Марготта

Глава 5 ГОНКА С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

Оказалось, что ездить верхом не сложнее, чем плавать. В том смысле, что учиться тоже пришлось без отрыва от дела, и я, кажется, вполне справилась. По крайней мере, уже не заваливалась набок при каждом повороте и не слишком сильно лязгала зубами в такт движению.

Лошадь тяжелым галопом неслась по широкой утоптанной дороге. Справа тянулся бесконечный лес, слева такое же бесконечное поле, прямо в глаза било жаркое солнце, а Релта оставалась все дальше и дальше. Сначала я испытывала абсолютно нереальный кайф от всего происходящего: свежий ветер в лицо, отсутствие линии электропередачи на горизонте и настоящий(!) конь, несущий меня навстречу неизвестности и приключениям, – что еще нужно для полного счастья современному ребенку?! Как выяснилось, ребенку нужны еда и общение.

Мы скакали уже несколько часов. За это время Топиэр не проронил ни слова, а я успела окончательно проголодаться, вдоволь налюбоваться окружающими пейзажами, отбить об седло всю задницу, переложить задремавшего Глюка в седельную сумку, три раза прикусить язык, бесповоротно запутаться в собственных мыслях и снова проголодаться.

– Хозяин… – робко начала я, – я есть хочу.

– Потерпишь, – отозвался он. – Вот лошадь устанет, тогда остановимся и поедим.

– Лошадь… А если она не устанет или мы устанем быстрее? – По правде говоря, меня терзали смутные подозрения, что через несколько минут бедное животное рухнет замертво, не выдержав скачки, и дальше мы попремся своим ходом.

– Она, к сожалению, устанет. А вот нам ничего не сделается, потому что она, бедная, нас везет. А теперь помолчи, пожалуйста, я занят.

– Чем?

– Думаю!

– О чем?

– Отстань, эльфеныш, и не заставляй меня жалеть о том, что я тебя купил!

Вот вам и весь разговор. Думает он, видите ли… Наверняка как раз об этой Тьяре, которая превращается в монстра. Кто же она такая?

Мое природное любопытство бурлило и искрилось, подсовывая самые невероятные версии, но прямо спросить у Хозяина я не решалась. Опять ведь пошлет куда подальше. Но через некоторое время он, к глубочайшему моему удивлению, заговорил сам:

– Эльфеныш, а может, ты все же ведьма? – Мне показалось или в этом вопросе действительно прозвучала тщательно скрываемая надежда?

– Нет, я не ведьма!

– А если честно? А то мне сейчас прямо-таки позарез нужна ведьма… – Ага, вот теперь эта надежда зазвучала сильнее. Он был близок к тому, чтобы начать умолять. Я хотела было снова ответить отказом, но любопытство пересилило.

– Ну… может, если вы скажете, в чем дело…

– Так ты ведьма? – Его что, заело на этом слове? Ну не ведьма я, не ведьма!!!

– Магичка, – буркнула я.

– А в монстрах разбираешься?

Ага, наконец-то мы подошли к интересующей меня теме.

– Ну более или менее. Скорее да, чем нет.

– Тогда что скажешь? Про Тьяру, я имею в виду. Ты же все слышала…

– Слышала, – кивнула я. – Но знаю-то далеко не все. Так что извините, Хозяин, но сейчас я устрою вам полноценный допрос. И отвечать на вопросы вы будете максимально честно и подробно.

Топиэр кивнул. Учитывая, что он сидел у меня за спиной, движения головы я не видела, но поняла почему-то, что он именно кивнул. А что ему еще оставалось делать?!

Я же тем временем пыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о монстрах. И об оборотнях, потому что, если в монстра превращается человек, это уже оборотничество. Но ведь Тьяра могла оказаться и любимой собачкой, и портретом давно почившей прабабушки. Утрирую конечно, но теоретически возможно. Поэтому первым делом я уточнила:

– Кто такая Тьяра?

– Моя дочь, – ответил Хозяин, словно удивляясь, что я этого не знаю.

– Родная? Человек? Сколько лет? Маги в роду были?

– Родная. Человек. Семнадцать лет. Маги… возможно, и были, кто же их знает… но не уверен…

– А теперь подробно обо всем, что необычного с ней происходило примерно за… ммм… за последний месяц! – Я решила, что месяца вполне должно хватить. Девяносто девять процентов из ста, что превращения Тьяры зависят от лунного цикла. Все-таки недавно было полнолуние, и это наводило на определенные размышления.

Топиэр замолчал, углубившись в воспоминания. Я мысленно приготовилась к тому, что в конце концов он или пожмет плечами и скажет, что ничего значительного не происходило, или вывалит на меня длинный перечень совершенно бесполезных фактов. Но Хозяин, как ни странно, действительно оказался неглупым человеком и правильно понял, что именно могло меня заинтересовать.

– Пару недель назад ее укусила какая-то тварь. Не сильно, через несколько дней от ранки и следа не осталось. Не было никакого воспаления или нагноения. Она вообще долго пыталась убедить меня, что ее нечаянно тяпнула соседская собачонка, но я же не идиот, укус собаки отличить могу.

– Ага! – Я понимала, что нужно бы выразить свои соболезнования покусанной и сделать грустную физиономию, но сам факт укуса несказанно меня обрадовал. Кажется, мы все же имели дело с оборотнем. – А можете предположить, что за животное могло так укусить? Если не собака, конечно…

– Знаешь, эльфеныш, я бы сказал, что ее цапнула кошка, если бы видел хоть раз кошку размером с небольшого медведя.

– Кошка? Ладно, пусть пока будет кошка… А еще что-нибудь можете рассказать? Кроме укуса, я имею в виду. Какие-нибудь изменения в ее поведении? Странности?

– Никаких странностей, все было вполне нормально.

Единственное: когда я уезжал, она несколько дней не очень хорошо себя чувствовала. Даже не дней – днем все было нормально, – а ночей. На ночь она запиралась в своей комнате, говорила, что не хочет никого видеть, что у нее болит голова. А утром даже не вышла проводить меня, только буркнула что-то из-за двери.

– И сколько ночей такое продолжалось? И сколько времени прошло с тех пор, как вы выехали из дома?

– Значит, так, давай считать. Нездоровилось ей две ночи подряд, потом я с караваном Бискета выехал из города, еще две ночи мы провели в пути, а последняя ночевка была у стен Релты. Выходит, пять.

– Тогда, если я угадала, у нас осталось две – эта и следующая.

– Осталось до чего? – осторожно спросил Хозяин. Мне показалось, что он даже знает ответ, но боится произнести вслух. А я не боялась:

– Еще две ночи мы сможем попытаться вернуть ее к нормальной жизни.

– А если не получится?

– А если не получится, то по истечении этого срока закончится полнолуние и она станет нормальным человеком без нашей помощи. Но только до следующего полнолуния. Если не успеем – изменения в организме станут необратимыми.

– Не понял! – честно признался Топиэр. – Полнолуние ведь было позавчера, почему же ты говоришь, что оно закончится через две ночи?

Я вздохнула и попыталась представить себя в роли школьной учительницы, которая объясняет умному, но очень неусидчивому первоклашке, почему два плюс три будет именно пять, а никак не шесть.

– В астрономическом смысле полнолуние длится всего пару секунд, а в магическом намного дольше. Сколько конкретно – зависит от того, что именно вас интересует. Нас сейчас волнуют оборотни. И не надо так вздрагивать, вы сами уже все поняли, только запрещали себе думать об этом. Зря, между прочим. Могли бы не дожидаться развития событий, а принять меры заблаговременно. Ну ладно, об этом потом. Вернемся к нашим баран… э-э-э, простите, к вашей дочери.

Итак, на оборотней полная луна влияет примерно семь дней, точнее, ночей. Непосредственно само полнолуние – ночь под номером четыре, в это время зверь имеет наибольшую власть над человеком. Если оборотень свежеобращенный, то несколько первых ночей, до четвертой, превращение может и не происходить, все зависит от силы воли. Ваша дочь, насколько я могу судить, продержалась две ночи, запершись в своей комнате, но на третью вырвалась и задрала собаку, а на четвертую – служанку. На пятую ее заперли в подвале и наверняка не догадались покормить, поэтому теперь она будет гораздо злее, чем раньше. Сколько нам еще скакать?

– При такой скорости – чуть меньше суток. Но до шестой ночи все равно вряд ли успеем. – Хозяин уже понял, куда я клоню. – Разве что…

– Что?

– Нет, глупость. Не стану я туда соваться. Не успеем!

– Значит, у нас останется всего одна ночь, чтобы попытаться что-то сделать. И хорошо, если останется.

– Почему если? Что ты имеешь в виду, эльфеныш?

– Ну… – Я замялась. – Дело в том, что для некоторых оборотней полнолуние длится всего шесть ночей или даже пять. – Тут я обернулась, увидела вытянувшееся лицо Хозяина и поспешно добавила: – Но для некоторых восемь. А бывает даже целых десять.

Кажется, последнему высказыванию он уже не поверил. Я как можно более беззаботно пожала плечами и попыталась убедить себя, что мы успеем. А если и не успеем, то без разницы, потому что судьба неизвестной Тьяры мне совершенно безразлична. Мне нужно всего лишь вернуться домой. Лучше всего живой и относительно здоровой. А для этого надо как можно быстрее поесть.

Я мечтательно прикрыла глаза и представила себе огромный кусок мяса. Вышло не хуже, чем у льва из мультфильма «Мадагаскар», только его кусок был сырой, а мой жареный и такой ароматный, что я даже облизнулась…

И тут наша лошадь упала.

Все произошло очень буднично: сначала она как-то подозрительно захрипела, потом припала на передние ноги, из последних сил дернула задними и замерла. Я вылетела из седла, но не вперед, как ожидала, а почему-то влево. Оказалось, что за мгновение до падения Хозяин успел сдернуть меня с насиженного места и очень неэлегантно закинуть в кусты. Следом рухнул и он сам, но не мешком, как я, а каким-то затейливым кульбитом, одновременно вытаскивая из-за спины меч. Наверно, чтобы тот не сломался при падении. Где-то в полете я подумала…

Да, я сама периодически удивляюсь, как умудряюсь думать в самых неподходящих для этого местах и ситуациях. Но иногда бывают моменты, когда время словно замирает и ты видишь со стороны и себя, и окружающих, и еще очень много чего нужного и ненужного. И вполне успеваешь подумать, прежде чем что-то произойдет. Вот именно так в этот раз и случилось.

Сначала я подумала, что животное не выдержало многочасовой скачки, но потом поняла, что уж Хозяин-то мог бы и заметить, что силы лошади на исходе. Ведь заметил же он момент ее падения, хотя ему было явно не до того. Ладно я – растяпа городская, но он…

Потом, когда я уже лежала в кустах, до меня плавно дошло, что Хозяин не просто так выхватил меч. Наверно, он был ему зачем-то нужен.

И вот тогда я решилась-таки посмотреть на мертвую лошадь. Почему-то не было никаких сомнений в ее печальной участи. И действительно, на живую она походила мало. В первую очередь из-за стрелы, торчащей из шеи…

А чуть поодаль уже выхватили ножи и короткие мечи три типа самой разбойничьей наружности. Четвертый стоял за их спинами и целился в нас из лука.

– Вот обнаглели, во чистом поле грабят! – праведно возмутилась я.

– Не грабят, а убивают, – поправил Хозяин. – И где ты видишь чистое поле?

Я огляделась, предусмотрительно стараясь не высовываться из кустов. И обнаружила, что лес, прежде тянувшийся только по одной стороне дороги, теперь находится везде. Вот ведь увлеклась оборотневедением и даже не заметила, как мы в него въехали.

– А за что они нас?

– Думаю, они и сами не знают за что. Вот когда прибьют, тогда и разбираться будут. – Голос Топиэра звучал настолько жизнерадостно, что мой голодный разум упрямо отказывался воспринимать ситуацию как опасную для жизни.

– А-а-а… А они нас точно прибьют?

– Конечно! По крайней мере, они в этом совершенно уверены, иначе закрыли бы лица.

– Зачем?

– Чтобы мы их потом не узнали, случайно столкнувшись на улице.

– По-моему, они психи! – глубокомысленно предположил один из разбойников. – Мы их сейчас бить будем, а они болтают.

– А что, уже и поговорить нельзя? – обиделся Топиэр.

– Угу! Мы, может, перед смертью попрощаться хотим, – поддакнула я, мучительно пытаясь сообразить, что же тут можно сделать. Уболтать разбойников до полусмерти – заманчиво, но маловероятно. А больше я ничего не умею. Разве что швыряться огненными пульсарами… Только меня же опять хватит максимум на два, а потом пойдут дымные и шипящие глюки! Глюки? Кстати, а где Глюк?

– Хозяин, а где Глюк?

– В седельной сумке, ты же сама его туда запихнула.

– Ой, надеюсь, он там еще живой!

– Ты бы о себе сначала побеспокоилась… Сиди и не высовывайся, я сам разберусь.

Ну ладно, буду сидеть тихо. Хотя зная меня…

Разбойники, видя такое непочтение к их нескромным персонам, осторожно приблизились.

– Жизнь или кошелек? – отрепетированно предложил тот, который до этого сомневался в нашей умственной полноценности. Его я не боялась, а вот тип с луком внушал опасения – умудрился же он с одного выстрела прибить галопирующую лошадь.

– Марго, у тебя есть кошелек? – поинтересовался Хозяин, выписывая кончиком меча аккуратную восьмерку.

– Отродясь не бывало, – откликнулась я. – А у вас?

– Вот при себе как-то нет. Может быть, в сумке…

Едва он это произнес, как один из грабителей бросился к трупу лошади (а все-таки жалко ее) и с радостной улыбкой полез в сумку. Даже нож ради такого дела отложил. Я запоздало вспомнила, что где-то среди вещей засел Глюк. И в тот же момент улыбка на физиономии разбойника сменилась гримасой боли. Он завопил, как ежик, попавший в кофемолку, и ошалело уставился на собственную руку. Ну рука как рука, ничего особенного. Просто на одном из пальцев теперь болтался жирный серый крыс и отцепляться не собирался.

Вопль покусанного неожиданно послужил сигналом для начала общей мясорубки.

Хозяин взмахнул мечом и просто ввинтился в двоих «романтиков большой дороги». Они, конечно, пытались отбиваться, но как-то хило и неуверенно: наверно, просто не ожидали такого поворота событий.

Тип с луком нашел-таки подходящую мишень – меня, и теперь тщательно прицеливался. Я резко вскинула руку, призывая в нее максимально возможное количество энергии, и сгенерировала пульсар. В кончиках пальцев приятно закололо, когда с них сорвалось яркое пламя. Огонь принял форму небольшого шарика и метнулся к лучнику. Эх, красота. Всегда бы так удачно получалась!

Лук вспыхнул, как новогодняя елочка. Разбойник выронил его, но не убежал с испуганными криками, как я надеялась, а отработанно выхватил из-за пояса нож. Упс! Я поспешно создала еще один пульсар и отправила в противника. Даже попала. Даже в голову. Лучник дико заорал и схватился за лицо ладонями: кажется, прилетело ему в глаз. Зрелище было не самое приятное, и я поспешно отвернулась. Вернее, попыталась отвернуться, но чьи-то руки резко обхватили меня поперек туловища и начали методично сжимать в отнюдь не дружеских объятиях. Впрочем, о личности владельца рук я догадалась очень быстро – по прокушенному пальцу. Глюк действительно постарался на славу, надо будет похвалить его, когда выберемся из этой переделки. Если выберемся…

Я извивалась, брыкалась и ругалась, но сжимали меня все сильнее и сильнее. Ребра ощутимо затрещали, а перед глазами появились печально знакомые разноцветные круги. Я взвизгнула, но звук моего голоса утонул в мужском крике, раздавшемся над самым ухом. Кричащий разбойник разжал руки, и я выпала из его объятий, ощущая, как по лицу течет что-то густое и липкое. Кажется, кровь. Не моя, правда, но легче от этого не стало. И вообще, появилось дурацкое желание очень женственно закатить глазки и рухнуть в обморок. Но я пересилила себя и обвела взглядом окружающую местность. И впервые в жизни обрадовалась, что осталась утром без завтрака, потому что увиденное явно не прибавило аппетита.

Рядом лежал окровавленный труп. Ну тот самый, с прокушенным пальцем. Еще два тела валялись неподалеку в самых непринужденных позах – как будто загорали. Лучник сидел, прислонившись спиной к дереву, все так же спрятав лицо в ладони, и тихо поскуливал. Почему-то именно на него мне было тяжелее всего смотреть.

– Ну добей, чтоб не мучился, – великодушно предложил Хозяин, вытирая меч о рубаху одного из трупов. На нем самом не было ни царапины. Да и на мне вроде бы тоже.

– Жалко, – призналась я, пытаясь рукавом стереть с лица потеки крови. – Ему ведь больно.

– Вот поэтому и добей. Иначе он так и останется жить с этой болью. Кому он такой нужен?

– Ну может, кому и нужен…

Хозяин подошел ко мне, присел рядом на корточки и обнял за плечи. Я только сейчас обратила внимание, какие широкие и сильные у него ладони.

– Это жестокий мир, девочка. Возможно, гораздо более жестокий, чем тот, к которому ты привыкла. Здесь нельзя расслабляться, нельзя жалеть себя и других. Этот лучник застрелил бы тебя не задумываясь ради пары монет или старого седла, но ты успела раньше. Можешь гордиться этим, ты заслужила. И спасла при этом не только свою жизнь, но и мою, потому что один я, скорее всего, и не справился бы.

– Да бросьте… Вон вы как ловко их всех уложили… – Все-таки сентиментальность не была моей стихией и быстро схлынула, оставив место лишь восторгу от первой победы.

– Уложил я двоих, а третий сам виноват – нечего было поворачиваться ко мне спиной.

– Вы что, ударили его в спину? – Глупый вопрос! Рыцарский кодекс здесь явно не в чести.

– Во-первых, не в спину, а в голову. А во-вторых, он в это время пытался отправить тебя на тот свет. Что, и его будешь жалеть?

– Не буду! Но и добивать тоже никого не буду! И вообще, человеческую жизнь надо ценить!

– Вот им бы это и объясняла. Уверен, была бы увлекательная и познавательная беседа, – хмыкнул Хозяин.

– Вы издеваетесь?

– Конечно. И к этому тебе тоже придется привыкнуть. А теперь вставай. Надо обыскать трупы и осмотреться. Скорее всего, они не пешком сюда пришли, а значит, где-то недалеко должны быть привязаны лошади.

Искать лошадей отправилась я. При этом очень не хотелось отходить далеко от Топиэра, но подходить близко к мертвым разбойникам хотелось еще меньше. Даже смотреть на них было противно, тем более что я первый раз в жизни видела столько трупов одновременно. Да и вообще, раньше никогда трупов не видела, разве что в кино.

Я мысленно пожелала себе ни пуха ни пера, сама себя послала к черту и неуверенно вступила в лес. Нерешительность моя объяснялась очень просто – живя в Астрахани, начинаешь называть лесом даже три чахлые березки в парке отдыха. А лесополоса шириной с десяток метров, вяло тянущаяся вдоль дороги, вообще кажется чащей. Неудивительно, что здешние деревья в три моих обхвата, упирающиеся вершинами в бесконечное небо, вызывали в душе восхищение, граничащее с благоговейным трепетом. Казалось, прямо сейчас навстречу выйдет грациозная дриада, или поросший мхом леший, или жутко смердящий зомбяк. Или, на худой конец, я просто наткнусь на перемещающую пентаграмму и быстренько отвалю домой, помахав Хозяину ручкой…

Эх, размечталась! Ни зомбяка, ни пентаграммы я, конечно, не нашла. Зато четверка лошадей обнаружилась буквально в нескольких шагах от дороги. Все они были оседланы и казались свежими и отдохнувшими. Мне сразу глянулся невысокий каурый конек, который стоял чуть отдельно от остальных. Вот не поверите, но у него были такие потрясающие голубые глаза и такие огромные ресницы, что все топ-модели мира передрались бы за право заполучить такие же.

– Привет! – ляпнула я первое, что пришло в голову.

Всех нас в далеком и беспечном детстве учили, что автобус надо обходить спереди, троллейбус сзади, а к незнакомым животным лучше вообще не подходить. Вот я и стояла, переминаясь с ноги на ногу и размышляя, что бы еще такое сказать. От тягостных раздумий меня неожиданно избавил тот самый конек. Он подался вперед, насколько хватало длины поводьев, намотанных на ветку, и доверчиво ткнулся мордой мне в плечо. Хорошо ткнулся, я едва на ногах устояла.

– Ну что, мальчик, пойдешь со мной?

Конек посмотрел на меня сверху вниз своими потрясающими глазами. В его взгляде явственно читалось: «Какой я тебе мальчик? Ты себя-то в зеркало видела? Метр с кепкой в прыжке, и то если ботинки на платформе!»

Впрочем, отвязать себя он позволил беспрекословно. Остальные лошади, вдохновленные его примером, тоже не протестовали, поэтому на поле боя я вернулась не одна.

Хозяин тем временем сидел на корточках посреди дороги и разочарованно взирал на шесть ножей и два меча, лежащие небольшой горкой у его ног. Что-то в нем неуловимо изменилось – словно бы он вдруг стал внушительнее или сильнее. Но, приглядевшись, я поняла, что он всего-навсего надел кольчугу поверх тонкого поддоснешника. Раньше она, наверное, лежала в сумке.

– Барахло! – резюмировал Хозяин, кивая на оружие. – Тебе что-нибудь из этого нужно?

Поколебавшись, я выбрала два ножа – просто на всякий случай – и растерялась, не зная, куда мне теперь их запихнуть.

– Эти я позаимствовал вон у того, дальнего, – подсказал Топиэр, – там еще остался пояс с ножнами. Можешь снять, если хочешь.

– А может, вы сами?

– Тебе надо – ты и снимай. Нельзя быть такой неженкой.

Пришлось идти до дальнего трупа и стягивать с него пояс. Когда я расстегивала пряжку, руки дрожали, а голова все время хотела отвернуться куда-то в сторону. Но в стороне лежало еще одно тело, а чуть поодаль третье. Количество вытекшей из них крови, естественно, измерялось литрами, что не прибавляло хорошего настроения.

– А где тот… Ну которого я без глаза оставила?

– Сбежал в лес, – пожал плечами Топиэр. – Не буду же я его догонять, на кой он мне сдался.

Справившись наконец-то с пряжкой, я так рванула на себя вожделенный пояс, что бывший разбойник перевернулся со спины на живот, а я отпрыгнула на несколько метров в сторону. Потом, переборов брезгливость, пучком травы стерла с пояса остатки крови и вернулась обратно с видом героини.

Хозяин, глядя на меня, только скептически хмыкнул. Он уже перекинул сумки с нашей лошади на одну из разбойничьих и был готов продолжить путь. Глюк сидел у него на плече, вцепившись в кольчугу, и раздраженно попискивал. По-моему, этот странный зверь уже вообще забыл, кто его хозяйка, и теперь активно подлизывался к сильнейшему. Вот подхалим! А я еще хотела его похвалить за героизм, проявленный при обороне нас.

Хозяин почесал крыса и снова хмыкнул.

– Что еще? – почти обиделась я.

– Совершенно ничего. Надевай свое новоприобретение и поехали. И так задержались уже.

– Нет, вы явно подумали обо мне что-то…

– Что, интересно? – напрягся Топиэр.

– Не знаю, – созналась я, – но что-то подумали. Такое… необычное…

– Все люди время от времени думают, эльфеныш. Это, видишь ли, то самое, что отличает их от животных. Так что давай быстрее.

Я потуже затянула на себе отвоеванный у трупа пояс (для этого пришлось обернуть его вокруг талии три раза), распихала по ножнам ножи и начала залезать на своего глазастого конька. Забралась с четвертой попытки, но уселась почему-то задом наперед. Чертыхнулась, слезла, снова залезла (на этот раз правильно), немного поерзала в седле… как-то не очень удобно.

– Стремена подтяни, – с усмешкой посоветовал Хозяин. Пока я взгромождалась на коня, он успел привязать поводья свободных лошадей к своему седлу и теперь внимательно наблюдал за моими стараниями.

Я послушно сползла обратно и уставилась на стремена. И где тут за что тянуть, интересно? Хозяин уже откровенно хохотал.

– А может, вы мне поможете, а?

– Дожили! Я собственной рабыне должен помогать! – отсмеявшись, сказал Топиэр, но все-таки спрыгнул на землю и показал: где, что, куда и насколько.

Зато потом наступил момент моего личного триумфа – я умудрилась влезть в седло с первого раза. Хозяин удовлетворенно кивнул, и мы наконец-то поехали дальше. То есть он поехал, а мой глазастый конек остался стоять посреди дороги.

– Но, – неуверенно скомандовала я. Животное лениво повернуло голову, посмотрело на меня правым глазом и осталось стоять. – Ну поехали. Пожа-а-а-алуйста…

Конек лениво зевнул (вот честное слово, никогда не знала, что лошади умеют зевать) и неспешно потрусил вслед за Хозяином, успевшим уже отъехать на приличное расстояние. Кажется, он среагировал именно на «пожалуйста». Это что же, мне всегда при общении с ним этикет соблюдать? Может, еще и на «вы» надо?! Но проверять свои предположения я не рискнула.

Хозяина мы догнали довольно быстро. По сравнению с тем, с какой скоростью мы ехали до этого, теперешнее движение казалось черепашьим шагом. Лошади шли уверенно – местность была им знакома, я же смотрела во все глаза. Вскоре мы доехали до места, где от дороги отходила едва заметная тропинка, ведущая в глубь леса. На нее-то мы и свернули.

– А в лесу не опасно? – поинтересовалась я.

– Опасно, – согласился Хозяин, снимая Глюка с плеча и снова запихивая его в сумку, – но зато выгадаем несколько часов.

– И потеряем их же, отбиваясь от очередных разбойников.

– Разбойники туда не ходят.

– Почему?

– Боятся.

– Почему?

– А это уже их, разбойников, дело. Ничего там страшного нет, я уже несколько раз ездил. А теперь приготовься, как только поравняемся вон с тем дубом – пускаешь коня галопом и пытаешься не отстать от меня. И ни в коем случае не оглядываешься.

– Почему? – Меня охватило то самое чувство, которое так назойливо не пускало идти с Ксанкой на кладбище. Что же там такое прячется, в этом лесу, если его даже разбойники боятся?!

– Тебя что, заклинило на этом «почему»? Вот выедем обратно на дорогу – тогда и объясню.

– Если выедем, – тихо буркнула я.

Огромный дуб, служивший ориентиром, неумолимо приближался. Мне показалось, что лес за ним становится гораздо мрачнее, деревья старше и скрюченнее, а земля чернее. Но тропинка вела именно туда. Впрочем, если есть тропинка, значит, есть и те, кто ею пользуется. Мы, например. Оставалось только надеяться, что она не обрывается где-то в неизвестности. Я жить хочу!

Неожиданно смолкли все птицы. До этого их неугомонный щебет слышался отовсюду, и вдруг утих, словно магнитофон выключили. Бррр… Скорей бы уж все закончилось.

Едва мы доехали до дуба, как мой конек сам рванул вперед, едва ли не обгоняя Хозяина, а у меня возникло стойкое ощущение, что не я управляю им, а он мной. Куда хочет – туда и едет, я же вольна лишь попросить о чем-то. Ну я и попросила:

– А можно еще быстрее? Ну пожа-а-а-алуйста!

Где-то в глубине души я была уверена, что быстрее уже некуда, я и так едва успевала уворачиваться от веток, которые явно сговорились выколоть мне глаза или просто расцарапать физиономию. Но оказалось, что нет предела совершенству. Конек всхрапнул и понесся со скоростью взбесившейся электрички. Деревья и наглые вездесущие ветки слились в одну сплошную стену, а точнее, в две стены и низкий потолок, образуя смазанное подобие туннеля. Только вот света в конце этого туннеля видно не было. Ветер почему-то бил не в лицо, как должно быть при быстром движении, а в спину. То ли подгонял, то ли заманивал куда-то. Сзади что-то загрохотало, а потом еще и завыло. Очень захотелось обернуться и посмотреть, но я вовремя вспомнила предупреждение хозяина и зажмурилась, отгоняя наваждение.

А вот черта с два! Звуки вовсе не были наваждением. Вой усилился, разделился на несколько голосов и поменял тональность. Если раньше он был угрожающим, то теперь стал завораживающим. В едва различимых просветах между деревьями замелькали красные огоньки, которые в равной степени могли оказаться как глазами огромных зверюг, так и мутировавшими чернобыльскими светлячками, невесть как попавшими в этот мир. Кстати о зверюгах… Интересно, не покусала ли Тьяру одна из этих тварей? А ведь вполне возможно…

Я явственно слышала за спиной странный топот и еле сдерживалась, чтобы не обернуться. Интересно, почему нельзя-то? Примета плохая? Или Хозяин подумал, что я испугаюсь настолько, что сойду с ума? Тогда не на ту напал: чтобы меня серьезно напугать, нужно очень постараться!

Любопытство уже почти одержало победу над разумом. Из последних сил сопротивляясь сама себе, я сделала то, что ни одному нормальному человеку в голову бы не пришло, – заговорила с лошадью:

– Эй, ты, глазастый… Да, я к тебе обращаюсь. Нет, можешь не отвечать и не оборачиваться, тем более что я сама хочу обернуться. Как ты думаешь, кто за нами гонится? Страшный монстр? Или скрюченная старушка с клюкой, корзинкой мухоморов и воплями: «Постойте, родные! Отведайте грибочков! Сама растила, поливала, пропалывала и окучивала, да за-ради вас не пожалею!»

Конек неопределенно мотнул головой и снова увеличил скорость. Откуда в нем только силы взялись? И тут на тропинку прямо перед нами выскочила… та самая бабушка с корзинкой из моих бредовых мыслей. Ну прямо все один в один: и клюшка, и мухоморы. Да и вопли не замедлили появиться.

– Стой, окаянная! – заверещала старушка, отбрасывая корзинку и пытаясь поймать моего конька за повод, который я от неожиданности выпустила из рук. – Стой! Не трону тебя, только Каурку отдай! Отдай, говорю!!! Верни, что не твое, да убирайся с глаз долой к себе домой, там давно все заждались. Отдай Каурку-у-у…

Последний вопль растворился в моем визге и разбавился шипением пульсара, который я выпустила совершенно не задумываясь. Бабка неожиданно ловко уклонилась, пропуская сгусток чистого огня над собой, выкрикнула какую-то длинную заумную фразу, и землю у копыт моего глазастого конька расколола извилистая зеленая молния. Каурка, не сбавляя хода, перепрыгнул через разлом, я метнула назад еще один пульсар и не удержалась – обернулась.

И увидела вдалеке только смазанный туннель из скрюченных вековых деревьев и красные огоньки глаз, сверкающие в глубине его. Наверно, это все-таки были глаза, иначе с чего бы чернобыльским светлячкам летать исключительно парами?!

Короче, из темной части леса мы выбрались. Дальше деревья пошли совершенно обычные, зеленые, вновь послышался птичий щебет, да и тропинка вдруг резко свернула влево, чтобы за поворотом воссоединиться с центральной дорогой. Там, на месте воссоединения, меня ждал Хозяин и две лошади. Странно, ведь до въезда в чащу их было три…

– Э-э-э… А где третья?

– Осталась в лесу.

– Зачем?

– А ее не спрашивали. Думаю, сейчас волки уже наслаждаются непредвиденным обедом.

– Волки? А откуда вы знаете, что это волки? Они ее съели?

– Да, съели. А про волков и бабку, которая их разводит, у нас разве что младенец не знает. Ее даже ласково называют Волчьей Тетушкой. Она в этой чаще уже несколько столетий живет. Иногда даже является некоторым особо нетрезвым личностям. На самом-то деле ее уже давно никто не видел. Померла, наверное. А волки живут.

Я как открыла рот, так его и закрыла. Волчья Тетушка, значит?! А я тут при чем, я же трезвая? Зачем было ко мне приставать? Каурка ей, видите ли, понадобился. Мой конь, никому не отдам! И никакой он не Каурка, он Глазастый.

– Слышь, ты, животное… Давай я назову тебя Глазастый. Ты как, не против?

Конек мотнул головой, подтверждая, что он только за. А все же любопытно, что от него надо было этой мифической старухе. Да и от меня… Как она там орала? «…убирайся с глаз долой к себе домой, там давно все заждались»? Да уж наверняка заждались! Но откуда она узнала???

Я так задумалась, что голос Хозяина, прозвучавший над ухом, заставил меня подпрыгнуть в седле.

– Послушай, эльфеныш… А можно задать тебе два не очень тактичных вопроса?

– Ну можно, – пожала плечами я.

– Тогда ответь мне, пожалуйста, сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – призналась я.

– Это хорошо, – облегченно улыбнулся Хозяин, – А то Роледо уверял, что тебе десять. Я, конечно, ему не поверил, но кто вас, эльфов, разберет.

– Я не эльф, я – человек!

– Да ладно ты, я же шучу.

– Не смешно. Я же вас подземным гномом не обзываю. А что за второй вопрос?

Хозяин задумался, явно подбирая слова. Было очень странно видеть его в нерешительности. Что же там за вопрос такой, что нужно столько собираться с духом, прежде чем его задать. Не в любви же он мне признаваться собрался!

– Ну? – не вытерпела я, когда пауза затянулась на несколько минут.

– Ну… В общем… Может, это прозвучит глупо… Даже скорее всего… – Хозяин помялся еще некоторое время, а потом единым духом выпалил: – Но почему ты с сегодняшнего утра разговариваешь исключительно на предонском, причем безо всякого акцента?

Вместо ответа я глупо икнула и выпала из седла.

Великий Инквизитор никогда не видел разъяренную фурию и даже не думал, что когда-нибудь придется, да еще так близко.

– Идиот! Тупица! Скотина! Болван! – вопила фурия, метая из глаз зеленоватые молнии. Инквизитор пока успешно уклонялся, но понимал, что долго не продержится. – Кто тебя просил повторно запускать пентаграмму? Кто? Я просила? Что-то не припомню! Ну повтори мне, чурбан безмозглый, что ты должен был сделать с девчонками? Что?

– Убить обеих. Тела сжечь, – послушно пробормотал Великий Инквизитор. Уж что-что, а память у него была великолепная.

– Я дала тебе антимагический порошок. Я научила тебя простейшим заклятиям, позволяющим отличать магов от обычных людей. Я дала тебе точные указания, где и когда их искать. А ты, дубина, не смог справиться с двумя девчонками. На кой черт ты запихал их в пентаграмму?

– Думал, так будет эффектнее. Ты не говорила, что она – портал!

– Я тебе много чего не говорила, например, что прыгать с десятого этажа вредно для здоровья! Хочешь попробовать?

– Н-н-нет, спасибо… – запинаясь, ответил Инквизитор. Он слишком хорошо знал свою собеседницу и понимал, что та словами зря не бросается. Может и полет с многоэтажки устроить, и взрыв рудничного газа.

– Ну и хорошо, что не хочешь, потому что у меня есть еще пара вопросов. Вот когда они переместились, зачем ты, солнце мое, полез следом?

– Хотел догнать. Я думал…

– Думал? Интересно чем? Обычно люди делают это головой, но ты так, наверно, никогда не пробовал. Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты сбил след! Через нестабильную пентаграмму можно с большим трудом отследить последнее перемещение. Но уже предпоследнее невозможно в принципе. Как я теперь буду их искать, кретин ты доморощенный?

– А которая из девчонок вам нужна-то? – Инквизитор уже понял, что убивать его сейчас не будут. Возможно, в другой раз.

– А я не знаю! – с непередаваемой смесью злости и отчаяния воскликнула «фурия». – Эти две дуры так много времени проводят вместе, что их ауры носят четкие отпечатки друг друга. Плюс помехи от окружающих… Я до сих пор понятия не имею, которая из них мне нужна! Придется искать обеих сразу. Так что мне пора, а ты сиди и жди. Если понадобишься, я тебя позову!

– Госпожа, вы что, бросаете меня в этом мире? Это же настоящий ад! Мои ребята здесь за сутки прибили больше монстров, чем любитель игрушки «DOOM» за всю жизнь. Мы же в таком ритме и недели не протянем!

Но «фурия» уже растворилась в воздухе, на прощанье послав Великому Инквизитору воздушный поцелуй.