Матери-соперницы

Над головой безвинного страдальца

Уж сколько пронеслось тяжелых лет,

Как он в цепях и крепком заключеньи

Томится здесь. Менялись поколенья,

Как листья на деревьях: молодые

Весной идут, а к осени слетают.

Недолго пожила в разлуке с ним

И мать его; за нею отошла

Сама великая княгиня Софья.

Мир им хоть там, в селениях небесных!

Вот и Василий крепко возмужал;

Иван Васильевич на одре лежит давно

И вряд поднимется, как говорят.

А об Димитрии забыли все.

Как был пригож, цвел словно маков цвет,

Теперь глядит не краше мертвеца.

Былинку так сухую ветер клонит

К земле, а сокрушить еще не может.

Вот поседел и я, как белый лунь.

Десятки долгих лет служу я здесь:

Служенье тяжкое! но не ропщу.

Благодарю Тебя, Господь! Прошла

Передо мной несчастных вереница,

И сердце у меня не очерствело:

Еще осталось слово, чтоб утешить их,

Слеза — чтобы поплакать вместе с ними.

Вперед за мною, братцы — молодцы,

Колите, не жалейте басурманов.

Во сне бедняга бредит... уже не раз,

Заметил я, все в битву рать он водит.

Кто знает, может быть, полка большого

Он слыл бы знаменитым воеводой.

Ах! дядюшка, мне виделись татары,

Стучали бердыши, свистели стрелы...

То грезы сонные. Перекрестись,

Мой милый, успокой крови тревогу.

Иван Васильич при часах последних...

Зовет тебя к себе. Свобода, милость!..

Голубчик, поспешай... Не терпит время.

Свобода?.. Вот она!.. Что ждет меня?..

Неужели венец?.. нет, не хочу.

Легко так дышится, рукам раздолье,

Как будто гири сбросили с меня.

О, мать моя! под плитой гробовой

Меня ты не увидишь на свободе,

Уж не благословишь, моя родная!..

Ведь, дядюшка, ты со мной, не правда ль!

С тобой, с тобой. Что мне бы на него...

В таком худом армяшке непристойно.

Да, вспомнил, сохранил его одежду,

В которой привели его сюда.

Скончался царь, Василий воцарился.

А для него приказа нет?

            Велел

Его по-прежнему в цепях держать.