Медвежонок родился

Грустная Лили

Прогулявшись вдоль клеток и вольер, я заглянул на пару слов к старшему кормильщику. Это человек бывалый, зверей знает как свои пять пальцев, с ним всегда интересно побеседовать.

Поговорили мы с ним о том о сём и о Монархе, который уже вырос в изрядного молодого медведя.

Вдруг вбегает в его маленькую комнатку молодая служительница. С первого взгляда видно, что она очень взволнована.

— Она у меня погибнет, грустная такая, ничего не ест, а только сидит и сидит! — одним духом выпалила девушка в белом халате.

— Кто не ест, а только сидит и сидит? — невозмутимо спрашивает дядя Гайни (в зоопарке все главного кормильщика только так и называли).

— А вы разве не знаете? Обезьянка Лили!

— Ах да, Лили. Действительно, что-то надо с ней делать, — кивнул дядя Гайни.

— Надо, дяденька, и как можно скорее! Она три дня ничего в рот не берёт.

Меня этот разговор заинтересовал, и я вмешался:

— А что с ней? Заболела?

Вместо ответа главный кормильщик поднялся:

— Пойдёмте поглядим на Лили.

По дороге к обезьяннику он рассказал:

— Их было двое, они так чудесно вместе играли. Но Борю кто-то погубил, вы, наверно, знаете. С тех пор как Лили осталась одна, она загрустила. От еды отказывается, играть перестала. Как будто ей жить надоело.

Мы подошли к клетке обезьянки Лили. Я уже немного разбираюсь в обезьянах, вижу, что она из рода небольших обезьянок — капуцинов. Её длинный хвост загнут на конце, и она может висеть на нём, как люстра; на голове у неё чёрная шапочка.

Лили висит на сетке, не шелохнётся, в глазах бесконечная печаль.

— Ты чего такая грустная, Лили? — заговорила с ней служительница.

Обезьянка взглянула на неё, но даже не шевельнулась.

— Если б вы её раньше видели! — говорит девушка. — Бывало, только услышит мой голос — тут же ко мне. Открываю дверцу, а она виснет на мне, обнимает, гладит. А сейчас — вы только посмотрите!

Она отворила дверцу и стала звать, приманивать:

— Иди ко мне, Лили! Ну, поди же!

Обезьянка лишь медленно повернула голову в её сторону.

— Вот видите, — всхлипнула девушка. — Ничего ей не нужно, вот-вот издохнет!

— Ну-ну, не хлюпай носом, — по-отцовски утешает её дядя Гайни. — Этим горю не поможешь!

— Я ведь так её люблю. Были у меня и Боря, и Лили, а скоро никого не будет.

Слушаю я её, слушаю, а сам думаю: славная обезьянка, но ужасно печальная. Печаль обезьянкам не к лицу. Как-то ей нужно помочь.

— А нельзя ли её перевести к другим обезьянам? — спрашиваю.

— Будь она маленькой, она бы ещё могла с кем-нибудь подружиться. Например, с собакой или с кошкой, — объясняет дядя Гайни. — А в этом возрасте ей уже трудно к кому-то привыкнуть. Её не примут к себе ни макаки, ни павианы. Ей бы нужно какую-нибудь забаву, развлечение, которое заинтересовало бы её.

Забаву? Но какую?

И тут мне пришла в голову мысль, но я побоялся, что меня поднимут на смех. И всё же я рискнул:

— А что, если дать ей книжку с картинками?

— Это же не ребёнок, — покачала головой служительница. Но дядя Гайни медленно сказал:

— Попробовать-то можно. Если б на картинках были звери… Если б там обезьянка была.

И я решился:

— Погодите, я сейчас же вернусь!

Я выбежал из ворот зоопарка, сел в машину — и мигом назад.

Дядя Гайни со служительницей ждали перед клеткой. Девушка держала Лили на руках.

— Принесли? — спрашивает старший кормильщик.

— Вот три книжки. Проверим, какая ей понравится больше всех.

И мы стали проверять.

Когда я показал Лили цветные картинки, глаза у неё чуть-чуть ожили, и она протянула к книжке лапки. Это была книжка для самых маленьких, «Звери в зоопарке», а на картинке, которая её заинтересовала, была обезьянка.

— Дайте ей книжку, — посоветовал дядя Гайни.

Лили взялась за книжку тоненькими пальчиками и вплотную поднесла её к лицу, как будто была близорукой. Потом стала строить обезьянке забавные рожицы, даже заверещала, словно разговаривала с ней.

Служительница радостно засмеялась:

— Давно уже я её такой не видела.

— Вы думаете, это поможет? — спрашиваю я кормильщика.

— Видно, поможет, — отвечает дядя Гайни. А служительнице говорит: — Посади её вместе с книжкой в клетку. Посмотрим.

Теперь Лили уже не висела неподвижно на сетке. Уселась в уголке, книжку положила перед собой и разговаривает с обезьянкой на картинке, разговаривает. И гладит её лапками, ноготками скребёт, словно приглашает выпрыгнуть из книжки, поиграть в клетке.

Потом Лили начала переворачивать плотные листы книжки. Там были лев и тигр, слон и бегемот, зебра и жирафа и ещё несколько зверей. С каждым Лили поговорила. А когда она всех зверей повидала, со всеми побеседовала, она подхватила книжку, прижала к груди и давай носиться с ней по клетке.

Служительница бросилась ко мне, обняла и говорит растроганным голосом:

— Спасибо вам, вы спасли мою Лили.

— Да ну, что вы, не за что благодарить, — смущённо отвечаю ей. — Так, случайно всё получилось.

— Зато получилось, и это главное!

Полюбовались мы немножко на разгулявшуюся Лили, потом дядя Гайни говорит:

— Принеси-ка банан, Карола!

Служительница убежала и тут же вернулась с гроздью бананов.

— Ну-ну, нельзя так много после голодовки! — говорит дядя Гайни, улыбаясь рвению Каролы. — Давай сюда!

Взял бананы, оторвал пару, остальные вернул девушке.

— Возьми, Лили, — обратился он к обезьянке, просунув банан сквозь ячейку сетки.

Обезьянка оглянулась, но от книжки не отошла.

— Неужто не станет есть? — всплеснула руками девушка.

— Теперь ты ей предложи. — И дядя Гайни передал банан девушке.

Та заговорила с обезьянкой ласковым голосом. И смотри-ка, Лили отбежала от книжки, ухватила банан — и вернулась к картинкам. Ловко очистила его и — раз-два! — нет банана. Облизнулась и оглянулась на служительницу.

— Вот тебе ещё один, Лили!

Обезьянка взяла второй банан и тут же с ним разделалась.

— Ну вот, всё в порядке, — сказал дядя Гайни и похлопал служительницу по плечу. Потом говорит мне: — А есть у вас ещё пара таких книжек?

— Зачем? — Это мне было непонятно.

— Я вижу, — улыбнулся главный кормильщик, — книжка недолго выдержит. Когда Лили её растерзает, нужно будет дать ей новую.

Я рассмеялся.

— Есть, конечно же, есть! А если не будет, я куплю. Сегодня же принесу вам ещё парочку.

Лили снова принялась носиться по клетке, прижав книжку к груди. Очутившись поблизости от нас, она повисла на сетке, сделала гримасу и весело завизжала.

— До свидания, Лили! — помахал я ей на прощанье.

Только служительница осталась. Она не могла оторваться от своей обезьянки.