Глава 6

Десять минут спустя они шагали по берегу извилистой реки. Солнце медленно спускалось к горизонту, отдавая остатки тепла и света, с холмов подул прохладный бриз. Хэнни бежал далеко впереди. Очевидно, он решил, что может доверить Пейсу свою хозяйку.

Пейс набрал полную грудь свежего воздуха:

— Ты не скучаешь по этим открытым пространствам?

— Иногда. Мег и моя мать любили эти места. Этот дом принадлежал еще их бабушке и дедушке. Мег часами мне рассказывала об их с мамой детских приключениях.

— Судя по всему, они были очень дружны, — сказал Пейс, снова подумав о Нике и их непростых отношениях. Соперничество с Ником и большие ожидания отца не позволяли ему расслабиться ни на минуту. Напряжение было велико, но Пейс уверенно шел своим путем. До ужасного провала трехлетней давности. Сейчас один лишь вид его брата напоминает ему о его позоре. Одно лишь присутствие старшего брата выводит его из себя, и Ник прекрасно это знает.

— Мег была чуть старше, но намного мудрее, — сказала Фиби. — Когда мою мать бросил мужчина, которого она любила, Мег оказала ей поддержку. — Она наклонилась, чтобы сорвать цветок.

Нетрудно догадаться, что речь идет о ее отце.

— Ты никогда не пыталась его найти? — спросил Пейс.

Катая между двумя пальцами стебелек, Фиби уставилась вдаль и подняла подбородок:

— Некоторые люди ищут своих биологических родителей, но мне это не нужно.

— Думаю, если бы ты его нашла, это ничего бы не изменило, — согласился он.

— Я уже давно перестала о нем думать. — Между ее бровей залегла складка. — Но есть некоторые вещи, которые я бы с радостью изменила, если бы могла.

— Например?

— Например, лишила бы свою мать веры в то, что однажды он к ней вернется. В ту ночь, когда она погибла, она ехала к нему. Шел дождь. Водитель грузовика уснул за рулем и… — Она швырнула цветок в сторону. — Я больше никогда ее не видела.

Грудь Пейса сдавило от эмоций. Ее мать погибла в дорожной аварии? Значит, у Фиби были причины испытать сильное потрясение, когда они сегодня чуть не столкнулись с кенгуру.

Складка у нее на лбу разгладилась.

— Но у меня была тетя Мег. Она любила меня как родную дочь, и я относилась к ней как к матери. Не знаю, что бы я без нее делала. — Она еле заметно поджала губы. — Иногда я жалею, что не могу сказать это своей матери.

Пейсу пришлось сглотнуть, чтобы избавиться от комка в горле. Фиби была брошена не только отцом, но и матерью. Женщиной, которая была ответственна за маленького ребенка, но отправилась в дождливую ночь к бывшему любовнику, который больше ее не хотел видеть.

Да, его собственный отец много работал, но Пейс всегда знал, что он делает это не только для удовлетворения личных амбиций, но и ради блага своей семьи. Дед Пейса был алкоголиком, тратившим семейный бюджет на спиртное и устраивавшим дома по ночам пьяные дебоши. Николас-старший хотел для своих детей совсем другого. Именно поэтому он, дав им все самое лучшее, предъявлял к ним такие высокие требования.

Пейс искренне надеялся, что однажды Фиби сможет простить свою мать. Тащить на себе тяжелое бремя в виде обиды и злобы на человека, которого следовало бы любить, — не самое приятное занятие. Кому, как не ему, это знать.

Поставив корзинку на траву, он мягко улыбнулся:

— Давай поедим.

Фиби огляделась по сторонам и кивнула:

— Отличное место.

Они стояли под деревом с толстенным стволом, густой ярко-зеленой кроной и выпирающими из земли узловатыми корнями. Оно, наверное, футов пятьдесят в высоту, не меньше. Пейс не сомневался, что именно его он видел на фотографии на кухне.

Он расстелил одеяло:

— Что это за дерево?

— Понятия не имею. — Опустившись на колени, Фиби достала из корзины термос и две кружки. — Определенно не сосна и не эвкалипт. Весной его ветви покрываются пушистыми белыми цветами.

Сев по-турецки, она наполнила кружки какао и протянула одну Пейсу, который сел рядом с ней.

— Много лет назад я убедила себя в том, что это дерево волшебное. Что оно выросло на этом месте над рекой специально для меня. Каждую весну, когда дул сильный ветер…

— Все вокруг покрывалось мягким белым ковром? — предположил Пейс.

— И случалась настоящая снежная буря из цветов. Я закрывала глаза и мечтала.

Ее глаза закрылись, уголки полных губ приподнялись в ангельской улыбке.

Очарованный, Пейс не мог отвести от нее глаз.

— И о чем ты мечтала?

Между ее бровей снова залегла маленькая складочка, затем она открыла глаза и загадочно улыбнулась:

— О том же, о чем мечтают все маленькие девочки.

Неподалеку от них, громко лая, пронесся Хэнни и снова исчез в зарослях.

— Он гоняется за кроликами, — пояснила Фиби. — Они сводят его с ума, но ему ни разу не удавалось поймать ни одного. Когда охота ему надоедает, он сам возвращается домой. — Сделав глоток какао, она посмотрела на Пейса поверх кружки. — А твои родители? Они живут в Сиднее?

Пейс опустил кружку.

— Мама умерла, когда мне было двенадцать, отец — когда мне было двадцать пять. Он работал, не щадя себя, и однажды у него случился инфаркт. Мой старший брат и его невеста живут в Сиднее.

— Мне жаль, что с твоими родителями так вышло, — пробормотала она, глядя на него с пониманием. — Знаешь, ты всегда казался мне таким загадочным.

— Возможно, потому, что ты все время от меня убегала.

— Но сейчас я никуда не убегаю.

Их взгляды встретились, и воздух между ними зазвенел от напряжения. Пейс уже собрался придвинуться к ней ближе, как вдруг она опустила глаза и начала рыться в корзине.

Пирог оказался вкусным, какао тоже. Он бы с удовольствием посидел здесь с Фиби еще, но начало холодать. Им следует вернуться в дом и разжечь огонь. Возможно, остаться там на ночь. Причина вовсе не в том, что он хочет заняться с Фиби сексом. Разумеется, он в состоянии провести несколько часов за рулем. Наверное, Фиби хочет, чтобы он отвез ее в Сидней. Но он подумал, что после инцидента с кенгуру будет лучше отложить их возвращение до утра.

Закончив есть, Пейс потянулся к корзине, чтобы убрать тарелку. Фиби наклонилась одновременно с ним. Их пальцы соприкоснулись, и его словно током ударило. Фиби, очевидно, испытала то же самое, потому что подняла на него глаза.

Его взгляд задержался на ее розовой нижней губе, к которой прилипла крошка. Он не стал тянуть время. Просто положил ладонь ей на затылок, притянул ее голову к себе и взял эту крошку губами.


Когда губы Пейса легонько коснулись ее губ, по спине Фиби пробежала дрожь. Это прикосновение было настолько легким, что ей показалось, будто он провел по ее губам перышком. На мгновение он отстранился, но затем снова приник к ее губам. Ее глаза закрылись, место средоточия ее желания начали опутывать огненные ленты. Она блаженно вздохнула, и он еще теснее прижал ее к себе. Она поддалась соблазну, и ее руки сами обвили его шею.

Ее тело плавилось в его объятиях подобно воску. Прервав поцелуй, он слегка приподнял ее подбородок и провел кончиком языка сначала по ее верхней губе, затем по нижней. Невероятно, но эта простая ласка взволновала ее больше, чем все ласки и поцелуи Стива, вместе взятые.

Затем он поцеловал ее крепче, и кровь разлилась по ее жилам горячими потоками. Она почувствовала себя невесомой, словно парила на крыльях, после того как забралась на высокую лестницу с тяжелым грузом.

У его губ вкус яблока и шоколада. Интересно, какова на вкус его кожа?

Поглаживая ее спину, он нашел чувствительную точку и начал ее массировать. Возбудившись еще сильнее, она прижалась грудью к его груди. Не переставая ее целовать, Пейс повалил ее на спину и оказался поверх нее. Запустив пальцы в его волосы, она выгнулась под ним дугой. Она никогда не испытывала такого всепоглощающего эротического наслаждения.

Его горячая рука скользнула вниз по изгибу ее талии и, ненадолго задержавшись на бедре, проникла под подол ее платья.

— Я знал, что ты такая мягкая, теплая и восхитительная, — прошептал он, щекоча кончиком языка мочку ее уха. — Я хочу тебя, Фиби. Хочу больше, чем когда бы то ни было.

Фиби судорожно вздохнула. Она тоже его хочет. Одних поцелуев недостаточно. Сможет ли она когда-нибудь насытиться его пьянящей близостью, его ласками? Когда его губы прижались к впадинке у основания ее шеи, напряжение внутри ее стало причинять ей боль. Просунув руку под пояс его джинсов, она принялась вытаскивать из-под него рубашку. Затем Пейс перекатился на спину, и она оказалась поверх него.

Когда она убирала с лица волосы, ее взгляд неожиданно упал на изображение в виде сердца, которое она вырезала на стволе много лет назад.

Она вспомнила тот день, когда сделала его перочинным ножиком. Вспомнила, как, приходя на это место, мечтала о прекрасном принце, который любил бы ее и был бы ей предан до конца жизни. О семье, которую не смогла создать ее мать с ее отцом.

По ее спине пробежала дрожь. Причиной этого стал вовсе не северный ветер, подувший с холмов. Мышцы ее живота сжались, и она скатилась с Пейса.

— Прости, — пробормотала она, не глядя на него. — Я не могу.

По крайней мере, не здесь, не в этом городе. Не возле этого дерева.

Пейс приподнялся на локтях:

— Что случилось?

Ее щеки вспыхнули. Ему этого не понять. Ей не следовало привозить его сюда. Если бы не тетя Мег, она никогда бы не вернулась в этот городок.

Он накрыл ее ладонь своей:

— Фиби?

Вздохнув, она огляделась по сторонам, испытывая чувство пустоты:

— Все дело в этом месте.

— Я думал, оно тебе нравится.

— Оно мне нравится.

Пейс издал смешок:

— Я в замешательстве.

Разумеется, он сбит с толку. Она ведет себя непредсказуемо. Хочет она этого или нет, ей следует все ему объяснить.

Поднявшись, она начала:

— В маленьком городке любое скандальное происшествие надолго остается в памяти людей. Многие думают, что яблоко от яблони недалеко падает. — Когда он вопросительно на нее посмотрел, она пояснила: — Некоторые люди ждали, что я стану такой же, как моя мать. Что я влюблюсь в непутевого парня, забеременею, а потом он меня бросит. Родители девочек, с которыми я училась в школе, не хотели, чтобы их дочери общались с такой, как я.

Незаконнорожденной.

Она всячески старалась изменить мнение людей о ней. Снять с себя ярлык, который она унаследовала, но не заслужила. Когда в четырнадцать лет ее одноклассницы начали следить за фигурой, экспериментировать с краской для волос и интересоваться мальчиками, она коротко подстриглась и стала носить мешковатые комбинезоны. Фиби пошла на такие жертвы, чтобы весь Тайлерс-Стрим увидел, что она не хочет привлекать к себе внимание противоположного пола.

Подойдя к дереву, она указала Пейсу на вырезанное сердце с ее инициалами.

— Это ты сделала? — спросил он.

Кивнув, она прижалась спиной к стволу:

— Знаю, это звучит глупо, но я чувствую себя так, будто маленькая девочка, которой я была когда-то, укоризненно смотрит на меня. Эта девочка не собиралась ни с кем целоваться, пока не встретит своего принца. Я знаю, все это глупые сказки. — Она вздохнула. — Жаль, что я не родилась мальчиком.

— Потому что мальчики не беременеют? Не все мужчины такие, как твой отец, Фиби.

— Ты себя имеешь в виду?

Она была неприятно поражена, услышав в своем тоне цинизм. Пейс ни в чем не виноват. Никто не виноват. Разве что ее мать.

— Нет. Я такой ловкач, что смог тебя соблазнить в день нашей первой встречи.

Фиби не улыбнулась в ответ на его шутку.

— В тот вечер, когда мы познакомились, тебя окружал по меньшей мере десяток женщин, ловивших каждое твое слово. Во время нашей второй встречи их было еще больше. У тебя был большой выбор.

— Но сейчас я ни с одной из них, а с тобой, — заметил он.

Поднявшись, Пейс подошел к ней. Убрав с ее лица прядь волос, он приложил ладонь к ее щеке. Она подумала, что он собирается ее поцеловать. Ей хотелось этого, но еще больше хотелось спросить, слушал ли он ее.

Он нежно поцеловал ее в лоб:

— Сегодня был трудный день. Нам лучше вернуться.

Фиби тяжело вздохнула. Никто не может знать, какая внутри ее идет борьба. С одной стороны, ей хочется отбросить все сомнения и насладиться тем, что может предложить ей Пейс. С другой стороны, сегодня она поняла, что не хочет отдавать ему слишком много. Не хочет уподобляться своей матери.

Но ей уже не четырнадцать лет. Она взрослая женщина, которая может сама о себе позаботиться. Ей следует слушать голос разума.

— Прости, — начала она, не зная, что еще сказать.

— Все в порядке. Не беспокойся. — Он сжал ее плечо. — Пойдем. Если мы поторопимся, то успеем выехать до захода солнца.

Отвернувшись, он начал складывать посуду в корзину.

Расстроенная, Фиби наблюдала за ним, зная, что он сейчас думает. Что Стив прав и она никчемна как любовница.

В юности она решительно избегала отношений с мужчинами. Ей не хотелось ничего знать о чувствах, которые могли заставить ее забыть об ответственности и здравом смысле. Позднее она решила, что ей просто нужно держаться подальше от мужчин вроде ее отца. Но недавно…

Недавно она составила список своих желаний и решила как можно скорее найти себе подходящего партнера.

Но она прилагает для этого слишком большие усилия, не позволяет себе расслабиться. Может, ей следует пустить все на самотек и не думать о возможной неудаче?

Думая об этом, Фиби наблюдала за Пейсом. Его движения были грациозными, даже когда он складывал одеяло. Она не сомневалась, что в постели он способен дать самой требовательной женщине все, что нужно. Огонь, неистовый экстаз освобождения.

Однако ей нужно большее. Она хочет испытать волшебное ощущение, когда два человека соединяются друг с другом на всех уровнях. Когда душа достигает вершины наслаждения, сгорает дотла и мгновение спустя возрождается близкой к совершенству. Ощущение, которое у нее никто не отнимет, даже если отношения скоро закончатся.

Она хочет кое-что доказать не Пейсу, не Стиву и не жителям Тайлерс-Стрим, а самой себе, и постарается это сделать сегодня ночью.


Стоя на пороге домика Фиби, Пейс окидывал взглядом бесконечную равнину. Засунув в рот кончики пальцев, он громко свистнул, затем прислушался.

Где эта чертова собака?

Когда они пятнадцать минут назад вернулись с прогулки, Фиби заверила его, что Хэнни скоро прибежит. Затем она принялась мыть посуду, отказавшись от его помощи и велев ему отдыхать.

Она была довольно приветлива, но ему показалось, что ее мысли где-то далеко. Он не мог ее винить. То, что он сегодня узнал, все меняло. До этого он надеялся, что они переночуют здесь, но теперь это казалось ему невозможным.

У Фиби было трудное детство. Она не хочет повторить судьбу своей матери, потерявшей голову из-за любви, отчего боится доверять себе и своему потенциальному партнеру. Боится, но очень хочет. Список, который он нашел в ее квартире, доказывает это. Но все же сегодня ночью между ними ничего не произойдет.

— Пойду поищу Хэнни, — сказал он. — Возможно, он потерялся.

Она повесила на плечо кухонное полотенце:

— Он скоро вернется. Садись и жди, пока я закончу.

Наклонившись, она открыла шкафчик и начала расставлять по полкам посуду. Пейс наблюдал за ее движениями, желая ее так, как не желал прежде ни одну женщину.

Выпрямившись, она потянулась грациозно как кошка, затем выдвинула один из ящиков и, порывшись в нем, достала резинку для волос. Взяв ее в рот, она принялась расчесывать пальцами свои длинные светлые волосы. При этом ее грудь покачивалась под корсажем платья. Он представил себе, как снимает с нее одежду и поочередно ласкает губами затвердевшие соски. При этом в паху у него все запульсировало, и он неловко переступил с ноги на ногу.

«Соберись, Дейвис. Возможно, она самая сексуальная женщина на планете, но ты должен сдерживаться».

Он указал ей на поля, простирающиеся за дверью:

— Я пошел искать собаку.

— Нет.

Фиби пересекла кухню и присоединилась к нему у двери. Надев резинку на руку, она всмотрелась в даль:

— Когда Хэнни гуляет, он не отзывается даже на мой голос. Нам остается только ждать. Я везде выключу свет, оставлю только одну лампу. Думаю, это поможет.

— Каким образом?

— Он испугается, что я могла уехать без него, и прибежит назад.

Пейс потер подбородок. Наверное, она права.

— Прости, что задерживаю тебя, — произнесла Фиби. — Особенно после того, что произошло.

При воспоминании о том, как они обнимались и целовались под деревом, его бросило в жар.

— На случай, если ты этого не знаешь, — она застенчиво улыбнулась, — говорю, что мне нравится, как ты целуешься.

«Зачем она все усложняет, черт побери?» Прислонившись спиной к дверному косяку, он произнес:

— Спасибо. Это взаимно.

Она снова принялась осматривать равнину:

— На прошлой неделе одна из конкурсанток, участвовавших в моем шоу, назвала хороший поцелуй «эликсиром жизни». После этого я прочитала статью, в которой говорилось, что поцелуи — всего лишь прелюдия к сексу.

Его сердце учащенно забилось, и он сложил руки на груди. Нельзя говорить с ним о подобных вещах, когда он в таком состоянии.

— Участница одного из наших первых шоу сказала, что, по ее мнению, все начинается с поцелуя и поцелуем заканчивается, — добавила Фиби.

Сняв с руки резинку, она взяла ее в рот и стала собирать волосы в хвост.

Пейс словно зачарованный наблюдал за ней. В какой-то момент ее соблазнительные розовые губы приоткрылись, и резинка выпала у нее изо рта. Не выпуская волосы из рук, она выругалась, затем произнесла:

— Ты не мог бы мне ее подать?

Опустившись на корточки, он заметил резинку сразу, но тут же перевел взгляд на изящные босые ступни Фиби, ее тонкие щиколотки и икры красивой формы. Аромат ее духов защекотал его ноздри, и от волнения у него сдавило грудь. Он бы все отдал, чтобы ощутить, как эти ноги обхватывают его бедра.

Ее голос вернул его к реальности.

— Ты ее видишь? Она должна быть где-то рядом. Попробуй поискать на ощупь.

Эта женщина сведет его с ума! Кончики его пальцев горят огнем. Он бы с удовольствием пощупал ее красивые ноги. Чтобы сдержаться и не прикоснуться к ним, он сжал руки в кулаки.

— Разве ее нет рядом с моими ногами?

Его взгляд упал на аккуратные пальчики ее изящных ступней с ногтями, покрытыми розовым лаком. Она слегка отставила одну ногу. В этот момент подул ветер и задрал ей юбку. На мгновение перед глазами Пейса промелькнуло кремовое бедро и белые трусики. Этого оказалось достаточно, чтобы кровь забурлила в его жилах.

Фиби отпустила волосы, и они рассыпались по ее плечам шелковым покрывалом. Присев, она подняла с пола резинку и улыбнулась:

— Да вот же она.

Натянув резинку как рогатку, она щелкнула его по руке и рассмеялась.

Пейсу было не до смеха. Он завороженно смотрел на ее полную грудь в вырезе платья, которая словно умоляла его к ней прикоснуться. Если он сейчас пошевелится, то сгребет Фиби в охапку и будет целовать ее до потери чувств.

Прелюдия… Эликсир…

У него на лбу выступили капли пота.

Когда Фиби протянула руку и запустила пальцы в его волосы, каждый мускул в его теле напрягся. Еще пара секунд, и страсть, которую он все это время сдерживал, вырвется наружу. Готова Фиби или нет, она сама сделала первый шаг. Ни один нормальный мужчина не стал бы игнорировать такой очевидный знак.

Но как только он придвинулся ближе, чтобы поцеловать ее, Фиби отстранилась. Увидев у нее в руке сухой листок, он чуть не застонал от разочарования.

— Наверное, его ветром принесло, — сказала она, выбрасывая его за дверь, затем поежилась и обхватила себя руками. — Становится холодно. Думаю, мне нужно одеться потеплее.

Поднявшись, Фиби подошла к дивану и включила торшер, затем погасила свет в помещении.

— Ты умеешь разжигать огонь? — обратилась она к Пейсу, указав кивком ему на камин. — Лучина и поленья в корзине. Спички и газеты для растопки на полке, кочерга в углу.

С этими словами она стала подниматься по лестнице на чердак. Пейс голодными глазами наблюдал за ее плавно покачивающимися бедрами. Когда она скрылась из вида, он в изнеможении прислонился спиной к дверному косяку, молясь, чтобы она надела что-нибудь мешковатое и уродливое, скрывающее фигуру.

Подойдя к очагу, Пейс скомкал газетный лист, положил его в камин, накрыл лучинками и поджег. Слабые синие с оранжевым языки пламени начали лизать бумагу. Когда загорелась лучина, он добавил в огонь несколько поленьев. В считаные минуты помещение превратилось в театр теней.

Подправив поленья кочергой, Пейс подложил еще пару, отошел от камина и отряхнул руки. Немного труда — и он почти спокоен. Он выдержит. Нужно только помнить, что Фиби пока не готова.

Заметив краем глаза какое-то движение, он повернул голову.

Не может быть!

Фиби стоит на лестнице, прислонившись к перилам.

Обнаженная?

Загрузка...