Малыш от бизнесмена

Глава 14

Дима

Четыре месяца спустя

Грязно выругавшись, одним большим глотком осушаю наполовину наполненный стакан. Кажется, еще немного и от ярости зубы в пыль сотру. На экране трубки, словно приговор, мелькают одна за другой жалкие отписки Влада. Никто не видел, никто не знает… Опять мимо. Проклятье! Пальцы в бешенстве сжимаются в кулак. Прошло почти четыре… Мать его, четыре месяца! Как может человек просто взять и исчезнуть?! Бред! Желваки на скулах сводит так, будто они живут своей отдельной жизнью.

На смену злости приходит другое чувство, не менее сильное… Мне сложно обозначить его для себя, потому что ранее я с ним не сталкивался. Аленушка, где же ты, малышка? Почему сбежала?! С досадой вспоминаю то утро, когда проснулся совершенно один на большой двуспальной кровати. Если бы не кровь на простынях, подумал бы, что совсем поехала крыша. В голове мелькает воспоминаниями состоявшийся несколько месяцев назад разговор с другом.

– Весь порт вверх ногами поднял, в каждый угол квартала заглянул, – с досадой машу рукой. – Бесполезно! Нигде нет. Как сквозь землю провалилась.

– Я бы на твоем месте проверил наличку и ценные бумаги.

Буквально ощущаю, как мое лицо начинают покрывать красные пятна ярости и негодования. Глядя из-под густых бровей на друга, цежу сквозь зубы:

– Она не такая. Понятно?

– Понятно. Чего не понятного-то? – усмехается задумчиво Давид.

Уже в красках начинаю представлять, как мой кулак здоровается с челюстью лучшего друга, но беру себя в руки. Садулаев мне нужен. Точнее, его связи.

– А если напрямую, откуда знаешь? – Давид крутит в руках ручку, на основании которой тонким шрифтом выгравировано «Паркер». Встречаюсь с ним уверенным взглядом. – Может, у нее что ни ночь, то приключения в порту.

– Нет! – рычу в ответ, почти до глубины души оскорбленный идиотским намеком Давида. – Я первый! Она девственница была.

Садулаев приподнимает бровь.

Мой взгляд не сулит ничего хорошего.

– Ну, тогда это меняет дело, – говорит спокойно, игнорируя искры ярости в моих глазах. – Ну, я так понимаю, в ближайшее время ты найдешь свою красавицу, – друг делает эффектную паузу, прежде чем продолжить. – Там и свадьба не за горами.

Из моей груди вырывается так похожий на отвращение звук.

– Чтобы я еще раз на себе на шею добровольно это ярмо накинул? Шутишь?! – внутри все буквально взрывается. – Никогда, черт возьми! Скорее, ад замерзнет, чем я еще раз женюсь.

Тру задумчиво подбородок, возвращаясь в реальность. Поступил, как кретин! Фамилию не узнал, обидел девочку, еще и резинка порвалась… Черт, все не так!

В груди холодеет от мысли, что девушка солгала. Что, если она и никогда не жила в Анапе? Не местная – это худший из всех возможных сценариев. Но у меня уже не осталось сомнений, что так оно и есть.

Проклятье! Ядовито усмехаюсь. Мужчина становится злым в двух случаях: когда голоден и когда унижен. А я, черт возьми, совсем не голоден. В крови бурлит адским огнем обида. А смысл самого себя обманывать? Эта худышка с серебристыми волосами задела мое мужское эго своим побегом.

Перед глазами, как наяву, появляется худенькое осунувшееся личико и этот режущий по сердцу взгляд огромных, как из японских аниме, глаз. Они так напоминают взгляд потерявшегося ребенка… Прокручивая раз за разом в воспоминаниях мельчайшие детали, в который раз обзываю себя кретином. Злиться куда легче и приятнее, чем сгорать от чувства вины. А что, если она попала в беду? Вместо того чтобы все разузнать, эгоистично затащил в кровать. Дважды кретин… нет, трижды! Как можно было фамилию не узнать?!

Злость на самого себя самая сильная, поэтому я всегда стремлюсь, как можно скорее направить её на кого-нибудь другого. Врезать бы кому-нибудь… Чутко уловив мое настроение, бармен поспешно подливает огненную воду в мой пустой стакан.

Какой по счету? А черт его знает! Сжимаю пальцы на прохладном стекле, лениво наблюдая за тем, как в прозрачной жидкости с миллиардами пузырьков тонут ровные кубики льда. Почти так же, как и моя гребаная жизнь.

Помешался совсем. Все мысли о ней. Где она? С кем? Вспоминает ли обо мне так же часто, как и я? Все мысли только и крутятся вокруг блондиночки, с которой провел одну случайную ночь. Единственная надежда на Давида. С его связями и мои упорством… Я в любом случае добьюсь своего. Если уж я поставил цель, то ничто не собьет меня с намеченного пути.

В который раз подношу стакан ко рту. Морщусь, когда нёбо обжигает термоядерная жидкость. Отвратительный вкус спасает лишь тонкая долька зеленого лайма с крупной морской солью. Отодвигаю в сторону недопитый напиток. К черту! Полное дерьмо на душе.

Пальцы ныряют в всклокоченные от сильного ветра волосы. Взъерошив, дергаю пряди вверх, пытаясь хоть как -то отвлечься.

В голове туман, в сердце шторм. Тошно…

– Привет.

Грудной пропитанный чувственными нотками голос заставляет с досадой поморщиться. Еще этой не хватало! В районе затылка появляются неприятные ощущения, похожие на легкое жжение. Не оборачиваясь, кидаю безразлично через плечо:

– Привет, Оля.

Холеная ладонь с ярко-красным маникюром, совершенно не стесняясь, проходится по открытому участку кожи шеи. Ощущая сильнейший прилив раздражения, смахиваю женские пальцы прочь. Только к моему недовольству женщину моя реакция совсем не смущает.

Оля– завсегдатай бара. Брюнетка уже несколько лет на грани развода. Она давно не соблюдает брачных клятв и обетов, особенно тех, что касаются верности. Уже и не помню, сколько раз она ко мне подкатывала, однако я всегда старался держаться от нее подальше. Может у меня и не так много непреложных принципов, но я всегда придерживаюсь, по крайней мере, одного – никогда не спать с замужними женщинами. Что-то внутри всегда останавливает. Коробит. Может быть, то, что еще в памяти слишком живы воспоминания того, каково это – быть преданным.

Тошнота еще больше подкатывает к горлу и я, не поднимая глаз на чересчур навязчивую стерву, строчу сообщение Давиду. Один фиг за руль садиться противопоказано. Кого я обманываю? Дело совсем не в этом. Сейчас столько служб такси. Уехать не проблема. Я хочу знать, как движется дело. Поиск Алены – вот, что меня волнует.

Оля с грацией кошки опускается на свободный стул рядом со мной. Прикрыв ресницами карие, так похожие на глупые коровьи глаза, кокетливо демонстрирует безымянный палец, на котором больше нет обручального кольца.

– Развелась, – скорее констатирую факт, чем спрашиваю то, чего от меня так очевидно ждут.

– Ага, – охотно кивает, буквально сияя, женщина.

Темные глаза щурятся будто от удовольствия, когда брюнетка проходится глазами по моим плечам, а затем без ложной скромности ныряет взглядом в открытый ворот рубашки.

Хмыкнув, криво усмехаюсь. Шалашовка.

Так и хочется сказать: полегче, дорогая, нельзя быть столь легкодоступной.

Ошибочно расценив мою саркастическую ухмылку за приглашение, Оля с придыханием тянет гласные, как истинная южанка:

– Я теперь свободна-ая одинокая женщина, Дима-аа.

Ее голос сулит море наслаждений. Возможно, в другое время, я бы и откликнулся на этот призыв, но не после моей Алены. Это все равно, что после чистого источника припасть к грязной луже.

Оля наклоняет набок голову, демонстрируя свою заинтересованность.

Если бы она еще облизнула губы, то совсем бы стала похожей на кошку, которой перепало большое блюдце сливок. Ее пышная фигура в обтягивающем бежевом платье не оставляет никакого простора фантазии. Наклонившись ко мне поближе, она, заигрывая ю, ведет острым ноготком по моей груди все ниже… к ремню, прямо к широкой металлической пряжке.

Однако вместо того, чтобы почувствовать желание, я не могу отделаться от стойкого ощущения брезгливости. Все, чего сейчас я желаю, так это избавиться от ощущения липкости, которые вызывают опытные прикосновения нахальной брюнетки.

– Оль, я не в настроении, – выходит грубо, но ничего, переживет. – Хочу побыть один.

Хмурюсь, когда брюнетка, расчетливым движением ведет плечом и тонкая бретелька платья спускается ниже.

Надо быть полным идиотом, чтобы променять свою девочку

на эти фальшивые буфера и накладные ресницы. Нет, больше фейковые штамповки похожие друг на друга, как одна, меня никогда не заинтересуют. Зачем мне они, когда я вкусил чистейший источник?

Алена. Аленушка. Такая чистая, милая, нежная. Ее тело такое изящное. Нет в ней и грамма наигранности и пошлости. Настоящая. Вот кто мне нужен.

Проклятье!

Даже при мысли о ней ощущаю мгновенное возбуждение. Брюки заметно оттопыриваются, что не остаётся незамеченным Ольгой, которая конечно же, воспринимает это на свой счет.

Злобно усмехаюсь, видя жалкие попытки Ольги.

Неужели она думает, что такое навязчивое предложение себя привлекательно? Да ее вульгарность просто смешна.

Мне ни с кем не было так хорошо, как с Аленой. Никогда. Неловкие ласки Алены возбуждают куда более, чем расчетливые и умелые, четко отработанные движения прошлых пассий.

Ее девственность вовсе стала для меня шоком. Да, я свою девочку готов на руках носить за такой подарок.

Достаю пару смятых купюр номиналом в пять тысяч, чтобы расплатиться с барменом. Глаза Ольги вспыхивают почти как гирлянда на рождественской елке.

Впервые задумываюсь о том, что без преувеличения мог бы заполучить почти любую женщину, которую захочу. Деньги решают все. Но любая мне не нужна…

Мне нужна моя русалочка с голубыми, чистыми, небесными глазами. Я чувствую, что за сдержанностью Алены спрятан дух свободы, который стремится к тому, чтобы его выпустили на волю. Несмотря на то, что она совсем еще юная, в ней удивительно сочетается невинная чувственность, спрятанная за непроницаемую броню предусмотрительности.

Ольга проводит языком по полным губам и мое терпение лопается. Кровь яростными толчками устремляется по венам.

– Отцепись, – цежу, кидая красноречивый взгляд на ее мгновенно застывшие в нерешительности пальцы на моей ширинке. – Запомни, я не повторяю дважды, – мой голос холоднее глубинных вод в ледовитом океане. Сразу ставлю все точки над «I.» Игры не для меня.

Ольга выпрямляется так, как будто палку проглотила.

– Козел, – шипит вне себя от бешенства брюнетка. Она наверняка была красивой, пока на её лице не отпечатались все эти мелочные и злые мысли, что постоянно крутятся в её пустой голове.

Полные губы кривятся, от еле скрываемого разочарования. – Правду о тебе Камилла говорила.

При поднимаю бровь, едко усмехаясь. Еще бы бывшая жена по-другому обо мне говорила!

– Это все? Ты сказала, что хотела?