Марс. Книга 1 (СИ)

Насколько там, на дороге, был настроен таймер? Кажется, на трёхчасовой цикл.

Дальше видеозаписи не показали ничего особо примечательного, если не считать некую заторможенность людей, несмотря даже на ускоренную запись. То один, то другой будто уходили глубоко в себя, не то задумавшись, не то слушая что-то, а затем возвращались к обычным делам, как ни в чём не бывало. А если подобное происходило во время разговора с другими вахтовиками, то последние воспринимали происшедшее, как должное.

Я досмотрел до конца, но того, что интересовало меня больше всего — отчего образовался жуткий пентаэдр, — не увидел. Вся видеозапись, а точнее, нейроэлектроника и электроника вахтового посёлка отключились. И отключились, судя по таймеру, как раз в то время, как потерпела крушение «Дайна М», зафиксировав начавший вздуваться пузырь втягивающихся вглубь почвы стеблей марпоники и только. Заработала автоматика спустя четырёхчасовой промежуток, показав уже связанных в цепь застывших людей.

К сожалению, звук не записывался, в отличие от видео, и о чём разговаривали между собой штолен-проходчики, а также их переговоры по связи я не услышал.

Так, и что это даёт? С Кранцем произошёл несчастный случай, сильно смахивающий на преступление, о котором, похоже, никто никуда не сообщил. Это если судить по поведению вахтовиков, после вакуум-выстрела пробойника — все вели себя, как ни в чём не бывало.

Но почему не стёрли видеофайлы? Не успели. Или не подумали?

Или им было всё равно?

Кому им?

Я потёр лоб. Мыслей не прибавилось.

Получается, спятившие некто решили уничтожить КППМ — качество воздуха, скажем, не понравилось. И стрелять готовились по заранее вычисленным точкам. А чиф-мастер попытался их остановить.

Выкатывали из посёлка и настраивали второй вакуум-пробойник скорей всего потому, что не вся смена вахтовиков была в курсе. А вот дальше была нестыковка. Людям в посёлке необходимо было скоординировать выстрелы с погибшими Валевски и Штейном, стрелявшими за двадцать километров от посёлка. Неужели ради этого действительно проложили вторую дорогу.

Что ж, вполне вероятно, если принять во внимание, что вакуум-пробойники не пушки. В смысле, не орудия, дуло не поднимается вверх на 90 градусов, и для пересечения импульсов в нужной точке — в данном случае пирокартечи, раструбы пробойников должны быть подняты под определённым углом, а сами они должны находиться на определённом расстоянии друг от друга. Чтобы гарантированно расстрелять всю поверхность преобразователя.

Итак, было два залпа из двух пробойников. Не одновременно — с интервалом в несколько минут. Судя по видеозаписи, больше никто к вакуум-пробойнику не приближался, чтобы синхронизировать сдвоенный удар, и он сработал автоматически. А после выстрела раструбы автоматически опустились, принимая стандартное горизонтальное положение, и началась подзарядка. Но заранее настроенный на выстрел таймер продолжал отсчёт.

Какая-то жуть.

Ладно, хватит бездоказательных умствований, оставим всё охране правопорядка.

Я вышел наружу.

Темнота сменилась серым сумраком подступавшего утра. Далеко над горизонтом проявилось белое пятно размером с большую монету — солнце. Серость вокруг светлела, но не исчезала до прозрачности погожего земного утра. Создание атмосферы имеет свои нюансы. Зато повышение температуры постепенно пробуждала марпонику, заставляя шевелиться и с хрустом распрямляться скрюченные на ночь стебли. Воздух казался зеленовато-бледным от обилия протянувшихся во все стороны полей марпоники.

Надеюсь, днём она не столь агрессивна?

Я прошёл по дороге к месту расстрела кара. И гибели людей. Космос, как на сердце-то муторно! Шагнул с обочины на поле, готовясь при малейшем движении отпрыгнуть назад. Ничего! Вытянул ногу и с опаской потыкал ближайший стебель. Опять ничего. Никакой реакции. Но ведь ночью меня они швыряли, как мячик. Неужели всё дело в темноте?

Я осторожно шагнул на поле. Толстые, серые в свете маленького марсианского солнца, свитые между собой пряди псевдо-структурного даже не растения — квазиорганизма — лопались с приходом тепла шелестящими щелчками по всей длине. Словно раскручивали во все стороны свёрнутые жгуты полых внутри псевдоподий с обрезанными концами, быстро скользившими к невидимой поверхности. Насколько я помнил, там они присосутся к скальному ложу планеты, срастутся между собой и запустится процесс кислородо-образования. Корни-ложноножки старых посевов марпоники уходили вглубь планеты на сотни метров, если не больше. Во всяком случае, так уверяла теория.

Отчего-то захотелось погладить такой стебель, и я положил руку на ближайшую прядь жгутов. Словно в ответ, посадки вокруг зашевелились, накатываясь друг на друга расширяющейся волной, прокатившейся в сторону вахтового поселка и нырнувшей под ближайший модуль, качнув его на гребне. В руку кольнуло — будто слабый электро-разряд. Неприятно, но не больно.

Я прыжками помчался назад, догадываясь, куда пришёлся удар волны.

Медузообразное сгущение — теперь, в дневном свете, я видел, что это стебли марпоники, расплавленные непонятно как до желеобразного состояния, а под зелёными канатами по периметру тянулись оставшиеся обычными жгуты. Вся масса колыхалась, втягивая в себя человеческие фигуры и погружаясь вглубь всё больше и больше.

Я подскочил к ближайшей и рванул на себя изо всех сил. С неприятным звуком рвущейся ткани человек вырвался из непонятной массы. Я не удержался на ногах и упал на спину, прижав к себе сверху тяжёлое тело. Державшие его зелёные канаты натянулись, чуть не вырвав его у меня из рук. Одновременно в голове протяжно загудел вибрирующий звук и оборвался. Канаты лопнули.

Человек застонал. Жив!

Я столкнул его с себя и неуклюже вскочил — оставались ещё четверо. Троих я выдернул: зеленые жгуты теперь не держали, порванные, и было уже не так трудно, как с первым. И едва успел к последнему — ходившая ходуном масса вдруг растеклась по сторонам, образовав тонкую, не шире полуметра, плоскость. Она столбом вздулась в центре, оставаясь плоской по краям, словно пританцовывая на них. Плавными вздутиями стянулась на верхушке сферой, застыла на миг и с огромной скоростью рухнула вниз, обрушившись внутрь и оставив за собой двадцатиметровую дыру в теле планеты.

— Интересные у тебя развлечения, — произнёс знакомый голос, и из-за жилого модуля вышла Дарья. Она подошла к одному из спасённых и закопошилась над ним.

— Ты почему вернулась? — осведомился я довольно прохладно.

Даша промолчала. Она осторожно положила на землю голову человека и перебралась к следующему.

— Даша.

— А то ты сам не знаешь, — сказала она сварливо. — Ты зачем меня вообще посылал? Знал же, что модуль неисправен, забиты дюзы. Признайся, знал?

— Предполагал, — сказал я. — Но нужно было убедиться.

— Ты это знал с самого начала! Я видела запрос о состоянии модуля. Ты оставил его на экране. И ты смотрел карту — до ближайшего посёлка добираться километров триста.

М-да, что-то я небрежен стал.

— Не помню.

Даша положила голову раненого и выпрямилась. Тёплые синие глаза, подёрнулись льдом. Я невольно поёжился.

Она шагнула ко мне и обвиняюще ткнула пальцем в нагрудный карман комбинезона.

— По-моему, ты врёшь. Только не пойму зачем. Я подготовленный специалист для работы в пространстве, и никаких скидок на пол никто никогда мне не давал! — Она сердито замолчала.

— Ну, прости, — раскаялся я. — Всё равно нужно было убедиться, что МОУ неисправен. И по поводу скидок, я не согласен.

— Ты… — Даша аж задохнулась от негодования.

— Я, — пришлось согласиться. — Старомоден до безобразия.

— Причём тут старомодность? — Надо же, дар речи кое к кому вернулся. Чувствую, сейчас мне достанется.

Но я ошибся.

— Что-то мы с тобой не тем занимаемся, — сказала она серьёзно. — Тут людям плохо.

Так меня! Мне стало стыдно.

Где-то около часа мы переносили и устраивали людей на койках в модуле. Дарья отыскала переносной диагност и ещё несколько часов обследовала спасённых. На вид с ними было всё в порядке за исключением ладоней. Там, где тянулись зеленоватые пряди, остались продолговатые раны с проглядывающими костями запястья: ни крови, ни мяса в ранах не было. Но только в самих ранках. Проколы рядом ними показывали, что та же кровь исправно циркулирует.

И никто так и не очнулся.

Пока девушка занималась обследованием, я тщательно обыскал вахтовый посёлок вместе с механизмами. Связь, к сожалению, не действовала, хотя передатчики и с виду и внутри — я вскрыл пару в модулях — были без повреждений. В дыру я пока не лез. Снаружи ничего разглядеть было нельзя, а спускаться следовало подготовившись.

В конце концов, сбросив меховые комбинезоны, мы уселись за столом в одном модуле со спасёнными. Я вскрыл пару саморазогревающихся контейнеров с пайками вахтовиков и сварил найденный в шкафчике кофе.

— Ничего не понимаю, — устало пожаловалась Даша. — Диагност в полном порядке, на себе проверяла. Но ничего не фиксирует: ни мозговой деятельности, ни биополя, ни нормального кровотока, будто кровь выморозили. Ранки эти жуткие! Сердце не стучит. Дыхание замедленное. И только слабый-слабый электроразряд головного мозга — и всё. И ведь они живы!

Она поковырялась вилкой в контейнере с овощным рагу. И отхлебнула кофе из пластиковой чашки.

— Не могу есть.

— А надо. — Она помотала головой.

— Надо, — повторил я. — Силы нужны, а ела ты когда последний раз? Небось, ещё перед вылетом.

Даша посмотрела на дымящееся блюдо.

— Нет, не могу. Может, позже. Да, связь на МОУ заработала, но только на приём: антенну нам сбили, так что СОС я не отправила. Всё-таки, это как-то связано с тобой, Илай.

Интересное замечание.

— Это у тебя от голода глюки. Поешь — и пройдёт.

— Сказала, не хочу!

— Ну, вот, — заметил я провокационно. — А утверждала: мол, мы, женщины, ничем вас, мужиков, не хуже. Никаких нам скидок…

Глаза опять зажглись опасным блеском. Она выпрямилась и подалась ко мне, напоминая в комбинезоне отважного земного медвежонка.

— А нам и не нужны скидки на пол! Мы работаем в космосе не хуже вашего! И не только в космосе.

— Но ты не…

— Или ты в принципе отказываешь женщинам в равноправии? А может, просто их не любишь? Или ты это? Секс-меньшинство? — Она посмотрела на меня. — Точно! Ты из этих! Поэтому и…

Вот же! Бяка нехорошая!

Я поцеловал её.

Как ни странно, она начала отвечать, но потом вырвалась и как-то задумчиво хлестнула меня по щеке.

Однако! В ушах зазвенело. Надо учесть на будущее: никаких с ней спаррингов — побьёт.

— …не повод считать женщин слабее. — Оказывается, мне ещё и выговаривают.

— Да кто считает? — возмутился я. — Ты, случаем, не чемпион по боям без правил. От твоей оплеухи всё в голове гудит.

— Угу, чемпион! По настольному теннису. Нечего лезть с поцелуями к незнакомым девушкам! Скажи спасибо, что я тебе ноги в бантик не заплела.

«А к незнакомым я и не лез», — подумал я, здраво не озвучивая вслух, и проворчал:

— Должен же я был доказать, что нормальной ориентации.

— А просто сказать — не судьба?

— Не так приятно. — И прежде чем возмущенная девушка высказалась, добавил, меняя тему: — Что будем делать? Связи нет, как не было. И это очень настораживает.

— Между прочим, — сказала Даша сердито, — связи не стало, как только тебя подобрала.

Вот, глазастая. Всё заметит.

— Каюсь, — повинился я. — Я радио-вампир, питаюсь исключительно радиоволнами.

— VVS — исключительно не радиоволны. Принцип другой. И не паясничай!

— Ну, если серьёзно… Что ты хочешь услышать? Я не знаю, почему нет связи и причём тут я.

— И тот, на преобразователе?

— Кранц.

— Что?

Я попытался было пересказать то, что узнал, точнее — домыслил. Но Дашу это не впечатлило, и она прервала меня в самом начале, не дав рассказать об увиденной записи.

— Ну, Кранц, — сказала она. — Как он вообще на КППМ попал? Верхом на пирокартечи? Человек не модуль, не ракета, как он может попасть практически в космос?

Она откинулась на стенку модуля и устало прикрыла глаза. Устала.

— Даша, — позвал я негромко.

— М-м…

— Может быть, ляжешь нормально в соседнем модуле? Тебе обязательно надо отдохнуть.

— Нет, я тут… — Она сдвинула два куба-сиденья и улеглась, заставив меня отодвинуться и тщетно попытавшись свернуться калачиком. — Не хочу больных оставлять.

Ладно. Я отстегнул ферромагнитные застёжки, крепившие штанины комбинезона к сапогам и снял с неё обувь. Девушка ничего не заметила, она спала, тихо и ровно дыша.

Я положил руки на стол и опустил на них голову. Следовало, конечно, просмотреть вахтенный журнал, но основную видеозапись я не нашел, а копия стандартно вшивалась в систему защиты, и лезть в неё сейчас разбираться я был просто не в состоянии.

Закрытая дверь модуля отсекала все ночные звуки снаружи, и внутри царила почти абсолютная тишина. Веки у меня стали смыкаться, и постепенно перед глазами поплыли какие-то красно-тягучие картины. Я снова летел среди обломков корабля и полз по шесту пробозаборника. Снова сгибался и разгибался гигантской гусеницей скафандр на погодном преобразователе. Вырывал ледяной ятаган, пришпиливший плечо, тянулся ко мне растопыренными пятернями и тряс так, что клацали зубы.

Я с трудом открыл глаза, ощущение было такое, что под веками устроилась парочка полотёров и работает изо всех сил. Оказывается, меня трясла Даша. Увидев, что я более-менее вменяем, она сунула мне пластиковую кружку с дымящимся кофе. Я отхлебнул. Потом ещё раз. В глазах постепенно прояснилось.

— Спасибо, — сказал хрипло.

— На здоровье, — откликнулась девушка, и засмеялась. Невесело. — Ну, у тебя и вид, сонный-сонный.

Я попробовал улыбнуться в ответ и спросил: — Как наши подопечные?

— Также, — Даша оборвала смех и помрачнела. — Надеюсь, медики им помогут.

Ладно! Я допил кофе и встал. Болезненно сморщился, потёр бок — спал неловко за столом. Пощупал отросшую щетину.

— Пойду, приведу себя в порядок, — пробормотал невнятно, и вышел наружу к соседнему модулю, где, как вчера обнаружил, располагались душевая и прочие удобства.

Спустя полчаса чистый, бритый и благоухающий я выбрался наружу и, прежде чем отправиться к Даше и больным, заглянул между модулями внутрь.

И оторопел.

Открытого десятиметрового тёмного провала не было. Всю площадку покрывали переплетённые между собой стебли марпоники. Причём, переплетённые в несколько рядов. Этакое толстослойное одеяло, разложенное между модулей. Если не знать, ни за что не догадаешься о находившейся под ним дыре. И как сюда марпоника попала? По внешнему периметру вахтового посёлка её не было. А выборочными участками она, насколько я помнил, не росла.

Я подошёл ближе. Попрыгал, попытался раздвинуть зеленоватые стебли, но так не сумел разглядеть ни следа провала. Поискал, чем можно проковырять дыру, и возле центрального модуля отыскал ручной перфоратор. Такими в штольнях делают отверстия под взрывные заряды.

Разобраться, как действует, труда не составило. Я подтащил его поближе центру и включил. С трудом удерживая сильно вибрирующую машинку за широкую рукоять, попробовал пробурить отверстие в сплошном ковре. Это оказалось не так легко, как я представлял, но и не сложно. Рассечённые и разорванные стебли разлетались по сторонам под регулярно запускавшей струёй автообдува перфоратора, и я оглянуться не успел, как погрузился почти по пояс вглубь. Сплетённые между собой слои никак не кончались, и я выключил перфоратор, признавая поражение.

Собственно сама дыра были видна — проглядывала тёмным провалом, но чтобы добраться к ней, требовалось кое-что помощней перфоратора.

«Интересно, — подумал я, отойдя и рассматривая стебли, — с краю толщина не превышает одного-двух рядов стеблей. И что-же там за Марсианская впадина в центре?»

Раздумывая над увиденным, я вернулся к Дарье.

Девушка жестом указала на пластиковый контейнер с яичницей, предлагая позавтракать. Сама она в очередной раз проводила диагностику сидящей пятёрки. По-моему, ни один из них не изменил позы со вчерашней ночи.

Завершить завтрак помешала откатившаяся наружная дверь и шагнувшая внутрь троица в штолен-скафандрах с убранными в заплечные ранцы шлемами. Точнее, вошёл только один; высокий, светловолосый и лощёный. Лицо довольно красивое с узкими скулами, только нос подкачал: слишком маленький, «кнопкой». И пусть физиономистика и заклеймена, как антинаучные бредни, но что-то в его взгляде серых на выкате глаз, в намёке на чуть поджатых тонких губах на всезнающую снисходительную усмешку и вольной осанке заставляло предположить честолюбивую привычку распоряжаться и приказывать.

Двое других, насколько я рассмотрел, были обычные люди с ничем не примечательными лицами. Как говорится, взглянул и забыл. Они стояли у входа в модуль, почти сомкнувшись широкими — в скафандрах — плечами.

— У нас гости? — Голос у вошедшего оказался довольно приятным, низким и чуть хрипловатым.

— Доброе утро, — поздоровалась Даша, я приветственно махнул рукой. — Так получилось. Наш МОУ совершил вынужденную посадку километрах в двадцати к северу. Связи нет. Я — Дарья…

— Ну, госпожа Лайт, вы личность известная, — сказал вошедший. — А вот с вами, господин…

— Илай Севемр. — Я привстал и махнул рукой, представляясь.

— …господин Севемр я не встречался.

— И что? — Это Даша. Сердито. По-моему, гости ей не понравились. — Вас я тоже не помню, уважаемый…

— Альберт. Альберт Церн, старший мастер проходки вахты семнадцать двадцать бис отдела изысканий Северного полушария. Этот посёлок — наша наземная база поддержки перед спуском в тоннели. К базовому лагерю.

Он прошёл к столу и сел, знаком указав своим людям выйти наружу.

— Не подскажете, где наша смена?

Даша молча отодвинула пластиковую шторку, делившую модуль на две неравные части: хозяйственную, где находились мы, и спальную, куда перенесли вчера людей.

Взглянув на них, я невольно вскочил под невнятное восклицание Альберта.

Все пятеро, которых мы аккуратно положили на койки, стояли, образуя пентаэдр и положив правую руку на плечо впередистоящего — зрелище сильно напоминало вчерашнюю картину, разве что масштаб поменьше. Более того, по цепочке время от времени словно бы пробегала пульсирующая дрожь, заставляя людей на миг разжимать руки, чтобы тут же вцепиться друг в друга снова.

Даша привычно подхватила диагност и быстро обследовала каждого.

— Никаких изменений, — доложила она. — Если не считать, что теперь они стоят. Может быть, вы, господин Церн, расскажете, что здесь произошло? Учтите, мы нашли их в таком виде возле провала в земле вчера ночью.

Альберт задумчиво покачал головой.

— Боюсь, я едва ли смогу удовлетворить ваше любопытство. — Надо же, сколь куртуазны мастера проходки на Марсе! — Но здесь не все. Я не вижу Валевски, Штейна и штолен-мастера партии Кранца.

Даша вздохнула, продолжая диагностику, а я сказал:

— Мы сняли человека с климатического преобразователя. Мёртвым. Скорее всего, это ваш Кранц. Не знаете, как он там оказался?

Если вошедший и удивился, то совсем этого не показал, лишь как-то особо пристально посмотрел на меня и пожевал губами, задумавшись.

Я ждал.

Наконец, он кивнул, придя к какому-то выводу, и сказал:

— Всё, что приходит на ум — угодил в газовый выброс, к своему несчастью. Марпоника впитывает любые газовые концентрации для последующей переработки, но здесь ПДК[4] оказалась настолько сильной, что и почву, и стебли просто разорвало…

— В самом деле? Никогда о таком не слышал.

— Да.

Я молчал.

Либо вновь прибывшие ничего не знали о случившемся в лагере, либо Церн сознательно лгал.

Он хотел ещё что-то сказать, но не успел.

Откатилась дверь и внутрь заглянул один из оставшихся снаружи.

Церн посмотрел на него, вопросительно вздёрнув бровь. Тот кивком позвал его выйти.

— Не нравится он мне, — пробурчал я, когда мы остались в одиночестве.

Даша фыркнула.

— Только б медиков вызвал.

— Тебе странным ничего не показалось?

Даша ответила не сразу. Она убрала диагност и снова задёрнула шторку, скрывая жутковатое зрелище, и устало села.

— Хочешь сказать, он что-то знает? Пожалуй. Просто я пока не могу толком ни чём думать до приезда медиков.

— Понимаю.

Дальнейший наш разговор прервал вернувшийся Церн. Судя по его лицу, он был изрядно чем-то озадачен.

— Удивительная вещь, — он не стал проходить внутрь, а остановился возле двери, — у нас оборвалась связь.

Даша шевельнулась, но промолчала.

— С вами очень много непонятного, — тем временем продолжал Церн. — Как вы вообще оказались у КППМ? Если не ошибаюсь, маршруты ваших модулей подразумевают замеры по глиссаде в атмосфере?

— Оказались и оказались, — сухо сказала Даша. — Не понимаю, почему я должна перед вами отчитываться. И причём тут связь?

Я кивнул, соглашаясь.

Церн шагнул вперёд и присел на куб табурета. Ещё один человек из его команды вошёл внутрь и остался стоять у входа.

— Да, доверия между нами нет, к моему великому сожалению. А связь оборвалась здесь, в посёлке, но вы упоминали, что и на МОУ связь отсутствовала. С какого момента?

— Есть разница? — ответила Даша вопросом на вопрос.

— А как же! — Церн повернулся ко мне. — Не скажете, господин Севемр, кто вы и откуда? В двух шагах от посёлка связь прекрасно работает, и все каналы забиты сообщениями о поисках МОУ ИКП-2 с пилотом Дарьей Лайт. А вот о вас там ни слова.

Да, ему не откажешь в умении связывать совершенно разнородные факты. А вот я упустил из виду, что Дарью будут разыскивать всей планетой. Вернее, даже и не подумал.

— То есть, связаться с Медцентром у вас не вышло? — констатировала Даша хмуро. — Плохо.

По-моему, она прикидывала, как обойти неудобную тему, которая упиралась в меня. Только теперь это уже не получится.

— Хорошо! — Я принял решение. — Предлагаю баш-на-баш…

— Мне незнакомо это выражение.

— Quid pro quo,[5] — поправился я.

Даша недовольно поджала губы, я послал ей ободряющую улыбку и получил шиш в ответ.

— Принимается, — Церн кивнул. — Начинайте, господин Севемр…

— Я не из ИКП-2, как вы правильно заметили. И на МОУ попал благодаря госпоже Лайт и её внимательности. Она подобрала меня в космосе. — Я замолчал.

— И?.. — подстегнул Церн.

— Сперва ответьте, как и для чего оказался на КППМ ваш штолен-мастер? — Всё-таки хотелось прояснить: знает или нет Церн о случившемся в лагере.

— Я уже говорил: попал под газовый выброс. В зоне вокруг нашего базового лагеря зафиксировали концентрацию газов, предельно превысившую абсорбирующие возможности марпоники. Для спасения почвенного слоя следовало установить подрывные заряды и направленным взрывом поджечь загазованный участок. Ну, если знаете — как пускают пал при пожаре где-нибудь в степи, например.

— Если честно — то нет, — сознался я. — Но не слишком ли рискованно устанавливать мины на готовом взорваться поле?

Церн махнул рукой отметая мои возражения.

— Нужна серия взрывов, а современная мина для горных работ, не прижатая к твёрдой поверхности, точнее, не установленная должным образом максимально теряет в мощности, до девяноста процентов, как раз в нашем случае. Разработчики «Rock Burst Product Development Geological Investigation» очень гордятся своим детищем. Количество несчастных случаев со смертельными исходами уменьшилось на порядок после принятия этих мин.

Он говорил так уверенно и авторитетно, что, не знай я, как в действительности произошёл несчастный случай, мог бы поверить.

— А теперь мой вопрос, — сказал Церн. — Откуда вы? И кто?

— Я с «Дайны М», потерпевшего аварию корабля, не успел эвакуироваться, и Дарья подобрала меня в космосе.

— Повезло. — Он мне явно не поверил.

— Почему? Хотя, да, отыскать затерянную среди множества обломков фигуру в колоссальной мировой необъятности, как сорвать джек-пот всемирной лотереи. Теоретически можно, практически — никто не выигрывает.

— Знаете, — вмешалась Даша, она встала и направилась к выходу, — вы тут поиграйтесь в вопросы-ответы, а я пока кое-что проверю. У нас люди в помощи нуждаются.

— И что вы намерены делать? — осведомился Церн. Он встал, загораживая выход.

— Не собираюсь отчитываться!

Прозвучало очень грубо, и Даша добавила:

— Хочу отъехать немного от посёлка и попробовать связаться с кем-нибудь. Вы говорили, что связь была, пока не подъехали к модулям. Нужны медики и срочно. Да и так много есть, что сообщить.

Последнюю фразу лучше было не говорить, хотя девушку и так никто не собирался выпускать.

Церн наполовину обернулся и резко выбросил вперёд правую руку. Я увидел летящий в лицо кулак. Чуть повернул голову, пропуская удар, и не успел — он пришёлся в висок. Накатила внезапная темнота. Потом боль. Потом до меня дошло, что я валяюсь на полу под ногами борющейся с мужчинами Даши.

Девушку скрутили — просто задавили массой в небольшом пространстве, пока я очумело мотал головой, очухиваясь и пытаясь встать. Ей стянули чем-то руки, посадили на скамейку-туб возле жилой части и проделали ту же процедуру со мной.

— Продолжим! — голос Церна стал резче, утратив всякие нотки вежливости. — Как вы здесь оказались?

Я откашлялся и хрипло сказал:

— Мы говорили. Аварийная посадка в двадцати километрах к северу.

Церн холодно улыбнулся.

— Я помню. Отчего произошла авария?

Рассказать или нет об обстреле? Я не успел подумать, как получил сильный удар в скулу от стоявшего рядом человека. Голова мотнулась взад-вперёд. Было больно.

— Не нужно раздумывать, — пробился сквозь звон в ушах голос Церна. — Отвечайте быстро. Итак…

Он занёс руку над головой Даши, я сплюнул и ответил:

— Дважды попали под обстрел с планеты у КППМ.

Тонкие губы Церна изогнулись в саркастичной усмешке.

— Надо же, как повезло! Угодили под обстрел и уцелели. Двойного залпа пирокартечи для модуля должно было хватить с лихвой.

Если только перед этим часть пирокартечи не угодила в преобразователь, а я не прекратил обстрел, сбросив зонды. И ведь знает он о пирокартечи.

Но я промолчал, только пожал плечами. Сильно болел висок.

— Что случилось с Валевски и Штейном?

И чтобы я не раздумывал, Церн с силой ударил Дашу по лицу. Девушка ударилась затылком о стену и бессильно обмякла.

Мерзавцы!

— Они попали под выстрел вакуум-пробойника на дороге перед вахтовым посёлком, — сказал я.

Церн переглянулся с человеком, которого так и не представил.

Воспользовавшись моментом, я незаметно попробовал освободить руки. Их стянули простым пластиковым хомутом, какими обычно зажимают соединения у труб: то ли нас с Дашей не посчитали особо опасными, то ли у пришельцев не было настоящих магнитных наручников. И скорее всего, последнее. Хорошо хоть спереди.

Чуть наклонившись, прикрыв относительно руки, я попытался с силой развести скованные кисти в разные стороны. После трёх-четырёх рывков пластиковый шнур ослаб и уже не так болезненно впивался в кожу.

— И откуда вам это известно? — спросил Церн наконец.

— Мы вместе ехали в каре.

— Но вы уцелели? Не странно ли? И под обстрелом уцелели, и под вакуум-выстрелом!

Он кивнул стоящему рядом со мной человеку.

— Говори! — Тот вынул откуда-то нож и повёл лезвием мне по щеке, оставляя глубокий порез. Было больно. Моментально потекла кровь, впитываясь в расстёгнутый ворот и пачкая шею.

Я отдёрнул голову, получив новый порез, и вскочил на сиденье, упёршись спиной в стенку модуля и снося ногами подпорки стола. Резко дёрнул раз-другой связанными кистями — пластик импровизированных наручников держал. Краем глаза успел заметить, как одновременно вскочила и Даша; руки у девушки были свободны. Опешивший на миг человек с ножом, сделал выпад, перестроиться он не успел и целил мне в лицо, но зацепил только бедро, располосовав до крови вместе с нательной робой.

Я оттолкнулся от стенки и саданул изо всех сил снизу вверх сдвоенными кулаками в подбородок. Отчётливо хрустнуло. Человек завалился на входную дверь в модуль, сознания он не потерял и слабо шевелил руками и мотал головой — очухивался. Так, минута у меня есть.

Взглянул на Дашу. Какое-то мельтешение сплетённых тел и дёргающихся рук. Долю секунды поразмыслив, я все-таки метнулся к любителю ножей. Тот уже начинал выпрямляться, слепо пока тыча в воздухе лезвием перед собой. Я снова попытался ударить снизу вверх, но тут лопнул пластиковый хомут, и пришлось бить головой в лицо, вцепившись в руку со смертоносным ножом. Рывок, и мы повалились на пол.

Я упал сверху, вывернув чужую кисть и заставляя выпустить нож. В ответ получил болезненный удар ребром ладони пониже уха. Сам ударил коленом в живот, но металлизированная ткань скафандра погасила удар, а человек перекатился и, усевшись мне на ноги, принялся бить меня в лицо со злобным шипением.

Одурев от боли, я замолотил кулаками. Без особого толку — скафандр гасил все удары, и уже погружаясь в черноту беспамятства и бессильно скребя руками по полу, я вдруг нащупал холодную ферропластиковую рукоятку ножа. Судорожно стиснул в ладони и ударил почти наугад. Лезвие вонзилось слева в шею, я сразу его выдернул вместе с настоящим фонтаном крови. Человек замычал и обмяк, упав головой мне на грудь. По телу его прокатилась быстрая дрожь, и он затих — умер?

Да что же такое! С кем ни встречусь — либо рану нанесу, либо сразу труп. Даша, правда, сюда не вписывается — к счастью! Хотя… это она меня встретила, а не я её.

Тьфу!

Столкнув с себя тело, я поднялся — и скорее подтянулся по опрокинутому одним краем на пол столу, чем шагнул, к Даше с Альбертом.

Более сильный мужчина в штолен-скафандре подмял-таки девушку под себя и занёс над головой кулак, но больше ничего не успел. Даша ткнула пальцами ему в глаза — Церн невольно отпрянул, и в этот момент я дважды ударил его по затылку рукояткой ножа, который так и не выпустил из рук. С лезвия слетели красные капли на лицо девушки, а мужчина потерял сознание.

Даша упёрлась руками ему в грудь, сдвинула и встала, пошатываясь и держась руками за стол.

— Ты как? — поинтересовался я, быстро пошарив по встроенным шкафчикам в поисках таких же пластиковых хомутов, какими связывали нас. Нашлись они довольно быстро.

— Нормально! — Даша перевернула Альберта на спину и принялась быстро освобождать от скафандра.

Понятно: в скафандре человека пластиковыми хомутами не свяжешь.

— Ты лучше покарауль у входа, — продолжила девушка. — Как бы тот, снаружи, не заглянул. И своего свяжи.

Я только хмыкнул — «Своего»! И грустно покачал головой. Даша на миг прервалась, глядя на меня, потом кивнула и продолжила стягивать скафандр. Помощь ей не требовалась.

Я шагнул к выходу и невольно охнул: порезанное бедро отдалось острой болью.

— Илай!

— Не отвлекайся.

Я достал переносную аптечку из шкафчика, специально помеченного красным маркером, — стандартный набор. Стёр тампоном кровь и, чертыхаясь, залил рану коагулянтом и залепил медицинским скотчем. Кровотечение прекратилось. Проделал ту же операцию со щекой, только без скотча, осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу.

Количество каров увеличилось на единицу. Два человека в штолен-скафандрах вышли из модуля по соседству и направились в следующий. Больше никого не было видно.

— Сколько вас? — спросил я, не оборачиваясь.

Церн промолчал.

Сзади послышалась непонятная возня и холодный голос Даши.

— У вас три минуты, господин Церн, чтобы начать говорить, или я вколю вам вот эту ампулу. Узнаёте изотоп? Больно будет очень и очень долго.

Ого! Я поёжился. Ничего себе девушка-климатолог! Каковы же тогда тут юноши? Климатологи.

— Не нужно. — Голос у Альберта оставался спокойным, только быстрое и прерывистое дыхание выдавало его взволнованное состояние. — Нас четверо. Было.

— Не стоило тыкать в меня ножом.

— Фаллах всегда излишне горяч. Он жив?

— Жив, — сказала Даша. — Перевязываю.

Уф! Камень с души!

Я бросил быстрый взгляд через плечо. Даша подняла голову — она стояла на коленях над лежащим человеком — и смотрела на меня. Смотрела странно, то ли сочувственно, то ли сердито.

— Хорошо. Вернемся к нашим делам. Не могли бы вы прояснить, господин Церн, в чём причина вашего дикого нападения на нас? По-моему, повода мы не давали? Или желание связаться с кем-либо из медиков считается пагубным?

Ответ, в принципе, был не нужен, если у Церна замараны руки. Вот только вывод напрашивался очень неутешительный: никто нас с Дашей в живых оставлять не собирался.

Надо прояснить один момент.

— Что произошло с Кранцем?

— Я говорил. Угодил под газовый выброс.

— Вы сами-то верите?

Церн промолчал.

Значит, он не в курсе, что произошло. Почему, интересно? Должны были сообщить, но не сообщили. Что же такое непонятное здесь творилось?

— А те двое, Валевски и Штейн, для чего обстреливали КППМ? Не подскажете?

Снова молчание.

Я вздохнул.

— Ничего мы от него не добьёмся. Надо как-то доставить этого типа в охрану правопорядка, пусть там разбираются.

— И как?

Я пожал плечами.

— Понятия не имею! В любом случае, с ним нам не прорваться.

— Предлагаешь избавиться от господина Церна?

— Послушайте, — быстро заговорил упомянутый господин, — господа, вы ведь не бандиты! Госпожа Лайт — известный учёный, да и вы, господин Севемр, наверное, не просто агросборщик.

Он был прав. Угрожать мы могли — пытать нет. И так уже слишком много трупов.

Судя по вздоху Даши, девушка думала также.

— И потом, — продолжал Церн, — почему бы нам просто не договориться? Вы отпускаете меня, а я даю вам кар и обязуюсь не чинить никаких препятствий.

— Угу, — бросила Даша едко. — Я такая дура!

— А скажите мне, — сказал я, обернувшись, — что сделают ваши люди, когда поймут, что вы у нас в руках? Огнестрельного оружия у них нет — я сужу по вам и вашему раненому другу, — а в модуль им просто так не попасть, мы хорошо забаррикадируемся, благо тут есть чем.

Церн пожал плечами. Взгляд у него на какой-то миг изменился, а, может быть, просто показалось.

— Для чего вообще нужно было нападать на нас? — сбив меня с толку, поинтересовалась Дарья вяло. Ответ она знала и так.

— И для чего был настроен на выстрел вакуум-пробойник? — Я подождал. — Знаете, Альберт, вы лучше не молчите. С вами или без вас, мы доберёмся до какого-нибудь жилого посёлка.

Снова тишина.

— Хотите, я начну за вас, — предложил я. — КППМ был обстрелян, чтобы сбить его жёстко ориентированную настройку. Для чего?

— Глупости.

— Действительно. — Это Даша.

— Два ваших человека, — я кивнул на Церна, — Штейн и Валевски, должны были попытаться расфокусировать привязку преобразователя, чем они и занялись. Я представляю так.

— У тебя и доказательства есть? — саркастично осведомилась Даша.

Вот неверующая!

— Шлем штолен-мастера уцелел, несмотря на пробитую дыру в нагрудном сегменте, и в нейроэлектронике скафандра можно многое отыскать. Тело Кранца в скафандре лежит на МОУ, готов поспорить, что там найдётся кое-что интересное.

— Детский комикс! — Церн рассмеялся, немного натужно, по-моему.

— Думаете?

— Такие вещи доказывают.

Я показал пальцем на заклеенную рану на шее.

Церн только улыбнулся.

— Извините, но вас я не знаю, а вы мне показались очень опасным человеком. Всего лишь недопонимание и недоразумение, как следствие.

Всё-таки он слишком спокоен.

— Хорошее недопонимание, — рассердилась Даша. — А если по существу?

— А по существу могу рассказать другую страшилку. Например, что в базовом лагере осталось всего два человека… — Церн сделал эффектную паузу, — …более-менее вменяемых. Помимо нас с Фаллахом. Остальные в таком же состоянии, как здешняя вахта.

Действительно, эффектней некуда.

— Да-да, — предвосхитил он мой вопрос, — полное выпадение из реальности плюс отсутствие мозговой активности. На мгновение, кажется, приходят в сознание и снова полный ноль.

— А что послужило причиной? Не знаете?

— Нет. Поначалу люди были вполне адекватны, поведение ничем не отличалось от привычного. Но постепенно началось что-то странное. То один, то другой на миг застывал на месте — как бы зависал, уходя в себя, а очнувшись, отвечал невпопад и предугадывал кое-какие события. И с каждым разом, это длилось всё дольше. Одних, кстати, это коснулось в большей степени, других — в меньшей. Они словно и здесь, и словно их нет. Будто выпадают из реальности, причём, выпадают будущее, а уж потом оттуда возвращаются в настоящее.

— И в чём это выражается? У вас есть факты? — Сказать, что Церн меня озадачил, значит, ничего не сказать.

— А вы пообщайтесь с ними подольше, — предложил Церн, — поймёте сами. Кое-какие вещи они предугадывают с абсолютной точностью. Дальше. Позавчера наша группа, — я невольно посмотрел на лежащее на полу тело, — вернулась в базовый лагерь. Отсутствовали мы около недели.

— И где же вы были?

— Ну, скажем, готовили к проколу пирокартечью мембрану сто двадцать седьмой нижней галереи основного западного ствола. Видимо, тогда то всё и произошло, поскольку никого из нас это не коснулось?

— Что — это? — скептически поинтересовалась Даша.

Она заставила подвинуться связанного Церна и заново установила стол, на который с трудом взгромоздила — я кинулся помогать — раненного.

— Не знаю. — В первый раз в голосе Церна прозвучала растерянность. — Такое ощущение, что весь лагерь попал под выброс… излучения?

— Какого излучения? — Я снова подсел к двери.

Церн кивнул на Дашу.

— Госпожа Лайт лучше объяснит. Я постой шахтёр… — «Да как же», — подумал я. — …когда начинает усиливаться ПДК, по всем ближайшим штольням стягивается перерабатываемая газовая смесь, она словно уплотняется с нарастающим отчётливым звуком тонко вибрирующей струны, и когда она «лопается», происходит выброс… не могу объяснить. — Он замолчал.

— Даша?

— Что? Я тоже не знаю, и никто пока не знает. Данных — кот наплакал! Даже статистических, чтобы гипотезы строить. Кое-кто, правда, уверен, что в процессах террамодулирования намешано столько взаимоисключающих друг друга физико-химико-математических законов и выкладок, что могут частично меняться некоторые константы. Как с обретением Марсом магнитного поля.

— И проходчики угодили в такое изменение?

— Говорю же — не знаю! Разве это сейчас главное?

— Действительно. Ты права. Тут есть чем усыпить нашего нового знакомого?

Судя по звукам, девушка шарилась в аптечке.

— Найдётся. Вот… сильное обезболивающее с погружением в стазис. Не дёргайтесь, Альберт, оно всасывается безболезненно через кожу. Всё.

Пару минут спустя Даша подошла ко мне.

— Что тут у нас?

— Обыскивают посёлок.

— Что будем делать?

Я пожал плечами.

— Не знаю, пока. Была бы связь… О!

— Что — О? — осведомилась Даша.

— Наш друг, — я ткнул пальцем за плечо, — уверял, что за посёлком связь есть. Попробовать угнать их кар…

Даша задумалась.

— Пожалуй. Только поеду я, а ты останешься.

Я изумлённо посмотрел на девушку.

— Почему это?

— Потому! — Даша отмахнулась. — Я тут поразмыслила проблемы со связью начались… э-э… в общем, всё упирается в тебя, Илай.

— Мотивируй.

— Сейчас! Больше заняться нечем?..

Дальнейшую нашу пикировку прервали появившиеся из соседнего модуля штолен-проходчики. Один подошёл к кару, второй, молодой парень, направился в нашу сторону.

— Как войдёт — попробую схватить, — пробормотал я быстро, закрывая дверь.

Минуту спустя она снова открылась и, едва в проём шагнула высокая фигура, я схватил её за плечи и рванул на себя. Машинально дёрнувшись, человек зацепился ногами за невысокий порожек и упал внутрь модуля. Я навалился сверху, попытавшись зажать ему рот и получив сильный удар в ухо. Парень как-то сжался и начал вставать вместе со мной. Я упёрся коленями ему спину и ударил кулаками по голове. В ответ получил удар затылком в подбородок, от которого лязгнули зубы и зазвенело в ушах. Он извернулся и снова ударил, угодив чуть ниже всё того же многострадального уха и распоров шею жёстким обшлагом штолен-скафандра.

Я вцепился в него, но сил хватило только не дать встать. И то — пока. Ни ударить, ни навалиться толком не получалось — мешал скафандр. От предсказуемого результата нас отделяла буквально пара минут. И когда я уже почти слетел на пол, мимо протянулась рука и прижала к щеке моего противника желатиновый кружок — ампулу.

Я изо всех сил постарался удержать этого здоровяка, пока приложенный кружок рассасывался и впитывался в кожу. Наконец, он обмяк. Уснул.

Шатаясь, я поднялся на ноги и обернулся. Хоть и показалось, будто минула целая вечность, но времени прошло всего ничего, так как второй человек ещё только садился в кар.

— Пошли! — Даша рывком выскочила наружу и метнулась нему.

Я помчался следом, уже понимая, что мы не успеваем.

Человек в каре наклонился, на миг исчезнув за открытым бортом машины, а когда выпрямился, в руках у него оказалась портативная кассета минизарядов для пирокартечи с трубчатым широким раструбом. Он повёл им в нашу сторону, одновременно стукнув по ферропластику корпуса. Вздулся и тут же опал, нагнетая давление, газовый мешочек автоподачи, и с тихим шелестом раструб выхаркал три-четыре крохотных комочка. И снова вздулся небольшой шарик газовой смеси — и новая очередь.

Заряды падали и взрывались с отчётливыми глухими хлопками, выбивая в укатанном твёрдом грунте маленькие ямки-кратеры, вполне способные оторвать руку-ногу или упокоить навсегда. И скорость у них была вполне приличная, хотя и несравнима с огнестрелами. Да, не почудилось мне странное выражение на лице Церна.

Я прыжком догнал Дашу, и в этот момент между нами пролегла очередь, больно стегнув по щеке мелкими комками взорванной земли и заставив отскочить в разные стороны. К сожалению, площадка была слишком мала, и я почти сразу уткнулся в заросли марпоники, но прятаться среди них не стал, а побежал вдоль края, огибая модуль. Краем глаза успел увидеть, как серия взрывов швырнула девушку в открытую дверь соседнего модуля.

Я помчался туда же, едва не переломав ноги на затянутой марпоникой дыре. Кар взревел движком и буквально рванулся за мной. Водитель, наверное, хотел перехватить меня, ударив корпусом, и это ему почти удалось — заложив резкий вираж, кар взбил колёсами побеги чуть-ли не в метре за мной.

Почти сразу по марпонике прокатилась волна дрожи, стебли как бы расползлись от центра скрытой дыра и резко схлопнулись, взметнув фонтан сочащихся жидкостью ошмётков, почвы и пыли. Меня выброс не задел, только сбил с ног, а вот машину зацепило. К счастью для сидящего в ней — краем. Но и этого хватило, чтобы её подбросило в воздух, переворачивая, и отшвырнуло прямиком на модуль с Дашей.

Смяло и кар и модуль. В последнем от удара трёхтонной махины что-то замкнуло, и он выбросил в небо синеватую струю дыма. По земле прокатилась полуметровая волна — меня подбросило, и всё успокоилось. Фонтан оборвался, уронив назад куски разодранных стеблей и засыпав ими площадку в центре посёлка. Наступившая внезапно тишина показалась особенно оглушающей. На какой-то миг. Потом всё явственней стало слышно потрескивание горящего модуля. И женский вскрик.

Даша!

Я вскочил — меня повело, замахал руками, удерживая равновесие, и прыжками рванулся к горящему строению.

От столкновения кар опрокинуло набок, и он лежал, вдавившись кормой в обрушенную стену модуля под частью упавшей крыши. Человека выбросило наружу, и он лежал лицом вниз. Я промчался мимо: судьба девушки меня волновала намного больше, чем состояние незадачливого водителя. Протиснуться через остатки стены оказалось возможным, и я нырнул внутрь, продираясь между торчащими остатками пластикового остова и какими-то огромными шарообразными баллонами.

Ввалившись в комнату, захламлённую сорванными со стен полками и шкафчиками вперемешку с рассыпанными по полу брикетами НЗ, увидел, как парочка крепких мужчин тащит обмякшую девушку к выходу.

Вот так-так! Ещё один сюрприз от Альберта! То-то он был так спокоен.

Даша не шевелилась, по виску у неё стекала красная струйка. Один из мужчин шагнул за порог и повернулся, принимая девушку, и тут глаза его удивлённо расширились: увидел меня.

Он шагнул назад. Не ожидавший этого напарник выпустил Дашу из рук — девушка повалилась на первого мужчину, сбив его с ног. Прежде второй человек обернулся, я успел подскочить и с силой ударить кулаком ему по голове чуть ниже уха. Он упал в проходе. И за те пару секунд, что я его отталкивал, второй успел подняться и встретил меня хорошо поставленным ударом в лицо. В голове зазвенело, и от летящего второго кулака я бы тоже не отклонился, но тут очнулась Даша. Она резко выпрямилась, боднув его макушкой подбородок. Человека отбросило, и девушка ударила его раскрытыми ладонями по ушам и сразу большими пальцами в горло. Тот захрипел и рухнул, потеряв сознание.

«Точно! Никаких спаррингов!» — порадовался я собственным предыдущим выводам.

Ага, только ласка.

Тем временем девушка нашарила что-то у себя в кармане и вытащила небольшой пластиковый футляр с желатиновыми ампулами. Быстро вынула пару штук и приложила к начавшим подавать признаки жизни мужчинам.

— Специально взяла для того, на каре, — пояснила она. — Только не ожидала, что тут ещё парочка ошивается. Ну, господин Церн…

— Дай один, пожалуйста, — попросил я, и, забрав любезно протянутую ампулу, отправился наружу заниматься стрелком.

— И что теперь? — спросила Даша, чуть позже выходя следом. — Действуем, как решили? Я еду подальше от посёлка и пробую связаться хоть с кем-нибудь. А ты пока займись… хм…пленными.

— Да, только ехать не на чем. — Я уныло оглядел перевёрнутый кар и приложил ладонь к щеке. В горячке не чувствовалось, а сейчас голову начинало сносило от внезапной острой боли. Перед глазами всё поплыло.

— Илай! — услышал вскрик Даши — и дальше темнота.

Очнулся я в уже знакомом модуле. Я лежал на столе, под голову была заботливо подложена надувная подушка. Даша сидела рядом и смотрела на меня.

— Очухался? — спросила она почему-то сердито. — Как ты?

Я прислушался к себе — вроде всё нормально, боль ушла, и попытался сесть. Даша меня удержала.

— Ну?

— Да я в норме. И спасибо! Как ты меня сюда затащила, — я цокнул языком. — Не представляю.

— Да я тоже не представляю. — Даша фыркнула. — Наверное, у меня на тебя виды.

Я испуганно поёжился.

— Это какие?

— Разные, — зловеще сказала Даша, и рассмеялась. В первый раз после посадки.

Я всё же сел, свесив ноги. Голова немного кружилась, но чувствовал я себя нормально.

— А наши?..

— Все упакованы в соседнем доме, связаны и спят.

— Нет, — проговорил я задумчиво, — ты не климатолог, ты девушка по перетаскиванию здоровенных мужиков.

И не слушая ехидных ответов, поцеловал её.

Она занесла руку, по-моему, хотела огреть по шее, но вместо этого запустила ладони мне в волосы и ответила.

Когда мы оторвались друг от друга, она сказала, часто дыша:

— Кстати, у меня для тебя есть новости.

— О, ты, как честная женщина, решила выйти за меня замуж? — предположил я.

— Ой, гляди, поймаю на слове! Но если серьёзно, я вызвала помощь.

Я соскочил со стола.

— Ты в одиночку перевернула кар?

— Я тебе что, подъёмник? — возмутилась девушка, покраснев. — Отсюда вызвала. Связь появилась. Ты вот мне ничего рассказать не хочешь?

Я удивился.

— Что рассказать?

— Ну, например, что на тебе «глушилка»?

— Ты о чём?

Даша отодвинулась и достала из кармана небольшую прямоугольную коробку — освинцованный спецконтейнер, гасящий любое излучение.

Девушка нажала, выдвинув лоток и показала крохотный гвоздик с широкой шляпкой и и почти незаметным пучком волокон бессильно поникшего псевдоганглия — чип связи.

Я машинально потрогал мочку левого ухо. Работающий на биотоках организма нейрочип, прирощенный псевдоплотью к слуховому нерву и голосовым связкам, и к которому привык за прошедшие месяцы настолько, что считал его частью себя, отсутствовал.

— Да-да, — сказала Даша, — именно этот. Личная гарнитура для связи с компьютерной системой корабля, как я понимаю? Вывалился из уха. Неудивительно, что ты сознание потерял, раз потрепало так, что присоска псевдоплоти не выдержала.

— Но почему «глушилка»? — глупо спросил я.

Даша продемонстрировала тубус переносного диагноста, направив раструб-приёмник на чип и запуская сканирование. На развернувшейся рядом объёмной голографической картинке вдруг вспыхнул и замигал рваный сигнал постановки помех. Девушка отключила диагност. Сигнал погас.

Я посидел, соображая, в голову ничего не лезло.

— Не знаю, что и сказать, — пробормотал я, наконец. — Разве что при аварии сеть замкнуло, а мощности у чипа хватает, несмотря на размер.

— И ты ничего не заметил?

— А что я должен был заметить? — Я удивился. — Был внезапный удар в обшивку, несколько взрывов. Корабельная компьютерная сеть состоит из таких же чипов, связанных между собой в единое целое. Собственно, это сам корабль. Выделенного центра нет. К спас-секции я не успел… точно!

— Что — точно? — спросила Даша.

— Я понял, — сказал я. — Сеть работала до тех пор, пока корабль не развалился на части, принудительно задействовав все доступные нейрочипы. Но при аварийной эвакуации любые источники передач, кроме установленных в спас-секциях, блокируются. Иначе эфир будет просто забит. Нынче на каждом столько электроники навешано, что и не понять, человек это или киборг. А потом корабль разнесло, и мой чип замкнуло, так сказать. Хвала космосу, а то я и вправду уже себя радио-вампиром считать начал.

— Ну, подозрений с тебя всё равно это не снимает, — Даша засмеялась. — Пришелец алчный.

— Я такой, — согласился я.

— В общем, помощь скоро будет. Объясняться пришлось часа два — пока всё пересказала, пока поверили, целая сага вышла. А чип твой пришлось в спецконтейнер прятать. Давай-ка его снова сюда.

Она положила чип в тёмный пенал спецконтейнера и протянула мне.

— Получите.

— Спасибо. — Я убрал пенал в карман. — Может, что-нибудь перекусим, пока никто не прибыл.

Импровизированный ланч мы заканчивали под гудение двух садившихся аэрокаров довольно странной формы, один вполовину меньше другого с эмблемой правоохранительной службы Северного полушария, как мне растолковала Даша. Но рассматривать их особо не пришлось. Три человека, бригада медиков, быстро переговорили с девушкой, осмотрели вахтовиков и, развернув спас-коконы, осторожно уложили в них людей, после чего мы перенесли их в машину.

Во второй аэрокар усадили спящих людей Церна. Связанные руки им освободили, но нас это уже не касалось. Тем более, что в полёте за ними должны были присматривать два человека.

— Летите с медиками, — предложил нам их пилот, сумрачный высокий мужик с покрасневшими от усталости глазами. — У нас перегруз, да ещё тело с МОУ забирать, а торчать тут и ждать кого-то с ИКП не стоит. К вам много вопросов.

Я кивнул. Хотя улетать совсем не хотелось. Слишком много вопросов накопилось к этому посёлку и окружающим полям. Но в данный момент сделать я ничего не мог, не хватало информации, а ещё раз осматривать жилые модули не было смысла.

Полёт прошёл довольно быстро, или мне так показалось, поскольку пришлось отвечать на кучу вопросов, хотя самих ответов у нас не было.

Перегруженная аэромашина шла довольно низко над бледно-зелёной равниной. Разряжённый воздух не позволял подняться выше. Ни озёр, ни гор, ни рек. Картина была довольно унылой и однообразной. Никогда не думал, что такой контраст с родной планетой окажется столь угнетающим. Или дело в том, что планета сильно напоминала Землю? Даже солнечным светом. Его, в принципе, хватало, несмотря на то, что сам диск смотрелся намного меньше, чем на Земле. Меньше даже Луны. И ещё тонкая дымка сгущаемого воздуха над поверхностью, но в небе никаких облаков.

У меня уже пересохло в горле от непрерывной болтовни и, приняв с благодарностью пластиковую колбочку с соком от одного из медиков, я краем глаза заметил внизу постройки. Хвала космосу, добрались!