МатриарХЕЦ

Глава 9 Суровая реальность

Самое, пожалуй, страшное в этой жизни — это суровая реальность. Ужасно снимать розовые очки и видеть всю грязь и ненормальность окружающего мира. Паскудно однажды утром обнаружить рядом с собой не любимую женщину, а предателя. Жутко познать предательство друга.

Да, пожалуй, лучше всю жизнь быть счастливым идиотом и, пуская слюни, отталкивать от себя всю грязь и невзгоды. Ходить по дерьму в розовых очках и тупить — а чего это вокруг все такие грустные?

Примеров самообмана существует множество, причем некоторые из них являются хрестоматийными. Например, каждая мать свято верит в то, что ее чадо — самое лучшее. Пускай это дитятко садят в пятый раз за изнасилование. Все равно старушка носит передачи этому уроду и называет детским прозвищем, в душе будучи убежденной, что подставили, все было не так и так далее.

Еще один популярный самообман — все будет хорошо. Нет, оптимизм однозначно является самозащитной функцией организма и без него уровень суицида шкалил бы нахер любую статистику. Но помимо блаженной веры в добро, человек должен прикладывать усилие для преодоления кризисной ситуации. А зачем? Ведь все будет хорошо! Киноиндустрия учит нас, что бэтмэн или прочий мутант обязательно прилетит и всех спасет.

Хорошая фишка, что на каждый товар есть свой купец. И вот принцесса живет с мамой, все время жрет, смотрит «Дом 2», читает «Космополитэн» и ждет своего принца, который примет ее такой, какая она есть. То есть тупая корова с кучей комплексов и целлюлитом в неполные двадцать — мечта всяких «аленов делонов» и «брэдов питов». Но, проведя небольшую аналогию, даже такое отмороженное и уродливое создание может понять своим куцым умишком, что шанс на благополучный исход дела в такой ситуации даже не один из биллиона, а гораздо ниже, то есть меньше, чем общее количество особей мужского пола вообще, включая даже приматов и часть кобелей благородной дворняжьей породы. Итак, представьте самый захудалый сельпо где-нибудь в Малом Задрищенске. И в этом «супермаркете» еще с советских времен пылится какая-нибудь хрень, ну абсолютно не нужная ни для чего. Но в один прекрасный момент в М. Задрищенск приезжает из какого-то Новохеровска существо, издали отдаленно напоминающее человека. И именно это создание, увидев в магазине вышеописанную хрень, понимает, что вот она та вещица, которая просто создана для выходца из Новохеровска. Улавливаете аналогию?

Да, вероятно, своего принца каждая тупая корова, возможно, все-таки встретит. Но не будет он похож на кумиров киноиндустрии и шоу-бизнеса. И коня у него ни белого, ни даже «жигуленка» не будет. А жить он будет тоже с мамой, потому что это единственная женщина, не впадающая в кому от его присутствия. Да и романтики в их встрече не будет НИКАКОЙ, потому что их тупо познакомят родители, просто чтобы избавиться от обузы. Так что да — на каждый товар свой купец. Но, как говориться, каков товар, таков купец. Ждите девушки и парни под емким определением «неформатные» своих принцев и принцесс. Только очень хочется попросить: не размножайтесь! Ведь уродов и так полно и помимо ваших отпрысков.

Одно из самых жестоких столкновений с жестокой реальностью случилось в начале девяностых годов двадцатого века. Одним махом с миллионов людей сняли розовые очки и окунули мордой в грязь. Все прозрели и неожиданно поняли, что прошлых ценностей не существует. Нет никакого счастливого социалистического будущего, необязательно ходить строем, носить красные тряпки на шее, орать на идиотских митингах во славу коммунизма. Оказалось, что мы жили далеко не в самой лучшей стране и уж, конечно, не лучше всех. Просто семьдесят лет какие-то твари, мягко говоря, дурили всем мозги и заставляли этому радоваться.

Человек — существо, предпочитающее плыть по течению с минимальными затратами на умственную и физическую деятельность. Ему очень легко и удобно, когда кто-то умный говорит как плыть, куда плыть и зачем плыть. А тут вдруг — не туда и не так плыли, товарищи! Да и не товарищи вы. А знаете еще что? Бог, возможно, все-таки есть. Среднестатистический советский человек, естественно, впал в прострацию и просто не знал как, зачем и куда. Те, кто поумнее и изворотливее, начали воровать все, что не только плохо лежит, но и вообще существует. Страна пала. И тут людям подсунули еще одни розовые очочки про добрых, умных и богатых людей за океаном.

Вера в американскую мечту растоптала все доброе и вечное в душах подрастающего поколения, оставив жажду бабла, секса, развлечений. Миллионы людей, всю жизнь носившие одинаковые серые шмотки, евшие три вида колбасы, ходившие в одинаковые школы и смотревшие кроме советских идеологически прилизанных фильмов с проскакивающим изредка юмором и смыслом разве что «Фантомаса» с Де Фенесом и пару лент с Бельмондо… Эти люди вдруг увидели КАК могут жить люди и влюбились в USA.

Такая ситуация могла сложиться только у нас. И то, что эти розовые очки все-таки упали с глаз, скорее взросление, чем прозрение.

Как ни парадоксально это звучит, но суровая реальность начала добираться и до заплывших жиром мозгов юсовцев. Эти существа (людьми ну никак не поворачивается язык назвать) начали понимать, что они, наверное, не совсем правильно живут и, видимо, не всех в истории победили. И даже начали шутить над этим. Таким путем они, надеюсь, скоро все дружно разваляться к чертям и утонут в океане. Правда, такой поворот событий приведет к многочисленным циррозам печени даже у людей в не пьющих странах.

Очки с Длинного и Круглого упали всерьез. Все те прелести, которые поначалу воспринимались ими на ура, стали просто бесить. Вся эта несуразица с обществом вокруг них, когда бабы как мужики, а мужики как вообще непонятно какая ошибка природы. Это недоразумение с беременностью у мужиков вообще не лезло ни в какие ворота.

Друзьям просто до одури надоело ощущать себя проститутками, когда все бабы вокруг пускают слюни и раздевают глазами, а общественность активно порицает.

Эмоции били через край. Цветкову и Пчелкину казалось, что все вокруг стало чужим и далеким. Все, к чему они привыкли, стало другим. Не хватало всего: выяснения отношений со своими подругами, каких-нибудь, ну хоть мелких, ссор, истерик и примирений, радости и горя, короче говоря, не было того «геморроя», от которого всех воротило, но который был так жизненно необходим. Было только ощущение, что они здесь чужие и… ностальгия. При всей той жизни, которая свалилась им на голову…

Очень долго пьяная пелена очень хорошо маскировала все эти недостатки и, в какой-то момент, друзьям даже удавалось забыть все плохое, но с пробуждением, чувство тоски и тревоги возвращалось вновь. Так проходили дни. Но это все равно была не жизнь. Это тоже самое, что заставить негра из ЮАР жить на северном полюсе.

В конце концов «разум» победил! Такое положение дел перестало радовать и обрыдло настолько, что по вечерам друзья стали приходить к злополучному магазину «Престон» в надежде увидеть еще раз того «нехорошего человека», который сотворил с ними такое. Но Мага как след простыл. В срочном порядке была опрошена вся местная алкоголическая элита, но никто и никогда даже похожего не встречал.

В один из таких дней Длинный с Круглым пили пиво возле злополучного «Престона». Настроение было просто отвратительным. Не улучшала его и каждая вторая девушка, активно пытающаяся познакомиться. На десятую Витя чуть не бросился с кулаками. Спас девушку Круглый. Когда одиннадцатая что-то сказала о критических днях, Пчелкин начал истерически хихикать, приговаривая: «Ну КАК они у меня могут проходить?!»

Выпив залпом полбутылки пива, Пчелкин немного успокоился:

— Кругляш, на самом деле так дальше жить нельзя! То есть это же полный абзац. Я просто на самом деле чувствую себя шлюхой. Блин, шалавой натуральной. Причем тупой альтруистической шалавой, которая даже бабосов не берет за услуги. Хочу домой! Кругляш, эта падла так и не берет трубу?

— Ты, Длиннючий, Мага имеешь в виду? Не, не берет. Нет, я с тобой там согласен. Может, напьяемся, — Круглый вздохнул и открыл уже третью бутылку пива.

— Мальчики, а чего такие грустные? — проворковал нежный женский голосок над ухом.

— Да потому что, бля, ходят тут всякие и мозг колупают, — буркнул Витя.

— Какие грубые… — протянула очаровательная блондинка, фыркнула и удалилась.

— Ну не суки, а? — поинтересовался Длинный.

— Угу.

— Кругляш, ну это же все бред! На самом деле не может существовать такого мира! Ну не может и все! Отличия же минимальные. Должны ж быть там абсолютно другие люди, история и эволюция. Не знаю! Может, мы тронулись на почве пьянства, а?

Миша пожал плечами:

— Вдвоем не сходят там. Обычно поодиночке. Да и бред тогда странный. Может эксперимент инопланетян?

— Да! Таких зелененьких инопланетяшек. Скали с Малдером их, сука, не доловили! И они смотрят — два удода пьяных. Ага, сейчас мы на самом деле с вами экспериментик замутим. Где наш спецтрансглюкомитатор? Кто спер эту хрень? А-а-а! Вот же он. Нате вам, гады, лучшую жизнь — радуйтесь!

Круглый грустно улыбнулся и вдруг выпалил:

— Мы там не знакомимся и вечером заняты! И вообще нас здесь нет!

Начавшие уже притормаживать девушки вдруг резко увеличили скорость и побыстрее скрылись из глаз.

Миша достал мобильник, набрал номер, мрачно выслушал, что абонент временно не доступен и полез за сигаретами:

— Торбина, а тебе старики звонили?

— Да вчера. На самом деле меня бесит их эта смена ролей. Кто из них то есть папа, кто мама? Кстати, через две недели они самом деле возвращаются! Я ж двинусь!

— Мои там через неделю! Надо что-то делать! Надо там что-то делать!

У Вити зазвонил телефон:

— Да, Полушубок! В гости? Подожди.

Длинный зажал микрофон и вопросительно посмотрел на друга. Тот кивнул.

— Давай. Когда? Ну, жди!

— Смиловичи? — уточнил Миша.

— Они.

— И когда?

— Завтра.

— Нормально. Ну, что, торбина, пошли за водкой, а то сам понимаешь.

Длинный только грустно кивнул.

В нормальном мире и в нормальной жизни Смиловичи были довольно посещаемым для друзей местом, поскольку в нем обитали так называемые СС — сволочи из Смилович. Эта компания была всегда рада гостям и к тому же обладала необходимой жилплощадью для размещения. Да и от Минска было ехать минут тридцать-сорок. Смотря на чем и зачем.

На этом, впрочем, плюсы замечательного «гэпэ» заканчивались. Городок был ужасен. Там НИКОГДА не было ремонта и НИЧЕГО не поменялось со дня основания. Местный Бродвеем служил сквер со скамейками. Скамейки — это важно! На этих скамейках в любой день недели и в любое время года пили, курили и трахались. Дрались же досками, выдраннами из скамеек. Местным Черным Морем служила речка-говнотечка, она же Волма, на берегах которой тоже в любой день и пору года… С одним отличием! В речке еще и купались, а дрались чем придется, потому что до скамеек было далековато. Был еще местный памятник архитектуры — Панский замок (усадьба Монюшко 19 века), который больше использовался в качестве общественного туалета. Ну, еще в его стенах по традиции ВСЕГДА пили-курили-трахались. Да! Дрались досками, выдранными из скамеек, потому что это добро кто-то сюда приволок.

В Смиловичах еще была баня, построенная по ходу лично Ленином. Помимо атмосферы убожества в помывочном заведении была одна изюминка — в парную существовала очередь! Какой дебил придумал такое ноу-хау — неизвестно, но поскольку дебилов в славном «гэпэ» было много, то задумка прижилась.

Из транспорта отсутствовал даже гужевой (для танкистов — кони). Поэтому для того, чтобы попасть, из точки «А» в точку «Б», необходимо было напрягать ноги. Благо, максимальное расстояние — три километра. Да, собственно, и по чем ездить? Дороги в местечке были истинно русские. То есть, отсутствовали. Ходить по ним можно было только пьяным в сиську. Во-первых, не страшно. Во-вторых, почему-то меньше пачкаешься.

Ну и конечно одними из самых ярких представителей были достославные СС — сволочи из Смилович. Нужно сказать, что они выгодно отличались от большинства населения «гэпэ». Основным отличием был мозг и юмор. Первым из СС был Сириус, в миру Саша Иванютин. Столь экстравагантное прозвище он получил еще на первом курсе, так как во время первого своего основательного знакомства с братьями-студентами, и соответственно, распития, приставал ко всем с заумными разговорами (читал он на тот момент всякую заумную хрень, которую и читать-то можно было только укуренным), а впоследствии безобразно напился и мычал. Кто-то сказал, вспомнив бородатый анекдот: «Все, Сириусу больше не наливать!». После этого настоящее имя парня помнили очень немногие. Когда в общежитии, где Саша жил, разносили приглашения на участие в выборах, в бумажке было написано «Уважаемый Александр Сириус!». Сириус был уникальным человеком с абсолютно аномальным мышлением и неумеренной тягой к приключениям. Чего стоит только состоявшийся как-то с Длинным диалог.

Сириус: Все люди — педерасты!

Длинный: Усище! Ну а как же я? Я никого не это, ну и меня, слава Богу, тоже!

Сириус: Значит, ты педераст-целка?

Или другой разговор с тем же Витей.

Длинный: Блин, все лето пробухали.

Сириус: А мы в Смиловичах покупаем литр бензина и факаем все лето.

А случай, когда Иванютин просто вышел в окно и сломал ногу? Перечислять можно бесконечно! Ситуация координально переменилась, когда Саша повстречал Марину. Любовь так сильно повлияла на парня, что он оформился на заочное, пошел работать в аэропорт и забросил все пьянки-гулянки. В «гэпэ» его прозвали Замаринованным и стали пугать таким финалом всех, кто повстречал свою половину.

В Матриархеце Сириуса соответственно звали Венерой, причем по аналогичному поводу. Был он менее пьющим и ударенным головой, но для парня в мире, где бабы — главные, был достаточно шабутным и веселым. Забегая вперед, аналогичная ситуация произошла с двумя другими представителями СС.

Первый из них — Шубников Паша. Прозвищ у него было два. Первое банальное: Шуба. Второе — Дохтур. Принадлежность к медицине Паша приобрел во время своей работы в Скорой помощи санитаром бригады «быстрого реагирования». Помимо кучи всевозможных баек, Шуба постоянно пытался всех лечить, таская с собой кучу медикаментов. Поскольку вся компания пила безбожно и постоянно влазила во всяческого рода авантюры, то услуги пусть плохого, но медика редко оставались невостребованными.

У Шубникова было еще две отличительные черты — худоба, граничащая с рахитом и патологическое вранье. Сказки, сочиняемые им, были абсолютно дебильными и не понятно для чего сочиненными. Не хочется пересказывать все эти байки, но в них Паша не выглядел ни сильным, ни умным, ни богатым, ни продвинутым. То есть он просто врал, чтобы врать. Причем Шубе все говорили прямо и в лицо: гонишь! Он делал честные глаза и продолжал гнуть свою линию. Ловили его на неоспоримых доказательствах не раз и не два и каждый раз задавали вопрос: зачем? Ответа не слышал никто и никогда. Видимо, и сам сказитель это не знал. Просто работал под приклеившимся псевдонимом Гофман — великий сказочник.

В Матриархеце фамилия Шубников трансформировалась в Полушубников, а прозвище соответственно в Полушубок. Имя осталось прежним. Приставка полу оказалась как нельзя кстати, так как Паша был полу во всем. Ну как человека с весом пятьдесят кило можно воспринимать иначе как полчеловека. Ел он половину предложенного, спал в полглаза. Говорил всегда полуправду, причем не факт, что правды была хотя бы половина. К тому же он редко доводил дела до конца, бросая соответственно на полпути. Работал Полушубок к тому же на полставки и, вы не поверите, полоукладчиком. Излишне говорить, что все называли его ремесло полуукладчик.

Третий ССовец, Сергей Воронков, он же Ворон, умилял с первого взгляда. Что-то в нем было настолько трогательно-умиляющее и нелепо-наивное, что человек мгновенно вызывал симпатию. Жизнь его изобиловала множеством трагично-комичных историй, которые Сергей часто рассказывал, причем абсолютно серьезно и со слезой в глазах. Но сама манера рассказа и ТО, что он рассказывал, вызывало у окружающих истерику. Чего стоит история, точнее отрывок из нее:

— Мы не успели на поезд и решили пить с уборщицами, но людей оказалось меньше, чем водки.

Или:

— За мной погнались скинхеды, а один бежал впереди всех. Ну и я во избежание всяческих эксцессов ударил его в лицо.

Стоит добавить, что Ворон был к тому же не дурак подраться, и при случае стукал всяческих людей. Тем было больно и неприятно, потому что масса и сила удара у парня были еще те.

В мире, куда друзей занесла нелегкая, прозвище Ворон трансформировалось в Ворону. Драчливость практически сошла на нет. Еще он стал грустнее, поскольку женщины им не очень интересовались.

Ну, и само собой разумеется, что никакого СС в Матриархеце не было. Просто существовала коалиция единомышленников, объединенная единым ареалом обитания и знакомая с Длинным, Круглым и прочей сестрией (аналог братии) через Венеру, он же Сириус, который еще и Замаринованный.

Однако до поездки в Смиловичи был еще целый день, а у Длинного с Круглым была запланирована настоящая мужская пьянка. Естественно, в приютившем друзей мире в понятие «мужская пьянка» вкладывалось тоже самое, что у нас в «девичьи посиделки». Но Миша с Витей были нормальными парнями с нормальным представлением об алкоголе и далеко не детскими возможностями по его употреблению.

О, попойка двух мужиков — бессмысленная и беспощадная. Количество выпитого на таком мероприятии подсчитать просто невозможно. Это если еще вспомнить количество походов в магазин, которых обычно всегда больше двух и меньше бесконечности. А в этом промежутке может поместиться воистину любое число. Случается всякое, но самое главное — можно поговорить по душам, и поэтому нашему человеку сто лет не нужны всяческие психологи и психотерапевты. Ведь у нас есть друзья!

На часах было около одиннадцати вечера, когда Длинный доставал из холодильника уже третью бутылку и при этом держался на ногах достаточно бодро. То есть самостоятельно.

Круглый совершал извечную процедуру по одновременному открытию Кока-колы и подкуриванию сигареты. В результате он облился напитком и обжег себе палец зажигалкой. Ко всему еще сигарета упала на пол. Миша не отчаялся и одной рукой полез под стол, другой пытаясь нашарить на столе рюмку. В результате он наконец-то навернулся, чем вызвал бурю положительных эмоций у Вити.

— Да-а! Кругляш, ну когда наконец на самом деле эта фигня закончится, а? Ну за то есть это нам, а? Ну ладно тебе, а мне? — Пчелкин продолжал давно начатый договор о привратностях судьбы.

Круглый мотнул головой и не совсем твердым голосом сказал:

— Наливай! А-а, блин, у тебя ж рука тяжелая! Подставляй!

После чего виртуозно наполнил рюмки, которые мгновенно запотели.

— Давай, торбина, там с тобой выпьем за то, что хорошо кончается! — выдал тост Миша.

Длинный вздохнул грустно и осушил свою рюмку залпом, запил и задумчиво захрустел огурцом.

— Кругляш-Кругляш! Вот останемся здесь на forever и будет на самом деле нам счастье. То есть заженимся, — на этой фразе Витя скривился как от зубной боли, — забеременеем… Круглый, ну объясни на самом деле как у этих долбоклювов все устроено? А!? Я ж, «билят взяли на два часа», ну нигде ничего толком не встретил на этот счет. То есть на самом деле все с детства это знают, но как собаки — все понимают, а сказать не могут.

Круглый полез в холодильник, достал оттуда бутылку водки, подержал в руках, потом положил обратно. Длинный удивился наличию алкоголя, но вида не подал.

— Торбина! Не забивай себе голову глупостями. Ты же будущий отец! — Миша многозначительно поднял вверх указательный палец, — Ну это мать по-нашему. Ты скажи «спасибо», что вынашивать дитятко не тебе. Ты там мать по факту будешь.

Круглый налил водки и резюмировал:

— Так что там готовь сиську. Ну, твое здоровье!

— Я за это пить не буду! Я вообще на самом деле детей не хочу!

— Э-эх, Длиннючий! Тогда за надежду.

Выпили. Витя закурил и задумчиво произнес:

— Да-а! Надежда умирает последней, но все-таки на самом деле умирает.

— Длиннючий! Смотри на жизнь позитивно. Ты ж там, это… Ну! Прекрасный пол. О!

Пчелкин скрипнул зубами и затушил сигарету.

— А ты не прерасн… красн…пре-кра-сный пол, а? Язык на самом деле уже заплетается. Круглый, нас здесь даже зажену не возьмут. Потому как мы гулящие.

— А-а-а! Минск большой! — Миша махнул рукой, — Что, нас там в городе все знают?

К тому моменту, когда открыли четвертую бутылку, друзья были уже, что называется, в умат. Они уже спели несколько песен, ну, проорали. Причем трезвыми ни Миша, ни Витя слов ни одной из исполненных композиций, понятно, не знали. Также парни вполне внятно и доходчиво послали на три буквы соседа — вечно брюзжащего пенсионера. Длинный не удовлетворился лексической составляющей диалога и, догнав дедушку уже возле его обиталища, дал тому под зад. После чего радостно хрюкнул и вернулся домой с видом победителя.

Дедушка-брюзга обиделся и вызвал милицию. Приехали две симпатичные милиционерши в форме. Длинный с Круглым немедленно воспользовались ситуацией и трахнули представительниц закона прямо в коридоре. Те были несколько обескуражены сложившейся ситуацией. На прощание девушки попросили больше не шуметь.

— Ты пойми, Кругляш, ты — брат мне! — Витя обнимал друга за плечи и блаженно улыбался.

— Длиннючий, дай я тебя поцелую!

Миша немедленно и звучно выполнил задуманное.

— Кругляш, а давай еще споем!

Собственно, на этом месте наступил провал в памяти у обоих.

Пробуждение было ужасным.

— Торбина! — жалобно позвал Круглый.

— Что? — придушенно выдохнул Длинный.

— Есть чего попить?

— Сходи на самом деле посмотри.

— Торбина! Я умираю.

— А я, блин не умираю.

— Торбина! — Миша вложил в это слово всю жалобность мира.

— Хрен с тобой.

Витя, постанывая, сходил на кухню и принес выдохшийся напиток. Остановился в трех шагах от Круглого и с наслаждением стал вливать в себя жидкость.

Со стороны Миши послышался звук, полный боли и отчаяния.

Пчелкин смилостивился и передал напиток другу. Потом пошел на кухню, вернулся с сигаретами и закурил.

— Закономерный вопрос. Что вчера было на самом деле? — поинтересовался Витя.

— Пили там, — обозначил позицию Цветков и жестом попросил сигарету, даже не делая попытки подняться с постели.

— Что пили — понятно, — Витя бросил в Круглого сигаретами, потом зажигалкой.

Миша закурил и устроился поудобнее:

— А помнишь, там, торбина, ментов. Точнее, ментях?

— Блин!

— А соседа?

— Твою мать!

— А трех голых баб?

— Не было такого! — уверенно заявил Длинный.

— Уверен? — ехидно поинтересовался Круглый.

— Нет, — потухшим голосом сказал Витя.

— Ладно, торбина, давай там по пятьдесят и поехали в Смиловичи.

Выражение «три голые бабы» являлось устоявшимся и неизменным в количественном составе женщин. То есть выражения типо «пять голых баб» не могло прозвучать по определению. Это тоже самое, что юсовец проснется утром и поймет вдруг, что он идиот, а его великая страна — говно. Оно и понятно, ведь вряд ли дерево отчетливо и четко понимает, что оно дерево.

Вообще обозначенный перл родился как-то негостеприимной осенью по пути домой с дачи Толика. Идти надо было целых восемь с хвостиком километров. Причем, только до электрички. Вдобавок в лицо летел даже не дождь или снег, а вода, замерзшая до консистенции камня. Состояние «путешественников» было достаточно плачевным, поскольку пили безбожно трое суток. Ко всему закончилось АБСОЛЮТНО все: от алкоголя и еды до сигарет. В компании бедолаг было восемь человек, но все разбились по группам и предавались в-основном мечтам об уюте и хлебе насущном.

У шедших в арьергарде группы Толика с Длинным разговор крутился вокруг душа, спиртного, сигарет с фильтром (по ходу любых, а можно и без), горячей еды и почему-то с непременным условием наличия трех голых женщин. Важным следует учитывать тот факт, что дамы оказывались в обнаженном состоянии не посредством ухаживаний или на почве нежных чувств, на крайний случай ввиду крайней порочности, а просто мифологически присутствовали именно в данном виде количестве, как, к примеру, минотавр — это именно человек с бычьей головой, а не как-то иначе.

Фантазии затрагивали хутора, электрички или просто кювет.

Понятно, что мечтам не суждено было сбыться, но выражение прочно закрепилось в компании.

Но возвратимся в то похмельное утро. Через час друзья уже тряслись в маршрутке в направлении г.п. Смиловичи. Оба увлеченно жевали жвачку в абсолютной уверенности, что мятный «Дирол» перебивает запах перегара. Другие пассажиры так не считали и дышали через раз.

Городок встретил друзей абсолютно таким же, каким парни видели его еще в нормальном мире. Даже СС — сволочи из Смилович — выглядели похоже на оригинал. Они встречали гостей из столицы на главной площади «гэпэ». Как раз на том месте, где зимой гордо ставят елку. Конечно, определение «площадь» не совсем подходит к частично покрытому асфальтом периметру двадцать на двадцать метров. Скорее, главная поляна. Но тем не менее.

После проведения процедуры приветствия процессия двинулась в сторону дома Полушубка, попутно зайдя в магазин и затарившись. Длинный сразу откупорил себе пива и стал счастлив. К тому моменту, когда Витя делал первые глотки, Круглый уже допил свое пиво и что-то увлеченно поедал из пакета, отмахиваясь от Вороны.

Через полчаса компания расположилась на «пляже» местной речки. Пчелкин и Цветков скептически смотрели на купающихся смиловичан, отдавая дань алкоголю. Впрочем, приняв на грудь, парни полезли купаться, уже не обращая внимания на цвет и консистенцию воды.

Среди сугубо мужской компании присутствовала девушка Марина, которой было несколько скучно в мужицком (читай — бабском) окружении. Тем более, что все мужчинщины были пьяны и несли чушь.

— Кстати, а вы смотрите этот сериал, — похрустывая огурчиком, интересовался у минчан Ворона, — Ну как бишь его? Про эту женщину из спецназа? А?

— Ворона! — Длинный даже задушевно приобнял экс-представителя СС за плечи, — Понимаешь на самом деле в чем беда… Короче, кроме Смилович нигде этот сериал не показывают. То есть такая вот на самом деле психологическая обработка. Ну, чтобы вам нравилось жить в вашем городишке и вы даже изредка размножались. То есть 25-ый кадр, скрытое излучение всякое…

— Торбина! В Смиловичах все передачи транслируются только на Смиловичи и нигде больше там их и нет-то! А ты не знал? — поинтересовался Круглый.

— Что вы гоните! — возмутился Венера, — Смиловичи — красивый город. И тут очень хорошо!

— Ну, когда там бахнешь по парочке рюмашек — то везде хорошо! — парировал Миша, — А насчет красиво ты что, точнее, там где конкретно имел в виду?

— На речке у нас красиво! — не сдавался Венера.

Длинный с Круглым переглянулись, оглянулись по сторонам и одновременно заржали. Саша надулся.

— А что ваш Минск? — вступил в разговор Полушубок, — Грязно, народу много и никто никого не знает!

— И еще у нас скамейками не тыряться! — заметил Витя.

— Все равно вы кобели! — резюмировал Ворона, — Давайте лучше выпьем.

После процедуры принятия спиртного всеми кроме Венеры, которому Марина сказала «Ты пропускаешь!», Длинный улыбнулся и задумчиво произнес, обращаясь к Круглому:

— Кругляш, ты же знаешь, что на дорогах установлены знаки приоритета. На всех дорогах, кроме тех, которые проходят мимо г.п. Смиловичи.

— Знаю, конечно. Об этом же на нормальном, не Смиловичском, телевидении говорили, — поддержал Круглый.

— А почему у нас не установлены? — ступил Полушубок.

— Потому что на самом деле при въезде в городок, где тырятся скамейками и в парную очередь, логичнее установить знаки пренебрежения. Чтобы то есть не дай Бог!

— А то будет там как в фильмах ужасов — заехал, а дорог там хрен! Ну, никак не свалишь!

— Все вы преувеличиваете! — Не сдавался Венера, — У нас Замок есть!

— А у нас общественные туалеты строят там отдельно, а не в памятниках архитектуры! — парировал Круглый.

Саша надулся и полез за рюмкой, но получил по рукам от Марины. После чего часто-часто заморгал, надул губы и пихнул свою подругу в бок. Та его проигнорировала.

— Ну чего, Полушубок, купнемся и на самом деле к тебе? — поинтересовался Длинный.

Абонент не отреагировал на реплику, так как был недоступен, а именно, глупо улыбался и пускал слюни.

Вся компания переглянулась, выпила не чокаясь и потащила Полушубникова в направлении дома.

Через несколько часов, когда Марина утянула сопротивляющегося Венеру спать, а Полушубок с Вороной сладко спали, пьяные к этому моменту в умат Миша с Витей разговаривали за жизнь.

— Кругляш, я не могу на самом деле так больше. Ну, не могу. Затрахало всё!

— Всё, или все?

— А-а, не придирайся! Надо срочно рвать когти!

Круглый подтянулся к себе трехлитровую банку, вытянул из нее за шнур от зарядного мобильный, поставил другую песню и засунул обратно. Это ноу-хау родилось в затуманенных алкоголем мозгах друзей и, как ни странно, было достаточно функциональным. Банка выполняла функцию по усилению акустического эффекта, а зарядка не давала разрядиться батарейке и одновременно обеспечивала доступ к мобильнику.

— Длиннючий, ну ты задолбал там ныть! Ты думаешь, мне все это надо? Думаешь, я так бабу не найду?

— Да? А кто тему прогнал про то, как было бы на самом деле прикольно, если бы все то есть было наоборот, а?

— Торбина, ну это ж прикол там был!

— Ладно, прости, я не специально! Наливай давай!

Выпили молча.

— Ладно, пошли спать, а то что-то не весело, — вздохнул Длинный.

— Давай покурим там, а потом пойдем.

Перекуром не ограничилось. В результате Витя, что, в-общем-то, было ему не свойственно, пошел кричать на унитаз. Круглый, находясь в подпитом, но еще живом состоянии, спать не хотел решительно, но на подвиги его при этом тоже как-то не тянуло.

Идея Мише пришла по-своему гениальная. Он решил быстро прийти в состояние, когда засыпаешь в прыжке. Для этого Цветков налил себе стакан водки и решил его выпить стоя, покурить и после этого быстро-быстро побежать спать.

Как известно, стакан водки — это не «хухры-мухры» даже для закаленного организма. Круглый подготовил запить-закусить, поднялся, отставил локоть и приготовился употребить алкоголесодержащую жидкость. В том момент, когда мысли и организм пришли в соответствие, Миша мощно выдохнул и поднес стакан ко рту с намерением его выпить.

В этот момент из туалета донеслись соответствующие звуки, издаваемые Длинным.

К горлу Цветкова мгновенно подступила тошнота. Он поставил стакан на место, отдышался и попытался успокоиться. После чего вновь взял тару, сосредоточился и почти начал пить.

Витя, как подгадав, издал серию криков и рычаний на унитаз.

Круглый выругался и поставил стакан на стол.

После повторения процедуры еще три раза Миша сдался и оставил стакан. Через пять минут на кухню вернулся Длинный, увидел стакан и вопросительно посмотрел на Круглого. Тот только раздраженно махнул рукой.

— Ты знаешь… — задумчиво протянул Витя, нашел стакан с недопитым напитком и с удовольствием его опустошил. — Чего-то расхотелось мне спать на самом деле.

— Была у меня одна, — улыбаясь, сказал Цветков, автоматически водку переливая из злополучного стакана по рюмкам, — Пила, что там конь. У меня уже кома, а она там ни в одном глазу. Долго я ее секрет раскрыть не мог, думал — уникум! А потом она мне там по пьяни рассказала. Короче, пьет себе там до определенного момента. Потом идет в туалет — два пальца в рот, и как заново родилась.

— Интересная на самом деле гипотеза, — задумчиво протянул Длинный, подъедая остывшую яичницу.

Круглый вытащил из банки мобильник, выбрал песню и засунул обратно. После чего поднял рюмку.

— Я пропущу, — быстро сказал Витя и нервно сглотнул.

— Ты знаешь… — задумчиво протянул Круглый и опрокинул в себя рюмку, — А настроение там начинает улучшаться.

Длинный неопределенно хмыкнул, но затем кивнул.

В этот момент за стенкой раздался шорох.

— О смотри, ты своими криками какой-то из трупов разбудил там, — заметил Миша и не поморщившись выпил.

На кухню зашел Полушубок. Выглядел он неважно. При этом было непонятно, как палка может опухнуть чуть ли не вдвое. Но факт оставался фактом. К тому же Паша стал поразительно похож на китайца.

— А вот на самом деле и мертвые заговорили, — обозначил Длинный и неуверенно закурил сигарету. Прислушавшись к собственным ощущениям, он смело затянулся и даже рискнул вопросительно посмотреть на водку, потом на Круглого.

Тот, пробурчав, что «конечно, если здесь кое-кто стал бабой, то и начал пить соответственно» накапал себе и протянул уже наполненную рюмку Вите.

— Да уж, пьете вы точно по-женски! — уважительно сказал Полушубок, с блаженной улыбкой извлекая из холодильника минералку.

Круглый с Длинным прыснули со смеху, а на вопросительный взгляд Паши только, не сговариваясь, махнули рукой.

Через час что Миша, что Витя были в уже совсем негодном состоянии, но держались бодро. Полушубок, приняв на старые дрожжи, был красив. Но, учитывая его вес, внушал уважение.

— Вот скажи мне, Шуба, тьфу, то есть Полушубок. Э-э, короче, на самом деле. Паша! — Длинный подмигнул Круглому. — У Вас тут вроде то есть дискотека была на самом деле?

— Конечно, есть! — чуть ли не с гордостью подтвердил Полушубок.

— А работает? — невинно поинтересовался Круглый.

— Сегодня ж суббота!

— Ну, у вас все не как у людей там! — сказал Миша, — У вас и в баню очередь.

— Знаю, зато речка красивая и Замок есть! — не дал опомниться Полушубку Длинный.

Паша к своей чести промолчал.

На дискотеку решили сходить. По здравом размышлении решили разбудить и взять с собой Ворону, что заняло полчаса времени и доставило море удовольствия.

В отсутствие дорог и по причине невменяемого состояния двух смиловичан дорога заняла времени больше, чем хотелось. Ворона постоянно падал, а Полушубок заплетающимся языком не переставая травил свои идиотские байки. Миша с Витей первого сначала поднимали, а потом фактически тащили на себе, а второго привычно игнорировали. Впрочем, потом начали стебаться.

Длинный, в пьяном состоянии впавший в эйфорию, стащил с собой бутылку водки. Поэтому, когда Ворона очередной раз упал, Пчелкин с Цветковым сели на обочине поправить здоровье. Потом подняли раненого бойца и двинулись дальше.

Таким образом, образовалась некая взаимосвязь с падениями и употреблениями спиртного. В результате, когда наконец пришли на дискотеку, та уже была в полном разгаре.

Вообще-то при всем своем гордом наименовании «гэпэ», местная дискотека была ближе все-таки к сельской, нежели городской. Ну как ближе? К городской она явно никакого отношения не имела. Располагались «танцульки» в здании местного кинотеатра, который в народе называли «3D», поскольку больше трех дебилов за раз туда никогда не ходило.

Большая часть молодежи почему-то обретались на улице, вовсю употребляя спиртосодержащую жидкость, куря и ругаясь, э-э-э разговаривая матом. При этом какая-то деваха зачем-то приперла на дискотеку гитару и на трех аккордах кричала песни. Стоявшая рядышком гоп-компании время от времени ей подкрикивала.

Среди присутствующих выделялись пьяные в хлам девушки, по-хозяйски прохаживающиеся среди «своих» владений. Это были, по-видимому, местные основные. Парней на крылечке было немного, они в-основном зажигали в темном зале, выполняя ритуальный брачный танец. Короче, пришли на съем.

Длинный с Круглым осмотрелись по сторонам в поисках скамеек и запчастей к ним. К счастью, ни того, ни другого в поле зрения не было. Друзья облегченно вздохнули.

Кое-кто из местного бомонда узнавала Полушубка с Вороной. В этом случае происходила вялая процедура приветствия. Вите с Мишей внимания досталось несколько больше, но выражалось оно в попытках ущипнуть за задницу и криках «Парни, давай к нам».

Пчелкин под конец начал скрипеть зубами. Круглый пошел дальше и пообещал «Сейчас отхерячу кого-то насмерть», но потом вспомнил, что вокруг одни бабы и стушевался.

Глуховато бухающая на улице музыка в помещении просто оглушила. Из проигрываемых композиций преобладала дешевая попса с убийственной изюминкой: то, что Длинный и Круглый слышали в мужском или женском исполнении, здесь громыхало с точностью до наоборот. Особенно впечатлял «певец» Ольга — аналог певицы Максим.

— Это ж сколько вокруг на всю башку долбанутых! — прокомментировал Витя.

Миша не ответил, в танце вклиниваясь в толпу, состоящую из кучек однообразно, но с воодушевлением танцующих вокруг сумок парней. Девушки двигались меньше, скорее обозначая, что тут «типо танцы». Выражения их лиц при этом оставалось сосредоточенно-статичным, что по идее обозначало непомерную крутизну. Да и движения сводились к шагам влево-вправо с одновременным поднятием от колен до пояса рук, сжатых в кулаки. Прочая часть женской половины вообще стояла вдоль стен в ожидании «медляка».

Количество спиртного в организмах Длинного и Круглого сыграло свою роль — они тоже начали танцевать, то есть выделываться под музыку. Или что ее тут заменяло. Миша выделывался просто в силу своего неуемного характера, а для Вити при отсутствии пластичности — это, вкупе с опьянением, было единственной альтернативой. Ворона с Полушубком составляли компанию. Само собой, их телодвижения назвать танцем можно было только с огромной натяжкой.

После нескольких «убойных» попсовых композиций включили медленную композицию — «медляк». По правилам игры парни предоставили женщинам выбор партнеров, скромно потупя глазки и шепотом переговариваясь с соседями. Некоторые отчаявшиеся стали танцевать в одиночку, притом с таким видом, что никто им нафик не нужен, а в глазах мольба: «Ну, трахните меня!».

Нашлись мальчонки, которые начали кружиться в паре друг с другом. Это было не просто ужасно, это было омерзительно.

Спасли от созерцания местных лесбиянов (ГОМИКОВ!) сначала Длинного, потом Круглого две не сильно отличающиеся подруга от подруги представительницы местного населения, одетые в парадные спортивные штаны и яркие свитера.

Разговор начался стандартно:

— Как тебя зовут.

— Откуда здесь.

— Погода сегодня нормальная.

Дальнейшая беседа была прервана ожиданным образом: кто-то кого-то толкнул. Сразу нашлись сторонницы обеих потерпевших сторон и понеслась душа в рай. С одним отличием! Махались девчонки, а парни с истошными визгами пытались прекратить все это безобразие. В зале выключили музыку, включили свет, в микрофон понеслись требования и увещевания. В конце концов, сражение переместилось на улицу.

Закончилось все приездом милиции.

Длинный с Круглым курили на улице в отдалении от основных событий и обсуждали женщин. Полушубок с Вороной куда-то затерялись.

— Кругляш, на самом деле мне подруга рассказывала свою классификацию бабз. То есть критерии на самом деле определяются по внешним признакам. Есть лошади, пудели, хомяки… На самом деле самым привилегированным классом она на самом деле считает кошек. Как ты можешь предположить, к кому она относит себя?

Миша улыбнулся:

— Твоя там подруга забыла еще про куриц. Это такие типо женщины, которые своей основной целью в жизни видят высиживание цыплят и кудахтанье.

— Ну-у, она же только для женщин классификацию придумала, — протянул Витя.

— Мальчики! — послышалось слева, — а чего насчет выпить?

К друзьям приближались две местные красотки, пригласившие до побоища Длинного с Круглым на танец.

Витя хмыкнул и посмотрел на Цветкова. Тот кивнул.

Распитие осуществлялось возле злополучной речки. На удивление, присутствовала водка, а не «чернило» или самогон. Из закуски были явно надранные на какой-то грядке огурцы и вынесенное из дому сало.

Оба представителя нормального мира были, что называется, в умат, но их подруги тоже подчехлились перед дискотекой. Так что силы были собственно равны, если не принимать в расчет (а здесь она принималась как раз наоборот) мужскую и женскую физиологию.

Целью женской половины компании явно было сексуальное времяпровождение. Целью мужской половины в силу усталости и пресыщения скорее являлось собственно употребление, а также возможность постебаться.

Спустя примерно грамм семьсот Круглый начал сдавать позиции и обратился за помощью к Длинному. Оба удалились в кусты.

— Ну, учи там, — сказал Миша.

— Короче, на самом деле засовываешь два пальца в рот…

Круглый честно попробовал, но безрезультатно.

— Длиннючий, ты там как учишь? Ты ж сенсэй! Давай там как-нибудь поэтично, что ли.

— Птичка Фудзуро села на кончик языка…

Миша вытянул язык и положил на него два пальца.

— Пробежала лапками…

Цветков засунул пальцы глубже.

— И ударила клювом прямо в центр поглощения пищи.

Видимо, Круглый впечатлился.

После окончания процедуры Миша согнулся в полупоклоне, сложив руки лодочкой и произнес уважительно:

— Сенсэй!

Длинный повторил процедуру.

Оба вернулись к подругам. Но тех хватило еще на семьсот грамм.

У друзей хватило идиотизма забрать начатую пол-литра и приговорить ее по дороге. На этом месте память благоразумно отключилась.

С утра Длинный сначала обнаружил собственное присутствие в доме Полушубка, затем присутствие там же Круглого. Возле кровати лежала записка, где почерком Вити было написано: «Никого не трахнули!».

— Хоть какой-то прогресс! — хмуро обозначил Пчелкин.