официальная аргументация английского кабинета признания Франко сводилась к тому, что испанский вопрос остается одним из наиболее важных европейских проблем и что интервенция будет продолжаться, приняв, возможно, новые и более опасные формы. Скорейшее признание Франко расценивалось как наиболее быстрый способ добиться влияния на внутренние изменения, происходящие в [372] новой Испании, чего требуют жизненно важные интересы Англии.
27 февраля правительство Англии и Франции объявили о признании Франко. На другой день, на бурном заседании палаты общин, Чемберлен заявил: «Неужели мы должны толкнуть Франко в стаи наших противников, унизив его? Вы должны знать, что мы не могли добиться никаких обязательств, разве только если бы мы пошли на войну».
«Хунта национальной обороны» и падение Республики
Затишье на фронтах
С половины февраля до начала марта на фронтах было сравнительное затишье и не происходило никаких крупных операций. Зато авиация интервентов ежедневно производила усиленную бомбардировку республиканских портов: Картахены, Валенсии, Сагунто, Аликанте и Альмерии. Артиллерия мятежников беспрерывно бомбардировала кварталы Мадрида.
В Каталонии царил разгул террора и массовые расстрелы. В Барселоне было арестовано 40 тысяч человек. В своем выступлении в Таррагоне 23 февраля Франко подчеркнул необходимость строительства большого флота для Испании.
В Мадрид прибыли полковники Модесто, Листер, Галан и генеральный комиссар армии Оссорио. Республиканская армия была готова продолжать борьбу. Но, ссылаясь на признание Франко Англией и Францией, президент Испанской республики Асанья сложил с себя обязанности президента, и по 74-й статье Конституции эти обязанности принял на себя председатель кортесов Варрио.
С начала марта мятежники начали усиленную подготовку к наступлению на Центральном фронте. Из Каталонии в район Гвадалахары и Харамы переброшено 200 тысяч солдат.
Население республиканской Испании активно поддерживало все мероприятия республиканского правительства [373] и командования. Оборонная промышленность работала с большой нагрузкой.
Подготовка мятежа в столице
Между тем в этой обстановке в течение последней недели эмиссары Франко при помощи агентов так называемых «демократических» стран подготавливали повторение Менорки в Картахене, базе республиканского флота.
После потери Каталонии обострение отношений между различными общественными группировками и партиями, особенно анархистами и коммунистами, а также между республиканцами и кабальеристами подготовило почву для агитации французско-английской агентуры. Признание Франко Францией было сигналом. В недрах республиканского командования и гражданского управления возникли разногласия, хотя внешне это прикрывалось высказываниями о необходимости продолжать борьбу.
Когда Негрин и другие члены правительства прибыли из Франции в Центральную зону, они встретили весьма враждебное отношение со стороны генералов Миахи и Касадо{100}, которые заявили им: «Вам бы не следовало возвращаться. Война окончилась, и уже больше нечего делать».
Несмотря на возражения Негрина, что войска Франко истощены и они не желают воевать, дальнейшие разговоры убедили членов правительства, что большинство кадровых офицеров соглашается с мнением Миахи. Поэтому было принято решение сместить их. Негрин прежде дал новое назначение Касадо, чтобы удалить его из Мадрида, где он пользовался поддержкой других офицеров и капитулянта-социалиста Бестейро.
Министры решили образовать ударный корпус под начальством верного республике полковника Модесто, который взял бы на себя командование в Мадриде. По плану правительства Листер, Тагуэнья и другие командиры, [374] верные республике, должны были быть назначены на командные посты на Эстремадурском и Андалузском фронтах.
Прежде чем ударные войска Модесто успели продвинуться к Мадриду, в Картахене вспыхнул мятеж. Картахенский командир Берналь прибыл в Аликанте, где находился Негрин, чтобы предупредить его о мятеже, подготовляемом несколькими офицерами Франко. В Картахену немедленно был послан полковник Галан во главе бригады войск. Несмотря на то, что мятеж вспыхнул прежде, чем Галану удалось достигнуть Мурсии, Галан быстро добрался до Картахены на автомобиле и с помощью 300 солдат и офицеров подавил мятеж.
Мероприятия правительства Негрина
На последнем заседании Совета министров в Мадриде председатель Совета министров ознакомил членов правительства с намеченными им мероприятиями по укреплению армии и сообщил, что разработка этих мероприятий требовала его пребывания в провинции Аликанте. Министерство национальной обороны опубликовало следующее сообщение, подписанное председателем Совета министров и министром национальной обороны Негрином:
«В связи с требованиями момента нами принято решение о расформировании существующей группировки наших армий в национальном и южном районах. Военные части, входящие в данный момент в эту группировку, а также те, которые будут образованы в дальнейшем, будут отныне находиться непосредственно под моим командованием через посредство Генерального штаба».
Этим распоряжением генерал Миаха отстранялся от командования всеми республиканскими вооруженными силами. Генерал Матальина временно назначался на пост начальника Генерального штаба с оставлением в должности командующего республиканской армией Центра. Полковник Галан назначался начальником морской базы в [375] Картахене, и был проведен ряд других военных назначений в республиканской армии.
Заявление Негрина с решением взять на себя верховное командование армией последовало за раскрытием и подавлением мятежа в Картахене. Еще 3 марта вечером среди командиров артиллерийского полка в Картахене началось брожение. 4 марта начался бунт — картахенские капитулянты по плану должны были выступить первыми. Однако они выступили на несколько часов ранее, и бунт был подавлен.
Тогда командующий флотом — капитулянт-социалист Аленсе заявил, что он опасается, как бы и флот не попал под влияние коммунистов. Поэтому он отдал приказ, чтобы весь флот отправился в Оран и там разоружился. Галан сообщил об этом по телефону Негрину, но во время разгрома связь была прервана.
Подавление мятежа в Картахене угнетающе подействовало на генерала Миаху и полковника Касадо, и они решили без промедления приступить к действиям. Они отказались выполнять приказ Негрина явиться на заседание Кабинета, которое происходило вблизи Аликанте, и пытались захватить министров в ловушку, пригласив их явиться в Мадрид, где их, несомненно, арестовали бы и, вероятно, расстреляли.
Мятеж в Картахене
5 марта утром над портом появилось пять итальянских самолетов, которые стали сбрасывать бомбы. Одновременно в городе началась стрельба и вспыхнул мятеж. По улицам города под охраной провели республиканских руководителей. Был дан приказ, чтобы весь флот сдался. Немедленно все корабли снялись с якоря и вышли в море. Сотни людей пытались добраться до военных кораблей в небольших лодках, многие их которых опрокинулись.
За какие-нибудь полчаса все небо буквально покрылось итальянскими самолетами. В Картахене началась паника. Три эсминца затонули, не успев выйти из порта, [376] причем люди, находившиеся на борту, погибли{101}. Бомбы падали так часто, что, вероятно, сотни людей были убиты на борту других кораблей.
Позже из Аликанте прибыли республиканские части, а к концу дня прибыло несколько тысяч солдат с танками. Бои на улицах длились в продолжение дня и ночи на 6 марта, слышалась пулеметная стрельба и разрывы ручных гранат. Порт обстреливался из тяжелых орудий, в то время как танки двигались по дорогам, ведущим к возвышенностям, господствующим над городом.
Когда арсенал был еще в руках сторонников Касадо, несколько республиканских руководителей пытались спастись на подлодке, но она затонула вместе с экипажем, прежде чем ей удалось погрузиться{102}. 6 марта к Картахене приблизилось транспортное судно мятежников, на борту которого находилось 1500 солдат. Однако к этому времени республиканцам удалось захватить береговые батареи и открыть огонь. Первым выстрелом была снесена носовая часть транспорта, второй снаряд попал в переднюю часть судна, еще после нескольких выстрелов раздался взрыв, и судно скрылось под водой. Все 1500 человек погибли.
Во второй половине дня 6 марта были снова захвачены военные и морские арсеналы. Морские офицеры оказывали ожесточенное сопротивление, но вечером 7 марта они сдались. В результате трехдневного боя большая часть города была разрушена. Однако республиканские флаги снова развевались повсюду, а вечером 7 марта сторонники мятежников были проведены по городу как пленники. Впереди ехал автомобиль, с которого раздавались звуки республиканского гимна. [377]
Переворот в Мадриде
Еще в 9 ч. вечера 5 марта верховный комиссар Оссорио выступил по радио с речью, обращенной к солдатам и морякам, в которой он заявил, что последний очаг мятежа в Картахене полностью подавлен и что испанский флот будет до конца сражаться против захватчиков и предателей. Но в ночь на б марта в Мадриде произошел переворот.
Законное правительство республики было низвергнуто, его место занял комитет капитуляции, для маскировки именовавший себя «Комитетом национальной обороны» во главе с предателем Бастейро, давним приятелем английской разведки, и полковником Касадо. Английский консул в Мадриде находился в контакте с полковником Касадо, и они совместно подготовили создание нового правительства.
Предатели долго готовились к перевороту. Они завербовали кадровых командиров старой испанской армии. Воспользовавшись отсутствием правительства, находившегося в Аликанте, они захватили власть в Мадриде и отдали приказ об аресте правительства республики, доблестных командиров Модесто, Листера, Галана, Ортеги, Кампосино и руководителей компартии. Монондес, под командованием которого находилось 200 тысяч войск на восточном побережье, заверил правительство в своей верности ему, но заявил, что не может выступить против Касадо. Валенсия, Мурсия, Аликанте быстро, одна за другой, присоединились к Касадо, так как, пользуясь, тем, что вся телефонная сеть и радиосвязь находилась у него в руках, он смог действовать быстро и заменить во всех стратегических пунктах республиканских командиров своими людьми. Наутро 6 марта на стороне республиканского правительства остались лишь войска в Аликанте. Но к концу дня и здесь командование принял офицер, ставленник Касадо.
Большинство летчиков в Мадриде было арестовано. Аэродром Альказар-Сан-Хуан оказал сопротивление предателям, и отсюда удалось выслать четыре самолета, [378] чтобы дать возможность Негрину и другим министрам покинуть Испанию.
Захватив власть в Мадриде, предатели образовали «Хунту национальной обороны», в которую вошли: главнокомандующий армией центра Касадо, правый социалист Бестейро — друг Кабальеро и поумовцев; друг английской разведки Карильо из ВPC и несколько анархистов. В состав правительства вошли: генерал Миаха — председатель Совета министров, Бестейро — министр иностранных дел; полковник Касадо — министр национальной обороны; Карильо — министр внутренних дел. Министры республики, которым грозила расправа предателей, 6 марта вечером прилетели в Тулузу. Туда же прибыли начальник воздушных сил Сиснерос, генерал Модесто и полковник Листер. Долорес Ибарури прибыла в Оран.
Премьер комитета капитулянтов заявил о готовности ожесточенно биться против Франко, но в то же время упоминал о возможности почетного мира, изображая переворот как движение против коммунистов. Мадридский переворот был давно подготовлен французскими и английскими агентами, в частности, сотрудниками Бестейро, подготовившими для него почву.
Переворот не был совершен ранее только потому, что военная ситуация в Мадриде не допускала этого. Теперь же после перевода некоторых военных частей в Каталонию и после падения Каталонии лучшие силу республики были лишены возможности возвратиться в республиканскую Испанию.
Элементы, на которых рассчитывали опираться Англия и Франция, были готовы поощрять Франко к заключению «почетного соглашения» с новой военной диктатурой Мадрида при условии, что она прежде всего разгромит коммунистов и тем докажет, что заслуживает доверия. Бестейро и его клика принялись выполнять эту программу. Анархисты требовали объявления коммунистов вне закона и настаивали на мире с Франко.
Французская буржуазная печать приветствовала переворот и открыто заявила: «Пока Негрин находился у власти, невозможно было добиться мира. Убедить его [379] уйти в отставку не удалось, а потому умеренным элементам пришлось применить более энергичные меры».
Миаха и Касадо вступили в переговоры с Франко с предложением мира, базируясь на том, что коммунисты разгромлены и Негрин устранен от власти. Но Бургос заявил, что он не хочет разговаривать с Касадо и Миахой — Франко требовал капитуляции без разговоров, без пунктов и без подписей.
Восстание республиканских войск против предателей
6 марта вечером войска комитета изменников встретили сопротивление; бойцы некоторых секторов Мадридского фронта, разгадав измену, отказались очистить позиции и признать новых командиров. Мнимые республиканцы стали расстреливать подлинных защитников республики.
7 марта утром оставшиеся верными правительству войска подняли в Мадриде восстание против нового «совета обороны». Восстание началось в предместьях. В районе ипподрома шли ожесточенные бои. Против республиканских войск Касадо послал танки и самолеты. В центре столицы слышалась ружейная перестрелка и пулеметная стрельба. Несколько батальонов мадридского гарнизона подняли восстание против «Хунты национальной обороны» и укрепились в рабочих кварталах северной части города, а также на частично разрушенном ипподроме, расположенном возле здания министерства.
Одновременно произошли восстания в Гвадалахаре, Альбасенте, на Хараме, в Куэнке и Картахене. В секторе Харама шли бои между частями генерала Миахи и республиканскими войсками. В Мадриде восстание разрасталось; началась расправа с коммунистами. Самолеты подвергли бомбардировке «коммунистические», то есть верные республике части.
7 марта в Бизерту прибыло 11 военных кораблей испанского республиканского флота. Французский крейсер «Дюпле» и четыре миноносца взяли под надзор прибывшие суда. Испанские военные суда были интернированы в Бизерте. Это были три крейсера («Мигуэль Сервантес», [380] «Либертад», «Мендес Нуньес») и восемь эсминцев («Миранда», «Уэльва», «Хорхе Хуан», «Эсканьо», «Лепанте», «Антекера», «Вальдес» и «Гравина»). Число испанцев, прибывших на этих судах, достигало 5000 человек; среди них 500–600 беженцев, в том числе много женщин и детей, рабочих Картахенского арсенала и их жен. На республиканском флоте прибыли морской министр Буиса, командующий военно-морской базой в Картахене Галан и гражданский губернатор Картахены.
8 марта Морской штаб Франко объявил о блокаде всего испанского побережья между Сагунто и Адрой. Было объявлено о закрытии навигации для всех судов, независимо от национальности и перевозимых ими товаров. Ни один корабль не имел права приближаться к берегу на расстояние меньше трех миль без разрешения адмирала, командующего морскими силами в Средиземном море. Все суда, нарушающие его постановление, могли быть захвачены. Предупреждалось что у Картахены и на участке между Торрр-ла-Меса и Кабо-де-Падос будут находиться подводные лодки, которым дано указание топить все без различия пароходы, которые попытаются перейти установленные границы. Суда, подвозящие грузы не для портов «красной зоны», независимо от их национальности, должны будут направляться в порты националистической Испании — Барселону, Пальму или Малагу по их выбору.
Франко, готовя нападение на Мадрид, больше всего опасался сопротивления со стороны коммунистов и выжидал, пока Касадо и Миаха разгромят их, чтобы расчистить ему путь{103}. Больше 10 дней в Мадриде продолжались ожесточенные уличные бои; бои происходили также в Мурсии, Альмерии и Гвадалахаре, вокруг Валенсии. С 5 по 9 марта Валенсию усиленно бомбардировала авиация мятежников.
9 марта пять эскадрилий Касадо бомбардировали улицы Мадрида, где укрепились восставшие; на перекрестках установлены пулеметы, по улицам двигались танки. Телефонное сообщение Мадрида с другими городами было [381] прервано. В боях против изменников принимали участие не только верные республике бойцы, но и население Мадрида.
11 марта восстали против предателей Линарес, Альмаден и другие города Андалузии и Ламанча. Войска Касадо, с танками впереди, атаковали северную часть столицы. 75-мм и 105-мм орудия били по пулеметным гнездам республиканцев. К 12 марта в руках предателей находился центр Мадрида. Число жертв насчитывалось тысячами. Особенной силой отличались бои в северной и северо-восточной части столицы, где укрепились республиканские войска. Они укрепились также в районе четырех дорог к югу от столицы. Но еще 13 марта значительная часть Мадрида находилась в руках республиканцев.
В 20-х числах марта сопротивление верных республике войск, разрозненных и лишенных руководства, почти прекратилось, и начались переговоры между изменниками — Миахой, Касадо и Бестейро — и Франко, который сосредоточил на Мадридском фронте военные силы численностью до 400 тысяч.
Пакт о ненападении между Португалией и бургосским правительством
23 марта между Португалией и бургосским правительством заключен пакт о ненападении сроком на 10 лет, а 24 марта Франко, настаивая на полной и безоговорочной сдаче Мадрида, дал мадридской клике 48 часов как предельный срок и еще 48 для подготовки сдачи.
Предательская «Хунта национальной обороны» обязалась разоружить все сектора обороны Мадрида ввиду того, что в остальной части республиканской Испании власть ее еще недостаточно утвердилась. Мадридское правительство изменников не ручалось за территорию Валенсии, Мурсии, Картахены и предупреждало правительство Франко, что для оккупации этой зоны войсками Франко еще нужно будет прибегнуть к военным операциям. Тем временем в Мадриде шла ежедневная расправа с защитниками республики. Изменники арестовали всех [382] командиров и комиссаров, преданных республике. В тюрьмах сидело 25 000 патриотов. Свыше 1000 их уже было расстреляно.
Назначенный французским послом в Бургосе маршал Петен не мог вручить Франко своих верительных грамот, пока французское правительство не дало согласия на передачу Франко республиканского флота, интернированного французскими властями в Бизерте. 25 марта такое решение было принято. В тот же день английские власти в Гибралтаре передали Франко республиканский эсминец «Хозе Луис Диас», который, после сражения 30 декабря 1938 г. с эскадрой мятежников, был интернирован в Гибралтаре.
Сдача Мадрида
Миаха дал согласие на безоговорочную сдачу Мадрида, и Касадо должен был передать Франко всю авиацию Мадридского фронта. Изменники шли на капитуляцию без всяких условий, прося только обеспечить им самим отъезд за границу. Войска с передовых позиций были отведены с линии фронта и сдали оружие.
28 марта войска франкистов вступили в Мадрид. Генерал Миаха в сопровождении двух советников — Метальяна и Менендеса — прибыл в Валенсию. Все члены Мадридского комитета предателей также прибыли в Валенсию, кроме оставшегося в Мадриде Бестейро. Накануне Совет министров во Франции решил выслать в Испанию 400 тысяч беженцев.
Немедленно после сдачи Мадрида начала действовать «пятая колонна», многие члены которой до того укрывались в иностранных посольствах. Из Мурсии в Оран (Алжир) прилетели 14 военных республиканских самолетов, которые были интернированы французскими властями.
Сдача Валенсии
29 марта контрреволюционный «Совет обороны» сдал франкистам Валенсию. Решение о сдаче города было принято после выступления «пятой колонны». Аналогичные [383] выступления имели место в Альмерии и Картахене. 31 марта в Мадриде и Валенсии было объявлено военное положение.
Признание Франко Соединенными Штатами
Озабоченные вопросом об американской собственности, захваченной или разрушенной во время военных действий в Испании, 1 апреля правительство США признало Франко и отменило эмбарго на ввоз вооружения в Испанию.
2 апреля Франко в торжественной обстановке провозгласил, что гражданская война «закончилась». Испанский флот, интернированный в Бизерте, пошел в испанские порты под конвоем двух судов Франко, на которые были взяты экипажи интернированных военных судов.
В Мадриде только за 3 и 4 апреля было арестовано 4000 республиканцев. В концлагерях под Мадридом уже находились 17 000 арестованных республиканцев. В Аликанте, в ожидании возможности покинуть Испанию, скопилось 4000 республиканцев — командиров, ученых, представителей интеллигенции. После вмешательства делегатов Международного комитета по координации помощи республиканской Испании местные власти согласились организовать в Аликанте «нейтральную зону», в которой республиканцы могли бы укрыться до отъезда за границу. Однако французское правительство отказало даже в выдаче транзитных виз этим 4000 республиканцам, которым угрожала смерть. В то же время предатель Касадо и с ним 200 лиц, связанных с бывшей мадридской кликой, прибыли на английском санитарном судне «Мейн» в Марсель, откуда вся группа направилась в Англию, где они были гостеприимно встречены.
По статистическим данным, опубликованным в Мадриде франкистскими властями, потери обеих сторон во время гражданской войны в Испании с 18 июля 1936 г. по 30 марта 1939 г. составляли на фронтах 450 000 солдат. 750 000 человек гражданского населения погибло в результате бомбардировок и репрессий. Общее число погибших достигло 1200000 человек. [384]
Заключение и выводы
Социальные корни поражения республиканской Испании
Развитие революции внесло глубокие изменения в социально-экономическую структуру республиканской Испании, передав землю в пользование крестьян, банки в руки правительства народного фронта, управление крупными частнокапиталистическими предприятиями в руки комитетов рабочих и служащих. Был нанесен удар важнейшему оплоту реакции — католической церкви, возросло влияние испанской компартии в Народном фронте, в частности, в войсках Центрального и Южного фронтов.
Коммунисты знали, что для осуществления твердого единого руководства в сложной обстановке национально-освободительной войны и революции необходима диктатура пролетариата. Однако многопартийность Народного фронта, необходимость использовать для борьбы против реакции и интервентов все силы испанского народа, опасность расширения вмешательства европейской реакционной буржуазии против Народного фронта вынуждали для данного этапа революции выдвинуть лозунг «буржуазно-демократическая республика нового типа», под каковым лозунгом и шла работа испанской компартии.
Образованное в начале войны правительство Ларго Кабальеро (левого социалиста) отражало в своем составе борьбу всех партий. Оно не способствовало прочному объединению Народного фронта в Испании, не боролось за искоренение вредителей, саботажников и предателей в тылу, противодействовало проведению необходимых мероприятий -по реорганизации армии, очищению тыла, объединению усилий отдельных провинций, особенно Каталонии, где наиболее сильное влияние имели анархисты.
Подавив мятеж в Барселоне, Каталония думала, что все кончено, и жила с этой мыслью полтора года. В то время [385] как Мадрид укреплял свою оборону и отбивался от врагов, Арагонский фронт оставался пассивным, а в его тылу усиливалось разлагающее влияние поумовцев и анархистов. Они противодействовали внедрению дисциплины в войсках и переходу Арагонского фронта в наступление, имея в виду в дальнейшем вооруженную борьбу в лагере Народного фронта с коммунистами и подготовляя путь к захвату власти в Каталонии. Анархисты и ПОУМ располагали здесь большим политическим аппаратом и проводили административные мероприятия под вывеской «свободного коммунизма» (отмена и изъятие денег, обобществление имущества и пр.), возмущавшие и раздражавшие население и вредно отзывавшиеся на фронтах. Главную язву в Каталонии и Бискайе представляли контрреволюционные троцкисты, которые вели подрывную деятельность против коммунистов. Они имели на Каталонском фронте свой полк, а потом дивизию, получая для нее оружие, деньги, боеприпасы. Попытка их провести в мае 1937 г. в Барселоне путч была подавлена, но измена не была вырвана с корнем, и, уйдя в подполье, поумовцы продолжали свою подрывную и предательскую деятельность, служа орудием иностранной агентуры.
Ларго Кабальеро был врагом коммунизма, презирал, массы и их инициативу, окружал себя подозрительными и бездарными военными специалистами, идя по пути компромисса и капитуляции. Особенно были засорены высшие штабы и органы управления. Предательство штаба в Малагской операции было следствием этой политики.
Под давлением народных масс на смену кабинету Кабальеро пришло правительство Негрина — Прието (май 1937 г.). Руководство войной осуществлялось исключительно Прието, сторонником гегемонии буржуазии в революционной борьбе испанского народа. Он отказывался произвести чистку комсостава армии, мало того — целый ряд комиссаров, проверенных в боях, был заменен людьми, не обладавшими революционной стойкостью, верой и энтузиазмом.
В результате бессмысленного и преступного приказа об отступлении республиканских войск был потерян [386] Теруэль. Политика Прието привела к распаду и бюрократизации всего военного комиссариата, разрушению всего восточного фронта и разделению республиканской зоны на две части. По воле народа и бойцов Негрин снял Прието и сам занял пост военного министра, восстановив разрушенный Восточный фронт и улучшив организацию армии, которая спустя несколько месяцев осуществила героическое форсирование реки Эбро. Однако Негрин не провел в армии, во флоте и государственном аппарате радикальной чистки, на которой настаивали коммунисты, мирился с атмосферой безнаказанности, саботажа мероприятии по созданию резервов и укреплений.
Борясь за свою свободу, независимость, освобождение от капиталистического гнета, испанский народ, достигнув объединения Народного фронта, слабо цементированного, ire смог создать крепко сплоченной партии и выдвинуть ее к твердому руководству, не уничтожив предателей в тылу, которые после военных поражений республиканских войск подняли голову и, при содействии Англии и Франции, произвели переворот и предательски сдали Мадрид. Помощь мятежникам войсками и военным снаряжением интервентов сыграла огромную, можно сказать, решающую роль.
Потеря территории и блокада республиканских портов довершили дело, лишив республиканцев оружия, боеприпасов, продовольствия, доведя их до крайнего истощения и утомления беспрерывными боями. Перевес в численности бойцов, артиллерии, танков, воздушных сил был подавляющим у интервентов.
Позиция Комитета по невмешательству создала такую обстановку, что Испанской республике пришлось бороться против объединенных сил реакции всей Европы. «Демократические» государства Западной Европы всячески стремились обеспечить победу реакционных сил Испании. Это стремление находило наиболее яркое выражение в блокировании республиканской территории, в отзыве добровольцев интернациональных бригад, являвшихся наиболее обученными в военном отношении и морально устойчивыми частями республиканской [387] армии, и, наконец, в активном участии в организации и осуществлении заговора предательской клики Касады — Миахи — Бестейро.
Военно-политические причины поражения Испании
С началом мятежа республиканская Испания осталась без армии, флот — без комсостава. Надо было создавать, вооружать, обучать регулярную армию, что происходило медленно при противодействии контрреволюционных элементов. Боеспособность армии выковывалась в ходе самой войны. Лучшие обученные и дисциплинированные части были те, которые находились под руководством коммунистов.
Отсутствие единого командования, объединения фронтов, оперативного взаимодействия и взаимопомощи между Мадридом и Каталонией — все это явилось причиной ряда крупных стратегических ошибок и того, что действия республиканских войск носили оборонительный характер. Наступательные операции были непродолжительны и быстро выдыхались (наступление на Овьедо, на Теруэль, на реке Эбро).
Каталония не оказала помощи и содействия героическим защитникам Мадрида и содействия северным провинциям. В результате имела место потеря северных провинций, не был использован успех республиканских войск под Теруэлем в декабре 1937 г. Не было помощи н от Мадрида и Валенсии при наступлении республиканских войск на Эбро. В противоположность мятежникам, республиканские войска не обеспечивали укреплениями важнейшие стратегические пункты (кроме Мадрида). А главное — не была достигнута политико-моральная крепость тыла, не были уничтожены саботажники, вредители, изменники в государственном аппарате, в штабах, в рядах комсостава армии н флота.
Тем не менее при хорошем руководстве и тщательной подготовке республиканские войска одержали ряд блестящих побед (под Гвадалахарой, Теруэлем, на реке Эбро). [388]
Однако, в силу указанных причин, они не имели решающих последствий.
По опыту испанской войны в обороне особенно выявилась роль противотанковой артиллерии. Основой обороны общевойсковых соединений является прежде всего противотанковая оборона, эшелонированная в глубину. Выявилось также большое значение подвижного заградительного огня по наступающей пехоте.
Исключительную роль в обороне имело инженерное искусство, удваивающее, утраивающее боеспособность части; применение его резко меняло оперативную обстановку.
Наступательная инициатива большей частью принадлежала мятежникам и интервентам. Они упреждали наступление республиканцев из-за их проволочек вследствие лучшей агентурной разведки.
Мятежники начинали бой бомбардировочной авиацией, после чего следовала сильная артиллерийская подготовка (большей частью по площадям, что давало возможность пулеметам обороны продолжать действовать). В первую половину войны танки мятежников боялись танков обороны и не могли завершать работу артиллерии.
Пехота мятежников сопровождалась танками и ПТО. Танки прокладывали дорогу пехоте через проволочные заграждения. Бомбардировочная авиация проявила себя как могучее средство в борьбе с артиллерией противника. Она действовала также в тесном контакте с наземными войсками против пехоты обороняющегося.
При обороне велико было значение истребительной авиации и зенитной артиллерии. Аэродромы истребительной авиации должны быть не далее 20–25 км от фронта. Как показал опыт, штурмовая авиация («воздушная конница») нуждается в скорости и бронировании.
Значение морской силы и преобладание на море в испанской войне
Морская сила в испанской войне играла огромную роль. От преобладания на море зависел прежде всего успех переброски войск мятежников, а затем снабжение республиканской [389] армии и армии мятежников военным снаряжением и продовольствием. Морские границы Испании имеют гораздо большее протяжение, чем сухопутные. Республиканский флот количественно превосходил флот мятежников, хотя в артиллерии, благодаря наличию двух тяжелых крейсеров, мятежный флот имел преимущество, но в торпедном оружии, благодаря наличию эскадренных миноносцев и подводных лодок, республиканцы превосходили мятежников. Поэтому для республиканского флота были выгоднее ночные действия, а для мятежников — дневные.
Однако республиканскому флоту приходилось действовать в очень трудных условиях. У него не было комсостава, который почти весь перешел на сторону мятежников; пришлось создавать его заново. Боевая выучка была на низкой степени — пришлось учиться и тренироваться. А главное то, что в испанских водах находились многочисленные военные суда интервентов, оказывавшие сначала замаскированную, а затем и явную поддержку мятежникам.
Они создавали препятствия операциям республиканского флота, стремившегося помешать переброске мятежных войск из Марокко, способствовали снабжению войск мятежников и препятствовали снабжению республиканских войск оружием и снабжению населения продовольствием. Лондонский Комитет по невмешательству делал вид, что ему ничего не известно, и оказывал прямое попустительство интервентам. С конца 1937 г. флоты интервентов начали широкую блокаду республиканских портов. Морской контроль с участием представителей интервентов, созданный Комитетом по невмешательству, являлся чистейшей комедией.
Республиканский флот оказывал поддержку войскам, действовавшим в северных провинциях. С потерей Бискайского побережья и части побережья Средиземного моря, после выхода на него мятежников, создалась крайне тяжелое положение для республиканских войск и населения во вторую половину войны.
Создание, вооружение, обучение и управление флотом труднее и больше, чем армией и авиацией. Овладение [390] сложной передовой техникой морских сил и правильное тактическое и оперативное применение их — наиболее трудная задача и требует подготовки кадров и времени. Как это, так и неблагоприятная политическая обстановка при наличии подавляющего превосходства флота интервентов сделали то, что флот мог выполнить весьма ограниченные задачи, далеко не соответствующие тому значению, которое имела морская сила в испанской войне.
Тем не менее, республиканский флот достиг некоторых успехов в борьбе с флотом мятежников. Но флоты интервентов и политика «невмешательства» Англии и Франции не допустили выполнить главную его задачу — обеспечить морские сообщения и освободить от морской блокады республиканское побережье.
С конца 1937 г. и в дальнейшем все усиливалось реакционное настроение среди комсостава республиканского флота. Всей реакционной работой во флоте руководил бывший военный министр Прието и его ставленники{104}. С руководящих постов снимались лица, выдвинутые в первый период, изъяты были из флота моряки, расправлявшиеся со старым офицерством, которое с началом мятежа пыталось передать флот в руки генерала Франко. Часть бывших кадровых офицеров, которая заняла руководящие посты в республиканском флоте, не была заинтересована в победе республики, боялась развития революции и срывала мероприятия правительства.
По мере укрепления своего положения офицерский состав брал руководство в свои руки, стараясь проводить политику пассивного выжидания исхода войны на суше и не считал возможным рисковать флотом. Так думал и комфлота Убието. Большая часть приказов, отдаваемых флоту морским министром, или от его имени начальником Морского генерального штаба, не выполнялась [391] командующим флотом. Это оставалось безнаказанным вследствие нерешительности правительства. Предложение министра о снятии комфлота отклонялось Советом министров. К концу 1938 г. положение настолько обострилось, что можно было считать, что во главе флота стоят предатели, которые в тяжелый момент изменят республике.
В республиканской Испании не было единого командования вооруженными силами. Флот, базы, береговая оборона были подчинены министру национальной обороны, он же глава правительства. В оперативном отношении морские силы замыкались на начальника Морского Генерального штаба, который, не имея командных функций, должен был согласовывать вопросы с командующим флотом. Нежелание последнего вести активную борьбу приводило к срыву распоряжений и упущению ряда возможностей.
В конце 1938 года был образован Центральный Генеральный штаб с подчинением ему сухопутного Генерального штаба, Морского Генерального штаба и воздушных сил.
Только в конце января 1939 года, ко времени падения Барселоны, Убието был наконец-то снят с командования флотом — но зато с должности начальника Морского Генерального штаба был снят коммунист Прадо и назначен реакционный офицер. Но положение от этого не изменилось. Конец был уже близок: зрел мятеж в Картахене, с началом которого флот ушел в Бизерту, где и был интернирован.
Борьба на коммуникациях и блокада
Основной задачей республиканского флота в течение всей войны было обеспечение морских коммуникаций. Первейшей задачей его было не допустить или помешать переброске войск из Марокко в Испанию, а затем обеспечить подвоз всех видов снабжения для фронта и тыла.
С потерей республиканцами побережья от границ Португалии до Малаги в начале 1937 г., контроль над [392] Гибралтарским районом окончательно перешел в руки мятежников. С потерей северных провинций в конце 1937 г. число республиканских портов, а, следовательно, и возможности снабжения извне, еще более уменьшились.
С начала войны почти все средства, необходимые для ведения войны, прибывали морским путем, поэтому действия на морских коммуникациях непосредственно влияли на ход борьбы на суше. Важнейшими путями для республиканцев были морские сообщения; с восточной частью Средиземного моря, с Францией, с портом Маон на острове Менорка и, наконец, между республиканскими портами вдоль восточного побережья Испании.
«Неизвестные» подводные лодки{105} топили транспорты, шедшие в республиканские порты. В начале замаскированное, а затем открытое участие флота интервентов обеспечивало движение транспортов в порты мятежников и все более парализовало движение транспортов в республиканские порты. В августе 1937 г. итальянский флот совершенно открыто выступал на стороне Франко, взяв под свое наблюдение коммуникации вдоль Средиземного моря.
После Нионского соглашения (сентябрь 1937 г.), направленного против действий «неизвестных» подводных лодок, флот мятежников установил блокаду, являющуюся формой концентрированной борьбы на сообщениях.
Мятежники смогли установить дальнюю блокаду республиканских портов, чему весьма благоприятствует характер западной части Средиземного моря с узкостями Сардиния — Сицилия — Мальта и район Гибралтарского пролива, где и расположились линии блокады — восточная и западная. На этих линиях днем и ночью находились суда мятежников и интервентов. На восточной линии блокаду несли крейсеры, сторожевые суда, канлодки, а в районе Гибралтара — тральщики, минзаги и вооруженные рыбачьи суда. Агентурная сеть и разведка итальянской авиации весьма облегчала судам мятежников осуществление блокады. [393]
С выходом войск мятежников к Средиземному морю и последовавшим за тем закрытием французской границы еще более сузились возможности снабжения республиканской армии военным снаряжением, сырьем и продовольствием. Имея базу на острове Майорка (Пальма) и хорошую информацию от агентурной сети и воздушной разведки, крейсера мятежников успевали своевременно выйти из Пальмы, чтобы отрезать путь транспортам в республиканские порты.
В результате же установления блокады в районе Сардиния — Сицилия — Мальта, движение транспортов их восточной части Средиземного моря в республиканские порты к концу 1938 г. совершенно прекратилось. Поэтому мятежники сняли блокаду в этом районе, перенеся деятельность крейсеров ближе к республиканскому побережью, опираясь на базу Пальму, а также в Атлантический океан, опираясь на базу Эль-Ферроль.
Борьба с восточной линией блокады была для республиканского флота непосильна вследствие большого удаления линии и выгодного расположения базы мятежников на острове Менорка, а также вследствие слабости подводного флота республиканцев и полного отсутствия у них морской авиации. Борьба с западной линией блокады затруднялась наличием выгодно расположенных баз мятежников в Кадисе и Сеуте, береговых батарей в проливе и густотой движения иностранных судов; это могло вызвать ошибки при атаке и политические осложнения. Этого республиканское правительство требовало всемерно избегать. Здесь республиканцы ограничивались действиями только подводных лодок и эсминцев.
Республиканские транспорты, шедшие самостоятельно, широко применяли маскировку. Республиканские эсминцы сопровождали транспорты, шедшие вдоль побережья или в порт Маон. Для движения транспортов через опасные районы выбиралось темное время. Иногда республиканский флот выходил для встречи и проводки транспортов, шедших из восточной части Средиземного моря, или производил диверсии для отвлечения флота мятежников. [394]
Вследствие повреждений, причиненных нескольким республиканским кораблям воздушными налетами на Картахену в течение лета 1938 г., задача обеспечения морских сообщений с Францией и портом Маон, а также между республиканскими портами на восточном побережье, легла, главным образом, на эсминцы, подводные лодки и торпедные катера.
Обстановка потребовала организации постоянных конвоев, обеспечивающих движение республиканских транспортов, перевозивших войска и военное снабжение вдоль восточного побережья. В тех случаях, когда имелись сведения о выходе крейсеров мятежников из Пальмы, применялись атаки их бомбардировщиками береговой обороны и одновременно торпедными катерами. Эти атаки не причинили потерь судам мятежников, но отгоняли их и тем самым давали возможность проскользнуть транспортам.
После занятия Барселоны (26 января 1939 г.) и мятежа в Картахене (4–5 февраля 1939 г.), когда республиканский флот целиком ушел в Бизерту и был там интернирован, мятежники установили тесную блокаду побережья. Борьбу с блокадой уже некому было вести, и республиканская Испания была полностью изолирована. В общем, борьба за коммуникации и с блокадой в условиях испанской войны была непосильна для республиканского флота, и это обстоятельство послужило одной из главнейших причин истощения усилий и поражения республиканской Испании.
Борьба с флотом противника
Участие флота интервентов на стороне мятежников, сначала замаскированное, а потом явное, вкупе с попустительством Комитета по невмешательству создали невыгодное соотношение сил на море для республиканского флота. Ему пришлось считаться с гораздо более мощным противником на море, чем флот мятежников. Трудность отличить суда мятежников от судов интервентов и нейтральных, требование правительства не вызывать осложнений, а также отсутствие морской авиации сковывало республиканский [395] флот во всех сторонах его боевой деятельности. Не менее способствовали этому предательская деятельность командующего флотом Убието и реакционного офицерства.
Все эти обстоятельства, как и слабость боевой подготовки и военного управления, явились причиной упущения многих благоприятных случаев для нанесения потерь противнику и оказания содействия армии. Необходимость конвоирования транспортов не позволяла выбрать удобное время и место для встречи с противником. Отсутствие воздушной разведки на море угрожало неожиданной встречей в невыгодных условиях.
Преимущество флота мятежников в крупной артиллерии и республиканского — в торпедном оружии, заставляло республиканцев считать противника сильнее днем, а себя — ночью. В бою 7 сентября 1937 г. республиканский флот показал превосходство своей артстрельбы, а ночной бой 6 марта 1938 г., в котором республиканцы потопили «Балеарес», свидетельствовал об успехах республиканцев и в торпедной стрельбе. Таким образом, при умелом использовании оружия республиканский флот мог бы рассчитывать на успех. Однако дальнейших встреч крупных сил обоих противников не последовало. Флот мятежников избегал их, а республиканский флот связывало отсутствие воздушной разведки и опасение оказаться в тяжелых условиях вследствие крупных потерь при слабости ремонтных и судостроительных средств.
Ночные поиски эсминцев и попытки атаковать ночью крейсеры мятежников без поддержки своих крейсеров не имели успеха. Главным образом и торпедные катера, высылаемые в темные ночи, не имели встреч ни с транспортами, ни с боевыми кораблями противника. Не имели успеха и действия республиканских подводных лодок, высылаемых в районы важнейших действий транспортов противника или для блокады его баз.
За все время войны подводные лодки не причинили потерь противнику и только два раза имели возможность атаковать корабли мятежников. Неудовлетворительное техническое состояние подводных лодок, отсутствие подготовленных кадров, посылка в море в неисправном виде, [396] неумение использовать подводные лодки — были причиной гибели четырех республиканских подводных лодок (В-3 пропала без вести, В-6 повреждена самолетом и добита эсминцем у Эль-Ферроля, С-3 погибла при выходе из Малаги от взрыва, С-6 повреждена авиацией противника при захвате им Хихона и затоплена своей командой).
После боя 6 марта 1938 г. мятежники перенесли центр тяжести борьбы с республиканским флотом на действие авиации по судам, стоящим в базах. В течение лета 1938 г. усиленными и повторными воздушными налетами им удалось нанести повреждения нескольким кораблям и тем ослабить республиканский флот в период решающих боев на Каталонском фронте.
Таким образом, все упиралось в авиацию.
Авиация
Авиация интервентов в испанской войне сыграла весьма крупную роль. Как и флот, она оказала существенную помощь армии и флоту мятежников, причем на море она явилась фактором, обеспечивающим мятежникам борьбу за коммуникации, блокаду и действия против республиканских баз. Отсутствие воздушной разведки на море у республиканского флота заставляло его действовать вслепую.
Воздушные бомбардировки республиканских прибрежных городов, портов и баз военного флота причинили республиканской Испании огромные потери. Война показала, какую огромную опасность представляют воздушные атаки противника на корабли, стоящие в базах. С марта 1938 г. по февраль 1939 г. авиация интервентов при налетах на базы повредила два легких крейсера, не сколько эсминцев и вспомогательных судов и целый ряд республиканских и нейтральных транспортов. В условиях возросшей воздушной опасности, особенно при слабом ПВО, стоянка судов в базе стала более опасной, чем пребывание кораблей в море.
Несмотря на большое число воздушных атак на суда в море, был лишь один случай попадания в свободно маневрирующий [397] корабль («Хайме I», и то на малом ходу в 14 узлов), причем самолеты были приняты за свои.
Большая часть воздушных атак на порты и базы производилась с моря и притом неожиданно, вследствие трудности выставлять посты ВНОС в достаточном удалении от базы, что заставляло выставлять особые корабли в море, рассредоточивать суда по базам; подводные лодки, выйдя из гавани, ложились на дно.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги