Маска призрака

Глава 3

Рис сидел в приемной рыцаря-командора, ожидая неизбежного вызова в личный кабинет. Приемная представляла собой неказистое помещение со стенами из серого камня, всей обстановки – пара деревянных стульев, единственная достопримечательность – громадное окно-эркер в дальнем конце комнаты. Из этого окна был виден весь Вал Руайо – вплоть до морского побережья, где раскинулся порт. Редко кто из магов удостаивался чести полюбоваться этим поистине великолепным видом, поскольку магов крайне редко вызывали на верхние ярусы Белого Шпиля – разве что в случае какого-то неприятного происшествия.

Похоже, сейчас был именно такой случай. Храмовники пока что ни словом не обмолвились о случившемся, однако их мрачные лица были намного красноречивей слов. Стало быть, очередное убийство.

Рис окинул взглядом Адриан и ухмыльнулся, наблюдая, как та раздраженно металась из угла в угол по тесной приемной. Туда-сюда, туда-сюда, словно собиралась выйти, и тут – бац! – на пути стена. После этого Адриан круто разворачивалась и бросала испепеляющий взгляд на массивную дубовую дверь во владения рыцаря-командора – так, будто открыть ее можно было одним велением воли. За все годы, которые Рис и Адриан провели вместе в Круге магов, он не мог припомнить случая, чтобы та не решилась ввязаться в стычку – не важно, по поводу или без оного. Кое-кто поговаривал, что эта ее черта совсем несвойственна магу, и такие замечания неизменно приводили Адриан в бешенство.

Рис, слыша подобное, только веселился. Да и кто может сказать, что именно свойственно или несвойственно магу? Он знал, какого мнения придерживаются обычные люди за стенами башни. Те, кто подобрей, сказали бы, что маг – тощий седобородый старец, проводящий все время за чтением свитков и книг. Недоброжелателям маг представлялся зловещим типом с черными волосами и остроконечной бородкой, который рыщет во тьме, неустанно вызывая демонов – всякий раз, когда ему не мешают это сделать доблестные храмовники.

Адриан решительно не отвечала ни тем, ни другим представлениям. Миниатюрная, с копной рыжих кудрей и веснушками, она до сих пор походила на ребенка, хотя была лишь на пару лет младше Риса, а он стремительно приближался к сорокалетнему порогу. Адриан подобные сравнения бесили, и один лишь Рис, да и то иногда, мог поддразнивать ее безнаказанно. К тому же ругалась она не хуже базарной торговки.

Если задуматься, Рис и сам не очень-то походил на мага. Адриан утверждала, что он слишком красив, и от этих слов Риса разбирал смех. Он и сам считал, что первая седина, едва тронувшая бороду, придает благородства, однако женщины при виде ее отнюдь не бросались ему на шею. Уж это Рис заметил. К тому же он терпеть не мог рыскать в темноте и не предавался усердно тому, что обыватели называют «учеными занятиями». В свое время он немало занимался научными изысканиями, но запереть себя в библиотеке и часами портить глаза над книгами – увольте, это его не прельщало. Равно, впрочем, как и вызовы в приемную рыцаря-командора.

Его это бесило. И Рис, и Адриан – старшие чародеи; оба верно служат Кругу магов уже не одно десятилетие с тех пор, как Истязание сделало их полноправными магами… но здесь, по какой бы причине их ни призвали, они все равно что бестолковые ученики.

– Дерьмо! – выругалась Адриан.

Как обычно, она выражала свою злость с гораздо большей готовностью, нежели Рис. И остановилась на мгновение, одарив его уничтожающим взглядом, в котором явственно читалось: «Почему ты сидишь сложа руки?»

– Ты, когда злишься, такая милашка.

– Тебе нравятся милашки? Хочешь, я устрою здесь пожар? Интересно, ты и тогда скажешь, что я милашка?

Рис легкомысленно рассмеялся:

– Что ж, я бы и в самом деле счел, что это очень мило. Хотя храмовники, наверно, со мной бы не согласились.

– Зато уж как бы забегали! – зло бросила она. – Мне уже обрыдло, что меня никто не замечает!

– Ну так скажи об этом храмовникам. Они же здесь, совсем рядом.

– Думаешь, не скажу? – Адриан круто развернулась к двери в кабинет. – Мы торчим здесь уже битый час! Как вы смеете так с нами обращаться?!

Рис не знал, смеяться ему или пугаться, но потом решил совместить одно с другим.

– Дыхание Создателя! Да уймись же ты наконец! Сама знаешь, зачем нас сюда пригласили. Хочешь вызвать у них подозрения?

– Думаешь, нас и так не подозревают? Они уже решили, что убийца – один из нас, а теперь попросту пытаются это доказать.

Адриан решительно прошагала к пустому стулу рядом с Рисом, уселась, но тут же вскочила, как будто сидение на месте было уступкой, на которую она пока не желала пойти.

– С тем же успехом все эти убийства мог совершить храмовник! Это им в голову не приходило? У кого еще есть ключи от камер?

Рис тяжело вздохнул и потер виски. О, разумеется, Адриан всего лишь в пятый раз за минувший час излагает свою излюбленную теорию – как будто именно его нужно убеждать в ее правоте.

– У меня уже голова разболелась от твоих воплей, – пожаловался он.

– Но тебя же все это бесит ничуть не меньше. Признайся, что я права!

– Если «бесит» означает «сводит с ума», то ты, конечно, права. Про нас с тобой действительно никак не скажешь, что мы в своем уме… – С этими словами Рис хитро подмигнул Адриан, и та, хотя и выразительно закатила глаза, невесело хихикнула. Это ее отчасти успокоило – как всегда. – Собственно говоря, я слыхал, что не все жертвы убийцы были обнаружены в темницах. Один из убитых – ученик.

– Ты не Джолена имеешь в виду? Я думала, он не прошел Истязания.

– Так думали все, но мне пару дней назад удалось подслушать во внутреннем дворе разговор храмовников. Они упоминали Джолена.

– Неужели храмовники ведут свои разговоры там, где ты можешь их услышать?

Рис опять подмигнул Адриан:

– Знаю я подходящее заклятие, тебе бы оно наверняка понравилось. Притворяешься, будто чем-то занят, а сам внимательно слушаешь. Чудо что за чары – действуют даже на храмовников.

Адриан пропустила его шутку мимо ушей.

– Джолен плохо справлялся с учебой, – проговорила она, задумчиво теребя подбородок. – Чародейка Адрия сказывала, что всю последнюю неделю своей жизни он только и норовил укрыться в келье – так боялся Истязания. И когда он не вернулся уже Усмиренным, я решила…

– Я тоже, – кивнул Рис.

Часто бывало, что ученики попросту исчезали. Храмовники забирали их на Истязание посреди ночи, без всякого предупреждения. Кто проходил Истязание – становился полноправным магом. Кто терпел поражение – умирал. Если ученик отказывался пройти Истязание, его ждал ритуал Усмирения, и он возвращался к своим собратьям куклой, лишенной живых чувств. Иных даже устраивала такая участь, но Рису в это верилось с трудом: сам он не мог даже пройти мимо Усмиренного без содрогания. Он предпочел бы умереть, нежели остаток жизни смотреть на мир глазами живого мертвеца.

Если же Истязание завершалось провалом ученика, то прочим магам об этом не сообщали. Испытуемый попросту исчезал. Такое случалось нередко, а если вспомнить, что маг никогда и не был хозяином своей судьбы – его могли перевести в другой Круг или же отправить на исполнение некоего дела Церкви, при этом не дав даже времени с кем-либо попрощаться, – в башне привыкли к подобным исчезновениям. И лишних вопросов не задавали. Так что убийств могло быть и больше, чем подозревали маги, и лишь храмовники знали наверняка сколько.

– Они должны были сообщить нам об этом! – кипятилась Адриан, явно думавшая о том же. – Уж хотя бы Первому Чародею! Нельзя же вечно держать нас в неведении!

– Боюсь, храмовники с тобой не согласятся.

После этих слов Рис ожидал новой вспышки, но Адриан смолчала, и на лице ее отразилась глубокая задумчивость. Она отошла к дальней стене и остановилась у окна, сосредоточенно глядя на раскинувшийся внизу город. Рис точно знал, о чем она сейчас размышляет. Сам он прошел Истязание почти двадцать лет назад и после позволил себе поверить, что для Круга он не пустое мес-то, что здесь высоко ценят его таланты и труд ради общего блага. Нелегко было раз за разом убеждаться, что на самом деле это не так.

С тех самых пор, как по приказу Церкви была распущена Коллегия чародеев, положение магов неуклонно становилось все хуже. Временно отменили разрешения покидать Круг. Запретили все собрания, и если даже в редких случаях магам дозволялось сойтись в парадном зале Белого Шпиля, Первому Чародею, по сути, нечего оказывалось им сказать. Предполагалось, что он должен быть предводителем и заступником магов, однако в последнее время его, похоже, низвели до уровня бесполезной марионетки.

Поговаривали, само собой, о бунте. Подобные разговоры велись постоянно. Год назад в далеком Киркволле маги и впрямь взбунтовались, и если вспомнить, чем это закончилось, Рис не видел ничего удивительного в том, что дальше разговоров дело не шло. Скорее уж он удивился бы, произойди обратное. Будь на то воля Адриан, так бы и случилось… и Рис порой даже готов был принять ее сторону.

Он вздрогнул от неожиданности – дверь в приемную рыцаря-командора внезапно распахнулась. Адриан стремительно развернулась и, судя по гневному выражению лица, уже готова была без обиняков высказать свое мнение о происходящем, но тут оба они опешили при виде женщины на пороге приемной. Это была рыцарь-капитан Евангелина, причем в полном храмовническом облачении и явно не склонная шутить.

Рядом с ней стоял Первый Чародей. Почтенный Эдмонд, формально возглавлявший магов Белого Шпиля, был так убелен сединой и согбен годами, что казалось, вот-вот рухнет под тяжестью своих черных одеяний. Сейчас вид у него был совершенно убитый, руки и ноги так явственно дрожали от изнеможения, что, лишь опираясь на посох, он мог держаться хоть сколько-то прямо. Эдмонд глянул на Риса, и в его осоловелых глазах промелькнуло виноватое выражение – то ли он извинялся за то, что говорил им прежде, то ли за то, что сейчас произойдет. Затем он медленно, постукивая посохом, без единого слова вышел из приемной.

Сер Евангелина проводила взглядом Первого Чародея, и на миг ее каменное лицо смягчилось. Она смежила веки и вздохнула – так вздыхает человек, вынужденный заниматься крайне неприятным делом. Потом Евангелина вновь открыла глаза, и от минутной слабости не осталось следа.

– Чародей Рис, – проговорила она, жестом предлагая тому войти в кабинет.

Адриан шагнула вперед.

– А как же я? – резко осведомилась она.

– Всему свое время.

– То есть я должна тут торчать, покуда вы, мать вашу, не соизволите решить, что пора? Почему с нами обращаются как с преступниками? Если вам нужна наша помощь в расследовании – так это не самый лучший способ ее…

– Всему. Свое. Время.

В голосе храмовницы лязгнула сталь. Предостерегающий взгляд недвусмысленно намекал, что терпение Евангелины почти истощилось, и этот намек заставил умолкнуть даже Адриан. Глядя на нее, Рис выразительно качнул головой – остынь, мол. По крайней мере, он надеялся, что Адриан поймет его именно так. Женщина стиснула зубы, ожгла его сердитым взглядом, но все же промолчала.

Вслед за рыцарем-капитаном Рис вошел в кабинет.

На первый взгляд здесь ничего не изменилось. Все те же трофеи, напоминавшие о славной армейской юности рыцаря-командора. Все та же унылая картина кисти какого-то родственника рыцаря-командора, помешанного на пасторальных пейзажах орлесианского захолустья. Все тот же книжный шкаф, битком набитый тягомотными трактатами по истории и догматам Церкви. Очаг давно уже не горел, а едва дымился, однако ухитрялся кое-как прогревать комнату. Одно только изменилось в кабинете: здесь не было самого рыцаря-командора.

Вместо него за массивным дубовым столом сидел совершенно незнакомый человек. Обильная седина в волосах показывала, что он немолод, но лицо его было словно вырублено из камня. Доспехи незнакомца напоминали храмовнические, разве что были черного цвета и с необычной эмблемой – похоже на солнце Церкви, но с одиноким глазом посередине. Примечательней всего оказался взгляд его серых глаз – ледяной и острый. Это был настоящий воин, причем из тех, кто убивает не задумываясь. Впервые за все время Рис почувствовал себя в нешуточной опасности.

– Садись, – бросил незнакомец, коротко кивнув на стул, стоявший по другую сторону стола.

Рис подчинился прежде, чем успел осознать, что делает. И сидел тихо, следя, как незнакомец перебирает листы пергамента. Затянувшееся молчание не сулило ничего хорошего, и Рис даже затруднился бы объяснить, что его больше пугало – то, что в этих пергаментах могло быть что-то о нем самом, или вид Евангелины, которая с ничего не выражающим лицом стояла навытяжку у стола.

Он деликатно откашлялся. В конце концов, вовсе не обязательно, что его ждут именно неприятности.

– А рыцарь-командор к нам присоединится? – осторожно осведомился он.

Незнакомец оторвался от чтения и вскинул брови, с интересом разглядывая неуместно дерзкого мага. Секунду казалось, что он так ничего и не ответит. Затем он положил пергаменты на стол и с нарочитой неспешностью выровнял их в аккуратную стопку.

– Рыцарь-командор Эрон более не является главой этого подразделения ордена. Мое имя – Лорд-Искатель Ламберт, и в Белом Шпиле – вплоть до последующих распоряжений – буду командовать я.

По спине Риса пробежал холодок. Он мог не сразу распознать необычную эмблему на латах собеседника, но кто такие Искатели, знал хорошо. Искатели Истины – так назывался орден, который стоял выше храмовников и служил непосредственно Великой Жрице. Разговоры об этом ордене велись только шепотом и лишь на одну тему: где появился Искатель, там жди беды.

– Это как-то связано с убийствами? – спросил Рис.

Лорд-Искатель помедлил, сверля взглядом дыру в черепе мага.

– Тебе известно об убийствах?

– О них всем известно. Если вы не сообщаете нам, что происходит, это не значит, что мы не способны догадаться обо всем сами. Мы же не идиоты.

Лорд-Искатель метнул убийственный взгляд на Евангелину, однако та с изумительной стойкостью сделала вид, что не заметила этого. Лишь уголок ее губ чуть дернулся, как бы напоминая: «Я же говорила». Тогда Лорд-Искатель скрестил руки на груди и вновь обратил сверлящий взгляд на Риса.

– Странно – все прочие маги в этой башне дружно, как один, утверждают, что понятия не имеют об убийствах. Было бы крайне любопытно выслушать, что же, как ты утверждаешь, известно тебе.

Рис мог солгать, но к чему? Вполне вероятно, что Лорд-Искатель и так уже знает, что он собирается сказать. И все же уступать нажиму было досадно. Рис не обладал талантом Адриан смачно ругаться, но и не привык давать себя в обиду. В конце концов, храмовники правят в башне не потому, что маги их об этом просили, а потому, что это в их власти и Церковь полагает правление их священным долгом. От магов требуют только одного – безоговорочного подчинения, а Рис не из тех, кто может беспрекословно смириться с подобной несправедливостью.

– Думаю, убийств было пять, – начал он небрежным тоном, – хотя я слышал, что самое меньшее – двенадцать. Наверняка не знает никто.

– Продолжай.

– Первой жертвой был новичок. Деревенский парнишка, которого привезли с юга Сердцевины. Нам даже не довелось узнать его имени, потому что его убили в камере всего через два дня после того, как храмовники привезли его в башню.

– Странно, что ты вообще мог об этом узнать.

– Что же тут странного? Вы ведь держите в темнице не одних только новичков, а ее стены не могут поглотить все звуки. Кто-то в камере по соседству слышал крики – страшные крики, а на следующий день храмовники носились по башне как ужаленные.

Лорд-Искатель пожал плечами:

– Новички часто умирают.

Рис почувствовал, что закипает. Судя по небрежному тону, каким были произнесены эти слова, смерть молодого мага считалась сущей безделицей. Он постарался взять себя в руки, сохранить легкомысленный вид и улыбку на лице – словом, не дать собеседнику вывести его из себя. Это было ох как нелегко.

– Вот только при этом не вопят благим матом, – наконец процедил он сквозь зубы.

Лорд-Искатель пропустил эту реплику мимо ушей:

– Как ты узнал о других убийствах?

– Мы… нам было известно, что в башню привозили новичков, но потом они не появлялись среди нас уже учениками. Храмовники утверждали, что их, мол, отправили в другой Круг, но когда храмовник лжет, это легко распо-знать. Слишком много было расспросов и внезапных обысков. А затем погиб Джолен.

Лорд-Искатель вопросительно глянул на Евангелину.

– Четвертая жертва, – кивнув, пояснила она.

– Ах вот как, – проговорил он. – Да, неудивительно, что местные храмовники не сумели сохранить это происшествие в тайне.

– А с какой бы стати вам хранить его в тайне? – резко вопросил Рис, чувствуя, как в нем, невзирая на все попытки сдержаться, закипает гнев. – Если кто-то рыщет по башне и убивает магов, то разве мы, маги, не вправе знать об этом? Храмовники вроде бы должны нас защищать! Разве не по этой причине – отчасти – нас и держат взаперти?

Лорд-Искатель вперил в Риса ледяной взгляд, и тот сразу же пожалел о своей вспышке. Причем помимо воли; на самом деле ему хотелось и дальше кричать, скандалить, втолковывать этой парочке, насколько несправедливо обращаться с магами – зрелыми и могущественными чародеями – будто с неразумными детьми. Под ледяным взглядом Ламберта он отчетливо понял, что это бессмысленно. Рис неплохо разбирался в людях. Лорд-Искатель, дай ему повод, без раздумий перерезал бы горло Рису, прежде чем тот успел бы подумать о магии. И перерезал бы с тем же ледяным немигающим взглядом.

Лорд-Искатель нахмурился, побарабанил пальцами по столу, как бы выбирая наиболее уместный ответ.

– Безусловно, – наконец изрек он, – магов содержат в башне отчасти именно для того, чтобы вас защищать.

Тон его внезапно сделался любезным, и это отчего-то показалось Рису еще страшнее.

– Другая причина вашего заточения состоит, вне сомнений, в том, что магия сама по себе опасна. Опасна порой даже вопреки добрым намерениям самого мага – если им завладеет демон… а ведь далеко не все маги отличаются добрыми намерениями?

Вопрос этот таил в себе угрозу и задан был явно неспроста.

– Знаком ли тебе некий чародей по имени Жанно? – осведомился вдруг Лорд-Искатель.

– Да, конечно. Старший чародей нашего Круга, как и я.

– Боюсь, что он был старшим чародеем. Прошлым вечером Жанно на глазах у множества свидетелей совершил покушение на жизнь Верховной Жрицы и сам был убит.

И Лорд-Искатель впился зорким взглядом в лицо Риса, ожидая, какое впечатление произведут его слова.

Рис похолодел, как холодеет человек, вдруг обнаруживший, что до сих пор беспечно прогуливался по самому краю смертельно опасной пропасти. Стало быть, не в одних убийствах дело, не только в них. Жанно покушался на жизнь Верховной Жрицы? Да как ему вообще удалось выбраться из башни? Проделать такое без посторонней помощи… просто немыслимо. Внезапно все встало на свои места – и непонятное отсутствие рыцаря-командора, и загадочное поведение Первого Чародея.

– Да… понимаю, – только и сумел выдавить Рис.

– При покушении Жанно использовал магию крови, – продолжал Лорд-Искатель. – Ты знал, что он владеет запрещенными чарами?

– Нет, понятия не имел.

– Занятно.

Лорд-Искатель все так же барабанил пальцами по столу, и только этот звук нарушал воцарившуюся в комнате тишину. Рис почувствовал, что по лбу его медленно ползет капля пота. Удержать весь Круг под неусыпным надзором было невозможно, разве что запереть магов по кельям, точно узников. Храмовники знали, что маги по-стоянно перешептываются и сплетничают у них за спиной, и логично было предположить, что они также обмениваются друг с другом приобретенными познаниями. Там, где завелся один маг крови, может появиться и другой. И не один.

«Они считают, что мне об этом известно. Или что я тоже маг крови».

– На сегодняшний день в Белом Шпиле убиты шестеро, – сообщил Лорд-Искатель. – Четверо новичков и двое учеников. Все прочие убийства, о которых ты слышал, – досужие выдумки. Впрочем, эти шесть случаев весьма… примечательны.

Он жестом приказал Евангелине изложить детали. Храмовница явно сомневалась в такой надобности, но тем не менее подчинилась.

– Все шестеро были заколоты ударом в сердце и брошены истекать кровью, – бесстрастным тоном начала она. – Орудие убийства найдено не было. На трупах не было обнаружено никаких следов. Насколько нам удалось понять, убийца, кто бы он ни был, сумел проскользнуть мимо стражников, отпереть камеры и уйти незамеченным. Никем.

В голову Риса закралось смутное подозрение. Он попытался прогнать эту мысль, выбросить ее из головы – но тщетно. «Незамеченным… никем…» – только и твердил он, стараясь не выдать своих мыслей, но, судя по тому, как хищно уставились на него оба храмовника, без особого успеха.

Лорд-Искатель навалился на стол, сцепил пальцы и вперил испытующий взгляд в Риса.

– Вполне возможно, – проговорил он, – что все эти убийства совершил храмовник, а собратья по ордену его покрывают. Можно предположить, что убийц было несколько и они возжаждали крови тех, кого были приставлены охранять. Случай прискорбный, однако не единичный.

– Я первым делом опросила всех храмовников, – пояснила Евангелина Рису, словно оправдываясь. – Мы стали менять расписание дежурств, перемещали стражников с одного поста на другой…

– Точно так же возможно, – перебил ее Лорд-Искатель, – что некий маг крови усыпил стражника либо вынудил его забыть все, что тот мог увидеть. Подобные чары, дающие власть над разумом, и есть одна из причин, по которым магия крови находится под запретом. Кровь, пролитую жертвой, могли между тем использовать для иных, куда более страшных чар. Трудно даже представить, для каких именно.

– Убийства мог совершить и демон, – вставила Евангелина.

– Если и демон, то достаточно могущественный, чтобы подчинить себе магов Круга. – Лорд-Искатель порылся в пергаментах и, найдя нужный лист, постучал по нему пальцем. – Здесь сказано, чародей, что ты медиум.

Рис постарался сохранить бесстрастный вид.

– Верно.

– Ты обладаешь редким даром обнаруживать духов и демонов, а также общаться с ними.

– Это так.

– Случалось ли тебе обнаружить духа или демона в Белом Шпиле?

Еще одна капля пота заползла Рису в глаз. Маг смахнул ее в надежде, что собеседники не заметят, как дрожат его руки.

– Да, но… в этом месте Завеса чрезвычайно тонка. Подобные случаи – часть моих научных трудов. О них наверняка сообщалось в докладах Первого Чаро…

– Мне известно о твоих трудах, – перебил Лорд-Искатель, и в голосе его прозвучало откровенное неодобрение. – Кроме того, я знаю, что ты прервал их почти год назад, после мятежа в Киркволле – то есть задолго до того, как начались убийства. Были ли такие случаи в последнее время?

– Нет, не было, – ответил Рис. Почти правдиво.

– Сдается мне, что маг, обладающий таким даром, легко обойдет все запреты храмовников. Мы ведь не в силах последовать за тобой через Завесу. Ты мог бы встречаться с демонами по ночам, когда все спят, – и концы в воду.

– Это не так просто, – возразил Рис. – Чтобы войти в Тень, будучи в полном сознании, нужны долгие приготовления, слаженная работа нескольких магов. Во время исследований меня приходилось всячески оберегать от духов, с которыми я общался, на случай если…

– Тебя превратят в одержимого, – закончил за него Лорд-Искатель.

– Изучение духов и демонов жизненно необходимо для защиты от них. После каждого ритуала рыцарь-командор тщательно обследовал меня. Он доверял мне. Иначе бы…

Лорд-Искатель аккуратно положил пергамент поверх стопки листов.

– Проницательность рыцаря-командора не помогла ему ни уберечь своих подзащитных, ни обнаружить у себя под боком мага крови.

При этих словах сер Евангелина насупилась, но Лорд-Искатель Ламберт ничего не заметил. Рис помрачнел: дела принимали скверный оборот. Совсем скверный. Он спросил напрямую:

– Меня в чем-нибудь обвиняют?

– Нет. Пока что.

Рыцарь-капитан кашлянула, намеренно не заметив предостерегающий взгляд Лорда-Искателя. И подалась к Рису.

– Я видела тебя с Жанно, – негромко проговорила она. – И тебя, и чародейку Адриан. Все вы, все трое, – либертарианцы. Думаю, ты понимаешь, что нас беспо-коит.

Вот оно, началось! Рис давно гадал, когда же зайдет речь о либертарианцах, и сейчас слова Евангелины настолько взбесили его, что он отбросил все попытки сдержаться.

– Думаете, все либертарианцы стали магами крови? По-вашему, ради обретения свободы для Круга мы готовы пойти на все? Даже стать теми, из-за кого и был создан Круг? – Рис подался вперед, ожег гневным взглядом сперва Евангелину, затем Лорда-Искателя. – Так вот что я вам скажу: я не знал, что Жанно стал магом крови, и не знаю, почему он совершил то, что совершил. Мы с ним никогда не были близки. Узнай я обо всем этом – тут же сообщил бы Первому Чародею. Именно такие люди бросают тень на наше братство, да и на всех магов.

– Тогда скажи нам, кто был с ним близок.

Маг скрестил руки на груди.

– Нет.

У Лорда-Искателя округлились глаза.

– Ты отказываешься отвечать?

– Отказываюсь. Я не стану невольным участником гонений, которые обрушатся на мое братство. Нас и так первыми винят во всех грехах.

– Тогда дай нам другой ответ.

– Вам не нужны ответы! – Рис вскочил, вызывающе глядя на собеседника. – Это же не расследование! Кто-то там покушался на жизнь Верховной Жрицы, и вы теперь места себе не найдете, покуда не состряпаете подходящий заговор. Словом, что бы вы там ни замышляли, валяйте, действуйте! Засадите меня в темницу. Вдруг этот таинственный убийца меня прикончит? Уж тогда-то я разом очищусь от всех подозрений!

Наступило долгое напряженное молчание, которое прервал лишь разочарованный вздох Евангелины. На лице Лорда-Искателя было написано холодное бешенство. Он поднялся из кресла, чопорным движением оправил нагрудник и процедил:

– Глупая выходка.

Если Лорд-Искатель ждал от Риса какого-то ответа, то ожидания оказались напрасными. Маг не тронулся с места, и несколько мгновений они сверлили друг друга ненавидящими взглядами. Рис прекрасно понимал, что за такое поведение его и впрямь могут бросить в камеру. И продержат там до самой смерти, а то и превратят в Усмиренного – просто так, на всякий случай. Впрочем, Рису теперь было на это наплевать. Одно дело – бесследно сгинувший ученик, но он-то старший чародей, к тому же либертарианец. Пускай храмовники попробуют объяснить его исчезновение всем прочим магам, а в особенности Адриан. Пусть сами убедятся, что из этого выйдет. Ничего хорошего, если вспомнить о настроениях, бурлящих в башне весь этот год после мятежа в Киркволле.

– Пошел вон! – прорычал Лорд-Искатель.

Сер Евангелина шагнула к Рису и крепко взяла его за плечо. Тот попытался было вырваться, все так же, в упор, дерзко взирая на Лорда-Искателя. Этот тип явно жаждал драки, и Риса так и подмывало пойти ему навстречу. Все же он сдался и позволил вытолкать себя из кабинета, считая, что еще легко отделался.

В конце концов, он и вправду знает больше, чем сказал. И храмовникам это теперь тоже хорошо известно. Покидая кабинет, Рис не мог отделаться от ощущения, что шею его захлестнула невидимая петля и теперь только и ждет подходящей минуты, чтобы затянуться потуже.

Допрос Адриан прошел не лучше. И даже гораздо хуже, если судить по ее последующему бешенству. И несколько часов спустя она все еще разъяренно вышагивала по общему залу, твердя каждому, кто соизволял выслушать, о заговоре храмовников.

Общий зал на самом деле вовсе не предназначался для общих собраний. То была просторная площадка, примыкавшая к кельям магов на средних ярусах башни, откуда можно было пройти к центральной лестнице. Особым уютом она не отличалась – голые каменные полы да пара небольших окон, из которых зимой сквозило холодом. Вдоль колонн, подпиравших свод зала, рядами высились статуи – угрюмые фигуры воинов из давнего прошлого. Рис терпеть не мог эти статуи. Ему чудилось, что надменные неживые глаза так и сверлят его взглядом, безмолвно осуждая за наглость быть магом.

Впрочем, больше магам податься было некуда. Слухи о присутствии в башне Лорда-Искателя, равно как и весть о покушении на жизнь Верховной Жрицы, разнеслись повсюду с быстротой лесного пожара. К тому времени, когда Рис и Адриан появились в общем зале, там уже было не протолкнуться. Все разговоры велись приглушенными голосами, как будто громкое слово могло вызвать неудовольствие храмовников. Страх нависал над толпой грозовым облаком, но в нем таились молнии гнева.

Что, если Лорд-Искатель объявит Право Уничтожения? Этот вопрос повторялся снова и снова. Смириться с мыслью, что всех магов башни до единого могут предать мечу, было нелегко. Право Уничтожения, которым обладали храмовники, должно было применяться только как последнее средство в том случае, если Круг безнадежно погрязнет в запрещенной магии. По всей вероятности, именно это и произошло в Киркволле. Если Право Уничтожения с тех пор не объявлялось ни разу, то, безусловно, лишь из опасения вызвать новый мятеж… но кто знает, когда чаша терпения храмовников переполнится?

Судя по речам Адриан, тот же самый вопрос можно было задать и о магах. Она не верила тому, что Лорд-Искатель говорил о Жанно. Каким образом маг-одиночка мог так близко подобраться к Верховной Жрице? Адриан считала, что вся эта история выглядит крайне подозрительно и что попытку покушения придумали храмовники, дабы привлечь на свою сторону общественное мнение.

Рис не был в этом уверен. Среди либертарианцев ходили слухи, что некоторых магов уже не устраивают мирные пути освобождения, тем более что после роспуска Коллегии чародеев таких способов и не осталось. Эти маги стремились действовать – даже если придется силой тащить за собой не желающих драки собратьев. С них сталось бы ради победы пустить в ход запрещенные ритуалы, не говоря уж о том, чтобы скрыть свои действия от прочих членов братства. Словом, у храмовников были веские причины для беспокойства.

Вот только храмовникам известно далеко не все. Стоя в общем зале и наблюдая за толпой, которая колыхалась вокруг подобно штормовому морю, Рис терзался угрызениями совести. Он действительно кое-что скрывает – и от храмовников, и от собратьев-магов. Никому из них Рис не мог открыть всей правды, и маловероятно, что ему когда-нибудь удастся это изменить.

Адриан двинулась к нему, явно собираясь произнести очередную обличительную речь. Что это? У нее открылось второе дыхание? Разговоры в зале давно уже шли по замкнутому кругу и вряд ли могли привести к чему-то толковому – хотя, конечно, не по вине Адриан.

– Ты намерен хоть что-нибудь сделать? – резко осведомилась она.

Рис ухмыльнулся:

– Я этим уже занимаюсь. Наблюдаю.

– И только?!

– Дражайшая Адриан! – хохотнул Рис. – Каких именно действий ты от меня ждешь? Это ты у нас воплощение праведного гнева. За тобой и наблюдать-то – нелегкий труд.

Он хотел было обнять женщину за плечи, успокоить, прежде чем та позволит себе какую-нибудь необдуманную выходку, но Адриан вырвалась и ожгла его возмущенным взглядом.

– Не мели чепуху! Ты не хуже меня знаешь, что к твоим словам прислушаются скорее, чем к моим! Так всегда бывает.

– Отнюдь нет, – пробормотал Рис, самую малость кривя душой.

Кое-кто из молодых чародеев уже заговаривал с ним, в тайной надежде задавая осторожные вопросы. Другие маги и сейчас прислушивались к их разговору. Они ждали, что ответит Рис. Это ожидание явственно читалось в их глазах. Ощущение было не из приятных.

– Первый Чародей бездействует! – заявила Адриан достаточно громко, чтобы ее расслышал сам Эдмонд.

Тот стоял неподалеку, молча глядя в окно. До сих пор он не обменялся ни с кем ни единым словом и, услышав реплику Адриан, лишь измученно прикрыл глаза. Рис от души посочувствовал старику – события последних дней поставили его в более чем тяжелое положение. Неужели Адриан этого не понимает? Он вскинул руку, жестом призывая собеседницу умерить голос, но та лишь решительно отмахнулась.

– Бездействует! И другие старшие чародеи ничем не лучше! Только ты можешь что-то сделать, Рис, – так возьми же дело в свои руки!

Всегда одно и то же. Адриан была прямолинейна и легко наживала врагов. Рис, как говорила она, обаятелен, ему проще вызвать симпатию окружающих. Он мог бы донести ее точку зрения до тех, кто не желает ее слушать, – Адриан об этом твердила, сколько бы Рис ни возражал, что в таком случае он окажется в том же положении, что и она сама.

– Ничего не выйдет, – сказал он вслух.

Адриан тяжело вздохнула и опустила голову. Рис разочаровал ее – правда, уже не впервые. Они с Адриан давние друзья… откровенно говоря, одно время они были даже не просто друзьями, насколько позволял затворнический уклад Круга. Вот только Рис никогда не станет вождем магов, чего хотелось бы Адриан… а потому они так и остались товарищами, и не более.

– По крайней мере, расскажи про убийства. – Она понизила голос. – Ты же знаешь, они умирают от любопытства, а мне не удалось вытянуть из Искателя даже этого. Напыщенный, высокомерный ублюдок!

Рис замялся. Меньше всего он хотел говорить именно об убийствах. Впрочем, ему так и не пришлось принимать никакого решения: миг спустя в общий зал вошли несколько стражников и приказали всем разойтись по кельям. Риса такой оборот нисколько не удивил. При обычных обстоятельствах и он, и Адриан уже оказались бы в темнице – вкупе со всеми, кто хотя бы однажды поздоровался с Жанно. По счастью, храмовники сейчас не были заинтересованы в том, чтобы разжигать недовольство магов.

Адриан, разумеется, нисколько не оценила их снисходительность. Глаза ее гневно засверкали, и Рис с замиранием сердца ждал неизбежной вспышки. Повезло: именно в эту минуту Первый Чародей наконец-то вышел из оцепенения. Отвернувшись от окна, Эдмонд вполголоса предложил собравшимся подчиниться приказу. И набраться терпения: мол, поживем – увидим. Эта краткая речь остудила пыл Адриан, и маги начали потихоньку расходиться.

Рис вздохнул с облегчением. Быть может, теперь ему удастся осуществить задуманное.

Следующие несколько часов он провел в своей келье – лежал на койке и смотрел в потолок. Время от времени за дверью слышались шаги проходивших по коридору стражников. Хорошо, что старшим чародеям полагаются отдельные комнаты. Как бы скудно они ни были обставлены, все же здесь можно уединиться, что в общих спальнях немыслимо. Само собой, и из спальни можно выскользнуть без труда – ученики проделывают это по-стоянно, но от соседей по комнате не скроешься. Рису же нужно было, чтобы никто не узнал, куда именно он отправится.

Ближе к полуночи в башне воцарилась мертвая тишина. Вот уже больше часа из-за двери не доносилось ничьих шагов. «Что ж, – сказал себе Рис, – сейчас или никогда». И медленно сел на койке, прислушиваясь в кромешной темноте, не раздастся ли в коридоре хоть малый шорох, возвещающий о приближении стражников. Нет, ни звука.

Рис нашарил стоявший у стены посох. От его прикосновения дерево потеплело, ожило. Хрустальный шар, приветствуя хозяина, озарил келью неярким свечением, но Рис одним взмахом руки погасил его. Свет ему сейчас был совсем ни к чему.

И тут же он вздрогнул – в тот самый миг, когда свет погас, в комнате что-то шевельнулось. Взяв себя в руки, Рис усилием воли засветил посох и выдохнул, когда понял, что видел лишь собственное отражение в большом зеркале с резной рамой, которое стояло в углу кельи. То был подарок Адриан – она купила зеркало в городе много лет назад, когда магам еще было разрешено выходить в город. «Сможешь вдоволь налюбоваться собой», – заметила она со смехом, а смеялась Адриан так редко, что Рису не хватило духа отказаться от подарка. Впрочем, зеркало так и осталось единственной во всем его имуществе причудливой безделушкой, и Рис до сих пор не мог привыкнуть к его присутствию. Раздраженный, он едва удержался от соблазна с силой пнуть злосчастное зер-кало.

«Уймись, болван, не то сам себя предашь в руки храмовников». Рис позволил себе усмехнуться, и страх понемногу рассеялся. Осталась дрожь во всем теле да еще неловкость, оттого что свалял изрядного дурака.

Рис загасил посох и крадучись двинулся к двери. Он повозился с засовом, стараясь отодвинуть его как можно медленнее, и был вознагражден за труды: дверь открылась с одним чуть слышным щелчком. Рис осторожно выглянул в коридор. У центральной лестницы висела лампа со свет-камнем, но она была далеко, а ближе весь коридор затопила тьма. Снаружи не было видно ни души, но Рис не мог полагаться на зрение.

Сосредоточившись, он проник мыслью за Завесу и призвал духа. Тот был крохотный – клочок тумана, едва ли обладавший собственным сознанием. Сияющий шарик завис над ладонью Риса, источая магическое гудение, от которого щекотало в затылке.

– Мне нужно, чтобы ты не шумел, – прошептал Рис. – Справишься?

Дух возбужденно заплясал над ладонью и потускнел. Теперь Рис едва мог разглядеть его. Он подбросил туманный шарик и смотрел, как тот неспешно выплывает в общий зал. Даже для таких крошечных духов пребывание в мире плоти служило источником неописуемого ликования. Их приводили в бесконечный восторг сущие пустяки – деревянный стул, недоеденный кусок мяса, перышко. Предоставленный самому себе, дух часами бы кружил там и сям, с восхищенным гудением обследуя окружающую обстановку.

Храмовники косо смотрели на использование даже таких кротких духов, хотя категорического запрета не налагали. Призывали же лучшие целители себе на помощь духов сострадания. Подобные духи ненадолго задерживались по эту сторону Завесы и почти сразу возвращались в свой призрачный мир, но Церковь все равно относилась с подозрением ко всякому, кто обладал способностью к общению с ними, то есть к таким, как Рис, но все же этот дар находил себе применение.

Рис терпеливо ждал. Он уже начинал опасаться, что дух отвлекся от порученного дела, – и тут почуял, что его бесплотный посланец возвращается. Туманный шарик опустился на раскрытую ладонь и возбужденно застрекотал. Рис прикрыл глаза, стараясь извлечь из памяти духа все, что тот видел на своем пути. Вначале образы были сумбурные – судя по ним, в общем зале торчало не менее десяти храмовников. Потом Рис сообразил, что дух загляделся на статуи и не сумел отличить их от живых людей. Весьма похоже на духов.

Впрочем… одна из «статуй» двигалась. Рис сосредоточился на этом образе и получил от духа достаточно четкое видение, чтобы разглядеть все подробности. Часовой в дальнем углу лестничной площадки. Стало быть, за коридором все-таки следят.

– Мне нужна от тебя еще одна услуга, – негромко и просительно проговорил он. Дух слетел с его ладони, заранее трепеща от предвкушения. – Я хочу, чтобы ты увел этого человека. Куда – не важно. Просто отмани его ненадолго, а потом ты будешь волен вернуться в Тень.

Задание было воистину сложное. Дух закрутился на месте, едва заметно замерцал, размышляя, и вновь уплыл прочь. Минуту спустя Рис услышал, как невидимый стражник приглушенно выругался. Затем дробно затопотали шаги, быстро удаляясь вниз по лестнице. Отлично. Теперь у Риса есть время, чтобы исполнить задуманное.

Выскользнув в коридор, он повернул не к лестнице, а в укрытую мраком часть общего зала. За спальнями скрывалась крохотная каморка. Ступая как можно тише, Рис подобрался к ней и нырнул внутрь.

В каморке царила кромешная тьма и стоял густой запах застарелой гари. Подавив приступ кашля, Рис засветил посох. Свет, озаривший каморку едва ли на расстояние вытянутой руки, выхватил из темноты ряды ветхих шкафов, битком набитых всякой рухлядью, которой пользовались Усмиренные, обслуживавшие комнаты магов. Видно было и то, что в каморке частенько появлялись ученики: пол усыпан хлебными крошками, пеплом как из запретных курительных трубок, так и от истощенных свет-камней.

В таком случае странно, что ученики не обнаружили в дальней стене каморки незакрепленный камень. Сумей они это сделать – очень скоро сообразили бы, что тесниться в клетушке им незачем. При нажатии на камень открывался люк, за которым тянулся узкий лаз. По нему можно было незамеченным пробраться мимо поварен и спуститься на подземные ярусы. Подобных тайных ходов в Белом Шпиле было множество, и те немногие маги, которые знали о них, ревностно хранили секрет, чтобы храмовники не запечатали ход.

Час, если не больше, Рис ползком, в пыли и кромешной темноте пробирался по узкому ходу. Возле поварен ему пришлось буквально волочить себя между стенами, задерживая дыхание, чтобы не задохнуться от зловония. Наконец тайный ход вывел его к необычно крутой лестнице. Здесь можно было выпрямиться во весь рост, зато стены сузились настолько, что Рис едва протискивался между ними. Вокруг царила затхлость. Духота. Удушье.

Ощутив наконец дуновение свежего воздуха, Рис едва не вскрикнул от ликования. Он знал, что лестница вела к открытой комнате в той части подземных ярусов, которой давным-давно никто не пользовался. Это означало, что он близок к цели. Рис нетерпеливо ринулся вперед… и, как выяснилось, излишне поспешно. Одна из ступенек в самом низу лестницы обрушилась под его тяжестью, и он, испуганно вскрикнув, ничком повалился в пустоту.

Посох вылетел из его руки и, погаснув, с глухим стуком покатился вниз. Миг спустя за посохом последовал и сам Рис. Он попытался цепляться за стены, чтобы замедлить падение, но этим только ухудшил дело. Он кубарем покатился вниз, ударился головой о стену и в итоге со всей силы рухнул на пол.

О-ох!

Рис валялся в непроглядной тьме, терпеливо свыкаясь с болью. Боль была изрядная. Он медленно, ощупью обследовал себя. Руки сгибаются хорошо. Ноги целы. Ни одной кости не переломано, хотя тело, кажется, вот-вот развалится на куски. Что ж, уже повезло.

До слуха его не донеслось ни шагов, ни иных звуков, которые означали бы, что кто-то услышал шум падения и отправился выяснять, в чем дело. В этом не было ничего удивительного. Темницы отсюда недалеко, но звук в Яме распространялся такими причудливыми путями, что вряд ли кто-то, даже если бы и услышал шум, сумел бы отыскать его источник. Да и стражники обычно в эти места не забредают, хотя все когда-нибудь случается в первый раз.

Рис, постанывая, кое-как поднялся на колени и принялся шарить вокруг в поисках посоха. Руки натыкались на пыль… снова пыль… и опять-таки пыль. Среди других находок были выпавшие из стен камни и обломки трухлявой древесины. Вполне вероятно, что здесь когда-то располагалась кладовая, хотя трудно вообразить, сколько лет назад было это «когда-то». На полу кое-где валялись ветхие бочонки и ящики, давным-давно опустевшие и служившие лишь пристанищем для пауков. Интересно, табурет еще здесь? Некогда его принес сюда какой-то неустрашимый маг, но садиться на этот табурет уже небезопасно.

Наконец Рис отыскал посох. Стиснув древко в руке, он засветил хрустальный шар…

…и вскрикнул. Рядом кто-то был.

Юноша сидел на корточках шагах в пяти от Риса, боязливо глядя на него из-под копны спутанных белокурых волос. Он явно не был ни магом, ни храмовником: потертые кожаные штаны и куртка щедро измазаны пылью и грязью, а их владелец, судя по всему, не мылся целую вечность. Поза выдавала настороженность и страх – так застигнутая на открытой местности крыса замирает, парализованная ужасом, но вместе с тем всей душой жаждет броситься наутек.

– Коул! – пробормотал Рис, делая глубокие вдохи, чтобы утихомирить неистово бьющееся сердце. – Ты меня до смерти перепугал.

Юноша прикусил нижнюю губу и неловко поежился.

– Тебя давно не было, – сказал он. Голос у него был скрипучий, явно оттого, что хозяин пользовался им нечас-то. – Я думал, ты меня забыл.

– Нет, не забыл. Разве я не говорил тебе, что в последнее время стало труднее пробираться сюда?

Рис осторожно поднялся на ноги. Отряхнулся от грязи и пыли, хмурясь при виде порванной одежды и ушибов, которые тем труднее будет потом объяснить. И замер, вспомнив наконец, чего ради в первую очередь явился сюда. Он повернулся к Коулу, тщательно обдумывая, как лучше повести разговор. Юноша и без того был издерган.

– Мне нужно тебя кое о чем спросить, – решился Рис. – Это важно.

– Ух! – Коул заерзал на месте, словно провинившийся сорванец, который ищет повода удрать, но не смеет рвануть наутек, – и одно это движение разом сказало Рису все, что он хотел узнать.

Коул точно знал, о чем Рис собирался его спросить. Знал, но все равно пришел к нему, потому что не мог иначе.

– Это же ты? Ты – убийца?