Малышка для двух братьев

Глава 15. Что такое любовь?

— Попалась, — тянет Дима, напугав меня своим внезапным присутствием в моём подъезде. — Больше ты от нас не сбежишь, — заключает самоуверенно, а Тёма, с улыбкой посмотрев на брата, кивает.

Бросаю искоса взгляд на межэтажную площадку, расположенную выше моего этажа. Дима слезает с подоконника и, поправив футболку, спускается ко мне. Словно копия младшего Солнцева, то же самое проделывает и старший из братьев. Но если Дима чувствует себя уверенно и безразлично, то Тёма словно понимает свою вину и пытается казаться милым и извиняющимся.

— Я спешу, — кидаю и возвращаю своё внимание дверному замку, который от нервов не поддаётся. Точнее ключ в замок никак влезть не может, потому что руки не слушаются. — Мне некогда с вами говорить, — бурчу себе под нос, понимая, что нас разделяют несколько шагов. — Потом как-нибудь! Я позвоню.

— За чашечкой чая, — произносит Тёма и накрывает мою руку своей, чтобы помочь мне открыть дверь. Но отчего-то не сам это делает, а вместе со мной. Дима хватается за дверную ручку и, дёрнув её, распахивает перед нами дверь, пропуская всех в дом. На минуточку в мой дом, а не в его. Царь, который не знает запретов!

Окидываю их недовольным и раздражённым взглядом, но понимаю и практически принимаю тот факт, что я сейчас ничего не исправлю, и они всё равно войдут, хочу я этого или нет. Точно упёртые бараны. Но такие милые всё-таки. Вот поэтому и люблю этих дураков. Решаю временно смириться, а потом при случае отчитать их за такую вольность.

Сбрасываю сумку в коридоре и вместе с мальчиками направляюсь на кухню. Там, набрав воду в чайник, ставлю его на плиту и сажусь, готовая выслушать своих любимых мальчиков, но им о том, что всё ещё их люблю, признаваться не буду. Обойдутся цари и без моего обожания.

— Мы поступили ужасно, Адель, — начинает Дима. — Нам очень жаль, что ты всё это услышала.

— А мне жаль, что вы как два дурака зацепились за меня, — прерываю его, скрестив руки на груди. — Вокруг вас много хороших и красивых девушек. Я для вас друг и им хочу и остаться. Вы это понимаете?

— Я буду говорить за себя, малышка, — решительно вновь заговаривает младший. — А Тёма за себя. Лично меня не привлекают другие девушки для серьёзных отношений. Как бы тебе это сказать… у них в голове развлечения, алкоголь, парни, и… они обычные дуры-давалки, проще так сказать. С ними семью и продолжительные отношения можно построить через лет десять. Когда, а точнее, если они, наконец, поймут, что просто-напросто просирают свою жизнь вечеринками, алкоголем и беспорядочными половыми связями. Ты не такая как они, и именно из-за этого я хочу, чтобы ты была со мной.

— Ты ещё скажи, что я на всём белом свете такая одна… — скептически отмечаю. — Таких как я куча, Дим. Ты просто их не видишь… ты девушек себе ищешь на своих тусовках, поэтому и «дур-давалок» находишь.

— Их я не знаю, — протестует. — Они могут притворяться и казаться зайками, а на самом деле… овцы. А тебя я знаю слишком хорошо. Знаю, когда хитришь, когда злишься, когда лучше не подходить, а когда наоборот, лучше обнять и не отпускать. Ты для меня как открытая книга. И я знаю, чего ожидать от тебя: верности, любви и заботы.

— Тём? — оборачиваюсь ко второму молчаливому другу.

— Что? — переспрашивает. — Я не буду оправдываться. Ты мне нравишься, и я не знаю почему. Просто увидел, узнал и больше не хочу расставаться. Я знаком с разными девушками, но никто не запал как ты. Соглашусь с Димой, мы тебя знаем хорошо и знаем, как с тобой рядом хорошо и уютно.

— Старик, это не романтично, — театрально скривившись, говорит Дима. — Извини, но мои слова звучали в тысячу раз лучше.

— И что? — поворачивает голову к брату. — Я не за красотой гонюсь, а за пониманием Адель. Но она меня не поймёт, пока сама не полюбит, — он дарит мне грустную улыбку. — Извини! Я могу наговорить тебе много красивых слов, фраз, но они не будут иметь смысла. Ведь ты не понимаешь пока, каково это — любить. Но ты узнаешь…

— Объясни! — требовательно прошу. — Если я не понимаю.

— Любить — это хотеть видеть тебя, твою улыбку, — начинает, улыбаясь, рассматривая меня. — Касаться тебя и тонуть в блеске твоих голубых глаз. Улыбаться как дураку, только потому, что что-то делает счастливой тебя. Бояться потерять. Чувствовать себя одновременно слабым, но таким сильным.

— Да… — со вздохом тяну. — Возможно, я и, правда, этого ещё не понимаю. Для меня любить — это хотеть быть рядом и переживать за человека.

— И это тоже, — поддерживает меня Тёма.

— Но я не могу разорваться на вас двоих. Но и потерять кого-то из вас тоже не могу, — беру их за руки. — Мальчики, солнышки мои, я боюсь, что однажды кто-то из вас возненавидит меня, потому что я выбрала другого. Давайте не будем ничего рушить. Давайте просто останемся друзьями, как и были и ничего больше? Пожалуйста!

— Иначе никак? — с сомнением переспросили, и я кивнула.

— Я согласен, — первым отвечает Тёма, ни секунды не думая. Он словно был готов к такому условию и согласен с ним заранее.

— И я… — с сожалением выдыхает второй Солнцев. — На что только не пойдёшь ради этих женщин! А ещё говорят, что нынешние не парни, не герои! Мы супергерои самые настоящие! Щита только не хватает…