Майк Хаммер и Артур Берин-Гротер

12

Сев в машину, я начал думать над тем, что сообщил мне Пат. Исчез Мюррей? Почему? Проклятье, вечно «почему»!.. Удрал на всякий случай? Или его убрали — слишком много знал? Мюррей ловкач и наверняка имел подстраховку — объемистую папку в сейфе адвоката, которая в случае гибели владельца попадает в полицию. Большие люди вынуждены оставить его в живых из боязни замарать себя.

Нет, Мюррей целехонек. Город достаточно велик, чтобы спрятать даже его, но рано или поздно он покажется. Пат предусмотрел это, и теперь каждый автобус, каждый поезд осматривают полицейские. Готов поспорить: не одна только крыса Мюррей спешит покинуть тонущий корабль.

На улице шел дождь — моросящий, холодный, противный. Вечерние толпы заметно поредели. Магазин у дома Лолы еще работал, а буженина выглядела слишком привлекательной, чтобы пройти мимо. Нагрузившись таким количеством продовольствия, которое невозможно съесть и за месяц, я прикрыл голову целофановым пакетом и побежал к подъезду.

Лола лежала в постели с влажным полотенцем на лбу.

— Это я, милая.

— А, я подумала, это лошадь несется по ступеням. Я положил пакет на стул и присел на край постели, потянувшись к полотенцу. Лола улыбнулась.

— О, Майк, как хорошо тебя видеть!

Она обняла меня за шею, закрыла глаза и потерлась волосами о мое лицо.

— Тяжелый день, крошка?

— Ужасный, — пожаловалась она. — Я промокла, выбилась из сил и чертовски голодна. А камеру не нашла.

— По крайней мере, я могу тебя накормить. Все закуплено. И ничего не надо готовить.

— Ты прекрасный человек, Майк. Я бы хотела…

— Что?

— Ничего. Давай поедим.

Я подхватил ее на руки и поднял. Глаза Лолы заблестели, что могло означать многое.

— А ты, оказывается, большая девочка.

— Я должна быть такой… для тебя. На кухню, н-поо-о!

Она игриво ударила меня по спине.

Среди тарелок были салфетки, между ними лежал нож. Наши колени, когда мы сели, соприкасались.

— Расскажи мне, как прошел день.

— Не о чем рассказывать. Я начала с самого начала списка и обошла пятнадцать магазинов. Ни в одном из них камеры не было и нет. А продавцы встречались такие предприимчивые, что чуть не уговаривали меня купить другую.

— Сколько еще осталось?

— Работы на неделю, Майк. Не слишком ли долго?

— Ничего другого не остается.

— Хорошо. Не беспокойся, я беру это на себя. Между прочим, камеру искал кто-то еще.

Моя чашка застыла в воздухе.

— Кто?

— Какой-то мужчина. Причем — я расспросила продавцов, — его интересовала именно эта камера.

Теперь стоило хорошенько подумать, прежде чем пускать Лолу на поиски.

— Возможно, совпадение… но вряд ли.

— Я не боюсь, Майк.

— Если это не случайность, он скоро узнает про тебя и где-нибудь подстережет. Нет, мне это не нравится.

Она помрачнела.

— Как ты сказал, Майк, я большая девочка. Мне не впервой справляться с мужчиной, если он пристает на улице. Точный удар коленом может наделать много хлопот для парня, а если это не сработает, ну… громкий крик соберет массу героев, готовых защитить честь девушки.

Я рассмеялся.

— Хорошо, хорошо. После такой речи мне страшно будет поцеловать тебя на ночь.

— Майк, с тобой я беспомощней котенка и нема как рыба. Пожалуйста, поцелуй меня на ночь, ладно?

— Я подумаю. Сперва нам предстоит работа.

— Какая?

— Смотреть на фотографии. У меня целая куча снимков, сделанных Нэнси. За них уплачены деньги. так что грех бездельничать.

Мы расчистили стол, и я выбрал фотографии из коробки.

— Половину смотришь ты, половину я. Будь внимательна, вдруг что-нибудь найдем.

Лола кивнула и взяла верхнюю; я сделал то же самое. Сперва я рассматривал каждую карточку очень тщательно, но фотографии следовали одному образцу, и вскоре я заторопился. Лица и еще раз лица; улыбки, порой удивленные, нарочитые позы… Все снято опять на Бродвее.

На двух снимках мужчина пытался загородить лицо; камера остановила его движение. Я отложил их в сторону — открытая часть лица казалась мне знакомой.

— Майк… — внезапно произнесла Лола.

Она прикусила губу и указала на фотографию: приятная молоденькая девушка улыбалась мужчине средних лет, который сосредоточенно хмурился в объектив.

— Она… одна из нас. Мы вместе… вместе ходили на «задания».

— А мужчина?

— Его я не знаю.

Через пять минут Лола нашла другой снимок: кукольная девушка с застывшими чертами манекена и мужчина, низенький и толстый, в одежде, которая должна была сделать его выше и худее, но делала только еще более низеньким и толстым.

— Она тоже, Лола?

— Да. Но в Нью-Йорке пробыла недолго — умная игра позволила ей выйти замуж. Помню и этого мужчину. У него игорный дом в городе. Кроме того, он немного занимается политикой и на свидания обычно приезжал в государственной машине.

Вот оно. Детали, объясняющие почему. Мелкие подробности, способные превратиться в вопросы первостепенной важности. Стопка откладываемых фотографий росла. Может быть, каждый снимок имел непонятное для нас значение; может быть, большинство из них — лишь камуфляж для обмана посторонних.

Я перевернул снимок и увидел надпись, сделанную карандашом: «Смотри С-5».

Нэнси вела досье.

Осколки начали складываться в одно целое, и уже можно было представить всю картину.

Со следующей фотографией повезло мне. Я так ненавидел некоторых людей, что их лица запечатлелись в памяти как живые. Со снимка улыбалась молодая двадцатилетняя пара, лучилась надеждой юности, у которой впереди жизнь. Но меня интересовал задний план: мой клиент входил в какое-то здание. На его руке висела трость; за ним закрыл дверцу машины Финней Ласт в униформе шофера. Но главным было выражение лица Ласта — ядовитая ухмылка, полная ненависти, с которой он смотрел на проходящего мимо человека.

А тот был обуян ужасом; даже на снимке было заметно, что он пятится от Финнея.

Да, ему стоило бояться. Его звали Росс Боуэн, и позже он был найден изрешеченный пулями.

Мои челюсти сжались, кожа на висках напряглась. Лола что-то сказала, но я не расслышал. Тогда она схватила мою руку и заставила посмотреть на себя.

— Что случилось, Майк? У тебя такой вид…

Я положил перед ней снимок и показал группу на заднем плане.

— Этот парень мертв. А рядом — Финней Ласт. глаза медленно, недоверчиво расширились. Она покачала головой.

— Финней… Не может быть.

— Не спорь, малышка. Это Финней Ласт. Фотография сделана, когда он работал у мистера Берина.

Лола внимательно посмотрела на меня. Затем ее взгляд переместился на снимок, и она снова покачала головой.

— Его имя Миллер, Пол Миллер. Он один из тех, кто… кто снабжает дома девушками.

— Что?

— Да. Мне показала его одна подруга. Он работал на Западном побережье — подбирал их там и посылал на восток в синдикат. Я уверена, что это он!

Хорошо, Финней, думал я, очень хорошо. Респектабельная работа для прикрытия темных делишек. Боже мой, если б об этом узнал нетерпимо-щепетильный Берин-Гротин!.. А снимок отличный. Я даже разобрал надпись над дверью здания: «Альбино-клуб». Очевидно, любимое место мистера Берина.

— Тебе известен этот, перепуганный?

— Да. Он заправлял несколькими домами. Его убили, да?

— Убили…

Лола закрыла глаза и склонила голову. Потом глубоко вздохнула и произнесла:

— На обратной стороне что-то есть.

Другая надпись. «Смотри Т 9-20». Значит, с фотографией связаны одиннадцать страниц какого-то досье.

Подробности убийства Росса Боуэна? Возможно ли, что Рыжая знала о них? Если так, то вмешательство Финнея не удивительно.

Больше я ничего не смог найти. Тогда мы с Лолой поменялись снимками и начали все сначала. Я опять ничего не обнаружил, зато Лола отложила с дюжину фотографий и предложила мне обратить внимание на женщин. Все бывшие подруги. Она знала в лицо и некоторых мужчин. Их одежда была дорогой, на пальцах блестели перстни.

Эти снимки я положил в конверт и сунул в карман, а остальные бросил в ящик стола.

— Мне нужно выпить.

— В доме ничего нет, — заметила Лола.

Я потянулся к шляпе.

— Одевайся, пойдем.

— Но ты ведь мертв?

— Не настолько. Собирайся.

Она надела сапожки, накинула на себя плащ.

— Я готова, Майк. Куда идем?

— Сама увидишь.

Всю дорогу к центру я молчал. Лола прижалась ко мне, и даже сквозь одежду согревала теплом своего тела. Она не хотела отвлекать меня и лишь изредка с любопытством поднимала глаза, положив голову мне на плечо и сжав мою руку. Не сказал бы, что это помогало мне сосредоточиться.

Туда и сюда сновали пустые такси в тщетных поисках клиентов. Дождь серой сеткой затянул город, разогнав зрителей по домам. Только тигры бродили по улицам этой ночью.

Мы проехали «Зеро-Зеро», и Лола оглянулась, но смотреть было не на что. Клуб был погребен во мрак, на двери висела табличка «Закрыто». Пат поработал. Мы оставили машину на полупустой стоянке, вошли в первый попавшийся бар и сели у стойки. Четверо парней на другом конце, до нашего появления явно скучавшие, неожиданно нашли тему для разговора, и четыре пары глаз забегали по Лоле. Один из этих типов велел бармену поставить Лоле коктейль.

На меня нахлынули воспоминания. Рыжая потягивала кофе, изящно оттопырив пальчик с кольцом; теперь она лежит со скрещенными на груди руками и без кольца, а Масляная голова торжествующе ухмыляется…

Я заказал еще пива. Перед Лолой стояли уже два мартини и один пустой бокал. Парни смеялись, разговаривая достаточно громко, чтобы быть услышанными. Один из них встал, отпустил какую-то грязную шутку и с гнусной усмешкой направился к нам.

Он обнял Лолу за талию и стал стаскивать ее с табурета, когда я зажег сигарету между пальцами и щелчком швырнул ее. Горящий конец попал ему в глаз. Сладкая речь сменились воплем боли и потоком ругательств.

Дружки тут же повскакивали со стульев — но позже меня. Я подошел к парню и въехал ему в брюхо так, что он брякнулся на пол, как куль с железом. Его команда спокойно заняла свои места у стойки, даже не оказав пострадавшему первую помощь.

Следующий мартини я заказал Лоле сам.

Парень на полу застонал: его вырвало.

— Уйдем отсюда, Майк, — попросила Лола. — Я так дрожу, что не могу поднять бокал.

Я кинул мелочь тупо ухмыляющемуся бармену, и мы ушли.

— Когда ты заговоришь со мной? — поинтересовалась Лола. — Моя честь спасена, а ты не снизошел даже до улыбки победителя.

Я улыбнулся.

— Так лучше?

— Майк, когда-нибудь я попрошу тебя рассказать, откуда взялись эти царапины у глаз и шрам на подбородке.

— Это тайна, покрытая мраком.

— Женщины в твоей жизни, а?

Когда я весело кивнул, она ткнула меня в бок кулаком и сделала вид, что обиделась.

Дорога была пустынна. Мы пропустили несколько машин и, подняв воротники, перебежали на другую сторону. Мы неслись по улице, смеясь без всякой причины, держась за руки, и капельки дождя тысячами искр сверкали в волосах Лолы… мне пришло в голову, что сейчас мы похожи на те влюбленные парочки, которые с удовольствием приобретут фотографию на память о счастливом мгновении.

Интересно, сколько Рыжая с этого имела — пять центов с каждой пары высланных снимков? А Финней Ласт и ему подобные купаются в деньгах и проводят уикенды с дорогостоящими проститутками. Наживаются на тех, кого уговорили продать свою душу и тело… Кстати, Энн Минор вряд ли успела реализовать чек на пятьсот долларов. Он, должно быть, так и лежит в ее квартире, никто не посмеет взять его, пока газеты трубят об убийстве и расследовании.

— Куда мы идем?

— В «Альбино-клуб». Слыхала о таком?

— Краем уха. Почему туда? Я думала, ты не хочешь, чтобы тебя видели.

— Меня там не знают. Зато, возможно, встречусь с клиентом и отдам ему пять сотенных.

Через десять минут мы дошли до бара, и швейцар в ливрее радостно приветствовал новый источник доходов. «Альбино-клуб», расположенный в полуподвале, оказался заведнием средних размеров, без мишурного блеска «Зеро-Зеро». Вместо хрома и позолоты — мореный дуб и мягкое мерцание настенных светильников.

Небольшой Джаз-оркестр наигрывал спокойные тихие вариации, не отвлекающие от беседы или приема пищи.

Несколько столиков было занято припозднившимися обедающими. В углу сидели шесть мужчин в деловых костюмах и оживленно обсуждали какую-то проблему. Четыре бармена за длинной стойкой от безделья протирали стаканы; пятый наливал виски двум дамам.

Лола вздрогнула и прошептала мое имя. Я понял, что она имела в виду: среди сидевших у стойки был Финней Ласт, а рядом — парень, которого я избил на стоянке. Тот самый, который якобы искал ключи от машины. Меня сильно порадовала его подпорченная внешность.

Мы не вошли в «Альбино-клуб». Я схватил свою шляпу и вытолкнул Лолу в фойе. Пораженный швейцар, собрав остатки самообладания, все же вежливо пожелал нам спокойной ночи.

Мы вышли на Бродвей. Я усадил Лолу за столик в кафе, а сам побежал звонить.

Пат оказался дома. Он, должно быть, только пришел, потому что тяжело дышал, как после подъема по лестнице.

— Это Майк. Финней Ласт сейчас в «Альбино-клубе». Ты не можешь послать «хвоста»? Я бы сам последил за ним, да нет времени…

— Ха! — взорвался Пат. — Вот уже два часа, как его ищут все полицейские патрули города.

— Что?..

— Я получил телеграмму с Западного побережья.

Ласт официально в розыске. Он полностью подошел под описание убийцы.

— А что это было за убийство, Пат?

— Драка. Начал с ножа, а когда выронил его, просто свернул одному парню шею.

Холодок пробежал по моей груди. Сомнений не оставалось: Финней владел разнообразной техникой.

— «Альбино-клуб», Пат. Ты знаешь, где это. Я собираюсь поспорить в скорости с патрульнои машиной, и если выиграю, придется тебе заказывать похоронный фургон.

Я бросил трубку и стал проталкиваться сквозь толчею у стойки к выходу. Лоле не надо было говорить, что что-то случилось. Когда я прошел мимо, ничего не замечая вокруг она окликнула меня и рванулась следом, опрокинув стул. Но к тому времени я уже был на улице и бежал, бежал так, как не бежал ни разу в жизни, и редкие прохожие застывали, разинув рты.

В груди у меня стучал огненный комок, и я мог думать только о том, с каким вожделением разобью поганую морду Финнея рукояткой револьвера. Из-за угла донесся нарастающий рев сирены, еще более усиливший мое желание попасть туда первым.

Мы опоздали. В желтом свете уличных реклам я увидел, как от обочины рванулся автомобиль. В «Альбино-клубе» Финнея Ласта и его дружка не было.

Почему — я узнал через минуту. В баре стояло радио, и Финней для смеха уговорил бармена настроиться на частоту полиции. Вот посмеялся.