Манифесты русского идеализма

Статья вошла в сборник: Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной и религиозной психологии (1907–1909). СПб., 1910, с. 171–192 — далее сокращенно ДКИ (переиздание: М.: Канон+, 1998).

Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 16* и 19*; в скобках указаны страницы издания 1998 г.

1

Значительная часть материалов «околовеховской» полемики собрана в антологии «Вехи»: Pro et contra. СПб., 1998; см. также: Анти-Вехи. М., 2008. В серии «Социальная мысль России» готовится к изданию сборник «О “Вехах”», в который войдут все выявленные на сегодня критические отзывы о сборнике, опубликованные в российской периодике в период с 1909 по 1922 г.

2

Наиболее ярко это «мучение мировыми вопросами» отражено в письмах Белинского к В. П. Боткину начала 1840-х гг., причем Белинский зачастую бросается из одной крайности в другую. В письме от 1 марта 1841 г. он, обращаясь мысленно к «Егору Федоровичу» Гегелю, пишет: «Если бы мне и удалось влезть на верхнюю ступень лествицы развития, — я и там попросил бы вас отдать мне отчет во всех жертвах условий жизни и истории, во всех жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II, и пр., и пр.: иначе я с верхней ступени бросаюсь вниз головою. Я не хочу счастья и даром, если не буду спокоен насчет каждого из моих братий по крови…» В этих словах Белинского заключена, по сути дела, вся будущая проблематика «бунта» Ивана Карамазова, который «покорнейше возвращает билет» Богу и отказывается от «мировой гармонии», если она куплена ценой хотя бы одной невинно замученной жертвы. Но уже через несколько месяцев — в июне того же года — Белинский пишет: «Личность человеческая сделалась пунктом, на котором я боюсь сойти с ума. Я начинаю любить человечество маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную» (Белинский В. Г. Избранные письма. М., 1955, т. 2, с. 141, 158).

3

О полемике между П. Д. Юркевичем и Н. Г. Чернышевским см.: Юркевич П. Д. Философские сочинения. М., 1990, с. 644.

4

Имеются в виду «Исторические письма» П. Л. Лаврова (1868–1869), в которых он выдвинул теорию «критически мыслящих личностей» (см. прим. 106* на с. 931).

5

«Направленство» — синоним «партийности»; слово, пущенное в оборот писателем П. Д. Боборыкиным в конце 60-х гг. XIX в. См.: Вопросы литературы. 1994, вып. V, с. 138.

6

О том, насколько сильна была тяга молодежи к выработке «целостного миросозерцания», рассказывает В. Чернов, который в конце прошлого века был студентом Дерптского университета (где вместе с ним учился одно время и будущий «веховец» Б. А. Кистяковский). Молодой человек, не выработавший «целостного мировоззрения», не мог рассчитывать на уважение товарищей; среди студентов буквально царил «культ убеждения». См.: Чернов В. Записки социалиста-революционера. Кн. 1. Берлин — СПб., 1922, кн. 1, с. 28.

7

Критическое направление в марксизме оформилось в России в 90-х гг. прошлого века и представлено именами П. Б. Струве, С. Н. Булгакова, М. И. Туган-Барановского, Н. А. Бердяева, С. Л. Франка.

8

Главным теоретиком «этического социализма» был немецкий философ-неокантианец, социал-демократ К. Форлендер, труды которого по этой причине были одно время очень популярны в России. См.: Форлендер К. Кант и социализм. М., 1906; Его же. Кант и Маркс. СПб., 1909.

9

О соединении философии Авенариуса с марксизмом см.: Валентинов Н. Философские построения марксизма (диалектический материализм, эмпириомонизм и эмпириокритическая философия). М., 1908; Очерки по философии марксизма. СПб., 1908. Критике этого и подобного рода «соединений» посвящена книга В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая вышла в свет в один год с «Вехами» (1909).

10

Правая и левая рука (церк.-слав.), т. е. «положительное» и «отрицательное». Выражение «десница и шуйца» стало популярным после цикла статей Н. К. Михайловского «Десница и шуйца Льва Толстого» (1875–1877).

11

Имеются в виду статьи В. С. Соловьева, изданные под названием «Национальный вопрос в России» в 1891 г. двумя выпусками. См.: Соловьев В. С. Сочинения в 2-х тт. М., 1989, т. 1: Философская публицистика, с. 257–639.

12

В интерпретации Бердяева, главный «соблазн великого инквизитора» заключается в «отвержении свободы во имя счастия людей, Бога во имя человечества» (Бердяев Н. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1907, с. 4).

13

Основной «единицей» общества в «субъективной социологии» является личность, а не группа, класс или сословие; критерием общественного развития — нравственный идеал исторического деятеля (такой тип социологического учения П. Б. Струве назвал впоследствии «сингуляризмом»).

14

В сочинениях В. С. Соловьев это высказывание встречается по крайней мере дважды. В «Письме к редактору “Вопросов философии и психологии” Н. Я. Гроту» (1890) он писал: «Из того, что “Бог есть дух вечный, вездесущий, всеведущий, всеблагий” никак не следует, что челюсти наших ближних должны быть сокрушаемы. Подобным образом, когда приверженец нового [материалистического] катехизиса выступал с такого рода заявлением: “нет ничего кроме материи и силы; борьба за существование произвела сначала птеродактилей, а потом плешивую обезьяну, из которой выродились и люди: итак, всякий да полагает душу свою за други своя”, то насчет строгой правильности этого последнего вывода также могли возникать справедливые сомнения» (Соловьев В. С. Собрание сочинений. СПб., б/г, т. VI, с. 249). Аналогичную мысль В. С. Соловьев высказывает и в статье «Византинизм и Россия»: «С одной стороны, люди, требовавшие нравственного перерождения и самоотверженных подвигов на благо народное, связывали эти требования с такими учениями, которыми упраздняется самое понятие о нравственности: “ничего не существует, кроме вещества и силы, человек есть только разновидность обезьяны, и потому мы должны думать только о благе народа и положить душу свою за меньших братьев”. С другой стороны, люди исповедовавшие и даже с особым усердием христианские начала, вместе с тем проповедовали самую дикую антихристианскую политику насилия и истребления» (Соловьев В. С. Сочинения в 2-х тт. М., 1989, т. 2, с. 579).

15

Первая книга П. Б. Струве — «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России». СПб., 1894.

16

В ДКИ (с. 186–187) вместо «Авенариусом» — «авенариусовским учением о “максимуме жизнесохранения”». В данном контексте «максимум жизнесохранения» — то же самое, что и «принцип наименьшей траты сил» (см. прим. 2* на с. 933).

17

В учении Авенариуса о «принципиальной координации» утверждается единство субъекта («системы С», или центрального члена) и объекта («системы R», или «противочлена»), на основании чего Авенариус приходит к выводу, что «без субъекта нет объекта».

18

Учение о «соборности сознания» изложено С. Н. Трубецким в статье «О природе человеческого сознания» (Вопросы философии и психологии. 1860, кн. 7). См.: Трубецкой С. Н. Сочинения. М., 1994, с. 483–592.

19

В ДКИ (с. 191–192) к этим словам сделано примечание: «Исключение составляет Н. Минский, который пропагандирует меоническую философию, но Минский рационалист до мозга костей».

«Меоническая философия», «меонизм» — учение, разработанное Н. Минским в труде «При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни». СПб., 1890. Понятие «меон» (от греч. me on — ничто) Минский заимствовал у Платона, но придал ему несколько иное значение. В системе Минского «меон» — это и Абсолют, и «вещь в себе», мгновение и вечность и т. д. Подробнее см. статью Л. А. Сугай «Меонизм» в словаре «Русская философия». М., 1994, с. 294.

20

О противоположности аполлонического (гармонического) и дионисического (экстатического) начал в культуре писал Ф. Ницше в «Рождении трагедии из духа музыки». В России продолжателем и популяризатором идей Ницше был Вяч. Иванов.

21

Знаменитые в свое время слова Н. К. Михайловского, который писал: «Всякий раз, как приходит мне в голову слово “правда”, я не могу не восхищаться его поразительной внутренней красотой. Такого слова нет, кажется, ни в одном европейском языке. Кажется, только по-русски правда-истина и правда-справедливость называются одним и тем же словом и как бы сливаются в одно великое целое. Правда, — в этом огромном смысле слова, — всегда составляла цель моих исканий» (Михайловский Н.К Сочинения. СПб., 1896, т. 1, с. V).

22

В данном случае «умопостигаемая воля» синоним «умопостигаемого характера», в противоположность «характеру эмпирическому». «Умопостигаемый характер» — понятие философии Канта, развитое Шопенгауэром. По Шопенгауэру, «умопостигаемый характер» есть внутренняя сущность данной вещи, недоступная опыту, последняя основа «эмпирического характера», проявляющегося в действиях и поступках. См.: Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992, с. 182, 239.

Впоследствии статья вошла в книгу: Булгаков С. Н. Два града. Исследования о природе общественных идеалов. М., 1911, т. 2; далее — ДГ (переиздания в одном томе: СПб.: Изд-во РХГИ, 1997; М.: Астрель, 2008).

Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 4*, 5*, 13*, 48*, 51*, 73*, 74*, 86*, 87*, 89*, 95*, 96*, 98*, 101*, 103*, 107*, 115*; в скобках указаны страницы издания 2008 г.

1

Список приговоренных в России к смертной казни (далеко не все из них были приведены в исполнение) за период с 1825 по 1906 гг. включительно (612 человек) опубликован в сборнике статей «Против смертных казней»). М., 1906; С. Н. Булгаков участвовал в этом сборнике статьей «О смертной казни» (перепечатана в сборнике «Смертная казнь: за и против». М., 1989, с. 210–213). «Всякое убийство, — писал он в этой статье, — есть дело ненависти. Не может быть, чтобы человек убивал человека из любви к нему. Смертная казнь есть один из самых ужасных видов убийства, потому что она есть холодное, расчетливое, сознательное, принципиальное убийство — убийство без всякого аффекта, без всякой страсти, без всякой цели; убийство ради убийства. И в этом главный ее грех и ужас… При смертной казни нет убийцы в смысле живого лица, есть отвлеченный убийца — закон или государство» (Указ. соч., с. 210).

2

Статистика уголовной (и уголовно-политической) преступности времен первой русской революции: «За 1905–1906 гг. было сожжено и разграблено около 2000 усадеб… грабили, разбирали по бревнышкам, тащили нужное и ненужное, ломали и грабили… Ломали даже больницы, тащили из-под больных тюфяки… Социалистическая пропаганда, так популярно объяснившая, что Бога нет и что все богатство есть плод воровства и грабежа бедных, пускала глубокие корни и в самом крестьянстве.

[…] С 1905 по 1909 г. ежедневно от рук левых политических бандитов погибало от 12 до 18 человек. «Обычный тер. акт: 14 мая 1906 г. днем на Соборной площади в Севастополе от взрыва бомбы погибло 8 человек на месте, из них 2 детей, не менее 40 получили ранения… При взрыве столыпинской дачи на Аптекарском острове погибло на месте 27 человек» (Острецов В. М. Черная сотня и красная сотня. М., 1991, с. 11, 37).

«С конца 1905 г. […] за год ограблены […] казначейства на сумму более полумиллиона рублей, совершены экспроприации на сумму около 200 тысяч рублей; убиты: военный генерал-губернатор, помощник генерал-губернатора, один полковник, два подполковника, два помощника пристава, воинских чинов 20, жандармов — 7, полицейских — 56; ранено военных — 42, жандармов — 12, полицейских — 42, а всего — 179 человек; произведено 10 взрывов бомб, причем убито 8 и ранено 50 лиц; разгромлено и ограблено 149 казенных винных лавок» (Столыпин П. А. Нам нужна великая Россия… // Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906–1911. М., 1991, с. 200).

3

Первая Государственная Дума была созвана 27 апреля 1906 г. и заседала 8 июля (9 июля был опубликован царский манифест о ее роспуске).

Вторая Государственная Дума (20 февраля — 2 июня 1907 г.) распущена 3 июня (так называемый «третьеиюньский переворот). Об участии Булгакова в работе Второй Гос. Думы см. прим. 26* на с. 961.

В дальнейшем были созваны еще две думы — третья (1 ноября 1907 — 9 июля 1912 г.) и четвертая (15 ноября 1912 — 6/19 октября 1917 г.).

4

В ДГ (с. 443) к этим словам сделано примечание: «Освободительные движения у нас нередко смешивается со специфической русской революционностью, о которой идет речь в этих очерках. В действительности — и нельзя этого достаточно подчеркнуть — между ними скоро обнаружилась противоположность, и притом настолько глубокая, что революцией, можно сказать, загублено было или парализовано освободительное движение, духовно капитулировавшее перед возобладавшей революцией. И это кратковременное возобладание ввергло страну в теперешнюю затяжную реакцию (ср. вообще об этом наш очерк “Революция и реакция”, Моск[овский] еженед[ельник]. 20 февраля 1910 г.)».

5

В ДГ (с. 443) вместо «Мне приходилось уже печатно выражать мнение» — «Выше было уже указано»; подстрочное прим. 1 — снято.

6

В 1-м изд. вместо «Духовное руководительство в ней принадлежало нашей интеллигенции» — «Руководящим, духовным двигателем ее была наша интеллигенция».

7

Имеется в виду русско-японская война 1904–1905 гг.

8

В 1-м изд. вместо «эта» — «наша».

9

В 1-м изд. вместо «Многие в России после революции, в качестве результата ее опыта» — ««Многие в России после революции и в результата ее опыта».

10

В 1-м изд. вместо «своеобразных неудачах» — «неудачах».

11

В 1-м изд. вместо «их действительном значении — «значении».

12

В 1-м изд. вместо «упадка» — «уныния».

13

В ДГ (с. 445) следующие два предложения (до абзаца, начинающегося со слов «Характер русской интеллигенции…) — отсутствуют.

14

В 1-м изд. вместо «было» — «является».

15

То есть «психология» главного героя «Записок из подполья» Ф. М. Достоевского. Эта психология характеризуется, с одной стороны, крайней «раздвоенностью», «разорванностью» сознания, и с другой — чрезвычайной углубленностью и остротой самосознания. В совокупности эти свойства мешают личности реализоваться. Вот собственные слова «подпольного» героя: «Я не только злым, но даже и ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ни подлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым» (Достоевский Ф. М. Записки из подполья. 1, 1).

16

«Ганнибалову» клятву на вечную борьбу с крепостным правом дал себе в юности И. С. Тургенев, о чем позднее рассказывал в своих «Литературных и житейских воспоминаниях» (Тургенев. И.С. Полное собрание сочинений и писем. Л., 1965, т. 14, с. 9). Подобную же клятву летом 1827 г. произнесли два подростка: А. И. Герцен и Н. П. Огарев. Герцен впоследствии описал это событие в поэтических строках, вдохновлявших не одно поколение русских революционеров: «Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг, обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу» (Герцен А. И. Былое и думы, ч. 1, гл. IV). Напомним, что в момент произнесения этой клятвы одному из «Ганнибалов» было 15, другому — 14 лет.

17

В 1-м изд. вместо «нормального» — «разностороннего».

18

В 1-м изд. вместо «Более благоприятная внешняя обстановка для этого развития создается» — «Такая возможность и такая потребность могут народиться».

19

В 1-м изд. вместо «прежнем, мертвенном, состоянии» — «прежнем состоянии».

20

В 1-м изд. вместо «жаргон» — «язык».

21

В 1-м изд. вместо «последние годы» — «последние революционные годы».

22

Сложная смесь (лат.).

23

Ср. с характеристикой П. Я. Чаадаева: «Взгляните вокруг. Разве что-нибудь стоит прочно? Можно сказать, что весь мир в движении. Ни у кого нет определенной сферы деятельности, нет хороших привычек, ни для чего нет правил, нет даже и домашнего очага, ничего такого, что привязывает, что пробуждает ваши симпатии, вашу любовь; ничего устойчивого, ничего постоянного; все течет, все исчезает, не оставляя следов ни вовне, ни в вас. В домах наших мы как будто определены на постой; в семьях мы имеем вид чужестранцев; в городах мы похожи на кочевников, мы хуже кочевников, пасущих стада в наших степях, ибо те более привязаны к своим пустыням, нежели мы к нашим городам…

В лучших головах наших есть нечто, еще худшее, чем легковесность. Лучшие идеи, лишенные связи и последовательности, как бесплодные заблуждения парализуются в нашем мозгу. В природе человека теряться, когда он не находит способа связаться с тем, что было до него и что будет после него; он тогда утрачивает всякую твердость, всякую уверенность; не руководимый ощущением непрерывной длительности, он чувствует себя заблудившимся в мире. Такие растерянные существа встречаются во всех странах; у нас это общее свойство» (Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М., 1991, т. 1, с. 323–324, 328).

24

В 1-м изд. вместо «с его успокоенным самодовольством» — «к успокоенному самодовольству».

25

В 1-м изд. вместо «в сравнении с» — «перед».

26

С. Н. Булгаков был избран депутатом II Гос. думы от Орловской губернии как беспартийный «христианский социалист». Он девять раз поднимался на ораторскую трибуну: 24 февраля (3-е заседание), 6 марта (5-е заседание), 7 марта (6-е заседание), 12 марта (8-е заседание), 15 марта (10-е заседание), 27 марта (17-е заседание), 7 мая (34-е заседание), 15 мая (38-е заседание) и 17 мая 1907 г. (40-е заседание) См.: Государственная дума. Второй созыв. Стенографический отчет. СПб., 1907, т. I, стб. 27–28; 84–85; 210–212; 397–401; 546–548; 1245–1249; т. II, стб. 281–284; 577–580; 749–753; см. также: Булгаков С. Н. Труды по социологии и теологии. М., 1997, т. 2, с. 73–89.

Особенно интересными и значительными были выступления Булгакова на 8-м и 40-м заседаниях. На 8-м заседании, посвященном обсуждению деятельности военно-полевых судов, он сказал: «Я вижу, что та междоусобная война, та пропасть, которая разъединяет Россию, влечет к величайшей опасности, если не к гибели. Государственная Дума, народное представительство должно возложить на себя эту нелегкую задачу: создание права вместо бесправия. С этой точки зрения, как член народного представительства, а не как член какой-нибудь партии, сознательно возвышаясь над отдельной партийной точкой зрения в эту минуту, я должен сказать, что прежде всего народное представительство должно в целях умиротворения заявить правительству: будьте же тем сильным, мужественным правительством, которым вы хотите быть. Если вас нельзя запугать в смысле физическом (намек на знаменитые слова П. А. Столыпина: “Не запугаете!”, произнесенные 6 марта 1907 г. на заседании Государственной думы — В.С.), то найдите в себе мужество быть правительством христианским, т. е. прежде всего воплотите в право все требования христианской морали, которые на словах вы признаете. Несчастие России за последнее время состоит в том, что у нас нет права…» (Государственная дума, т. I, стб. 398–399).

На 40-м заседании Булгаков предложил свой проект «выхода» из состояния «кровавого боя», в котором находилась в то время Россия, — «выход, не состоящий в том, что победит та или другая сторона и затем растопчет противную сторону, а в том, что произойдет какое-то высшее примирение на какой-то высшей, чем теперешняя борьба, моральной и правовой почве…» (Там же, т. I, стб. 750; это выступление было удостоено аплодисментов «центра и справа»).

«Высшего примирения», к которому призывал Булгаков, как известно, не получилось: страна уверенно шла к национальной катастрофе. Вообще деятельность Государственной думы (особенно первой) разочаровала его «отсутствием в ней государственного разума». II думе посвящены две статьи С. Н. Булгакова: «Церковный вопрос в Гос. думе», «Из думских впечатлений. Прения о военно-полевых судах» (Век. 1907, № 10 и № 12). Об участии С. Н. Булгакова в работе II Государственной думы и о его встрече (вместе со Струве, Челноковым и Маклаковым) с П. А. Столыпиным накануне ее закрытия см.: Маклаков В. А. Вторая Государственная дума. Воспоминания современника. London, 1991, с. 246–247.

В 1912 г. Булгаков принимал участие в двухступенчатых выборах в IV Государственную думу в качестве выборщика от Орловской губернии. О своих впечатлениях он рассказал в статье «На выборах. Из дневника» (Русская мысль. 1912. № 11; перепечатано: Новый мир. 1989, № 10, с. 234–238; см. также: Булгаков С. Н. Труды по социологии и теологии. М., 1997, с. 90–96), в которой, между прочим, отметил: «Величайшее несчастие русской политической жизни, что в ней нет и не может образоваться подлинного (“английского”) консерватизма…» (Новый мир. 1989, № 10, с. 235).

27

В 1-м изд. вместо «обнаруживалось» — «обнаружилось».

28

В 1-м изд. вместо «духовными — «душевными».

29

В 1-м изд. вместо «вообще строгость» — «строгость».

30

Вспоминая свои школьные и юношеские годы — «годы тьмы и отпадения», — С. Н. Булгаков писал: «Думаю, что моя внешняя судьба здесь аналогична судьбам также семинаристов Добролюбова и Чернышевского» (Булгаков С. Н. Автобиографические заметки. Париж, 1946, с. 26, 29).

31

В 1-м изд. вместо «воспринятые иногда помимо ведома и желания» — «воспринятые помимо ведома и воли».

32

В 1-м изд. вместо «из семьи» — «от семьи».

33

В 1-м изд. вместо «прежних христианских» — «христианских».

34

В 1-м изд. вместо «обнаружении» — «проявлении».

35

В 1-м изд. вместо «проявившегося» — «обнаружившегося».

36

О «кающемся дворянине» см. популярную в свое время статью Н. К. Михайловского «Разночинцы и кающиеся дворяне» (Полное собрание сочинений СПб., 1907, т. 2, с. 640–675.).

37

В 1-м изд. вместо «настроение неотмирности» — «ту неотмирность».

38

В 1-м изд. вместо «которое» — «которая».

39

В 1-м изд. вместо «особой религиозности» — «религиозности».

40

В 1-м изд. вместо «особые верования» — «верования».

41

В 1-м изд. вместо «само собою» — «как бы само собою».

42

В 1-м изд. вместо «как бы признаком» — «признаком».

43

В 1-м изд. вместо «создается» — «складывается».

44

В 1-м изд. вместо «стать единственным» — «быть единственным, становятся».

45

Если двое говорят одно и то же, это не одно и то же (лат.). Текст латинской поговорки слегка изменен; должно быть: «Если двое делают (facient) одно и то же…». Источник поговорки: Теренций. Братья, 823–824.

46

Сходных взглядов придерживался и П. Я. Чаадаев: «Окиньте взглядом всю картину развития нового общества и вы увидите, что христианство претворяет все интересы людей в свои собственные, заменяя везде материальную потребность потребностью нравственной… так что жизнь народов превращалась в великую идею и во всеобъемлющее чувство; вы увидите, что в христианстве, и только в нем, разрешалось все: жизнь частная и жизнь общественная, семья и родина, наука и поэзия, разум и воображение, воспоминания и надежды, радости и горести» (Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма, т. 1, с. 338).

В статье «Об экономическом идеале» С. Н. Булгаков писал: «Нормальная или идеальная цивилизация, синтез средних веков и ренессанса, прав духа и прав плоти, еще впереди. Кому же из исторических народов суждено совершить этот синтез?» (Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. СПб., 1903, с. 285).

47

Булгаков имеет в виду исследования В. Зомбарта и М. Вебера; подробнее см. его статью «Народное хозяйство и религиозная личность» в сборнике «Два града», а также: Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М., 1990, с. 187, 224.

48

В ДГ (с. 450) в этом месте сделано примечание: «См. очерк “Народное хозяйство и религиозная личность”».

49

В 1-м изд. вместо «свое необходимое место» — «необходимое место».

50

В 1-м изд. вместо «но и само» — «и само».

51

В ДГ (с. 452) слова «свободным делом самой интеллигенции» выделены курсивом.

52

В 1-м изд. вместо «переходит в идолопоклонство этой религии» — «(и притом еще в упрощенной азбучной форме)».

53

В 1-м изд. вместо «Основным догматом» — «Основным догматом ее».

54

Буря и натиск (нем.) — литературное движение в Германии 70-х годов XVIII в., получившее свое название по одноименной драме Ф. М. Клингера. В переносном смысле — бурный, романтический период в истории народа или судьбе отдельного человека.

55

В 1-м изд. вместо «происшедшем» — «наступившем».

56

В 1-м изд. вместо «ей чуждым» — «чуждым».

57

В 1-м изд. вместо «все это взвинчивало» — «взвинчивало».

58

В 1-м изд. вместо «этим “крестом”» — «крестом».

59

В 1-м изд. вместо «такая» — «эта».

60

В 1-м изд. вместо «постигает его» — «постигает».

61

В 1-м изд. вместо «и эти» — «эти».

62

В 1-м изд. вместо «какой-либо партии» — «партии».

63

В 1-м изд. вместо «сами собой вырастают» — «вырастают».

64

Котурн — высокий закрытый сапог из мягкой кожи. В древнегреческом театре котурны использовались актерами при исполнении трагических ролей: они увеличивали рост актера, придавали величественность его фигуре.

65

В 1-м изд. вместо «лишь в светлую точку» — «в светлую точку».

66

В 1-м изд. вместо «свою для него — «свою».

67

В 1-м изд. вместо «за таковую» — «для этого».

68

В 1-м изд. вместо «существующих политических партий» — «политических партий».

69

В 1-м изд. вместо «которые» — «которая».

70

В 1-м изд. вместо «сословного» — «духовного».

71

Имеется в виду знаменитый тезис Э. Бернштейна «Движение — все, конечная цель — ничто». В книге «От марксизма к идеализму» (СПб., 1903) С. Н. Булгаков писал: «Бернштейнианство есть марксизм, обрезавший себе духовные крылья, лишенный прежнего религиозного воодушевления и идеалистического размаха, сведенный к проповеди малых дел социальной политики» (Указ. соч, с. XIV). Ср. также с отзывом о Бернштейне в «Философии хозяйства» (с. 212).

72

Выражение из Евангелия от Матфея: «Вожди слепые, отцеживающие комара, а верблюда поглощающие!» (23, 24).

73

В ДГ (с. 457) вместо «эсхатологическом» — «хилиастическом».

74

В ДГ (с. 457) вместо этого примечания — другое: «Ср. очерк “Апокалиптика и социализм (Религиозно-философские параллели”».

75

В 1-м изд. вместо «здесь» — «этот».

76

По поводу этого утверждения в полемику с Булгаковым вступил Д. С. Мережковский. Процитировав слова Булгакова в своей статье «Семь смиренных», он писал: «В этих словах Булгакова — основная мысль книги, та скрытая ось, вокруг которой все вращается; тот белый цвет, в котором слиты семь цветов радуги.

Революция — одно отрицание без всякого утверждения; ненависть без всякой любви; разрушение без всякого творчества; зло без всякого добра.

Булгаков отсюда не делает вывода, но вывод ясен: если революция — разрушение, ненависть и отрицание, то реакция — восстановление разрушенного — созидание; угашение ненависти — любовь, отрицание отрицания — утверждение; и, наконец, если революция — антирелигия, то реакция — религия, а может быть, и обратно, религия — реакция: вывод, давно уже сделанный врагами религии.

Продолжая этот вывод, мы придем от “страшного суда” над русской интеллигенцией, русской революцией, к “страшному суду” над всей европейской культурой, ибо вся она вышла из горнила революционного, вся она — застывший сплав металла, кипевшего некогда на революционном огне. Если революция — одно “отрицание, ненависть и разрушение”, то и вся культура тоже; так ведь и думали те христианские подвижники, на которых ссылается Булгаков как на обладателей совершенной истины Христовой; для св. Серафима Саровского все европейское просвещение — антихристово.

Существует два понимания всемирной истории: одно, утверждающее бесконечность и непрерывность развития, ненарушимость закона причинности; для этого понимания свобода воли, необходимая предпосылка религии, есть метафизическое и теологическое суеверие, другое — утверждающее “ конец ”, “ прерыв”, преодоление внешнего закона причинности внутреннею свободою, то вторжение трансцендентного порядка в эмпирический, которое кажется “ чудом ”, а на самом деле есть исполнение иного закона, высшего, несоизмеримого с эмпирическим: свобода Сына не нарушает, а исполняет закон Отца.

Первое понимание — научное, эволюционное; второе — религиозное, революционное.

В последнем счете, но именно только в последнем, одно не противоречит другому: всякий “прерыв” есть предел, конец развития — цель — в порядке телеологии; всякое развитие есть подготовление, назревание, начало прерыва — “начало конца” — причина — в порядке детерминизма. В этом смысле эволюция и революция — две стороны, имманентная и трансцендентная, одной и той же всемирно-исторической динамики.

В Апокалипсисе дано это, по преимуществу, христианское, предельное и прерывное, “катастрофическое”, революционное понимание всемирной истории. Стоит раскрыть Апокалипсис, чтобы пахнуло на нас “чувством конца”, как жаром лавы из кратера. Что означают на самом деле эти молнии, громы, пожары, землетрясения; эти чаши гнева Господня, битвы, восстания и поражения народов; кровь, текущая до узд конских; эти трупы царей, пожираемые хищными птицами; это падение великого Вавилона, подобное падению жернова, брошенного с неба в море, — что означает все это, если не величайшую из революций — ту последнюю грозу, чьи бледные зарницы — все революции бывшие?

Неужели же для Булгакова и эта последняя — только отрицание, только ненависть и разрушение?? — Но ведь ежели царство Зверя, Вавилон, тут, действительно, разрушается, то царство Божие, Иерусалим, созидается; тут, воистину, “восторг разрушения — восторг созидания”, гнев Агнца — гнев любви.

Отвергать положительное религиозное содержание не только в эмпирике, но и в мистике революции — значит отвергать Апокалипсис — всю христианскую эсхатологию, всю христианскую динамику — Христа Грядущего, а, следовательно, и Пришедшего, ибо Грядущий и Пришедший — один.

Где же и зародилось революционное понимание всемирной истории, как не в христианстве? Все революции древнего мира имеют смысл национальный, политический; только у христианских народов начинается и продолжается, уже никогда не прекращаясь, а лишь переходя от одного народа к другому, всемирное революционное движение, как вечное искание Града Божьего, как сознательно или бессознательно воплощаемая эсхатология.

На Западе, в папстве, абсолютизме духовном, на Востоке, в кесарстве, абсолютизме светском, иссякла, исказилась и окаменела она; но огненный родник ее доныне бьет в сердце русского народа — в расколе — сектантстве и в освобождении, в интеллигенции — во всех русских отщепенцах, “настоящего Града не имеющих, грядущего Града взыскующих”. Это бессознательное эсхатологическое самочувствие и делает интеллигенцию народною, во всяком случае, более народною, чем народники Вех.

Освобождение кончено для них, найден Град: “17 октября 1905 года мы подошли к поворотному пункту, — утверждает Изгоев. — Мы — на пороге новой русской истории, знаменующейся открытым выступлением, наряду с правительством, общественных сил”. — Это ведь и значит: найден Град.

Вот с чем никогда не согласится русская интеллигенция: она может быть раздавлена, похоронена заживо, но не смешает настоящего Града с грядущим, Вавилона с Иерусалимом. И в этом, без имени Божьего, она ближе к Богу, чем те, у кого Он с языка не сходит, и для кого чаяние. Града, по откровенному заявлению Струве, есть “апокалипсический анекдот”» (Мережковский Д. С. Полное собрание сочинений. СПб.—М., 1911, т. XII, с. 73–76).

С. Н. Булгаков никак не отреагировал на выступление Мережковского. Семью годами ранее он писал о своем «негодовании, даже омерзении, какое испытал, читая разглагольствования г. Мережковского, этого Иудушки новейшей формации», по поводу русской церкви в его статье о Л. Н. Толстом и Достоевском (Освобождение. 1902, № 6, с. 86).

Ответили Мережковскому кн. Е. Н. Трубецкой на страницах своего журнала «Московский еженедельник» и С. Л. Франк (в статье «Мережковский о “Вехах”» // Слово. 1909, 28 апреля). Мережковский, пишет Е. Н. Трубецкой, видит одно из «любопытных доказательств» «реакционности» сборника «Вехи» в словах Булгакова [следует цитата — комментируемая фраза С. Н. Булгакова]. Далее он пишет: «Тут Булгаков не делает вывода; но, по словам Д. С. Мережковского, «вывод ясен: если революция — разрушение, ненависть и отрицание, то реакция — восстановление разрушенного — созидание; угашение ненависти — любовь; отрицание отрицания — утверждение; и, наконец, если революция — антирелигия, то реакция — религия, а, может быть, и обратно: “религия — реакция”, вывод, давно уже сделанный врагами религии».

Из посылок Булгакова можно сделать сколько угодно других выводов: можно вместо реакции взять понятие “мирного прогресса”, которое также противоположно понятию революции.

Тогда в качестве “отрицания отрицания” прогресс, а не реакция будет равен религии. Вообще, способом Мережковского можно доказать что угодно; но элементарная логическая ошибка, заключающаяся в его рассуждении, уже в достаточной мере разоблачена г. Франком.

Силлогизм, который кажется Мережковскому чрезвычайно убедительным, в действительности, по своей формально-логической природе тождествен со следующим: если верблюд не есть слон, а противоположность слона есть муха, то, следовательно, верблюд есть муха; или: кто не удовлетворен красным цветом, тот, следовательно, любит черный, ибо черный цвет есть “отрицание” красного. В элементарной логике такая ошибка зовется смешением контрадикторной противоположности, не допускающей ничего третьего, с противоположностью контрарной, в пределах которой допустимо многое третье. И именно эта логическая ошибка есть опорная точка всего рассуждения Мережковского» (Московский еженедельник. 1909, № 23, с. 4–5).

77

Правильный перевод этого бакунинского афоризма — Die Lust der Zerstorung ist auch eine schaffende Lust — «Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть». Слова из статьи М. А. Бакунина (опубликованной в 1842 г. по-немецки под псевдонимом «Жюль Элизар») «Реакция в Германии. Очерк француза». Рус. перевод см.: Корнилов А. А. Молодые годы Михаила Бакунина. М., 1915, с. 198.

Эти же слова Бакунина цитирует в «Вехах» и С. Л. Франк (см. наст. издание, с. 607).

78

В 1-м изд. вместо «упрощенном понимании» — «понимании».

79

В 1-м изд. вместо «заменяемому» — «заменяемым».

80

В 1-м изд. вместо «не доходящей» — «не доходящего».

81

В 1-м изд. вместо «относительно» — «среди».

82

Впервые термин «педократия» употребил кн. С. Н. Трубецкой в статье «Быть или не быть университету», в которой он, в частности, писал: «Жандармократия, полицейское управление школой заменилось анархической педократией, вольницей студентов и гимназистов» (Русские Ведомости. 1905, № 54; Трубецкой С. Н. Собрание сочинений. М., 1906, т. 1, с. 85–88).

83

В 1-м изд. вместо «и для тех, и для других» — «и для старших, и для младших».

84

В 1-м изд. вместо «со своими порывами» — «своими порывами».

85

Е. Ф. Азеф (1869–1918) — известный провокатор, «человек, свыше 15 лет состоявший на службе в качестве тайного полицейского агента для борьбы с революционным движением и в то же время в течение свыше пяти лет бывший главою террористической организации партии эсеров — самой крупной и по своим размерам, и по размаху ее деятельности, какую только знает мировая история; человек, предавший в руки полиции многие и многие сотни революционеров и в то же время организовавший ряд террористических актов, успешное проведение которых остановило на себе внимание всего мира; организатор убийств министра внутренних дел Плеве, великого князя Сергея Александровича и ряда других представителей власти; организатор покушения против царя — покушения, которое не было выполнено отнюдь не по недосмотру “доброго” желания у его главного организатора, — Азеф является поистине еще непревзойденным примером того, до чего может довести последовательное применение провокации как системы.

Действуя в двух мирах — в мире тайной политической полиции, с одной стороны, и в мире революционной террористической организации, с другой — Азеф никогда не сливал себя целиком ни с одним из них, а все время преследовал свои собственные цели и соответственно с этим предавал то революционеров полиции, то полицию революционерам. В обоих этих мирах его деятельность оставила заметный след… Роль Азефа в обоих этих мирах была настолько значительна, что, не поняв ее, не проследив ее во всех ее деталях, историк не сможет понять многого в истории первой русской революции…» (Николаевский Б. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. М., 1991, с. 18–19).

Азеф был разоблачен в самом начале 1909 г., что получило огромный резонанс в общественной жизни России. Со специальной речью в Гос. думе выступил глава правительства П. А. Столыпин (11 февраля 1909 г., см.: Столыпин П. А. Нам нужна великая Россия…: Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906–1911 гг. М., 1991, с. 188–206).

С тех пор имя «Азеф» стало синонимом предательства и провокации. У Маяковского, например, в поэме «Облако в штанах» (1914) есть строки:

(Маяковский В. В. Сочинения. М., 1978, т. 1, с. 242).

Между тем в деле Азефа сокрыта некая «психологическая тайна» не только первой русской революции, но и всей истории России XX века. Эта «тайна» впервые была разоблачена и обнародована В. В. Розановым в его гениальном очерке «Между Азефом и “Вехами”».

«В истории Азефа, — пишет В. В. Розанов, — мало обратила на себя внимания следующая сторона дела. Первые вожди революции в течение десяти лет вели общее, одно дело с этим человеком, говорили с ним, видели не только его образ, фигуру, но и манеры, движения; слышали голос, тембр голоса, эти грудные и горловые звуки; видели его в гневе и радости, в удаче и неудаче; слыхали и видели, как он негодовал или приветствовал… И все время думали, что он — то же, что они. Как известно, подозрения закрались только тогда, когда были арестованы некоторые лица, о “миссии” которых исключительно он один знал: доказательство такое математическое, с помощью простого вычитания, что силу его оценил бы и гимназист 3-го класса. “Азеф один знал о таком-то Иване, о его покушении; не Азеф ли выдал?” Это — умозаключение из курса 3-го класса гимназии. Но ранее этого, но кроме этого… решительно не приходило в голову! Но и перед наличностью такого математического доказательства революционеры — не какие-нибудь, а вожди их, с целою историей за своей спиной — колебались. Например, Азеф бросился в ресторане на какого-то господина с записною книжкою, о котором “эс-эры”, бывшие тут, подумали, не шпион ли это? Они подумали, а Азеф уже бросился с кулаком на этого господина, и его едва оттащили. Он кричал: “Предавать святое дело революции!”

Так убедительно! Он называл революцию “святым делом”: “как же он мог быть провокатором?”

Об этом случае писали в свое время. Не обратили внимания, до какой степени все это значительно… крайней элементарностью!

Степень законспирированности, т. е. потаенности, укрывательства революции — чрезвычайна. Когда в “Подпольной России” Кравчинского читаешь о “знаках”, какие ставились вокруг конспиративной квартиры, и как по этим знакам сторожевых людей узнавали, что она свободна от надзора, и, идя в нее, не нарвешься на западню, — то удивляешься изобретательности и, так сказать, тонкости механизма. “Хитрая машинка”. Да, но именно машинка. Все меры предосторожности — механичны, осязаемы, геометричны и протяженны. Видишь западню и контр-западню. Все это в пределах темы о мышеловке. Мышеловка гениальна. Да, но самая-то тема — ловли мышей и убегания от ловли — мизерна, ничтожна, мелка. Просто это ниже человека. Если бы задать такую тему поэту или философу, Белинскому, Грановскому, Станкевичу, Киреевскому, задать ее Влад. Соловьеву, — они бы не разрешили ее или устроили бы вместо мышеловки какую-то смешную и неудачную вещь, которую только бросить. Но если бы в комнату, где сидели эти люди: Станкевич, Тургенев, вошел Азеф…

Поэты и философы, художники и сердцеведы посторонились бы от него.

Им не надо было бы осязательных доказательств, кто он; чтобы он “кричал” о том-то, махал руками при другой теме. Просто они “нутром”, говоря грубо, а говоря тоньше — музыкальностью своею, организациею, художественным чутьем неодолимо отвратились бы от него, не вступили бы с ним ни в какое общение, удержались бы звать его в какое бы то ни было общее дело или откровенно говорить при нем, посвящать его в задушевные, тайные свои намерения.

Азеф и Станкевич несовместимы.

Азеф не мог бы войти в близость со Станкевичем.

Чудовищной и ужасной истории с русской провокациею не могло бы завязаться, не могло бы осуществиться около людей не только типа, как Станкевич или Грановский, или как Тургенев, — но и около кого-нибудь из людей типа любимых тургеневских героев и героинь. Это замечательно, на это нужно обратить все внимание. То, что “обрубило голову революции”, сделало вдруг ее всю бессильною, немощною, привело к “неудаче все ее дела”, — никоим образом не могло бы приблизиться и коснуться не только прекрасных седин Тургенева, но и волос неопытной, застенчивой Лизы Калитиной.

Лиза Калитина сказала бы: “нет”.

Тургенев сказал бы: “нет”.

И как Дегаев, так и Азеф, никак не подкрались бы к ним, не выслушали бы ни одного их разговора, и им не о чем было бы “донести”.

Что же случилось? Какая чудовищная вещь? Как мало на это обращено внимания!

Революционеры сидят в своей изумительной, гениальной “мышеловке”. Это их “конспирация” и потаенные квартиры. Как они писали о своих “законспирированных” типографиях — это такая тайна и “неисповедимость”, что ни друзья, ни братья и сестры, ни отец и мать, ни сами революционеры, так сказать, на других “постах” стоящие, никогда туда не проникали. “Немой, отрекшийся от мира человек, работает там прокламации”. Он полон энтузиазма и проч., и проч.

Великая тайна.

В нее входит Азеф.

“Рядового” революционера туда, конечно, не пустят. Но нельзя же отказать в “ревизии” приехавшему из Парижа куда-нибудь на Волгу “товарищу”, который имеет пароль Члена центрального комитета. Все им руководится. Как же от руководителя что-нибудь скрывать?

С потаенными знаками, в безвестной глухой квартире собираются товарищи, оглядываясь, не идет ли за ними полицейский, не следит ли шпион. Идут безмолвно, “на цыпочках”.

На цыпочках же, оглядываясь, не следит ли за ними полицейский или шпион, входит в это собрание Азеф. Здоровается, садится, говорит и слушает. У него спрашивают советы. Он дает советы.

Величайший враг, самый злобный: единственный, который им может быть опасен, который все у них сгубит и всех их погубит, — постоянно с ними.

И они никак его не могут узнать!

В этом — суть провокации.

На этом сгублена была, прервана революция.

На неспособности узнавания: не правда ли, поразительно!

Сидят в ложе театра мудрецы, как кн. Кропоткин, Вера Фигнер, В. Засулич, Лопатин. Перевидали весь свет. Век читали, учились — правда, все особливые и однородные книжки. На сцене играется “Отелло” Шекспира — и главную роль играет Сальвини. Они смотрят на сцену, внимательно вслушиваются: и никак не могут понять, что на ней происходит, по странной причине не могут различить Отелло от Яго и Сальвини от Ивана Ивановича!

Как не могут? Весь театр понимает.

Но они не понимают.

Весь театр состоит из обыкновенных людей. А они — ложе террористов — необыкновенные люди. Они “отреклись от ветхого мира”: и в то время, как весь театр читал Шекспира, задумывался над лицом и философиею Гамлета, читал о нем критику и во все это вдумывался свободно, внимательно, не торопясь, не спеша, — пять, семь “членов центрального комитета” никогда не имели к этому никакого досуга, а еще главное — ни малейшего расположения, точь-в-точь как (беру специальности) Плюшкин, копивший деньги, или Скалозуб, командовавший дивизией. Все равно, в чем специальность: дело — в специализации. Зрители партера — свободные люди, не специалисты. Но в “ложе террористов” — специалисты. Нужно бы здесь цитировать те замечательные слова о печатнике конспиративной типографии, которые собственно вводят в душу революции. Они не лишены поэтичности, потому что вдохновенны; но смысл этого вдохновения сводится к черной точке — полному разобщению с людьми и их интересами, с человеком и его заботами, с мудростью человеческой, ошибками, глупостями, шутовством, смешным и возвышенным.

Ничего. Одна “печатная прокламация”… Типографский шрифт и конспиративно переданный оригинал.

Вполне Плюшкин революции.

У людей есть песни, сказки, у людей есть вот Шекспир. Они, смотрят Сальвини, плачут, смотря на его игру. Все это развивает, одухотворяет, усложняет, утончает нервы, утончает восприимчивость. Люди сердцем переживали Шопенгауэра и Ницше — в тридцать лет одного и в сорок — другого, и, чтобы перейти от Шопенгауэра к Ницше, сколько надо было продумать, да и прямо переволноваться. Ведь так не сродны оба философа.

Зачитывались Тютчевым. Строки Фета, Тютчева, Апухтина ложились на душу все новым налетом. Сколько налетов! Да и под ними сколько своей ползучей, неторопливой думы. К 40–50 годам, с сединами в голове, является и эта поседелость души, при которой, подняв глаза на Азефа, с его узким четырехугольным приплюснутым лбом, губами лепешкой, чудовищным кадыком, отшатнешься и перейдешь на другой тротуар.

После первого же посещения, которое он навязал, скажешь прислуге:

— Для этого господина меня никогда нет дома.

Лицо Азефа чудовищно и исключительно. Как же можно было иметь с ним дело? Лицо само себя показывает — именно у него. Но весь партер узнает Сальвини, знает, где Яго и где Отелло, одни террористы никак не могут этого узнать.

Они вообще не узнают людей, не распознают людей.

Но отчего? От психологической неразвитости — чудовищной, невероятной, в своем роде, поистине “азефовской”, если это имя и историю его неузнания можно взять в пример и символ такого рода заблуждений и ошибок.

Как Азеф был в своем роде единственное чудовище — и имя “сатаны” и “сатанического” часто произносилось в связи с его именем: так террористы дали пример совершенно невероятной, нигде еще не встречающейся слепоты к лицу человеческому, ко всей натуре человеческой.

Как булыжники. Тяжелые, круглые, огромные. Валяются валом и на чем лежат — давят. Но какое же у булыжника зрение, осязание, обоняние?

Азеф, растолкав этот булыжник, вошел и сел в него. И стал ловить. “Они ни за что меня не узнают, не могут узнать. Механику свою я спрячу, а чутья у них никакого. Они меня примут за Гамлета”.

Они, действительно, его приняли за Гамлета, страдавшего страданиями и пришедшего к сознанию, что иначе как террором — нельзя ему помочь.

Как это могло случиться?

А как бы этого не случилось, когда к этому все вело? Над великой ролью “Азефа в революции”, “введения Азефа в социал-демократию” работали все время “Современник”, “Русское слово”, “Отечественные записки”, “Дело”, “Русское богатство”… Ему стлали коврик под ноги Чернышевский, Писарев, критик Зайцев, публицист Лавров; с булавой, как швейцар, распахивал перед ними двери, стоя “на славном посту”, сорок лет Михайловский… Сколько стараний! Могло ли не кончиться все дело громадным, оглушительным результатом? Сейчас Пешехонов, Мякотин и Петрищев изо всех сил стараются подготовить второго Азефа “на место погибшего”.

Как?!

Да ведь все дело в неузнании. Будь они способны узнавать, имей они чуткость, кто же бы послал им такую грушу, как Азеф? Провокация, или так называемое “внутреннее освещение” конспирации, основана на возможности войти в комнату к зрячим как бы к незрячим, т. е. которые имеют физический глаз и не имеют духовного. Не яблоко глазное видит, а мозг видит. Механизм зрения есть у конспираторов, а ума видящего у них нет; и на этом все основано, базировано и рассчитано. А ум видящий, глаз духовный…

Боже, да ведь в атрофии его вся суть радикальной литературы, вся ее тема.

Все устремлено было к великой теме: создать революционного Плюшкина.

Когда писал Писарев свое “Разрушение эстетики” — он работал для Азефа.

Когда топтал сапожищами благородный облик Пушкина — он целовал пальчики Азефа.

Ничего, кроме этого, не делал Чернышевский, когда подымал ослиный гам и хохот около философских лекций проф. Юркевича.

Вся сорокалетняя работа, борьба против “стишков”, “метафизики” и “мистики” — все затаптывание поэзии Полонского, Майкова, Тютчева, Фета — весь Скабичевский со своею курьезною “Историею литературы, по преимуществу, новой” — ничего иного и не делали, как подготовляли и подготовляли великое шествие Азефа. “Приди и царствуй”… и погубляй.

Последнее, конечно, было от них скрыто. Всякая причина, развертываясь во времени, входит в коллизию с другими, непредвиденными. Да, но эти “непредвиденные” никак не могли бы начать действовать этим именно способом, не встреть они “гармонирующее” условие в этой первой причине.

Влезть в самую берлогу революции могло прийти на ум только тому или тем, кто с удивлением заметил, что там сидящие люди как бы атрофированы во всех средствах духовного зрения, духовного ощущения, духовного вникания.

Но корень, конечно, в слепоте!

А вытыкали глаза, духовные глаза, у читателей, у учеников, у последователей и, в завершении и желаемом идеале — у практических дельцов политического движения, решительно все, начиная с левого поворота нашей литературы и публицистики, начиная с расщепления литературы на правое и левое движение. Все левое движение отшатнулось от всего духовного.

Тут я имею в виду вовсе не содержательную сторону поэзии или философии, мистики или религии — которым, признаюсь, и не интересуюсь, или сейчас не интересуюсь, а методологическую сторону, учебную, умственно-воспитательную, духовно-изощряющую, сердечно-утончающую. Имею в виду “очки”, а не то, что “видно через очки”. Между тем весь радикализм наш боролся против “средств видения”, против изощрения зрения, против удлинения зрения. Разве Чернышевский опровергал Юркевича, делал читателей свидетелями спора себя с ним? Кто не помнит, когда, вместо всяких возражений, он, сказав две-три насмешки, перепечатал из Юркевича в свою статью целый печатный лист — сколько было дозволительно по закону, — перервав листовую цитату на полуслове и ничем не кончив? “Не хочу спорить: он дурак”. И так талантливо, остроумно… Публика, читатели, которые всегда суть “средние люди”, захохотали. “Как остроумен Чернышевский и какой mauvais ton этот Юркевич”.

Так все и хохотали. Десятилетия хохотали. Пока к хохотуньям не подсел Азеф.

— Очень у вас весело. И какие вы милые люди. Я тоже метафизикой не занимаюсь и стишков не люблю. Не мистик, а реалист.

Азеф совершенно вплотную слился с нигилистами, и они никак не могли различить его от себя, потому что и сами имели это грубое, механическое, антиспиритуалистическое, антирелигиозное, антимистическое, антиэстетическое, антиделикатное сложение, как и он. Разница в калибре, в задушевности, в честности, в прямоте. Но, впрочем, во всем остальном составе души, “убеждений”, “мировоззрения”, какая же разница между ним и ими?

Никакой.

Тон души один. А по “тону” души мы общимся, сближаемся, доверяем один другому. Азеф был не прям, и эту машинку скрыл от людей, “в метафизику не углублявшихся”: а, впрочем, во всем духовном костюме своем или, скорей, бескостюмности, он был так же гол, наг, дик, был таким же “отрицателем”, как и они.

Они отрицали не мыслью, а хохотом. И он. На мысли можно поймать оттенки; в мотивах спора можно словить ум, тонкость его, подметить знания, подметить науку, на которую нужно было время потратить и способности иметь. И на всем этом можно было бы выделить неискренность. Но когда все хохочут над метафизикой, религией, поэзией — когда все сопровождается только саркастическою улыбкою, то как и кого тут различить? Все так элементарно!

Но элементарность-то и была методом русского радикализма! “Высмеивай, вытаптывай! Не спорь и не отвергай, но уничтожай”. Как тут было не подсесть Азефу? Как Азефа было узнать?

“Который Гамлет, который Полоний? Где Яго, где Отелло? Где Сальвини и Иван Иванович?” Но разве к этому же уже не подводил всех Скабичевский, которого историю литературы единственно было прилично читать в этих кругах? Не подводила сюда критика Писарева и публицистика Чернышевского? Не подводили ли сюда дубовые стихи с плоской тенденцией? Повести с коротеньким направлением?

Все вело сюда, все… к Азефу! “Они разучились что-нибудь понимать”.

Около этого прошло сколько боли русской литературы! Отвергнутый в его художественный период Толстой, Достоевский, загнанный злобою и лаем в консервативные издания официозного смысла, с которыми внутренне он ничего не имел общего… Да и мало ли других, меньших, менее заметных! В широко разливавшемся и торжествующем радикализме ничего не было принято, ничего не было допущено, кроме духовно-элементарного, духовно- суживающего, духовно-оскопляющего!

“Ничего, кроме Плюшкина”, — вот девиз. “Плюшкина”, т. е. узенькой, маленькой, душной идейки. Идейки фанатической, как фанатична была страсть Плюшкина к скопидомству. Радикализм сам себя убил, выкидывая из себя всякий цветочек, всякий аромат идейный и духовный, всякое разнообразие мысли и разнообразие лица человеческого. Неужели я говорю что-нибудь новое, что не было бы известно решительно каждому? Но какой ужасный всего этого смысл, именно для радикализма!.. Конечно, радикал пред собою и даже перед своею партиею обязан вдыхать в себя все цветочное из мировой истории, все пахучее, ароматное, лучшее, воздушное. Пусть он не молится, но должен понимать существо молитвы; пусть будет атеистом, но должен понимать всю глубину и интимность религиозный веяний; пусть борется против христианства, против церкви, но на основании не только изучения, но талантливого вникания в них. И все прочее также и в политике, в семье, в быте. Я не об изучении, которое может быть слишком сложно и поглощает жизнь, отвлекает силы; я за талант вникания, который решительно обязателен для каждого, кто выходит за сферы частного, домашнего существования и вступает с пером в руке или с делом в намерении — на арену публичности, всеслышания и всевидения.

Но выступают, как известно, хохотуны. Талант острословия, насмешки, а больше всего просто злобного ругательства был господствующим качеством и ценился всего выше. Самая сильная боевая способность. Была ли какая другая способность у Писарева, Чернышевского и их эпигонов? Смехом залиты их сочинения. Победный хохот, который все опрокинул.

Смех по самому свойству своему есть не развивающая, а притупляющая сила. Смех, может быть, и талант смеющегося, но для слушателя это всегда притупляющая сила. Смех не зовет к размышлению. Смех заставляет с собою соглашаться. Смех есть деспот. И около смеха всегда собираются рабы, безличности, поддакивающие. Ими, такими учениками, упился радикализм и подавился. Ибо какого, даже талантливого, учителя не подавят тысячи благоговейных ослов!

В самом успехе своем радикализм и нашел себе могилу; пил сладкий кубок “признания” и в нем выпил яд лести, “подделывания” к себе, впадения в свой “тон”, поддакивания… Он не боролся, как должен бороться всякий борец: он парализовал сопротивление ругательством и знаменитою коротенькою ссылкою на “честно мыслящих” и “нечестно мыслящих”. Он объявлял негодным человеком того, с кем должен был вести спор, и этим прекращался спор. Все разбежались. Победитель остался один. В какой пустыне!

Все это до того известно! Но все это до чего убийственно!

Ни малейше никто не боялся радикализма как направления, как программы, как действия. Он — гость или соработник среди всех званых всемирной цивилизации. Но это его варварство, варварство нашего русского радикализма, мутило все лучшие души: он явно вел страну к одичанию, выбрасывая критику (художественную), выбрасывая “метафизику” или, собственно, всякое сколько-нибудь сложное рассуждение, посмеиваясь над наукою, если она не была “окрашена известным образом”, растаптывая всякий росток поэзии, если она “не служила известным целям”. Он задохся в эгоизме — вот его судьба. На конце этой судьбы все направления оказались богаче, сложнее — наконец, оказались талантливее его. Просто оттого, что ни одно направление не было враждебно собственно таланту, а радикализм, начавшийся очень талантливо век или почти век назад, шел систематически к убийству таланта в себе, через грубую вражду к свободе лица человеческого. Какая тут свобода, когда стоит лозунг: “одна нечестность может не соглашаться со мною!”

Полувековой лозунг. А в полвека много может сработать идея. Капля точит камень… Все разбежались в страхе быть обвиненными в “бесчестности”… Вокруг радикализма образовалась печальная пустыня покорности и безмолвия… Пока к победителю не подсел Азеф» (Розанов В. В. Между Азефом и «Вехами» // Новое время. 1909, 20 августа).

Феномену «азефовщины» посвящены также статьи В. В. Розанова «Загадки русской провокации» (Новое слово. 1910, № 16, с. 34–38), «Почему Азеф-провокатор не был узнан революционерами» (Розанов В. В. Черный огонь. Париж, 1991, с. 37–63).

Глубокий социологический анализ этого явления произвел Б. А. Кистяковский, пришедший к такому выводу: «История наших политических партий показала, что естественное развитие всякой подпольно-революционной, а тем более террористической организации приводит ее к тому, что она, в конце концов, необходимо попадает в руки провокатора..» (Кистяковский Б. Страницы прошлого. К истории конституционного движения в России. М., 1912, с. 4).

К сказанному В. В. Розановым и Б. А. Кистяковским почти нечего добавить. Можно только расширить, так сказать, «поле действия» открытого ими феномена, и поле это, вероятно, охватит всю нашу новейшую отечественную историю.

Свой «Азеф» — Р. В. Малиновский (1876–1918) — имелся и у большевиков (любимец В. И. Ленина, член ЦК!), разоблаченный лишь в 1917 г. А сколько всего было таких азефов и малиновских, «работавших» во имя нашего «светлого будущего» — это мы вряд ли узнаем когда-нибудь с абсолютной точностью.

Где истоки «духовной незрячести», открытой Розановым? Кажется, здесь мы стоим перед таким загадочным сфинксом — перед самым интимным ядром человеческой личности, проникнуть в которое никому не дано. Тем не менее разгадка здесь настолько элементарна, что с непривычки можно впасть в отчаяние: нет никакой загадки, нет никакого «интимного ядра»! Там, где у всякого нормального человека душа, у них — дырка, нет ничего! «Я хотел однажды узнать, — рассказывает Н. Валентинов о Ленине, — читал ли он Шекспира, Байрона, Мольера, Шиллера. В ответ ни да, ни нет не получил, все же понял, что никого из них он не читал и дальше того, что слышал в гимназии, не пошел… Кроме “Фауста”, ни одну другую вещь Гете Ленин не знает, он делит литературу на нужную ему и ненужную, а какими критериями пользуется при этом различии, мне неясно (зато нам теперь вполне ясно! — В.С.). Для чтения всех сборников “Знания” он, видите ли, нашел время, а вот Достоевского сознательно игнорировал. “На эту дрянь у меня нет свободного времени”. Прочитав “Записки из Мертвого дома” и “Преступление и наказание”, он “Бесы” и “Братьев Карамазовых” читать не пожелал. “Содержание сих обоих пахучих произведений, — заявил он, — мне известно, для меня этого предостаточно”. “Братьев Карамазовых” начал было читать и бросил: от сцен в монастыре стошнило. Что же касается “Бесов” — это явно реакционная гадость, подобная “Панургову стаду” Крестовского, терять на нее время у меня абсолютно никакой охоты нет. Перелистал книгу и швырнул в сторону. Такая литература мне не нужна — что она мне может дать?”» (Валентинов Н. Встречи с Лениным // Волга. 1990, № 10, с. 115–116).

Удивительно ли после этого, что рядом с Лениным был Малиновский, был Сталин и проч., и проч., и проч.? Он был такой же, как и они, — «мыслящий камень» (выражение А. И. Куприна). Ближний измеряется одним критерием: «Все уходящие от марксизма — мои враги, руку им я не подам и филистимлянами за один стол не сажусь» (Валентинов Н. Встречи с Лениным // Там же. 1990, № 12, с. 117). Конечно, такие духовно зрячие люди, как Достоевский, Розанов, Бунин, Куприн и др., распознавали этих бесов с первого взгляда. Следовательно, их надо было уничтожить. А остальному «населению» внушить мысль, что все происходящее есть результат «естественно-исторической закономерности», лишь бы скрыть свою самую страшную и последнюю тайну — отсутствие души.

Ср. также интересные наблюдения Н. А. Бердяева в его рецензии на автобиографию Л. Д. Троцкого «Моя жизнь» // Соц. исследования. 1990, № 5.

86

В ДГ (с. 460) вместо «аррогантов» — «притязательность».

Аррогант — наглец, самоуверенный нахал (от лат. arrogantia — наглость, высокомерие).

87

В ДГ (с. 460) к этим словам сделано примечание: «“ Людей нет ” — вот стон, который несется по необъятным равнинам многомиллионной России (ср. в цит. очерке “Революция и реакция”)».

88

Из стихотворения Н. А. Некрасова «Не рыдай так безумно над ним…» (1868), навеянного смертью Д. И. Писарева и посвященного его гражданской жене М. А. Маркович (Некрасов Н. А. Сочинения. М., 1979, т. 2, с. 211).

В вышеупомянутой Булгаковым поэме Некрасова содержатся строки, ставшие своего рода девизом русской революционной молодежи:

Все это, однако, сон; а проснувшись, «лирический герой» слышит «насмешливый внутренний голос»:

(Некрасов Н. А. Сочинения, т. 1, с. 316, 317).

89

В ДГ слова «Боюсь, что черты вырождения должны проступить при этом с растущей быстротой» — сняты.

90

Лк. 21, 18: «Но и волос с головы вашей не пропадет».

91

Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1984, т. XXVI, с. 139.

92

См.: Быт. 24, 40.

93

В 1-м изд. вместо «ее самочувствие» — «самочувствие».

94

Еф. 1, 23; Кол. 3, 11.

95

В ДГ (с. 464) отрывок, начинающийся со слов «Я не буду много останавливаться…» (с. 492 нас. изд.), — снят.

96

В ДГ (с. 465) вместо «совершенно устраняется» — «значительно смягчается».

97

Не только добросовестно, но и лицемерно (лат.).

98

В ДГ (с. 467) вместо «она воспитывает чувство связи» — «воспитывает почвенность, чувство связи».

99

Ин. 6, 38.

100

Мф. 21, 9.

101

В ДГ (с. 468) слова «новое религиозное сознание» заключены в кавычки.

«Новое религиозное сознание» — течение русской религиозно-философской мысли, возникшее в первое десятилетие XX в. и связанное с именами Д. С. Мережковского, Д. В. Философова, В. В. Розанова, А. В. Карташева, Н. А. Бердяева (последний — автор книги «Новое религиозное сознание и общественность». СПб., 1907).

102

В 1-м изд. вместо «самообнажения» — «самообнаружения».

103

В ДГ это примечание снято.

104

Примечание в свое оправдание (лат.).

105

В 1-м изд. вместо «невидящим» — «невидящим его».

106

В своей «Пушкинской речи» (1880) Ф. М. Достоевский сказал: «В типе Алеко, героя поэмы “Цыгане”, сказывается уже сильная и глубокая, совершенно русская мысль, выраженная потом в такой гармонической полноте в “Онегине”, где почти тот же Алеко является уже не в фантастическом свете, а в осязаемо реальном и понятном виде. В Алеко Пушкин уже отыскал и гениально отметил того несчастного скитальца в родной земле, того исторического русского страдальца, столь исторически необходимо явившегося в оторванном от народа обществе нашем… Тип этот верный и схвачен безошибочно, тип постоянный и надолго у нас, в нашей Русской земле, поселившийся. Эти русские бездомные скитальцы продолжают и до сих пор свое скитальчество и еще долго, кажется, не исчезнут» (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений, т. XXVI, с. 137).

107

В ДГ (с. 470) вместо «чувства кровной исторической связи» — «чувства почвенничества, кровной исторической связи».

108

В своих воспоминаниях «Роковые годы» П. Н. Милюков пишет о получении революционерами денег от японцев, с которыми в то время шла война (Русские записки. 1938, № 6). В статье «Интеллигенция и историческая традиция», написанной по поводу «Вех», он называет это «раздвоением патриотического чувства во время последней японской войны» (Интеллигенция в России. СПб., 1910, с. 160).

В статье «Падение Порт-Артура» В. И. Ленин писал: «Дело русской свободы и борьбы русского (и всемирного) пролетариата за социализм очень сильно зависит от военных поражений самодержавия… Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма…» (Вперед. 1905, № 2, 14/1 января; Полное собрание сочинений. 5-е изд., т. 9, с. 157–159). Но, пожалуй, самый «зловещий» факт следующий: «В 1905 г. в разгар русско-японской войны группа русских студентов отправила в Токио телеграмму микадо с искренним приветом и пожеланием скорейшей победы над кровавым русским царем и его ненавистным самодержавием» (Устрялов Н. Patriotica (статья из сб. «Смена вех») // Вестник высшей школы. 1990. № 12, с. 80).

109

Гражданин мира, космополит (нем.).

Маркиз Поза — персонаж драматической поэмы Ф. Шиллера «Дон Карлос» (1787), называющий себя «посланником человечества» (действ. 1, явл. 2).

110

См.: Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений. М., 1952, т. 9.

111

Изобретателем термина «неославизм» является чешский политический и государственный деятель Карл Крамарж (1860–1937). См.: Милюков П. Н. Воспоминания. М., 1990, т. 2, с. 36–37.

112

В 1-м изд. вместо «народное» — «всенародное».

113

Цитата из «Дневника писателя» за август 1880 г. (гл. 3, I). — Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений, т. XXVI, с. 152–153. С. Н. Булгаков неправильно указал том 6-го издания: XXI вместо XII.

114

См.: Ключевский В. О. Собрание сочинений. М., 1988, т. 3, с. 98–103.

115

В ДГ это примечание снято.

116

В 1-м изд. вместо «они и принимаются» — «он и принимается».

117

В рассказе В. М. Гаршина «Красный цветок» (1883) в аллегорической форме изображена революционная жертвенность народника 70-х годов прошлого века.

118

См.: Лк. 8, 32–36; эти слова Ф. М. Достоевский взял эпиграфом к своему роману «Бесы».

В переработанном виде статья вошла в книгу: Гершензон М. О. Исторические записки. М., 1910, с. 153–185 (сокращенно — ИЗ).

Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 2*, 3*, 15*, 21*–23*, 25*.

1

В 1-м изд. вместо «почти бессильно» — «бессильно».

2

В ИЗ (с. 153) этот фрагмент с начала статьи опущен. Вместо него следует: «Когда мысленно вглядываешься в облик среднего русского интеллигента, одна типическая его особенность сразу бросается в глаза».

3

В ИЗ (с. 154) вместо «идеалистического делания» — «нравственного усилия».

4

Буньян Дж. Путешествие пилигрима в Небесную страну. Аллегорический рассказ (подобие сновидения). СПб., 1908, с. 16.

5

Тофет — долина на юге Иерусалима, где в древности стоял идол Молоха, которому приносили в жертву детей, сжигая их на огне. Царь Иосия уничтожил это идолослужение (4 Цар. 23, 10), и впоследствии евреи испытывали такое отвращение к этому месту, что свозили туда нечистоты и тела убитых, не удостоенных погребения.

6

Карлейль Т. Sartor Resartus. Жизнь и мысли Герра Тейфельсдрека. М., 1904, с. 187–188.

7

В 1-м изд. слова «самое элементарное» не выделены.

8

Разделяй и властвуй (лат.).

9

Так называли соратников О. Кромвеля в английском парламенте (1640-е гг.), которые воспринимали свою деятельность как проявление божественной необходимости.

10

«Бог и народ» (итал.) — лозунг освободительного движения в Италии, выдвинутый Джузеппе Маццини.

11

В 1-м изд. вместо «заполнила» — «заполонила».

12

В 1-м изд. после «неаккуратность в личной жизни» были слова, выпущенные в последующих изданиях: «грязь и хаос в брачных и вообще половых отношениях».

13

В ИЗ (с. 168–169) этот фрагмент, начинающийся словами «И тут образовался…», заменен другим: «Это не в меру разросшееся, поглотившее всю духовную энергию сознание как рак точило и грызло человека. Справедливо указывают на резонерство русского интеллигента, как на одно из его характернейших отличий. Этот болезненный самоанализ, это беспрерывное, бесплодное копание в своей душе искажает в его глазах естественный облик вещей, лишает их существенности. Где уж тут “внимать отношению мира к своей неразгаданной душе”, как учил Киреевский! Ни одного непосредственного впечатления, ни одного цельного чувства; рефлектирующая мысль, как кислота, разъедает всякое переживание и обессиливает его действие на душу, — отсюда утрата вкуса к жизни, призрачность существования и паралич воли. Это изнурительное резонерство не имеет ничего общего с нормальной деятельностью разума, потому что оно безразлично направляется на все, что ему подвернется, и как раз меньше всего — на собственную чувственно-волевую жизнь личности; оно — болезненная самокритика интеллекта, а не дружное сотрудничество интеллекта и воли с целью правильного устроения целого “я”.

Для такого человека одиночество нестерпимо: он сам себя пожирает и становится в тягость себе. Ему нужно внешним шумом заглушить эту расстраивающую нервы, бесплодную возню рассудка, ему нужно опьяняться аффектом. Этим спасительным убежищем от самого себя являлась та самая общественность, которою больше всего и был вызван отрыв сознания от личности».

14

В 1-м изд. вместо «а Чехова индифферентным» — «Чехова индифферентным и пр.»

15

В ИЗ (с. 171) вместо «кучка искалеченных душ» — «интеллигенция».

16

Чистая доска (лат.). См. также прим. 31* на с. 937.

17

Цитата из статьи И. В. Киреевского «Обозрение современного состояния литературы». См.: Киреевский И. В. Полное собрание сочинений. М., 1861, т. II, с. 29.

18

В 1-м изд. вместо «воодушевляла» — «одушевляла».

19

См.: Киреевский И.В. Цит. соч., с. 29.

20

В 1-м изд. «идеи» не выделено.

21

В ИЗ (с. 176–177) вместо этой фразы: «Каковы мы есть, нам нельзя мечтать о слиянии с народом. Надежда на это чудесное, слияние — одна из самых безумных и губительных иллюзий интеллигенции. На протяжении нашей новой истории нельзя найти ни одного признака, который указывал бы на возможность истинного душевного единения между народом и интеллигенцией или даже какой-нибудь частью ее. Были явления, так сказать, механической солидарности, всегда случайные и кратковременные, когда мотивы разных порядков встречались в одной материальной точке, — но и только».

22

В ИЗ (с. 179) отрывок, начинающийся со слов «И поэтому я думаю…», заменен следующим предложением: «Неудача революции потрясла интеллигентскую душу до самых оснований».

23

В ИЗ (с. 184) фрагмент, начинающийся со слов «И здесь, как во всем…», отсутствует. Следующие два предложения объединены в одно: «Можно было бы опасаться, что начинающийся теперь процесс сосредоточения личности в самой себе на первых порах поведет к разнузданию эгоизма и т. д.»

24

В 1-м изд. вместо «сами» — «и сами», после «неподвижными» запятая.

25

В ИЗ (с. 186–187) далее следует дополнение: «Не только наука работает при помощи гипотез: всякая человеческая деятельность определяется тем общим представлением о законах духа, о смысле жизни, о прогрессе, которое усвоил себе человек. Это представление — его “гипотеза”; если гипотеза верна, то и расчеты, основанные на ней, будут верны; если ошибочна, то и выводы неверны. История человечества есть история самосознания человечества: по мере того как человек лучше узнает себя, он заменяет свою прежнюю, грубую гипотезу все более верной, как это делает и наука по мере накопления и разработки своего материала. От Демокрита до Ньютона изменялись представления физиков о тяготении, медленно восходя от самых наивных до более и более соответствующих действительности, пока Ньютону не удалось вывести из фактов непреложный закон, по которому все тела притягиваются взаимно с силою прямо пропорциональной их массам и обратно пропорциональной квадратам расстояний. Обретет ли когда-нибудь человечество формулу столь же непреложную и математически точную, которой был бы выражен закон духовной жизни и прогресса? Этого мы не можем знать, — и нет сомнения, что каждый шаг истории приближает нас к уразумению истины о человеке.

Материализм русской интеллигенции и ее вера в творческую силу общественных реформ есть прежде всего неверная, грубая, детски наивная гипотеза о человеке, понимая гипотезу в научном смысле. Утверждать, что мысль есть только особая функция материи, что нравственный строй души определяется в существенном формою производства, что единственной движущей силой в истории являются материальные интересы людей, — значит стоять в науке о духе на той же ступени, на какой стояли физики до Ньютона, верившие в пропорциональность быстроты падения весу тела. А на этой неверной гипотезе основано все мировоззрение интеллигенции, и оттого ее деятельность не могла быть успешна.

Этой неверной гипотезе должна быть противопоставлена другая, несравненно более соответствующая действительности, — именно та, которая дана в Евангелии и на которой основаны предложенные выше учения: Киреевского — о личности, Самарина — о природе сознания, Гоголя — о жизненном деле. Ее основной закон может быть выражен словами Гоголя: “В душе ключ всего”. Из нее вытекает, что не изменением общественных форм можно поднять жизнь на высшую ступень, а единственно правильным устроением каждого отдельного духа; и если в этом устроении немаловажную роль играет создание разумных общественных форм, то главным делом все-таки остается нравственная работа над собою и нравственное влияние на других людей. А первое, самое коренное условие и такой жизни, и такой деятельности есть самосознание».

Статья без существенных изменений (снято лишь одно примечание — см. прим. 25* на с. 982) была включена автором в его сборник «Русское общество и революция» (М., 1910).

1

А. С. Изгоев жил в Париже в 1894–1897 гг.

2

Дело — научно-литературный журнал, издававшийся в Петербурге в 1866–1888 гг. Среди руководителей и сотрудников журнала были: Д. И. Писарев, Н. В. Шелгунов, П. Н. Ткачев. Г. Е. Благосветлов, А. К. Михайлов-Шеллер, К. М. Станюкович, В. О. Португалов, Л. Мечников, Э. Реклю и др.

3

См.: Членов М. А. Половая перепись московского студенчества и ее общественное значение. М.: Студенческая медицинско-издательская комиссия, 1909.

4

В 1-м изд. вместо «скрыть» — «скрывать».

5

«Санин» (1907) — роман М. П. Арцыбашева, который критика того времени расценивала как «порнографический».

Книга О. Вейнингера — «Пол и характер», которая к моменту издания «Вех» выдержала три издания в московском издательстве «Сфинкс»: одно в 1904 г., два в — 1909-м. Подробнее о ней см.: Бердяев Н. А. По поводу одной замечательной книги (Вопросы философии и психологии. 1909, кн. 98, с. 494–500; впоследствии вошла в сборник статей Бердяева «Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной и религиозной психологии (1907–[190]9 г. СПб., 1910).

6

Юридическая школа (фр.) — высшее учебное заведение во Франции, фактически факультет.

7

Имеется в виду: Гепнер К. Ф. Основания анатомии человека. Краткое руководство для врачей и студентов. СПб., 1883 (3-е изд.).

8

На медицинский факультет Томского университета А. С. Изгоев поступил после окончания гимназии в 1889 г.

9

Имеется в виду: Фарабеф Л.У. Основы оперативной хирургии. Руководство для студентов и врачей. Перевод с франц. Вып. 1–4. СПб., 1886–1887.

10

Медицинская школа (фр.).

11

Бурш (нем. Bursch) — традиционное название студента в Германии.

12

Здесь под корпорациями понимаются все студенческие союзы Германии вообще: землячества (Landsmannschaft), студенческие союзы (буршеншафты — Burschenschaft), и собственно корпорации (Korps). Резкой границы между ними провести нельзя. Корпорации и землячества следили в основном за строгим соблюдением правил кодекса чести и веселое времяпрепровождение в период студенчества. Полным правом голоса в корпорациях пользовались только бурши; «фуксы» (первокурсники) и «собутыльники» (Konkneipanten) его не имели. Эмблемой звания бурша служил Band — трехцветная шелковая лента на груди. Делами корпорации управляли трое уполномоченных, из которых первый был официальным представителем союза, второй отвечал за дуэли, а в обязанности третьего входило следить за кассой, архивом и т. д.

13

Kneip (нем.) — пивная, трактир (нем.).

14

Студенческие дуэли на шпагах, которые, как правило, длились 15 минут и не допускали смертельного исхода и тяжелых телесных повреждений (с этой целью у дуэлянтов оставались открытыми для рапиры лишь голова и шея).

15

Остров Хортица на р. Днепр — центр Запорожской Сечи.

16

Розанов В. В. Религия и культура. СПб., 1899, с. 92–93 (М., 1990, с. 123–124).

17

Левченко Вад. Кризис университетской жизни // Русская мысль. 1908, № 5, с. 114–115.

18

Об Азефе см. прим. 85* на с. 967–975.

19

О Гуровиче см.: М. И. Гурович и журнал «Начало» // Былое. 1917, № 5–6; Клейнборт Л. М. И. Гурович-«Харьковцев» (Из воспоминаний) // Былое. 1921, № 16.

20

17 октября 1905 г. был издан манифест Николая II «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором были провозглашены «незыблемые основы гражданской свободы», неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний и союзов, было обещано увеличение избирательных прав, признание Думы законодательным органом. 19 октября было преобразовано правительство: Совет Министров вместо Г. К. Трепова возглавил СЮ. Витте, 21 октября была объявлена политическая амнистия, 24 октября отменена предварительная цензура, 11 декабря утвержден новый избирательный закон.

Либеральные круги приветствовали манифест и сочли цель революции достигнутой. Возникла партия «Союз 17 октября», завершилось формирование партии кадетов и т. д. А как отнеслись к манифесту большевики, видно из долгие годы господствовавшей в советской историографии оценки тогдашних событий: «Большевики разъяснили массам, что Манифест 17 октября — ловушка. Поведение правительства после манифеста они заклеймили как провокацию. Большевики призывали рабочих к оружию, к подготовке вооруженного восстания. Рабочие еще более энергично принялись за создание боевых дружин» (История ВКП(б). Краткий курс. М., 1945, с. 75).

21

См.: Протоколы объединительного съезда РСДРП. М.-Л., 1926, с. 169–175.

22

Народные социалисты (впоследствии «трудовики») — партия, образовавшаяся в 1906 г. и объединявшая бывших народников, сотрудничавших в журнале «Русское богатство»; лидерами партии в это время были А. В. Пешехонов, В. А. Мякотин, Н. Ф. Анненский и др.

23

О «третьем элементе» см. ниже, прим. 107* на с. 1010.

24

Младотурки (термин впервые появился на страницах газеты «Тасфири Эфкяр» («Изображение мыслей»), которую возглавляли турецкие просветители XIX в. Шинаси и Намык Кемаль) — участники и руководители «младотурецкой» революции 1908 г., в результате которой султан Абдул-Хамид II подписал указ о созыве парламента. В апреле 1909 г. (т. е. как раз в промежутке между первым и вторым изданием «Вех») в Турции произошел контрреволюционный мятеж, который на короткое время восстановил самодержавие Абдул-Хамида. 27 апреля 1909 г. он тем не менее был окончательно низложен турецким парламентом. Формально султаном был избран Мехмед II, фактически к власти пришли члены партии «Единение и прогресс», носители идеологии пантюркизма (по инициативе которых в 1915 г. был организован чудовищный геноцид армян в Османской империи — от 1,5 до 2 млн. жертв).

Русская либеральная печать восторженно приветствовала младотурецкую революцию. В газетах и журнальных статьях содержались многочисленные прозрачные намеки на «сходство» ситуации в Турции и в России.

25

В переиздании («Русское общество и революция») это примечание отсутствует.

Впоследствии автор включил эту статью в свою книгу «Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права» (М., 1916) в качестве тринадцатой главы четвертого отдела (переиздание: Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998, с. 360–376); в комментариях сокращенно — СНП.

Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 3*, 8*, 9*, 20*, 29*, 32*, 37*, 40*, 44*, 45*, 51*-54*; в скобках указаны страницы первого издания и (после косой черты) страницы издания 1998 г.

1

В 1-м изд. вместо «религиозная святыня» — «личная святость».

2

В 1-м изд. вместо «относительное значение» — «относительность значения».

3

В СНП (с. 616/360) далее следует: «Еще более важную роль играют внешние формы для справедливости, так как только благодаря им справедливость превращается из душевного настроения в жизненное дело. Таким образом, и все то ценное, что составляет содержание права, приобретает свое значение в силу основного формального свойства права, выражающегося в его дисциплинирующем действии».

4

Имеется в виду памфлет Дж. Мильтона «Ареопагитика» (1644, рус. перевод 1907), направленный против принятого Долгим парламентом закона о цензуре.

5

Левеллеры (уравнители) — радикальная демократическая партия Английской буржуазной революции XVII в., возглавляемая Дж. Лильберном, Р. Овертоном, У. Уолвином и др., члены которой стояли за равенство перед законом и требовали уничтожения монополий, снижения налогов, отмены церковной десятины и возвращения крестьянам «огороженной» земли. Но они были решительными противниками уничтожения частной собственности вообще и уничтожения дворянского землевладения, чем отличались от истинных левеллеров, или диггеров.

6

В 1-м изд. слова «она возбуждает его волю к активности, к действию» отсутствуют.

7

В 1-м изд. вместо «застарелого» — «нашего застарелого».

8

Высказывание А. И. Герцена из эпилога его книги «О развитии революционных идей в России» (впервые опубликованной на немецком языке в 1851 г., в русском переводе издана нелегально в Москве в 1861 г.). См.: Герцен А. И. Сочинения в 9-ти тт., М., 1956, т. 3, с. 500.

В СНП (с. 363 — изд. 1998 г.) источник цитаты указан в подстрочном примечании: «Герцен А. И. Сочинения. СПб., 1905, т. III, с. 457; т. V, с. 272; т. VI, с. 127, 272».

9

Аксаков К. С. Полное собрание сочинений. М., 1889, т. 1, с. 9.

В 1-м изд. в цитате из Аксакова вместо «добра» — «доброго».

10

Неточная цитата из стихотворения «Учено-литературный маскарад. Интермедия в одном действии». См.: Алмазов Б. Н. Сочинения. М., 1892, т. 2, с. 370–371.

11

Ср.: «Русский безграмотный, но богомольный и послушный крестьянин эмпирически, так сказать, ближе к реальной правде житейской, чем всякий рациональный либерал, глупо верующий, что все люди будут когда-то счастливы, когда-то высоки, когда-то одинаково умны и разумны» (Леонтьев К. Н. Записки отшельника. М., 1992, с. 164).

12

В 1-м изд. в конце предложения — точка.

13

Ничтожная величина (фр.) — математический термин Б. Паскаля.

14

В 1-м изд. вместо «чужды» — «были чужды».

15

Брошюра Кавелина «Дворянство и освобождение России» впервые была анонимно издана в Берлине в 1862 г. См.: Кавелин К. Д. Наш умственный строй. М., 1989, с. 124–157.

16

См.: Письма К. Д. Кавелина и И. С. Тургенева к А. И. Герцену. Женева, 1892.

17

Это примечание было сделано во 2-м издании «Вех».

18

В 1-м изд. эта фраза отсутствует.

19

Избирательная реформа 1832 г. в Англии произошла под влиянием народных волнений и ряда рабочих восстаний. Закон о парламентской реформе 1832 г. предоставил избирательные права всем собственникам земли, фермерам-арендаторам, имеющим годовой доход не менее 50 ф. ст., собственникам и арендаторам домов, дающих не менее 10 ф. ст. дохода в год. Одновременно с этим закон лишил 56 так называемых «гнилых местечек» права представительства в парламенте, а 30 других могли впредь посылать в парламент по одному депутату вместо двух. В целом число избирателей было увеличено до 652 тыс. чел. Рабочие избирательных прав не получили.

20

В СНП (с. 366 — изд. 1998 г.) слова «на компромисс с конституционным государством идут социалисты всего мира» отсутствуют.

21

В 1-м изд. вместо «которых» — «который».

22

В 1-м изд. вместо «теоретических» — «даже теоретических».

23

В 1-м изд. слова «в неприкосновенности личности и» отсутствуют.

24

Имеется в виду Степан Иванович Радченко (указано М. А. Колеровым и Н. С. Плотниковым).

25

В 1-м изд. вместо «твердого и» — «сколько бы то ни было».

26

Право народа — высший закон (лат.).

27

Редкостная палата (фр.) — ироническая характеристика послушного правительству выборного органа.

28

Цитируется выступление Г. В. Плеханова 30 июля 1903 г. на 16 заседании II съезда РСДРП, на котором обсуждалась общеполитическая часть программы партии и, в частности, вопрос об отношении партии к демократическим принципам (Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959, с. 181–182).

29

В СНП (с. 630/369) к этому месту сделано примечание: «Справедливость требует отметить, что под влиянием создания в России народного представительства Г. В. Плеханов изменил свое отношение к принципам права. Его выступления в 1906 г. и особенно по поводу настоящей войны, несомненно, свидетельствуют о его глубоком уважении к праву».

30

Выступления делегатов II съезда РСДРП Егорова и Гольдблата — на том же (16-м) заседании съезда (см.: Второй съезд РСДРП. Протоколы, с. 182).

31

В 1-м изд. вместо «нашей» — «всей нашей»; после слова «интеллигенции» — точка, остальная часть фразы отсутствует.

32

В СНП (с. 631/370) дана ссылка: «Государственная Дума. Стен[ографический] отчет. Сессия первая. 1906, т. II, с. 1452–1468, 1523–1540».

33

В 1-м изд. вместо «видами» — «формами».

34

В 1-м изд. этой фразы нет.

35

В 1-м изд. слова «и более устойчивому их применению, а также» — отсутствуют.

36

В 1-м изд. слова «укреплению и» отсутствуют; точка с запятой после слова «начал», вместо слов «вместе с тем сделалось бы возможным пересоздание» — «и пересозданию».

37

В СНП (с. 371 — изд. 1998 г.) вместо «противоестественно» — «внутренне противоречиво».

38

В 1-м изд. вместо «уничтожению» — «унижению».

39

Цитируются выступления Л. Мартова и В. И. Ленина на 31 заседании II съезда РСДРП 7 августа 1903 г. по поводу выбора редакции газеты «Искра» (Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959, с. 371, 374).

40

В СНП (с. 373 — изд. 1998 г.) на этом месте — точка; последующая часть фразы отсутствует.

41

В 1-м изд. вместо «вполне пригоден» — «несомненно, пригоден».

42

В 1-м изд. вместо «сперва и» — «даже».

43

В 1-м изд. вместо «известного постоянства в деятельности» — «существования и деятельности».

44

В СНП (с. 641/375) к этому сделано примечание: «28 июня 1912 г. издан закон “о вознаграждении пострадавших вследствие несчастных случаев служащих, мастеровых и рабочих на железных дорогах, открытых для общего пользования, а равно членов семейств сих лиц”. Он внес, однако, только некоторую определенность и устойчивость при решении лишь части этих дел».

45

В СНП (с. 641/375) вся последующая часть абзаца отсутствует.

46

В 1-м изд. на этом месте точка, последующая часть фразы отсутствует.

47

В 1-м изд. вместо «конечно» — «правда».

48

В 1-м изд. этот фрагмент, начиная со слов «В широких слоях…», отсутствует.

49

В СНП (с. 376 — изд. 1998 г.) вся последующая часть абзаца отсутствует.

50

В третьем изд. «Вех» Б. А. Кистяковский предполагал сделать к этим словам примечание, текст которого заблаговременно послал М. О. Гершензону: «Русская интеллигенция должна признать свою нравственную ответственность и вину за тот правопорядок, который господствует у нас. Ведь все приведенные факты убеждают, что даже в мировоззрении решительных отрицателей этого правопорядка большинство его черт сказывается со всею силою. И теперь прежде, чем реформировать внешние условия для осуществления истинного правопорядка, интеллигенция должна изменить свое отношение к вопросам права, подвергнув коренному пересмотру все свое мировоззрение с точки зрения высших внутренних, а не внешних идеалов» (Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998, с. 682: письме Кистяковского М. О. Гершензону от 14/27 июня 1909 г.). Однако примечание не было сделано ни в третьем, ни в последующих изданиях.

51

В СНП (с. 643/377) вместо «не в суд и не в осуждение» — «отнюдь не для того, чтобы судить и осуждать».

52

В СНП (с. 643–644/377) вместо этого фрагмента, начинающегося со слов «Поражение русской революции…», следует: «Такое отношение к этому явлению было бы не только бесполезно и праздно, но и нравственно недопустимо. К тому же сама история уже не раз произносила свой суровый приговор над нашей интеллигенцией, приводя к крушению ее наилучшие стремления и обрекая их на полную неудачу. Однако нельзя и замалчивать этот коренной недостаток в нашей духовной культуре. Напротив, роковая роль его должна быть вполне осознана».

53

В СНП (с. 644/377) вместо этого предложения следует: «Путем ряда горьких испытаний русская интеллигенция должна придти к признанию, что наряду с абсолютными ценностями имеют значение также и ценности относительные; наряду со стремлением к личному самоусовершенствованию и нравственному миропорядку необходимо также осуществление самого обыденного, но прочного и устойчивого правопорядка. Наша интеллигенция должна сознать, что устойчивость и прочность правопорядка есть лучшее средство для того, чтобы этот порядок сделался справедливым и гарантирующим свободу. В процессе этой внутренней работы должно, наконец, пробудиться и истинное правосознание русской интеллигенции. Оно должно стать созидателем и творцом нашей новой личной, общественной и государственной жизни».

54

В СНП (с. 644/377) это примечание отсутствует.

Впоследствии П. Б. Струве включил статью (практически без изменений) в сборник «Patriotica. Политика, культура, религия, социализм» (СПб., 1911; переиздание: М.: Республика, 1997).

Единственное разночтения между двумя редакциями статьи указано в примечании 2*; в скобках указана страница издания 1997 г.

1

Подробнее о нереализованном замысле Струве написать книгу о «государстве и революции» см.: Пайпс Р. Струве: правый либерал, 1905–1944, М., 2001, с. 93.

2

В «Patriotica» (с. 341) вместо «Социальные результаты» — «Непосредственные социальные результаты».

3

Манифест, изданный Е. И. Пугачевым 31 июля 1774 г., освобождал крестьян от крепостной зависимости, награждал их «вольностью и свободой и вечно казаками, не требуя рекрутских наборов, подушных и протчих денежных податей, владением землями, лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями и соляными озерами без покупки и без оброку, и протчими всеми угодьями, и освобождаем всех от прежде чинимых от дворян и градских мздоимцев-судей, всем крестьянам налагаемых податей и отягощениев…»

Вторая часть манифеста 31 июля, по словам современного историка, «создавала в стране атмосферу кровавого кошмара»: «кои прежде были дворяне в своих поместьях и водчинах — оных противников нашей власти и возмутителей империи и разорителей крестьян, ловить, казнить и вешать, и поступать равным образом так, как они, не имея в себе христианства, чинили с вами, крестьянами. По истреблении которых противников и злодеев-дворян, всякой может возчувствовать тишину и спокойную жизнь, как до века продолжатца будет» (Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. М., 1975, с. 23, 48; цит. по: Павленко Н. И. Екатерина Великая. М., 1999, с. 157–158). См. также наст. издание, с. 855.

4

Об истории слова «интеллигенция» см.: Pollard A.P. The Russian Intelligentsia. The Mind of Russia // California Slavic Studies. 1964, vol. III, p. 1–32; Биллингтон Дж. Икона и топор. Опыт истолкования русской культуры. М., 2001, с. 460–461. Вопрос об авторстве самого слова «интеллигенция» до сих пор остается спорным. Открыто на роль его «автора» претендовал только писатель П. Д. Боборыкин (впервые в своей лекции 5 ноября 1904 г., в том же году напечатанной в «Русской мысли» — № 12, с. 80–81, затем в статье «Подгнившие “Вехи”» // Русское Слово. 1909, 17 апреля), заявивший в 1904 г., что именно он ввел в обиход слово «интеллигенция» и производные от него «в 1866 г., в одной из моих критических работ». В настоящее время большинство историков и исследователей русской культуры как авторство, так и первенство Боборыкина в этом отношении отвергают. На самом деле первым, по-видимому, был И. С. Аксаков, автор статьи «Отчужденность интеллигенции от народной стихии» (День. 1861, 21 октября); затем слово начали употреблять Н. В. Шелгунов (май 1864 г.), А. И. Герцен (июль 1864 г.), П. Л. Лавров. Наконец, по-настоящему широкое распространение слово «интеллигенция» получило после того, как Н. К. Михайловский в 1868 г. открыл в журнале «Современное обозрение» свою критическую рубрику «Письма о русской интеллигенции».

5

Янсенизм — богословское движение в католицизме, названное по имени нидерландского теолога Корнелиуса Янсения (1585–1638), сторонника (как и Ж. Кальвин) доктрины предопределения.

6

Лк. 17, 21.

7

Имеется в виду статья «Восьмидесятилетие Л. Н. Толстого».

8

Цитата из статьи Бакунина «Романов, Пугачев или Пестель» (Бакунин М.А. Избранное. Пг. — М., 1920, т. III, с. 81).

9

См.: Витте С.Ю. Самодержавие и земство. Штутгарт, 1901.

10

Имеется в виду так называемая седанская катастрофа. В районе Седана (города на юго-западе Франции, в департаменте Арденны, на реке Маас) 1–2 сентября 1870 г. во время франко-прусской войны была разгромлена французская Шалонская армия генерала М. Э. Мак-Магона; было взято в плен свыше 100 тыс. человек, в том числе и император Наполеон III; 4 сентября в Париже началась революция, и во Франции была провозглашена республика.

11

Охлократия (греч.) — власть толпы, в греческой теории государства обозначение крайней, извращенной формы демократии со всеми ее отрицательными последствиями.

Статья без изменений вошла в сборник: Франк С. Л. Философия и жизнь. СПб., 1910, с. 218–259 (переиздание: Франк С. Л. Сочинении. М., 1990).

1

Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 95: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О великих событиях.

2

См. прим. 58* на с. 1005.

3

См. прим. 5* на с. 981.

4

В 1-м и 4-м изд. вместо «бессмыслие» — «безмыслие».

5

Название книги Ф. Ницше — «Menschliches allzumenschliches» (1878).

6

О Штирнере и его полемике с Л. Фейербахом см. статью С. Н. Булгакова «Религия человекобожия у Л. Фейербаха» (Булгаков С. Н. Два града. Исследования о природе общественных идеалов. М.: Астрель, с. 91–99).

7

Лови день (лат.) — выражение Горация («Оды», I, 11, 8): «Пользуйся днем (настоящим), меньше всего доверяй будущему».

8

Неточная цитата из романа «Отцы и дети» И. С. Тургенева (гл. XXI). Базаров и Аркадий в жаркий полдень лежат в тени небольшого стога сена и рассуждают о разных предметах, в том числе и о будущем России. Базаров говорит Аркадию: «Вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа… [что] Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать… А я возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет… да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?» (Тургенев И. С. Собрание сочинений в 6-ти тт. М., 1968, т. 2, с. 432).

9

Цитата из «Исповеди» М. Горького: «Богостроитель — это суть народушко! Неисчислимый мировой народ! Великомученик великий, церковью прославленный, — сей бо еси Бог, творяй чудеса! Народушко бессмертный, его же духу верую, его силу исповедую; он есть начало жизни единое и несомненное; он отец всех богов бывших и будущих!» (Горький М. Собрание сочинений в 16-ти тт. М., 1979, т. 5, с. 118; впервые — в Сборнике товарищества «Знание» за 1908 год. СПб., 1908. Кн. XXIII).

10

Исповедание веры, кредо (фр.).

11

См. прим. 77* на с. 966.

12

Ср. перевод О. Кириченко: «В нашем обществе единственный лишь класс помышляет о деньгах более, чем богатые: это бедняки» (Уайльд О. Избранные произведения в 2-х тт. М., 1993, т. 2, с. 352: «Душа человека при социализме»).

13

Мистические анархисты — сторонники течения в русском символизме, связанного с именами Г. И. Чулкова и Вяч. Иванова. В 1906 г. вышла в свет книга Г. Чулкова «О мистическом анархизме», предисловие к которой написал Вяч. Иванов (статья «О неприятии мира»). Книга вызвала бурную полемику, продолжавшуюся до 1909 г. и приведшую расколу в лагере русских символистов. Смысл «мистического анархизма» хорошо передает Вяч. Иванов в своей статье-предисловии. «…Не трудно доказать, — пишет он — что мистика, будучи сферой последней внутренней свободы, уже анархия… Равно идея безвластия есть уже мистика, или по крайней мере является несостоятельной, если отчуждена от корней мистических… Ведь в свободе и священном безумии этого волевого акта, противопоставляющего себя всему наличному и извне налагаемому на человека, мы и усматриваем существо мистики» (Иванов Вяч. Собрание сочинений. Брюссель, 1979, т. III, c. 87–88). См. также: Обатнин Г. В. Неопубликованные материалы Вяч. Иванова по поводу полемики о «мистическом анархизме» // Лица. Биографический альманах. 3. М.-СПб., 1993, с. 466–477; Чулков Г. Валтасарово царство. М., 1998, с. 341–360.

Библиография «Вех», помещенная в настоящем издании, составлена М. О. Гершензоном и охватывает период с марта 1909 г. до середины февраля 1910 г. Всего в ней 217 номеров (в настоящем издании — 218, так как № 58, отсутствующий у Гершензона, добавлен мною), но этим библиография «Вех», конечно же, не исчерпывается. Во-первых, некоторые публикации 1909 г. ускользнули от внимания Гершензона-библиографа, во-вторых, появилось немало публикаций и после февраля 1910 г., которые Гершензон, разумеется, учесть уже не мог. В-третьих, полемика вокруг «Вех», начавшаяся буквально через неделю после их выхода в свет, не прекращалась и в последующие годы — как до революции, так и после нее. Можно сказать, что в настоящее время библиография сборника статей о русской интеллигенции превратилась в развивающуюся динамическую — причем уже международную — систему, живущую уже какой-то своей самостоятельной жизнью и имеющую свои законы и свою историю. С точки зрения количества публикаций о «Вехах», самым «урожайным» годом был 1909-й (а «рекордсменом» в этом году стал день 23 марта, когда в разных печатных изданиях появилось семь откликов на сборник), за ним следует 1910-й год (газетных и журнальных публикаций стало меньше, но зато вышли в свет два объемных сборника критических статей о «Вехах»), после которого интенсивность «околовеховской» полемики стала утихать и количество публикаций пошло на спад. Тем не менее, публикации эти появлялись и после 1910 г., так что к моменту революции 1917 г. общий объем публикаций о «Вехах» уже многократно превышал объем самого сборника и мог бы составить несколько довольно объемистых томов. Все последующие десятилетия вплоть до нашего времени интерес к «Вехам» то словно бы угасал, то временами в силу тех или иных причин пробуждался снова. Так было у нас в конце 80-х — начале 90-х гг. прошлого века, когда «Вехи» с несколько даже преизбыточной торжественностью были возвращены в общий контекст русской культуры. В эти годы появилось несколько переизданий сборника и была опубликована масса статей о нем.

При переизданиях «Вех» меньше всего повезло (если можно так выразиться) именно библиографии, составленной Гершензоном. Если к статьям сборника давались иногда пространные и порой весьма приличные комментарии, то библиография перепечатывалась именно в том виде, в каком ее представил первый библиограф «Вех», т. е. со всеми его ошибками, пропусками и неточностями.

В настоящем издании библиография сборника представлена в исправленном и уточненном виде, причем все наши исправления и уточнения заключены в квадратные скобки или особо оговорены в примечаниях.

Ниже приведены Дополнения к Библиографии «Вех», составленной М. О. Гершензоном:

[219] А.П. [Панкратов А.С.] Национальный развал (Лекция г. Анат[олия] Бурнакина) // Русское слово, № 268, 21 ноября /4 декабря, с. 6.

[220] А.Р. Интеллигенция и буржуазия (Мысли по поводу нападок на интеллигенцию) // Наша газета, № 91, 19 апреля / 2 мая.

[221] Азов Влад. [Ашкинази В.А.]. Записки интеллигента // Современное слово, № 480, 29 марта / 11 апреля, с. 2.

[222] Арсеньев К. Правительство и общество // Запросы жизни, № 1, 18/31 октября, с. 10–13.

[223] Бикерман И. Союз русского народа // Бодрое слово, № 9–10, май, с. 173–182.

[224] Богучарский В. Не мешало бы поучиться // Наша газета, № 70, 25 марта / 7 апреля, с. 3.

[225] Борский Б. Эпидемия и интеллигенция // Утро (Харьков), № 775, 25 мая / 8 июля, с. 1.

[226] Брусиловский И. Под судом // Современное слово, № 480, 29 марта, с. 2.

[227] Брусянин В. Журнальное обозрение // Отклики Кавказа, № 17, 17 октября, с. 2.

[228] В защиту интеллигенции. Сборник статей (Библиографические заметки) // Русские ведомости, № 178, 4 августа, с. 4.

[229] В исторической комиссии учебного отдела О[бщества по] р[аспространению] т[ехнических] з[наний]. (Москва) // Русское слово, № 85, 15/28 апреля, с. 5.

[230] В книжном водовороте. Записки литературного приказчика // Известия книжных магазинов Товарищества М. О. Вольф по литературе, наукам и библиографии, № 5, май, стб. 131–132.

[231] В литературном мире (объявление о выходе сб. «По вехам») // Биржевые ведомости, № 11065, 20 апреля / 5 мая, с. 5.

[232] В Ясной Поляне // Уральская жизнь, № 182, 25 августа, с. 3.

[233] Веди-Он. Новые веяния // Тифлисский листок, № 115, 24 мая, с. 5.

[234] Водовозов В. Русские журналы // Запросы жизни, № 4.

[235] Всероссийский съезд законоучителей. Интеллигенция и церковь в Петербурге // Биржевые ведомости, № 11233, утренний выпуск, 29 июля / 12 августа, с. 21.

[236] Г-ский М. [Гловский М.]. В защиту интеллигенции. Сб. статей // Известия книжного магазина т-ва М. О. Вольф по литературе, наукам и библиографии, № 5, с. 113–114.

[237] Д. К. Новая интеллигенция // Бакинские вести, № 1, 4 / 17 мая, с. 2.

[238] Державин Н. Духа не угашайте! // Тифлисский листок, № 106, 13 мая, с. 2.

[239] Дий Одинокий [Туркин Н.В.]. Записки // Голос Москвы, № 72, 29 марта, с. 4.

[240] Дроздов Н., прот. Церковь и интеллигенция // Колокол, № 1058, 20 сентября / 3 октября, с. 4; № 1060, 23 сентября / 6 октября, с. 2; № 1061, 24 сентября / 7 ноября, с. 1; № 1062, 25 сентября / 8 октября, с. 1.

[241] Жилкин И. Две интеллигенции // Запросы жизни, № 3, 1 / 14 ноября, с. 1–4.

[242] Знамение времени // Утро (Харьков), № 739, 14 мая, с. 3.

[243] Из Ясной Поляны // Русское слово, № 188, 18 / 31) августа, с. 4.

[244] Интересная переписка // Биржевые ведомости, № 11100, 12/25 мая, с. 2.

[245] Ильин В. [В.И. Ленин]. О «Вехах» // Новый день, № 15, 13 декабря.

[246] Интеллигенция и мещанство // Харьковские ведомости, № 129, 13/26 июня.

[247] К.К. Новые книги // Голос Москвы, № 71, 28 марта, с. 4.

[248] Карпов П. И. Он идет // Карпов П. И. Говор зорь об интеллигенции. Страницы о народе и интеллигенции. СПб.: Трейлоб, [1909], с. 5–6, 77–84.

[249] Лекция о «Вехах» // Правда жизни, № 7, 20 апреля, с. 3.

[250] Л-н Н. Скорбные итоги // Харьковские ведомости, № 94, 30 апреля / 5 мая.

[251] Лунин Н. Интеллигенция и народ (О реакции, мещанстве и интеллигентских утопиях) // Харьковские ведомости. № 138, 24 июня / 7 июля, с. 1–2.

[252] Маловер Ф. Быть или не быть. (К вопросу об интеллигенции) // Правда жизни, № 17, 23 марта / 5 апреля, с. 2.

[253] Мелов В. О великом выступление в «Речи» Д. Мережковского (фельетон) // Харьковские ведомости, № 98, 5 / 18 мая.

[254] Московские вести // Русские ведомости, № 85, среда, 15 / 28 апреля, с. 4.

[255] Московские вести [Анонс доклада А. В. Штамма] // Русские ведомости, № 91, 22 апреля, с. 4.

[256] Московские вести [Краткое сообщение о докладе А. В. Штамма] // Русские ведомости, № 92, 23 апреля, с. 4.

[257] Московские вести [Отчет о заседании исторической учебной комиссии Общества по распространению технических знаний] // Русские ведомости, № 85, 15 / 28 апреля, с. 4.

[258] Московские вести [Анонс собрания общества памяти кн. С. Н. Трубецкого] // Русские ведомости, № 246, 27 октября, с. 3.

[259] N. По вехам. Сб. статей об интеллигенции и «национальном лице» // Утро (Харьков), № 747, 23 мая / 5 июня, с. 5.

[260] Новые пути (Польская печать) // Варшавский дневник, № 218, 9/22 августа, с. 4.

[261] Норд. О чем говорят // Тифлисский листок, № 84, 16 апреля, с. 2.

[262] Печать // Наша газета, № 72, 27 марта / 9 апреля), с. 3.

[263] Печать // Речь, № 112, 26 апреля / 9 мая, с. 2.

[264] Печать // Речь, № 114, 28 апреля / 11 мая), с. 2.

[265] Плеханов Г. О так называемых, религиозных исканиях в России. Статья первая // Современный мир, № 9, сентябрь, с. 182–216.

[266] По вехам // Русское богатство, № 7, с. 125–126.

[267] Русский гражданин [Мещерский В.П.]. Кризис или апатия? // Голос Кавказа, № 791, 21 апреля, с. 2.

[268] С-в В. Столбняк молчания // Слово, № 807, 26 мая, с. 1–2.

[269] Сивирский. Memento mori! // Революционная мысль. Издание группы социалистов-революционеров. London. Russian Free Press, № 5, с. 1–4.

[270] Смоленский Н. Власть вещей (Отголоски жизни и литературы) // Отдых христианина, октябрь, с. 101–111.

[271] Смоленский Н. На повороте // Отдых христианина, ноябрь, с. 74–100.

[273] Среди печати // Харьковские ведомости, № 131, 16 / 29 июля, с. 2.

[273] Суд над авторами сборника «Вехи» // Утро (Харьков), № 717, 17/30 июня, с. 6.

[274] Толстой и «Вехи» // Харьковские ведомости, № 106, 16 / 29 мая, с. 2.

[275] Толстой о «Вехах» // Биржевые ведомости, № 11116, 21 мая / 3 июля, с. 2.

[276] Философов Д. Новый враг интеллигенции // Русское слово, № 270, 25 ноября / 8 декабря, с. 2.

[277] Философов Д. Сухие кости // Русское слово, № 272, 27 ноября / 10 декабря, с. 2.

[278] Что такое интеллигенция // Русское слово, № 92, 23 апреля / 6 мая.

[279] Южный В. Жизнь и литература // Бакинский вестник, № 17, 2/15 октября, с. 2.

[280] Айвазов И. Г. В недрах интеллигентского мировоззрения // Миссионерское обозрение, т. XV. № 10, октябрь, с. 1741–1747.

[281] Айвазов И. Г. Религиозное обновление наших дней (Новопутейцы, «Вехи»). М., 1910, 3-е изд., 1910, 40 с.

[282] Афанасьев И. Литературные заметки // Вятские епархиальные ведомости, 1910, № 20, 20 мая, с. 595–598.

[283] Базаров В. Судьбы русского «идеализма» за последнее десятилетие (От критического марксизма к «Вехам») // Базаров В., Орловский Р., Фриче В., Шулятиков В. Из истории новейшей русской литературы. М., 1910.

[284] Бурнакин А. А. Трагические антитезы. Гоголь и мы. Идеализм и нигилизм. Интеллигенция и народ. Реализм и модернизм. М.: Сфинкс, 1910, с. 9–17, 44–47, 57–71, 168–169.

[285] Галахов И., проф., прот. Печальная страница в истории русского религиозного сознания (По поводу «Вех»). Томск, 1910

[286] Интеллигенция в России. Сборник статей. СПб., 1910 // Новое слово, № 9, с. 150.

[287] Квакин С. Непонятая правда «Вех» // Одесский листок, 1910, № 60, 14 марта, воскресенье, с. 2.

[288] М-ч К. [Милорадович К.М.] «Души пронзенной муки…» (Из журнального обозрения за июнь)» // Алтайская газета, № 121, 10 июля, с. 2.

[289] Ом-бер. К «Вехам». Из современных настроений в области философии истории. Киев, 1910

[290] Розанов В. В. К 5-му изданию «Вех» // Московский еженедельник, № 10, 6 / 19 марта, с. 33–46.

[291] Сидоров В. «Вехи» и русская интеллигенция // Миссионерское обозрение, т. XV. № 5, май, с. 858–862.

[292] Слонимский Л. Еще о «Вехах» («Интеллигенция в России», издание «Земли») // Вестник Европы, № 5, май.

[293] Фриче В. М. От Чернышевского к «Вехам». М., 1910

[294] Чуковский К. Русская литература // Речь, № 1, 4 января.

1

Гершензон указал № 111 харьковского «Утра», что, по-видимому, является случайной опиской: автоматически перенесен номер газеты предыдущей статьи. На самом деле, дате 1 июля соответствует № 780 «Утра», однако ни в том, ни в другом номере статья Борского не обнаружена.

2

Не псевдоним автора, а название анонимно опубликованной статьи.

3

Гершензон ошибочно указал № 153.

4

У Гершензона — «Статья».

5

Статья не обнаружена.

6

Статья не обнаружена.

7

У Гершензона ошибочно — 11 мая.

8

В квадратных скобках приведено правильное название заметки; заглавие, указанное Гершензоном, не соответствует действительности даже в качестве подзаголовка, так как заметка посвящена докладу А. В. Штамма «Что такое интеллигенция, ее быт и уклад», прочитанному в первом женском клубе.

9

У Гершензона — «Рецензия».

10

У Гершензона — «Литературные наброски».

11

В библиографии, составленной Гершензоном, отсутствует.

12

В библиографии Гершензона — «Задачи жизни».

13

Статья не обнаружена.

14

Статья не обнаружена.

15

Статья не обнаружена.

16

Статья не обнаружена.

17

Обозначение анонимного автора этой статьи литерой N принадлежит Гершензону.

18

Подзаголовок добавлен Гершензоном.

19

Общее название двух отчетов, данное Гершензоном; при этом неправильно указаны даты их публикаций: первого — 11 декабря, второго — 12 декабря.

20

У Гершензона названию статьи предшествует название журнальной рубрики: «На очередные темы».

21

У Гершензона указано «апрель и май».

22

Статья не обнаружена.

23

Так у Гершензона, на самом деле инициалы автора — И. Т. (I. Т).

24

У Гершензона — 1 апреля.

25

У Гершензона — Фудель М.

26

Название рубрики, а не подзаголовок статьи.