Медовый месяц

3

По счастью, все идет не так плохо, как можно было ожидать, думала Джессика несколько часов спустя, откидываясь на спинку стула и оглядывая заполненный посетителями зал.

Ринальдо вроде бы пришлись по вкусу ее темно-зеленое шелковое платье без рукавов и нитка жемчуга в качестве единственного украшения. Жемчуг принадлежал еще матери Джессики. Не считая того, что Ринальдо уперся, желая сам вести машину: «Я не позволю женщине сидеть за рулем в моем присутствии!» — он оказался довольно покладистым гостем.

Оценил Ринальдо и увитый плющом ресторанчик, расположенный в конце узкой аллеи. Удовлетворенно кивнул, когда их провели к отдельно стоящему столику, что давало возможность посидеть в относительной тишине.

— Прости, я и забыла, что временами тут бывает довольно шумно, — проговорила Джессика виноватым тоном, но Ринальдо отмахнулся от ее извинений.

— Это, дорогая Джесси, отличительная черта хорошего ресторана, — объяснил он и взял карту вин.

К счастью, список вин тоже пришелся ему по душе. А угодить собрату по профессии вовсе не легкое дело! Затем он долго обсуждал с метрдотелем, какое вино лучше выбрать к салату из дичи и лососине, обжаренной в тесте.

Вино и еда оказались превосходными, и, к своему удивлению, Джессика обнаружила, что ей нравится общество Ринальдо. Он так забавно рассказывал про порядки, которые царили на их фирме в правление дяди Витторио!

— Вообрази, расчеты производились чуть ли не на арифмометрах, — сказал Ринальдо. — А телефонному аппарату место было только в музее!

И, конечно же, Джессика была рада известиям о своей старой подруге Лавинии, младшей сестре Ринальдо, с которой она познакомилась в школе, куда итальянку отправили оттачивать английский. Будучи обе сиротами — родители Ринальдо и Лавинии тоже погибли в автокатастрофе, — девушки не только подружились, но и немало времени проводили в гостях друг у друга. Где я, на свое несчастье, и познакомилась с Ринальдо, напомнила себе Джессика.

— Лавиния всегда была такой смешной, верно. И ужасной выдумщицей, помнишь? — спросил он.

А потом рассказал, что его младшая сестра, к изумлению всей семьи, решила стать писательницей, да так преуспела на этом поприще, что ее детективы пользуются бешеным успехом.

— Ничего себе! — потрясенно воскликнула Джессика и улыбнулась, когда Ринальдо поведал ей, что именно эти слова произнесла их бабушка, впервые прочитав творение внучки.

Джессика была рада слышать, что синьора Аккилини, милая и добрая старушка, до сих пор чувствует себя прекрасно и твердой рукой правит в Фодже, куда пришлось переехать Ринальдо.

Вообще, из слов Ринальдо явствовало, что он забросил юридическую карьеру и пытается вывести семейный бизнес на современный уровень. А проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться, оказались очень не шуточными.

— Ты жалеешь, что оставил юриспруденцию? — спросила Джессика. — Жизнь винодела в Фодже наверняка отличается от жизни преуспевающего адвоката в Риме.

— Я всегда знал, что однажды, рано или поздно, это произойдет, однако до сих пор мой дядя вел себя как сущий деспот, — сказал Ринальдо, пожимая широкими плечами. — Потому я в свое время решил делать карьеру сам, в ожидании того момента, когда дядя Витторио сочтет нужным передать дело в мои руки. Похоже, тебя ждет то же самое — когда твой дедушка вознамерится отправиться на покой.

Джессика, верная намерению вести преимущественно деловые разговоры, тут же сменила тему. Она спросила, что думает Ринальдо о прошлогодних винах северо-итальянской винодельческой провинции Эмилия-Романья. Но, поддерживая весьма интересную беседу на профессиональные темы, Джессика обнаружила, что ей все труднее сопротивляться шарму своего гостя. Слишком уж чувствительна оказалась она к очарованию этого смуглого итальянца…

Веди себя как можно ровнее, спокойнее и дружелюбнее, наставляла Джессика саму себя. А главное — не допусти, чтобы разговор зашел о ваших тогдашних отношениях…

Однако, похоже, ее опасения были напрасны. Вот они уже едут обратно в Черри-хаус, а Ринальдо ни словом не обмолвился о той старой истории.

— Чудесный получился вечер, Джесси, — сказал он, затормозив, и вышел из машины, чтобы открыть дверцу перед своей спутницей. — Что явилось для меня приятным сюрпризом, должен признаться, — добавил Ринальдо, пока они шли к дверям.

— Д-да, правда? — задыхаясь, спросила она.

В этот момент она мысленно проклинала свои дрожащие пальцы, которые никак не могли справиться с ключом.

— Давай я открою, — предложил Ринальдо и, взяв у нее ключ, быстро отпер дверь. — Да, в самом деле, — продолжил он, когда они вошли в холл. — Если честно, я немного побаивался этой встречи после стольких лет. Могло бы получиться… скажем, неловко, верно?

— Понятия не имею, о чем ты! — резко ответила Джессика, испугавшись, что будет не в состоянии справиться с ситуацией.

— Ах, Джесси! Неужели ты и в самом деле забыла меня? — прошептал Ринальдо. Они стояли у подножия лестницы, он возвышался над Джессикой. — Мне очень жаль, что я так мало для тебя значу.

Забыть его? О, если бы это было воз можно!

— Нет, но… дело в том, что… Если что было… так давным-давно. И я не думаю что… — залепетала Джессика, мечтая провалиться сквозь землю.

Ну, просто как собака: все понимаю, а сказать не могу! — разозлилась она. Да еще Ринальдо стоит так близко…

— Я имею в виду, — произнесла Джессика, наконец взяв себя в руки и стараясь чтобы голос звучал хоть сколько-нибудь уверенно, — что все это осталось в прошлом, давным-давно похоронено и забыто. Если честно, — добавила она, пытаясь не терять достоинства, — я была тогда глупенькой маленькой девочкой. И никому бы не доставило удовольствия хранить в памяти столь болезненный… опыт. Так что я была бы тебе очень благодарна, если бы ты больше не вспоминал о том случае.

Ринальдо молча смотрел на нее несколько мгновений, потом развел руками.

— Я, несомненно, уважаю твое решение, — негромко произнес он. — Однако должен признаться, что сохранил очень приятные воспоминания о тех днях в Фодже. — Ринальдо взял ее за руку. — Честное слово, весьма приятные воспоминания, — добавил он и прижал трепещущие пальцы Джессики к своим теплым губам.

Затем Ринальдо выпустил ее руку и, повернувшись, стал подниматься по лестнице. Глядя ему вслед, Джессика внезапно ощутила, что в душе ее воцарился хаос. И позже, когда она уже лежала в постели, не в состоянии забыться сном, последние слова Ринальдо все еще эхом отдавались у нее в ушах…

Полночи промаявшись без сна, на следующее утро Джессика, к своему удивлению, проснулась бодрая и жизнерадостная. Возможно, потому, что кошмар ее оставил. Или потому что — и это более вероятно — она твердо заявила Ринальдо о своем нежелании обсуждать события восьмилетней давности, поэтому не было ничего удивительного в том, что, освободившись от тяжкого груза, который она несла так долго, Джессика ощутила некоторую эйфорию. К слову сказать, упоминание о той истории ничуть не смутило Ринальдо.

За окном стояло прекрасное летнее утро и вовсю светило солнце. Вполне естественно, что, приняв душ, помыв и высушив волосы, надев блузку с короткими рукавами и синие льняные брюки, я чувствую себя так замечательно, решила Джессика.

Ринальдо, спустившись к завтраку, заявил, что отлично провел ночь. Потом он отвез Джессику на своей машине в офис… И тут дела пошли уже не так хорошо. А когда они после ланча вернулись к работе, радужное настроение Джессики исчезло без следа.

Одна из ее сотрудниц была в отпуске, другая сидела дома с больным ребенком. Поэтому, когда Ринальдо, небрежно проведя пальцем по ее щеке, сказал: «Извини, кара, но я забираю этих двух парней, чтобы попытаться найти проклятый груз», — Джессике пришлось вкалывать за троих.

Надо сказать, что ей нелегко было думать о деле: щека горела от прикосновения Ринальдо, а в ушах звенело итальянское слово «cara», «дорогая»… Все ее чувства словно обострились, и Джессика нервно реагировала на окружающее.

— Я объясняла и дедушке, и Джексону, что у нас нет ваших вин, — сказала она Ринальдо после ланча. — Ты же сам видишь!

— Кажется, ты права, — признал он с тяжелым вздохом. — Однако, несмотря на то, что в накладных нет и следа этой партии, я все же хочу сам проверить ваши клады, чтобы знать наверняка.

Джессика повела плечами.

— Весьма благоразумно, — заметила она. — Однако боюсь, что не смогу дать двух рабочих, которые помогали тебе утром. У нас много заказов в городе, кто-то же должен их выполнять?

— Что ж, справедливо. А почему бы тебе самой не проводить меня на склад?

— Хорошо, так и сделаем, — откликнулась Джессика и тут же с ужасом вспомнила о куче бумаг на своем рабочем столе.

Однако это все же весьма удобный случай продемонстрировать заразе Джексону, что у меня в отделении царит идеальный порядок, решила она. Джессика вынула связку ключей из ящика, а потом повела Ринальдо по складским помещениям и подземным хранилищам.

Она не очень любила подвалы: здесь было темно и влажно, как в пещере. Дневной свет скупо сочился сквозь крохотные оконца под самым потолком подходящее место для привидений! Сверху свисали похожие на рваные кружевные гардины клочковатые полотнища паутины. И Джессика вздрогнула при мысли о бесчисленной армии пауков, которые целыми днями плетут свои сети. Брр! Чем быстрее она выберется отсюда, тем лучше!

— Насколько я могу судить, здесь нашего груза нет, — сказал Ринальдо, смахивая пыль и паутину с рук, когда они шли по проходу между картонными ящиками. — Однако я вижу тут у вас интересные старые вина, — заметил он, останавливаясь.

— Думаю, здесь есть вина еще времен основателя нашей фирмы, капитана Маккормика, — проговорила Джессика, чувствуя себя как-то странно.

Должно быть, оттого, что свет здесь падал несколько необычно, сверху. А может, дело было в том, что люди кажутся себе карликами, стоя под высоким сводчатым потолком. Так или иначе, к Джессике внезапно вернулось ощущение, которое некогда рождала в ней близость красавца-итальянца: пульс участился и стало невыносимо жарко.

Огромное помещение, казалось, стало сжиматься вокруг них. Джессику охватила слабость, голова у нее закружилась. Молчание длилось целую вечность, и целую вечность Джессика смотрела в сверкающие темные глаза своего спутника. Единственным звуком, нарушающим тишину этого места, был звон крови у нее ушах, а в памяти ее воскресали картины прошлого, чувственные воспоминания об объятиях Ринальдо.

Когда он шагнул к ней, Джессика испугалась, что сердце ее вот-вот выпрыгнет из груди. Она задохнулась, во рту пересохло от страха и напряжения. Но когда Джессика бессознательно облизнула губы, Ринальдо остановился и негромко выругался, разрушая чары.

— Ох, я… Мне… мне нужно вернуться в офис, — забормотала Джессика и чуть ли не бегом устремилась к лестнице, страстно желая оказаться как можно дальше от такого опасного синьора Аккилини.

Вбегая в кабинет, она едва не сбила с ног секретаршу, которая шла ей навстречу.

— Только что звонили из Эдинбурга, мисс Маккормик, — произнесла девушка, глядя через плечо начальницы на великолепного итальянца, шедшего следом. — Они нашли ваш груз в Лите, синьор Аккилини.

— Большое спасибо!

Ринальдо тепло улыбнулся девушке, которая так и просияла от счастья.

Да этот тип пользуется своим обаянием как оружием! Вот, негодяй! — мрачно подумала Джессика, падая в кресло.

Нет, она, конечно, была рада, что Ринальдо нашел свои драгоценные вина. Но это же просто невыносимо: достаточно ему улыбнуться, чтобы женщина пришла в телячий восторг! Но кто-кто, а она, Джессика, не собирается вести себя подобным образом.

Да неужели? — ехидно поинтересовался внутренний голос. Ринальдо нашел то, что искал, и ты уже готова умереть от горя, что не увидишь его больше. Разве нет?

Заткнись! — приказала она зловредному голосу, прекрасно сознавая, что отнюдь не рада скорому отъезду Ринальдо. Только вспомнить, сколько времени она оправлялась после той истории! У Джессики появилось скверное предчувствие, что теперь она будет приходить в себя еще дольше…

Эй, детка, ну где же твоя гордость? — Спросила себя Джессика. Будь осторожнее: не хватало еще, чтобы Ринальдо догадался о твоих чувствах к нему!

Да, верно. Джессика поднялась, нервно одернула юбку и приготовилась встретить Ринальдо со сдержанной светской улыбкой на лице.

Известие, что вино обнаружилось в Лите и в ближайшее время будет перевезено на площадь Шарлотты, подействовало на персонал абердинского отделения как шампанское. У Ринальдо тоже был довольный вид. Он весело напевал что-то себе под нос, ведя машину в Черри-хаус.

Однако Джессике было не до песен. Она изо всех сил удерживала губы растянутыми в улыбке. Нет, у нее явно не хватит сил долго притворяться. Лишь бы выдержать до того момента, когда, собрав вещи, Ринальдо отправится обратно в Эдинбург, чтобы улететь к себе в Италию.

— Ты действительно целый год училась кулинарии в Париже? — внезапно спросил Ринальдо, останавливая машину у дверей дома.

— Да, действительно, — ответила Джессика, удивившись его неожиданному интересу.

— Отлично! Значит, сможешь накормить голодного мужчину, прежде чем он отправится в долгое путешествие в Эдинбург?

— Что?! — изумленная Джессика повернулась к Ринальдо. — Боюсь, я не совсем тебя поняла. Хочешь сказать, что собираешься задержаться на некоторое время, чтобы поужинать со мной?

— Замечательная мысль! Я с радостью принимаю твое приглашение. — И Ринальдо весело посмотрел в широко открытые голубые глаза Джессики. — Если, конечно, это не доставит тебе лишних хлопот, — добавил он. — Я не хотел бы стать для тебя источником неприятностей. Скажи только слово, и я…

— Замолчи, пожалуйста, — пробормотала она, прекрасно понимая, что Ринальдо смеется над ней. — Само собой разумеется, ты можешь остаться и пообедать со мной.

— Чудесно проводить здесь время с бокалом замечательного вина, наслаждаясь великолепным видом, — произнес Ринальдо некоторое время спустя, сидя на нагретой солнцем скамье. Особенно же меня прельщает мысль, что в ближайшем будущем мне представится случай оценить твои кулинарные таланты.

— На твоем месте я бы не возлагала больших надежд на мою стряпню, — возразила Джессика.

Памятуя о том, сколько времени он провел вчера за обсуждением меню с метрдотелем, она пришла к выводу, что кулинарные стандарты Ринальдо весьма высоки. Вряд ли ей удастся угодить привередливому итальянцу.

Вдобавок Джессика понятия не имела, по чему ему так не терпится отведать ее стряпню. Может, он торопится в дорогу?

Впрочем, это его дело. А раз уж она решила перед тем, как взяться за готовку, принять ванну и переодеться, то от своего не отступится.

Лежа по горло в душистой пене, Джессика жалела, что не может понежиться здесь весь вечер. Однако когда она выбралась из воды и завернулась в пушистое махровое полотенце, мысли ее занимала уже другая проблема. Что ей надеть?

Джессика поначалу решила накормить Ринальдо в кухне банальным ужином из одного блюда — пусть не набивается в гости! Но пока она наслаждалась ванной, в голове созрел другой план. Хотя, наверное, следовать ему не стоило…

Несколько минут спустя, разглядывая себя в высоком зеркале, Джессика убедилась: да не стоило.

Она зачесала волосы наверх, закрепив их на затылке старинным черепаховым гребнем. Джессика надеялась, что такая прическа придаст ей утонченный вид. А вечерний туалет… По колено длиной, сшитое из тонкого черного крепа платье облегало высокую грудь и статные бедра. При виде глубокого декольте бабушка Джессики непременно упала бы в обморок!

Собственно, в ванной Джессике пришла в голову мысль — весьма недостойная, прямо сказать, — наглядно продемонстрировать Ринальдо то, что он некогда отверг. Но сейчас, стоя перед зеркалом, она находила идею не только недостойной, но и на редкость безрассудной.

Во-первых, это выглядело очень по-детски. Нельзя было не признать, что Ринальдо оказался славным гостем и даже сказал Джессика вчера вечером — солгал, наверное, — что сохранил о ней приятные воспоминания.

Во-вторых, Джессика совершенно не была уверена, что у нее хватит сил выдержать роль до конца. Ведь, к несчастью, присутствие Ринальдо, сколько бы она ни уверяла себя в обратном — весьма сильно волновало ее. В душе Джессики все сжималось, ею постепенно овладевало взрывоопасное возбуждение смешанное с тошнотворным напряжением во всем теле.

Однако уже слишком поздно было переодеваться. Так что, надев черные босоножки на высоком каблуке и побрызгавшись любимыми духами, Джессика покинула спальню.

Она лелеяла мысль, что при некотором везении успеет проскользнуть в кухню и надеть фартук, дабы выглядеть не так торжественно. Но, увы, мечтам Джессики не суждено было сбыться. Только она, торопливо спустившись по старой дубовой лестнице, сделала шаг по холлу, как отворилась ведущая на террасу дверь, и в дом вошел Ринальдо.

Проклятье! Однако было уже поздно спасаться бегством. И потому, набрав в грудь побольше воздуха и не обращая внимания на дурные предчувствия, Джессика медленно двинулась навстречу гостю.

Ринальдо, конечно же, не упал в обморок, увидев Джессику в вечернем платье с глубоким декольте. Однако все же застыл на месте! И выражение лица у него было такое, будто его огрели по затылку чем-то тяжелым…

Прекрасно, именно то, что надо, думала Джессика, с улыбкой откладывая нож и засыпая в белый соус мелко накрошенную петрушку. Когда Ринальдо на мгновение закрыл глаза, прежде чем снова взглянуть на стоящую перед ним Джессику, она почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы, пройдя мимо него к дверям в кухню, одарить холодной загадочной улыбкой.

Как там звучит старинная пословица: «Месть — это блюдо, которое надо подавать остывшим»? Джессика остывала немало времени. Кроме того, теперь она знала, что платье, за которое заплатила сумасшедшие деньги, стоило каждого потраченного на него пенни!

Джессика как раз нарезала зелень, когда в кухню вошел Ринальдо с двумя бокалами, из которых они пили вино на террасе. Пока она принимала ванну, ее гость тоже освежился и переоделся: его влажные после душа волосы были гладко зачесаны.

— С нетерпением предвкушаю ужин, — объявил Ринальдо, ставя бокалы в раковину. — По правде говоря, мне не случалось ужинать с дамой, которая не только хороша собой, но еще и обучалась кулинарии в Париже, — добавил он, небрежно опершись о большой старинный буфет.

В самом деле? Джессика скептически приподняла бровь и иронически улыбнулась Ринальдо, прежде чем всыпать нарезанные лук-шалот, базилик и чеснок в кастрюльку со сливочным сыром.

Очень лестное замечание, но кого Ринальдо надеется обмануть? Этот соблазнитель знал достаточно красивых женщин, чтобы среди них не оказалось искушенных поварих. А в том, что подружек у Ринальдо было много, Джессика нисколько не сомневалась.

Стоило посмотреть на него, и это становилось понятно без слов! Джессике хватило одного взгляда на сильную шею и мускулистые загорелые руки Ринальдо, чтобы сердце ее тяжело забилось. А отлично сшитые брюки, что весьма эффектно подчеркивают тонкую талию и облегают стройные бедра…

Если говорить начистоту, этот мужчина — ходячая угроза душевному здоровью слабого пола. И Джессика понятия не имела, как приготовить хоть сколько-нибудь приличную трапезу, когда дрожат руки и темнеет в глазах…

Глядя, как она снует по кухне, Ринальдо пожалел, что клетчатый фартук скрывает ее прелести. Ему определенно понравилось, как Джессика выглядит в своем донельзя соблазнительном платье.

Достигнув тридцати четырех лет, Ринальдо приобрел значительный опыт общения с женщинами, и ему не составило труда заметить сильное чувственное притяжение, которое связывало их с Джессикой. Кроме того, позабавила реакция на его комплимент.

Какая жалость, что в понедельник придется лететь в Италию! Девочка, которую он знал когда-то, превратилась в восхитительно умную и в высшей степени привлекательную молодую женщину.

— Так что у нас на ужин? — спросил Ринальдо.

— Поскольку я не в курсе твоих предпочтений, будешь есть, что дадут, — сообщила Джессика. — Начнем с помидоров, фаршированных сливочным сыром с пряностями. А раз я тут запаслась свежей рыбой…

И она добавила, что хотя гуляш из сельди по-шотландски с вустерским соусом можно счесть довольно традиционным блюдом, оно ей очень нравится.

— А на сладкое… — продолжала она. — Что скажешь насчет крыжовенного пудинга?

Ринальдо пожал плечами.

— Ничего не скажу. Кажется, я вообще никогда не пробовал крыжовника.

— Не может быть! — Джессика изумленно уставилась на него, а затем сняла с полки большую миску и сунула в руки Ринальдо. — Крыжовенный пудинг — чистое объедение! Тебе понравится, — добавила она решительно, подводя Ринальдо к кустам крыжовника, росшим в маленьком огородике возле самого дома.

Джессику позабавило и удивило, что ее гость — типичный гордый итальянец, да еще и патриархальных устоев, — позволил женщине командовать собой. И отправился, покорный как ягненок, собирать ягоды. Чем предоставил хозяйке возможность закончить готовку без того, чтобы она все время чувствовала спиной его присутствие.

— Очень, очень вкусно, — похвалил Ринальдо через пару часов, откладывая ложку и наливая Джессике еще вина. — Ты чудесно готовишь, а крыжовенный пудинг я теперь, пожалуй, внесу в список моих любимых блюд.

— Я рада, что тебе понравилось, — промурлыкала Джессика, откинувшись на спинку стула и улыбаясь Ринальдо.

Стоял чудный летний вечер. Застекленная дверь на террасу была открыта настежь, легкий ветерок играл тонкими занавесками. Свечи на столе придавали ужину очарование интимности, мерцающие язычки пламени рождали ощущение уюта.

Джессика с некоторым испугом осознала, до чего довольна нынешним вечером. Второй раз за двадцать четыре часа Ринальдо превратился в гостя, о котором мечтает любая хозяйка, — чуткого, чарующего и внимательного.

Он не только с похвалой отозвался о ее стряпне — а это у любой хозяйки слабое место, — но и весь вечер забавлял Джессику историями и анекдотами из римской жизни.

В отличие от вчерашнего ужина в ресторане, сегодня Джессика чувствовала себя более уверенно, сидя в собственной столовой за собственным столом и расспрашивая Ринальдо о его семье. Оказывается, Лаура, старшая из двух его сестер, восемь лет назад помолвленная с каким-то скучным типом, теперь счастливая мать двух дочерей…

— Сыновей у нее пока нет, — добавил Ринальдо со вздохом сожаления. — Но сейчас Лаура снова в положении, и Романо, ее муж, надеется, что в этот раз она родит сына.

— Да-да, — откликнулась Джессика и улыбнулась: до чего же обитатели континента, в особенности итальянцы, пекутся о рождении сына и наследника!

Лениво откинувшись на спинку стула и подумывая, а не пойти ли в кухню сварить кофе, Джессика неожиданно вспомнила, что собиралась днем задать Ринальдо один вопрос, но потом забыла.

— Ты вчера видел моего дедушку. Он не так крепок, чтобы выдержать поездку в Абердин, а я была сильно занята в последнее время и давно не посещала Эдинбург… — Джессика поколебалась мгновение. — Скажи, как он себя чувствует? Если честно, — добавила она под воздействием минуты, — я очень беспокоюсь за него. Когда мы виделись в последний раз, он нельзя сказать чтобы хорошо выглядел.

Ринальдо мгновение помолчал, прежде чем признать:

— Да, я заметил вчера, что он не совсем здоров.

— Ты прав, дедушка болеет. Откровенно говоря, мне как-то, тревожно, — произнесла Джессика с тяжелым вздохом. — Но он уверяет меня, что ничего серьезного и дело исключительно в его возрасте.

Ринальдо внимательно посмотрел на свою собеседницу, которая уставилась в свою пустую тарелку, явно обеспокоенная состоянием здоровья единственного близкого ей человека.

— У тебя есть еще родственники — какие-нибудь троюродные братья, например, — которые придут тебе на помощь, если мистер Энгус серьезно заболеет? — спросил он.

— К несчастью, нет, — снова вздохнула Джессика. — У меня есть лишь крестная мать, Роуз Стюарт, чудесная женщина с ужасным характером. — Джессика усмехнулась. — Уж не знаю, как она попала мне в крестные, только с тех пор она меня опекает как родную. Роуз — богатая вдова, весьма величественная особа и живет в огромном доме здесь недалеко. Куча слуг, как во дворце… Только она не сможет ужиться с моим дедушкой, — продолжала Джессика, пожав плечами. — Может, потому что они очень похожи… Но, понятное дело, они всегда очень вежливы друг с другом.

В наступившей тишине Ринальдо отпил вина, раздумывая над сложившейся ситуацией.

Джессика, конечно, еще была слишком молода и неопытна для большого бизнеса. Но, судя по нескольким отпущенным ею замечаниям, под миловидной внешностью скрывался острый и восприимчивый ум. Ринальдо решил, что она достаточно сильна и справится, случись, что с ее дедом.

Медленно крутя в длинных смуглых пальцах хрустальный бокал, он осторожно произнес:

— Мистер Энгус прав: с возрастом приходят болезни… Ну, так что, по твоему мнению, случится, если твой дедушка… хмм… отойдет от дел?

— Не знаю, — честно призналась Джессика.

Погруженная в раздумья, она не сразу вспомнила, что сидящий напротив нее мужчина уже столкнулся с такой же проблемой: ему пришлось взять на себя дела семейной фирмы. Так что Ринальдо вполне был способен понять трудности, которые могут выпасть на ее долю.

— Дедушка сам управляет компанией, — сказала она, наконец. — И хотя он намерен передать мне дело, я совершенно не тороплю этот момент. Однако, — добавила Джессика, — сдается мне, он не совсем осознает, каково придется человеку, который окажется на водительском сиденье, не умея, включать стартер!

— А! — Ринальдо улыбнулся довольный, что составил правильное мнение об уме и здравом смысле своей собеседницы. — Хочешь сказать, что тебе еще надо поднабраться опыта, прежде чем стать хозяйкой на фирме?

— Совершенно верно, — кивнула Джессика. — С другой стороны, даже если бы я хотела сейчас вмешаться в управление фирмой — а я этого не жажду — мой дед просто был бы не в состоянии отказаться от руководства делами. Хотя я, конечно, имела возможность поучиться у него, когда работала на площади Шарлотты, прежде чем перебраться в Абердин. — Она на мгновение умолкла, потом продолжила: — Вполне естественно, что дедушка не хочет уходить на покой. Ведь он возглавляет фирму Бог знает сколько времени и привык думать, что никто не справится с этим лучше него. И, наверное, так оно и есть, — с печальной улыбкой добавила Джессика.

— Что ж, похоже на то, что в настоящий момент ты ничего не можешь сделать, — произнес Ринальдо. — А потом? Кто знает, что нас ждет впереди? Вполне возможно, что ты выйдешь замуж за человека, который поддержит тебя.

Джессика неопределенно повела рукой.

— Все может быть, — сказала она. — Но я вовсе не тороплюсь замуж. Дело в том, что мне надо еще много узнать о виноделии и виноторговле. Кроме того, — добавила Джессика с лукавой улыбкой, — в двадцать шесть еще вроде бы рано ставить крест на личной жизни! А ты как?

— Я?

Ринальдо недоуменно моргнул.

— Ты, ты! — снова улыбнулась Джессика. — И незачем притворяться удивленным! Тебе должно быть где-нибудь тридцать четыре. Да, звучит так, будто ты одной ногой уже стоишь в могиле!

— Ну, спасибо тебе, Джесси! — со смехом откликнулся Ринальдо.

— И все же — ты женат?

— Нет, не женат, — ответил он.

— Как? Даже ни с кем не помолвлен? — продолжала насмешничать Джессика, однако голова у нее слегка кружилась.

Ринальдо улыбнулся.

— Разве что в далеком прошлом. Но беда в том, что сердце мое уже давно несвободно, — медленно произнес он, глядя на свой бокал. — К несчастью, обстоятельства, скажем так, мне не благоприятствовали.

— О Боже! Она замужем?

Ринальдо пожал плечами.

— Всякое бывает. Однако это дело давнее, тогда я был молод и глуп. К счастью, время лечит. И как я уже сказал, у тебя есть шанс найти мужа, который станет тебе поддержкой и опорой в делах.

— Ну… — Джессика наморщила нос, — смотря, что считать поддержкой и опорой. Не выходить же мне теперь за какого-нибудь замшелого бухгалтера!

— Да уж, незачем… — протянул Ринальдо, откидываясь на спинку стула и обводя взглядом прелестные округлости сидящей напротив него молодой женщины. — Но я совершенно уверен, дорогая моя Джесси, что ты без труда найдешь себе подходящего мужчину.

Джессика потупилась, чувствуя, как на щеках проступает жаркий румянец.

— И потом… — Ринальдо пожал плечами, — может, ты сейчас влюблена в кого-нибудь, за кого собираешься замуж.

— Нет, сейчас у меня никого нет, — серьезно ответила Джессика.

— Но у тебя наверняка было много бойфрендов, так?

— Именно так! — отрезала Джессика, испугавшись, что этот неотразимый соблазнитель решит, будто за ней никто никогда не ухаживал. — И, по меньшей мере, двое из них предлагали мне руку и сердце! — добавила она заносчиво.

А затем, когда Ринальдо рассмеялся, Джессика снова вспыхнула, осознав, что говорила как сущая дурочка!

О Господи! Может, она слишком много выпила? Ведь последние несколько часов она чувствовала себя так легко и свободно…

Однако теперь в атмосфере стало ощущаться некоторое напряжение. Совсем как в старых темных подвалах сегодня днем. Это ощущение взаимного сексуального влечения снова заставило Джессику почувствовать себя неловко. Она неожиданно обнаружила, что ей неимоверно трудно отвести взгляд от лица Ринальдо. Что-то мерцало в глубине его черных глаз, и от этого кровь быстрее побежала по жилам Джессики.

С какой стати при виде откинувшегося на спинку стула Ринальдо, который улыбался ей, потягивая вино из бокала, сердце Джессики начинало биться как колокол? А по спине бежали мурашки?

Да, не стоило столько пить! И почему ей в отличие от Ринальдо не пришло на ум проследить за количеством поглощаемого алкоголя? Хотя, конечно, у него была причина соблюдать умеренность — ему ведь еще вести машину.

Джессика никак не могла выкинуть из головы слова Ринальдо о женщине, которую он некогда любил. Интересно, он еще мечтает о ней? И почему ей, Джессике, стало нехорошо от этой мысли?

Кофе, вот что ей нужно! Большая чашка, и, скорее всего, не одна. Возможно, ударное количество кофеина заставит ее протрезветь…

И Джессика, извинившись, ускользнула в кухню. Да, она сделала глупость, злоупотребив вином, но у нее было оправдание: не каждый день принимаешь в гостях давнюю любовь! А Ринальдо не утратил ни капли привлекательности. Неудивительно, что Джессика напилась, представив, как будет жить после его отъезда.

Ну, какая же я все-таки дурочка, что позволила вскружить себе голову! — распекала она себя, возвращаясь с подносом в гостиную. Одно дело — поддаться минутному очарованию смуглого итальянца и пасть жертвой его всепобеждающей привлекательности. И совсем другое — убиваться по поводу того, как она станет жить, когда он уедет из Абердина…

Самое главное сейчас, решила Джессика, наливая себе большую чашку черного кофе, это привести себя в чувство и держаться с Ринальдо как ни в чем не бывало. Пусть видит в ней искушенную взрослую женщину, которая не скрывает, что была рада встретиться со своей старинной симпатией, с превеликим удовольствием провела время в его обществе, но которую совершенно не обеспокоит, если они больше никогда не увидятся.

К несчастью, воплотить в жизнь благое намерение оказалось очень трудно. Джессика поняла это, едва Ринальдо вошел в гостиную следом за ней.

— То-то мне показалось, что я чувствую чудесный аромат свежего кофе, — произнес он, пересекая комнату и опускаясь на софу рядом с Джессикой. — А я ходил звонить.

— В самом деле? — пробормотала Джессика, наливая ему кофе. — Что-то случилось?

— Да нет, ничего, — спокойно ответил Ринальдо.

Его глаза насмешливо блеснули, когда он брал из рук хозяйки чашу с кофе. Ого! Да у мисс Джессики Маккормик слегка подрагивают пальцы. Выходит, она вовсе не так спокойна, как старается казаться.

Что ж, вот и отольются кошке мышкины слезки, мстительно подумал Ринальдо, вспомнив, скольких трудов ему стоило держать свои руки подальше от роскошной фигуры Джессики, одетой в это безумно сексуальное платье!

В гостиной воцарилось молчание. Хозяйка уставились на черную жидкость в своей чашке, избегая взгляда сидящего подле нее мужчины. Ей было трудно дышать, и она чувствовала, что пульс ее участился.

— Хочешь еще кофе? — хрипло спросила она, стараясь ничем не выдать смятения, которое охватило ее, когда бедро Ринальдо на мгновение коснулось ее бедра: он наклонился поставить чашку на столик.

— Нет, спасибо. Думаю, мне довольно. Ведь я не еду сегодня в Эдинбург.

— Ты не… не едешь в Эдинбург?

Джессика вздрогнула и в упор посмотрела на Ринальдо. Тот пожал плечами.

— Я решил, что это неблагоразумно. И позвонил в отель отменить заказанный на сегодня номер. Кажется, я выпил лишнего.

— Но… но ты же пил совсем мало. И я подумала… Ну ладно, неважно, — беспомощно пролепетала Джессика и глотнула еще кофе, пытаясь привести мозги в рабочее состояние. — Так ты… э-э-э… собираешься ночевать здесь, в моем доме?

Ринальдо усмехнулся.

— Если только ты не отправишь меня спать в машине.

— Ну ладно… оставайся.

Джессика не знала, радоваться ей или плакать из-за того, что Ринальдо отложил отъезд. Значит, она увидит его еще и утром. Но это вовсе не замечательно, поскольку ему достаточно улыбнуться, чтобы сердце ее растаяло.

— Мы прекрасно провели вечер, — произнес Ринальдо своим мягким глубоким баритоном. — Но теперь пора идти спать. Как думаешь?

— Да, конечно, — прошептала Джессика, пытаясь успокоиться. — Иди, ты же знаешь, где твоя комната…

— Моя комната? — иронически протянул Ринальдо, приподняв бровь. — О нет, кара. Я не собираюсь сегодня спать один.

— Что?! — Джессика не верила своим ушам. — Ты что же, предлагаешь…

— Провести ночь в одной постели? Ну да, конечно! А что удивительного в том, что мне хочется заняться любовью с прекрасной женщиной? — вкрадчиво произнес Ринальдо, как бы невзначай кладя руку на подушки софы за спиной Джессики.

— Но неужели ты думаешь, что можешь так просто начать с того, на чем закончил восемь лет назад?! — воскликнула потрясенная Джессика. — И… и… Эй, немедленно прекрати! — потребовала она, когда Ринальдо вытащил гребень из ее прически.

— Что бы ни случилось тогда, я так и не смог позабыть твои чудесные, восхитительные волосы, — прошептал он, когда пепельно-белокурые пряди рассыпались по плечам Джессики.

— О нет, — пролепетала она, пытаясь оттолкнуть Ринальдо, который уже обнял ее за талию и привлек к себе. — Ты не понимаешь… — начала Джессика и задрожала, когда его пальцы коснулись бледно отсвечивающих прядей. — Я уже не та дурочка, которую ты знал когда-то…

— Совершенно верно, — согласился он, хрипло рассмеявшись.

Ринальдо потянул за волосы. Джессика упала на подушки и тотчас увидела над собой его смуглое лицо.

Что же это со мной происходит? — смутно подумала она. Сапфирово-голубые глаза ее расширились, лицо побледнело, пока она беспомощно взирала на решительный изгиб чувственных губ Ринальдо. Мысли у нее путались. И хотя Джессика знала… нет, надеялась… точнее, боялась, что Ринальдо вот-вот ее поцелует, она не могла шевельнуть даже пальцем, как будто ее загипнотизировал взгляд его темных глаз.

А потом Ринальдо медленно склонил свою черноволосую голову, и его рот накрыл ее дрожащие губы, его язык коснулся ее языка. Собственный стон донесся до Джессики словно откуда-то издалека. Сильные руки скользили по ее телу, нежные пальцы ласкали его изгибы со страстным желанием, от которого она трепетала.

Прикосновение мягких губ к ее рту породило в Джессике безумный чувственный восторг, который она не могла скрыть. Ведь именно об этом она мечтала с той самой минуты, когда впервые увидела Ринальдо восемь лет назад.

Но прошлое осталось в прошлом и не имело никакой связи с настоящим. Теперь Джессика была взрослой женщиной, каждую клеточку тела которой сжигало неистовое пламя вожделения. Она млела, ощущая мужскую силу Ринальдо, быстрое биение его сердца, жар его губ. Ее руки, словно сами собой сомкнулись на его шее, пальцы зарылись в густые кудрявые волосы, и Джессика лихорадочно ответила на пьянящий поцелуй Ринальдо.

Прошли века, прежде чем он поднял голову, пристально глядя на трепещущие губы и затуманенные страстью голубые глаза.

— Cara… — нежно прошептал Ринальдо, его рот на мгновение тронула насмешливая улыбка, а потом он спрятал лицо в длинных белокурых волосах. — Я правильно понял, что эту ночь мы проведем вместе?

— О да, — выдохнула Джессика и услышала тихий довольный смех Ринальдо.

Затем он легко встал с софы, без усилий взял на руки безвольную трепещущую Джессику и быстро поднялся по широкой лестнице в спальню.