Мартини для горничной

Глава 10

Когда же закончится этот долгий и сложный день? И когда мне удастся отлепить от себя наглую пиявку, именуемую экс-мужем? Присосался намертво.

– Риточка, привет! Потрясающе выглядишь! – начал он обычную словесную канитель. – Платье совершенно изумительное, ах, какой насыщенный цвет! Великолепно подходит к твоим глазам!

У Антона хорошо подвешен язык. Именно поэтому определённое число людей попадает под его влияние. К тому же, к развитой речи прилагается весьма симпатичная внешность. Он обаятелен, почти неотразим. Как же я его когда-то любила!

Но теперь предпочла бы не встречаться.

– Привет, – устало буркнула я.

– Риточка, а я тебя давно жду. Поздно что-то ты заканчиваешь!

– Понимаешь ли, я работаю, – язвительно процедила я. – Мне же надо возвращать твои гигантские долги. Ты забыл?

– Риту-у-ся… Не утрируй, так уж и гигантские. Кстати, солнышко, надо поговорить! Давай сядем в машину.

– Нет, не сядем. Нам не о чем говорить, Антон, не о чем, понимаешь! – завелась я. Нет, ну почему он припёрся именно сегодня, когда у меня был такой сложный день! – Я прекрасно знаю, зачем ты пришёл. Опять начнёшь просить деньги, а у меня их нет. И не называй меня Ритусей, меня это бесит!

Парни в оранжевых комбинезонах с интересом смотрели на нас снизу, с асфальта, и прислушивались к взволнованной перебранке. Потом они затушили сигареты, поднялись и, быстро собрав инструменты, удалились.

Наверное, их рабочий день закончился. А разгром на парковке остался.

– Риточка… – снова заныл Антон.

– Денег нет. Совсем. Ни рубля!

Между прочим, сегодня я уже одалживала деньги – Свете. Но Света всегда возвращает, по крайней мере, старается. Мою подругу даже и близко нельзя сравнивать с Антоном. Если бы этот тип работал так же, как вкалывает Света, он давно бы не только выплатил кредит, но ещё бы и машину себе купил.

Но ведь он не работает! Вместо того, чтобы найти нормальное место, без конца выдумывает какие-то проекты. Давно бы уже пора понять: бизнес – не его стихия.

Лично я это понимаю очень хорошо! Особенно второго числа каждого месяца, когда впихиваю в банкомат львиную часть моей немаленькой зарплаты – выплачиваю проценты по чёртовому кредиту.

– Риточка, пойми, у меня безвыходная ситуация…

Волна раздражения подкатила к горлу, так, словно меня укачало в машине – вид бывшего мужа вызывает рвотный рефлекс. Он доставил мне столько мучений! Последствия нашего недолгого союза я расхлёбываю до сих пор.

Антон стоял рядом. Вечернее солнце дрожало у него на плече нарядным аксельбантом и слепило мне глаза. Антон был прежним – весёлым и улыбчивым, с задорными ямочками на щёках. Очаровашка и игривый пуделёк, совершенно непригодный для совместной жизни. Болтун и демагог, способный утопить в пучине красивых слов кого угодно.

Он всё время придумывал какие-то дурацкие проекты и увлекал всех вокруг своим солнечным обаянием. Но всегда прогорал, всегда. Потому что кому-то дано заниматься бизнесом, а кому-то лучше и не пытаться.

Но что я тогда соображала? Совсем юная, ослеплённая любовью, я была готова идти за моим принцем хоть на край света.

На край света не понадобилось – всего лишь в банк.

Там я оформила на себя кредит. Антону не дали, так как он нигде не работал. А я к тому моменту уже год трудилась в известной компании и получала неплохую зарплату. Для банка я была – в отличие от мужа – благонадёжным клиентом. Они в меня вцепились, как гиены.

Отговорить, подсказать было некому. Родителей не стало, когда мне едва исполнилось двадцать. Они-то, конечно, постарались бы удержать дочь от рискованного шага… Бабуля? О, бабуля радостно проголосовала «за» – всеми конечностями. Ура, у нас будет свой бизнес, давай, давай! Кредит – фигня, отдадим, зато станем миллионерами!

Стали, как же.

Все деньги Антон спустил в одно мгновение. Там ему подсунули бракованное оборудование, тут – намудрили с договором и так далее. Он не только ни копейки не заработал, но и влез в долги. Вскоре дошло и до коллекторов, спокойная жизнь закончилась, нас изводили ночными звонками с угрозами, караулили у подъезда.

И Антон уговорил меня взять новый кредит, гораздо более крупный, чтобы перекрыть первый и вернуть долги.

Таким образом я увязла ещё глубже, но до сих пор не прозрела. Я всё ещё была очарована мужем, не понимала, что нахожусь в шаге от того, чтобы угробить не только карьеру, но и всю жизнь.

Я разлюбила его внезапно, однажды вечером, в пятницу.

Просто устало сидела на кухне и смотрела, как он ест, слушала, что говорит. Антон тарахтел, жестикулируя вилкой, у него родился отличный бизнес-план. Опять.

Он расписывал, как хорошо мы будем жить, когда заработает новый проект, пойдут клиенты, повалят деньги. Сразу же раздадим долги и поедем на Мальдивы. И купим мне новую машину, я ведь так люблю ездить. А ещё – целый шкаф нарядов, ведь такую красавицу надо одевать, как королеву.

И я вдруг взглянула на мужа другими глазами. Увидела перед собой прожектёра и неудачника, да попросту – лоха, чью неоправданную самоуверенность более умные люди использовали для собственной наживы.

Он сидел передо мной – ел ужин, приготовленный моими руками, из продуктов, купленных на мои деньги…

Но зачем мне всё это? Что я получила взамен кроме романтического сюсюканья и огромных долгов?

И почему я всё это терплю? Я разве обязана его содержать и сочувственно относиться к попыткам самореализации? Мальчик перекочевал из-под родительского крыла прямиком ко мне на шею. И зачем мне такой подарок?

Какая же я была глупая! Ладно, подписалась на первый кредит, не смогла выдержать любовный шантаж и бесконечные уговоры. Так надо было хотя бы потом сказать: стоп, милый, хватит. Дальше выкручивайся сам.

В общем, собрала чемодан и ушла от Антона. Переехала из его однокомнатной обратно в родительскую квартиру, где в одиночестве куковала бабуля.

Антон страшно удивился моему бегству. Не мог поверить, что можно добровольно отказаться от рая. Целых три месяца он осаждал меня, подкарауливал везде, где только можно, ныл, возмущался, целовал руки, угрожал.

Да, не повезло парню – от него сбежала нянька, домработница и главный спонсор.

Когда я подала на развод, судья сначала вздохнула, мол, молодые и красивые, ну что вам и дальше-то не жить вместе! Антон заливался соловьём, а судья смотрела на меня с недоумением – как же можно пренебречь таким обаятельным и видным парнем? В стране мужчин не хватает!

Но когда она узнала, какие долги повесил на меня чудо-мальчуган, то развела без лишних церемоний.

Я предложила Антону погасить кредит, но что-то мне подсказывало, что затея не удастся. Ответственное мужское поведение? Нет, это не про него. Два года моим супругом был не нормальный взрослый мужчина, способный отвечать за свои слова и нести ответственность за женщину, которая ему доверилась, а безответственный, самовлюблённый балабол.

Тогда я предложила Антону продать его однокомнатную, чтобы хотя бы частично погасить кредит. Тут на защиту мальчика встали его родители, заявив, что я и так нанесла тяжёлую психологическую травму их дитятке, и ещё неизвестно, когда бедный юноша сумеет восстановиться после предательства любимой женщины. Ведь он тебя, Рита, боготворил! А ты поступила как последняя стерва! Сбежала, на развод подала, а теперь хочешь на нашего сыночку ещё и долги свои повестить! Меньше бы шлялась по ресторанам с подругами, да не транжирила бы денежки в дорогих магазинах, шмоточница и мотовка! Ещё, наверное, и любовника завела, а то бы не сбежала!

Родители так яростно защищали своего птенчика, так увлечённо поливали меня грязью… Я поняла, что бесполезно апеллировать к их совести, и мы с бабулей обратились в суд.

Суд учёл, что кредит был взят в браке, и долг разделили на двоих. Никого не волновало, что из этих денег я не истратила ни копейки – вся сумма кредита ушла на бездарные предпринимательские аферы Антона…

И вот уже шесть лет я надрываюсь, выплачивая банку «свою» половину долга. Вторую часть, обливаясь слезами и исходя злобой в мой адрес, платят родители Антона. Их очаровательный двадцативосьмилетний птенчик не в состоянии отвечать по обязательствам.

Родители расплачиваются за промахи в воспитании сына, я – за глупость и неопытность. Но уже через год я разделаюсь с долгами и забуду эту историю, как страшный сон.

Самое ужасное, что горе-бизнесмен продолжает постоянно виться рядом, как надоедливый комар. Временами я начинаю думать, что Антон – мой крест, и мне его нести всю жизнь.

Ни одна затея Антону не удалась. Он так толком нигде не работает, перебивается случайными заработками, стреляет у друзей, берёт у родителей. И у меня…

Да, все эти годы я продолжала давать ему деньги. Он выпрашивал, делал несчастное лицо, рассказывал страшные истории о жестоких преследователях, готовых отрубить ему пальцы, уши, ещё что-нибудь. И каждый раз я велась на его мольбу. Конечно, его сказочкам я не верила, но и твёрдо отказать не умела. Говорила: Антон, учти, это в последний раз. Но через пару месяцев «последний раз» повторялся, а потом снова и снова…

Но больше – никогда! Ни копейки!

Хватит, надоело.

Тем более, что теперь мне и самой не помешал бы спонсор. Скоро, чувствую, придётся расплачиваться за испорченные корпоративные сувениры. Что же за судьба у меня такая – платить за ошибки мужиков?..

– Денег нет, – безапелляционно объявила я бывшему мужу. – Иди, Антон, иди. Сегодня тебе ничего не обломится.

– Риточка, ты даже не представляешь! Я тут угодил в такую переделку, – взмолился Антон. – Послушай, умоляю! Сейчас я тебе расскажу…

– Не утруждай себя, не надо, – покачала я головой и сделала шаг в сторону автомобиля.

Сколько можно! День был таким тяжёлым… Я голодная и уставшая, и хочу домой, к бабуле!

– Риточка, Риточка, клянусь, что последний раз прошу у тебя деньги! Клянусь! Поверь, мне и самому очень стыдно попрошайничать. Но ситуация ужасная, я просто не знаю, к кому ещё обратиться… Да, конечно, ты и так по уши в долгах из-за меня. Но ведь я хотел как лучше! Хотел заработать кучу денег – для тебя, моё солнышко, только для тебя! Я ведь боготворил тебя, ты была моей единственной… Да и сейчас я вижу тебя во сне. Просыпаюсь утром с ощущением чего-то прекрасного, понимаю, что был абсолютно счастлив. А потом – хлоп! Вдруг понимаю, что тебя-то рядом нет!

– Ну надо же, какие эмоции, – презрительно хмыкнула я.

– Вспомни, как мы были счастливы! Сколько удивительных моментов мы вместе пережили! Мы смеялись, ты засыпала в моих объятьях, я варил тебе кофе… Неужели ты всё забыла, милая?

Вот что с ним делать, а? И ведь каждый раз я покупалась на эти розовые сопли и лезла в сумку за деньгами. Серьёзно!

– А помнишь, зимой, когда в квартире было холодно, я заворачивал тебя в одеяло и целовал в нос, как маленького ребёнка? Ты же была моей любимой девочкой… Неужели ничего не осталось? А помнишь, мы хотели сделать фондю, но ничего не получилось, нам попался какой-то левый сыр, пластмассовый? Ха-ха, мы опутали всю кухню липкими волокнами и так смелись, не могли остановиться. А потом занялись сексом прямо на полу… Ты помнишь, как это было чудесно?

Да, тогда я умирала от восторга. Мне действительно казалось, что это было чудесно. А теперь понимаю, что чудесно было в номере отеля, когда в меня отбойным молотком вдалбливался сзади блистательный Виктор Николаевич. Вот это был непередаваемый кайф, искры из глаз, ожог внутренних органов.

А секс с Антоном – так, ни о чём. Но откуда мне было знать? Тогда я не могла похвастаться особым сексуальным опытом и сравнивать было не с чем.

– Да, Антон, я всё помню. Но деньги у меня от этого не появятся. Всё, до свидания, я еду домой.

– Нет, постой, – он вцепился в мою руку. – Пожалуйста, Риточка, мне очень нужно!

– А мне нужно выплачивать твой кредит. Да и на работе тоже попала по-крупному. Давай уж, сам решай свои проблемы, пора становиться мужчиной.

– Риточка!

Он не отпускал мою руку.

– Да отпусти же ты!

– А на карточке нет? Пойдём, ты снимешь. У вас же есть банкоматы в здании. Риточка, ну пожалуйста!

– Немедленно отпусти мою руку!

– А платье-то новое! – вдруг выпалил Антон. Его лицо перекосило от злости. – Дорогое платье-то, сразу видно! Есть у тебя деньги, есть, ты просто поделиться не хочешь.

Он больно сжал моё запястье. Я попыталась выдернуть руку, но он не отпустил. Тогда я рванула сильнее и, наконец, освободилась. И сразу же потеряла равновесие – оступилась на выдолбленной плитке, подвернула каблук.

Сумка и пакет отлетели в сторону, мгновение – и я с воплем грохнулась на деревянный поддон, брошенный рабочими. Удар был сильным, бедро обожгло болью, к тому же, я зацепила ещё и корыто с раствором…

– Ай! А-а! Ой! – закричала я, барахтаясь в цементной грязи. – Нет, только не это, нет!

Бывший муж секунду ошарашенно смотрел на меня, а потом бросил сквозь зубы – так тебе и надо! – развернулся и ринулся прочь.

Он даже не помог мне подняться!

Я попыталась встать сама, но ничего не вышло. Что-то держало меня сзади, бедро уже онемело, боль отдавала в поясницу, перед глазами танцевали радужные огоньки.

Но ведь не сломала же я ногу! Испугавшись этой мысли, я дёрнулась ещё раз, услышала – вернее, почувствовала – треск разрываемой ткани…

Это был гвоздь, торчавший из деревянного поддона. За него зацепилось платье, когда я пыталась встать… Мне невероятно повезло. Два миллиметра в сторону – и этот гвоздь проткнул бы моё бедро.

Наконец, мне удалось подняться. Я извернулась, глядя назад, сдвинула подол, чтобы рассмотреть… О, нет!

На подоле, заляпанном раствором и пылью, зияла рваная дыра.