Между сердцем и мечтой

Глава 1

Колеса экипажа грохотали по булыжной мостовой. За окнами кареты неспешно скользил большой и уставший от бесконечно долгой жизни город. Гигантский муравейник существовал в своем привычном ритме. Разве что в богатых кварталах он чуть замедлялся, оставляя суету торговым и бедным кварталам и окраинам. Возле королевского дворца и вовсе всё было степенно, здесь бегать и кричать запрещалось. Ничто не должно отвлекать повелителя Камерата от его служения своим подданным.

Впрочем, дворец остался позади, его сиятельство граф Доло вез меня к моим родителям. Вскоре должно было состояться празднование в честь дня совершеннолетия ее милости баронессы Мадести-Доло, моей далекой родственницы, но все-таки близкого друга и горячо любимой сестрицы. Порой мне даже было жаль, что человек, которого я почитала за своего второго близкого друга, уже был давно и счастливо женат. Из Амберли и Фьера Гарда могла бы выйти замечательная пара. Однако его милость уже избрал себе спутницу жизни, и потому не стоило забивать голову ненужными фантазиями.

— Вы рады, что едете домой, дорогая? — с улыбкой спросил меня глава моего рода.

— Бесконечно, дядюшка, — улыбнулась я в ответ. — Я ужасно соскучилась по ним. И пусть матушка обрушит на меня всю скопившуюся в ней тоску и заботу, а батюшка будет вновь подмечать, что прилично благородной девице, а что нет, но мне всего этого порой не хватает. А уж об Амбер я вовсе не говорю. Ее писем мне всегда было мало. Сестрица, как часть моей души.

— Теперь придет мой черед скучать по вас, дитя мое, — усмехнулся граф. — Я уже настолько привязался к вам, что, признаться, слегка ревную вас в вашей семье. Мое безраздельное владение вами на эту неделю прервется.

Я рассмеялась и перебралась к его сиятельству, после уместила голову на его плече, и дядюшка приобнял меня.

— Лиса, — произнес он с доброй насмешкой. — Но я и вправду расстроен нашим расставанием. За столько лет службы в королевском дворце у меня ни с кем и никогда не было столь близких и доверительных отношений. Да и не переживал я ни за кого, как за вас, Шанни. Теперь я могу понять магистра, потому что сам могу с чистым сердцем сказать, что вы мне стали, как дочь за эти полгода. Вроде и времени прошло не так много, а кажется, что целая жизнь.

— Вот уж верно, — согласно кивнула я. — Столько всего переменилось за это время.

После отвернулась к окошку и коротко вздохнула. Его сиятельство потрепал меня по плечу:

— Ну-ну, дитя мое. Не всё так плохо. Я бы даже сказал, что всё весьма недурно, даже учитывая, что государь теперь держится вдали от вас. Он не упускает вас из виду и продолжает принимать в вашей судьбе живейшее участие. — Я фыркнула, а дядюшка продолжил: — И тем не менее. К примеру, мною получено указание докладывать обо всех предложениях вам руки и сердца, которые мы посчитаем достойными. Его Величество будет лично следить за отбором для вас будущего супруга.

Я фыркнула и отмахнулась:

— Теперь он готов и замуж меня выдать.

— Думаю, тут вы глубоко заблуждаетесь, — улыбнулся дядюшка. — Ради любопытства я рассказал об одном из старых претендентов, кто просил вашей руки еще полгода назад.

— И что же? — с интересом спросила я.

— Велел отказать, — рассмеялся граф. — В бедном молодом человеке государь быстро нашел множество изъянов и намекнул, что его род близок к опале. После этого я заверил короля, что это было только одно имя из многих, кто сватался к вам или просил позволения ухаживать, и кому было отказано. Кажется, мне удалось спасти несостоявшегося жениха и его род. Так что, Шанни, государь продолжает наблюдать за вами, хоть и прекратил всякое ваше близкое общение.

— Мне его не хватает, дядюшка, — снова вздохнула я и вернулась на свое прежнее сиденье.

Вообще с тех пор, как Двор вернулся из летней резиденции в столицу, дни мои во дворце были скучны и унылы. Нет, они ничем не отличались от тех, что были прежде, когда я только поступила на службу к ее светлости, но отсутствие короля в моей жизни оказалось слишком заметно.

После нашего откровенного и последнего разговора наедине, когда каждый высказал всё, что лежит у него на душе, Его Величество я видела только издалека. Большой завтрак не в счет. Хоть в минуты приветствия я и стояла перед королем, но взгляд его на мне никогда не задерживался. Он всегда смотрел только на свою тетушку, а я оставалась одной из фрейлин, присевших за ее спиной в реверансе. Да и сказать я в эти краткие минуты ничего не смогла бы. Впрочем, и не сказала бы из-за нашей договоренности с государем, а ее я тщательно соблюдала, наверное, впервые послушав его без всяких возражений.

Пожалуй, до сегодняшнего дня было только два раза, когда мы встретились взглядами. В первый раз еще во время переезда обратно в столицу. Тогда королевский кортеж остановился на ночлег во дворце графа Кьерта – владельца земель, через которые лежал наш путь. Здесь нас ждали, потому что дворец его сиятельства был неизменным местом остановки.

Его Величество задержался в дверях. Он разговаривал с молодой и миленькой супругой графа. Когда я проходила мимо, то расслышала, как ее сиятельство отметила:

— Ох, какой же яркий цвет волос у этой юной дамы, будто пламя огня.

Обернувшись на это замечание, я и встретилась взглядом с государем. Похоже, ни он, ни графиня не ожидали, что будут услышаны, потому что говорили тихо. От неожиданности женщина смутилась, а Его Величество на мгновение замер, не сводя с меня чуть расширившихся глаз. Я присела в реверансе, и он отвернулся, не забыв представить меня:

Глава 2

В окно стучал унылый осенний дождь. Открыв глаза, я повернулась на бок и некоторое время смотрела на тонкие дорожки, бежавшие по стеклу, после перевела взгляд на тяжелое серое небо и протяжно вздохнула. Похоже, весь день обещал быть унылым. Натянув теплое одеяло до подбородка, я снова попыталась уплыть в сладостную дремоту, однако сон не шел – я выспалась.

— Досадно, — буркнула я и села на кровати.

После спустила ноги на пол, замоталась в одеяло и прошла на цыпочках к окну. По лужам, успевшим затопить дорожки и газоны, плыли желтые пожухлые кораблики опавших листьев. Поджав губы, я некоторое время смотрела на эту безрадостную картину, потом дохнула на стекло. В мутном пятне я написала две буквы «И. С.», усмехнулась, стерла их и, решительно тряхнув головой, направилась к прикроватному столику, где стоял колокольчик. Минута меланхолии миновала.

Позвонив в него, я обозначила свое пробуждение, и дверь в спальню открылась. Первой вошла деловитая Тальма. Она бросила себе за спину сердитый взгляд, после расплылась в улыбке и поклонилась:

— Доброго утра, ваша милость, хорошо ли вам почивалось? — после обернулась и объявила: — Входите. Ее милость изволили проснуться. Ну, что топчитесь, растяпы?

В спальню впорхнули горничные. Они как-то боязливо покосились на мою верную служанку и кинулись врассыпную. Двое застилали постель, еще две понесли ведра с горячей и холодной водой в умывальню.

— Тальма, ты – тиран, — резюмировала я увиденное.

И это было правдой. Моя служанка, такая покладистая и заботливая, когда дело касалось меня, неожиданно проявила твердый характер и даже высокомерие, обрушив всё это на местную прислугу. Она командовала горничными и лакеями, если нужно было  обслужить мою милость или убраться в моих комнатах. У меня невольно сложилось впечатление, будто она моя прим-фрейлина, а я сама королева. Это позабавило. Впрочем, в моей Тальме просыпался тиран только в моменты заботы обо мне. На хозяйскую половину она не посягала и никого там не трогала.

— Во всем нужен порядок, ваша милость, — ответила она, подав мне теплый халат. — Что же это вы босиком-то? Полы уже холодные, а вы даже не пожелали, чтобы камин затопили с вечера.

— Сегодня пусть затопят, — согласилась я.

— Ну что там? Проснулась?

Послышался голос моей матушки, пришедший разбудить меня и пожелать доброго утра. На сегодня она нам наметила немало дел.

— Ой, — Тальма юркнула мне за спину и шепнула: — А вот и тиран тиранов пожаловали.

Я прыснула в кулак, но когда старшая баронесса вошла в спальню, я успела справиться с приступом смеха, вызванного словами служанки. Главный деспот этого дома и гроза маленьких тиранов вошла в мою спальню и лицо ее смягчилось.

— Дитя мое, как же отрадно видеть вас.

— Матушка, я здесь уже третий день, — улыбнулась я и шагнула навстречу, чтобы подставить лоб для утреннего материнского поцелуя.

 — И через столько же уедете снова, — вздохнула родительница и деловито потерла руки: — У нас слишком мало времени, Шанни. Приводите себя в порядок, спускайтесь в столовую, а после мы отправимся в столицу. У нас столько дел, столько дел! — воскликнула баронесса и, всплеснув руками, направилась на выход, не забыв сказать напоследок: — И не вздумайте медлить, иначе я напомню вам, что было с девицей О, когда она не желали слушать своей матери.

— Я вскоре буду, ваша милость, — ответила я и обернулась к Тальме: — Действуй, мой дорогой тиран.

— Слушаюсь, ваша милость, — поклонилась мне служанка и поспешила готовить мой сегодняшний наряд.

Вскоре я входила в столовую, где сидели матушка и Амберли. Отец уже успел позавтракать и уехать куда-то. Я не спрашивала – куда, и без того было понятно, что все мы сейчас подчинены одному действу – празднику Амбер. Его готовили с неменьшим тщанием, что и мое совершеннолетие. Платье, пошитое сестрице к этому дню, я уже видела. Амберли, румяная от удовольствия, показала мне его еще в день моего приезда. Наряд и вправду был восхитителен, матушка постаралась на славу. И драгоценный гарнитур уже ждал своего часа, чтобы украсить еще одну юную баронессу из рода Доло, милые туфельки на каблучках лежали в коробке, обтянутой атласом – продумано и подготовлено было всё до самой последней шпильки.

К вечеру мы ожидали прибытия магистра Элькоса, которого должен был привезти дядюшка. Моя радость и предвкушение встречи были понятны, я сгорала от нетерпения узнать, что произошло во дворце за эти три дня, и как поживает Его Величество. Прекрасно понимая, что три дня – не тот срок, который может изменить давно устоявшийся порядок придворной жизни, я отчего-то ожидала новостей.

Впрочем, я попросту успела соскучиться в тишине родного дома по другим стенам, а может и не по стенам, а по их хозяину, не покидавшего моей головы, как бы я этому не сопротивлялась. Наверное, виной тому было обстоятельство, что здесь я не искала его взглядом, не надеялась в глубине души на случайную встречу, потому что ничего подобного в особняке баронов Тенерис произойти не могло. И вот это отсутствие надежды и заставляло меня грустить там, где надеялась выдохнуть и привести мысли в порядок. Конечно же, грусть моя была затаенной, при родителях и сестрице я продолжала сверкать улыбкой.

— Нужно заехать к портному и выбрать вам платье на торжество, — сказала матушка, когда завтрак подошел к концу. — Жаль, что мы не можем пошить его, так как времени совсем не осталось, так хотя бы купим что-нибудь примечательное.