Медленный танец в чистилище

1. Драка[1] Линк Рэй – 1958

Свежий асфальт на недавно разлинованной школьной парковке был таким чистым, что сиял в лунном свете. Строители только что закончили отделывать новехонькую старшую школу. Здание отбрасывало длинную тень на гору строительного мусора, который еще не успели вывезти. Стрекотали сверчки, порой налетал ветерок. Вдалеке слышалось громкое фырканье форсированного автомобильного мотора. Машина все приближалась, а потом вдруг звук словно взорвался, разбудив ночь, многократно усилился, разделился на части, и на длинной дороге, что вела к школе, показались огни целой вереницы авто. Через открытые окна выплескивались наружу крики и громкая музыка. Тяжелые, округлые, блестевшие хромом машины скользили по школьной парковке и резко останавливались – как попало, словно наугад. Из мощных дверец, выкрашенных в головокружительный розовый, пастельный желтый или вишневый цвет, сыпались буйные толпы неистовой молодежи. Автомобили все прибывали, заполняя свежеразлинованную парковку, и постепенно на ней стали вырисовываться линии обороны: каждая машина выбирала одну из сторон, а широкая черная полоса асфальта посередине оставалась пустой. В веселом гуле голосов звенело предчувствие опасности, а воздух полнился голосом Чака Берри, что доносился сразу из десятков автомобильных приемников.

Раскаты хохота лихорадочно взвивались все громче, недоверчивые взгляды держали собравшихся под перекрестным огнем, а потом все вдруг замерло в предвкушении. Парни нервно провели гребенками по набриолиненным, зачесанным назад волосам, девушки в который раз глянули в зеркальца, проверяя, не стерлась ли с губ ярко-красная помада. На середину парковки, как солист на авансцену, вырулил черный «Шевроле Бель-Эр» с низкой посадкой, с рисованными тонкими красными язычками пламени, словно лизавшими его бока. Автомобиль притормозил, а потом свернул влево, на пустое, будто бы ожидавшее его место. Тяжелая блестящая дверца открылась, и асфальта коснулся черный сапог. Джонни Кинросс выбрался наружу, встал у машины, составлявшей предмет его гордости и радости, и закурил с таким видом, словно времени у него было хоть отбавляй и на него сейчас ровным счетом никто не смотрел.

Одет он был так же, как и другие парни: джинсы, сапоги, белая футболка, черная кожанка, – но этот наряд, на других казавшийся маскарадным костюмом, сидел на нем как влитой. Русые волосы были зачесаны назад высокой волной, голубые глаза оценивающе глядели на школьников, которые толпились среди машин или сидели на капотах «студебеккеров», «линкольнов» и других авто, вытянувшихся в две линии. Джонни отметил, что розовый «кадиллак» с откидным верхом, принадлежавший Айрин Ханикатт, занял сразу два парковочных места. И как это Айрин до сих пор не оцарапала ему плавники? Машина у нее такая длинная, что ее можно застать сразу в двух округах. Айрин единственная из всех девушек в Ханивилле владела собственной быстроходной лошадкой. Джонни охотно прокатился бы на этом розовом «кадиллаке». В компании его хозяйки.

Донни поставил новые колеса на свой пикап. Отец Картера, похоже, расщедрился на новый карбюратор для старого «форда». Когда они виделись в последний раз, машина была не на ходу. Он бы помог Картеру с ремонтом, если бы знал. Джонни охотно отвлекся на автомобили. Разглядывая их, про себя оценивая детали и выкраску, он успокоился и на мгновение забыл о том, что явился сюда, чтобы расквасить пару носов, разбить несколько фар и вообще от души побуянить.

Но кто-то позвал девчонок. Кто, черт возьми, приглашает на драку девушек? Джонни со вздохом отшвырнул сигарету. Скоро ему исполнится девятнадцать. Он чувствовал, что уже староват для подобных глупостей. Он глянул на школу и благословил судьбу за то, что ему не придется бывать в только что отстроенном здании, о котором болтали теперь все в городе. Он выпустился в мае, так что в новую Ханивилльскую старшую школу его и силком не затащат. Только если сначала убьют. Он и в прежней-то школе бывал нечасто. Уроки казались ему пыткой: смирно сидеть на месте он не умел. Выпускные экзамены дались нелегко, но с цифрами он всегда справлялся, а читать на математике не заставляли. С механикой и столяркой трудностей не возникало. Парочки поцелуев, сорванных с губ одинокой учительницы английского мисс Баркер, хватило, чтобы получить несколько приличных отметок: так он пусть и со скрипом, но все же окончил школу.

Пассажирская дверца его черной гоночной лошадки щелкнула, и наружу выбрался его четырнадцатилетний братишка Билли Кинросс. Билли никогда не пытался подражать Джонни, а если бы все же решился, то вышло бы нелепо. Билли носил очки в черной оправе с толстыми стеклами и совершенно не умел укладывать волосы на макушке или зачесывать их назад со лба. Он стригся под ежик и куда свободнее чувствовал себя в вязаной безрукавке и галстуке-бабочке, чем в футболке и кожанке. Джонни не хотел его брать, но Билли настоял на своем, зная, что в его присутствии брат скорее сохранит хладнокровие. Джонни требовал, чтобы Билли остался дома, и рассчитывал, что брат ему подчинится, но на этот раз Билли не уступил: он знал, что Джонни решился на драку из-за него.

– Что, Джонни, Роджера ищешь? – крикнул кто-то.

Джонни даже не снизошел до ответа. Это и так было всем известно. Он зашагал между рядами машин и остановился перед розовым «кадиллаком» Айрин Ханикатт. Айрин смущенно заулыбалась, ее подружки захихикали и стали пихать друг друга в бока. Айрин не следовало улыбаться Джонни, ведь Роджер Карлтон числился ее парнем, но Джонни всегда производил неизгладимое впечатление на девчонок. Он мог поманить пальцем любую из щебечущих дев, рассевшихся на капоте машины Айрин, и та бы не раздумывая пошла с ним. Может, позже он так и поступит. Правда, на самом деле подружки Айрин его вовсе не занимали. А еще он подозревал, что темноволосая голубоглазая Айрин не любит Роджера. Но кто он такой, чтобы иметь мнение насчет Айрин и ее чувств? Роджер умен, богат, популярен, и папенька Айрин явно имеет на него далекоидущие планы. Джонни тоже строит на него планы. Он выбьет из Роджера и его дружков всю чертову дурь и пообещает, что в следующий раз, когда кто-то из них решится доставать Билли Кинросса, все закончится куда хуже.

– Его здесь нет, Джонни! – выкрикнула пухлая рыжеволосая Пола.

Айрин смерила ее взглядом, который Джонни не сумел разгадать. Получив хороший тычок в ребра от одной из подружек, Пола нервно заерзала и потупилась.

Не сводя глаз со смущенной рыжей девчонки, Джонни приблизился к ней, длинным пальцем приподнял ей подбородок и проговорил тихо и внятно:

– А где же он, птичка?

Пола запнулась, и щеки у нее запылали еще ярче, чем волосы.

– Н-не знаю… он просто просил сказать тебе, что у него есть дела поважнее… или что-то такое… кажется. М-м… так ведь, Айрин?

– Тогда чего ради вы здесь собрались? – И Джонни мотнул головой, указывая на толпу, а потом посмотрел на Айрин. Он не отводил взгляд, ожидая ответа.

Она ничего не сказала, но он заметил, как расширились ее голубые глаза, и сразу заподозрил недоброе. Толпа зашевелилась, кто-то откашлялся. Друзья Джонни принялись окликать, задавать вопросы, в ответ им вразнобой послышались выкрики:

– Мы его не видели, Джонни…

– Говорили, что он собирался приехать!

– Томми клянется, что с час назад видел здесь его тачку!

– Езжай домой, Джонни! – крикнул кто-то. – Никто не хочет иметь дел с такой мразью, как ты и твой братец!

Голос донесся откуда-то сзади, из-за толпы, и Картер с Джимбо сразу бросились туда. Прежде чем Джонни успел разобрать, кто кричал, завязалась потасовка. В тот же миг, как по команде, из машин и багажников пикапов выскочили и кинулись врассыпную дружки Роджера Карлтона. Замелькали кулаки, послышались оскорбления, и орава дерущихся вмиг поглотила Картера с Джимбо. Донни и Люк тоже были где-то там, в толпе. Еще мгновение Джонни видел Люка – тот выделялся на общем фоне благодаря светлым волосам и высокому росту, – но потом кто-то сбил его с ног.

– Эй! Эй! – заорал Джонни, услышав, как завизжали девчонки и не в лад засигналили гудки автомобилей, увидев, как одни школьники прыгают по машинам, а другие лезут из них наружу, чтобы принять участие в потасовке.

Джонни повернулся к Билли, ухватил его за рубашку и подтащил ближе к себе:

– Сиди в машине, братишка. Эти парни играют нечестно и грязно. Я не хочу переживать, что ты попадешься им под руку. Мне сейчас надо добраться до Карлтона.

– Брось все это, Джонни! – взмолился Билли. – Не надо было нам вообще приезжать. Мне здесь не по себе, прямо мурашки по спине бегают.

– Просто не лезь, Билли! – снова велел ему Джонни, выпустил его и подтолкнул обратно к машине. – Садись за руль и езжай отсюда. Встретимся в «Солоде» через час.

«Солодом» называлось кафе-мороженое, где любили встречаться и приударять за девчонками местные школьники. Джонни такие места обходил стороной, но знал, что Билли будет там в безопасности.

– А если меня поймают? У меня же прав нет! – Билли терпеть не мог попадать в истории, а езда без прав грозила серьезными неприятностями, если его вдруг остановят полицейские. – Или я разобью тебе машину? – Голос Билли взвился вверх, в нем послышался ужас от одной мысли, что он может хоть чуточку поцарапать машину Джонни. Уж лучше попасть в лапы к копам.

– Все будет в порядке! Просто езжай отсюда!

Крики и вопли отвлекли Джонни от младшего брата. Он стряхнул с плеч свою кожанку, швырнул ее Билли и, рванув с места, едва успел перехватить деревянный брус, который кто-то вытащил из груды строительного мусора и теперь собирался обрушить Картеру на макушку.

В голове у Джонни словно взревела сирена: он видел, что эти парни дерутся всерьез. Краем глаза он заметил отъезжавшие от школы машины – девчонки сообразили, что ловить им тут нечего. Отлично. Одной заботой меньше. А забот у него было хоть отбавляй: численный перевес явно был не на стороне парней Джонни. Потасовка на равных переросла в побоище, где на одного своего приходилось трое, а то и четверо недругов. Джонни понял, что дело плохо, и принялся еще яростнее лупить кулаками по сторонам. Где чертов Карлтон?!

И в тот же миг, словно какая-то неведомая сила услышала его вопрос и решила ответить, Джонни его увидел. Роджер Карлтон бежал со всех ног по ярко освещенной дорожке, что вела к входу в здание новой школы. Джонни ринулся к нему сквозь сплетение дерущихся тел, на ходу раздавая тумаки и получая в ответ оплеухи. Когда он уже решил было, что высвободился, кто-то налетел на него, сбил с ног и кинул прямо в гущу дерущихся. Пока Джонни выпутывался, Карлтон уже исчез.

Джонни бросился к входу в школу, шныряя глазами влево, вправо, потом снова вправо, и резко замер на месте. Его крошка по-прежнему стояла на том самом месте, где он ее оставил, но водительская дверца была распахнута, словно Билли вдруг передумал, решил не уезжать и в спешке выскочил из машины. Передние фары были разбиты. Похоже, кто-то прошелся бейсбольной битой и по ним, и по окнам. В висках у Джонни яростно застучало. Он ни на миг не усомнился в том, чьих рук это дело.

Обернувшись к дерущимся, он не обнаружил среди них никаких следов Билли. Правда, в этой суматохе вообще нельзя было разобрать, что к чему. Билли вряд ли сумел бы долго сопротивляться этим молодчикам: мозги у него работают куда лучше, чем кулаки. Джонни отметил, что парни, рьяно мутузившие друг друга, знали, что делают. Кстати, подметил он, Картер, Джимбо и остальные сумели переманить удачу на свою сторону и уже не просто защищали свои позиции. Джонни почувствовал, что еще секунд через тридцать головорезы Карлтона обратятся в бегство или станут молить о пощаде. Но где же Карлтон? А главное, куда подевался Билли?

Джонни услышал вдали завывание сирен. Копы. Нужно разыскать Билли и сматываться. Он рванул наугад к входной двери школы. Этого-то он и боялся: дверь стояла открытой. То ли у кого-то был ключ, то ли строители забыли запереть здание. Он должен найти Билли, проучить Карлтона и смотать удочки прежде, чем копы догадаются сунуться в школу. Раз дверь не заперта, вряд ли у него много времени. С другой стороны, копы могут решить, что в школе никого нет, а все дерущиеся собрались на парковке.

За дверью открывалось широкое и высокое, до самой крыши, пространство парадного вестибюля, с блестящим плиточным полом и широкой лестницей, что вела вверх, к одинаковым балконам, выступавшим над бездной на уровне второго и третьего этажей.

– Билли! – крикнул Джонни, понимая, что не знает, куда бежать.

Школа казалась тихой, нетронутой, и он вдруг подумал, что зря вообще сюда сунулся. Если копы поймают его здесь, внутри, ему придется ответить не только за пару синяков и подбитых глаз. Может, ему впаяют еще и незаконное проникновение в здание – хотя дверь в школу не была заперта.

Но тут грянул выстрел, и все сомнения, роившиеся в голове у Джонни, вмиг испарились. Он ринулся вверх по лестнице, перескакивая через три ступеньки зараз, не помня себя. «О господи, нет, прошу, нет… нет… нет…» – стучало у него в голове, когда он наконец взлетел по лестнице и, застыв на площадке третьего этажа, окинул взглядом просторный холл за балконом, от которого в обе стороны уходили вдаль, к классам, длинные коридоры. Он вдруг увидел, как к нему мчится Билли в выбившейся из-под ремня рубашке, без очков, с выражением ужаса на лице. И с пистолетом в руке.

– Джонни! Беги! Беги, Джонни! Наверное, он где-то сзади. Беги! – истерически вопил Билли, не сбавляя хода и размахивая пистолетом в направлении лестницы, словно пытался подтолкнуть к ней Джонни.

– Билли, стой! Брось пистолет, парень! Ты меня до смерти напугал! Где ты его…

И тут он все понял. Он, Джонни, стащил этот самый пистолет из багажника драндулета, который чинил в мастерской «У Джина». Он увидел пистолет и решил, что матери не помешало бы такой заиметь. Он знал, что она делала, чтобы заработать те лишние деньги, которые вдруг появились в доме. Как он ни кричал и ни угрожал, как ни пытался ее уберечь, она не бросила это дело. Увидев пистолет, он словно понял, что вот он, ответ на все те молитвы, которые он возносил небесам с тех пор, как она явилась домой среди ночи вся в синяках. Он не дал себе времени обдумать последствия такого поступка. Пистолет был легким и совсем маленьким, и он решил, что научит мать им пользоваться. Так что он его взял. Вопреки широко распространенному мнению, он никогда в жизни не крал. Он понимал, что потеряет работу, если только Джин, его босс, узнает, что он натворил. Но владелец того драндулета так и не вернулся к ним в мастерскую, по крайней мере пока. Может, забыл про свой пистолет. Джонни возил пистолет у себя в машине уже несколько дней, обдумывая, как бы убедить мать. Но теперь его нашел Билли.

– Билли! Я слышал выстрел. Ты кого-то подстрелил? Ты подстрелил Карлтона? – Джонни не знал, как выгородить брата, если тот уложил Карлтона где-то в здании школы.

– Нет! Я просто хотел его испугать! Я сидел в машине. Он не знал, что я там. Он вдруг подбежал и стал бить окна и фары бейсбольной битой. Я сполз на пол и заметил у тебя под сиденьем пистолет. Я его взял. Решил, что если Карлтон увидит оружие, то прекратит. И он прекратил! Он побежал к школе, а я побежал за ним. – Билли с огромной скоростью выпаливал слова, пересказывая произошедшее.

Джонни обхватил его за плечи, желая успокоить.

– Я велел ему оставить меня в покое, оставить в покое маму, но потом пистолет выстрелил сам по себе, и от выстрела разбилось окно, там, в конце коридора. – Лицо Билли скривилось в тревоге. – Я не знаю, сколько стоит стекло. Надеюсь, того, что я накопил, хватит, чтобы за него заплатить.

– Билли! Ты никому не расскажешь ни про окно, ни про пистолет. И мы сейчас же уйдем отсюда.

– Джонни! Берегись! – крикнул вдруг Билли и отшатнулся к самой балюстраде балкона.

В этот же миг на них из тени кинулся Карлтон. Он успел обойти здание и теперь вынырнул с другой стороны просторного вестибюля. Все это время Джонни стоял к нему спиной, а Билли так волновался, что не заметил, как он крался по темному коридору. Роджер Карлтон налетел на Джонни сзади и мигом выбил весь воздух из его легких. Билли снова вскрикнул, снова раздался выстрел. Джонни почувствовал, как у него в груди что-то разорвалось, и повалился на Билли, не сумев удержаться на ногах, не сумев даже на миг замедлить падение. Он обхватил брата, пытаясь смягчить удар, и, сам того не понимая, прижал руки Билли к его телу, а его самого потянул за собой. Они перевалились через перила и, не встретив на своем пути никаких препятствий, ухнули вниз, прямо на беспощадные плиты пола двумя этажами ниже.

Джонни попробовал открыть глаза, попробовал устоять перед силой, которая словно вынимала его из тела. Казалось, что прибой тащит его за собой, и на мгновение Джонни решил, что спит и видит сон. Ему снилось, что ему снова десять, и он сидит на пляже у самой воды и чувствует, как волна вымывает песок у него из-под пальцев, и где-то сзади на покрывале сидят мама с Билли, и в небе светит яркое солнце. Вот только теперь прибой, тянувший его за собой, был гораздо мощнее, и Джонни стал судорожно искать, за что уцепиться. Руки отказывались работать, ноги уснули и не желали проснуться. В груди жгло так, словно он слишком долго нырял. Поджав пальцы ног в сапогах, он как мог боролся с прибоем. Почему на нем сапоги? Он ведь на пляже.

Он вдруг с ужасом понял, что такое этот прибой, и заставил себя открыть глаза и отыскать брата. Билли лежал рядом с ним.

– Билли! – Он пытался сложить звуки в слова, но ничего не получалось. – Билли! – Он попробовал снова, но сумел выдавить из себя лишь шепот, не громче дыхания.

Билли не боролся с прибоем, как Джонни. Он лежал на спине, глаза его были открыты. Под головой у него виднелась лужица крови, он не двигался. Не двигался и не дышал.

Джонни завопил. Беззвучный крик забился у него в голове. Он вопил, и боролся с приливом, и рвался навстречу той силе, что пыталась вынуть его из тела.

– Я никуда не пойду! – ярился он снова и снова, снова и снова, пока давление изнутри не стало нестерпимым и не взорвалось миллионами белых огней, снопом ярких искр, как металл под сварочным аппаратом. Джонни почувствовал, как что-то хлопнуло, как его словно разорвало в клочки. Но боли не было, было только давление, а потом громкий треск, словно разом лопнули миллионы воздушных шаров. А потом… ничего.