Мастер меча тысячелетней выдержки. Том III

Глава 3

Шагая вперёд по густому, неестественно зелёному лесу, Петя старался не оборачиваться назад.

Ну его ко всем Богам, этого Сизифа. Он не вернётся и будет просить у него помощи с возвращением на Землю — он всё сделает сам. Да, может быть, Сизиф опытнее, да, может быть, это в каком-то смысле глупость… зато точно никто не решит никем пожертвовать ради цели и не сгинет, потому что в какой-то момент Сизиф отвлечётся и забудет о его существовании.

Ничего. Он справится сам. Они — справятся. А Сизиф там пусть делает что хочет, но без них.

Но если Петя был твёрдо уверен в том, что поступил правильно, то процессия, тянувшаяся за ним через лес, к единому мнению прийти не могла. Двое культистов, идущих позади всех, мрачно молчали, и было неясно, о чём они вообще думают; что же до Хэндлера и Стерлинга…

— … да не гони на Петю! — возмущался Стерлинг, идущий вторым. — Он знает, что делает!

— Да? — тянул Хэндлер, недовольно глядя на него. — А это не ты говорил, что он продержал тебя несколько месяцев в Аду, прежде чем сделать хоть что-то?

— Это были обстоятельства! — Стерлинг нахмурился. — И-и… он знал, что там мне ничего не угрожает!

Он кинул взгляд на Петю; тот промолчал.

— Просто признай! — взмахнул руками Хэндлер. — Петя, может, и умён, но именно он втянул нас во всю эту ситуацию…

— Да? А мне показалось, что тот старик-магистр решил открыть новый портал…

— У магистра был план! А Петя и Сизиф нарушили его!

— Какой план? Продать нас всех Богам⁈ — разозлился Стерлинг. — Знаешь, ты и сейчас можешь это сделать! Боги вон, рядом, хочешь им прислуживать — иди и сдай нас всех. Чего ради ты тогда таскаешься за нами?

— Я о том и говорю! — продолжал нудеть, как потревоженный комар, Хэндлер. — У магистра был план, как сделать всё, не рискуя, а теперь мы в полной жопе! Думаешь, Боги будут меня слушать, если я приду к ним? Или тебя? Любого из нас? Они просто размажут нас, как Борей размазал парней!..

Оба культиста, идущих позади, заметно вздрогнули.

— … а они тут повсюду, потому что это грёбанный мир Богов! И единственный, кто мог бы вытащить нас отсюда, это Сизиф!

— Тогда и шёл бы за ним, — огрызнулся Стерлинг. — Нет, ты увязался за нами!

— Да потому что я для него никто! — лицо Хэндлера покраснело. — Он меня даже не знает! Значит, шанс, что он бы мной пожертвовал, слишком высокий, понимаешь ты это? А Петей он не пожертвует, да и за тобой он лично в Ад спустился!

— Он меня сам же туда и запихнул!..

По мнению Пети, в Ад Стерлинга запихнул сам Стерлинг — когда самонадеянно решил проверить действие фолианта на себе. А ведь Петя тогда предлагал вначале испытать на ком-то другом…

Что поделать. Таким уж он был, ещё до всех событий. Умным (уж всяко умнее всяких Юджинов и Антонов), хорошим парнем, но… слишком самонадеянным и слишком оптимистичным. Видимо, даже несколько месяцев в Аду этого не исправили.

Что же до Хэндлера, то… то… то задолбал уже ныть, честное слово!!!

— Всё равно вам проще было бы с ним договориться! — не унимался тот. — И если бы мы — мы все! — остались с ним…

— Нет, я не должен был оставаться с ним! — не выдержал Петя, оборачиваясь на него.

Они застыли на месте; громкие голоса разносились по лесу — высокому, ярко-зелёному, на вид необычайно древнему, словно все деревья тут застали ещё сотворение их цивилизации. Ни Петя, ни кто-то другой не мог сказать, откуда у них такое чувство, но оно не оставляло никого из них.

Впрочем, каким ещё быть лесу возле Олимпа?

— … не должен был, — продолжил Петя, — потому что Сизиф — не герой и не спаситель. И уж точно не друг мне! Хотите знать, кто он такой? Он — самовлюблённый козёл, который никогда и ни за что не признает своих ошибок, даже если из-за него будет рушиться весь мир.

— Да, но если он наш шанс попасть домой…

— С какой стати? — Петя сдвинул брови под очками. — Что, по-твоему, Сизиф сделал бы? Щёлкнул бы пальцами и вернул нас всех обратно? Если бы он мог — мы уже были бы там, но знаешь, что?

— Ч-что? — Хэндлер отступил на два шага.

— Он не щёлкнул, — закончил Петя.

И, развернувшись, зашагал дальше.

Наверное, было немного неосторожно вот так орать здесь, рискуя, чтобы их заметил кто-нибудь нежелательный, но… иначе Хэндлер так и продолжил бы ныть, разве нет?

— … и всё-таки, — теперь Хэндлер заговорил шёпотом. — Как мы планируем вернуться? У нас есть какой-то план?

— Так же, как и попали сюда, — осадил его Стерлинг. — С помощью мозгов.

— Но прямо сейчас мы что делаем? — допытывался культист. — Почему мы идём по этому лесу?..

Петя тяжело вздохнул.

— Потому что ты задаёшь неправильные вопросы, Хэндлер, — заметил он.

— А? — не понял тут.

— Надо спрашивать не почему мы идём, — обернулся на него Петя, поправляя очки, — а куда и зачем.

Да, так уж вышло, что они прилетели в мир Богов и не знают, как вернуться обратно. Но… что толку будет просто найти выход — и попасть обратно в мир смертных, чтобы через неделю или месяц сдохнуть на божественной войне?

Они попали сюда случайно, но это шанс, особенно в преддверии войны. И не воспользоваться этим шансом было бы довольно глупо.

Берик радостно трусил через поле по направлению к цветущей виноградной рощице, то забегая вперёд, то уходя куда-то вбок. Кажется, он воспринимал всё происходящее как весёлую и долгожданную прогулку.

Что до нас, остальных, то мы вели себя немного сдержаннее. Я прижимал себе фолиант, Хаск закинул на плечо огромный меч. Кажется, Дит говорил о его волшебных свойствах; а нет ли среди них опции «Уменшить меч» или «Спрятать его в карманное измерение»?.. Нужно покопаться, посмотреть, а то неудобно же так таскаться с ним повсюду — только внимание привлекать.

— … в целом, тут жить довольно сложно, — распинался Константин, идя впереди, — но можно. Главное — не попасться на глаза большим дядям, но, по счастью, тут рядом есть укрытие.

Укрытие? Это, конечно, хорошо, но сколько ты планировал торчать в нём?

— Без него я бы давно загнулся, — продолжил мужчина, точно услышав мои мысли. — Попал сюда, что происходит на Земле — не знаю, как вернуться обратно — не знаю. Только и оставалось, что пить и гадать, остался ли ещё кто-то в живых…

— … пить? — удивился Хаск, перекладывая меч-рельсу на другое плечо. — Но… Вы же…

— Что, хочешь сказать, что я не пью? — рассмеялся Константин. — А ты поставь себя на моё место. Знать, что выхода нет, что всё плохо, и даже не иметь возможности вмешаться. Плюс к тому, осознавать, что я — не я, а созданная Вихрем копия.

Он поморщился.

Да уж. Если так приглядеться, то Магистр… скажем так, весь его облик говорил о том, что он знавал и лучшие времена. Одежда в каких-то пятнах, борода, которую я запомнил аккуратной, теперь всклокочена, а самое главное, в глазах — усталость и безнадёга.

— Сейчас дойдём до места, и вы мне всё расскажете, парни, — он покачал головой. — В подробностях, от и до!..

Пока что Константин задал лишь один вопрос — что с Амирой — и, услышав, что, когда мы видели её в последний раз, она была жива и здорова, отсиживалась в поместье Лебедевых, удовлетворился этим. Кажется, он и впрямь опасался, как бы по наши души не явился кто ещё из Богов, поэтому спешил увести нас в известное ему укрытие.

Я оглянулся на Олимп. Близко, очень близко… кажется, если сосредоточиться, я даже могу припомнить, как отсюда туда добраться.

Интересно, как там Петя и остальные? Они ведь направились прямиком в сторону Олимпа; мы-то хотя бы уходим в противоположную.

Где-то впереди Берик уже вбегал в виноградную рощу, когда вдруг неожиданно затормозил и, закрутив всеми тремя головами, принялся оглушительно чихать; звук разносился по всему открытому пространству.

Что, запах не нравится? Мы трое уже как раз подошли на достаточное расстояние для того, чтобы этот чарующий аромат явно испорченного винограда достиг и наших ноздрей. Мы с Хаском удивлённо принюхивались, и только Константин, кажется, ничего не замечал.

— Да, с непривычки долго будешь морщиться, — заметил он. — Ещё одна причина напиться, парни. Когда выпьешь, этот запах не так режет нос.

— Как-то… не очень вдохновляющая речь, — отозвался я. — Как для Магистра Ордена мечников.

Константин медленно покачал головой.

— Скажи честно, Стерлинг… или кто ты там…. как тебя на самом деле…

— Сизиф, — сухо подсказал я. — Очень приятно.

— Ага, очень. Скажи честно, Сизиф, — повторил он. — У тебя есть выход отсюда? Какой-нибудь волшебный ключ. Может, магическое заклинание в этой твоей книжке, что ты так бережно несёшь…

— Не-а, — я покачал головой.

— Ну вот и всё, — Константин пожал плечами. — Мы не дома, и Ордена здесь нет. Никакой я теперь не Магистр Ордена, а вы не мечники. Даже несмотря на вот это.

Он указал на клинок на плече у Хаска.

— Мы там, где железками вроде этой никого не вырубишь даже ненадолго. Не говоря уже про серьёзный урон…

— Я с этим не согласен, Магистр… — начал было Хаск.

— Вот и я был не согласен, когда только попал сюда, — отбрил его Константин. — В первые дни всё не мог смириться, рвался что-то сделать. Но пока мы тут — пока мы на их поле — мы ничего не сделаем. Чёрт, да мы даже на Земле…

Упс. Кажется, всё это и правда было слишком для Константина. У человека тут кризис личности, ну или как эта штука там называется.

— Но мы же ведь… — вновь попытался возразить ему Хаск.

— Да, — подтвердил я, качая Хаску головой. — Мы на их поле, и это хреново.

Константин, конечно, наш и всё такое. Но он провёл здесь много времени, и пока мы не поймём, чем он тут всё это время занимался, лучше бы не болтать лишнего. Он не успел увидеть мёртвого Борея — тело Бога рассыпалось в прах слишком быстро — и…

И отлично.

Я вертел головой, пока мы вступали под сень виноградной рощи. Что-то я не припомню в мире Богов таких… отвратных местечек.

Перебродивший виноград гнил, лёжа внизу или продолжая свисать с лоз; липкий, резко пахнущий сок скапливался внизу целыми лужами, пропитывая почву, и над всем этим великолепием вились целые полчища мух, мошкары и прочего гнуса. Роща цвела и зеленела, как и всё вокруг, и, наверное, будь этот виноград свежим, местечко выглядело бы райским уголком. Но…

Имеем что имеем.

Сморщившись и стараясь дышать ртом, я ступил на территорию рощи; к плюсам можно было отнесли разве что то, что я начинал понимать, с кем мне сейчас предстоит иметь дело.

Впрочем, вопросов всё ещё было много.

— Магистр, — не выдержал Хаск, — что это за место, и почему здесь так…

— Что, Хаск, паршивенько? — рассмеялся Константин; в его смехе не было особого веселья, впрочем. — Вот потому-то здесь и укрытие, смекаешь?

— Не совсем, — честно признался тот.

— Придурок, — хмыкнул Константин. — Как обычно, всему учить надо… Как думаешь, не будь здесь всей этой мерзопакости, тут можно было бы укрыться от Богов?

— Хочешь сказать, Боги не суются сюда, потому что здесь слишком сильно воняет? — я поглядел на него.

— Бинго! — Константин щёлкнул пальцами. — Лучшая защита от самовлюблённых белоручек — это сидеть в таком месте, куда им будет неприятно даже заявиться.

Хм. Так себе идея, если честно; конечно, своя логика в этом есть, но я никогда не любил такие способы защиты. До чего нужно опуститься, чтобы прятаться в этой компостной куче с привкусом муската? Не день, не два, а на постоянной основе?

— И зачем же ты выходил? — поинтересовался я, отодвигая в сторону нависшую над тропинкой лиану (при этом я старался особо не касаться её). — Если внутри так безопасно и всё такое.

Константин лениво обернулся на меня…

Оп-па. А вот это уже интересно. Показалось мне, что ли, или в его глазах я на миг и правда увидел прежнего Константина, собранного и непреклонного?

— Что, — хмыкнул я, — хочешь сказать, что ты просто решил размять ноги?

— Приятель попросил кое-куда сходить и кое-что сделать, — отозвался Константин беззаботно-лёгким тоном. — Его личные дела, так что без подробностей.

Я развёл руками. Кто я такой, чтобы спорить с этим? Вовсе не твой последний шанс выбраться отсюда и уж точно не надежда Земли на спасение от Богов, ага-ага.

Впрочем, долго размышлять об этом нам не пришлось; пара секунд — и Берик, бежавший впереди, встопорщил шерсть и издал глухой рык.

— Эй, — Константин повернулся ко мне. — Убрал бы ты свою собаку. Свои.

Я лишь пожал плечами.

— Спокойно, Берик!

Наверное, можно было бы сказать, что Константин как-то уж очень сдержанно отреагировал на то, что у меня в подчинении огромный трёхглавый пёс, но… что сказать — ему и так досталось от жизни. Возможно, просто перестал чему-либо удивляться.

Послушавшись моей команды, Берик действительно попятился и присел, давая нам увидеть тех, на кого он рычал — две невысокие фигурки, стоящие в тени гнилостных виноградных лоз.

Ага. Всё сходится, так и есть. На меня с подозрением косились двое — плешивенький, полноватый сатир, одетый в одну лишь гавайскую рубашку кислотных расцветок, и обрюзгшая, ярко крашенная девица в заношенном хитоне, в которой лишь зелёная кожа с листочками побегов позволяла узнать лесную нимфу. В зубах у нимфы тлела сигарета, а сатир нервно щипал грозь перезревшего винограда.

— Константин, — заговорила нимфа, с сомнением оглядывая всех нас. — Кто это, нахер, такие и где ты их взял?

— Спокойно, Ива, — Магистр Ордена мечников выставил вперёд ладонь. — Все свои; чужаков я бы сюда не провёл.

— Ты вообще никого не должен сюда проводить, — заметил сатир, перебирая козлиными копытцами. — Ты здесь сам в гостях, помнишь?

Он звучно рыгнул, обдав нас всех алкогольными парами; кажется, сатир был навеселе — как и положено, впрочем.

— Брось, Марсий, — отозвался Константин. — Главный сам говорил, что на его бесконечной вечеринке лишних нет, приглашены все.

— Главный… не всегда отвечает за свои слова, — отрезала Ива, стряхивая пепел с сигареты.

— Адская гончая, мужик! — возмутился Марсий. — Серьёзно? Два смертных — ещё куда ни шло, но ты притащил сюда адскую гончую! Где ты вообще её взял?..

— Он ручной, — заявил я, делая шаг вперёд. — Глядите. Берик, перекат!

Замахав хвостом так, что от этого движения сдуло назад полчища мух, Берик радостно перекатился по земле. Вымазавшись в липком соке, он с восторгом поглядел на меня — мол, правильно?

— Молодец, мальчик, — похвалил я.

Берик завилял ещё активнее.

— Главный же сам хотел достать что-нибудь этакое, — продолжал изобретать на ходу Константин. — Чтобы повеселиться вечером. А то каждый раз одно и то же…

— Главный точно не просил тебя привести адскую гончую! — настаивал сатир, общипывая виноград.

— Он не уточнял, придурок! — рассердился Константин. — Просто сказал, что…

— Мммммпхх, — раздался позади сатира и нимфы ещё один голос. — Х-хороший пёсик… н-не так ли, друзья?

Марсий и Ива раздвинулись, давая говорившему пройти — а мне увидеть его.

Вот блин. Дружище. Много лет не виделись, очень много лет… и что же, чёрт побери, с тобой за это время стало?

Определить возраст стоящего там было сложно — в основном потому, что он выглядел как насквозь пропитый алкаш. Лицо, испещрённое морщинами, было не столько старым, сколько как будто изношенным, а клочковатая грязная борода ещё даже не начала седеть. Красные глаза двигались медленно, кое-как фокусируясь на ком-то или чём-то. Мужчина протянул руку к одной из голов Берика, намереваясь погладить его по носу, но в последний момент словно передумал, громко икнул и погрозил псу пальцем.

— П-пусть… проходят, — решил он, махнув рукой. Полы потрёпанного халата неопределённого цвета взметнулись; потеряв равновесие, мужчина едва не упал, и мягкие тапочки зачавкали по грязи. Марсий метнулся вперёд, чтобы подхватить своего господина.

— Как скажете, господин, — мрачно зыркнув на нас, кивнула Ива.

— М-мои гости… э-э-э! Налейте… всем им налейте! — опершись на плечо Марсия, Бог пьянства и веселья махнул рукой.

Дионис был всё таким же гостеприимным, каким я его и запомнил. Пожалуй, единственный из всех Богов, которому не было дела, кто перед ним — он был свойским рубахой-парнем со всеми и каждым. Боги, полубоги, смертные или иные существа — для Диониса не существовало разницы. Если ты умеешь веселиться, то ты его гость и лучший друг! Причём искренне, от всей широты души — иначе он не умел.

Вот только… тот Дионис, которого я запомнил, был вовсе не таким.

Я покачал головой.

Какого чёрта с ним за эти годы произошло?

— Разве Бог может спиться? — заметил я у Константина; под скептически-мрачным взглядом Ивы мы двинулись дальше, пока Марсий усаживал Диониса где-то под деревом, заботливо подбирая полы халата.

— Спиться? — Константин глянул на меня. — Он разве не всегда был таким?

— Абсолютно нет, — возразил я. — Мне довелось знать его раньше. Да, он был Богом пьянства — но не обрюзгшим пропитым алкашом, от которого несёт собственной блевотиной.

Проходя мимо Диониса, я, задержав дыхание (вонь была почти невыносимой), попытался приглядеться к нему. Как же так-то? Над Богами же не властно время! Тот же Дит, например — оставался ровно таким, как и прежде.

К тому же, Бог пьянства имел божественную защиту от такого. Это как если бы Посейдон утонул или Зевса убило молнией, разве нет? Одной из способностей Диониса было умение пить сколько угодно и почти не пьянеть, оставаясь лишь слегка навеселе, шутником и любителем гулянок, но активным и цветущим — как и его рощи, как и его слуги, сатиры, нимфы и вакханки… Теперь же и он сам, и всё вокруг него вызывало чувство брезгливости. Неудивительно, что Боги сюда не суются!

Марсий, отщипнув винограда от грозди, протянул своему господину; тот отмахнулся, пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд.

— Убери… — простонал он. — Всё это… уберите… я должен… протрезветь…

Последние слова он произнёс с каким-то всхлипом; казалось, ещё немного — и он вот-вот расплачется.

Протрезветь?

Звучит так, будто он и сам мечтает протрезветь, стать таким, как прежде — но кто-то или что-то не даёт ему это сделать.

Дионис, Дионис. Что с тобой произошло, приятель?

Кажется, мне предстояло вот-вот узнать ответ на этот вопрос.