Манкунианец

Глава 2

Россия. Москва. 15 июля 2006 года. Суббота.

— Los pollitos dicen pío, pío, pío…

Я подскочил в кровати и тут же поморщился от боли в бедре. Вот же дурак! Мне ведь сотню раз объясняли, как нужно правильно садиться, как вставать.

— Лена? — сгорая от волнения, выдохнул я.

— И тебе доброго утра, герой! — раздался бодрый голос Бородюка. — Я сейчас в машине еду, долго говорить не могу.

— Здравствуй, Генрихович, — из меня будто воздух выпустили. Ни с того ни с сего показалось, что с женой что-то случилось.

— Я чего звоню-то. Твоё местоположение уже ни для кого не секрет, поэтому мы с Анной Петровной к тебе в десять утра подъедем. В одиннадцать у тебя массаж, вот как раз часок и побудем. Может, тебе что подвезти?

— Да нет, спасибо. Еду точно не надо. Газеты и журналы здесь тоже есть. Хотя, знаешь? Захвати сколько сможешь футболок с моим номером. Медперсонал уже замучил просьбами об автографах.

— Без проблем, Сань. Тогда до встречи. Бывай, — отключился тренер.

Я с улыбкой откинулся на подушку и тут же повернул голову на звуки открываемой двери и дребезжание втягиваемой следом тележки. Увидев знакомую медсестру, приветливо улыбнулся ей. Рыженькая, с короткой стрижкой каре, миниатюрная, на вид не больше тридцати пяти лет, чем-то напоминающая знаменитую советскую актрису Надежду Румянцеву. Женщина прикрыла дверь и направилась ко мне.

По ходу, из меня снова будут выкачивать чемпионскую кровь. Ну, и сколько же можно издеваться? Неужели медики продают мою родную кровушку поклонникам? А может учёные её изучают в секретных лабораториях, пытаясь понять такое уникальное явление как Александр Граф? От этих мыслей мне как-то стало не по себе и сон как рукой сняло. Всё может быть… После того, что со мной произошло, я уже ничему не удивлюсь. Так, стоп, хватит себя накручивать, а то можно и до зелёных человечков додуматься.

— Доброе утро, Александр. Извините, пожалуйста, что потревожила вас. Нужно взять кровь из вены и мочу на анализ. Да и давление с температурой померим, — приветливо обратилась ко мне женщина и подкатила металлическую тележку к изголовью кровати. Протерев руками глаза, уставился на бейджик, прикреплённый к её синей медицинской курточке. Быстро прочитав его содержимое, убедился, что правильно запомнил её имя и отчество.

— Доброе, доброе, — тихо ответил, медленно принимая сидячее положение. В этот раз делал всё по правилам и под внимательным взглядом медсестры. Нащупав ногами тапочки, я широко зевнул и потряс головой, чтобы окончательно согнать сон.

— Держите, — она протянула мне в руки пластиковый контейнер для мочи. — И помните правило? Сначала помойте в раковине, потом слейте немного и сразу мочитесь в баночку.

Я устало вздохнул. Уже который день здесь лежу, а мне каждое божье утро одно и тоже всё по-новому объясняют. Валентина помогла подняться на ноги и подала локтевой костыль, имеющий опору на предплечье. Шаг за шагом, не торопясь, проследовал в туалет, который находился в тамбуре. Вообще-то, палата мне досталась люксовая. Третий этаж, просторная комната, на вид примерно метров пять на шесть, раздельный санузел с душевой кабинкой и просторной ванной, большой плазменный телевизор на стене, шкаф, письменный стол со стулом, трёхместный кожаный диван, ковёр на полу, встроенный кондиционер, современный ремонт. Не хуже, чем в Испании с Германией, а в чём-то даже и лучше.

Через десять минут я уже сидел на диване и сгибал правую руку в локте, плотно прижимая спиртовую ватку. Внезапно у меня заурчал живот. В тишине, никак неконтролируемые мной рулады организма, слышны были, наверно, даже в коридоре. Женщина понимающе улыбнулась.

— Есть хочу. А завтрак ждать ещё почти час, — с досадой произнёс я и посмотрел на настенные часы, показывающие семь пятнадцать.

— Я сейчас позвоню вниз и вам организуют завтрак пораньше. И попрошу санитарочку, принести вам чай.

— Спасибо, Валентина Сергеевна. Не дадите мне умереть голодной смертью, — и мы одновременно рассмеялись. И тут, словно услышав наш разговор, мой желудок заурчал ещё громче, требуя незамедлительно подать ему обещанную еду.

Немного погодя, когда мы успокоились, медсестра, глядя мне в глаза, начала как-то неуверенно говорить:

— Саша… у меня будет к вам личная просьба… Даже не знаю, как сказать…

— Говорите, как есть. Надеюсь, что жонглировать в палате мячом вы меня не попросите, — усмехнулся я. Интересно, что ей нужно? Совместная фотография или футболка с автографом?

Сильно смущаясь и краснея, опустив глаза в пол, женщина продолжила:

— Я понимаю… нам — работникам клиники, запретили говорить, что вы здесь находитесь, но после вчерашнего события, которое уже показывали в новостях, это уже ни для кого не секрет… Дело в том, что мой старший сын Данила, занимается футболом и он ваш фанат. Вот, — выдохнула она и тут же продолжила. — А вчера он узнал, что вы находитесь здесь и пристал ко мне, как банный лист, чтобы вы подписали… — глубоко выдохнув, женщина растерялась.

— Футболку? — закончил я её предложение. Она опустила глаза вниз и робко кивнула.

— Без проблем. Ко мне сегодня тренер сборной к десяти должен подъехать. Обещал подвезти несколько футболок. Я одну для вас оставлю.

— Ой, спасибо вам большое! — сразу оживилась медсестра. — Можно я тогда в обед подойду? Хорошо? Сегодня выходной и начальства практически нет и у меня будет немного свободного времени. А вы знаете, что после вчерашнего столпотворения, у нас на въезде теперь постоянно дежурит милиция? А ещё в нашем здании, на первом этаже, милиционер сидит. Всех, кто не в спецодежде, тщательно проверяет.

— Вот это да! Не знал. Надеюсь, что возле моей палаты пост милиции не выставят?

— Вроде, не должны. Но на наш этаж посторонним просто так не войти. И свой медицинский пост есть, и входим мы только по электронным ключам, а вот остальным приходится звонить. Почти как в реанимации, — легко выбалтывала все секреты женщина.

— Понятно. Спрятали значит меня, — кивнул я. — Кстати, а сыну сколько лет? И в какой он академии занимается? Не в динамовской случаем?

— Данилка? Так ему недавно одиннадцать лет исполнилось. А футболом он с пяти лет занимается. Последние три года в академии «Локомотива». Саша, ещё раз вам спасибо. Ладно, я побегу, — с этими словами медсестра, подхватив тележку, быстренько покинула палату.

Телевизор смотреть не хотелось. За эти дни он мне порядком поднадоел. Взял ноутбук, чтобы проверить свою электронную почту. Может быть за ночь кто-нибудь да написал что-нибудь интересного? Так, что тут у нас? Три письма. Одно от сеньора Хуана, второе от одноклубника Франсиско Руфете, а третье от прораба.

Начал с письма пока ещё партнёра по команде. С удовольствием прочёл поздравление с завоеванием золота Мундиаля. А в конце Руфете задал животрепещущий для него вопрос: «Алекс, ты же остаёшься в клубе?». Ну, вот зачем задавать такие провокационные вопросы, ты же, вроде, умный парень? Все и так давно в курсе, что я не останусь в команде. Да и кто задаёт такие вопросы по почте? Может быть, семнадцатилетний паренёк на эмоциях и начал бы хвастаться повышенным интересом к своей персоне со стороны великих тренеров, но «морозовская» паранойя сейчас просто зашкаливает. Поэтому, отписываюсь нейтрально: лечусь, отдыхаю, встретимся в Валенсии. Как говорится, береженого бог бережёт.

Затем открываю длинное письмо от сеньора Хуана. Сначала идут поздравления, затем приглашение для студентов рязанского училища ВДВ посетить Мальорку в конце сентября. А в самом конце долгий рассказ о любимой дочке, в котором всё сводится к тому, что оказывается, что её Высочество больше не хочет быть певицей, а желает покорить Голливуд. Сейчас срочно берёт уроки актёрского мастерства, так как успешно прошла смотрины и будет сниматься в каком-то фильме. Я покачал головой и в памяти всплыли слова из сказки Пушкина о золотой рыбке: «Не хочу быть вольною царицей, хочу быть владычицей морскою…».

Если честно, что-то такое я и предполагал. Его дочь слишком ветреный человек, чтобы концентрироваться на чём-то одном. Да и вся эта слава досталась ей слишком легко, чтобы её по-настоящему ценить. Люди готовы душу дьяволу продать, хотя бы за часть её успеха. Да о чём говорить! Пожелала, и папа оплатил три отличных клипа. Захотела записать песни с известным продюсером — на здоровье. С самим Энрике Иглесиасом спела. Хотя, тут ещё неизвестно, кто к кому присосался аки пиявка. Он ведь тоже на вершину чартов именно с ней взлетел. Ай, да ну её… мне ещё и лучше: баба с возу — кобыле легче. Было бы о чём голову ломать. Поэтому в ответном письме пою дифирамбы таланту его дочери, выражаю надежду на скорую встречу и отправляю сообщение.

Письмо от руководителя стройки на Мальорке было самым интересным. Наконец-то был обозначен срок окончания работ в доме — середина августа. А вот на земле работы будут продолжаться ещё пару лет, если не больше. Новость хорошая. К сентябрю мама точно туда переедет.

С интересом, просмотрел десяток фотографий, которые были в письме и, в очередной раз, поразился преображениям участка. Переправил фотки Лене с мамой и, увлёкшись перепиской, даже не сразу обратил внимание на то, что мне принесли завтрак. Ура! Я спасён! Поблагодарив незнакомую мне женщину, жадно накинулся на еду — овсянка, два яйца, две кружки чая, две свежих булочки с ореховой начинкой, сливочное масло, творог и мёд.

Через пятнадцать минут я лежал на кровати и хлопал себя по округлившемуся животу. Мысленно усмехнулся — четырёхразовое питание, минимум движений — скоро буду вместе с Леной «беременным» ходить. Да и пофиг! После такого сезона можно немного расслабиться и побаловать организм. Лишнее «сало» с боков в этом возрасте я сгоню без всяких проблем.

То ли на меня так подействовала еда, то ли ещё нервы не восстановились и мозг брал своё сном, но я банально вырубился. Проснулся от пиликающего сигнала телефона.

— Сашенька, это Анна Петровна. Мы возле дверей в отделение стоим, сейчас нам откроют. Будем у тебя через минуту. Ой, уже открыли. Сейчас увидимся.

Я только сел в кровати, как первым в палату вошёл радостный Александр Генрихович.

— Здорово, Санька! Рад тебя видеть! — тренер поставил две увесистые сумки у двери и стремительно подошёл ко мне широким шагом. Обнял, по-отцовски чмокнул в щеку и, взъерошив мои волосы на голове, отошёл в сторону.

— Сашенька! — раздался от дверей звучный голос тёщи. — Господи ты боже ж мой, похудел-то как! На лице одни глаза остались. Ничего, я тебя откормлю.

— Здравствуйте, Анна Петровна. Я сейчас потихоньку встану.

— Нет, нет, — замахала руками женщина. — Лежи, не вставай! Вдруг что-то ещё больше повредишь себе. У тебя же мышца на полсантиметра разорвана, а ширина этой мышцы только три сантиметра. То есть, разрыв почти на половину. Тебе нужно лежать и лежать. Бедный ты мой.

И откуда у неё взялись такие анатомические познания? Может, она ещё и за моё лечение возьмётся? На несколько секунд я даже представил себе, как и чем именно начинает лечить меня тёща. Мою улыбку, слегка перекошенную от «испуга», женщина восприняла как проявление радости от нашей встречи.

Мы с Александром Генриховичем, как мужчины, умудрённые жизненным опытом общения с женщинами, решили переждать её причитания. Стойко выслушали про то, как она смотрела футбол, как навещала Лену. Потом на стол была торжественно водружена и открыта коробка с фирменным тортом «Птичье молоко», которого мне не досталось после финала, и тёщенька побежала на пост попросить чая.

— А к вам, батенька, на самом деле не так и просто попасть. Пришлось встречаться с Анатолием Корнеевичем. Это твой заведующий отделением спортивной травмы. Кстати, твой яростный фанат. Ты с ним уже познакомился? — Бородюк пододвинул стул ближе к моей кровати.

— Генрихович, да ты знаешь, сколько тут этих врачей в первый день крутилось? Они меня в палату целой толпой сопровождали, а потом аж до ужина гоняли на каталке по этажам вверх-вниз, — рассмеялся я, вспоминая эти события, — Я никого толком и не запомнил. А потом как-то и не довелось познакомиться. Может он и заходил, но я то спал от лекарств, то на процедурах был…

— А как ты хотел? Героя нации люди на руках готовы носить. Эх, Санька, ты даже не представляешь, что сейчас в стране творится.

— Ну, почему же? Телевизор-то от безделья смотрю целыми днями. Поэтому в курсе всего происходящего, — с улыбкой парировал я.

— Ого, какой у тебя телик огромный, — тренер только сейчас обратил внимание на размеры «зомбоящика». — Надо будет себе домой такой же купить.

Он внимательно осмотрел мои «апартаменты», глянул на дверь и шёпотом спросил:

— Саша, как ты себя чувствуешь? Только честно.

— Знаешь, думал будет хуже. У меня в самолёте нога так разболелась, что готов был её отрезать, никакие обезболивающие надолго почему-то не помогали. Но сегодня боли практически нет. Даже хожу потихоньку, правда с подпоркой пока. — кивнул я на свою «клюку», прислонённую к стене. — Массаж два раза в день, процедуры разные. Врач сказал, что к концу сентября полностью восстановлюсь. А у вас как дела?

— Веришь, первые два дня тупо отсыпался. Я после Красной Площади только к утру домой попал. Жену обнял, на спящих детей тихонько глянул, душ принял, что-то там в рот закинул, на телефоне звук отключил и просто упал на кровать. Проснулся ближе к вечеру, на мобильнике десятки пропущенных звонков, сообщений несколько сотен, про домашний телефон вообще молчу… Его жена просто отключила. — засмеялся тренер. — Ну, я ответил на самые важные звонки и снова на беззвучный режим поставил, с детьми и женой немного поболтал, поел и упал спать. Нормально проснулся только на следующий день почти в одиннадцать. И началась суета! Вот, бегаю сейчас вместе с Максимом Константинычем по разным ведомствам. Подарки с плюшками собираем для команды. Кстати, он тебе большой привет передавал.

— Спасибо. И ему привет передавайте. Это хорошо, что ребятам бонусы прилетели. Они это заслужили.

— Все молодцы. Но без тебя ничего бы этого не было. И не возражай даже, это просто констатация факта! Ты даже не представляешь, что творилось в столице, когда мы приземлились во Внуково. Встречали, как первых космонавтов! До сих пор вся страна празднует. Да и что говорить, у меня самого голова просто кругом идёт. Все эти дни просыпаюсь и первые секунды боюсь открыть глаза. А вдруг мне всё это приснилось? Каждый божий день звонят в РФС в пресс-службу с телевидения со всех каналов и требуют от парней, да и от нас, тренеров, поучаствовать в разных передачах. Я за два дня сходил на Первый, на Россию, на НТВ, и на этом всё, завязал. Мне хватило по самое «не балуйся». А бедный Палыч аж пять раз съёмки выдержал! Потом уехал с семьёй на свою дачу в Подмосковье, нервы лечить. Попросил целую неделю его не беспокоить. Сейчас за нас пресс-служба отдувается. Ну, а ребята, конечно, ходят на съёмки. Мы их в этом не ограничиваем. Те, кто не местные, дали по несколько интервью и домой рванули. Единственное, всем сказали, чтобы до двадцатого числа никто никуда на отдых за границу не улетал. В этот день сборную ждут в Кремле. Сам президент будет плюшки раздавать. Сань, ты хоть в курсе, что тебе Героя России дадут?

— Чего? — я аж закашлялся от таких новостей.

— Выпей воды, — подал мне стакан Генрихович. — Значит не в курсе, никто не проболтался.

— Вы чего такое говорите? Да где я, а где герои России? Героя же дают тем, кто реальный подвиг совершил.

— Ну, почему, спортсменам тоже дают. А то, что ты во втором тайме вытворял, только подвигом и можно назвать. Я такого себе даже представить не мог. Когда весь стадион тебе овации устроил, у меня реально струйка холодного пота по спине бежала. Не думал, что увижу такое.

— Но всё равно. Как-то это всё неправильно.

Закралась мысль, что с этим геройством меня хотят крепко посадить на крючок. Ведь нет ничего хуже, если из-за какого-нибудь, не дай бог, нехорошего поступка Героя России отберут. Теперь хочешь не хочешь, а придётся соответствовать.

Бородюк тоже о чём-то задумался. В образовавшейся паузе мы молча смотрели друг на друга. Я допивал воду, а тренер барабанил пальцами по прикроватной тумбочке.

— Кстати, что там нам за победу причитается? Или это пока секрет?

— Какой секрет! Ты о чём говоришь, Саня?! Давай с игроков начну. Хорошо? В общем, все получат звание заслуженный мастер спорта России, внедорожники BMW и двухкомнатные квартиры. Но лично тебе от правительства дадут не квартиру, а участок под строительство дома в закрытом посёлке Жуковка. Это в девяти километрах от МКАДа, рядом с резиденцией президента. — и тут же в моей памяти всплыли воспоминания Морозова об этом посёлке в недалёком будущем: «Ужасное место, вечные пробки из-за перекрытий дорог для проезда правительственных кортежей, не приведи судьба там жить». — И ещё в Рязани по соседству с Александровым участок под коттедж, — услышав перечисленное, я внутренне присвистнул. — Ну, а нам, тренерскому составу, будет вручено почти всё то же самое: квартира, машина и звания заслуженных тренеров России. Ещё всей команде достанутся премиальные от РФС, но это будет нескоро. Сам понимаешь, пока ФИФА перечислит деньги, затем наши футбольные чиновники раскачаются… — усмехнулся мужчина и махнул рукой. — Ай… В общем, деньжата выплатят, только вот вопрос: «Когда это будет?». Как-то так, Саня. Живём-то мы в России и здесь ничего не бывает быстро.

— А Владимиру Геннадьевичу, что дадут? — одновременно с моими словами раскрылась дверь и Анна Петровна ввезла тележку с чайником и посудой.

— Ой, Сашенька, сейчас торт будем есть. Специально для тебя ваши повара делали, без всякой вредной химии. Поэтому, он самый лучший. Это вы про подарки сейчас говорили?

— Владимиру Геннадьевичу генеральское звание дали. Будет генерал-майором, — ответил Генрихович и с рук Анны Петровны взял блюдце с тортом.

— Ого, так он сразу звание перепрыгнул?

— Саша, бери торт и чай, — указав на приготовленное блюдце, сказала тёща. — В генеральских званиях всё по-другому. Сначала идёт генерал-майор, потом генерал-лейтенант, затем генерал-полковник, а дальше, наверное, министр обороны. Генерал-лейтенанту и тем, кто постарше, положены: личный водитель с машиной, адъютант, служебная квартира и прочие привилегии. А у генерал-майора всё попроще, но некоторые привилегии тоже имеются. Да это и неважно. Мне сестра говорила, что самое главное, это получить генерал-майора. Такие звания сам президент даёт, а не местное начальство. А потом Володя будет на разные сборы и конференции ездить, умные речи говорить, с большими людьми общаться, так потихоньку и генерал-лейтенантом станет. Кушай торт, тебе нужно вес набирать. Ой, совсем забыла сказать! А Володю из училища-то уволили…

— Как уволили?! — от удивления я даже рот приоткрыл.

— Перевели на новую должность. Будет работать заместителем губернатора Рязанской области. Это раньше была такая должность как заместитель первого секретаря обкома КПСС. А теперь-то всё по-другому. Там губернатор тоже из десантников. Вроде, в Рязанском училище ВДВ работал, правда, не знаю кем, но Володя с ним хорошо знаком.

Мда… Маму Лены легко можно шпионом куда угодно засылать. Всё узнает, и что нужно, и что не нужно. С другой стороны, ей сам бог велел всё знать о делах Владимира Геннадьевича. Ведь он со своим другом Михаилом сейчас проживает в новой квартире тёщи. Видимо, оттуда вся информация и идёт.

— Я так понимаю, что внедорожника и квартиры ему не досталось?

Словив непонимающий взгляд Генриховича, я продолжил:

— Без него никакой победы бы не было.

— Анна Петровна, — вспомнил я. — А помните, вы рассказывали, что там какую-то квартиру в вашем новом доме никак продать не могут?

— Есть такая. Она боковая, на первом этаже, двухкомнатная. Но в ней только один балкон, на кухне. Это раньше офис был, где продавали квартиры. Насколько я понимаю, там сначала хотели дежурного сантехника с электриком посадить, но потом решили продать. Только пока никто не купил. Хотя ремонт сделан, ламинат постелен, ванную комнату с туалетом отделали, даже кое-какую мебель на кухне поставили, в одной из комнат есть стол, стулья и диван…

— Тогда так, — прервал её я. — Узнайте, пожалуйста, сегодня всё об этой квартире и если её ещё не продали, то покупайте. Нужен ещё внедорожник, — посмотрел я на тренера.

— Я всё понял. Сделаем. Ты же хочешь, чтобы Геннадьевич не знал о твоей покупке? — он дождался моего «да» и кивнул мне в ответ. — Провести покупку через РФС не получится. Но не переживай, всё решим. Мне туда всё равно сегодня ехать, так что переговорю с нужными людьми из коммерческого отдела и юристами. Они уж точно подскажут, как это правильно провернуть. Подумай сам, какая именно машина нужна, паркетник или настоящий внедорожник. Чтобы не слишком накладная в обслуживании была и топливо не жрала в три горла. Мы тоже посоветуемся со знающими людьми. Договорились? — я согласно кивнул головой, — Ты мне скажи, не передумал ещё высшее образование получить?

— Нет, не передумал. Спасибо, что напомнили. А то я совсем забыл про институт, — я передал опустевшее блюдце Анне Петровне, но она тут же положила на него ещё один кусок торта и подала мне обратно. Отказаться не было никакой возможности.

— Тебя когда планируют на свободу выпустить?

— В понедельник будет комиссия. Но думаю, что до двадцатого числа точно выпишут.

— Ты тогда позвони мне перед выпиской. Только заранее, чтобы я успел договориться с ректором института. Я за тобой на машине подъеду, по-быстрому смотаемся в институт, а потом домой тебя отвезу. Договорились?

— Добро, Генрихович. Только я не знаю, что мне нужно взять из документов. Российский паспорт у меня с собой, а вот документы об окончании школы в Испании я не прихватил.

— Сашенька, милый, Светочка уже всё прислала, я всё перевела, у нотариуса заверила. Там и экзамены твои, и документы из школы испанской. Поэтому не волнуйся.

— Не переживай, — подключился Генрихович. — Тебя уже в институт приняли. Будешь заочно на платном учиться с индивидуальным графиком обучения. Только подъехать к ним надо, документы подписать. Да и учёба твоя… по сути просто формальность, — засмеялся Бородюк.

— Кстати, Андрюша тоже в этот институт хочет поступать. На такое же отделение, что и ты — футбольный тренер. И жена будет учиться, и он… — после этих слов женщина резко замялась и бросила виноватый взгляд на Бородюка. А потом как в омут с головой кинулась, повернулась ко мне и скороговоркой выпалила:

— Сашенька, Андрей с Олей расписались.

Чего?! А почему мне не сказали? Увидев выражение моего лица, тёща затараторила, как печатная машинка:

— Расписались, потому что на Олю в Испании то ли в суд подали, то ли собирались подавать, я не совсем разобралась. Короче, родители папы Амадика решили обвинить её в несостоятельности смотреть за ребёнком. Ей же ещё, как и тебе, семнадцать лет. Мы, конечно, все были этим сильно возмущены. Оля тут же связалась с твоим агентом, а Света полетела в Мадрид, в российское посольство. Заверила там разрешение на брак для Оли. А Оля в этот день сходила и получила для сына новое свидетельство о рождении, где в графу «отец» вписали имя Андрея. Он ведь ещё раньше сделал заверенный нотариусом документ, что согласен стать отцом Амадика. В Российском посольстве за один день в Олин паспорт внесли данные ребёнка и вклеили его фотографию. А потом она взяла все эти документы и полетела к вам в Германию. Мы очень боялись, что вдруг уже есть какое-нибудь судебное решение, ограничивающее выезд из страны малыша и в аэропорту их не выпустят, но всё обошлось. А как только все прилетели в Россию, то Александр Генрихович, — кивнула она на тренера. — Помог с ЗАГСом. Оля с Андреем взяли в свидетели вашего капитана Лёшу с женой и зарегистрировались. А саму свадьбу будут уже вместе с вашей гулять. Им хорошо, а нам и ещё лучше. Сам знаешь, Лене вдруг может стать нехорошо, а так Оля на себя всё внимание переключит.

Обалдеть! Ну, сеструха! Ну, авантюристка! Да и друг не лучше! Могли бы и сообщить! Конспираторы…

— Всё правильно твоя сестра сделала. В первую очередь надо ребёнка уберечь от возможной судебной волокиты. Да и Андрей молодец. Поступил, как настоящий мужик. Он в моих глазах сильно поднялся, — отхлебнул чая Бородюк.

— Кстати, твой сеньор Хуан снова прислал приглашение для ребят из училища на конец сентября, — решив сменить тему разговора, тёща начала выкладывать очередную информацию, о которой я уже был в курсе. — Как раз и вашу свадьбу там застанут. Попросили, чтобы Миша и Алексей со студентами ехали, так как они там уже всё знают. Сеньор Хуан осенью будет в мэрию баллотироваться, а выборы в правительство у них только в следующем году будут. Если не ошибаюсь, то в последнее воскресенье мая. Он уже выступил с инициативой сделать Пальму побратимом Рязани. Не знаю, что там из этого получится.

— А что это побратимство даёт? — я облизал ложку и отрицательно покачал головой на ещё один кусок торта.

— Наверное, мэры в гости друг к другу будут ездить, студенты по обмену учиться начнут. Я когда из Дубая со Светочкой вернусь, то хочу на пару дней на Мальорку съездить, дом ваш посмотреть.

— Так мама же, вроде, в Лондон должна была лететь? Лена билеты ей покупала, — растерялся я.

— Окстись, — взмахнула руками Анна Петровна. — В этом Лондоне людей убивают. Вон в новостях рассказывали, что там не только подростковые банды с ножами орудуют, но и кислотой людям в лицо прыскают. Зачем туда ехать? Чтобы нас убили? Мы лучше в «Атлантиду» поедем.

Увидев, что я так ничего и не понял, она пояснила:

— Это так гостиница в Дубае называется. Мы там целую неделю будем жить. Ею владеет королевская семья. Там хоть и жарко в августе будет, но мы со Светочкой в бассейне поплаваем, на косметические процедуры походим, на массаж, наряды для свадьбы посмотрим…

Да… Я с этим футболом совсем из жизни выпал. Все новости пропустил. А, может, так было даже и лучше? Зачем мне во время чемпионата голову забивать ненужной информацией? Мы ещё поговорили минут пятнадцать и, передав мне пакет с майками, Генрихович поехал по своим «шкурным» делам в РФС, прихватив с собой и Анну Петровну. А я остался один. Целый час лежал и переваривал полученную информацию.

Поднимаю глаза на настенные часы. До обеда ещё далеко. Пока есть свободное время, решаю набросать сюжет второй части «Голодных игр». Мне кажется, что Лене, читая мои записи, так будет намного проще писать роман. А то по телефону какая-то хрень у нас получается. Она слушает, потом конспектирует в тетрадку и помногу раз переспрашивает, забывая некоторые моменты моего повествования.

Сразу после обеда в палату заглянула взволнованная Валентина Сергеевна. Получила обещанный презент и тут же исчезла, бросив на ходу, что нежданно-негаданно приехал заведующий отделением и сейчас ходит по этажам, почему-то очень сердитый. Как только за ней закрылась дверь, я взял ноутбук и продолжил строчить синопсис «Игр». Затем прервался на процедуры и после ужина, который был в шесть вечера, первый раз самостоятельно принял душ, сидя на специальной табуреточке, чтобы ненароком не поскользнуться и не упасть.

Попив воды из графина, лёг на кровать и, откинувшись на подушку, с наслаждением потянулся, громко издавая протяжный звук «Ыыыы…». Хорошо-то как!

— Ну, что, батенька, приступим к описанию сюжета очередного тома?

В сущности, я сейчас самым бессовестным образом плагиатил, но нисколько этого не стеснялся. Менять этот мир я уже потихоньку начал, да ещё и не факт, что американская писательница возьмётся писать эту книгу. В общем, кто первый встал, того и тапки. Как-то вот так!

На удивление писалось мне легко и быстро. Даже поймал себя на том, что мне нравится это занятие. Пока описывал приключения Китнисс Эвердин, мне пришла одна интересная мысль: «А почему бы мне в свободное время не начать писать книги?». В своё время Морозов их перечитал уйму. На мой век этих романов хватит с лихвой. Только автором этих произведений будет Лена. Писательских лавров мне уж точно не надо, славы талантливого футболиста и автора популярных песен хватает с избытком, даже через край.

Я был так погружён в книгу, что, услышав звук открывающейся двери, не сразу повернул голову. А спустя нескольких секунд увидел улыбающуюся Лену.

— Я думала, что ты скучаешь по мне, захожу, а ты ноль эмоций. Что за дела, муженёк?

— Привет, родная! — обрадовался я и начал вставать с кровати, но увидев мои осторожные попытки встать на ноги, Лена тут же сказала:

— Лежи, больной. Не надо так резко подрываться, — и быстрым шагом подошла ко мне. К тому моменту я уже сидел на краю кровати. Не знаю сколько длился наш поцелуй, но оторвавшись от губ любимой, я осознал, что сильно её хочу. Мои руки тут же стали шалить и в конечном итоге оказались под одеждой жены. Но долго наслаждаться этим процессом мне, конечно, не дали, были не слишком подходящая обстановка и время.

— Рассказывай, как ты здесь оказалась?

— Ой, Саш, да убежала я из клиники, — смеясь, ответила девушка и, увидев моё удивлённое лицо, продолжила. — Анализы у меня хорошие, а лежать целыми днями я больше не могу. Дай этим врачам волю и время, то они бы у меня точно какие-нибудь болячки нашли, вернее, придумали бы. Ты хоть знаешь, сколько ежедневно стоило моё нахождение там?

— Неа, — улыбаясь, помотал я головой.

— Тогда и не буду озвучивать. Я этим деньгам найду другое применение. А ты как себя чувствуешь?

— Уже гораздо лучше. Вот, — кивнул на костыль. — потихоньку передвигаюсь до стола и даже до туалета. На процедуры меня возят на коляске. С утра был Генрихович с твоей мамой. Новостей просто куча, — и последующие десять минут я посвятил их пересказу.

— М-да! Ну, Оля с Дюхой ещё те жуки. Я им это непременно припомню. Но моя мама-то какова! Даже мне ни словом не обмолвилась! Вот партизанка! Родную дочь так вокруг пальца обвести! Ну, я ей ещё отомщу!

— Да ладно, забей. Это ведь только формальность. Штамп в паспорт. Торжества то не было. Как я понял, это всё по-быстрому провернули, чтобы нашего племянника обезопасить в Испании.

— Всё равно, могли бы и по телефону сообщить про такое событие. Ой, Саш, а что мы им подарим на свадьбу? — и Лена выпала из реальности, начав обсуждать со мной возможные подарки. Затем позвонила Ольге и отчитала её для начала в лёгкой форме, приберегая тяжёлую артиллерию аргументов для личной встречи. Пока она общалась по телефону, я дописал синопсис второй части и выглянув в коридор, попросил у санитарки организовать нам чаю. Остатки торта нужно было срочно уничтожать.

Выйдя из туалета, застал Лену, сидящей за столом и увлечённо читающей мою писанину с экрана ноутбука.

— Скажи, только честно, ты эту историю про Китнисс уже где-то читал? — увидев меня, спросила девушка.

— С чего такой вопрос? — ответил я, присаживаясь на край кровати. — Сам придумал.

— Просто я читаю сюжет романа и мне кажется, что ты пересказываешь чью-то книгу или фильм. Я не знаю, как это объяснить…

— Лен, успокойся. Эту историю придумал я. И вообще, у меня их здесь очень много, — постучал я себя по голове. — Хочешь, я тебе расскажу об астронавте, которого случайно оставили на Марсе, — вспоминая роман Энди Вейра «Марсианин», ляпнул я.

— Пока не надо, — улыбнулась она и, подойдя ко мне, прижалась. — Я тебе верю. А с романом ты здорово придумал. Мне так будет проще писать. Может быть, ты мне и первую часть так опишешь?

Следующую пару часов мы провели, обсуждая первую часть романа. В десять вечера Лена вызвала такси и уехала домой. А я включил телевизор и стал гонять каналы, пытаясь найти интересную программу или фильм. Дождавшись звонка от Лены и пожелав друг другу спокойной ночи, убавил звук на минимум и в скором времени под тихое бормотание ведущего вечерних новостей незаметно уснул.