Мэджик юзеры

I

Утро, это хорошо. Особенно, если оно солнечное и теплое, ветерок бодрит, а птицы уже не орут, как заполошные, а тихонько посвистывают. Ну, и конечно, если ты проснулся сам, потому, что уже выспался, а не разбужен кем-то или, хуже того, чем-то.

Сегодня, все перечисленное совпало, и Иггерн пребывал в превосходном расположении духа. Он сидел в шезлонге посреди сада, пил холодную кока-колу и предавался созерцанию мира, во всем его совершенстве. Допив последние капли, он смял банку в пальцах. Помял еще, пока не превратил ее в маленький твердый шарик. Щелчком отправил шарик далеко в небо и, прежде чем тот начал падать обратно, выстрелил в него изумрудной молнией из указательного пальца. Шарик, на секунду вспыхнув, рассыпался белым пеплом.

— Балуешься?

— О, Яша! Надо мне тебя как-нибудь к себе заманить. Сделаешь мне фонтан с кока-колой, ладно?

— Легко. И все мухи в округе будут твои. И пчелы.

Но Иггерна было не так-то легко выбить из состояния утреннего благодушия.

— Это хорошо. Пчелки, мушки, бабочки…

— И дедочки. — Яша сел напротив Иггерна, в появившееся аккурат под его седалищем плетеное кресло, — Утро сегодня и впрямь дивное, понимаю, но новости у меня плохие. Есть такой человек, по прозвищу Клок. Это очень, очень плохой человек.

— Человек, это хорошо. Это гордо звучит. И приятно пахнет. И красиво смотрится.

— Игорь, все! Хватит тупить! — Яша был чем-то весьма озабочен и Иггерн огромным волевым усилием отринул прелесть мира и принял его (мира) подлинный, не всегда приятный облик.

— И чего этот плохой человек?

— Он, естественно, маг. Какой-то хитрой комбинированной специализации, я сам толком не понимаю. И маг, удивительно мощный. Порой, прямо поразительно.

— Ну и честь ему и хвала.

— Погоди. Он, судя по всему, немного сдвинутый. Отгрохал себе огромный замок, кстати, абсолютно черный.

— Ты и сам не в хлеву живешь. А черный — это считается стильно. Замок! У всех теперь хоромы, один я, как сирота в хибарке ючусь.

— Не ной, я тебе сто раз предлагал построить нормальный дом. Хоть башню, хоть дворец, хоть павильон "культура" с ВДНХ.

— Да ну их! Возни много. Я уж так, победую. Буду и дальше к тебе ездить. Колу пить и душ принимать.

— Езди, хоть в скатерть сморкаться, но сперва дай дорассказать!

Иггерн изобразил почтительное внимание.

— Ну и вот. Он отгрохал себе замок с ба-аа-альшими темницами. И держит там других магов, кто послабее. Заставляет их работать на себя. А простых людей, немагичных, тоже заставляет работать, правда, за пределами замка. Валить лес, добывать мрамор, пахать землю. И не потому, что он с этого что-то имеет, просто ему нравится быть рабовладельцем.

— Твоя правда, плохой человек. И, действительно, сдвинутый. Но нам то что?

— А то, что как я сегодня узнал, он поймал Арсена и Вила.

— На фига ему Арсен? Он же просто оборотень, больше ничего не умеет. И кто такой Вил?

— Зачем ему Арсен, я не знаю, может он просто хочет выучиться материться по мингрельски. А Вил, это тот парень, Женя, маг "фаарсены", помнишь?

— А как же! Отличный парень, хорошо его помню! А почему он Вил, если его зовут Женя?

— Откуда я знаю? Вот ты Игорь, но тебя многие называют Иггерн или даже Иггерн Радуга. А почему?

— Потому, что "Иггерн", звучит круче чем "Игорь". Это я сам такую кликуху придумал и пустил в народ. А "Радуга"… Наверное, потому, что я веселый и романтичный.

— А! Я-то боялся…

— Чего?

— Ну, радуга, это у геев такой символ был.

— Сам ты пидор!

Яша довольно рассмеялся, убедившись, что ему удалось уколоть друга такой незамысловатой шпилькой.

— Все-все! Никто не думает, что ты гей. Все знают, что ты заслуженный гетеросексуал и почетный гомофоб.

— То-то же! Вдвоем пойдем? Этого, Клока воевать?

— Нет. Я попросил Риту…

— Это которую Риту? Мою бывшую? Я думал, она вымерла.

— Именно ее. Она не вымерла, но живет как-то странно.

— Да и фиг с ней. И чего?

— Попросил ее отыскать наших. Она нашла Маккулаха, он скоро приедет. А сама она участвовать отказалась.

— Оно и к лучшему. Визгу меньше.

— Таким образом, пойдем втроем. Если, конечно, твоя Мэб, не захочет присоединиться.

Иггерн вздохнул.

— Она, разумеется, захочет. И поэтому мы ей ничего не скажем.

— Даже так?

— Так. И обсуждать мы это не будем. Скажу просто, я запросто суну тебя или кого другого в кипяток, только что б посмотреть, какие будут пузырьки. Да и сам следом полезу. А ей я не дам снять чайник с плиты, даже в асбестовых рукавицах.

— Просто сказал. Доступно. Еще кока-колы хочешь?

— Конечно!

Яша шевельнул бровью и перед Иггерном, на земле выстроилась батарея красных банок, холодных, поблескивающих капельками конденсата.

— Пей. И одевайся. Будем ждать Маккулаха, а потом выработаем план.

— Чего вырабатывать-то? Я все разнесу, а ты что-нибудь создашь.

Пить прохладительные напитки, это Иггерн любил. А вот одеваться, не очень. Его б воля, он вообще ограничивался бы шортами или рубашкой. Лишь бы карманы были. Но, климат не позволял. Даже летом — не каждый день — солнечный. И, вообще, природа явно была против его склонности к нудизму. Комары, крапива, щебень, все это не очень-то поощряло хождение голым и босым. А тут, опять же предстоит кувыркаться незнамо где.

Иггерн уже довольно давно решил, что просить Яшу заботиться о его гардеробе, мягко говоря, неловко. Он и так часто и с удовольствием паразитировал на Яшином таланте. Поэтому, одежду Игорю шила его домашняя прислуга: маленький кудлатый старичок с тремя (очень большими) зубами, когда-то забредший в дом к Иггерну, (а точнее в дом Мэб), да так и прижившийся, и страхолюдного вида рогатая девица, которая в свое время, поразила Иггерна экзотической внешностью и поразительной, нечеловеческой уживчивостью и терпением. Эти двое отлично спелись, ничего не делили и все домашние дела выполняли совместно. В частности, старичок кроил, а девица шила. Вот в продукт их совместных усилий, Иггерн и облачился.

Натянул мешковатые в заду брюки из темно-бордовой кожи какой-то твари, которую старичок добыл отлучившись в лес, якобы по грибы. Надел короткую, кожаную же куртку, ярко-синюю с желтыми рукавами, обулся в сапоги. Вот, сапоги были хорошими. Зеленые, с тиснеными узорами и фигурными носами. Давнишний трофей, сносу не знали. И в таком виде снова вышел в сад. Яша посмотрел на него и, прикрыв лицо руками, забулькал и затрясся от хохота.

— Что ж ты, не до конца оделся-то? А рыжий парик и клоунский нос? — Яша давился от смеха.

— Да ладно! Зато все прочное и удобное.

— И ты еще спрашивал почему тебя называют Радуга! — Яша все не унимался.

— Это ты спрашивал. Да кончай ты ржать уже! Я что виноват, если мой портной — дальтоник?

Игнорируя веселящегося друга, Иггерн плюхнулся в шезлонг и закурил сигару из коробки которую за время его отсутствия создал Яша. Сам Яша, сигарой, уже вовсю попыхивал.

Когда сигара Иггерна уменьшилась наполовину, в небе показалась лодка. Точнее даже не лодка, а роскошная белая яхта. Только без паруса на мачте. Она вынырнула из облаков, плавно снизилась и полетела прямо к Яшиному дому.

— Или это Маккулах, или я его сейчас собью, — Иггерн, хлопнул в ладоши, предвкушая свою роль ПВО. Яша, успокаивающе махнул рукой.

— Он это, он. Дима предупреждал, что на лодке прилетит.

Яхта, сделав круг над садом, остановилась в воздухе над кронами яблонь, качнув острым носом. Кто-то показался над бортом, шагнул через него и Иггерн воскликнул: — Ёбнется!

Но ничуть не бывало. Человек медленно спланировал к друзьям, еще в воздухе распахнув руки для объятий.

— Здорово, братки!

Сперва Яша, а потом и Иггерн, подверглись обниманию и хлопанью по спине тяжелой дружеской ладонью.

— Дядя Дима! Что это ты с собой сделал? — Иггерн мягко ткнул старого друга кулаком в объемистый живот.

Трое друзей, когда-то почти ровесники, выглядели абсолютно по разному. Черный от загара, от бровей до пяток состоящий из упругих жгутов мышц и сухожилий Иггерн, с лицом без возраста, рядом — дородный и степенный Маккулах, которому на вид было лет сорок с небольшим и Яша, совершенно не изменившийся со времен их юношества. А ведь все трое, родились больше века назад.

— А вот, решил — хватит мне мальчонкой бегать. Надо на себя в зрелых годах взглянуть. Любопытно же! Ну и перед детьми неловко. Они внуков привозят: "Это ваш дедушка!", а дедушка — самое большее на старшего брата тянет.

— Но брюхо-то, спусти! А то девки разлюбят. А также, леди и барышни.

— Это ничего! Попрошу Яшу, он новых наделает. Правду говорят, ты навострился не только шмотки, но и божьих тварей лепить?

— Правду. — Яша мягко улыбнулся. — Правда, пока не очень. А людей я в принципе не делаю. И, наверное, не буду.

— Я, людей пока тоже не брался, хотя дело вроде нехитрое. — Дима подобрал полы бобрового плаща и уселся в созданное для него Яшей кресло. — Но, в принципе, могу. Маг, тридцать первого уровня, это доложу я вам…

— Верим, верим! — перебил его Игорь. — А чего ты в жару, в меха вырядился?

— Так это ж "клоак оф дефенс +5", — удивился вопросу Дима, — Или не признал?

— Да я их и не видел никогда. И вообще, по моему, их не из меха делают.

— Это уж кто как! Я вот, из меха. Так — авантажнее.

— Эй, кокетки и модницы! — вмешался Яша, — Не подумайте, что я против посидеть, поговорить. Но, может быть, сделаем это чуть позже, причем вместе с Арсеном и Вилом?

Иггерн и Маккулах смутились.

— М-да… Ты прав. Рассказывай, где, как, сколько пушек и когда сменяются часовые.

Повинуясь желанию Яши, возник стол, столешница которого представляла собой карту. Реки на ней не текли как настоящие, в лесах не пели птицы, вершины гор не покрывали искрящиеся снежные шапки, такие, что дотронься и почувствуешь холод. Нет, ничего такого, никаких фокусов. Просто, очень хорошая карта. Изогипсы и классическая коричнево-зеленая расцветка. Яша ткнул пальцем в красный кружок.

— Вот, здесь замок. Он большой, черный и хорошо укрепленный.

Карта исчезла, вместо нее появились фотоснимки, сделанные с большой высоты. На снимках был темный многоугольник, видимо — замок и они иллюстрировали, что он таки да, черный. Вокруг замка — ров. Над замком кто-то летает, на стенах кто-то стоит, во рву кто-то плещется.

— Все. Больше мне, за ночь и утро узнать не удалось.

— Я-а-сно. — протянул Иггерн. Стало быть, будем исходить из того, что то, что летает, это не мотыльки, а то, что плавает, не прекрасные ундины.

— Маловато данных-то, — укоризненно сказал Дима.

Яша, виновато развел руками. — Больше добыть не смог. И так-то, пришлось специальный самолет-шпион делать и всякую технику, чтобы его пилотировать и данные с него принимать. И компьютер, который это все умеет.

— На месте разберемся. Добро пожаловать на борт! — Дима приглашающе указал на яхту.

Возник передвижной трап, с надписью "Люфтганза" и, судя по удивлению на лице Димы, создал его Яша и трап вовсе не входил в стандартное оборудование яхты. Поднявшись на борт, Иггерн и Яша, уважительно вздохнули. Все кругом блистало медью и полированным самшитом. Иггерн осмотрелся и подошел к установленной на носу штукенции. На шаровой опоре, размещалось что-то вроде большой, лежащей на боку табуретки. На концах ножек посверкивали разноцветные драгоценные камни, размером со сливу. Иггерн потрогал красный и обернулся к подошедшему давать разъяснения и важничать Маккулаху.

— Типа, рубин?

— Он самый.

— А все вместе, что такое?

Маккулах перед ответом любовно огладил сооружение.

— Боевая турель. Все, согласно традициям, но чуть-чуть усовершенствованное. Четыре посоха. На каждом, по два десятка боевых спеллов. Конус огня, конус холода, ляйтинг, (тот, который молния) и дезинтегрейт. Все управляются с единого пульта, можно палить поочередно, а можно всеми сразу. На корме такая же, а в трюме запас сменных стволов.

— Круто, уважаю. — кивнул Иггерн.

— Вы с Яшей идите в кают-компанию, а я — за штурвал.

— Может, просто гейт откроешь? Через него и пролетим. Вжик, и там.

Дима, отрицательно покрутил головой.

— Нет. У меня по девятому уровню только четыре спелла в день. И я их все потрачу на виши.

— На чего? Ты извини, но я уже подзабыл ваши деидэшные феньки.

— Виш. Как слышится, тем и является. Желание. Фактически любое. Но, лучше всего работает, чтобы изменить вероятность событий, склонить ее в свою пользу. Ну там, что ты ударишь раньше, чем твой враг. Виши, в принципе, можно загонять в кольца или амулеты и копить их в неограниченном количестве, но у меня пока не выходит.

— Спасибо за разъяснение. Ладно, я спать буду, ты меня разбуди, когда долетим, хорошо?

Строя свою яхту, Дима, отнюдь не злоупотреблял "высоким дизайном", поэтому, спать на мягком, красного бархата диване, в окружении бронзовых напольных канделябров с завитушками и столиков — рококо, было уютно и сладко. Иггерн встал сам, не дожидаясь, когда его разбудят и, чувствуя себя более чем отдохнувшим (два-то полноценных сна за один день!), поднялся на палубу.

Маккулах, все еще был на мостике и с явным удовольствием крутил туда-сюда лакированный штурвал.

— Что-то, как-то незаметно, чтобы эта штука влияла на управление.

— Так она и не влияет! — Дима широко улыбнулся подошедшему другу. — Управляется все отсюда, — он постучал себя пальцем по лбу, — а штурвал — для удовольствия.

Оставив Диму играться, Иггерн направился к мачте. Похлопал ладонью по гладкому дереву, задрал голову вверх. Там, где мачта казалось становилась совсем тонюсенькой, над поперечиной реи имелось "воронье гнездо". Иггерну ужасно захотелось залезть туда, ощутить себя вперед смотрящим, поорать "Земля!" или "По левому борту — парус!". Причин отказывать себе в такой малости, Иггерн не видел, и, уцепившись за нарочитый канат, вскарабкался наверх.

В "вороньем гнезде", он нашел подзорную трубу и початую бутылку рома. Стало быть, хозяин яхты и сам был не прочь побывать здесь. Иггерн со щелчком раздвинул подзорную трубу и, приникнув глазом к окуляру, посмотрел в разные стороны. Но яхта летела над облаками и ничего интересного видно не было. Только внизу, на носу яхты, сидел в шезлонге Яша и что-то читал. Про землю и парус по борту, Иггерн все-таки поорал и, получив это нехитрое удовольствие, вернулся на палубу.

— Слушай, — обратился он к Диме, — а как это так: летим мы быстро, высоко, а нам не холодно и ветра тоже, вроде как и нет?

— Так, не дураки же строили! — Дима пожал плечами.

— И то верно. Дай из посохов стрельнуть?

— Валяй. — Дима показал Иггерну, как управляться с хитрым пятикнопочным джойстиком, очень похожим на виденные им в той, "прошлой" жизни, только сделанным из красного дерева и блестящей латуни.

— Прицеливание довольно приблизительное, тут привычка нужна. Ты, просто направь повыше и жми, а то, в форштевень попадешь. Или в бушприт — я их путаю.

— Или в кильватер со стакселем и румпелем. Румпельштитцелем… — бормоча, Иггерн утопил четыре кнопки разом. И сполна насладился зрелищем одновременной огненной и ледяной бури и мощной, толстой ветвистой молнии, уходящей в небо. Только "дезинтегрейд" разочаровал его. Посерела часть неба, а потом снова поголубела. И все.

Яша, оторванный от чтения Иггерновыми "манёврами", погрозил им с Димой кулаком и прокричал: — Кончайте там! Скоро на месте будем, ни к чему салют устраивать!

Согласившись с ним, Иггерн оставил бортовую артиллерию в покое. Вскоре, яхта снизилась и нырнула в облака. А когда вынырнула, внизу и чуть впереди, открылся искомый замок. Иггерн и Яша, перевесившись через борт, разглядывали его. Яша в бинокль, а Иггерн — так. Яхта зависла на месте и к ним присоединился Дима. Он бросил взгляд на замок и сказал: — Ого!

Ров, был шириной с добрую реку, но непропорциональным вовсе не выглядел. Потому что замок был огромен. Массивный, скорее приземистый, нежели стройный, он состоял из бесконечных, пересекающих друг друга в странных местах и под неожиданными углами стен. Зубчатых, гладких, идущих зигзагом и наклонных. Всех оттенков черного, блестящих и матовых. Скорее, трехмерный лабиринт, нежели укрепленный дом. В месте, как показалось наблюдателям, совершенно случайном, торчала высокая башня. В другом, не менее случайном, четыре башенки поменьше.

— Кто это строил, Эшер? В этом жить нельзя, с ума рехнешься.

Маакулах тронул Яшу за плечо.

— Слушай, а ты можешь, сделать камень? Такой, большой-пребольшой. Очень большой. Такой, чтобы он упал на эту страсть и раздавил ее. Или это чересчур?

Яша задумался, поигрывая биноклем.

— Сделать-то могу, размер значения не имеет. Но есть, "но"! Мы не знаем, где тут спрятаны пленники. Их запросто раздавит вместе со всем остальным. И что тогда?

— Раскопаем и найдем некроманта или кого-то вроде. Он их оживит. Может, даже Дима такое умеет. — вмешался в разговор Иггерн.

— Нет. Не умею. И не знаю никого, кто бы умел. Хотя, говорят, такие есть и даже не один. Но все равно, Яша, пожалуй, прав. Воскрешение, дело индивидуальное. Для своих мы что-нибудь придумаем, кого-нибудь найдем. Но народу-то, в замке — тьмы. С ними-то как?

— Ладно. — Иггерн не тал настаивать. — Тогда как? Начнем все крушить, пока хозяин не выйдет, а тогда уж посмотрим?

Яша и Дима кивнули.

— Например. Вариант, ничем не хуже другого. А начнем, — Дима указал пальцем, — вот с них.

Несколько существ, круживших в небе над замком, летели по направлению к яхте.

— Это что за покемоны?

— Не знаю! Подлетят — рассмотрим. Прежде, чем жахнуть.

— Э-ээ, однополчане, не горячитесь. — Яша привлек внимание Иггерна и Димы и продолжил:

— Давайте, прежде чем жахнуть, хоть какой-то план выработаем, ну хоть минимальный? Например, так: ты, Дима, летаешь тут себе, палишь почем зря, а Игорь, высаживается и лезет в замок. По возможности, осторожно. И ищет Клока, а еще лучше, сперва ищет наших ребят.

— А ты?

— А я, тоже высаживаюсь и сижу во-он в том лесу. Как бы, арьергард. Ну и по мере сил помогаю обоим.

Возражений не последовало, ни Иггерн ни Дима, не имели собственного альтернативного варианта.

— Только, связь нужна. Щас я это организую.

— Нет, Дима. Ты спеллы экономь. Я сам организую. — Яша протянул Маккулаху и Иггерну маленькие оранжевые рации. — Нормально? Или, лучше, с такими телефонами, на голову вешать?

— Сойдет. — Иггерн цапнул рацию и вскочил на фальшборт. — Я пошел. Джеронимо!

Он прыгнул вперед и вниз, сведя руки за головой, как ныряльщик. На кончиках его пальцев, забегали лимонно-желтые искорки, быстро множившиеся и разбегавшиеся по всему телу. Искорки превратились в лучики, которые в свою очередь, слились в опалесцирующий, испещренный красными и синими бликами овальный щит, на котором Иггерн спланировал вниз, быстро пропав из виду. Следом за ним, тянулся постепенно рассеивающийся многоцветный шлейф.

— Вот поэтому и Радуга, — пробормотал Яша, застегивая пряжки парашюта.

— Ты это брось. Уж на то, чтобы тебя аккуратненько спустить, у меня спеллов хватит.

Дима пошевелил кистью и Яша, поднялся в воздух. Плавно перелетел через борт и медленно опустился в лес. Быть левитируемым, Яше скорее понравилось, хотя и присутствовало некоторое ощущение беспомощности и подчиненности чужой воле. Но уж всяко лучше, чем прыгать с парашютом.

Опустив Яшу, Дима поднялся на мостик. Яхта набрала высоту и пошла навстречу тем, кто летел к ней от замка. Дима имел некоторое представления о тактике воздушного боя, но весьма своеобразного. Он не пытался зайти сверху или, тем более, упасть на противника из-за облаков. Его яхта была еще не до конца готова, хотя он ей уже вовсю гордился. А именно, у нее не было никакого вооружения на днище, кроме бомболюка, но он сейчас не годился. И идеальным вариантом был тот, когда противник атакует сверху и спереди.

Дима аккуратно надел белую капитанскую фуражку с замысловатой золотой кокардой, представлявшей собой переплетение всех и всяческих морских символов, от якоря до русалки. В центре кокарды, прятался маленький, но самой чистой воды рубин. Опершись руками о фальшборт и ссутулившись, Маккулах рассматривал существ, летящих теперь прямо на него. Небольшой дракон, гибкий и длинношеий, вел за собой четверых страшилищ. Серых, маслянисто блестящих бескрылых червей. Летя, они часто вздрагивали всем телом и горбились, будто ползущие гусеницы.

Начнем, подумал Дима, с того что посимпатичней. Из рубина на кокарде, вытянулся яркий луч. Дима повел головой, и на груди дракона, задрожало красное пятнышко. Носовая турель выпустила гудящий огненный конус, но дракон, раньше чем огонь долетел до него, сложил одно крыло и скользнул вниз и в сторону. Летящий прямо за ним червь, увернуться не успел, и мгновенно превратился в головешку, рухнувшую с неба на землю. Дима чуть повернулся и красное пятнышко снова нашло дракона. На этот раз, никакого видимого эффекта не последовало, просто у дракона исчезла голова и часть шеи. Обезглавленная туша забила крыльями, вошла в штопор и устремилась вниз.

— На то и дезинтегрейд, чтоб не видно, а работает! — поучающе сказал Дима, провожая взглядам останки дракона.

Черви, оставшись без предводителя, ринулись в атаку на яхту. Все сразу, в лобовую. И попали в ледяную бурю, через которую дважды прорывалась молния. Обрывки замороженных, обледенелых и разодранных молниями тел посыпались с неба. Хотелось бы сказать, "дождем посыпались", но скорее, это напоминало содержимое опрокинутого в мусоропровод помойного ведра.

Яхта, поднялась еще выше и полетела прямо к замку. Там не осталась незамеченной только что произошедшая воздушная схватка и ее итог. Теперь уже большая часть того, что кружило над замком, направлялось на перехват Диминой яхты. Маккулах вооружился подзорной трубой и оглядел приближающееся воинство.

Основу его составляли такие же черви, как те, которых он только что изничтожил. Но кроме них и ведущих их драконов, приближались и другие. Два бурых, чуть красноватых дракона, больших и ширококрылых, летели рядом, голова к голове. Летающая лодка, в которой сидели два человека, отделилась от основной группы и норовила обойти яхту с тыла. И выше всех, почти под самыми облаками — туча чего-то мелкого и чрезвычайно многочисленного.

Развернув яхту, Дима направил ее на летучую лодку. Людей он полагал куда более опасными противниками, нежели всяких тварей. Твари, с ними все ясно. Клыки, когти, ядовитые плевки. А чего ждать от людей — неизвестно.

Один из сидящих в лодке, замахал руками и в сторону Диминой яхты устремился целый рой огненных шаров, размером с апельсин. Маккулах и не подумал маневрировать. Он продолжал держать форштевень нацеленным на лодку. Только вокруг яхты, при приближении огненных шаров, возникло радужное марево, которое со звонким чмоканьем поглотило фаерболы.

Больше, люди в лодке ничего сделать не успели, так как Дима дал по ним залп из четырех стволов. Корма, вместе с сидевшим на ней заклинателем исчезла, а на остальное обрушилась мешанина из огня, льда и молний. Маккулах не стал смотреть, уцелел ли второй "лодочник", но здорово сомневался в том, что это могло произойти.

Пока он занимался уничтожением самых, как ему казалось, опасных противников, его атаковали. Большие драконы, как-то так хитро подлетели, что Дима видел лишь одного из них. И пока он разворачивал кормовую турель и открывал огонь, второй дракон вынырнул из-за спины первого и, сложив крылья, косо спикировал на яхту. Огромное и здорово вонючее тело, скользнуло над мостиком. Дима, выпалил молнией в того дракона, что видел и отбросил его от яхты. Дракон, сведенный судорогой от электрошока и обожженный, начал падать, но не долетев до земли, оправился. Расправил крылья и спланировал на землю, подальше от поля боя. Его же напарник, в это время, впился когтями и зубами в борт яхты, кроша и раскачивая ее. Когда Дима, наконец заметил незваного гостя, он сперва оторопел. Дракон, правда, не был в слепой зоне орудий, но пускать их в ход, все равно не стоило. Тварь бы он, конечно, уничтожил, но заодно повредил бы и яхту, причем весьма существенно. Пока Дима соображал, дракон увидел, что его присутствие замечено. Он раззявил пасть и выпустил в Диму струю пламени, горячего, как кубинская шлюха. Дима инстинктивно сжался в комок, но защитный плащ и еще несколько незримых, но от этого не менее эффективных барьеров — заклинаний, которые он всегда носил на себе и скорее забыл бы надеть штаны, нежели их, сработали — лучше некуда. Маккулах не пострадал, а вот его судно, напротив, пострадало довольно существенно. Мачта пылала, часть палубы обратилась в головешки и провалилась в трюм.

— Ах ты, отродье! — завопил Дима.

Раньше чем дракон снова плюнул, он проговорил заклинание и шагнул в появившееся перед ним светящееся черное (Это магия….) отверстие в воздухе. Исчез, а появился прямо перед мордой дракона.

— А вот так вот! — Дима коснулся чешуйчатого лба и дракон мигом обратился в мраморную статую самому себе. Многотонный монумент, вместе со значительной частью борта отвалился и вскоре вдребезги разбился о землю. Яхту, так качнуло, что Дима чуть не сверзился вслед за изваянием. Он упал на палубу плашмя и не вставал, пока она не перестала качаться. Тем временем, повалилась сгоревшая мачта. Она прокатилась по палубе и прежде чем вывалиться за борт, успела эту самую палубу поджечь там, где ее пощадило драконово пламя и смести носовую турель. Дима сорвал с пояса маленький и, на вид, пустой мешочек. Рванул завязки и из мешка хлынула вода. Дима бросил мешочек на палубу, а сам, кинулся к кормовой турели. Маленький дракон, ведший звено червей, отрыгнул длинную едкую каплю. Защита яхты сработала и радужное марево поглотило кислоту. Рубин на кокарде исторг красный луч и тело дракона окутал огненный шквал. Дима вертел головой и подлетающие черви, не успевая приблизиться к нему, умирали еще на подлете. Но не все. Второе звено червей под водительством дракона, зашло Диме в тыл. Дракона обратил в снежное крошево меткий выстрел из "ледяного" посоха. Но его подопечные были уже на яхте. Они умирали один за другим, но каждый успевал отгрызть что-нибудь от корпуса судна, либо оставить лужу едкой слизи, разъедавшей дерево. Еще больший урон яхте, наносили Димины выстрелы. Черви и драконы гибли, но от яхты оставались уже какие-то невразумительные останки. К тому-же, к "полноразмерным" защитникам замка, присоединилось облако крохотных, но зубастых зверушек. Дима стрелял по червям, выкрикивал заклинания, которые усыпляли злобных крошек, либо опутывали их липкой паутиной, но враги еще не закончились, когда от яхты остался только пятачок палубы с турелью.

Дима отбросил фуражку, отвернул от турели два еще сохранивших заряды посоха и, зажав их подмышками, взлетел вверх. Сверху, он расстрелял полдюжины огненных зарядов, похоронив в пламени свой корабль и всех, кто был поблизости. В небе не осталось никого, кроме Димы и пары не успевших или не решившихся напасть на яхту червей. Маккулах, злобно погрозил им посохом, но твари не пожелали сражаться и отлетели подальше. Дима отвернулся от них и полетел к лесу, где скрывался Яша. Летя, Дима ругался и ворчал. Ему было очень жалко свою яхту и почти также — запаса злых сюрпризов, хранившихся в трюме. Он рассчитывал от души побомбить замок, а теперь — увы.

***

Приземлившись, Дима сунул руку в карман, достал из него замшевый кошелек, а из кошелька, к удивлению любого наблюдателя, буде таковой оказался бы поблизости, пару посохов. Один был изящным изделием из черного дерева и слоновой кости, с навершием в виде женской головки. Второй — толстая рябиновая палка, украшенная шлифованной яшмой и малахитом. Венчал этот посох, нефритовый карп с глазками — жемчужинами. Приложив посохи друг к другу, Дима склонил голову набок, прищурился и выбрал рябиновый с карпом. Не глянувшийся ему посох, Дима бережно убрал обратно в кошелек.

Прогулочным шагом он вошел в лесок, но тут же насторожился и прислушался к доносящемуся рыку и противным звукам, таким, будто кто-то скреб ногтями по стеклу. Очень большими ногтями. Тяжелой трусцой, признавая про себя абсолютную правильность совета "избавиться от живота", Дима добежал до прогалины, совсем недавно заросшей чахлой малиной и волчьим лыком. Сейчас, от и без того далеких от процветания кустиков, оставались ошметки, втоптанные в землю. Потому что на прогалине сидел Яша. А вокруг него, с рыком бродил недобитый дракон, периодически пытавшийся зубами или когтями до Яши добраться. Препятствовало этому толстенное, в драконью лапу толщиной стекло прозрачного колокола, под которым Яша укрывался. Сидя в легком кресле, Яша с большим интересом наблюдал за беснующимся драконом. Даже делал какие-то пометки в блокноте.

— Эй! — надсаживаясь, чтобы Яша его услышал, закричал Дима, — Помочь что ли надо?

Яша помотал головой, показал Диме рацию и кивнул на нее.

— Помочь, говорю, надо? — заорал уже в рацию Дима и отпустил кнопку.

"Нет." — сказала рация Яшиным голосом. "Пока не надо. Он интересный просто. Ты сам-то, того, осторожнее!"

Дима поднял глаза и увидел, что дракон, так и не добравшийся до Яши, через его стеклянный колпак, недобро смотрит на второго, ничем таким не накрытого человека.

— Э, ящер, ты меня не признал? Только что ведь виделись!

Кто знает, узнал ли дракон Диму или нет. Во всяком случае, он зашипел, выгнул шею и выпучил глаза.

"Плюнет сейчас." — подумал Дима и направил на дракона посох. Но сделать ничего не успел, потому что на дракона свалилась сплетенная из просмоленных канатов сеть с тяжелыми грузами. Чудовище, забыв об плеваться, дернулось, попробовало стряхнуть сеть, но вместо этого наступило на нее, запуталось и повалилось на бок.

— Помоги мне отсюда выкопаться! — раздался из рации Яшин голос. Сам он, уже втыкал лопату в землю, по свою сторону колпака. Прямо перед Димой, на земле возникла вторая лопата и ему не оставалось ничего иного, как начать копать против того места, где вел земляные работы Яша. Колпак на треть высоты уходил в землю, но прошло не так много времени и Яша, пролезши через подкоп, оказался на свободе.

— Ты ничего попроще придумать не мог? Блиндаж там, с дверью или клетку от акул? — спросил вспотевший и запыхавшийся Дима, давно отвыкший от упражнений с лопатой и прочих подвижных игр.

— Не жалуйся. Не вредно размяться. Что придумал, то и сделал. Хороший колпак: прочный и все видно. Даже бросать жалко.

— С чего такая внезапная тяга к натурализму? Что ты в нем изучал такое? Даже записывал.

— Ну, хотел недавно такого сделать, только поменьше. Такой корявый вышел, страшное дело. А этот очень так, знаешь, грациозно двигался. Плавно, текуче… Неважно в общем, так, наброски.

— Ясно. — Дима подобрал с земли плащ, который копая сбросил, и спросил: — А где наш Борисыч?

— Внутри уже. Пошли поближе, поможем чем.

***

Спланировав над самым рвом, Иггерн едва удержался от того, чтобы зажать пальцами нос. Ров не был заполнен нечистотами. Когда-то. Чистая и прозрачная вода была тогда налита в него, но скоро зацвела и подернулась ряской. А еще позже, в ров поселили тех, кто там обитал по сию пору, превратив воду, пусть и мутную, в зловонную жижу затянутую пленкой желтоватой слизи. Слизь стекала с тел обитателей рва, сочилась из пор их ноздреватой кожи.

— Расступись, уроды! — крикнул Иггерн подлетая.

Но уроды, длинношеие буровато-желтые создания с морщинистыми мордами и гладкими, веретенообразными телами, вовсе не торопились убраться с его пути. Напротив, они сплывались со всех сторон, как галеры веслами, хлопая шишковатыми ластами по воде. Вытягивая шеи, они утробно гудели и переглядывались, словно советуясь, как им лучше расположиться, чтобы уж наверняка схватить летящего. При том, что пасти у них были как автомобильные капоты, да еще и с редкими нечистыми зубами, Иггерн решил не выяснять, как оно ему будет схваченному. Летя в "позе супермена", он закрутился как истребитель выполняющий "бочку", только много-много быстрее любого самолета. От его плеч отделился и понесся впереди штопор магических струй цвета сливовой мякоти. Он вспорол жижу заполнявшую ров, погнал перед собой волну, подхватывавшую и расшвыривавшую обитателей рва. Вскоре, Иггерн уже летел по туннелю между напряженными стенами зловонной гущи и видел под собой дно, вымощенное валунами с которых стекал густой ил. Одновременно с тем, как Иггерн приземлился на дальней стороне рва, иссякла сила "штопора" и жидкость заполнявшая ров, плюхнулась обратно, вместе со всеми обитателями. Чуть запоздало выставив на пути брызг радужный вращающийся щит, Иггерн с отвращением стер с лица клочья вонючей слизи и прикрикнул на ошарашенных длинношеих:

— Кто разрешал соплями потеть!? Ужо вам!

В принципе, он все еще был в пределах досягаемости редкозубых пастей, но их обладатели были слишком шокированы для активных действий. Они вяло крутились на месте и обиженно гудели.

Иггерн задрал голову и осмотрел стену замка. Высоченная, но шершавая, с какими-то трещинами и провалами. Можно обойтись и без магии. Иггерн скинул сапоги и, связав, повесил их на шею. Ловко поднимаясь по стене, он старался не держаться обеими руками сразу — свободная рука пригодится, если придется пустить в ход магию. Но никто его не атаковал и Иггерн, добравшись до верху, из чистого озорства сделал сальто и приземлился на высокий зубец. Сев на корточки и опершись на руку, как в комиксах, он осмотрелся.

За внешней стеной, плавно расширявшейся книзу, располагалась еще одна стена, практически равной высоты, ну может, чуть пониже. А между ними, в узком проходе толпились элементали. Иггерн различил огненных — трепещущие языки пламени, с условно человеческими чертами и воздушных — почти прозрачные торнадо, которые оставались бы невидимыми, если бы умели стоять неподвижно.

— Служивые, как бы мне к вашему начальнику пройти?

Стоило Иггерну подать голос, как элементали заметались и часть из них поднялась в воздух. Бестолковые создания, подумал Иггерн, нафига их плодить? Высоко взлететь элементали не могли, добравшись до высоты в треть стены, они срывались вниз. Но убедившись в тщетности своих попыток, они не унялись, на что рассчитывал Иггерн, а повели себя довольно необычно. Огненные сливались друг с другом и вскоре внизу будто полыхал гигантский костер. Воздушные же, не соединялись, а каким-то образом отдавали друг другу свою силу. Одни хирели и превращались в крохотные завихрения, другие же вытягивались, уплотнялись и оборачивались мощными вихрями на тонких, едва метущих по земле ножках.

Не дожидаясь, чем кончится эта кооперация, Иггерн, помогая себе магией прыгнул вперед, на внутреннюю стену. Оставляя за собой лиловый шлейф, он перемахнул промежуток между стенами. Но стоило ему начать прыжок, как конгломерат огненных элементалей, как выстреленный из пушки, вознесся вверх.

Все-таки, некоторая фора у Иггерна была. Он успел коснуться ногами стены и обернуться прежде, чем огненный сгусток размером с сарай, поднялся вровень с ним. Соображали элементали туговато и вместо того, чтобы напасть на человека, возможно еще не готового после прыжка к обороне, они продолжили взлет. Поднявшись высоко в небо, сверху обрушились на нарушителя периметра, который были призваны охранять. Что вверх, что вниз, элементали собравшиеся кучей, перемещались необычайно быстро. Но Иггерну хватило времени. Он встретил пикирующий на него сгусток фонтаном перламутровых брызг магии, таким яростным, что элементали не сумели удержаться купно и огненный рой распался на отдельные языки пламени. Не обладая соединенной мощью, элементали падали вниз, а Иггерн, не тщась уничтожать их, просто отбрасывал подальше тех, что падали прямо на него или поблизости.

В то время, как огненные элементали потерпели фиаско, над краем стены показались вершины гигантских вихрей, в которые обратилась часть элементалей воздушных. Тех, что были поближе, Иггерн попотчевал чередой истошно-голубых искр, растекавшихся по поверхности торнадо, замедлявших их кручение и останавливающих. Остановка действовала на воздушных элементалей губительно. Как только их бесконечное вращение прекращалось, вихри исчезали.

Игнорируя торнадо, выросшие поодаль от него, и непосредственной опасности не представляющие, Иггерн посмотрел, что же скрывается за внутренней стеной. Когда он рассматривал фотографии, Иггерн решил, что замок состоит из множества тесно стоящих, но отдельных построек. Это оказалось не так. Замок был монолитным, по крайней мере сверху и если можно назвать монолитом множество башенок, переходов и эстакад, переплетенных поверх единого ромба — основания. Оттуда, где сидел Иггерн, всего замка видно не было, зато было ясно, насколько же он огромен.

Ну и как тут можно кого-то найти? — мрачно подумал Игорь. Он сел, свесив ноги и, болтая ими, вгляделся в лабиринт внизу.

***

Великан, одиноко скучавший на своем посту, размышлял о том, что за заварушка происходит в небе, что там болтается такое, что все кто имел крылья или умел летать иным образом, получили сигнал подняться в воздух и отразить вторжение. Им, крылатым хорошо, а он торчи тут и гадай. Крылья бы… Кожистые такие, черные. Чтобы запахиваться в них, как в плащ и чтобы они гремели, как кровельное железо, когда он их расправляет и подставляет утреннему солнцу. Или огненно-красные…

Тут его мечты прервал кто-то, постучавший ему костяшками пальцев в коленную чашечку как в дверь. Очень неприятно. Великан нагнулся потереть коленку и заодно рассмотреть бесцеремонного невежду. Клоун какой-то в обносках и рожа такая неприятная.

— Дома говорю, есть кто? — повторил Иггерн.

— Чего надо? — буркнул великан, — Зачем пристаешь, работай иди. — Великан отвел взгляд от Иггерна, выпрямился и стал смотреть в небо. Там, летучие черви и драконы, готовились напасть на что-то, выглядящее белым рыбьим брюшком. Наверное, большая лодка.

Иггерн, несколько рассерженный таким отсутствием внимания к своей персоне, пребольно ущипнул великана за икру. Тот, где-то в вышине ойкнул, притопнул ногой, словно собираясь смазать о землю приставшее к подошве и нагнулся, упершись руками в колени.

— Вы, дворцовые, совсем стыд потеряли! Чего надо, а? Служба у меня, не моги приставать!

— Я, дружище, не из ваших. Не из дворцовых или каких там. Я оттуда, снаружи. Скажи, служивый, где мне вашего главного найти, Клока? А не знаешь, так проводи к тому, кто знает.

— Снаружи нельзя! — не ответив на вопрос, крикнул встревоженный великан. — Какой еще снаружи! Эй! — он закричал во весь голос, — Снаружняя пенитрация! Тревога!

Иггерн, белкой взлетевший по ноге и далее, дернул великана за ухо и гаркнул: — А ну, цыц!

Великан попытался движением плеча скинуть его, но Иггерн удержал равновесие и перебрался на великанью голову.

— Кончай блажить, дурила! Прозевал меня, так поздно теперь тревогу поднимать, раньше надо было не в небо пялиться, а службу тащить. Где Клок, ну? — Он стукнул каблуком в лысую голову.

Великан поморщился и хлопнул себя ладонью по лысине, но Иггерн отпрыгнул.

— Да зачем тебе? Как я тебе скажу, где хозяин, может ты враг ему? — говоря, великан закатывал глаза, силясь рассмотреть расхаживающего по его голове.

— Дык, конечно враг. Друзей у него нету, насколько мне известно. Давай, хватит телиться, рассказывай.

— Не стану. Врагам хозяина — никакого содействия. Приказ такой. Щас вот, разбегусь, ткнусь башкой в стену и конец тебе.

— Связался ж с дауном… — вздохнул Иггерн и спрыгнул на великанье плечо, а оттуда соскользнул на землю. — Эй! — крикнул он снизу, — У вас тут в охране все такие дубаломы или есть смысл к другому обратиться?

— Все, как я. На подбор. Кровь с молоком. Братья мы тут, на второ-верхнем Северном Посту.

— Акробатья, — зло пробормотал Иггерн удаляясь.

Великан пошел за ним, поправляя пояс с булавой и ножом.

— Куда, а? Нельзя ходить, задержу.

Иггерн обернулся, серьезно сказал: — Отвяжись, а? — после чего пошевелил пальцами и сноп лазоревых лучей ударил в каменную стену между ним и великаном, выламывая их нее куски и заваливая ими проход. Великан посмотрел на возникший перед ним завал, услышал с другой его стороны "Вот, территорию прибери, раз такой мозгами не богатый!", вздохнул и подумал, что так и надо поступить. А то, опять их с братьями переведут из охраны в подсобные.

***

Иггерн походил по лесенкам и переходам, но так и не добился внятного ответа, как ему добраться до Клока. Все встречные либо не понимали чего ему надо, либо отказывались содействовать и, в зависимости от степени боевого задора и верности присяге, убегали от него или пытались остановить. В конце концов, Иггерн решил, что раз наверху сплошное дурачье, значит все умные и важные внизу. Он спускался по бесконечным переходам, пандусам и тоннелям, пока не остановился перед запертой дверью. Первой увиденной им дверью в этом безумном замке. Иггерн потрогал массивное медное кольцо, висевшее в качестве ручки над облицованной медью же замочной скважиной. Потрогал промасленные буковые доски, подумал "Ретро какое!" и решил не ломать. Алая струйка магии влилась в замочную скважину, изогнулась там, заискрилась и механизм замка с кваканьем сработал. Дверь, под собственной тяжестью приоткрылась вовнутрь. Иггерн толкнул ее и вошел в темное помещение.

Он шел, гулко топая каблуками по голому камню пола, когда вдруг почувствовал тяжесть в голове и остановился. Из темноты к нему вышел старик, в руках которого было светящееся зеркало. Старик нес его завернутым в полотенце как икону, бесшумно ступая тощими босыми ногами. Подойдя совсем близко, старик, неотрывно глядя в глаза Иггерну, вознес зеркало над головой и хватил им об пол. Сотни осколков брызнули в стороны, каждый тянул взгляд к себе и Иггерн, не в силах выбрать, пытался уследить за всеми сразу.

Самый большой из осколков отразил стоящего над ним старика, тонкую струйку темной крови, стекавшей по раненному стеклянной иглой мизинцу с желтым, горбатым растрескавшимся ногтем. Первая же капля крови попавшая на зеркальный многоугольник, заставила его подернуться туманом. Из тумана показалось лицо женщины, которую Иггерн когда-то любил. Она говорила ласковые слова и грустно кивала головой. Иггерн перевел взгляд на другой осколок зеркала и увидел в нем паутину, в центре которой билось человеческое сердце. Ритм его биения все учащался и наконец оно лопнуло, выплеснув из себя капли морской воды и крохотных рыбок, которых Игорь когда-то ел сидя на каменистом берегу, и шутил и слушал смех приятных ему людей и подносил зажигалку к сигарете в чувственных губах гибкой и нежной… Иггерн глянул на соседний осколок, в котором он бежал держа за руку рыжеволосую девушку. Опустив глаза, Иггерн различил, как в двух лежащих рядом осколках его затягивало в водоворот. В левом он еще цеплялся за скользкие ветки прибрежного куста, а в правом уже несся навстречу распахнутым на дне водоворота хищным челюстям медвежьего капкана. Еще левее, в совсем маленьком, треугольном осколке, крохотный Игорь, в голубой панамке, сидел на перекрестке тропинок в солнечном сосняке и не мог решить, по какой из теплых песчаных дорожек, присыпанных шишками и опавшей хвоей ему идти. А сзади уже приближался кто-то высокий и черный, с одним горящим глазом и одним льдисто-холодным.

— Глупость какая. — сказал Иггерн и зашарил по сторонам янтарными щупальцами магии, выросшими из его плеч, пальцев и шеи.

Одно из щупалец нашло кого-то, обвило, стянуло и поставило перед Иггерном, освещая ярким желтым светом. Пойманный — некрупный гуманоид с черными сальными волосами до пола и никогда не стриженными ногтями, задыхался, пучил глаза и уже вывалил изо рта синеющий язык.

— Ну, — укоризненно сказал ему Иггерн, — Что это за мешанина из эротических намеков, фобий и понадерганных у кого попало воспоминаний? Кто ж так работает, волосатик, это ведь дрянь, а не видения. — Он ослабил зажим и его пленник сперва раскашлялся, а потом сказал: — Это должно было приковать тебя навеки. Ты бы пробыл в забытьи годы и годы, всеми забытый и подвластный моим чарам.

— Ага, сейчас! — саркастически скривил рот Иггерн. — Как звать, волосатик? Почему тут ошиваешься?

— Я Куо Гуо, мастер сновидений. — ответил вопрошаемый глядя в пол, — Хозяин отправил меня сюда за плохой сон. Я у него теперь в опале, не хочет меня прощать, хотя с тех пор я делал ему только хорошие сны, ни разу не ошибался.

— Давно?

— Семь дней.

— О как! А что ж зарос как аббат Фария? Я думал, ты тут лет десять сидишь.

— Нет, это от расстройства. Очень переживаю, что хозяин меня не прощает.

— Проводишь меня к нему?

— Нет.

— Удавлю.

— Все равно нет.

— А к пленникам? Я ищу Вила и Арсена, знаешь таких?

Куо Гуо задумался, а Иггерн, чтобы напомнить о том, чем может оказаться чреват отказ, сжал щупальце вокруг тщедушного тела.

— Провожу к этим пленникам. Но там охрана, сам с ней разбирайся. Я хозяину слуга и с другими слугами ссориться не буду.

— Да я как-то на твою огневую поддержку и не рассчитывал. Видел уж, какой ты мастак. Пошли.

Куо Гуо вел Иггерна темными коридорами, держась чуть впереди и не пытаясь сбежать. Дойдя до окруженной низким бортиком круглой дырки, не то колодца, не то вентиляционной шахты, он замедлил шаг и, когда Иггерн поравнялся с ним, ткнул пальцем вниз.

— Если туда, то быстрее.

Из дырки тянул сквозняк, пахло маслянистым и жирным. Но не воняло, запах не был противным. Иггерн сунул Куо Гуо под мышку и шагнул в дыру. Его окутал слабо светящийся кокон из синеватых и белых нитей магии, сильно искрящийся и посвистывающий. Падали они быстро и долго, примерно на середине пути дорогу преградила решетка, противно взвизгнувшая, когда кокон ввинтился в нее, разорвал и оставил чем-то вроде модели морского ежа из ржавых прутьев. В конце пути, падение замедлилось и Иггерн коснулся дна с тем-же ощущением, как если бы спрыгнул с табуретки.

Маленькое округлое помещение, все с теми же каменным полом и стенами было пусто, если не считать незначительного количества мусора по углам. Перья, пуговицы, щепки, немного песка. Квадратная решетчатая дверь, запертая снаружи на задвижку, поддалась пинку и отворилась.

Куо Гуо высунул голову, поманил Иггерна за собой. Они прошли коротким коридором, запах, который Иггерн почувствовал наверху, резко усилился. Стало светлее. Коридор влился в широкую галерею, выведшую их к обширному помещению, где главной деталью были высоченные чугунные ворота, запертые тяжелым засовом. По обе стороны от ворот стояли стражи. Более всего похожие на затянутых в кольчуги морских слонов с человеческими лицами, они держали короткие ручки сложенными на груди, а глаза полуприкрытыми. Это они пахли. Прямо перед воротами лежал еще один страж, совсем иного вида. Свернувшаяся тугими петлями, тонкая, но необычайно длинная сколопендра, с совершенно несвойственным для ее обычных сородичей осмысленным выражением глаз. Возле ее головы, в маленькой жаровне теплились угли, а сама она расположилась точно под потолочным светильником, ярко освещавшим ее и, много хуже, остальное помещение.

Иггерн, знаком приказав Куо Гуо оставаться на месте, пошел к стражам ворот. Они его заметили и насторожились.

— Оборотня Арсена и мага-человека Вила, тут держат? Вы их сторожите?

Стражи остались неподвижны и немы, только сколопендра еще туже свернулась.

— Тут сиди, Пу-Пу, или как тебя, — велел Иггерн своему проводнику, — или можешь сбежать и донести хозяину, как хочешь. Только под ноги не лезь.

Куо Гуо кивнул и стал медленно отступать назад, а Иггерн спокойным шагом подошел к воротам. Он хотел было снова заговорить со стражей, но стоило ему пересечь некую линию, как сколопендра, разворачиваясь опрокинула жаровню. Угли рассыпались, зола запачкала пол, а сколопендра ритмично защелкала и засвистела. Вокруг ее лапок появился синеватый ореол, по телу пробежали зеленые искры.

— Нет-нет, не колдовать! — воскликнул Иггерн и ветвистая белая молния, с гудением вылетела из его руки поразив сколопендру. Ошметки хитина прилипли к обезобразившему ворота пятну сколпендрьих внутренностей. А Иггерн уже катился по полу, уворачиваясь от выкатившихся из жаровни угольков, которые как живые гнались за ним и взрывались с неожиданно впечатляющим пиротехническим "бум".

Похожие на морских слонов стражи, не остались безучастны к происходящему и потешно покачиваясь, но с устрашающей скоростью, начали преследовать кувыркающегося Иггерна. В их толстых ручках возникли короткие трезубцы, шипы которых светились, словно были докрасна раскалены. Запах горячего железа подтверждал, что это не только оптический эффект.

Дождавшись, когда угольки и стражи оказались у него за спиной, Иггерн прямо из кувырка вышел в стойку на руках. Его ноги разошлись, а между ними натянулось радужное марево, в зентре которого набух и побагровел пузырь с яркой золотой искрой в центре. Ноги Иггерна резко пошли в стороны так, как если бы он садился на шпагат. Марево лопнуло, а из пузыря, через золотую точку, хлынул фонтан разноцветных, мелких как бисер, капель магии. Зашкворчало и завоняло как от вброшенного в кипящее масло мотка мокрых водорослей.

Иггерн плавно перевернулся и встал на ноги. Обернулся и не обнаружил никого из противников. Только на полу и стенах появилась пленка жирного нагара. Иггерн не удивился, примерно на это он и рассчитывал. Заглянув за угол и выяснив, что Куо Гуо сбежал, Иггерн подошел к воротам и пущенным из ладони щупальцем магии, вытащил и бросил на пол засов. Тем же щупальцем, он толкнул ворота. Смущенно хихикнул, когда ворота остались закрытыми и потянул створку на себя. Отменно смазанные петли не скрипнули.

За воротами, в сыром квадратном зале, над круглым постаментом висела ничем не поддерживаемая и ни к чему не подвешенная сфера. Постамент под ней заметно вибрировал, а сама она была похожа на каплю воды, только серой, непрозрачной. А к одной из запятнанных плесенью, лишайником и даже поганками стен был тривиально прикован за руки — за ноги голый молодой мужчина, с встрепанными каштановыми волосами и застарелым, уже выцветающим синяком на лбу.

— Привет, Жень. — сказал Иггерн. Об этом маге он иногда вспоминал с большой симпатией, хотя настоящей дружбы у них как-то не вышло. Женя, ныне — Вил, был вечно погружен в магические изыскания к которым на взгляд Игоря относился слишком серьезно, без должной радости и ухарства.

Прикованный с некоторым напряжением всмотрелся в его лицо, а потом широко улыбнулся.

— Привет Игорь, рад тебя видеть! Ты меня отцепишь отсюда?

— Ага. Цепи заколдованы?

— Да вроде нет, мне так не кажется. Просто крепкие.

— Тогда, рискнем так, вручную.

Иггерн уперся ногой в стену и дернул за цепи, фиксировавшие Женины руки. Одна подалась и вылетела из стены вместе с крепежом и каменной крошкой. Вторая заупрямилась, Иггерн подналег и не вырвал ее из стены, но разорвал посредине. Под тяжестью цепей, руки Жени, затекшие и обессилившие, упали вниз и больно стукнули его по бедрам. Женя охнул и скривился.

— Игорь, а ты не мог бы как-то так, чтобы совсем без цепей?

— Да, наверное, так лучше. А то и тебе неудобство и у меня вот-вот пупок развяжется.

Потирая, с гримасой усталости, плечи, Иггерн тряхнул ступней и изумрудная искра ударила в стальной браслет, обнимавший левую ногу узника. Браслет рассыпался угловатыми осколками, а вслед за тем, вторая искра освободила правую ногу.

— Спасибочки. А руки, можно?

— Разумеется. На.

Освобожденный Женя сел на пол и принялся яростно чесаться.

— О-оо! Блаженство! Не думаю, что меня собирались пытать, во всяком случае никто об этом не предупреждал. Но висеть вот так, руки врозь, с перерывом только на кормежку и сортир…

— Кто тебя кормил, эти, "морские слоны"?

— Не знаю никаких слонов. Вон, тюремщик прячется, — Женя прервал сеанс чесотки т показал пальцем на темный угол. — Ты его не обижай, он не злой, дело подневольное.

Иггерн сходил в указанный угол и притащил за шкирку приземистого гоблина, не сопротивлявшегося и только неагрессивно поругивающегося.

— Вкусно кормил? — грозно спросил, предъявляя гоблина Жене.

— Нормально. Кончай, Игорь, отпусти его.

— Ну, вали. — Иггерн развернул гоблина к дверям и слегка подпнул. Тот, не вступая в пререкания послушно побежал к воротам и скрылся. Иггерн сел рядом с Женей, спросил:

— В этой штуке, я так понимаю, Арсен? Ловко его упаковали. Умно. Обычной-то каталажкой, хоть с какими цепями-кандалами, его не удержишь.

— Точно так. Полагаю, его как и меня во сне взяли. Я все думал, как его освободить, но ничего как-то не придумал. Колдовать-то не могу, а без этого только гадать, что за шарик, да как работает. Ты его можешь освободить?

— Неа. Я в таких делах профан-дураком. Ты не мерзнешь тут, дать курточку?

— Давай. Я, конечно, уже привык зябнуть, но удовольствия не получаю.

Иггерн стянул куртку и отдал Жене. Посмотрел на его синие ноги в ципках и отдал штаны с носками.

— Сапог не дам. Не люблю босиком.

— Ты сам-то не околеешь?

— Не, мне все равно. Я ж одежку не для тепла ношу, для форсу. Тут еще кто-то кроме вас двоих поблизости есть? Из пленников, в смысле?

— Не. Одни мы тут. Чего ждем-сидим?

— Клока этого вашего. Может, он придет сам разбираться что за шум, а может кого сведущего пришлет, нам все годится, раз не умеем Арсена освободить.

— Логично.

***

— Тебе амулетов дать? Или спеллов защитных навесить?

— Не, — ответил Диме Яша. — Кое-что есть, обойдусь. Пойдем прямо к парадному, не возражаешь?

Дима не возражал в принципе, его смущало только "пойдем". До замка топать и топать, а потом еще вход искать…

К мосту, переброшенному через ров, маги подлетели на извлеченном Димой из его бездонных кошельков диване. Ничего кроме как летать, диван не умел, но на нем было удобно, если не торопиться. А иначе, сильно холодило лицо встречным ветром.

На мост не пускали. Не живая стража, а деревянная будка с шлагбаумом. Приятным голосом она велела прекратить движение, представиться и ждать указаний. Когда она умолкла, шлагбаум как живой извернулся и нацелился вделанным в торец прозрачным камнем.

— Думаешь, жахнет? — поинтересовался Дима.

— Думаю, не успеет.

Над будкой материализовалась стопка бетонных плит, обрушившаяся и похоронившая ее вместе с шлагбаумом.

— Дим, давай дальше пешочком? На пуфике удобно, но как-то неловко, если что.

Маги, внимательно осматриваясь, прошествовали по мосту, провожаемые взглядами плавающих во рву длинношеих. Те вели себя смирно, то ли от того, что мост был вне их юрисдикции, то ли еще не отошедшие от встречи с Иггерном. Мост привел магов к украшенным примитивной резьбой в техно-стиле черным воротам. Ворота были крепко заперты, но калитка помещенная в одну из створок стояла нараспашку. Дима, не входя, глянул внутрь. Там суетилось множество существ разной степени удаленности от человека по виду и даже законченных монстров.

— Обширное какое хозяйство!

Дима осторожно вошел, Яша вслед за ним. И тут же, суета прекратилась, а сновавшие по двору выстроились в боевые порядки. Оглядев наставленные на них клинки, наконечники и жезлы, друзья перемигнулись и одновременно возник кирпичный забор отделивший их от обитателей замка и черное окно в воздухе, в которое маги немедленно шагнули.

Вышли они сотней метров выше, на крытой галерее. Тут ими тоже заинтересовались, но не так оживленно, как внизу. Двое рыжих мохнатых существ с писком бросились прочь, крупный гоблин с поварским тесаком замер и явно не знал как поступить, а вот стремительно подползавшая из дальнего конца галереи ламия, наоборот не сомневалась как поступить с пришельцами.

Яша метнул в ее сторону материализовавшуюся в его руке гранату и ламию скрыли клубы удушливого желтого дыма. Дима, на всякий случай, опутал гоблина-повара вязкой паутиной, сказав "веб". Стараясь не задеть липкого повара, друзья пробежали мимо него и ворвались в помещение, оказавшееся кухней. Пробежав через нее не обращая внимание на крики, под низковатый свод, сели прямо на прикрытый крышкой котел и Яша, высунув руку, потянул рычаг. Кухонный лифт поехал вниз и Дима прыснув спросил:

— Что за безумие? Куда мы и зачем?

Яша, весело рассмеявшись ответил:

— Понятия не имею! Но ведь, здорово! Уж сколько времени так не резвились.

Лифт ехал не так, чтобы быстро и уж явно медленнее, чем разносились сведения об их перемещении. Когда он остановился, чьи-то сильные руки так энергично распахнули дверцы, что едва их не вырвали. Кому бы эти руки не принадлежали, он горько пожалел о своей бесцеремонности. Заряд жаркого пламени, ударивший из Диминого посоха, превратил открывавшего в головешку. Очень большую, но совершенно мертвую. Дима, не вылезая еще дважды выпалил пламенем и только после этого покинул лифт. Яша присоединился к нему, держа в каждой руке по "Узи".

В обширной столовой, длинные столы были сдвинуты к стенам, а наполнявшие ее люди прятались под столами. В центре катались обожженный до степени видовой неопределимости огромный гуманоид и пытающийся потушить его плащом человек в доспехах, похожих на римскую лорику.

— Добей его, не жилец ведь.

Яша покачал головой и сунул Диме один из автоматов. Тот подошел и стараясь не задеть "пожарного", дал длинную очередь в обожженного. Тот перестал дергаться, а человек в лорике, не вставая с пола, нацелил на Диму короткую палку с кристаллом кварца на конце.

— Не надо. — сказал Яша. — Не успеешь. Сдайся.

"Пожарный" не поверил и, судя по прищуру, решил испытать судьбу. Увы, у Димы в автомате еще оставалась пара патронов. Голова "пожарного", стукнулась об пол, из неровной дырки между глаз, забил и тут же иссяк скудный фонтанчик крови.

Яша вздохнул и, чтобы не глядеть на убитого, посмотрел на прячущихся под столами людей. Они не выглядели ни особенно упитанными, ни шибко чистыми. Зато выглядели сильно напуганными.

Пока Дима, бросив на пол автомат, держал под прицелом посоха далекую дверь столовой, Яша выволок из-под стола мужчину с пегой бородой и, невзирая на слабое сопротивление, поставил его стоймя.

— Не бойся, парень, не бойся. Вы тут кто все такие?

Мужчина, дрожа попробовал упасть и уползти, но Яша ему не позволил. Тогда, бородач дрожа ответил:

— Его величества Клока, земледельцы. Вторая и третья полевые. Мотыжники мы, господин. И тяпщики. Пропалываем.

— Как это… — Яша, задумался, — я, э-э… пришел дать вам волю. Чем быстрее объясните мне две вещи, тем быстрее пойдете по домам, у кого есть или куда угодно еще, если домов нет. Первая вещь — где ваше величество. Который — Клок. И вторая, где держат пленников, а именно Арсена и Вила.

Из глаз бородача хлынули слезы и Яша подумал, что какой-то ему достался неправильный собеседник. Плакса. Но тут, из-под стола вылезла кормой вперед босая тетка. Она подошла и потрогав Яшу за рукав сказала:

— Господин, бросьте вы Тибу, он дурачок. И боится всего.

Яша поступил как она советовала, дал бородатому Тибе носовой платок и позволил вернуться под стол, где Тиба разнюнился еще больше и стал невнятно жаловаться соседям. Но они его не слушали, а не сводили взгляд с Яши и стоявшей рядом с ним женщины.

— Я Исла, ответственная за вторую полевую. Спасибо вам, что хотите нас выручить. Про тех, кого вы ищите: Арсена и Вила, правильно? Про них мы ничего не знаем, но я покажу вам, как пройти к тюрьмам. Их здесь много, но точнее я показать не смогу.

— Спасибо. А где Клок?

— Мы не знаем, — развела руками Исла. Мы его видим только когда он мимо полей проезжает. Где-то тут, в замке, наверное.

— Ясно, спасибо. Только ты нас не провожай, а то может что-нибудь скверное случиться. Нарисовать, как к тюрьмам пройти сможешь?

Женщина кивнула и принялась чертить на созданной Яше бумаге. Он посмотрел как она с непривычки рвет грифелем бумагу и создал вместо карандаша мягкий маркер.

— Отличный чертеж, — с признательностью сказал Яша, когда Исла закончила. — Вы вот что, продолжайте тут прятаться, а когда можно будет выходить, я вам сообщу, ладно?

***

Следуя графическим указаниям, оставленным неловкой рукой Ислы, сполна восполнившей отсутствие навыка в обращении с писчими принадлежностями, скурпулезностью и отличной памятью на расстояния и повороты, Яша и Дима быстро дошли до спуска в подземелья замка, где помимо прочего, располагались и тюрьмы. Организованного сопротивления они не встречали, но судя по нараставшему шуму, за ними следовала погоня и она приближалась.

Погрузив в сон нескольких гоблинов в кожаных юбках и колпаках, что встретились им на входе в подземелье, Дима сказал:

— Смотри, как удобно. Если мы останемся здесь и подождем, то те, кто за нами гонятся будут выходить из-за поворота лестницы боком к нам. А мы станем тут стоять себе, да отщелкивать их.

— Резонно. — согласился Яша, — Подождем. О! Может, пулемет поставить?

— Оглохнем мы тут от пулемета, эвона, эхо какое.

— А мы дальше пойдем. Я такой пулемет оставлю, чтобы сам стрелял. Как кто между фотоэлементов протопает — тра-та-та!

Оставив накатывающейся волне архаичный сюрприз, друзья углубились в подземелье.

— Рация совсем не берет?

— Совсем. Я как-то не подумал, когда их делал.

— Как же мы Игоря отыщем, не говоря уж об остальных? — спросил Дима, когда они остановились в каменном мешке, от которого отходило пять одинаковых тоннелей.

— Прохожих спросим.

Но спрашивать было некого и маги довольно долго шныряли по переходам и коридорам, пока в одном, необычно просторном, не наткнулись на слона. Яша попробовал заговорить с животным, но тот оказался безъязыким, только трубил и топал ногой.

— Да отстань ты от скотинки! Обычный слон, просто в латах, что такого?

— Игорь слонов любит. Слон, это не спроста.

— Так пошли туда, откуда он пришел.

Выяснить, откуда пришел слон, оказалось проще некуда. Этот самый широкий коридор, выводил в когда-то обширное помещение, ныне занятое гигантским каменным кубом. Вокруг него можно было протиснуться по стеночке, но не везде. Одной из своих граней куб плотно примыкал к стене.

— Посмотрим, что там?

Вместо ответа, Дима сказал "дименшен дор" и войдя в черное окно в воздухе, друзья очутились в полутемном помещении, неподалеку от висящей в воздухе, довольно необычной сферы.

***

Голос заполнил все помещение, заставил трястись стены, давил и вжимал в пол. "Ляг, покорись, ЗАМРИ!" повторялось раз за разом и многократно отдавалась эхом, то ли настоящим, то ли мстящимся.

Но Женя, хоть и огромным усилием, но остался сидеть, только обхватил голову и застонал. Иггерн же, встал и с чувством прочистив мизинцем ухо, повернулся к Жене и отчетливо проартикулировал, не пытаясь перекричать голос: "Дождались! Это он, Клок?". Женя пожал плечами.

Ворота распахнулись полностью, в них, двигая перед собой опалесцирующие щиты, вступила шеренга закованных в латы и глухие, с забралами без прорезей шлемы воинов, по телосложению — гоблинов, как и тюремщик, только покрепче. За гоблинами въехал на защищенном гигантскими ладрами слоне толстый человек в свободной одежде. Судя по тому, как он разевал рот, голос принадлежал ему. Ворота захлопнулись.

— Он? — спросил двигая губами Иггерн. Женя отрицательно помотал головой. Иггерн, жестом посоветовал ему спрятаться за сферой скрывавшей Арсена. Женя так и сделал, но выглядывал наружу, так как во-первых любопытствовал, а во-вторых надеялся, что даже при полном отсутствии необходимых для его магии ингредиентов, сможет хоть чем-то помочь.

Иггерн без особого интереса посматривал на щитоносцев, сосредоточив основное внимание на слоновьем наезднике. Между тем, гоблины окружали его, а всадник все давил и давил своим криком. Иггерн поднял кверху руки и так же, как он говорил с Женей, четко шевеля губами, обратился к всаднику.

— Заканчивай арию! Противно! Беседовать хочешь?

Наездник закрыл рот и ткнул слона в голову острым стержнем. Слон загнул хобот долларом и затрубил.

— А так, чтобы оба помалкивали, нельзя?

— Не о чем, пока с тобой разговаривать! — громким, но уже совершенно обычным голосом отрезал всадник. Гоблины замкнув кольцо, бросились на Иггерна.

Иггерн взорвался чередой молниеносных кульбитов и прыжков. Его тело, взлетающее и изгибающееся, рассыпало молнии всех цветов, жалившее нападавших. Но эффект был далек от того, какой он себе представлял. Опалесцирующие щиты трескались, некоторые со звоном раскалывались, но защищали гоблинов от его атак. Те, кому не повезло и чьи щиты не выдержали, те жестоко поплатились, их обугленные руки и ноги, взорвавшиеся головы и спекшиеся в доспехах тела разлетались в стороны, иногда валя с ног других наступающих. Но, таких невезучих было мало.

В последний момент, когда щиты уже почти сжали его, Иггерн высоким прыжком ушел вверх, увернулся от взявшегося откуда-то огненного шара и, пронесшись по головам, спрыгнул на свободное место. Отбежал, сделал обеими руками зачерпывающее движение и притворился, что наваливается на невидимую стену. По контуру его тела забегали огоньки, между волос пробились тонкие лучики. Пронизанный сапфировыми жилами изумрудный поток магии хлынул на перестраивающихся нападавших. Иггерн уперся ногами, напрягся и двинул вперед выставленные перед собой ладони. Нажим магического потока усилился, он хоть и не пробивая щитов, прижал гоблинов к стене и воротам. Только слон, упавший на колени и весь окруженный пульсирующей оранжевой завесой, остался на месте и поток обтек его.

Безмолвные воины, словно попавшие под пресс, бессильные сопротивляться, едва шевелились, только их доспехи скрипели сдавливая заточенных в них, круша им грудные клетки, размазывая мышцы по костям. Ворота не выдержали, огромные створки слетели с петель, чугун с грохотом раскололся от падения. Тем гоблинам, что были к ним прижаты, удалось сохранить жизнь. Они лежали среди обломков ворот и слабо шевелились, но подняться не могли.

Иггерн, своей волей отменил поток и, когда он исчез, не удержался и упал на колени. Тотчас же исчезло и защитное марево вокруг слона. Слон затрубил и рванулся вперед. Но слишком много времени понадобилось ему, чтобы подняться на ноги — Иггерн уже был готов к схватке и радужный щит с чмоканьем всосал огненный шар, который метнул слоновий наездник.

Иггерн медленно сдвигался в бок, тоже делал и слон, а его всадник не сводил глаз с Иггерна.

— Что, сам-то щит такой хитрый не прихватил? Все фанаберия! Пленочку-то твою рыжую я видал уже, не надолго ее хватит! Да и ведь зевнешь когда-нито ее ставя, пропустишь удар и гаплики! — Иггерн посмеиваясь, по дуге подходил к слону. Всадник не отвечал, только покачивал напряженной рукой с растопыренными пальцами.

Из-за Арсеновой сферы вылетела вращаясь цепь, а метнувший ее Женя снова спрятался. Слон поймал брошенную цепь хоботом, не позволив ей долететь до наездника. Но тот, на миг скосил глаза и не успел перевести взгляд обратно на Иггерна, до того как карминовый сгусток магии стукнул его в грудь и сбросил со слоновьей шеи. Когда он попробовал пошевелиться, то не смог этого сделать. На его спине стоял Иггерн, крепко прижимая одной ногой шею поверженного и разговаривал со слоном.

— Слоник, фу! Кыш! Иди! Иди, отсюда! — Иггерн замахал руками, как делают распугивая птиц и слон развернувшись потопал прочь.

— Вот, лошадка твоя понимает. А ты, какой-то непонятливый. Зачем дергаешься? Понятно же, раз живой, значит еще поживешь, если будешь правдив. Как Арсена освободить знаешь? Где хозяин твой?

Меж тем, Женя подошел к одному из гоблинских трупов и не без труда поднял искореженное забрало. Лицо под ним, было вовсе не здорового (для гоблина) зеленого цвета, а густо-сиреневое. Глаз не было, веки сшиты медной проволокой.

— Игорь, это знаешь кто? Это зомби такие! Никогда не видел, чтобы зомбей из гоблинов мастерили, а ты?

— Так, слышал что-то, но тоже не видел. Ты там глянь как сюда слоник пролез. Ворота-то широкие, но коридоры, как мне помнится, узковаты.

— А тут новый появился. Стены разъехались и такой проход, что три слона в ряд пройдут.

— О как, механизация тут… Ладно, иди сюда. Эй, слоновий ездец, я щас ногу сниму, так ты не муди, а на вопросы отвечай, ок?

Но получивший минимальную свободу поверженный всадник, на вопросы отвечать не стал. Он заорал "Ахт! Тхаг! Отхаг!" и рванулся, пытаясь высвободиться целиком. Это ему не удалось, Иггерн стукнул его пяткой в затылок, больно приложив об пол и лишив сознания. Но сказанное, видимо запустило некие механизмы, действие которых Иггерн и Женя немедленно почувствовали. Пол затрясся, стены загудели и там, где были ворота, обрушился потолок. Точнее, из потолка выпал гигантский каменный куб, занявший весь предбанник и наглухо загородивший выход. Потолок же в узилище, остался невредим и начал опускаться, не быстро, но угрожающе.

— Таким темпом, минуты через три нас накроет. Ты, приужахнись как-нибудь, я его раздолбать попробую. Раз едет, наверное не толстый.

Женя забился под сферу, а Иггерн сильным движением нагнулся, а распрямившись, бросил в потолок сноп красных и розовато-желтых лучей. С треском они впились в камень потолка и вышибли целую гору щебня. Прикрывшись щитом, Иггерн дождался, когда дождь каменной крошки прекратится и повторил. Вмятина в потолке росла, росли и груды щебня на полу.

— Слушай, а неправ я. Толстый, потолок-то. Выемку я выгрызу, чтобы нас не раздавило, но как-то это не кардинально.

— Вижу. — Женя, лежа под сферой задумчиво закусил губу. — Щас, попробую, его подпереть, хоть время выиграем, — сказал он, и рванул к стене.

Выбрав поганку попрямее, Женя подбежал к куче щебня и положил на нее грибок. — Отвернись. — сказал он Иггерну.

Иггерн отвернулся, но томимый любопытством, подглядел. Стоя к нему спиной, Женя сунул руку между ног и зашерудил ей там.

— Ты чего, дяденька? Уверен, что подходящее время и место нашел?

— Заткнись. — просипел Женя, — Не сбивай.

Меж тем, щебень ожил, стал сплавляться в единый теплый ком. Он рос, превращаясь в неровную колонну, на вершине которой образовалась нашлепка, наподобие шляпки гриба. Когда весь щебень всосался в колонну, она застыла, чуть-чуть не достав до надвигающегося потолка. Но он и сам вскоре лег на нее, даже не дрогнувшую под его тяжестью.

Иггерн потрогал каменную поганку, уважительно хмыкнул.

— Изрядно, да. Вроде и камень уже не тот, другой породы?

Женя кивнул, а Иггерн продолжил спрашивать.

— А что это за заклинание такое, с рукоблудием? Прям завидно.

Вздохнув, Женя объяснил:

— Ты, Игорь, помнишь, как моя магия работает?

— Так, примерно. Какая-то там геометрия условная, какие-то формулы, я как-то смутно и слабенько…

— Ясно, ни фига не помнишь. Вот это, простейшая магия. Треугольная. Нужны были, условно говоря, топливо, символ и катализатор. Топливо, то из чего будет делаться — щебень. Символ — поганка. А катализатор — то, что тебя возмутило.

— Да не возмутило, так, неожиданно просто.

— Ну а как иначе я мог в этих условиях обозначить рост? Надо ж как-то смоделировать процесс.

— Сложно как…

— Нет, это просто. Вот, когда заклинание многоугольное, и не плоскостное, а объемное, тогда уже интересно.

— Ага… Ага. А зачем поганка? У тебя ведь, гм… в руках был и символ и катализатор, как бы. Форма-то почти та же.

— Нет Игорь, — Женя испепелил его взглядом. — Так нельзя. Символ исчезает, диктуя форму топливу. Ты бы свой отдал?

— Ага… Ну да, ага. — Иггерн почесал голову и задумался о разнообразии.

***

— О! С приехалом! А мы уж хотели дырку наружу буравить. — услышали за спиной Яша и Дима, а когда обернулись, увидели поднимающегося с земли полуголого Иггерна. Рядом с ним, вставал одетый в иггернов костюм, молодой человек с синяком на лбу.

— Привет, Яша! Привет… Дима, я правильно помню? — Женя пожал руки новоприбывшим. — А мы тут с Игорем гадаем как можно Арсена вызволить, но что-то никаких идей.

— А где он?

Яша сразу, Дима, подробно изучив сферу, вынуждены были отступиться.

— Кто надел, тут пусть и снимает, я так скажу. — выразил сформировавшееся к тому времени у всех мнение Иггерн.

— Как-то он не торопиться предстать пред светлы очи. — пожаловался Яша.

— Будем искать. Маккулах, ты гейт отсюда наружу открыть можешь?

— Нет, я ж говорил, что никаких спеллов по девятому уровню не будет. — напомнил Дима. Дименшен дор открою, но он короткий. Пошли.

Оказавшись вне стен узилища, Женя радостно воскликнул даже подпрыгнул.

— Пошли-ка наверх. Я короткую дорогу знаю. — сообщил Игорь.

Он, по знакомому уже желобу первым взлетел наверх и проверил, нет ли засады. Все было спокойно и вскоре из дыры вылетел Дима, с Яшей и Женей на буксире. Недолгий путь быстрым шагом по темным проходам и вот уже над головами небо.

А в небе, на запряженной призрачными конями колеснице, некто очень недовольный тем, что в его замок проникли нарушители.

— Он, точно он. — признал разглядывая в Димину подзорную трубу возничего и пассажира колесницы в одном лице, Женя. Игорь, прикрывавший товарищей радужным щитом от щедро валящихся с неба сгустков огня, попросил Диму сменить его. Маккулах, попросил всех держаться поближе к нему и, когда Яша в асбестовом костюме и Женя как был, прижались к нему, сделал всех троих невидимыми, а для гарантии, прикрыл волшебным щитом.

Иггерн, меж тем, отбежал петляя и лавируя, спрятался под выступом стены и… понял что понятия не имеет, как быть дальше. У него было множество вариантов как покончить с барражирующим над ними Клоком, но как взять его живьем?

К счастью, о Клоке недаром ходили слухи, что он малость не в себе. Колесница приземлилась, с нее сошел плотный мужчина в черной косматой шубе и такой же шапке, встал широко расставив ноги и заорал:

— Я снисхожу до поединка! Выходите, не прячьтесь, сколько бы вас не было! Я один и преподам вам урок!

Пробормотав "ацидофил какой-то, ей богу", Иггерн вышел навстречу и встал, скопировав позу косматого колдуна.

— Поменьше пафоса, — насмешливо попросил Иггерн, — Освободи моего друга — оборотня и ступай, займись ремонтом. Я б тебя убил, но если сделаешь как сказано, отпущу.

Клок надсадно захохотал и вынул из висящей на шее муфты руки. В одной из них, что-то блеснуло и Иггерн обнаружил, что стоит не на твердой крыше, а в вязкой луже, которая его быстро засасывает. Иггерн рванулся, из его ступней ударили снопы салатовых искр и лужа с чмоканьем выпустила его.

В то время как Иггерн боролся с трясиной, на клока упала стальная сеть, что очевидно было Яшиной проделкой. Однако, едва коснувшись черной шубы, сеть засветилась алым и ручейками стекла к ногам колдуна. Тот не понял, что это дело не Иггерновых рук и надсадно захохотал. Он сорвал с шеи костяной амулет и сломал его. Заключенное в амулете облако, набухло красным и устремилось к Иггерну. Тот сделал сальто, во время которого, в руке его возник масляно-желтый бич из перекрученных струй магии.

Еще находясь в воздухе, Иггерн хлестнул бичом и тот самым кончиком обвил ноги Клока, стянул их и дернул. Оказавшись на земле, колдун отрастил крепкие крючья и впился ими в камень, не давая Иггерну подтащить себя ближе. Так же, лежа, Клок выкрикнул заклинание, подбросив в воздух горсть черного порошка, каждая крупинка которого обратилась раскаленной стрелой. Стрелы еще летели к Иггерну, а Клок уже готовил новое заклинание, шепча слова и раздергивая на нитки красную тряпицу.

От стрел Иггерн закрылся, а когда увидел, что со всех сторон окружен огнедышащими медными жерлами, завертелся и обратил свой щит в полый циллиндр, оставшийся совершенно безучастным к изливающимся на него потокам огня и выстреливший Иггерна высоко вверх. Оттуда, сверху Иггерн и увидел, что схватка уже выиграна.

Буйство огня, противостояние Иггерна и Клока, было не так уж протяженно во времени. Оно всего-то и заняло ровно столько, сколько нужно было Диме на то, чтобы выбрать и произнести заклинание. И вот уже Иггерн приземляется, а Клок лежит весь, до самого подбородка упрятанный в глыбу камня. Он свирепо вращает глазами и открывает рот, но между зубов всовывается дуло автомата в руке ставшего снова видимым Яши.

Может, Клок и был с придурью, но не настолько чтобы отказаться когда ему предлагали жизнь в обмен на освобождение Арсена. "И рабов, всех сколько есть" — уточнил Яша.

На вызванный Димой летающий диск погрузили Клока вместе с камнем и оттарабанили к темнице. Дима, не захотевший снова возиться с "деменшен дорами", потратил несколько зарядов "дезинтегрейда" с одного из перстней. Через проделанный им туннель и вошли в узилище. Клок потребовал освободить его, так как он должен был сделать ряд пассов. Ему поверили, но заставили разоблачиться и отдать все вещи, кроме необходимых для освобождения Арсена и с прицела не сняли. Иггерн, довольно болезненно для Клока расколол камень молнией. Через минуту, Арсен обрел свободу.

И никто его не упрекнул, когда он, обернувшись гигантской птицей, в два движения склевал своего былого поработителя.

— На здоровье. — сказал Игорь птице, когда та сыто рыгнула. — Ты нас избавил от моральных мучений. — он посмотрел в круглый желтый глаз, — Отпускать его было никак нельзя, а пришлось обещать. Могло выйти некрасиво.

Арсен отошел, подпрыгнул и обратился человеком, как всегда, голым.

— Спасибо, парни! Я уж, немножко заждался. А можно мне… — он расхохотался, когда Яша по старой памяти создал ему тулуп и валенки.

***

Дальше, все было просто. Через созданный Яшей звукоусилитель, Иггерн сказал речь. Он любил изредка сказать речь, водился за ним такой грешок. Хоть и было у Клока изрядное количество верных слуг, бунтовать они не стали и покорно покинули замок. Иггерн подозревал, что вскоре они туда вернутся, хотя бы для того, чтобы забрать всякое разное добро, которого в замке должна была быть масса. Отдельной строкой, Иггерн запретил обижать освобожденных рабов. И Яша предложил желающим из числа этих самых экс-рабов трудоустройство: кормить обитателей рва. Многие согласились.

***

— Чего он с тебя хотел-то? — спросил Иггерн Арсена, когда друзья летели на Димином диване в сторону Яшиного дома — праздновать успешное окончание экспедиции.

— Узнать хотел, где Валерий. Помнишь его?

— А то! И чего?

— Ну, я немножко не такой человек, чтобы друзей сдавать.

— Да это ясно, я имею в виду, где Валерий?

— Он там, в горах, где раньше Тянь-Шань был. Стал кристаллом, фиг добудишься. Я его иногда навещаю, хочешь с собой возьму. Только там надо будет немножко полазать. Такое место, что никак не подлетишь.

— Договорились.

***

Уже дома у Яши, когда вино и мясо наполнило животы и отяжелило головы, Иггерн, развалившийся прямо на траве, в обнимку с жирным бараньим боком, задумчиво спросил:

— Дима, а отчего все-таки этот деятель так ступил? Нет, ну мы вот, достаточно бесшабашно себя ведем, но мы себе это можем позволить — опыт. А он ведь не из наших, а из теперешних колдунишек, что уж старого мира не помнят, пуда соли не съели, километра ран не зализали.

— Я говорил ведь, — ответил восседающий в викторианском кресле, с пузатой рюмкой бренди в пальцах и с лоханкой мороженного на коленях, Дима, — говорил, что все спеллы верхние будут виши? Ну вот я и загадал, чтобы он поступал наиболее неподходящим образом, в каждой из пиковых ситуаций. Чтобы, как ты выражаешься, тупил.