Между небом и землей

Шестнадцать дней спустя

– Дыши глубоко, Тесса. Вдох, выдох.

Она сидела в тесном кабинете для осмотра. Напротив нее – Мел и Викки бок о бок на своих стульях, играли роли обеспокоенных мамы и папы. На лице человека может быть не так уж много выражений беспокойства, и после нескольких недель постоянных консультаций с врачом Викки и Мел справлялись с каждым из них.

Доктор Нагаш осматривал Тессу, проводя холодным диском стетоскопа по обнаженной коже ее груди. Неровный ряд швов рассекал ее грудину пополам, проходя от нижней части шеи до верхней части живота. Учитывая размер и расположение шрама, у нее теперь будет законное оправдание, чтобы никогда больше не надевать бикини, и это ее вполне устраивало. Тесса ненавидела бикини. Они заставляли ее чувствовать себя невероятно застенчивой. Но она все равно их носила. Девушка не могла противостоять давлению со стороны сверстников.

Каждый раз, когда Тесса вдыхала, она вздрагивала, чувствуя, как нервы, кости и хрящи внутри ее груди протестовали. Она тосковала по первым дням своего выздоровления, когда морфин поступал в ее вены свободно и она могла быстро нажать кнопку отключения боли.

Доктор Нагаш вынул стетоскоп из ушей и развернулся в кресле, взглянув на новую компьютерную томографию Тессы на мониторе.

– Я очень воодушевлен, Тесса. Ваша сердечная мышца заживает хорошо.

Он указал на кружащееся, перемещающееся пятно непонятных форм и цветов.

– Как вы можете здесь видеть, ваш левый желудочек функционирует довольно хорошо, несмотря на разрыв.

Викки издала громкий вздох облегчения.

– Наконец-то хорошие новости.

– Без сомнения, ей повезло, – сказал доктор. – Девять из десяти с такой же травмой умирают на моем столе.

Я действительно умерла, – настояла Тесса. – Фельдшеры сказали, что мое сердце остановилось на две минуты.

– Это правда, – сказал Мел. – К тому же, она увидела белый свет. И у нее были галлюцинации.

Тесса разозлилась. Ей не следовало рассказывать им о туннеле света. «Это не были галлюцинации, Мел».

– Ты видела свою покойную бабушку, – ответил он.

Вмешался доктор Нагаш.

– Это называется ОКС, опыт клинической смерти. Когда человеческое тело переживает тяжелое травматическое повреждение, гипоталамус наполняет мозг обезболивающими опиатами, известными как эндорфины, которые могут вызывать слуховые и зрительные нарушения.

– Значит, все, что она видела и чувствовала?.. – спросил Мел.

– Обычный нейробиологический процесс. Абсолютно не о чем беспокоиться.

Так или иначе, доктор Нагаш только что превратил самый эпический сенсационный опыт в жизни Тессы в химическое уравнение. Но как мог ряд букв и цифр объяснить золотисто-белый свет и ошеломляющее совершенство, которое она почувствовала, когда он окутал ее? Как ни крути, никто никогда не поймет, через что прошла Тесса. Это должно было остаться одним из тех жизненных переживаний, которые были лишь ее собственными.

– Так когда мы сможем забрать ее домой? – спросила Викки.

– В конце недели. К тому времени у меня закончатся причины держать ее здесь.

Викки взяла руку Тессы и сжала ее. Но Тесса быстро убрала ее. Ей и раньше не нравилось, когда Викки прикасалась к ней, а теперь, когда ее тело превратилось в гигантскую рану, это нравилось ей еще меньше. Она увидела, как изменилось выражение лица Викки, разочарование невозможно было не заметить.

– Я хочу предупредить вас, ребята, – сказал доктор Нагаш. – Тессе нужно быть предельно осторожной в ближайшие несколько недель. Ее сердце все еще находится на ранней стадии заживления. Слишком большая нагрузка или стресс могут сорвать восстановление. И мне не нужно вам говорить – острое кровотечение может убить ее.

Доктор Нагаш посмотрел Тессе в глаза, произнося свои слова с максимальной серьезностью. – При любой боли в груди или одышке вы прекращаете то, что делаете, и немедленно звоните 911. Это понятно?