Маршал Жуков

Поземка, резкий вечер. Проходят колонны громадных машин, уходящих на запад. Земля дрожит, идет боевая техника 1945 года - тяжелые танки "ИС", 152-миллиметровые самоходные орудия. Грохот такой, что приходится кричать на ужо рядом стоящим. Легко сказать - ввести в сражение! Это значит пройти около двадцати километров за ушедшей вперед пехотой через поле боя, усеянное воронками. По расчищенным и разминированным путям, подготовленным беззаветными тружениками войны - саперами.

Стальную лавину приветствуют войска, которые она обгоняет. Танковая армия вводится в сражение через боевые порядки наступающей общевойсковой армии, а это означает, что в полосе шириной немногим более десятка километров находится свыше 100 тысяч человек, более 2,5 тысячи орудий, многие тысячи машин, повозок.

К исходу 16 января 2-я гвардейская армия с боями прошла до 90 километров. Вечером штаб армии настигает приказ Жукова, ускорить продвижение, выйти на намеченный рубеж не к 18 января, а к 17-му. Значит, до 100 километров в полдня! Жуков подчеркнул, "".при наличии благоприятных условий" К сожалению, это не удалось: немцы успели взорвать мосты через Бзуру. Но задержка не оказалась значительной, переправы навели, и "чем дальше вперед, тем ближе победа", как говорили танкисты.

Еще сто километров за два дня! Люди работают без устали, но машины отказывают, надо горючее, техническое обслуживание. Ночью 20 января приказ:

к исходу 22 января пройти еще 150 километров. "Только там, - гласит предписание Жукова, - можно предоставить время для технического осмотра машин и пополнения запасов. До этого времени обстановка требует стремительного движения вперед".

Сбивая с позиций и разгоняя гитлеровцев, армия выполнила и этот приказ. С трудом подвозится горючее из отставшего тыла. Колонны автомашин со снабжением нередко пробивались с боем: по пути они натыкались на разбитые, но недобитые вражеские части. Озлобленные, с мрачной решимостью спешившие к границе рейха, эти части нередко набрасывались на легкую добычу, какой им представлялись транспортные машины. Но тщетно. Гитлеровцев отбивали, а наши колонны шли своим путем.

В ходе стремительного наступления авиация умело взаимодействовала с подвижными частями "В боевые порядки танковых армий, - вспоминает маршал авиации С. И. Руденко, - мы включили облегченные инженерные батальоны и подразделения БАО, располагающие силами и средствами для захвата аэродромов, их охраны, устройства новых площадок, обеспечения посадки самолетов до подхода пехоты.

По моему докладу командующий фронтом приказал командирам соединений, с которыми взаимодействует авиация, оказать нам срочную помощь в подготовке летных полей. Даже двое-трое суток были для нас слишком большим сроком: нас1упающие уйдут вперед, авиация отстанет не только от подвижных войск, но и от пехоты".

Каждая оперативная директива Жукова, отдававшаяся в январе 1945 года танковым армиям или корпусам, заканчивалась аналогичным во всех этих документах указанием: "Учитывая необходимость непрерывного преследования с целью не дать возможности противнику организоваться для обороны на новых рубежах, принять решительные меры к подтягиванию артиллерии, тылов и своевременному пополнению запасов".

После войны, говоря об этой операции, Г. К. Жуков подчеркнул: "Может быть, у некоторых создалось такое впечатление, что сил у нас было так много - артиллерийских, танковых и прочих, что можно было вообще без пехоты провести прорыв, что было настолько чисто все обработано, что сила вообще не играла роли и не играло даже роли построение первого эшелона, второго, третьего и глубокого эшелонирования боевых порядков вообще Я должен сказать, что товарищи, так думающие, находятся в заблуждении. Сопротивление было очень серьезное, мы имели большие потери в этой операции, из них 43 проц. пулевых ранений и 0,1 проц. ранений холодным оружием. Разве можно при слабом сопротивлении или маршируя с шапкой набекрень иметь такие потери. Драка была очень сложная, она велась не только с перевернутым фронтом направо, налево, назад, ню мы имеем и немало случаев, когда наши части сами попадали и дрались в окружении. Вы сами понимаете, что о условиях, когда фронт быстро преследовал противника, громя подходящие резервы и отступающие его части, некоторые наши части сами попадали в окружение отходящих частей противника, его подходящих резервов".

В подробном донесении Сталину Жуков 21 января докладывал: "Задачей фронта до 30 января !945 г. ставлю вяйти на фронт Вальдау... Рунау, Грец.

Танковыми армиями к этому времени овладеть районами- 2 гв- та (танковая армия. - Н. Я.) Берлинхен, Ландсберг. 1 гв. та Мезерец, Швибус.

На этом рубеже развернуть войска (особенно артиллерию), подтянуть тылы, привести в порядок материальную часть боевых машин, развернуть 3-ю ударную и 1-го польскую армии, с утра 1 - 2 февраля 45 г. продолжать наступление всеми силами фронта с ближайшей задачей с ходу форсировать Одер, а в дальнейшем развивать стремительный удар на Берлин, направляя главные усилия в обход Берлина с северо-востока, севера и северо-запада".

К вечеру 22 января танкисты, продвинувшись за семь дней на 350 километров, дрались в 120 километрах впереди главных сил фронта. В ночь на-23 января Жуков ориентирует командование танковой армии- по северному берегу реки Негде и западному берегу Одера враг имеет сильные укрепленные полосы!

"Упреждение противника в занятии этих позиции, - диктует Жуков, обеспечит успешное и быстрое проведение Берлинской операции. Если резервы противника успеют занять указанные мною позиции, Берлинская операция может затянуться".

У 2-й гвардейской танковой армии не хватало горючего. Собрали все, что было можно, заполнили баки одного корпуса - и вперед! Корпус стремится обогнать врага, не дать ему засесть в укреплениях. Позади уже немало укрепленных рубежей, захваченных при минимальном сопротивлении или вообще без него. Танки проскакивали мимо чудовищных дотов, из амбразур которых могла смотреть смерть. Не выглянула! Гитлеровцы не успели занять их.

Вышли к реке Нетце. Где переправляться, какое направление? Из штаба фронта Жуков:

- Где угодно форсировать Нетце и Прорваться через укреплешшй район.

Разведка донесла, гитлеровцы кое-где уже засели в укреплениях- Все же наши танки отыскали слабые места, перегруппировались и утром 26 января сделали бросок через Нетце. Мы в Германии! Разыгралась метель, видимость несколько десятков метров. Под прикрытием метели танки устремились к Одеру, Для удара собралась вся танковая армия. Померанский вал преодолен! Не удержали порыва стальных громад противотанковые рвы, минные поля врага.

29 января 1945 года за подписями Жукова и Телегина пошло донесение И. В. Сталину: "Ваш /приказ - мощным ударом разгромить противостоящую войскам группировку противника и стремительно выйти к линии польско-германской границы (1939 года. - Н. Я.) - выполнен

За 17 днем наступательных боев войсками фронта пройдено до 400 км. Вся западная часть Польши в полосе 1-го Белорусского фронта очищена от противника, а польское население, пять с половиной лет угнетавшееся фашистами, - освобождено.

Стремительное продвижение войск воспрепятствовало гитлеровцам разрушить города и промышленные предприятия, железные и шоссейные дороги, не дало им возможности ужать и истребить польское население... В сельском хозяйстве сохранен конский состав, инвентарь, посевной материал и запасы продовольствия. На железных и шоссейных дорогах повреждения незначительные. Захвачен большой паровозо-вагонный парк, обеспечивающий обслуживание военных и народнохозяйственных нужд польского государства... Польский народ, освободившись с помощью Советского Союза от немецкого ига и получив из рук Красной Армии в свое распоряжение все сохранившиеся после изгнания немцев богатства, "активно борется за восстановление Польши".

А тем временем наступление продолжалось. В 10 часов утра 31 января танкисты форсировали Одер, положив начало созданию знаменитого Кюстринского плацдарма.

Начальник штаба 2-й гвардейской танковой армии генерал А. И. Радзиевский подытожил итоги беспримерной операции армии- "Позади был путь от Вислы до Одера, пройденный нашей армией за 16 дней. Если приложить к карте линейку и измерить расстояние между польским местечком Магнушев на Висле, откуда начали мы этот путь, и немецким .населенным пунктом Кинитц на Одере, то получим расстояние, несколько превышающее 500 километров. Но фактически мы прошли гораздо больше" спидометры боевых машин показывали 1200 - 1400 километров. До Берлина осталось менее 100 километров".

Маршал Жуков не упускал из виду ни на час передовых отрядов, шедших далеко впереди основной массы войск фронта. Особенно запали ему в память подвиги передового отряда 5-й ударной армии:

90 танков, 12 самоходных орудий, 42 орудия и миномета, 12 "катюш" и стрелковый полк на 300 автомашинах. Командир отряда полковник X. Ф. Есипенко мудро построил свою "маленькую армию на колесах", замыкали колонну тяжелые танки. Он рассудил, что враг не поспеет остановить отряд, но попытается наверстать упущенное - догнать и ударить с тыла.

19 января Есипенко выступил. За пять суток отряд прошел почти четыреста километров. 400 огненных километров! Почти на всем протяжении марша схватки с гитлеровцами, - и вот пересечена граница Германии. Сопротивление врага резко усилилось, а в городе Фридеберг отряду устроили ловушку. Стоило танкам втянуться в предательски тихий город, как притаившиеся гитлеровцы бросились со всех сторон на мужественных воинов. Они рассчитывали, что Есипенко отойдет назад, навстречу подходившим главным силам- Но случилось то, что гитлеровцы и представить себе не могли. - Ссипенко вырвался на запад и пошел к Одеру!

"Хотя потери были не очень большими, - писал об отряде Есипенко член Военного совета 5-й ударной армии генерал Ф. Е. Боков, - люди устали. Бессонные ночи, постоянное напряжение давали о себе знать, и бойцы засыпали при первой возможности. Однако у них хватило выдержки, чтобы выполнить еще один приказ командира отряда: сберегая силы, миновать Ландсберг, обойти его с севера и, совершив семидесятикилометровый бросок", выйти 31 января к Одеру.

Установив взаимодействие со 2-й гвардейской танковой армией, воины Есипенко в пешем строю по тонкому льду перешли Одер. Вскоре наладили переправу тяжелой техники и захватили небольшой плацдарм. Появление наших танков в каких-нибудь 68 километрах от Берлина оказалось для немцев громом среди ясного неба.

Ошалевший начальник железнодорожной станции обратился к Есипенко с просьбой отправить поезд на Берлин, на что с подчеркнутой вежливостью полковник ответил: "Сожалею, господин начальник станции, но сделать это невозможно Придется пассажирское сообщение с Берлином на незначительное время прервать, ну хотя бы до окончания войны". Немая сцена, конец которой положил гомерический хохот бойцов и командиров, столпившихся вокруг. В замасленных комбинезонах, полушубках, измученные, с покрасневшими, ввалившимися глазами, они были безмерно счастливы. А рядом стояли танки и самоходки, на которых они были готовы продолжить марш на Берлин.

В ночь на 2 февраля ца Одер вышли части 1-й гвардейской танковой армии. К 1500 2 февраля передовые танковые бригады армии форсировали Одер. 3 февраля реку в районе Геритц форсировали части 8-й гвардейской армии.

Форсирование нашей армией Одера - последней крупной водной преграды перед Берлином - взбесило гитлеровское руководство. Враг судорожно собирал резервы, стремясь сбросить с плацдарма наши войска. Завязались исключительно тяжелые бои. Фашисты лезли с фанатичным упорством, не думая о, потерях. Кого только там не было среди атаковавших - солдаты вермахта и эсэсовские убийцы, юнцы и старики из "гренадерских дивизий", курсанты столичных училищ и полицейские! Сброд. Но их еще было много, как и танков и штурмовых орудий, а в воздухе бесчисленное количество вражеских самолетов.

Так на исходе пятисоткилометрового наступления наши войска с ходу вступили в жуткий бой. Жуков, как обычно, реалистически оценил обстановку.

Пусть впереди Берлин, а пока, в ночь на 4 февраля, он приказывает:

"На 5-ю ударную армию возложена особо ответственная задача - удержать захваченный плацдарм на западном берегу р. Одер и расширить его хотя бы до 20 км по фронту и 10 - 12 км в глубину.

Я всех прошу понять историческую ответственность за выполнение порученной вам задачи и, рассказав своим людям об этом, потребовать от войск исключительной стойкости и доблести.

К сожалению, мы вам не можем помочь авиацией, так как аэродромы раскисли и взлетать в воздух самолеты не могут. Противник летает с берлинских аэродромов, имеющих бетонные полосы. Рекомендую;

1) зарываться глубоко в землю;

2) организовать массовый зенитный огонь;

3) перейти к ночным действиям, каждый раз атакуя с ограниченной целью;

4) днем отбивать атаки врага.

Пройдет 2 - 3 дня - противник выдохнется.

Желаю вам и руководимым вами войскам исторически важного успеха, который вы не только можете, но обязаны обеспечить"

8 февраля Жуков докладывает Сталину "С выходом войск фронта на р. Одер резко повысилась активность авиации противника. В летные дни массированные полеты его авиации для прикрытия города Берлина достигли 2800 - 3000 самолето-вылетов в сутки", Жуков просит выделить для его фронта две зенитные дивизий за счет 2-го и 3-го Белорусских фронтов, на которых "активность авиации противника незначительна". Сталин отдает нужное распоряжение.

Наши бойцы и командиры на плацдарме, презирая смерть, не только не отдали ни метра земли, но оттеснили врага Жуков ожидал, что плацдарм будет расширен по фронту "хотя бы" на 20 километров. Бешеные атаки врага имели только один результат - плацдарм был расширен до 44 километров!

Статья "Жуков" заняла основное место в номере от 12 февраля 1945 года тогда самого массового американскою журнала "Лайф" Рассказав, разумеется, не всевда точно о длинном пути полководца начиная с Халхин Гола, журнал обратился к событиям, приковавшим внимание и потрясшим весь мир, наступлению наших войск от Вислы до Одера. Общий тон статьи - безмерное удивление по поводу мощи Советского Союза на исходе войны:

"Обходя узлы сопротивления и предоставляя их ликвидацию тыловым частям, Жуков промчал свои танковые авангарды и моторизованную пехоту за первые 18 дней кампании по болотистой и лесистой местности более чем за 300 миль рекордная быстрота наступления, значительно превосходящая темпы наступления немцев в 1941 году." Быстрота ею наступления заставляла лондонцев в шутку говорить, что Жуков торопится, чтобы освободить острова, занятые немцами в Ла-Манше... Лорд Бивербрук как-то заметил, что коммунизм дал лучших генералов этой войны Жуков - коммунист. Он не верит в бога, но ,он верит в историю, в прогресс, в благопристойность. Ради этого, ради своей семьи, своей жены, детей и России он ведет эту победоносную войну...

Что бы ни произошло в течение ближайших недель, Георгий Константинович Жуков войдет в историю как один из крупнейших полководцев второй мировой войны. Занимая в настоящее время пост командующего отборными войсками Красной Армии в ценральном секторе Восточного фронта, он явно предназначен Сталиным для роли завоевателя Берлина...

Его успехи на поле боя не имеют себе равных в нынешней войне ни среди союзных армий, ни в германской армии нельзя найти ни одного генерала, равного Жукову"

Таково мнение, во всяком случае высказанное публично, в США - тогда нашего союзника.

В Берлине Геббельс, оставшийся верным Гитлеру до конца, злобно записывает в своем дневнике примерно в это время. "Ни одна из наших военных операций, как бы она ни была хорошо подготовлена, не привела в последнее время к успеху. Сталин имеет все основания чествовать советских маршалов, которые проявили выдающиеся военные способности".

Советские войска, вставшие на западном берегу Одера, предвещали скорый конец фашистской ночи.

Добьем фашистского зверя в его берлоге!"

Такие щиты-плакаты встречали наши войска на границе Германии. Наши передовые части устанавливали их, как только нога советского воина переступала границу Германии с Польшей. Плакаты звали "Бойцы и командиры! Мы вступили на территорию Германии Вперед - на Берлин!"

26 января Военный совет 1-го Белорусского фронта вошел в Ставку с предложением: после форсирования Одера подтянуть отставшие войска, пополнить запасы боеприпасов, горючего и "стремительным броском 15 - 16 февраля взять Берлин" 27 января Ставка утвердила это предложение. Тогда Жуков не сомневался в его реальности Берлин был относительно слабо прикрыт, и едва ли разношерстные соединения, поспешно подброшенные против 1-го Белорусского фронта, удержали бы лобовой удар в направлении города.

Эта операция, однако, не была проведена. На военно-научной конференции в конце 1945 года Г. К Жуков исчерпывающим образом объяснил, почему от нее отказались.

- Я хочу ответить на выступление тов. Енюкова (представитель Генштаба Красной Армии, генерал-майор - Н Я). Видимо, некоторые товарищи недостаточно поняли целесообразность тех или иных мероприятий командования в ходе операции Он сказал, что со средствами, которые имел фронт, можно было дойти до Берлина. Конечно, Берлин не имел в этот период сильного прикрытия. На западном берегу р Одер у противника были только отдельные роты, батальоны, отдельные танки, следовательно, настоящей обороны по Одеру еще не было. Это было известно Можно было пустить танковые армии Богданова и Катукова (2-ю и 1-ю гвардейские танковые армии - Н Я) напрямик в Берлин, они могли бы выйти к Берлину. Вопрос, конечно, смогли бы они его взять, это трудно сказать. Но надо было суметь устоять против соблазна - это дело нелегкое. Командир не должен терять голову, даже при успехе. Вы думаете, тов Чуйков не хотел бы выскочить на Берлин или Жуков не хотел взять Берлин? Можно было пойти на Берлин, можно было бросить подвижные войска и подойти к Берлину. Но, товарищ Енюков, назад вернуться было бы нельзя, так как противник легко мог закрыть пути отхода. Противник легко, ударом с севера прорвал бы нашу пехоту, вышел на переправы р. Одер и поставил бы войска фронта в тяжелое положение.

Еще раз подчеркиваю, нужно уметь держать себя в руках и не идти на соблазн, ни в коем случае не идти на авантюру Командир в своих решениях никогда не должен терять здравого смысла".

Именно в эти же дни пост у пили сведения о серьезной концентрации войск противника севернее, в Померании. Эта группировка угрожающе нависла над обнаженным правым флангом фронта Еще 23 января немецкие войска в Померании и у Берлина объединились в группу армий "Висла". Командовать ею Гитлер поставил шефа СС, всех карательных органов рейха Гиммлера.

Не расставшийся даже в это время с бредовыми иллюзиями насчет "силы" национал-социалистской идеологии, Гитлер верил, что назначение командующим архипалача единственный выход, суливший успех. Обращаясь к этим действиям фюрера, вероятно, самый влиятельный на Западе на сегодняшний день исследователь жизни Гитлера Дж Толанд писал в 1976 году: "Эта чрезвычайная группа армий предназначалась для того, чтобы остановить главный удар, наносившийся маршалом Г. К. Жуковым. Гудериан считал назначение Гиммлера идиотизмом, но Гитлер указал - рейхсфюрер единственный человек, способный быстро организовать армию, одно его имя воодушевит на борьбу до конца". Но давно уже иссякло время, когда фашистские лозунги и их живые носители вдохновляли вермахт...

Итак, в сгущающихся сумерках фашистского рейха Гитлер бросал против Жукова свой последний козырь - Гиммлера, который-де поведет войну воистину по-нацистски. Как именно? Гиммлер сразу поставил часовых по левому берегу Одера - стрелять в каждого, пытающеюся уйти за реку под натиском Красной Армии. "Но даже эти меры не могли заставить толпы истощенных, потерявших оружие солдат остановить громадные танки Жукова", - сказано в книге Ю. Торвальда "Разгром на Востоке" (1980). Тогда Гиммлер со сворой эсэсовских генералов, которых он привез с собой в штаб в Померанию, и задумал план, разгаданный Жуковым: ударить с севера во фланг 1-го Белорусского фронта.

Первоначально Жуков предполагал, что парировать угрозу удастся совместными действиями с сопредельным 2-м Белорусским фронтом. 31 января Жуков шлет донесение в Ставку:

"I. В связи с резким отставанием левого крыла 2-го Белорусского фронта от правого фланга 1-го Белорусского фронта ширина фронта к исходу 31 января достигла 500 км.

Если левый фланг К. К. Рокоссовского будет продолжать стоять на месте, противник, безусловно, предпримет активные действия против растянувшегося правого фланга 1-го Белорусского фронта.

Я прошу приказать К К. Рокоссовскому немедленно наступать 70-и армией в западном направлении, хотя бы на уступе за правым флангом 1-го Белорусского фронта.

2. Тов. И. С. Конева прошу обязать быстрее выйти на р. Одер".

В своих мемуарах Жуков лаконично напишет:

"На это донесение мы не получили от Верховного быстрого ответа и конкретной помощи".

2-й Белорусский фронт, основные силы которого были задействованы в Восточной , Пруссии, начал просимое Жуковым наступление 10 февраля Однако продвигался медленно, покрыв за десять дней всего 50 - 70 километров Гитлеровцы дрались насмерть. Что касается 1 го Украинского фронта, его войска сумели сломить вражеское сопротивление и выйти па реку Нейсе, то есть на уровень продвижения 1-го Белорусского фронта, только к концу марта.

Так случилось, что намерение Г. К. Жукова овладеть Берлином в середине февраля не осуществилось и война затянулась еще на несколько месяцев Так что? Г. К. Жуков неверно рассчитал? Нет, с военной точки зрения, как представлялось ему дело на конец января, он был абсолютно прав. В штабе 1-го Белорусского фронта в то время оценивали перспективы завершения вооруженной борьбы в Европе исходя из военной логики - Германия зажата между двумя фронтами. Как бы вяло ни велись там боевые действия, гитлеровцы вынуждены держать определенные силы на Западе Но вмешалась политика как действия Гитлера, так и наших западных союзников внесли крутые изменения в положении на Восточном фронте.

Ставка не так быстро ответила на донесение Жукова 01 31 января, ибо как раз в что время Сталин готовился к исторической конференции 1лав правительств СССР, США и Англии, которая проходила в Ялте с 4 по 11 февраля. На ней советская делегация указала, что в результате перебросок немецких войск с запада "на нашем фронте может дополнительно появиться 35 - 40 дивизий". Следовательно, необходимо "ускорить переход союзных войск в наступление на Западном фронте". Желательно сделать это "в первой половине февраля".

Руководители США и Англии заверили, что так и будет. Они высоко оценивают подвиги Красной Армии в начале 1945 года, лестные слова прозвучали и ча столом конференции, а вскоре после нее в связи с Днем Красной Армии 23 февраля 1945 года Черчилль публично, на весь мир заявил. "Красная Армия празднует свою двадцать седьмую годовщину с триумфом, который вызвал безграничное восхищение ее союзников и который решил участь германского милитаризма. Будущие поколения признают свой долг перед Красной Армией так же безоговорочно, как это делаем мы, дожившие до того, чтобы быть свидетелями этих великих побед". В несколько менее цветистых словах выразил такое же мнение Рузвельт.

Гитлеровцы знали о Ялтинской конференции, которая провозгласила решимость покончить с фашизмом. В Берлине, однако, судили о позиции Запада по делам. Там помнили о прошлом - затягивании "второго фронта" - и видели настоящее" американо-английские армии явно не торопились. Германская разведка перехватила директиву объединенного комитета начальников штабов США и Англии, отданную 24 января 1945 года американским и английским командующим в Европе- "Советский Союз на Востоке достиг успехов, которых не ожидало англо-американское командование. В случае дальнейшего быстрого продвижения на запад может возникнуть обстановка, в высшей степени нежелательная для правительств США и Англии... Наши военные меры должны быть таковы, чтобы дать возможность немцам укрепить их восточный фронт, что может быть достигнуто главным образом за счет ослабления их Западного фронта".

В директиве подчеркивалась необходимость ввести "русских" в заблуждение Бомбардировочная авиация США и Англии получила приказ разбить с воздуха железнодорожные узлы в Центральной и Восточной Германии якобы для оказания содействия советским войскам, а на деле чтобы затруднить их продвижение на запад Обсуждая в конце января перспективы войны, Гитлер и его приближенные сошлись во мнении перед лицом наступления Красной Армии США и Англия вот вот протянут руку Германии.

На западе гитлеровцы, оставив части, эквивалентные всего 26 дивизиям, бросили все на Восточный фронт Па южном крыле они даже затеяли контрнаступление у озера Балатон. Па северном - в середине февраля последовал ожидавшийся Жуковым контрудар в Померании Бои на советско-германском фронте вспыхнули с новой силой. Германским солдатам внушалось надо держаться до появления мифического "чуда-оружия", а офицерскому корпусу еще разъяснялось, что чем упорнее вермахт держится против СССР, тем скорее США и Англия придут на помощь рейху и начнется совместная борьба против большевизма.

Замыслы эти носили химерический характер, от них отдавало безумием, но резко возросшее сопротивление фашистского воинства было фактом Операции 1-го и 2-го Белорусских фронтов в Померании заняли почти два месяца - до конца марта! Жуков осмотрительно руководил своим фронтом, памятуя, что в любой момент враг может попытаться броситься на Кюстринский плацдарм на Одере. Несмотря на отчаянное сопротив пение, сильнейшая группировка в Померании была разгромлена Гитлер сместил Гиммлера с командования группой армий "Висла" и выгнал начальника генеральною штаба Гудериана.

В этих сражениях к ранней весне была полностью освобождена Польша В боях за со свободу и независимость пало свыше 600 тысяч советских воинов. Героически сражаясь в основном в Померании, Войско Польское потеряло 26 тысяч убитыми и пропавшими без вести.

Вспоминая о нашей армии, которая в 1945 году несла свободу народам Европы, маршал И С Конев писал "Великое депо - опыт войны Те солдаты, что начали воевать в сорок первом - сорок втором годах под Москвой, в степях Украины, под Сталин! радом, теперь подходили к Берлину. Они были достойны славы чудо богатырей Суворова и даже, пожалуй, превосходили. С такими солдатами можно было не только брать Берлин - с ними можно было штурмовать небо"

Если в 1941 году коммунистом был каждый девятый воин, то теперь, на исходе войны, - каждый четвертый.

Штурм Берлина

К середине апреля войска 2-го Белорусского фронта вышли на восточный берег Одера до Балтийского моря и обеспечили северный фланг 1-го Белорусского фронта. На южном крыле советско-германского фронта от гитлеровцев была очищена Венгрия, значительная часть Чехословакии, в ходе боев в Австрии освобождена Вена.

Главной и завершающей задачей Красной Армии оставалось взятие Берлина. Жуков не прерывал работы над планом овладения столицей Германии с конца ноября 1944 года. В марте 1945 года его дважды вызывали в Ставку для уточнения деталей грандиозной операции. Сталин ввел маршала в курс решений Ялтинской конференции, на которой были утверждены границы зон оккупации Германии, Берлин после войны должен был находиться в пределах советской зоны.

Сталин ознакомил Жукова с согласованной линией в Германии, где предстояло встретиться советским и союзным войскам. Во время Ялтинской конференции советские войска находились примерно в 70 километрах ог Берлина, англо-американские - в 500 километрах Западные союзники, несмотря на обещания, не торопились с наступлением Положение изменилось только в самом конце марта форсировав Рейн, наши союзники начали довольно быстрое продвижение Генерал Эйзенхауэр сообщил в Москву, что намерен идти на севере восток и юго-восток Германии, а на Берлинском направлении остановиться на со1ласованной линии, проходившей по Эльбе.

Когда в Ставке было получено это сообщение, вспоминал Жуков, "И. В Сталин отозвался об Эйзенхауэре как о человеке, верном своим обязательствам Мнение это оказалось преждевременным". Быстро прояснялось, командование западных союзников вело войска и на Берлин, надеясь овладеть столицей Германии, если позволят обстоятельства.

Это имело давнюю историю. -Еще при подготовке вторжения в Европу в высших штабах США и Англии был составлен план захвата Берлина силами авиадесантных войск, последовательно именовавшийся то операцией "Рэнкин", то дело "С", то операцией "Талисман" и, наконец, с ноября 1944 года получивший название операция "Эклипс". Выброска трех воздушно десантных дивизий первоначально намечалась в случае внезапного военного краха Германии. План постепенно корректировался в зависимости от изменения военной обстановки. В 1945 году имелось в виду десантировать эти дивизии, составлявшие "первую союзную воздушно-десантную армию", в момент, когда сухопутные войска США и Англии подойдут на "разумное" расстояние к Берлину.

К этой операции в глубокой тайне готовили 20 тысяч воздушных десантников, которые должны были быть переброшены в Берлин на 1500 транспортных самолетах, более 1000 планерах. Прикрытие - 3000 истребителей. Когда? Трудно назвать точную дату Для ориентира можно указать: американская тайная агентура из Управления стратегических служб, находившаяся в Берлина, получила предупреждение - войска США и Англии достигнут города где-то в середине апреля Это не все. В Москве стало известно и о том, что гитлеровцы пытаются вступить в контакт с США и Англией, достигнув договоренности за спиной Советского Союза. С 12 марта по этому поводу шла острая переписка между правительствами СССР и США. К концу месяца в нее включился Рузвельт, пытавшийся заверить Сталина, что никаких переговоров с гитлеровцами-де не ведется. Но, замечает Жуков, "учитывая безнадежное положение германских войск, можно было ожидать, что гитлеровцы прекратят сопротивление на Западе и откроют американским и английским войскам дорогу на Берлин, чтобы не сдать его Красной Армии". I

На совещаниях в Ставке в конце марта 1945 года Сталин познакомил Жукова с документами, полученными советскими разведчиками. Из них явствовало, отмечает Жуков, что "не исключалась возможность открытия гитлеровцами путей союзным войскам на Берлин"

Эти документы неизбежно сопоставлялись на совещаниях с тем, что происходило на Западном фронте, - войска западных союзников практически не встречали сопротивления, если не считать отдельных схваток, когда они натыкались на части под командованием фаначичных нацистов. Американец К Райан, выпустивший в середине шестидесятых годов книгу "Последняя битва", указывает, американо-английские армии, продвигавшиеся в апреле 1945 года по Германии, имели 4600 тысяч личного состава. "А на Западном фронте, продолжает он, - германская армия едва ли больше существовала . Хотя числилось здесь 60 дивизий, то были дивизии на бумаге, не. более пяти тысяч человек в каждой, плохо обеспеченные, не имевшие боеприпасов, горючего, транспорта, артиллерии и танков".

Вот и соотношение - 4600 тысяч человек в войсках союзников и примерно 300 тысяч в немецких войсках, стоявших перед ними. "И вот получается, написал Сталин Рузвельту 3 апреля 1945 года, - что в данную минуту немцы на Западном фронте на деле прекратили войну против Англии и Америки. Вместе с тем немцы продолжают войну с Россией - с союзницей Англии и США".

Сталин подчеркнул, "что касается моих военных коллег", то "они, на основании имеющихся у них данных, не сомневаются", что немецкое командование на Западе согласилось "открыть фронт и пропустить на восток англо-американские войска"

Разумеется, Рузвельт, отвечая Сталину, отрицал это, выразив "крайнее негодование" в связи "с таким гнусным, неправильным описанием моих действий или действий моих подчиненных".

В книге американского исследователя А Брауна "Последний герой" (1982) об "отце ЦРУ", близком Рузвельту генерале Доноване, процитированы приведенные слова Сталина и сказано: Сталин "был очень близок к исчине". И на основании только что рассекреченных документов автор прослеживает шашни Донована с начальником германского генерального штаба Гудерианом и фельдмаршалом Рундштедтем, которые "были готовы открыть Западный фронт армиям Эйзенхауэра". Но они не успели - в марте Гитлер сместил обоих. Правда, продолжали действовать их единомышленники.

Хотя тогда интриги американской разведки, естественно, не могли быть известны во всем объеме, в целом картина была ясна.

Все это в совокупности властно диктовало- медлить нельзя! 2 апреля 1945 года Сталин в присутствии Жукова подписал директиву 1-му Белорусскому фронту: "Подготовить и провести наступательную операцию с целью овладеть столицей Германии городом Берлин и не позднее двенадцатого - пятнадцатого дня операции выйти на р. Эльба". Начало операции - 16 апреля.

Одновременно южнее открывал наступление 1-й Украинский фронт; 2-й Белорусский фронт, еще не закончивший подготовку, должен был выступить 20 апреля. "Конечно, - подчеркивал Жуков, - было бы лучше подождать пять-шесть суток и начать Берлинскую операцию одновременно тремя фронтами, но, учитывая сложившуюся военно-политическую обстановку, Ставка не могла откладывать операцию на более позднее время". Западные союзники крались к Берлину. Сопротивление гитлеровцев на западе оставалось символическим.

8 апреля Эйзенхауэр посетил передовые штабы американских армий на берлинском направлении. Как видно из новейшего американского исследования Р. Уигли "Военачальники Эйзенхауэра" (1981), командир дивизии, выходившей к Эльбе, браво доложил Эйзенхауэру: "Мы идем вперед и войдем в Берлин. Ничто нас не остановит". На что Эйзенхауэр ответил: "Давай! Желаю всяческих успехов, и пусть никто не остановит тебя". 12 апреля дивизия вышла к Эльбе. После войны командир корпуса, в который она входила, настаивал: "По моему мнению, мы могли бы прийти в Берлин раньше русских, расстояние до него было ничтожным По темпам нашего марша для этого потребовалось бы, наверное, дня полтора. Сопротивления с немецкой стороны не существовало Сопротивления просто не было"

Тогда в чем же дело? Та американская дивизия, рвавшаяся к Берлину, 13 апреля, "как на воскресном пикнике, без выстрела", переправила через Эльбу несколько батальонов. Однако поблизости оказались немецкие юнцы - курсанты военных училищ. Зеленых солдат, естественно, не вводили в курс высшей стратегии гитлеровского руководства сдавать территорию на западе и держаться на востоке. Увидели американцев, значит, враг - ив бой1 Расчеты расположенных поблизости тяжелых зенитных орудий услыхали стрельбу и, в свою очередь, открыли огонь по наземным целям. Большой шум! Потеряв четырех убитыми и двадцать ранеными, американцы 14 апреля отступили на западный берег Эльбы. "Эти молодые люди, - недовольно написал Уигли о немецких курсантах, - сбросив плацдарм дивизии в Эльбу, лишили западных союзников возможности добыть славу". Стычка по масштабам войны ничтожная, но она озадачила верховное командование США и Англии.

15 апреля Эйзенхауэр спросил командующего американской группой армий Брэдли. сколько жертв потребует взятие Берлина? Брэдли отпарировал: не менее ста тысяч человек. За все время после открытия "второго фронта" и до окончания войны в Европе американцы потеряли 135 тысяч человек убитыми. А теперь еще 100 тысяч! Брэдли исходил из того, что при выдвижении к Берлину американские войска угодят в непосредственный тыл немецких армий, дравшихся с Красной Армией. В неизбежной сумятице завяжутся схватки. Дальнейшее понятно. Эйзенхауэр со своими штабистами погрузился в тягостные раздумья.

16 апреля 1945 года их прервало могучее наступление Красной Армии. Завязалась историческая битва, венчавшая войну.

В районе Берлина противник имел свыше миллиона человек войск, 10400 орудий и минометов, 1500 танков и самоходных орудий, 3300 самолетов. С нашей стороны в войсках трех фронтов - 2,5 миллиона человек, 41 600 орудий и минометов, 6250 танков и самоходных орудий, 7500 самолетов. Из них на сравнительно узких участках прорыва Жуков сосредоточил 68 стрелковых дивизий, 3155 танков, 22 тысячи орудий и минометов. Плотность орудий и минометов на километр фронта, где наносились решительные удары, превышала 300 стволов.

1-й Белорусский фронт, выступая главными силами с Кюстринского плацдарма, должен был штурмовать Берлин, выделив танковые армии для обхода города с севера и северо-востока С ним взаимодействовал 2-й Белорусский фронт. Наступавший южнее 1-й Украинский фронт шел на Эльбу, готовый в случае необходимости повернуть свои танковые армии на Берлин.

За всю войну не приходилось брать такого крупного, сильно укрепленного города, как Берлин, занимавшего 900 квадратных километров. В штабе 1-го Белорусского фронта знали Берлин, в сущности, превращен в крепость, а подходы к нему с востока от Одера - сплошная зона мощных оборонительных сооружений. Было сделано все, чтобы разведать районы предстоявшего сражения Изготовили точный макет города и его пригородов, на котором неоднократно проигрывались как общий штурм, гак и отдельные его фазы.

5 апреля в штаб фронта, размещавшийся в крошечном городке Мендзехуд, были вызваны все командующие армиями, члены Военных советов, командиры корпусов. На стенах помещения - закрытые полотнами карты. Негромкие переговоры в зале, где собралось около ста генералов и офицеров. Движение, шум смолкли Жуков оглядел притихший зал л негромко, будничным топом сказал.

- Товарищи! Я вас пригласил сюда для того, чтобы объявить о приказе товарища Сталина.

Мертвая тишина. Жуков продолжил, повысив голос:

- Верховный Главнокомандующий, Маршал Советского Союза товарищ Сталин приказал войскам нашего фронта перейти в наступление на берлинском направлении, окружить столицу фашистской Германии - Берлин, разгромить и уничтожить силы врага и водрузить над Берлином Знамя Победы!

Зал взорвался аплодисментами. Все встали. Неистово бил в ладоши стоявший в первом ряду генерал Чуйков, подняв над головой руки, аплодировал генерал Богданов "Счастливые, неповторимые минуты, - записал очевидец, минуты, о которых мечтали под Москвой, под Сталинградом, у Тулы и Ленинграда, на Кавказе, па Днепре, Буге и Висле!"

Жуков переждал, не прерывая аплодисментов, продолжавшихся несколько минут. И к делу!

Как обычно, маршал обстоятельно объяснил задачи фронта, частей и соединений. На открытых теперь картах, макетах Берлина провели командную игру. Совещание продолжалось два дня, а затем разъехавшиеся участники его провели детальные игры и занятия в армиях, корпусах и дивизиях. Жуков побывал на многих из них, добиваясь точного уяснения задач наступления.

В войсках на основании указаний ЦК партии и директивы Сгавки развернулась большая политическая работа. Речь шла о дисциплине и порядке в войсках, о поведении па немецкой земле. Накануне наступления Г. К. Жуков и генералы К. Ф. Телегин, С. И. Руденко, В. И. Казаков подписали обращение Военного совета фронта к воинам. Оно начиналось: "Боевые друзья!" Напомнив, что "не впервой русским воинам брать Берлин", обращение звало: "Пришло время подвести итоги страшным злодеяниям, совершенным гитлеровскими людоедами на нашей земле, и покарать преступников... Славой наших побед, потом и кровью завоевали мы право штурмовать Берлин и первыми войти в него, первыми произнести грозные слова суровою приговора нашего народа немецким захватчикам... Вперед на Берлин!"

Военный совет фронта призывал воинов, многие из которых в воину потеряли родных и близких, видели пепелища разрушенных фашистами городов и деревень, помнить о своей высокой миссии. "Воин Красной Армии никогда не уронит достоинства советского гражданина, - подчеркивалось в обращении. Нас не будет укорять наш народ в мягкосердечности к врагу. Но мы это сделаем так, чтобы еще ярче блистала наша боевая воинская слава, чтобы еще быстрее летела по миру радостная весть о Красной Армии как об армии-освободительнице, как об армии могучего советскою народа, спасшей мир от гитлеровского рабства".

Ночь на 16 апреля В траншеях, переходя от одной группы бойцов к другой, командиры читают обращение Военного совета. В блиндажах возникают короткие митинги, горячие речи По передовым траншеям тихо передают:

- Внимание! Смирно! Несут наше боевое знамя! Пронесли расчехленные знамена частей. Впереди знаменосцев командиры полков и их заместители по политической части. Последние минуты. Бойцы молча обнимают друг друга, взаимные клятвы никогда не забывать семей погибших.

Жуков за три минуты до начала артиллерийской подготовки поднялся на наблюдательный пункт командующего 8-й гвардейской армией В. И Чуйкова, расположенный на возвышенности. С него отлично просматривалась мсстнос1ь.

В три часа ночи дрогнула земля - началась артиллерийская подготовка. Ее нельзя ни с чем сравнить- из 1236 тысяч снарядов и мин, израсходованных 1-м Белорусским фронтом в первый день операции, 500 тысяч обрушили на врага за двадцать пять минут этой подготовки. Командующий фронтом Жуков сознательно спланировал ее неслыханно интенсивной и короткой, дабы ошеломить врага. Гитлеровцы сразу понесли немалые потери: два предшествовавших дня они отражали атаки наших полков и батальонов, которые при поддержке танков проводили разведку боем. В ходе разведки наши войска местами вклинились на несколько километров в первую линию обороны противника. Теперь ночью подтянутые к переднему краю германские части попали под сокрушительный огонь.

Еще не смолкли орудия, как вспыхнули 143 зенитных прожектора, стоявшие через 200 метров на участках прорыва. Подсветка облегчила пехоте и танкам продвижение и привела в смятение гитлеровцев, решивших, что у русских новое оружие, от которого можно ослепнуть. Уже ночью сотни бомбардировщиков ударили по целям в глубине вражеской обороны, а с рассветом над полем боя нависли наши бомбардировщики и штурмовики. За первые сутки операций - 6550 самолето-вылетов!

Первая и вторая линии обороны врага, буквально сметенные с лица земли, были взяты. Жуков наблюдал за ходом боя с командного пункта 8-й гвардейской армии Чуйкова. Гвардейцы приблизились к Зееловским высотам, что в 12 километрах от переднего края. Жуков подзывает командующего армией Чуйкова.

- Гвардейцам объявите благодарность, - говорит маршал. - Распорядитесь, чтобы артиллерия поддерживала атаку высот. Без артиллерии атаку нс начинайте.

Жуков в бинокль видит, как в клубах дыма и пыли, за стеной разрывов, продвигаются гвардейцы. Ему докладывают: противник упорно держится в населенном пункте Кичель.

- Ваше решение? - прерывает маршал.

- Обработать авиацией...

- Не обработать, а стереть с лица земли этот Кичель. Пусть авиация на глазах наших бойцов уничтожит его. Люди лучше будут идти вперед!

А в гвардейской дивизии уже через час после благодарности Жукова выпущена я доставлена в передовые роты листовка. "Маршал Жуков доволен нашими успехами, - говорилось в ней. - Командующий фронтом благодарит каждого бойца, каждого офицера за геройское и мастерское поведение в наступлении. Вперед, товарищи!"

В войсках благодарность маршала - большая награда.

Но уже в 13 часов Жуков понял, что рубежи врага на Зееловских высотах не прорвать. Крутые скаты высот зловещей стеной встали на пути атакующих. Гитлеровцы назвали их "замком Берлина", и не случайно: Зееловские высоты ощетинились укреплениями самых различных типов. Подавить немецкие огневые точки было очень трудно, они не просматривались с земли.

В Москве напряженно ожидали известий о ходе боя. Жуков знал и понимал это. Чем вызвано такое ожесточенное сопротивление? В два часа дня он посылает сообщение начальнику Генерального штаба Антонову и просит доложить Сталину выдержку из протокола допроса рядовою 712-й немецкой пехотной дивизии. Пленный показал: "Мы должны удержать фронт на Одере при всех обстоятельствах, за любую цепу, сражаясь до последнего. Мы должны не пускать русских к Берлину, даже когда американские танки будут у нас за спиной".

Жуков принимает смелое решение - ввести в сражение обе танковые армии. Они нарастили силу удара, но, пробивая глубокоэшелонированную оборону, несли очень чувствительные потери. Потом, после войны, Георгий Константинович признал, что вариант наступления в лоб через Зееловские высоты был не из лучших. Несмотря на все усилия, оборона врага не была до конца разведана. Жуков сказал по телефону Сталину в самый разгар боев за высоты: "Чем больше противник будет бросать своих войск навстречу нашим войскам здесь, тем быстрее мы возьмем затем Берлин, так как войска противника легче разбить в открытом поле, чем в городе".

Только к утру 18 апреля Зееловские высоты были взяты, и лишь 19 апреля враг начал уползать на внешний обвод укрепленного района самого Берлина. 20 апреля наша дальнобойная артиллерия открыла огонь по городу, а 21 апреля войска.1-го Белорусского фронта ворвались на окраины Берлина. Сталин распорядился повернуть танковые армии 1-го Украинского фронта также на Берлин. 25 апреля оба фронта сомкнули кольцо окружения вокруг Берлина.

А в самом городе бушевал бой, трудный и кровопролитный.

Приказ Гитлера об обороне Берлина гласил: "Жилые дома превратить в крепости, железобетонные сооружения - в опорные пункты... Противнику не давать ни минуты спокойствия, он должен быть обескровлен и изойти кровью в борьбе за опорные пункты... Предпосылкой успешной обороны Берлина должна быть оборона до последнего жилого блока, каждого дома, каждого окна... Нет нужды в том, чтобы каждый обороняющий столицу империи знал детально военное дело, гораздо важнее, чтобы каждый был воодушевлен фанатическим желанием и волей к борьбе, знал: весь мир с затаенным дыханием следит за этой борьбой и что борьба за Берлин решит судьбу войны".

Приказ не остался на бумаге, нацистские злодеи дрались до последнего. Их можно было сломить только высшей организацией боя, подавить огневой мощью Красной Армии, штурмовавшей Берлин "Частям и подразделениям, - вспоминал Жуков, - давались конкретные улицы, площади, объекты. За кажущимся хаосом городских боев стояла стройная, тщательно продуманная система Под уничтожающий огонь были взяты основные объекты города". Чтобы деморализовать врага, через определенные промежутки одновременно открывали огонь по городу 11 тысяч орудий Всего с 21 апреля по 2 мая на Берлин было обрушено 800 тысяч снарядов.

Жуков определил главную задачу уличных боев - не допустить, чтобы враг собрал свои силы в кулак, дробить гитлеровские войска и быстро уничтожать их по частям. В Берлине успешно применялась тактика, рожденная в Сталинграде, стремительное продвижение штурмовых отрядов и групп, составленных из всех родов войск. Герои из героев сражались в них, взвод или рота с несколькими орудиями и танками мужественно пробивались в городском лабиринте. Гитлеровцы держали многие улицы под многослойным огнем, первый шаг по ним означал верную смерть. Штурмовые группы нашли выход, саперы закладывали тол в стены домов. Еще не рассеивался дым от очередного взрыва, как в пролом бросались бойцы штурмовых групп и часто в рукопашной схватке одолевали врага. Сражение не прекращалось ни на час: днем наступали первые эшелоны армий, ночью вторые.

И круглосуточно в самых различных местах в наших войсках появлялся зеленый "додж" командующего фронтом. Обычно, где случалась заминка, Жуков разбирался в обстановке на месте, говорил с солдатами и офицерами. Нередко на самой передовой.

По мере приближения к центру города, где в бункере под имперской канцелярией забились Гитлер с Геббельсом, сопротивление возрастало. Наши войска несли большие потери. Так чем же руководствовались гитлеровцы, ведшие безнадежную борьбу?

Из бункера гарнизону города внушалось: на помощь спешат целые армии, например, под командованием Венка. Эти "армии" существовали только в горячечном воображении обезумевшего фюрера. Входившие в них части уже были разбиты при окружении Берлина. Но беспочвенные надежды на выручку извне все же играли некоторую роль. Куда более действенным был массовый террор "летучих полевых судов". Эсэсовцы хватали направо и налево солдат, заподозренных в дезертирстве. Их вешали на фонарных столбах с табличками на груди: "Я дезертир", "Я повешен) ибо не верил в фюрера", "Все предатели гибнут, как я".

Выдержки из дневника офицера немецкой танковой дивизии проливают яркий свет на причины бешеного сопротивления берлинского гарнизона:

"24 апреля. Русская артиллерия бьет без перерыва. Русские прожигают себе путь через дома огнеметами. Три часа дня, у нас дюжина танков и около тридцати бронетранспортеров. Это все оставшееся для защиты правительственного сектора. Отходим.

25 апреля, 530 утра. Новые массированные танковые атаки. Снова отходим под страшной бомбардировкой русских С воздуха. На стенах домов надписи:

"Самый темный час перед рассветом", "Отступаем, но побеждаем". Дезертиров вешают или расстреливают.

26 апреля. Багровое ночное небо. Ужасающий артиллерийский обстрел. Мы спрашиваем: где Венк? Говорят, что авангард Венка в тридцати пяти километрах юго-западнее Берлина. Коммюнике министерства пропаганды: все войска с фронта на Эльбе идут к Берлину. Около 11 утра из министерства пропаганды приходит сияющий Л. Завершились переговоры с западными державами. Нам придется еще принести некоторые жертвы, но западные державы не позволят русским взять Берлин. Мы воспрянули духом, нужно продержаться 24, максимум 48 часов. Получили номер газеты Геббельса "Ангрифф". Статья в ней подтверждает сказанное Л.: "Тактика большевиков показывает: они понимают, что скоро западные войска будут в Берлине. Эта битва решит нашу судьбу и судьбу Европы. Если мы продержимся, в войне произойдет поворот".

Американские танковые дивизии на пути к Берлину. Говорят, что в имперской канцелярии, как никогда, уверены в конечной победе. Ночью пытаемся связаться с министерством пропаганды и узнать о Венке и американских дивизиях. Центр города под страшным огнем Мы больше не можем держаться. В четыре утра уходим через туннель метро, а в соседнем туннеле продвигаются русские, захватывающие наши передние позиции".

Бред! Но в сумраке бункера Гитлер истово верил, что вот-вот Запад придет ему на помощь. 25 апреля он получил ложное известие - будто при встрече на Эльбе произошли столкновения между американскими и советскими войсками. "Вот, - вскричал Гитлер, - новое поразительное доказательство отсутствия единства между нашими врагами. Каждый день, нет, час вспыхнет война между большевиками и англосаксами... Если я нанесу удар большевистскому колоссу, наступит поворотный пункт. Это убедит всех - только я один могу сдержать большевистский колосс", и т. д.. Сколько же собирались держаться гитлеровцы? Геббельс, ведавший обороной Берлина, считал: "Мы могли бы выдержать осаду столицы от 10 до 12 недель". Записано в его дневнике, и это не пропагандистский вздор, а внутреннее убеждение.

Под грохот орудий Красная Армия выходила в район имперской канцелярии. 24 апреля был назначен советский комендант Берлина - командующий 5-й ударной армией генерал-полковник Н. Э. Берзарин. 29 апреля, писал Жуков, "в центре города развернулись наиболее ожесточенные сражения". Комсорг 1-го батальона 1008-го стрелкового полка младший лейтенант К. Г. Громов в этот день водрузил над ратушей Красное знамя. За этот подвиг он был удостоен звания Героя Советского Союза. На следующий день, в ночь на 1 мая. Красное знамя взвилось над рейхстагом.

В 4 часа утра 1 мая генерал Чуйков доложил Жукову, что на командный пункт 8-й гвардейской армии доставлен начальник германского генерального штаба генерал Кребс, уполномоченный вести переговоры о перемирии. Кребс сообщил, что Гитлер покончил самоубийством. Жуков направил для переговоров с Кребсом своего заместителя генерала В. Д. Соколовского, а сам связался по телефону с Верховным Главнокомандующим. Сталин выслушал Жукова и сказал о самоубийстве Гитлера:

- Доигрался, подлец. Жаль, что не удалось взять его живым.

Сталин указал: никаких переговоров, только безоговорочная капитуляция.

И неожиданно закончил разговор:

- Если ничего чрезвычайного не будет, не звоните до утра, хочу немного отдохнуть. Сегодня у нас первомайский парад.

От этих слов у Жукова потеплело на душе. Как-то совсем внезапно он почувствовал: вот ведь наступает долгожданный мир. Москва майская! "Я отчетливо представил себе, - вспоминал Георгий Константинович, - как сейчас к Красной площади двигаются войска Московского гарнизона. Утром они займут свой места и после речи принимающего парад пройдут торжественным маршем перед Мавзолеем Б. И. Ленина, перед правительством и руководством партии, пройдут вдоль стен седого Кремля, чеканя шаг, с гордостью представляя победную мощь Советских Вооруженных Сил, освободивших Европу от угрозы фашизма".

А здесь, в Берлине, все громыхало сражение...

Жуков твердо заявил: к 10 утра объявить о безоговорочной капитуляции перед всеми союзниками. Ответа от Геббельса не последовало. Штурм города продолжался.

2 мая в 1.50 радиостанция штаба берлинской обороны объявила о прекращении военных действий. Утром 2 мая сдавшийся в плен командующий обороной Берлина Ведлинг отдал приказ немецким войскам прекратить сопротивление К 15 часам все было кончено. Подняли руки более 70 тысяч гитлеровских вояк, не считая раненых. "Многие из тех, кто дрался с оружием в руках, видимо, в последние дни разбежались и попрятались", - уточнил эти цифры Жуков.

Пришла наконец Победа! Враг был повержен там, где задумывались планы разбойничьего похода на СССР.

Днем 3 мая Жуков осмотрел рейхстаг и центр Берлина, где только что отгремели бои. Он с генералами, участниками штурма, побывал на развалинах имперской канцелярии. Уже было известно, что Геббельс с женой покончили с собой. Когда Жуков покидал зловещее место, ему доложили, что в подземелье обнаружены трупы шести детей Геббельса. "Признаюсь, - заметил Жуков, - что у меня не хватило духу спуститься туда и посмотреть на детей, умерщвленных матерью и отцом..."

У рейхстага Жукова встретили ликующие советские воины. Он тепло побеседовал с ними. Стены гигантского разбитого здания испещряли подписи тех, кто дошел до Берлина. Расписался рядом с солдатами и маршал Жуков.

За взятие Берлина Жуков был награжден третьей медалью Золотая Звезда Героя Советского Союза.

В те победные дни "Красная звезда" писала:

"После капитуляции Берлина мы наблюдали маршала Жукова на улицах. Он осматривал развалины, памятники дутого пруссачества, видел толпы уже угодливых и на все готовых немцев. Презрение и брезгливость были в глазах маршала...

В этот же день маршал был на похоронах группы советских солдат, погибших в боях за Берлин. Он произнес на их могиле волнующие слова:

- Вечная слава героям, павшим за свободу и независимость нашей Родины!

Жуков взял горсть земли и бросил ее в могилу. Потом подошел к полковому знамени и поцеловал его край".

Потери Красной Армии в Берлинской операции превысили 102 тысячи человек...

Несколько времени спустя Жуков устроил пресс-конференцию для советских и иностранных журналистов. До этих пор, пишет журналист Я. И. Макаренко, Жуков "всячески избегал встреч с корреспондентами: был он всегда чрезвычайно занят. За время, когда он возглавил под Варшавой 1-й Белорусский фронт, и до Берлина Жуков не принял, насколько мне помнится, ни одного фронтового журналиста".

Теперь пришло время рассказать о прошлом. Прославленный полководец, отметили присутствовавшие, держался "просто и добродушно". Он кратко рассказал о взятии Берлина, закончив, что также отметили присутствовавшие, "в типично профессиональном духе", а именно: "Это было поучительное и интересное сражение, особенно в отношении темпов и тактики ночного боя такого масштаба. Главное то, что немцы были разгромлены на Одере, в самом Берлине фактически происходила просто огромная операция по очистке".

Жуков доложил Сталину о пресс-конференции, выделив вопрос, заданный ему: "Сражение за Берлин было завершающим и решающим сражением войны. Могли бы вы сообщить о нем некоторые подробности, до сих пор не опубликованные?

Я кратко охарактеризовал Берлинскую операцию, подчеркнув, что мощное оснащение Красной Армии всеми видами военной техники, развертывание атаки ночью с применением прожекторов и большим сосредоточением наших сил позволило нанести противнику сокрушительный удар, который явился окончательным и решающим ударом войны".

Победа

7 мая Верховный Главнокомандующий позвонил Жукову в Берлин.

- Сегодня в городе Реймсе, - сказал Сталин, - немцы подписали акт безоговорочной капитуляции. Главную тяжесть войны на своих плечах вынес советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана перед Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а нс только перед Верховным командованием союзных войск. Я не согласился с тем, продолжал Сталин, - что акт капитуляции подписан не в Берлине, в центре фашистской агрессии. Мы договорились с союзниками считать подписание акта в Реймсе предварительным протоколом капитуляции. Завтра в Берлин прибудут представители немецкого главного командования и представители Верховного командования союзных войск.

Представителем Верховного Главнокомандования советских войск назначаетесь вы.

Последнее приказание И. В Сталина Г. К. Жукову за годы Великой Отечественной! Положив трубку, Георгий Константинович несколько минут посидел молча, крепко охватив голову руками. Стучало в висках, теснило в груди. Желанный миг долгожданной Победы. Сколько позади осталось трудов и подвигов, успехов и крови!

На размышления времени не оставалось, нужно дать приказ подготовиться за сутки с небольшим к исторической церемонии. Быстро подыскали уцелевшее здание в восточной части Берлина в Карлсхорсте, где до войны размещалось немецкое военно-инженерное училище. В двухэтажной столовой училища порядочный зал. Здесь и решили провести церемонию. Обстановка в бывшем училище выглядела будничной. Провести бы подписание капитуляции в самом логове Гитлера - имперской канцелярии. Но там все разбито.

Начальник политотдела 5-й ударной армии генерал-майор Е. Е. Кощеев нашел выход:

- Но ведь хотя мы и разгромили ставку Гитлера, однако многое в ее комнатах и подземельях осталось целехоньким. Там и ковры любых размеров, и кресла, и стулья, и столы. Можно все это вмиг доставить сюда. Пусть гитлеровские делегаты идут капитулировать по тому же ковру, по которому когда-то ходили докладывать фюреру о военных планах. В этом есть и политическое звучание.

Георгий Константинович одобрил. В несколько часов наш комендант подобрал и доставил нужную мебель. 15 красноармейцев с трудом подняли, скатали и погрузили 120-метровый темно-коричневый ковер из кабинета Гитлера. Тем временем расчистили улицы от развалин - от Темпельгофского аэродрома до Карлсхорста, где должен был проследовать кортеж с представителями западных союзников. Воздвигли арку с надписью "Красной Армии слава!".

Днем 8 мая в Темпельгоф прилетели самолеты с представителями Верховного командования союзных войск. Г. К. Жуков послал своего заместителя В. Д. Соколовского с группой генералов встречать их.

Ближе к полуночи 8 мая союзные представители собрались в кабинете Г. К. Жукова, примыкавшем к залу, где предстояло подписание капитуляции. Просмотрели подготовленный текст акта о капитуляции, подтвердили, что руководить церемонией будет Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. В тот же день, 8 мая, ровно в 24 часа во главе с Г. К. Жуковым они вошли в зал и сели за стол у стены, к которой были прикреплены государственные флаги СССР, США, Англии, Франции. За большими столами в зале советские генералы, командовавшие войсками, взявшими штурмом Берлин. Вокруг множество советских и иностранных журналистов.

Г. К. Жуков, познакомив с представителями союзных держав, открыл заседание. Он приказал ввести уполномоченных германского главнокомандования. Фельдмаршал Кейтель, вошедший первым, делал какие-то движения своим фельдмаршальским жезлом. Выглядело жалко и неуместно со стороны военного преступника, каким он был. Немцев посадили за небольшой стол у входа в зал. Под пристальными взглядами присутствующих они старались сохранить бесстрастное выражение. Вдруг Кейтель, взглянув на ковер, помрачнел и что-то прошептал сидевшему рядом немцу. Тот насупился.

Советский комендант Берлина генерал Н. Э. Берзарин вполголоса заметил:

- Узнали, еще бы не узнать. Знакомая меблишка. Еще недавно они считали честью на ней восседать, а сегодня, пожалуй, чувствуют себя как на шипах.

Жуков объявил порядок подписания акта о капитуляции. Присутствовавшие ловили каждое слово маршала. Наконец Жуков спросил немцев, имеют ли они нужные полномочия.

Растерянный Кейтель выдавил из себя: "Яволь".

"Немецкое "яволь" по смыслу означает наше "так точно" - писал член Военного совета 5-й ударной армии генерал Ф. Е. Боков, - этим словом обычно отвечали, вытянувшись в струнку и щелкнув каблуками, немецкие солдаты своим командирам, офицеры генералу. "Яволь!" - отрапортовал фашистский генерал-фельдмаршал из прусско-юнкерской помещичьей семьи Вильгельм Кейтель советскому маршалу, крестьянскому сыну Георгию Жукову".

Помедлив, Жуков пригласил немецкую делегацию подписать акт капитуляции. Кейтсль неуверенно подошел к столу и расписался на всех пяти экземплярах документа. От волнения его лицо покрылось красными пятнами, выпавший из глазницы монокль болтался на шнурке.

В 0 часов 43 минуты церемония подписания акта о капитуляции закончилась. Жуков предложил немцам покинуть помещение.

Он встал, взволнованно осмотрел зал и от имени Советского Верховного Главнокомандования поздравил с Победой. Шум, овации.

Вокруг маршала собрались генералы, приведшие в Берлин части и соединения победоносной Красной Армии. Боевые товарищи полководца генералы В. Д. Соколовский, М. С. Малинин, С. И. Руденко, К. Ф. Телегин, Н. А. Антипенко, В. Я. Колпакчи, В. И. Кузнецов, С. И. Богданов, Н. Э Берзарин, Ф. Е, Боков, П. А. Белов, А. В. Горбатов и другие.

Необычно мягким голосом, обращаясь к ним, Жуков сказал:

- Дорогие друзья! Нам с вами выпала великая честь. В заключительном сражении нам было оказано доверие народа, партии и правительства вести доблестные советские войска на штурм Берлина. Это доверие советские войска, в том числе и вы, возглавлявшие войска в сражениях за Берлин, с честью оправдали Жаль, что многих нет среди нас. Как бы они порадовались долгожданной Победе, за которую, нс дрогнув, отдали свою жизнь

Миг торжества и скорби Жуков запомьнл до конца дней своих.

"Эти люди, - писал он, - сами привыкшие без малейшего страха смотреть смерти в лицо, как ни крепились, не смогли сдержать слез". И сам Георгий Константинович не составил исключения.

Он поднял руку и быстро произнес:

- Через час прошу по русскому обычаю закусить чем тыл послал!

Через час начался прием, прошедший с успехом Тосты за Победу, единство союзников "Затем Жуков стал провозглашать тосты за рода войск и за присутствующих. Первый - за авиацию. Мне кажется, он это сделал потому, что справа и слева от него сидели авиаторы - Теддер и Спаатс, но тост он говорил главным образом за нашу авиацию.

- В Берлинской операции участвовало около восьми тысяч самолетов, авиация бомбила перед сухопутными войсками каждый метр, она как бы ковром покрывала весь путь, но ковер этот был очень жестким для врага, а командовал авиацией на нашем фронте вот этот молодой человек, - и показал рукой на меня Я поднялся. Он тепло сказал о летчиках и их огромном вкладе в победу", вспоминал маршал С. И. Руденко в книге "Крылья Победы". Подавали продукты и напитки только отечественные. Георгий Константинович приказал, чтобы и не вздумали хоть грамм трофейных запасов.

Возник вопрос, чем кормить немецкую делегацию, сидевшую в отведенном ей помещении. Жуков помолчал и решительно сказал:

- Когда-то Гитлер с Кейтелем настолько верили в успех запланированного захвата Ленинграда, что заранее отпечатали билет на банкет в "Астории". Не пришлось им праздновать в ленинградском ресторане. Теперь они побиты. Не будем мелочиться: кормите их всем, что приготовлено для банкета. И обязательно подавайте на тарелках с вензелями имперской канцелярии. Давайте без ограничения и напитки. Пусть запивают свое поражение. Только я думаю, что это им впрок не пойдет!

А в зале, где прошло принятие капитуляции Германии, яркий праздник продолжался до семи утра. Пели, плясали, Георгий Константинович не удержался и ударился в "русскую".

Прошли другие празднества в честь Победы.

Английский историк Д. Ирвинг в книге "Война между генералами" (1981) описывает банкет для самых высших американских командующих, который дал Эйзенхауэр во Франкфурте 10 мая 1945 года. Обедающим, подчеркивает Ирвинг, "подают лучшие коньяки и ликеры, захваченные в запасах вермахта". Какой контраст с указанием Жукова - за день до этого на банкете в Потсдаме: победителям негоже

прикасаться к трофейным запасам. Красная Армия вела воину не за трофеи, нельзя осквернять великое торжество взятым у врага".

Потягивая коньяки и ликеры (которые гитлеровцы в свое время награбили в оккупированных странах), американские военачальники размышляли о будущем. Один из них - генерал Дж. Паттон, замечает Ирвинг, "уже мечтает о том, как использовать сохранившиеся немецкие дивизии, оказавшиеся с секторе его армии, для удара против того, кого он считает подлинным врагом, - Советского Союза". Разумеется, мысли чти Паттон и ему подобные тогда предпочитали держать при себе.

Настроения в войсках западных союзников, встретившихся, наконец, с Красной Армией, были совершенно иными.

Жуков сообщил Сталину о встречах наших солдат и офицеров с американскими военнослужащими. 5 мая в городе Стендаль в штабе 102-й американской дивизии с американцами встретилось командование 75-й гвардейской стрелковой дивизии. Командир американской дивизии Китинг заявил: "Мы должны так закончить войну, чтобы Германия и Япония не могли больше подняться". Его заместитель Факс, как солдат, "считал бы за высокое счастье, чтобы наша армия в войне с Японией сражалась бок о бок с такой доблестной и храброй армией, как Красная Армия. Я надеюсь, сэр генерал, что мы с вами встретимся в Японии".

9 мая 350 американцев приезжали в 129-ю стрелковую дивизию. С нашей стороны во встрече участвовали 300 человек. "Встреча длилась пять часов и прошла хорошо" Па следующий день группа наших бойцов и командиров - 256 человек - выезжала с ответным визитом к американцам. Все встречи, постоянно подчеркивается в документах, "носили весьма Дружественную форму". Простые, бесхитростные контакты победителей.

11 июня 1945 года Г. К. Жукова принимали во Франкфурте генерал Д. Эйзенхауэр и фельдмаршал Б Монтгомери. Жуков описывает встречу в донесении Сталину: "При выходе нас из самолета салютовали орудийной стрельбой из нескольких таков". На аэродроме почетный караул - три американские, одна английская рота. Жуков вручил Эйзенхауэру и Монтгомери ордена "Победа", а затем роздал ордена и медали 20 американским и английским генералам. В честь гостя над городом прошли в парадном строю несколько сотен самолетов.

"Эйзенхауэр держался очень просто, дружественно, подчеркивая свои симпатии к Красной Армии, к Советскому правительству и Советскому Союзу. Монтгомери, наоборот, держался сухо. Эйзенхауэр пространно останавливался на важности сохранения и упрочения дружественных отношений между американским и советским народами. Он специально просил не обращать внимания на враждебные выпады некоторых американских газет против СССР", - докладывал Жуков Сталину.

Конечно, кто обращал внимание в дни Победы на выпады злопыхателей! Но Г. К. Жукову по долгу службы пришлось столкнуться с таким поведением американцев, которое, мягко говоря, ставило в тупик. 13 мая он сообщает Сталину, что на аэродроме Темпельгоф самовольно приземлился американский самолет. Экипаж объяснил - якобы нехватка горючего. Но "при замере в баках оказалась одна треть горючего". Такая же история с двумя истребителями "Мустанг". Жуков ставит вопрос перед Сталиным; "В связи с тем, что за последнее время участились случаи самовольных полетов самолетов союзников над территорией, занятой нашими войсками, и городом и летчики союзников не выполняют требований идти на посадку, прошу указать, как с ними поступать".

В ответ на протесты советской стороны следовали "объяснения" западных союзников о том, что самолеты сбились с курса и т. д. Теперь, спустя сорок лет, из рассекреченных в США документов известно:

с весны 1945 года авиация США и Англии проводила операции "Кейси Джонс" и "Граунд Хог", аэрофотосъемку обширных территорий в Европе Эти операции проводились под руководством главы УСС (Управления стратегических служб) генерала Донована и начальника разведки при Эйзенхауэре генерала Э. Сиберта. Цель операций, по словам Сиберта, "воспользоваться послевоенным хаосом" для разведки. Сняли с воздуха территорию в два миллиона квадратных миль. Для этого потребовалось в общей сложности 16 эскадрилий тяжелых бомбардировщиков США и Англии. Сиберт самодовольно докладывал о результатах: "Операции оказались успешными и обеспечивают нам ведение будущих кампаний в Европе".

По приказу Донована группы агентов УСС в мае 1945 года пересекли демаркационную линию в Германии и закопали за ней на расстоянии двадцати тридцати миль друг от друга множество радиопередатчиков. Они должны были быть использованы агентурой западных союзников в случае необходимости.

Уже 27 апреля 1945 года известный в то время американский журналист Дрю Пирсон писал в "Вашингтон пост": "Русские, вероятно, с самым большим подозрением относятся к таинственной американской шпионской организации Управлению стратегических служб... Список имен работников УСС в Европе читается как бархатная книга первых 60 семей, правящих в США Стоит любому послушать хоть полчаса их разговоры о будущей войне, о том, что нужно восстановить Германию как партнера в ней, поймет, почему русские обвиняют нас в том, что мы пошли на сделку, дабы американская армия первой вошла в Берлин".

Среди наших частей в Берлине побывал Дж. Паттон. Он пишет жене. "Берлин расстроил меня. Мы уничтожили хорошую расу и собираемся заменить ее монгольскими дикарями". В числе прочих Жуков принял Паттона, американский генерал после встречи с прославленным советским маршалом отметил - у Жукова-де "доисторическая нижняя челюсть, как у обезьяны" Вообще, доверился тогда Паттон дневнику, "я не слишком заинтересован в достижении понимания с русскими, разве убедиться, сколько нужно свинца или железа, чтобы перебить их". Вот так...

Еще не остыли орудия, а снова начали сгущаться тучи военной опасности с Запада.

Значит, нужна величайшая бдительность. 15 мая 1945 года указание И В. Сталина Г. К. Жукову: "Всех иностранцев союзных вам государств, как военных, так и гражданских, самовольно проникающих в район Берлина, задерживать и возвращать обратно".

Мы не искали конфликтов ни с кем, а поэтому, во исполнение указаний Москвы, командующий 1-м Белорусским фронтом Г К. Жуков 4 июня 1945 года отдает распоряжение о принятии необходимых мер по усилению бдительности и поддержанию постоянной боевой готовности войск

Ставилась задача обеспечить оборону занимаемой территории и районов расположения частей и соединений.

24 июня 1945 года в ознаменование Победы над Германией в Великой Отечественной войне на Красной площади в Москве состоялся парад. Парад Победы принимал Жуков. В 10.00 на белом коне он выехал из Спасских ворот Кремля Раздались звуки "столь дорогой для каждой русской души мелодии "Славься!" Глинки", - писал Жуков. С невыразимым волнением Г. К Жуков принял рапорт командующего парадом К. К. Рокоссовского, а потом с трибуны Мавзолея обратился с речью к войскам Красной Армии, ко всем трудящимся Советского Союза.

"На советско-германском фронте, - сказал Жуков, - был растоптан авторитет германского оружия и предрешен победоносный исход войны в Европе. Война показала не только богатырскую силу и беспримерный героизм нашей армии, но и полное превосходство нашей стратегии и тактики над стратегией и тактикой врага... В Отечественной войне, - продолжал он, - Красная Армия с честью оправдала великое доверие народа. Ее славные воины достойно выполнили свой долг перед Родиной. Красная Армия не только отстояла свободу и независимость нашего Отечества, но и избавила от немецкого ига народы Европы Отныне и навсегда наша победоносная Красная Армия войдет в мировую историю как армия-освободительница, овеянная ореолом немеркнущей славы".

С трибуны Мавзолея Жуков следил за прохождением войск, сводных полков фронтов, за которыми прошли части Московского гарнизона. В заключение к подножию Мавзолея было брошено 200 знамен разбитой немецко-фашистской армии.

"Пусть помнят, - Писал Г. К Жуков, - этот исторический акт реваншисты, любители военных авантюр!"

ОБ ЭТОЙ КНИГЕ

Деятельность Георгия Константиновича Жукова - явление необычное в истории. Он вырос в среде великого русского народа, и можно с уверенностью сказать, что этот человек был самородком, вобравшим его лучшие черты. Русский до мозга костей, Г К. Жуков проявил свои качества прирожденного вое/того в годы гражданской, войны, а его талант военачальника засверкал в годы Великой Отечественной воины.

То было суровое время неслыханных испытаний, когда решался вопрос, быть или не быть советскому народу. В эти годы коммунист Г К Жуков был среди тех, кто руководил титанической борьбой защищая завоевания Великого Октября. В 1941 - 1945 гг. прошли проверку огнем принципы строительства Советских Вооруженных Сил, в разработке которых принимал самое активное участие Г. К. Жуков. Нужно помнить - победу в той войне подготовили успехи социалистического строительства, великие преобразования в нашей стране, которые неотделимы от многогранной деятельности Коммунистической партии.

Г К.- Жуков, как и многие другие военачальники, отдавал все свои силы. и знания созданию современной армии Задолго до того как раздались первые выстрелы войны, Г. К Жуков правильно определил роль техники. в грядущей вооруженной схватке и всецело верил в советского человека - защитника социалистических завоеваний Он творчески разрабатывал марксистски-ленинскую военную теорию, а когда пришло время, мастерски применял ее на деле. Прежде всего и больше всего Г К Жуков глубоко понимал роль нашей партии как организатора и вождя советского народа и его армии; опираясь на ее силу и могущество в своем полководческом искусстве, он осуществлял стратегические, оперативные и тактические цели Верховного Главнокомандования, активнейшим членом которого был прославленный маршал

Г. К. Жуков обладал обширными военными знаниями; с начала второй мировой войны он скрупулезно изучал способы ведения операций и боя обеими сторонами - Германией и западными державами На основе анализа действий войск на Западе Жуков ясно определил роль и задачи родов войск и видов вооруженных сил в бою и операции выделял значение танкового клина, на острие которого наносила удары, авиация, организацию их взаимодействия и управления и особо - значение господства в воздухе и способы его завоевания, массовое применение воздушных десантов, ведение ими боевых действий во взаимодействии с авиацией.

На основе этого анализа определены необходимые средства и способы боевых действий войск маневренного характера и обороны Всему этому Жуков обучал войска Киевского Особого военного окрч,а, будучи командующим, а в докладе на совещании высшего командного состава и на военной игре в канун войны показал, как именно надлежит действовать против вероятного противника Об этом объективно рассказал Н. Н. Яковлев.

Давно назрело время получить объективный, впечатляющий рассказ о нашем полководце В этой книге и сделана попытка показать Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в зените его полководческой деятельности. Разумеется, о Г. К Жукове написано немало но в таком масштабе, как и книге Н. Яковлева, это первая попытка, и достоинство ее в том, что в ней рассказано о полководце Жукове в динамике боевых действий, в описании военных событий и влиянии полководца на ход, развитие и результаты этих событий.

Однако следует сказать, что не все разделы книги равноценны После подробного рассказа о роли Г. К- Жукова в начальном периоде войны в Смоленском сражении, под Ленинградом и в битве за Москву есть, к сожалению неточности в описании Сталинградской, битвы. Неточности эти порождены тем, что автор повторил бытовавшее у нас ошибочное представление о некоторых аспектах оборонительного этапа Сталинградской битвы Из книги получается, что город удержала, только 62-я армия. Не умаляя великого подвига бойцов и командиров этой армии, все же нужно сказать - она была не единственным объединением, стоявшим насмерть " руинах Сталинграда. Тем более что вопрос этот теперь уже выяснен. Так, я двенадцатитомной "Истории второй мировой войны" неоднократно подчеркивается, что- плечом к плечу с 62-й сражалась 64-я армия. Обе эти армии поддерживала и взаимодействовала с ними 8-я воздушная армия, "основные усилия она направляла на уничтожение танков и живой силы врага" Сам Г. К Жуков в своих мемуарах подчеркивал. "Необходимо отдать должное воинам 24, 1-й гвардейской и 66-й армии Сталинградского фронта, летчикам 16-й воздушной армии и авиации дальнего действия, которые, не считаясь ни с какими жертвами, оказали бесценную помощь 62-й и 64-й армиям Юго-Восточного фронта в удержании Сталинграда. Со всей ответственностью заявляю, что если бы не было настойчивых контрударов войск Сталинградского фронта, систематических ударов авиации, то, возможно, Сталинграду пришлось бы еще хуже".

Маршал Жуков - полководец современной войны, придававший решающее значение взаимодействию подвижных соединений и авиации. К. сожалению, это недостаточно показано е книге. На мой взгляд, дело только выиграло, если бы автор, например, сообщил, что во время операции ".Багратиона Жуков добился разрешения Сталина 1-му и 2-му Белорусским фронтам начать наступление на день позднее, чем сопредельные фронты, с тем чтобы использовать всю мощь авиации дальнего действия, т. е. нанести ее силами удары последовательно

Трудности, стоящие перед автором, понятны: ведь его работа - строго документальная биография. И нельзя, естественно, предъявлять к такой книге требования как к комплексному исследованию всей проблемы. Но не нужно опасаться, что введение дополнительных, материалов в какой-то мере затмит образ Г. К. Жукова. Напротив Ту страшную войну выиграл весь советский народ под руководством Коммунистической партии. Каждой книгой о Великой Отечественной войне мы воздаем должное всенародному подвигу.

.. .Незабываемая весна 45-го. Свежий ветер Победы. Под Берлином 46-летний маршал Жуков собрал нас, генералов, командующих армиями (вступающих в четвертый десяток жизни), для отработки задач и действий завершающей Берлинской операции. Четкие и ясные указания нашего командующего, ни в чем не стесняющего инициативу подчиненных, были для нас организующим началом в планировании и проведении операции. Таким он был, таким остался в памяти и таким показан в этой книге.

Пусть встреча с Георгием Константиновичем Жуковым на страницах этой первой биографии проел ленного полководца положит начало доброй традиции любая публикация о нем будет рассказам и том, что дает труд, прилежание и сила характера русского советского человека

Маршал авиации С. И. РУДЕНКО

Примечания

(1) Р С - Прославленные "катюши".

(2) Ставка Гитлера